Химари Деко

Ольви Палуха: Так так. Хто у нас здесь? - Случилось самое страшное, что только могла себе представить Деко - она опоздала. Ну, точнее, как она - всё дело, похоже, было в том, что гонец-мальчишка всё-таки доставил сообщение слишком поздно, видимо, заблудился или не мог найти единственную вифрэйку во всей казарме, будь он неладен. Из-за него Химари добралась до ворот уже к тому моменту, как длинный поезд начал выбираться из ворот - в нём насчитывалось четыре тяжело груженых повозки, которые упрямо тянули низенькие мохнатые лошадки. Два воза были явно загружены продуктами - мешки имели характерные очертания для забитых овощами, хлебами, зерном и прочей снедью, а вот последние два... В них были ящики. Много ящиков. Плотные сосновые ящики, длинные, короткие, узкие, широкие, окованные железом и обтянутые кожаными ремнями, сваленные вповалку друг на друга и аккуратно уложенные, в общем, пребывали в творческом хаосе. Единственное, что грело Деко душу (но не тело) - это небольшой затор на выезде из городских ворот, из-за которого поезд благополучно застрял в ожидании своей очереди.

Ольви Палуха: Уж неужели ето наш горячо любымый сержант? - Встретили её, кстати говоря, тоже прохладно. Обоз сопровождал десяток стражников - семь угрюмых мужчин и три не менее угрюмые женщины. Все они были закутаны в зимние латаные-перелатаные плащи, под которыми угадывались тускло поблёскивающие кольчуги и рукоятки мечей в дополнение к копьям, и в отличие от Химари, которой одного тёплого поддоспешника явно не хватало, чтобы компенсировать добросовестно аккумулируемый доспехом холод, совершенно не мерзли. Во всяком случае, они уж точно не тряслись. И, очевидно, главой всего этого сброда, спешно собранного в сопровождение обоза, была вот эта коренастая, плотная женщина, являющаяся счастливым обладателем россыпи уродливых отметин от магических ожогов и нескольких шрамов, один из которых проходил через её правое ухо, одну из его половин поделив на ноль. То есть, половины уха попросту не было. Точно так же, как не было уважения к Химари, ни во взгляде, ни в том, как Ольви держалась. Она представилась («Ольви Палуха!»), еще раз потешив Деко выдающейся манерой речи отборной деревенщины и, коротко махнув её рукой, показала следовать за собой.

Ольви Палуха: У этих засранцев я десятником. Набрали кого попало, мать их, один даже в штрафбате побывал во время войны... Затыкают, понимаешь, дырки всяким дерьмом, а потом удивляются, почему протекает! Так что за груз надо глядеть не только по опасности ото находников всяких, но и за этими вот! Но ничё. - Осклабившись так, что этому оскалу позавидовал бы самый ушлый из обитателей трущоб, Ольви похлопала по рукоятке меча у бедра, который при ходьбе бил её сначала крестовиной по пряжке ремня, едва не попадай всякий раз в причинное место, то ножнами по заднице. Но десятник, кажется, на это внимания особо не обращала. - Ежели что, я им их загребущие культяпки-то поукорочу, по самое не балуйся. так ты, сержант, ежели чё хошь, так ты спрашивай, всё одно стоим пока... ЭЙ, УРОДЫ! КАКОГО ХРЕНА ВЫ ТАМ УСТРОИЛИ?! Бесполезные идиоты...

Рявкнув на не слишком торопившихся убирать свою повозку купцов, из-за которых и случилась задержка, Ольви подвела Химари к обозу, коротко познакомила с отрядом («а вот наше мужичье, на, и прочее сестринство, драть их в корень») нового командира и, бросив свой мешок, который до того тащила в левой руке, в последнюю телегу, в которой и предстояло ехать почти половине стражи, вместе с ящиками, посмотрела на Деко. На лисицу, на свой тюк, на лисицу еще раз. Вздохнула с видом мамаши, которую уже дитя скоро в гроб загонит, и, развязав тюк, вытащила сверток.

