Кровь лилась рекой, трупы как стебли пшеницы падали под ноги пахарю. Лагерь уже не первый раз выступал против порождения Инферно, но никогда ранее они не сталкивались с сознательным и умелым противником, который первым убил их лидеров. Кинжал и цеп в этот день вкусили такое количество жертв, сколько иные оружия не видели за всю жизнь. Даже страшно представить себе то, сколько из ныне умерших станут кормом для Ингра, на сколько будет сильнее демон после праздника Безумия. Словно бы в подтверждение этой мысли, тело Альфария само по себе исторгло цепь разрушительных ударов, каждый из которых сопровождался взрывом огня и кислоты.

~~~

Вскоре всё было закончено. Палаточный лагерь горел как оставленное позади прошлое, жуткий цеп распался и сгнил прямо в руках. Не смотря на жуткое напряжение недавних минут, Альфарий чувствовал себя на удивление бодро, только вот разум вновь управлялся извне. Шаг за шагом мужчина вернулся к последней целой "постройке", где всего одну жизнь назад проводился ритуал. Разруха внутри была ужасающей: перевёрнуто почти всё, что можно, а уж раздавлено и разломано и того больше. Где-то в углу, связанные и избитые, сидели Маат с Долсуром. Судя по их взгляду, они бы лучше умерли, чем второй раз пережили бы подобное воплощение своего лидера. Их можно было запугать и принудить, но добром за демонологом они больше не пойдут.

Пэл и Омегон располагались чуть поодаль, каждый в своём ритуальном круге. Судя по символам на границах оккультивных знаков, Маграт хотел укрепить печати на теле Сарелла за счёт гибели рыцари, однако времени, как мы понимаем, у дяди не хватило. Присмотреться точнее не удалось, но что они живы - факт бесспорный. Пока же новый господин хотел поговорить с Альфарием до того, как он покинет этот мир.

Ингр'Хвэ: Вижу, ты совладал с новой силой. Очень рад, очень рад... У меня уже давно не хватает подобных "исполнителей" здесь, и всё из-за более расторопных малышей на тип Ишранкоха. То, что удалось сделать сегодня, несколько поумерит его прыть, - демон пребывал в уже знакомом облике, использовав для воплощения тело "серебряного". Отсутствие руки и сломанная нога, похоже, ни капли не волновали старца, потому как в голосе отсутствовала даже тень недовольства, - и тем не менее, это только начало. Я знаю, ваши хрупкие тела требуют время для восстановления, а потому у тебя будут сутки на лечение...и привыкание. Моих подарков стало чуть-чуть побольше, - Ингр кивнул на грудь Альфария, где, после исчезновения иных символов, всё яснее и яснее прорезался сигил одержимости. Подобная печать означала почти полную власть демона над телом человека - и абсолютную безопасность, ведь в случае смерти носителя создатель печати ничем не рискует. Намордник, до сего момента едва ощущаемый, был затянут как тугая уздечка, - и их получил не только ты. Думаю, твоим людям они тоже понравятся, кхе-хе-хе. На этом пока закончим - у меня есть пара вопросов к одному сгинувшему ублюдку, который хотел оказаться мудрее меня, - с этими словами тело Серебряного превратилось в единую кашу из гноя, крови и переваренных внутренностей, словно бы невидимый великан срыгнул неудобную добычу. После ухода демона, все, что участвовало в ритуале, угасло и разрушилось - якорь треснул, осыпаясь на землю; маски расплавились на лицах их носителей, навеки прикипая к плоти; даже пентаграммы вызова не смогли удержать буйную энергию Ингра, бессильно угасая пред лицом его силы. Единственным, кто ожил после ухода демона, был Сарелл. Только он ли это был?

Пэлагель: А, владыка~, - юноша кивнул в знак узнавания, неспешно вставая на ноги. Ритуальный круг, лишённый силы, без проблем выпустил отмеченного демонами носителя. Судя по демоническому отблеску в глазах и сильно побледневшей коже, потенциальных одержимых в отряде стало ещё больше, - я прослежу за тем, чтобы наши желания больше не было нашей слабостью, - в этом создании было столько же Пэла, сколько и чего-то иного. Похоже что Ингр подстраховался на счёт буйного нрава своего нового исполнителя, захватив в свою власть одного из самых одарённых представителей Ордена.

Подобное отношение злило, злило до исступления. Однако, с этого момента Альфарий больше не требует подпитки злости извне - он сам стал яростью, аватаром и Владыкой Безумия. И это была очередной ступенью к тому, чтобы достичь намеченных перед собой целей.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2017-11-06 22:31:29)

Новый Пэлагель, в отличие от себя раннего, даже не смутился от слов командира. Задумчиво хмыкнув и усмехнувшись, паренёк проследовал к своим «товарищам», которые ещё сильнее вжались друг к другу как трусливые крысы.

