Пока компаньон пытается развязать второму священнику язык, Стефан решил поступить хитрее - осмотреться, оценить ситуацию. А ещё посмотреть, нельзя ли попасть в дом каким нибудь окольным путем: может, в проулке есть неприметная для праздного путника дверь, или отдушина из подвала позволяет протиснуться не только кошке, но и человеку. На худой конец, Стефану были интересны так же окна на первом этае, если они присутствуют. Желательно, естественно, чтобы предполагаемый проход был скрыт от взора жреца с непомерно активной гражданской позицией. Но, на худой конец, лекарь рассчитывал на помощь своего друга-лицедея.
Кроме того, целитель посматривал и на толпу: не обмолвится ли кто о чем нибудь интересном Де Морелю, или может, настроение у толпы неподходящее для того, чтобы его друг вмешивался?...
В общем, дворянин стал ушами и глазами в надежде на то, что достать племянника из передряги со священнослужителем можно будет, не привлекая внимания упомянутого фанатика.
"Конечно же, я тоже верю в силу Инноса и его справедливость, однако... Старик в чем-то прав. Некоторые слишком редко моргают, глядя на его праведное пламя, и остальной мир для них выгорает." - поправился в мыслях врачеватель.

Отредактировано Стефан Де Морель (2018-01-29 22:59:33)

Оценив аристократа и здраво рассудив, что его лучше не переубеждать, Латиф сдержал порыв своего любопытства и умолчал о том, что ни сном ни духом об "резных чудесах какого-то там Иеговы". Кратко кивнув в знак приветствия, он говорил быстро, кратко и по сути, не давая повода этому джентльмену-жеребцу "перейти с ходу в карьер":
– Меня зовут Латиф. Собственно, я здесь оказался с тем же вопросом, что и вы, а единственное, что я успел разузнать: первое – этот субъект никого не пускает; второе — на дверях есть какое-то "испытание святости". Предлагаю не ходить вокруг да около, а спросим субъекта прямо.
С этими словами он направился прямо к священнику:
– Господин, почему вы никого не пускаете? Что вы сделали с этими дверьми? – словно ребёнок, адепт начал допрашиваться ответа прямо у священника, продолжая спрашивать, если тот откажется отвечать.

Отредактировано Латиф Алим (2018-02-05 15:13:40)

Юноша состряпал вежливое лицо, успел мурлыкнуть, - оч.приятно, а я Гауэйн, - после чего добавил, - и всего-то? Жаль, я думал что успели выведать побольше, - в конце ещё был такой вздох, который может издать только изящный, но ленивый дворянин, который ждал получения всех ответов здесь и сейчас. Возможно поэтому, пока Латиф осторожно начинал с диалога, шебутной его товарищ пошёл дальше.

Аристократ: Ах, только спросить? Тогда бы можно и проверить! - Уверенно заключил юноша, счастливо минуя сидячего человека. Однако, едва коснувшись двери, богатей застыл как громом поражённый, только непонятливый шёпот исторгался из его уст. В этот момент сложно было не заметить того, что "священник" словно бы выпал из этого мира окончательно, сосредоточенный на чём-то ином. Поддерживал заклинание? "Испытывал веру"? В любом случае, шустрый юноша вытерпел не более двадцати секунд, как отпрыгнул прочь с криком, - откуда бы ты это знал?! - Бешено вращая очами да сжимая кулаки в бессильной злости, аристократ отстранился от двери да сосредоточил свой взгляд на "испытателе".

Священник: Я не знаю, к чему тебя привёл Иннос - мои дары лишь проводник Его воли, - раздался голос сидящего после некоторой паузы, - однако я вижу, что ты не готов принять Его правду. Что скажешь о себе, громкий юноша? - Этим эпитетом мужчина наградил Латифа, сопроводив фразу взглядом в его сторону. Правда, уже через мгновение "молящийся" стал смотреть просто вперёд с той же долей осознания происходящего, что и раньше. Аристократ, недовольно прошипев что-то нелицеприятное в сторону отдельно всякого святоши, шустрым колебанием руки предложил Алиму отойти в сторону

"Старик" едва глянул в сторону упомянутых крепких ребят, как недовольно (или, скорее, ворчливо) крякнул перед ответом.

"Псарь": А, эти. Лотеры, братья-акробаты из дрына и лопаты. Мне они не то чтобы дружки, не то чтобы вражки, а так, что для двери косяк, - мужчина потянул себя за ус, привычно пригладив голову своего пса, - с племяшом, точно знаю, они как бы на короткой ноге, да только он их нанимал как рабочих для переноски всякого. Дерева там в мастерскую, стол клиенту, и прочая ерудна. Сам понимаешь, что в чужом кармане всегда золота больше, так что ребята, по глазам вижу, сейчас в смятении - и святой человек-то врать не станет, и мой бедовый парень им вроде бы друг и немного помощник. Можно бы их было припахать, если хорошо попросить, да только как и куда? - Псарь задумчиво повёл опытным взглядом руководителя, прикидывая возможные последствия обращения к этим самым "акробатам".

И с окном помощь настоящих циркачей очень бы пригодилась. Высота положения подоконника, примерно, было в промежутке от 3 до 4 метров, так что с помощью крупной бочки или некоторой деревянной конструкции проникнуть внутрь проблемы не было вообще. Эти самые конструкции, за исключением покупки, могли быть составлены из лома какого-нибудь столяра поблизости, только надёжность такой "лестницы" оставляла желать лучшего. И, естественно, был вариант поиска самой лестницы, как самый простой.

Проще, разве что, камешком кинуть, да только вот до мастера таким образом можно было и не достучаться. Всё же ранение в живот, как знал лекарь, не очень-то способствует желанию двигаться, вызывая острые болевые ощущения даже при попытке повернуться с боку на бок. И это ещё хорошо, что человек будет в сознании.