Ольви Палуха: На, натягивай, а то, Инносом клянусь, смотрю на тебя, а нутро всё мерзнет. А с этими не согреешься...

Химари Деко, получено: Утеплённый плащ

Отредактировано Нейтральный персонаж (2018-11-26 19:47:28)

Ольви Палуха: Да скорее я кому-нибудь из этих оборванцев дам, чем нам «нормальных людей» дадут! Всех, почитай, мобилизовали в армию. Время-то, ты посмотри, какое говно делается. – От промелькнувшей было жизнерадостности на лице Палухи не осталось ни следа, да и последний кусок своей фразы она договаривала уже вполголоса, так, чтобы слышала только Химари. – Вот мы в Талькос вроде идём, а там у высоких лордов большие проблемы… Да и в целом региона-та… Это, как его… «Не-стабилен», во. Я нонче слышала, как какие-то офицеры об этом рассуждали, здесь, пока принимала этих недоносков. Впрочем, ладно! Не нашего с тобой ума дело.

Пробурчав, что и без того у них с Химари найдётся, в какой луже с дерьмом утонуть, Ольви полезла в телегу, грузно перевалившись через борт. Если при ходьбе она почти не хромала, то сейчас, когда понадобилось подпрыгнуть с колеса, стало заметно – левая нога женщину слушается не так хорошо, как правая. Судя по всему, Палуха была не рядовым стражником, пусть и десятником даже, да и ожоги эти… Скорее всего, Деко в подручные достался ветеран обороны Иридиума. С одной стороны это было хорошо, потому что на её силы Деко точно могла рассчитывать, а с другой – не так чтобы очень, потому что кто знает, что там в голове у этой тётки… Может, ей привидится в Химари какое-нибудь чудище и она пырнёт её своим копьём в горячке боя.

Ольви Палуха: Ну что смотришь? Полезай тоже, наш воз последний. Сейчас эти придурки освободят дорогу – и поедем. Не могли сани выделить, на телеге зимой, бардак, мать его… - Палуха просто не прекращала ворчать и, кажется, ей ничего не нравилось. Ей не нравилась Химари, ей не нравилось задание, ей не нравились эти стражники, даже она сама себе не нравилась, разве что об этом не говорила. Десяток Деко, тем временем, расползался по телегам, неравномерно распределившись по ним и устраиваясь как кому нравится – при этом женщины не пытались держаться особняком и как-то так всё вышло, что на всех четырех повозках оказались люди, хотя десятник с сержантом вынуждены были остаться в гордом одиночестве. Что до реакции людей на приветственную речь лисицы – то, очевидно, всем было глубоко плевать на то, какой она расы и что они её совсем не знают – тут никто никого не знал, хотя обещание «постараться» ради них вызвало сдержанные улыбки.

Ольви Палуха: Да, есть еще кое-что, за что нужно обговорить. – Дождавшись, пока Химари тоже заберётся в повозку и примостит свой хвост на одном из ящиков, Палуха придвинулась к ней ближе, вытащив из-под своего плаща два тубуса, в каких обычно хранили свои свитки с письмами и приказами гонцы. Первый она пока отложила себе на колени, а вот второй вскрыла – и перед Химари оказалась карта региона в миниатюре. – Нам до Талькоса добираться чуть больше недели, а тракт в такую погоду наверняка заметёт, будь неладен этот чертов снег. Купцы-то сегодня уже жаловались, что тяжело идти, дорога разбита и развезло её, а у нас повозки тяжелые… Я вот что думаю. От города отойдём… - Палец женщины ткнул в кружочек, обозначающий Иридиум, и медленно пополз на восток, в сторону Талькоса, по главному тракту, начал прыгать, потому что повозки медленно тронулись, начали выползать через городские ворота. - …на один переход дневной, встанем сегодня ночью на короткий привал. Но не на всю ночь, а до половины. Ночью морозы ударят, всё дерьмо да грязь схватит льдом и можно будет до восхода и пока солнце не разогреет идти быстро. Увязнувший воз – оно всегда плохо, только ленивый не попробует охрану поковырять. Что думаешь, сержант?