«Пэл»: Слышали, бродяги и мародеры? На выход! Ха, пока ещё можете ходить, - сверкнувший в руках юноши кинжал отразился новым страхом в глазах Долсура и Маата, причём последний уже подумывал совершить нечто глупое и безрассудное. К несчастью, демонстрация новой силы подростка вынудила его сменить решение, ведь прочные стягивающие верёвки малой порвал как нити, лишь едва надрезав их. Не церемонясь, «Сарелл» поднял на ноги обоих солдат и силком вытолкнул их из палатки, напрочь игнорируя лежащего в стороне Омегона. Хотел насолить Альфарию или не считал необходимым что-либо делать? Впрочем, за припасами он всё же вышел, так что остаётся хотя бы слабая вера в его подчинение

Сам Альфарий, если бы осмотрел своего верного рыцаря, обнаружил бы в том достаточно жизни, чтобы не беспокоится за выживание своего спутника. Да, множественные раны и кровоподтёки создавали единую, жуткую картинку, но Маграт, похоже, вовремя одёрнул своего голема-«Серебряного», и тот не успел добить Домерана. Правда, никакой способ не помог вернуть рыцаря в сознание – видимо, организму требовалось время или сторонняя стимуляция для восстановления.

В остальном – всё было тихо. Где-то там трещал костёр от сгорающих костей палаток и редко, словно бы издали, кричали голодные птицы. Для трупоедов это будет славный день, и скоро другие твари присоединятся к пиршеству крылатых «стервятников». До этого момента, не смотря на обретённую силу, следовало убраться с этих мест – позиция для столь малого отряда будет не самой удобной.

Размышления и поиски прервал Пэл, который с довольной миной притащил в палатку эльфа. Добыча, извиваясь как угорь на сковородке, пытался вырваться из цепкого захвата юноши, но эти попытки были тщетны. Лишь заметив внимание Альфария, «Сарелл» толкнул добычу к ногам Владыки, дополнительно прижимая того рукой к полу, - смотрите, что удалось добыть. Думал, что удастся спрятаться…

Эльф: Если бы я захотел, ты был бы мёртв, - огрызнулся подросток, сбрасывая руку Пэла с плеча, - а теперь заткнись. Притащил к своему хозяину и хватит с тебя, шавка демонов, – оруженосец заметно напрягся от такого обращения, однако лишь расслабленно рассмеялся да хлопнул остроухого по плечу. Пробормотав напоследок, - ну что ж, Владыка, он ваш, – одержимый покинул палатку раньше, чем удалось отдать иные приказы или задать наводящие вопросы. Эльф, тем временем, недовольно потирал свои руки в районе кистей, глазами озлобленного шакала осматривая Альфария. И его взгляд, мягко говоря, был…необычный. Далёкие от демонического сияния взгляда нового Пэлагеля, глаза эльфа, скорее всего, был подвергнут не самым мягким алхимическим мутациям, если не сказать о более жестоких экспериментах с внедрением иных магических структур в тело.

Эльф: Значит, это тебя благодарить за поджог лагеря и лишения нас припасов? Бес со мной, я уже выживал в этих лесах, но смерть берсерка от голода в Чернолесье – такое не забудешь, хе, – Магнус видел ясно: перед ним был ещё совсем молодой остроухий, почти подросток, некогда сломленный и натравленный на этот мир. Это был чистый волк во плоти, мало отличающийся от обычного зверя. Даже сейчас он буквально скрежетал зубами от желания прирезать де Кэсселя и становился только злее от осознания невозможности этого действия. Возможно, стоило прибить это создание до того, как он попытается это сделать.

В первый момент времени могло показаться, что паренёк совершенно не внял серьёзности ситуации, и был готов отправить Магнуса по давно известному адресу, но это впечатление оказалось ложным, и всё, на что решился остроухий, это лишь скривить болезненную морду.

Эльф: - Выведу, – наконец буркнул остроухий, словно бы немного смиряясь. Тем не менее, дальнейшие его слова говорили об обратном, - мне самому нахрен не сдалось такое соседство. Ещё и алхимические запасы бахнули так, что скоро тут кишмя кишеть будет от всякой нечисти. Случ чего, вы дылды. Пока сожрут тела – я уж сбегу, – очередной смешок, столь же озлобленный, как и раньше. Впрочем, больше испытывать терпение эльф не рискнул, с видом смирившегося перед палкой пса усевшись прямо на усеянный кровью пол палатки. В качестве хоть какого-то дела он старательно изучал палатку своими тёмными, как ночь, глазами, с ровной степенью заинтересованности осматривая и тёмные углы, и всё ещё догорающие факелы.