Заинтересованно смотря на сложившуюся ситуацию, Латиф сделал окончательный вывод для себя: происходящее более не входило в рамки его понимания. Вопрос священника поставил его в тупик, но по велению раздражённого жеста аристократа парень отошёл в сторону. Алиму, конечно, было не совсем понятно уйдёт ли аристократ или решит поквитаться с "испытателем". В любом случае Латиф решил наблюдать за ситуацией со стороны, и только если она зайдёт слишком далеко, он вмешается. Если же никакого конфликта не произойдёт, то адепт не упустит возможности спросить богатого юношу: "Что только что произошло?!", с ликом сильной обеспокоенности.
Однако, не смотря на неясность ситуации молодой нуарец уже решил, что будет делать.
Я уже устал ходить вокруг да около. Хватит. Почему нельзя просто взяться за ручку двери и открыть её?
Способ выяснения данного вопроса не заставит себя долго ждать. Хоть теория была юнцу с востока не чужда, но по природе своей он был практиком. Без всяких сомнений и страхов Латиф подойдёт к двери вплотную и возьмётся за ручку, в попытке открыть дверь.

– Что... Что ты сказал?– спросил Латиф у аристократа, взявшись за голову одной рукой и сосредоточившись на этом прикосновении, чтобы поскорее вернутся в реальность. Слушая ответ богатого юноши адепт про себя отмечал следующее: "Подобная адаптация вроде бы праведной магии... Кажется верно говорит тот, кто утверждает, что магия – всего лишь инструмент. Ну тогда я тоже не буду притворятся белым и пушистым."
Такое использование магии света не то чтобы злило, но сильно раздражало Латифа. Решение подпортить шкуру священника пришло само собой. Однако, торопится он не хотел и решил напрямую спросить у священника:
– И что я должен сделать, чтобы открыть дверь?
Если логичного ответа или хотя бы загадки не последует, то адепт перейдёт к быстрым и решительным действиям. Как только Молния будет готова, он ослабит её действие так сильно, как только сможет, и прикоснувшись пальцами к спине священника в тот же момент выпустит её, сосредоточившись на способности заклинания парализовать. Он не хотел убивать его, а потому очень важно было ослабить действие молнии, чтобы только парализовать святошу. Если всё пройдёт гладко, то перед тем как открыть дверь он проверит её, выпустив в ручку Толчок.

Человек святой жизни, скорее всего, наивно предполагал разжигание огня сомнений в присутствующих тут людях. Чтобы они задумались о своих поступках, оценили их, стали бы искать ответы на глубокие вопросы. В конце концов, стоило лишь "принять ответы", и открыть дверь. Что тут сложного? Поэтому, как бы судьба не хотела его спасти, но жрец не сказал ни слова, из-за чего пришлось  переходить к более решительным мерам. Одарённости и знаний хватило Латифу для того, чтобы сделать молнию максимально безопасной в плане прямого вреда. Однако, боевая магия остаётся боевой магией, и исключить присутствие эфира огня полностью не удалось. Так что, как только разряд прошил тело священника, тот упал назничь, и в районе прикосновения мага зияло чёрное пятно. Две секунды - и толчок открыл дверь так, словно бы она никогда и не была закрыта. После чего, увы, в происходящее включился социум, который очнулся от неожиданности происходящего. Раздался резкий звук, и Латиф ощутил удар по голове, вслед которому по ушам резануло неприятное:

- ЧЫЛОВЕКА УБИЛИИИИ!

Не было сомнений в том, что звук издал некто "сочувствующий". Просто проходящий мимо человек, которому не повезло оказаться в этом месте в столь неудачное время. И как всегда бывает в этих случаях, шумиха нарастала против желания всех присутствующих. Даже братья Лотеры, что воочию наблюдали происходящее, стали напоминать испуганных псом сусликов, и старший из них предпочёл дёрнуть "дядьку" за рукав. Убивают ведь! - С безумными глазами пролопотал мужчина, и только ответный резкий оклик со стороны "псаря" несколько привёл его в чувство.

- Боха, сторожи дверь! Робяты, за мной, - "старик" совершенно не оставил выбора - Стефана, даром что лекарь был человеком не самой скромной комплекции, "псарь" утащил с собой как старый кот котёнка. Алиму, которому всё ещё было сложновато думать, выбора предоставилось ещё меньше. Пожалуй, единственным "своевольным" человеком внутри дома творца оказался только аристократ, который нырнул вслед за торопыгами да прикрыл дверь. Внутри, потратив минимум времени на выражение своего "фи" окружающей грязи, юноша присмотрелся к интерьеру в поисках места для раздевания. Увидел, впрочем, совершенно иную проблему

Аристократ: Мать моя честная девица! - Воскликнул юноша, отмечая чёткую вереницу пятен крови на полу, местами смазанную следом ноги, - это ведь как его задели... - Торопливым шагом юный ценитель искусств переместился в соседнюю комнату, откуда раздался его новый крик, - ещё дышит, но уже совсем плох!

"Псарь": Вот ведь сто бесов и одна бесиха... Робяты, делайте что хотите, но давайте-ка побыстрее. Я пока пойду и урезоню особо буйные головы, и постараюсь заболтать стражу, пока вы тут управляетесь. Ну, храни нас Боги, - осенив знаком Веры всех присутствующих, мужчина тотчас выскочил на улицу. Его бранные окрики да глухие оплеухи посыпались направо и налево, одёргивая горячих и не давая сомневающимся включиться в происходящее. Однако, это не могло продолжаться бесконечно - всё же на руках был "бездыханный" жрец, а внутри помещения лежал почти-ещё-живой больной. Ситуация, скажем так, прямо-таки призывала к активным действиям без оглядки на псаря.