Видок, правда, был весьма своеобразный – тут вам и бывший стол Маграта, на котором столь завлекательно лежал его дневник, и рядом же располагался и сам его владелец. Характер повреждения тела говорил о том, что старший Сарелл умер как и положено крысе, то есть убегая и прячась. Возможно, лишь в самый последний момент времени он хотел прихватить с собой труды прошлых лет, но не удалось обогнать смерть в этой безумной гонке.

Следующим на глаза могли попасться два комплекта брони, которые раньше принадлежали Омегону и Альфарию соответственно. Степень повреждения ясно говорил о том, что восстановить их сможет только очень умелый кузнец с множеством материалов под рукой, однако как запасная куча металла ещё могут сгодится. Собственного оружия, к сожалению, под рукой не оказалось, так что остаётся надеяться только на результаты поисков остальных представителей.

Эльф: - Старый дурак, – не то сокрушённо, не то возмущённо выпалил остроухий, не без сожаления взирая на бренные остатки «золотого», - столь лет и усилий… Ладно. Помер и помер, – цинично отмахнулся парень, неловко скрывая свою скорбь от случившегося.

Эльф: - Как бы ты сам где-нибудь не пал... - злобно пробурчал эльф вслед уходящему Альфарию, но сделал это по возможности так, чтобы Альфарий не услышал. Этого щенка явно никто не учил, что скалиться на старых волков чревато потерей зубов. Как бы то ни было, эльф нужен был Альфарию живым. Хотя бы для того, чтобы без потерь выйти обратно к берегам Ристела.

Омегон был в плачевном состоянии. Сейчас, без своих доспехов, он напоминал старого, израненного медведя, готового уступить свою территорию более молодым и агрессивным родичам. Он уже успел придти в сознание и сейчас мрачно, почти обречённо осматривал тот хаос, триумф бессмысленной резни, в который превратился лагерь Маграта. Он заговорил первым, когда Альфарий подошёл.

Омегон Домеран: - Владыка... - сухой, болезненный кашель, - Никогда ещё жопа... В которой мы находились... Не была настолько глубокой, - честно озвучил он свои выводы, в более жёсткой и суровой манере даже чем обычно. Принимая более-менее удобное сидячее положение, он устремил на Альфария твёрдый взгляд. Даром что снизу-вверх.
Омегон Домеран: - Мы едва выжили. Орден трещит по швам... - глубокий, сдавленный вдох и выдох словно через силу, - А всё что ещё осталось - осталось на поживу демонам... - взгляд его, мрачный и скорбный, устремился к Маату и Долсуру, которых «Пэл» построил перед собой и с упоением запугивал.
В монологе возникла пауза. Омегон скривил губы, собираясь что-то сказать, но передумал. Альфарий почему-то был уверен, что невысказанная им фраза должна была звучать примерно как: "я же говорил".
Омегон Домеран: - Даже если мы выберемся из этого чёртового леса, что тогда? Нас осталось слишком мало, чтобы выстоять перед Инквизицией... - внезапно, словно озарение снизошло на него, - Но если... Если Торвальд и парни вернулись в целости... Может у нас и будет призрачный шанс. Оружие, снаряжение... Они должны были... Забрать его. Я посылал. Если мы склоним на свою сторону тех болотников, вооружим их... - рыцарь зашёлся в приступе кашля, надолго прерывая свои рассуждения, но Альфарий итак получил достаточно пищи для ума.
Там, в лагере, их ждала вторая часть Ордена. Темир - опытный колдун и убийца, Герамир - немногословный знахарь, Кай - кузнец северянин, наделённой недюжинной силой и отряд молодых шакалов: Кирк, Лэрс и Герант, под предводительством старого ублюдочного пса - Торвальда. Если они действительно сумели выполнить поручение Омегона и вернулись назад с ценным снаряжением, то может быть не всё ещё потеряно? Мысли не давали Альфарию покоя.
Он должен был узнать судьбу остальных членов Ордена!

Альфарий, получен вызов: Собирая по осколкам

- Мы уже достаточно задержались здесь… но чтобы продолжить путь, нужно избавиться от злокачественной опухоли.
Не менее мрачным взглядом Омегон проследил за тем, куда взирал Альфарий. На лице у рыцаря не промелькнуло ни единой эмоции, он не собирался задавать уточняющих вопросов или отговаривать Владыку.
Услышав обращение, «Пэл» обернулся к Альфарию и насмешливо оскалился. Юнец позволил себе задержаться ещё немного, чтобы припугнуть Маата - резко ударь в ладоши перед самым его лицом, отчего здоровяк действительно отступил и даже чуть не запнулся. Лишь после этого «Пэл» вприпрыжку отправился на зов, представая перед Альфарием в своём самом что ни на есть весёлом виде.

«Пэл»: - Аха-а... - протянул одержимый, задумчиво постукивая пальцем по подбородку, - Дайте ка поду-умать... - в какой-то момент Альфарию могло показаться, что над ним издеваются, - Что ж, пока вы развлекались в палатке с эльфийским мальчиком и стариком, нам с друзьями удалось кое-что раздобыть, - на этих словах он приветливо помахал Долсуру и Маату рукой, что те восприняли совершенно без энтузиазма, - Поройтесь вон в той куче, - одержимый действительно указал на груду вещей и снаряжения, сваленного у входа в палатку. Видимо, пока Альфарий занимался разговорами, парни действительно успели обыскать лагерь.
«Пэл»: - Что до верёвки... Почему бы не воспользоваться той, которой связывали старика? - с пренебрежительной ухмылкой он ткнул пальцем в сторону Омегона, рядом с которым действительно лежали его разорванные путы. В принципе, если связать разорванные концы между собой, то длинны должно хватить как раз метров на пять.
Разобравшись с кучей снаряжения, Альфарий бы смог найти для себя приличную кожаную стёганку по размеру, стальную кольчугу и кирасу. Там было ещё несколько комплектов защитного снаряжения разной степени сохранности, как минимум две кольчуги и набор латных элементов. Не всё из этого было впору для Альфария, но кое-как восполнить недостаток персональной экипировки он мог. Увы, старые комплекты латных доспехов, как его собственных, так и Омегона, были совершенно непригодны - слишком уж сильно были искорёжены магией. Помимо доспехов, в куче лежало также много оружия, тоже разной степени сохранности. А ещё немного алхимических ингредиентов и зелий. Удивительно, но даже при учёте, что большая часть полезных ресурсов была уничтожена в недавнем огне и хаосе, Альфарию удалось найти среди кучи трофеев несколько занятных зачарованных вещиц. К сожалению, экипировка "Серебрянного" сгинула вместе с его телом, растворившись в мешанине внутренностей, гноя и кислотных выделений. Но вот тело "Золотого" было относительно цело. Его маска расплавилась, мёртвой хваткой вгрызаясь в лицо. Но может быть, на досуге можно было бы попробовать отодрать золото от плоти? Разумеется, если она вообще была из золота. Маграт не был бойцом и никакого ценного снаряжения при нём не было. Видимо, он до конца полагался на собственную хитрость и купленные мечи. Часть снаряжения, судя по всему, уже была присвоена парнями. Все трое, во всяком случае, были одеты, более-менее защищены и при оружии.

Альфарий, потеряно: Кольчуга, Кираса, Горже, Защита рук, Кольчужные перчатки, Набедренники, Саббатоны, Поддоспешник стеганный, Боевой цеп из трех моргенштерн, Стальной гладиус.
Альфарий, получено: Большая груда стального металлолома (старые доспехи Альфария и Омегона), Корона согласованности, Каплевидный стальной щит, Железная булава, Стальной пернач, Обычная кожаная стёганка, Стальная кираса, Стальной полуторный меч (это тот меч, который подобрал Альфарий в палатке), Стальная кольчуга, Облегчённая стальная кольчуга (2шт), Обычная льняная стёганка (2шт), Стальной шлем бацинет без забрала, Перчатки-краги из толстой кожи, Наголенники из вываренной кожи, Железные кольчужные штаны, Сумка алхимика (Исцеляющий отвар (2шт), Напиток бодрости (2шт), Ореховая микстура, Сила коры, Осеннее проклятье, некоторое количество алхимических ингредиентов), 63 медных монеты, 13 серебряных монет, 4 золотых монеты + несколько наборов защитного снаряжения паршивой сохранности и комплект латного защитного снаряжения, неподходящего по размеру для Альфария или Омегона.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2017-11-07 00:27:54)

Это было тяжёлое решение, но оно было жизненно необходимо для Ордена. Жизненно необходимо для самого Альфария... Удар оказался неожиданным для его бывшего оруженосца, тот не успел защититься, даже не дрогнул, когда клинок с хрустом обрушился на его ключицу, прорубая кости как сухие древесные ветки. Стремительное лезвие уже почти настигло его сердце, когда юноша внезапно перехватил его обеими руками, словно в отчаянии, пытаясь хоть как-то отсрочить неизбежное. И тогда Альфарий ощутил Силу. Могучую, инфернальную силу, которая таилась внутри этого хрупкого, по сравнению с его собственным, тела.