Несмотря на решительные действия и потуги старика потянуть за собой, Стефан возмущенно вывернул свою руку из цепкой хватки псаря. Ему было невпервой уворачиваться от радственников, прямо скажем, излишне активных пациентов, к тому же, увидев на распаставшегося по земле священника, он решил оказать помощь сначала ему. Помощь, правда, заключалась лишь в быстрой оценки тяжести  состояния пострадавшего путем "окинуть оценивающим взглядом" и "проверить пульс на шее". Понимая, что, скорее всего, благочестивый пациент потерпит минут десять, прежде, чем Де Морель убедится, что не-благочестивый достаочно плох, чтобы плюнуть на него и помочь жрецу.
Затем он следом за остальными вбежал в дом. Судя по количеству крови, если племяш-внучок стражника не смог перевязаться, то уже труп. Или станет им с минуты на минуту. Право сказать, Стефан не особо верил, что может помочь странному ремесленнику, разве только применив магию. Только вот занятий у него не было, не считая самостоятельного изучения этого безусловно благородного и таинственного искусства.
Не тратя времени на исследование очевидно пустого дома, он вошел сразу в комнату пострадавшего, чтобы оценить его шансы на выживание, и, если они есть, помочь ему ножом и магией.

Так как товарищ Латифа был занят делом, в котором сам Латиф помочь не может, то ему ничего не оставалось, кроме как продолжать исследовать дом. Он проверит оставшиеся комнаты, если таковы не являются запертыми и повнимательнее осмотрит все доступные помещения. Внимание Латифа могут привлечь странные царапины, что не имеют отношения к ремеслу или мебели, несвежие пятна крови, вскрытые письма или просто какие-либо записки, а также любопытные изделия, что выделяются из общего антуража. Как всегда, Латиф заметил в мелочной ситуации, какие-то нотки интересного приключения, явно переоценивая её значимость.
Может ли быть, что плотник получил эту рану неспроста? Если и так, то он явно кому-то не угодил. Может тут окажется что-то, что может на это указать?
Также Латиф осмотрит царапины от мебели и проследит куда они ведут. Когда человеку нечем заняться, то он придумывает развлечение сам для себя.