«Пэл»: - ВА-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА! А-А-А-А-А-А-ХА-ХА-А-А! - исторг он из себя пронзительный вопль, полный истеричного, писклявого, совершенно невыносимого смеха. Это был не Пэлагель. То существо, которое находилось внутри его тела, не было Пэлагелем.
«Пэл»: - Эта оболочка... Ты думаешь... Ингр'Хвэ не найдёт мне... Другую? ХИ-ХИ-ХА-ХОоууээ... - напрягая мускулы, ощущая закипающую внутри него злобу, Альфарий пересилил хватку демона, одним движением раскраивая его торс напополам, от плеча до пупка, - Я - глаза... Он всё... Видит... Он будет... Следить... - безумный оскал, полный торжества и злорадства искажал юношеское лицо, пока изо рта его мощными толчками выходила тёмная кровь, - Хи-хи-и... - проскулил он почти восторженно, прежде чем ноги его подкосились, и тело повисло на клинке, обездвиженное, пустое.
Пэлагель был мёртв. Его душа покинула тело. Жестокая плата за спасение от одержимости... Но справедливая.
Сейчас, когда тело юноши лежало практически на руках у Альфария, он выглядел таким же, каким мужчина помнил его прежде. На его лике застыло сосредоточенное, но любопытное выражение, как будто он всё никак не мог понять, что произошло в эти самые последние секунды. Но очень хотел разобраться. Его жажда знаний и стремления, его вера и безграничный энтузиазм... Всё это Альфарий видел сейчас прямо перед собой. Залитое кровью, рассечённое напополам... Его же собственными руками.
Если бы ещё мог, простил бы Пэлагель его за всё, что тот совершил? За его выбор, за его ошибки? Юноша никогда не сомневался в мужчине, с готовностью разделял все его решения, и казалось даже, как никто другой лучше понимал всю серьёзность и последствия их пути... Увы, ответ на этот вопрос Альфарию узнать будет уже не суждено.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2017-11-10 17:21:48)

Зрелище кровавой расправы впечатлило всех, кто его узрел. Маат и Долсур потупили взор и сгорбились под наплывом то ли страха, то ли опустошённости. Эти двое явно не были готовы к тем ужасам, что сегодня выпали на их долю. Омегон же держал себя в руках, и лишь помрачнел ещё сильнее. Он наверняка разделял чувства самого Альфария. Слова последнего, кстати, смогли если не приободрить окружающих, то вернуть им сосредоточенность. Никто из них не смел перечить Владыке, и меньше всего желал навлечь на себя его гнев. А потому, их ещё можно было собрать воедино и снова заставить работать в команде.
Напиток бодрости помог Омегону, во всяком случае, вернул в его разбитое тело немного сил, чтобы мужчина смог подняться и стоять без посторонней помощи. Выглядел он весьма побито, кожа несла следы множества ожогов и ран, наверняка были и переломы. Одна его рука висела безжизненной плетью, он придерживал её второй. И грудь вздымалась болезненно, как будто что-то затрудняло дыхание. Ему наверняка понадобиться длительный лекарский уход, когда они вернутся в лагерь. Сейчас же держать оружие или даже просто облачиться в доспехи Омегон самостоятельно не мог.
Связав верёвку, Альфарий использовал её по назначению, а именно - связал и привязал к себе эльфа. Тому это совершенно не понравилось, но он значительно уступал Альфарию в силе и был заблаговременно обезоружен, поэтому не имел возможности сопротивляться.

Эльф: - Я тебе что, цирковая крыса на поводке?! Не смей меня трогать, ублюдок!.. - злобно шипел он на Альфария, отчаянно сопротивляясь попыткам накинуть петлю себе на шею. В итоге пришлось заткнуть его кулаком и связать ещё и руки. После этого с эльфа слетела былая спесь, и Альфарий пнул его впереди отряда, чтобы он занимался ровно тем, для чего был нужен - разведывал дорогу.
К счастью, путь к берегу Ристела не занял много времени и прошёл без происшествий. Эльф не пытался юлить, а может быть просто Альфарий сумел его запугать? Впереди, за деревьями, метрах в ста, они уже видели блики на водной глади реки и слышали доносившийся плеск волн.

Эльф: - Ну всё, довольно! Я показал путь, теперь сними с меня эту чёртову верёвку! Проклятье! - огрызнулся он на Альфария исподлобья, с трудом сдерживая клокочущую внутри него ненависть. Этот молодой эльф ненавидел и презирал Альфария. Будь у него такая возможность, он несомненно бы попытался слинять или даже ударить в спину. Настоящий, озлобленный волчонок...

Альфарий, потеряно: Напиток бодрости (1шт).

Альфарий.
17087 год. 13 Июня. Вечер.

Отряд вышел на нужное место и уже через несколько минут отыскал оставленную ими лодку. В эльфе необходимости больше не было. Однако же Альфарий не стал в очередной раз поступаться своей честью и сдержал слово - сохранил волчонку жизнь. Но действительно ли это было милосердно с его стороны? Забрать единственную поблизости лодку и вышвырнуть щенка в Чёрный лес, кишащий монстрами и другими неведомыми опасностями. Это была не та судьба, которую можно было себе пожелать...
Как бы то ни было, эльф спорить не стал. Он злобно смотрел на Альфария ещё с несколько мгновений после того, как тот велел ему убираться. Потирал затёкшие от верёвок руки и глядел прямо в лицо Владыке. С вызовом. Презрением. Но стоило только мужчине дёрнуться, как эльф стремглав пустился бежать, прорываясь через кусты просто с поразительной юркостью. Пожалуй, правильно сделал Альфарий, что связал его. Ведь в противном случае он действительно мог бросить их где-нибудь в чаще и улизнуть.
Дальнейший путь Альфарий и остатки его Ордена должны были проделать на лодке. К счастью, время было на их стороне. К реке они вышли уже вечером, и это хорошо - не придётся пережидать тёмное время суток посреди негостеприимных, смертельно опасных дебрей. И по реке пройти будет гораздо легче под прикрытием темноты, не зажигая огней.
Маат и Долсур заняли вёсла, позволяя Альфарию выбирать курс и рулить лодкой. Омегон лежал на днище и почти не шевелился. Боль продолжала его донимать, хотя присутствия бодрости он пока не терял. Крепился как и подобает настоящему воину. Награбленное снаряжение заняло место Пэлагеля и Тормунда. Но даже так лодка казалось наполовину пустой.
Везение или повышенная бдительность, однако в этот раз Альфарию удалось избежать встречи с патрулирующими реку солдатами. Благо, ни у кого больше и в мыслях не было, что они могут тягаться с ними в бою. Понесённые потери были слишком велики и охлаждали чрезмерный пыл. Противоположного берега орденцы достиг без происшествий. На болота наступала ночь.

Альфарий перемещён >>> Лагерь Ордена Обсидиановых Сердец, болотные земли южнее Югоса

Отредактировано Нейтральный персонаж (2017-11-24 21:12:04)

Начало игры

Серпиэ была не в духе. Больше всего её раздражало даже не собственное скверное настроение, а его совершенная беспричинность. Сама того не заметив, она скатилась в своё самое нелюбимое состояние – отстранённо-псевдофилософское. Фоновый поток мыслей старательно производил отборный бред, придумывая абсурдные вопросы и тщетно пытаясь найти на них логичные ответы. Серп лениво приглядывалась к рождавшейся в её голове чуши, но особого интереса к ней не испытывала. Бред, впрочем, был лучше совершенной пустоты – пускать в своё сознание последнюю Серпентиэ совсем не хотела, поэтому приходилось занимать себя ерундой. Серпиэ пожирала скука, но ответить ей тем же Ману не могла. Девушка не страдала и не разводила психологическую псевдодраму на пустом месте, но явственно чувствовала, что её дни снова начали смешиваться в единое монотонное однообразие. Что-то с этим сделать не получалось, и Серп оставалось лишь хвататься за любые возможности навлечь больше проблем на свою голову.
Увеселительной прогулку по Чёрному лесу не назовёшь; на это Серп и не рассчитывала. За годы работы на Ману-Зуальскую армию она успела обойти эти дебри вдоль и поперёк, снова и снова то проникаясь к этому лесу ненавистью, то находя в нём какой-то особенный извращённый шарм. Впрочем, бесцельно тут шататься и она не стала бы – одна из алхимиков клана, помогавшая Серп освежить полузабытые со времён академии познания в этой науке, попросила девушку найти некоторые ингредиенты. Одарив её мысленной тирадой о своём отношении к просьбам "подай-принеси", новообращённая вампирша печально поплелась в лес – терять наставницу ей хотелось ещё меньше, чем тащиться в эту чащу. К тому же, Чёрный лес был прекрасным местом для поиска проблем – уж их-то здесь всегда было достаточно.