Стоило лишь взять в руки записи, как полотно событий стало приобретать целостность, обрастать плотью подробностей. "Метла, обгоревшая с одной стороны скатерть... а это что? Боги, кто учил его писать? Хрен разберешь... Поваренная книга тётушки Эммы?!" Дезмонд перелистывал листки всё быстрей. "Какой бред. Это же бессмыслица какая-то... И вот с этим мне предстоит работать..."
  Просматривая "вифрейские" жалобы, страж попытался вычленить и запомнить имена и адреса тех, кто встречался среди обвинителей чаще других, и чьи "пропажи" были наиболее абсурдными и мелочными. А после он сопоставил свои наблюдения с теми "намётками на подстрекателей", что предоставил Замтэрен и другие сержанты. Выписал то, что подтвердилось и что представилось самым подозрительным. Скорее всего нужно будет сделать пару дружеских визитов, и Толду совершенно не хотелось терять напрасно время и привлекать излишнее внимание, заявившись не в тот дом и пытаясь вывести на чистую воду того, кто не причастен к этому делу. Всё должно пройти быстро и без лишнего шума. В идеале, естественно. Как жаль, что идеал недостижим...
  Сделав несколько записей и отложив наметки, он перешел к следующей части дела. Гномы и поджог. С поджигателями всегда разговор короткий, и лейтенант вполне мог понять реакцию пострадавших, но сейчас скорая расправа была явно не к месту и лишь всё портила. И вряд ли у капитана были перечень пострадавших документов, равно как и сведения о всех должниках гномов и клиентах с которыми они вели дела, так что, судя по всему, с бородачами придется разбираться уже на месте. Собственно к Лаккани вопросов по поджогу больше не было. Толд еще раз внимательно просмотрел предоставленные рапорта касающиеся этого инцидента, сделал пару пометок в книге о времени, месте и именах воришек и перешел к делу об убийстве.
  "Интересно, насколько большие проблемы нас ждут со стороны родственников и представителей убитых?" Очевидно, что достаточно большие. Но это был чисто деловой вопрос, и его следовало задать, хотя бы для того чтобы знать, сколько имеется времени в запасе, насколько решительные нужно предпринять меры и чего можно ожидать в ходе расследования. Очень не хотелось, чтобы разразился скандал или из-за акта мести расследование зашло в тупик. Однако, Толд не спешил озвучивать свои мысли, продолжая изучать предоставленные материалы и переписывая наиболее важные сведения: имена фигурантов, цель и время пребывания высокородных в Иридиуме, места действия, адрес дома куда перебрались травники, расположение кузни, в которой работал убийца и так далее.
  Постепенно он приходил к выводу, что за подозрениями Лаккани действительно была почва и при том достаточно твердая, чтобы бастард заинтересовался этим делом. Оно все еще не выглядело, как политическое преступление в полной мере, но было более чем подозрительно, теперь Толд и сам в этом убедился. И потому сейчас ему было самую малость неудобно за свои сомнения в капитане. Однако виду он всё равно не подавал.
  "Стало быть, этот Помпур всю жизнь пёр не разбирая дороги и теперь по пояс в дерьме. Опять же, если верить бумаге. Да уж, связь у него есть с каждым из этой гнилой истории, даже с этими наемниками и травниками. Хм, интересно, они расплатились убийством или домом... или тем и другим разом? Нет, постой-ка. Не стоит теоретизировать без достаточного количества фактов. Связь может и есть, но в чём его резон? В чем мотив? Выгода в чем? Убийство подняло лишнюю шумиху, а она ему, как скупщику и дельцу, совсем не на руку. Не сходится. Если это и его рук дело, то о последствиях он должен был подумать. С убийством пока не вяжется. Вот дом - да, дом другое дело. А с доносами? С чего бы ему подговаривать местных? Если только..." Он свел брови на переносице. "Если только лавина жалоб не похоронила под собой то, что действительно требовало внимания..."
  В задумчивости лейтенант отвел взгляд. В проникающих сквозь окна лучах солнца танцевали золотистые пылинки. Там где движение было особенно энергично безошибочно угадывался сквозняк.
Что действительно удивляло Толда так это чрезмерная осторожность капитана, ведь достаточно было отдать приказ о поимке самых подозрительных личностей, притащить их в казематы, а там бы уже всё вскрылось. Пусть не с первого раза или даже второго, но хоть какой-то результат уже был бы... И все же Лаккани медлил. По какой причине? Что его сдерживало? Боялся волнений? Но ведь эту лодку уже и так слишком долго раскачивали. Лейтенант постучал пальцами по столу. "Нет, просто он не знает, кого хватать и избегает чрезмерно грубых мер. Странно, не вяжется с установившейся за ним славой. И приказе о поднятии шума."
-Всё ясно. Мы решим эти вопросы собственными силами.
"Что?"
  Выйдя из кабинета и притворив за собой дверь, он убрал книгу в сумку, достал из нее трубку и небольшой кисет с курительной смесью. Подошел к окну напротив. Снаружи доносились приглушенные приказы сержанта-инструктора и шум города. В танце пылинок, золотящихся в луче света всё так же угадывался сквозняк. Здание хоть и было новым, но всё же имело свои изъяны. "Какого черта это сейчас было?" Задумчиво покрутив трубку в руке, лейтенант положил её и кисет обратно и направился к лестнице, по пути доставая небольшой медный портсигар. Спускаясь по лестнице, он сунул в зубы самокрутку.
Наверху было довольно светло - просторный коридорчик второго этажа и кабинеты имели естественное освещение в виде нескольких окон, но вот уже на первом освещение было заметно хуже из-за нависавшего верхнего яруса и крыши, а у входа в казематы так и вовсе постоянно горела пара масляных ламп. Туда-то и направился Толд. На табурете неподалеку от двери, облокотившись спиной о стену восседал стражник со знакомыми чертами лица и, казалось, спал. Угол был темный, а пламя отбрасывало неверные тени и потому бастарду потребовалось немного времени, чтобы распознать его. Приглядевшись, Толд узнал Молчаливого Сэма, известного как "Огрызок". Облаченный в короткую кольчугу, большой, вечно угрюмый и щекастый, с невероятно огромным черным пучком усов под кривым приплюснутым носом, он чем-то неуловимо напоминал старого бойцового пса. Пса, притащившего в зубах щетку для чистки одежды. Уже столько лет прошло, а он все еще носил старшинские нашивки.
   Вопреки подозрениям лейтенанта Сэм не спал и при его приближении шустро для своих лет и габаритов оторвал зад от табурета, напялил доселе покоящийся на колене простенький бацинет и вытянулся по стойке "смирно", приветствуя офицера. Проходя мимо, Толд кивнул и махнул рукой, приветствуя в ответ солдата и показывая, что тот может сесть. Быстро прикурив от лампы, Дезмонд ненадолго задержался, чтобы угостить Сэма самокруткой и направился во дворик комплекса.
  Там он облокотился о стену у двери и жадно затянулся. "Да уж, справятся своими силами..." В воздух отправилось облачко ароматного сизого дыма. "А может оно и к лучшему." Не упуская самокрутку, страж откинул голову, стукнувшись затылком о стену. Редкие облака медленно плыли в просвете крыш. "Нет. Это дело отдает гнилью. Очевидно, Лаккани не доверяет этому Замтерену. Да и в своих людях тоже не уверен. Иначе не привлек бы человека со стороны, человека, как он считает, не имеющего связей среди его подчиненных. Дааа, вот уж задачка..." Бастард позволил себе ухмыльнуться. Налетевший невесть откуда ветерок качнул свободно висящие завязки кали. "И еще эти Каменные Псы с их закупками. К чему им столько амуниции? Я думал, мы разобрались с основными силами мертвецов... Те у кого имелись хоть какие-то зачатки разума, давно убрались как можно дальше от города. И вряд ли решились бы вернуться. Так что даже если в окрестностях и есть остатки гнили, то это в лучшем случае разрозненные малочисленные и бесконтрольные отряды. Но если верить Лаккани - предстоит масштабная акция. Ну, допустим, всё так и есть. "Чистка лесов" была бы на руку многим, с этим не поспоришь, но в таком случае заказ крупный, а значит по карману далеко не всем. Альтруизм отметаем. Тогда кто это может быть? Фон Зедарх? Нет, ему как было плевать на жителей Затерии и окрестностей так и осталось. К тому же сейчас у него в руках реальная сила. Зачем тратить деньги на каких-то проходимцев? Кто тогда? Может какая купеческая гильдия? Ххмм... больше похоже на правду. Если на трактах их донимают стайки вурдалаков, они и вправду могли скинуться на благое дело. Но сначала написали бы коллективное прошение о решении этой проблемы. Хм, всё равно как-то неубедительно... И опять теоретизируешь без фактов. Уничтожение гипотетической опасности в виде гипотетической нежити, не заставит торгашей отказаться от охраны. Оно, конечно, позволит им сэкономить какое-то количество средств за счет уменьшения количества мечей в отряде, но начальное вложение выходит очень уж большим, а следовательно не выгодным в виду долгой окупаемости. Для них проще дождаться, пока кто-то другой этим займется, и проблема разрешится сама собой." Толд цыкнул и раздраженно дернул щекой. "Надо будет навести справки об этой банде..."
  Его нестройный поток мысли прервал дикий вопль, донесшийся с тренировочной площадки.
[float=left][/float]

- И-ДИ-ОТ!!! Как ты умудрился ПРОСРАТЬ ЦЕЛЫЙ, МАТЬ ТВОЮ ЗА НОГУ, КОМПЛЕКТ БРОНИ?! ... Так... Что?.. Я не понял. Где твоё оружие, солдат? ГДЕ ТВОЙ, CУКА, МЕЧ?! Потерял? ПОТЕРЯЛ?!! ЗДЕСЬ?! НА ТРЕНИРОВОЧНОМ ПОЛЕ?!! - сержант орал, не жалея луженной глотки. Казалось, его гневу нет предела. Новобранец же в свою очередь изо всех сил изображал стремление провалиться под землю и стать бесконечно малой точкой. Остальной десяток рекрутов не отличался от него, ни по цвету лица, ни по позам, в которых замерли, явно опасаясь пошевелить даже пальцем, - И ТЫ ДУМАЕШЬ, Я В ЭТО ПОВЕРЮ?!! ТЫ ОХРЕНЕЛ!! ПОД ТРИБУНАЛ ПОЙДЕШЬ, ПАРОДИЯ ТЫ НА МЫСЛЯЩЕЕ СУЩЕСТВО!! ОНИ, РАЗУМОМ ТЫ КАЛЕЧНЫЙ, ДОРОЖЕ ТЕБЯ СТОЯТ! ИХ СТОИМОСТЬ БУДЕТ ВЫЧТЕНА ИЗ ТВОЕГО ЖАЛОВАНИЯ! И СЛУЖИТЬ ТЫ БУДЕШЬ ДВЕСТИ ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ЛЕТ! ПОТОМУ КАК ИМЕННО СТОЛЬКО ТЕБЕ ПОНАДОБИТЬСЯ, ЧТОБЫ РАСПЛАТИТЬСЯ ЗА ГОСУДАРСТВЕННОЕ, CУКА, ИМУЩЕСТВО! ТВОИ ДЕТИ БУДУТ ЗА НЕГО РАСПЛАЧИВАТЬСЯ! А СЛЕДОМ ВНУКИ! ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ, БЛОХА ЧЕСОТОЧНАЯ?! ТЫ У МЕНЯ В НАРЯДАХ СГНИЁШЬ, СКОТИНА!! МЕСЯЦ ИЗ НИХ НЕ ВЫЛЕЗЕШЬ, ВЫПЕРДЫШ ОСЛИНЫЙ!!! Что?.. Что? Я не расслышал... - сержант склонился к новобранцу, прислушиваясь к его невнятному бормотанию, а затем выписал увесистую оплеуху закованной в латную рукавицу рукой, - КРУГОМ! КРУГОМ! КРУГОМ! ВОКРУГ ПОЛЯ БЕГОМ МАРШ, СОПЛЯК!!! НЕ СМЕТЬ ОБСУЖДАТЬ ПРИКАЗЫ! СКАЖУ ПРЫГАТЬ - БУДЕШЬ ПРЫГАТЬ! СКАЖУ ДРАТЬСЯ - БУДЕШЬ ДРАТЬСЯ! СКАЖУ СДОХНУТЬ ЗА РОДИНУ - СДОХНЕШЬ!!! КРУГОМ! К ЗЕМЛЕ! ОТСТАВИТЬ! БЕГОМ МАРШ!.. К ЗЕМЛЕ! ПОЛЗКОМ ВОКРУГ ПОЛЯ!!! БАШКУ НЕ ЗАДИРАТЬ!! ЗАДНИЦУ НИЖЕ! НА БРЮХЕ! НА БРЮХЕ, Я СКАЗАЛ!!! ОТСТАВИТЬ! КО МНЕ, СОЛДАТ! Сегодня ты идешь со мной в патруль. - голос инструктора клокотал от едва сдерживаемой ярости, - Побродим по нижнему кольцу. Вот так. Хотя нет. Брони нет - нет и поддоспешника. Будешь в одной рубахе. И мне плевать, что тебя только что записали. Тебе понравится, обещаю. Может быть научишься ценить обмундирование. А завтра утром чтоб стоял в строю, в броне. И я хочу видеть в ней свое отражение. Ты меня понял? Сколько тебе нужно времени, чтобы через семь секунд быть здесь? Хорошо... Молодец... А теперь БЕГОМ В АРСЕНАЛ, ПОЛУЧИТЬ ТРЕНИРОВОЧНОЕ ОРУЖИЕ И В СТРОЙ! ПО ВОЗВРАЩЕНИЮ ДОЛОЖИТЬ!

  Стоило признать, воспитательная беседа была на высоте. Бастарду невольно вспомнился его первый армейский инструктаж. И, по правде говоря, отличался от этого он мало чем. Усмехнувшись воспоминаниям, лейтенант развернулся, и в очередной раз затягиваясь, вышел в охраняемые парой солдат ворота.