Серпиэ вглядывалась в так и норовившие хлестнуть её ветками деревья, постоянно мнительно осматриваясь. Лес определённо нравился ей своим постоянством – здесь всегда царила незыблемая атмосфера совершенной безнадёжности. Подсознательно, однако, Серп в любой момент ожидала нападения – разнообразных тварей тут предостаточно. Конечно, её саму вполне можно считать монстром, но друг с другом чудовища обычно грызутся особенно яростно; уж этому-то жреческая академия её прекрасно научила.
Рассеянно прислушиваясь к своим фоновым мыслям и надеясь, что в них родится хоть что-то забавное, Серп брела в сторону ближайшего болота.

Умиротворённо слушая шёпот собственных же мыслей, Серпентиэ постепенно успокаивалась. Постоянно роившийся в голове заклинательницы бред ей нравился – когда сознание постоянно чем-то занято, пусть и сомнительной чушью, собственное общество выносить гораздо проще. К тому же, размышления о результате магического скрещивания нага и вифрэя нравились ей куда больше, чем бессмысленные страдания на тему того, что её нынешняя жизнь по рутинности и монотонности не особо далеко ушла от ведьминской.
Развлекая себя весёлыми мысленными картинками, Серп собирала нужные ингредиенты, периодически поглядывая на список. Идиллию разрушила внезапно проклюнувшаяся паранойя – Ману осознала, что спиной чувствует чей-то пристальный взгляд. Фоновый поток мыслей продолжал невозмутимо развивать идею с вифрэенагом, достойную бывшей Ведьмы, но самой девушке было уже не так весело. Живое воображение теперь рисовало не только любопытные анатомические иллюстрации, но и коллекцию не самых приятных картин – Серп слишком хорошо знала Чёрный лес, чтобы верить в то, что в нём может быть хоть что-то хорошее. От внезапной опасности, впрочем, она вполне могла уйти теневым рывком (разумеется, не в сторону болота), на что и рассчитывала. Паранойю это не особо убедило, но она хотя бы заткнулась.
Местность вокруг постепенно менялась. Небогатый опыт прогулок по болотам у девушки таки был – лесные патрули иногда и не таким оборачивались. Сейчас, однако, она могла полагаться разве что на удачу.
Серпиэ чувствовала, как внутри постепенно начинало клубиться раздражение. Прогулки по лесу и сбор травок ей совершенно не нравились – если бы она хотела однообразия и унылости, стала бы жрицей, к этому хоть какая-то власть полагалась. Умом Ману прекрасно видела, что по способностям она сильно уступает своим наставницам, но её самолюбие, будь оно неладно, задание со сбором трав всё равно уязвляло. Успокаивая внезапно разбушевавшуюся самооценку тем, что когда-нибудь и сама Серп будет сваливать на новообращённых рутинную чёрную работу, девушка продвигалась дальше, поглядывая на список так, как будто и он в чём-то перед ней провинился.
Заметив последнюю нужную ей паучью розу, Ману, продолжая ожидать от леса какой-то внезапной подлости, направилась к ней, чтобы наконец-то вычеркнуть из злосчастного списка четвёртый пункт.

Фоновый поток мыслей Серп продолжал мерно генерировать ерунду, не обращая никакого внимания на мелкие незаурядицы вроде агрессивных цветов, плюющихся отравленными шипами. Сознательно же девушка попыталась сплести Дух тьмы – в болотах этого Леса вполне могли найтись существа похуже голодного цветка. Ломиться в болото без Духа Серп не собиралась. Без тени изящества отскочив от нагло распускающего ветки дерева, Серпиэ попыталась понять, было ли ощущение пристального взгляда лишь временным плодом её воображения, или же таинственный наблюдатель за ней всё ещё следил. О цветке она уже забыла – агрессивная флора Чёрного леса её никогда особо не любила. Серп списывала всё на зависть – по ядовитости она легко обошла бы большую часть местных растений, и те явно не могли вынести такой конкуренции.
Замерев и прислушиваясь к шёпоту своей паранойи, вампирша чувствовала, как концентрироваться становилось всё легче – бредовые мысли, сжалившись, временно отступили, последовав за нагонявшими тоску псевдофилософскими измышлениями. Последние Антаррир особенно раздражали – всё сводилось к тому, чтобы задавать одни и те же пустые вопросы и раз за разом проваливаться в поиске ответов. Внутренний сноб Серпент, которого она так остро ненавидела и уже несколько десятилетий пыталась извести, никогда не позволял ей просто отмахнуться от очередного квазиглубокого вопроса.
От внезапной атаки Серпент всё ещё была готова уйти вторым рывком, всё меньше отвлекаясь на постороннюю ерунду.