[float=right][/float]

  Город лежал перед ним. Большой, грязный, шумный. Будто старый больной зверь. Лейтенант уже и сам забыл, за что смог полюбить его.
  За последние два года Иридиум почти оправился от войны. По крайней мере внешне. Да и то не полностью. То тут, то там внимательный взгляд выхватывал следы прошедших бедствий, вроде до сих пор не восстановленной мостовой или наскоро замешанной и как следствие быстро осыпавшейся штукатурки. Не то чтобы некачественная штукатурка или ямы посреди улиц были непременными спутниками войн - по правде сказать, их хватало еще до Благодати, не говоря уж про осаду, однако нынче этого добра стало не в пример больше. Особенно сильно это было заметно в бедных районах.
  Улица встретила его привычной суетой. Все куда-то спешили, у всех были свои дела. Крики возниц, возмущенное бормотание прохожих, скрип проезжающих мимо телег. Жизнь вернулась в прежнее русло, как возвращалась всегда. Однако страж видел куда как больше. И ему было больно смотреть на то, во что превращается империя, а вместе с ней и его любимый город. Власть, стремясь укрепить свои позиции и восстановить былую мощь, выпускает всё более жестокие законы и облагает простой люд всё новыми налогами. Ходят слухи о недовольстве, как в народе, так и среди знати. Воры, мародеры, дезертиры, мошенники и убийцы всех мастей паразитируют на обществе. Сироты, беспризорники, попрошайки, мелкие воришки - дети войны - заполонили улицы. Долгожданное окончание войны, на самом деле, не принесло облегчения.
  Он свернул на людном перекрестке. Еще неделю назад здесь, на углу, стояла девочка и пела. Два дня назад он обнаружил её тело.
  "Люди, эльфы, гномы, вифрэи... все живут своей обыденной жизнью. Не замечают или не хотят замечать, того что творится вокруг. Жизнь проста, если жить с закрытыми глазами, отворачиваться от проблем. Вот только они никуда не исчезают. Копятся за спиной, растут, множатся. А потом настигают. Бьют в самое уязвимое место, когда ты меньше всего готов... Черт возьми, этот мир катится в бездну. День ото дня всё глубже и глубже. И там, внизу, будет ждать только беспросветная мгла, воняющая злобой и похотью. Однажды они поймут это, поймут в какую задницу сами же себя и завели. И возопят, как стадо свиней на скотобойне. Начнется хаос. Грязь и кровь смешаются, а трупы завалят улицы. Снова... Но будет поздно..." Глубокая затяжка. "Чееерт... Только посмотри на них. Они же простые обыватели. И чего я на них взъелся? Для того чтобы вычищать дерьмо есть мы." Выдох. "Да... А они простые обыватели. Да. Слепые. Глухие. Безмолвные. Надежная опора общества. Надежная и в то же время гнилая. Вот же парадокс..." Толд зло плюнул под ноги и горько усмехнулся.
  Снова поворот. Его путь лежал через темный, узкий и грязный проулок. В приглушенном тенями углу между мостовой и фундаментом здания, валялся старый, изглоданный крысами труп собаки. Голова вывернута под неестественный углом, нижняя челюсть раздроблена. В боку виднеются дыры от нескольких болтов или стрел, сложно разобрать. Работа чьих-то грязных рук. Толд перешагнул через останки, постоял некоторое время вслушиваясь, и, когда убедился в отсутствии слежки, быстро поменял местами форменный колет с дублетом. Ни к чему сейчас было привлекать лишнее внимание. Он снова двинулся по улочке, больше напоминающей щель между домами. Впереди раздавались звуки нестройной песни, источником которых несомненно был силуэт пьяницы. Застенчивого и вездессущего.

Помню, помню, прошлой весноой
Ш'л я по тропе сыроой.
Ш'л я, брел к любим'й св'оеей,
Она кр'сивей всех и милеей...

На "милей" его стошнило.
  "Ладно. Итак, что мы имеем... Явно спровоцированный всплеск бессмысленных жалоб на вифреев, поджог имущества гномов."
- Эй, бртишка. Слух, не подсбишь?
  "Наемников закупающихся сверх меры амуницией, убийство высокородных эльфов, которые решили приобрести травы в лавке Нижнего кольца и при этом явились туда явно без сопровождения."
- Мне т'т мленько нехватат.
  "Убийца - бывший военный, имел психические расстройства, работал в кузнице, умер от отравления. Возможно, был отравлен еще до нападения."
- У мня, понимаш, эт... это самое... дочка родилась.
  "Путаная и сумбурная информация от Лаккани. Слабая активность вплоть до убийства высокопоставленных представителей эльфийской расы. Отказ от сотрудничества при попытке более подробно разобраться в произошедшем..."
- Пнимаш? Дооочкааа...
  Из задумчивости лейтенанта вырвала рука, ухватившая за рукав и самым что ни наесть наглым образом дергающая на себя. Не успев еще толком осознать происходящее, страж рефлекторно рванул руку на себя, выводя еле стоящее на ногах тело из равновесия и опрокидывая его на землю у стены. Оставив нечленораздельно матерящееся существо валяться в луже собственных испражнений, Дезмонд вышел на куда как более просторную улицу, ведущую непосредственно к торговой зоне.

- АМУЛЕТЫ!!! Ооообереегиии!!! Защитят от всяк заразы хоть от сглаза, хоть от прокааазыыы!!!!
- Книги! Книги! Мудрость веков во плоти!..
- ...режет воздух, режет камень!..
- ...глотатели мечей, огнедышащие девицы!..
- Потроха свиные, говяжьи...
- Булки! Горяяячие бууууулки! Пирожки с печёнкой! С яблоками! Вкусней и слаще не найти!..
- ...только сегодня!..
- ...держит арбалетный болт!..
- Жидкое счастье! Пять медяков стакан!
- ...ет лучше болта арбал!..
- Златый хрен! Мужицкая сила брызнет чрез край, а твой корень пронзит небеса! Не является лекарственным средством.
- Слыхал? Орки то опять набегать повадились...
- Тьфу! Говнюки зеленожопые!
- ...поглядите, что мне подарил! Шёлк! Настоящий! Лиговский!.. Ой, а как правильно "лиговский" или "лиговый"?
- А я говорю, пробьет твой сраный панцирь!
- Что скажешь, дорогая? Как жизнь в Затерии после Иридиума? Как семья, как дети?
- Даже не представляешь...

Толд протиснулся между двумя стайками щебечущих горожанок. Обошел лавку с чудодейственной бижутерией, над которой висела вывеска с огромной надписью: "Джованни и сыновья. Талисманы и другие сберегающие средства" под которой тут же расположилась приписка выведенная чрезвычайно мелкими буковками гласящая: "Гарантия не выдается, в случае отсутствия эффекта деньги не возвращаются". Сыновья от чего-то имели вид откровенно бандитский и являли из себя лысую, смердящую чесноком, потом и ладаном помесь быка и шкафа, прапрапрапрапрапрабабка которой, судя по всему, совершенной случайно оказалась человеческой женщиной. "Эх, заглянуть бы к ним на огонёк - не забыть..." Прошел около сколоченного на скорую руку из каких-то трухлявых досок и мусора лотка с невероятно тощим и невероятно горластым стариканом торговавшим самогоном. Оставил позади яростно переругивающихся бронника и оружейника. Под протестующий аккомпанемент желудка прошагал мимо огромных размеров женщины предлагавшей хлебобулочные изделия всех видов. Быстро миновал стену с расположившимися вдоль неё попрошайками. Свернул раз, другой и, наконец, вышел к дому и по совместительству лавке торговца специями - одного из своих немногих информаторов. "Интересно, узнал он что про кольца?" С этими мыслями Толд толкнул дверь.

Отредактировано Джеймс Толд (2018-05-12 14:43:50)

Сколько бы дальше не старался Де Морель, заживить рану "своим светом" у него не получалось. Вернувшись в сознание, он секунду насладился чувством, которое приходит к нему всякий раз, когда бьющееся в агонии в унисон со страдающим подсознанием получает облегчение. Затем он приступил к осмотру ран. Выглядели они не очень, но, как минимум, они стянулись. Осталось только провести первичную обрабоку и ушить.
- Господин, Вы в сознании? - лекарь помахал ладонью перед лицом больного, - Если так, крепитесь. Макового молочка у меня с собою нет, но раны всё равно придется обработать. Будет... Больно. Если потребуется, я могу дать вам закусить капу.
Предупредив клиента, вне зависимости от его реакции (это входило в его обязанности, эдакая традиция гильдии), он взял ближайший стул, смахнул с него всё лишнее и начал выкладывать инструменты:
- Господин, - врачеватель посмотрел на аристократа, который крутился в мастерской, - Мне потребуется ваша помощь. Пострадавшего придется держать. Не думаю, что крепко, но придется.
После того, как аристократ начал удерживать мастера (если он откажет Стефану, тот просто привяжет больного за руки к постели, разорвав постельное бельё), в ход пошел скальпель. Каждая кривая рана была безжалостно разрезана так, чтобы в итоге раны получались хоть и шире, но прямые. Затем, не обращая внимания на сопротивление или крики, если таковые будут иметься (в случае, если имеются, в дело пойдет кожаная капа для зубов, входящая в небольшой хирургический набор дворянина), Де Морель начнет рассекать края и дно каждой раны, отступая от краёв достаточно, чтобы раны начали слегка кровить, но не более. Далее в дело пошло вино и смоченные им тампоны. Мыла, к сожалению, у лекаря не было (его должно было купить сегодня, если бы не инцидент с проповедником).
В конце оставалось ровно стянуть рану. Он попробовал снова наложить Целительные ладони, и, если не получилось, принялся зашивать ран старым проверенным методом. Естественно, каждая рана обрабатывалась по очереди, начиная с самой широкой. На это должно было уйти много времени, зато такой способ, исходя из опыта аристократа, значительно снижал риск заражения крови, да к тому же ускорял рубцевание.
Наконец мастер ножа и кетгута стер со лба последние градинки пота:
- Помолимся милосердному Люммину, дабы он охранил от беды, - почти неслышно прошептал врач, - и поблагодарим Силуну, что научила меня врачевать сталью, - последнее было произнесено слегка громче. Всё же ему не хотелось бы, чтобы кто- то лишний услышал про Люммина. Но не призвать его он не мог - случай был почти летальный.

Джеймс Толд. 16 июня. День

Город жил. Жал так, словно пару лет назад здесь и не было никакой войны. Жил просто, обыденно и по своему счастливо. Трагедии забывались быстро, большие и малые, они по сути были ничем перед этой незатейливой, ежедневной рутинной суетой. С шорами на глазах, привычные отворачиваться и не замечать ни крови ни слёз, местные жители продолжали делать то, для чего были рождены - просто жить. Неприглядное надёжно пряталось под ворохом одежд, прекрасное возводилось в абсолют и искажалось по воле порченых умов. Город жил. Город жил так, как и всегда.
В угоду своего ремесла Джеймс видел больше других. Привычка замечать малое не раз способствовала успеху, но и требовала высокую плату взамен...
Лейтенант толкнул дверь в лавку, но она не поддалась. Ставни на окнах были заперты изнутри и всё указывало на то, что сейчас владельца не было на месте.

На удивление дверь оказалась недвижима. "Заперто? Странно..." Было еще слишком рано, чтобы закрываться. Однако, на первый взгляд всё выглядело мирно и спокойно. Дезмонд нахмурился и, будто бы небрежно, положил левую руку на рукоять меча, обращаясь духом к технике. Прислушался. Осмотрелся, пробежав быстрым, но цепким взглядом по двери: вывеске, замку и петлям, затем по окнам и доскам крыльца. Его интересовали любые следы незаконного проникновения. Любые странности. В крайнем случае, подтверждения, что лавка и вправду временно закрыта хозяином. Бастард знал, что определить это не составит никакого труда, поскольку, если торговец куда-либо отлучался, то обычно оставлял дополнительную табличку на вывеске.
- Черт...
Лейтенант едва слышно ругнулся и развернулся спиной к зданию. "Эстарио, старина, что ж ты так не вовремя." В очередной раз затягиваясь, он огляделся в поисках возможно возвращающегося или уходящего купца. Или подозрительных личностей.
Часть горожан спешила по своим делам, часть оглашала округу увещеваниями и призывными криками заглянуть в их лавку. Казалось бы, всё как обычно. Кто-то торговался, кто-то просто беседовал, ну а кто-то попрошайничал. Выделив для себя тех, кто мог находиться поблизости довольно давно и иметь представление о том, когда торговец отлучился, и покидал ли он здание вообще, Толд облокотился о дверной косяк. Налетевший ветер качнул корнетту и патту шаперона. Дёрнул завязки кали.
Доставая карандаш и записную книжку страж понимал, что возможно привлекает ненужное внимание. Понимал он так же и то, что торговец мог просто-напросто отправиться за товаром или отойти по делам. Но Толду нужен был результат. И как можно быстрее, потому что дел было по горло. А времени, как обычно, совсем наоборот. Найдя чистую страницу, мужчина оторвал от неё небольшой кусочек. Он знал, что Эстарио свободно говорит на гномьем - равно как и на нескольких других языках - а потому для письма использовал руны подгорного народа. Таким образом он значительно ограничивал круг лиц способных прочитать его послание, даже не прибегая к шифрованию. Выведя на бумаге: "Нужно поговорить. Узнай о гноме Помпуре-скупщике с Нижнего. Без шума.", он в задумчивости затянулся. "Стоит ли упоминать остальных фигурантов? Хм, нет, не думаю. Обойдемся без лишнего риска... Лучше поговорим о них с глазу на глаз." Придя к отрицательному выводу, он быстро свернул клочок два раза, так чтобы текст не было видно, подписал "Дж.Т." и бросил в почтовый ящик стоящий здесь же, под навесом, чуть в стороне от двери. Небольшой прозрачный кабошон на одной из стенок тут же загорелся мягким красным светом.
Напоследок, он решил удостовериться окончательно, что всё действительно в порядке. Снова опустив левую руку на рукоять клинка, Дезмонд быстро спустился с небольшого крыльца и обошел дом, двигаясь вдоль окон. С обратной стороны здания была небольшая пристройка, выполняющая роль склада. Для удобства разгрузки товара в ней имелись небольшие воротца, так же через неё можно было попасть в саму лавку. Неподалеку, в стене, была еще одна простая, но крепкая, дверь предназначенная для входа напрямую в жилую часть. Лейтенант осмотрелся, проверил дверь, убеждаясь, что и она заперта. И лишь после этого направился к одному из тех, кто мог ему помочь.
- Доброго дня, уважаемый. Не подскажешь, "Kifed'Kuurz", - Толд ткнул пальцем за спину в направлении интересующего его здания, но все-равно пояснил, - лавка специй, давно закрыта? Может знаешь, когда хозяин вернется?
Выбирая потенциального "информатора" бастард отдавал предпочтение местным зазывалам и торговцам, нежели расположившимся неподалеку ушлым попрошайкам. Однако, если первые не в состоянии будут ответить на его вопросы, то он обратится к нищим.

Отредактировано Джеймс Толд (2018-05-19 19:05:33)

Джеймс Толд. 16 июня. День

Место выглядело спокойно и не вызывало у Джейма внутреннего беспокойства. Ни на пороге, ни на двери ни на окнах не было следов взлома или иных вмешательств, также бастард не обнаружил ничего подозрительного даже обойдя здание со всех сторон. Склад был заперт, а ставни, плотно схлопнутые изнутри, относительно надёжно защищали лавку от проникновения потенциальных грабителей через окна. Дерево было хорошим, прочным и добротным, таким, какое было бы нелегко выломать даже имея при себе необходимый инструмент. Пряности были дороги, приносили хороший доход и владелец вполне мог позволить себе обеспечить своему заведению надёжную защиту. Всё было так, как если бы хозяин сам запер собственную лавку, что скорее всего так и было.
Улица кипела торговлей. Свободные продавцы и владельцы соседних лавок вполне могли быть в курсе того, что здесь происходило. Первая же попавшая ему на глаза девушка-цветочница, охотно поделилась со стражем всей необходимой ему информацией.

Цветочница: - Ах... господин Эстарио не приходил сегодня с самого утра, - заверила его совсем ещё молодая, невысокого роста девчушка, сжимающая в руках корзину с всевозможными цветами, от которых исходил свежий, приятный аромат, - вчера закрылся раньше обычного и больше не приходил. Не желаете купить цветов для своей дамы?...
Цветочница обворожительно улыбнулась Джеймсу, демонстрируя тому свой товар.

Спускаясь со второго этажа, адепт поблагодарил себя за столь разумное решение: не ковырять замки непонятными ключами перед приходом, чёрт возьми, стражи! Благо опыт общения с представителями правопорядка у юного торговца несомненно был, а потому при вопросе он не растерялся.
– Эт ты, что ли, жрецу... эт самое... вмазал, да?
Латиф держал руки на виду и немного приподнято, а отвечал совершенно спокойным голосом:
– Да, это был я. Он заколдовал дверь: мы не могли попасть к раненому и оказать ему медицинскую помощь,– лёгкое волнение у нуарца было, однако внешне он казался спокоен, как при ежедневной ситуации,– Я старался не навредить жрецу, а просто обездвижить его на некоторое время, чтобы он не представлял для нас и раненого опасности.
Выражение лица у Латифа было нейтральным. Он спокойным тоном, попытался кратко объяснить случившееся, а после чего спросил:
– Я так понимаю, чтобы разрешить ситуацию, я должен пройти с вами, верно?