Нападение огромного монстра не было внезапным. Серп знала, куда пришла, и была полностью сосредоточена, ожидая любого подвоха от этого зловещего места. Но то, что компанию одному монстру составит другая тварь, пусть и мелкая, но ужасно назойливая и мешающая колдовать, все же стало внезапностью. Возможно, вампирша и успела бы что-то предпринять, но она просто опешила от такой вероломной атаки. Всего секунда промедления, но этого хватило более крупному монстру, чтобы добраться до Серпентиэ и с чудовищной силой сжать ее в своих "объятиях". Кажется, кости хрустнули сразу в нескольких местах, в том числе в руках, что сделало невозможным применением магических жестов. А затем монстр со всей силы ударил вампиршу, отправляя прямиком в болото, после чего и вовсе прыгнул сверху, утаскивая девушку на дно. Теперь и слова для заклинаний тоже оказались под запретом.
Серп не могла похвастаться выдающей силой или ловкостью, чтобы как-то освободиться из лап сильного монстра. И магия была уже не в силах ей помочь. В ее арсенале оставались лишь те заклинания, которые требуют исключительно концентрации. Вот только ни одно из них не было способно вытащить ее из болота. Ей оставалось лишь наблюдать, как болотник буквально разрывает ее тело на части. Правда, совсем скоро ему это надоело. Особенно когда он понял, что Серпентиэ, в общем-то, для него совершенно бесполезна. Мертвое тело вампира не могло послужить для монстра пищей, а потому он быстро утратил к ней интерес и вместе со своим напарником покинул вампиршу. Видимо, чтобы сесть в засаду и дождаться новую жертву, на этот раз живую...
Вампир не чувствует боли и не может умереть даже будучи утопленным в болоте. Но есть и у него одна слабость - кровь. В нынешнем, так сказать "разобранном" состоянии Серп не могла покинуть свою "темницу". Разве что найти способ магически попросить о помощи? Но кого? В Черном лесу едва ли найдется хоть кто-то, кто уловит сигнал о помощи. Более того - захочет ее спасать. А вампирская регенерация попросту не успеет справиться с таким количеством повреждений. По крайней мере без внушительной порции свежей крови. И взять ее неоткуда. Перебрав различные варианты, вампирша поняла, что окончательная смерть совсем близко. Причем долгая и весьма мучительная. Это болото станет ее могилой...

***

Бесславная смерть вампирши не осталась незамеченной. За ней наблюдали. Загадочная Дроу, что живет в этом проклятом лесу. Неуловимая, появляющаяся словно из ниоткуда и так же быстро исчезающая в неизвестность. Мало кто ее видел, но многие о ней знают. Ходят слухи, что она незримо наблюдает за невесть как попавшими сюда путниками. Оценивает их, ищет свою выгоду. Предлагает сделки. Говорят, что раб, которого она всегда держит на цепи при себе, был когда-то одним из тех, кто нарушил условия сделки. А сейчас его участь незавидна - всегда подле нее, словно преданная собака. Имя этой Дроу едва ли кто-то помнит. Известна она, как Тринадцатая.

Тринадцатая: Думала, ты подойдешь... - прошелестела она, глядя в то место, где совсем недавно пошла ко дну Серпентиэ. - Я ошиблась. Жаль, мне казалось, что ты куда сильнее... - покачала головой и испарилась.

Серпентиэ вызов провален: Красная шапочка в Черном лесу
Серпентиэ: Вы погибли!

Если бы подобные события были редкостью, змей, наверное бы удивился, к сожалению трофеи, покрывающие его броню, говорили о том, что подобное встречается слишком часто. У змея было множество страхов, но к ним явно не относился страх проиграть в поединке. Проблема была в том, что выживание всего отряда, в том числе и его самого возможно зависело не только от решения относительно того, стоит ли принимать предложение союза черного пламени, если это конечно действительно предложение, а не ловушка. И не от того, как он поведет себя в ловушке, если это все же окажется ей, а от силы и сплоченности каждого бойца. Учитывая небольшое количество оставшихся дроу, каждый из бойцов был на вес золота, ибо никого из них было нельзя здесь заменить... А значит бой, несмотря на всю простоту и перспективы авторитета, не был хорошим вариантом.

-Именно поэтому ты никогда и не станешь лидером! Сейчас, когда каждый из нас единственное, что отделяет других от верной смерти, ты думаешь не о том, как выжить, а о том, как получить власть. Голос змея, был громок и обращен к членам его отряда, как к тем, кто верил ему, так и глупцам, что думали что им что-то светит от руководства этого глупца.
-Мы уже тут, нас уже бросили, и если бы ты хоть немного верил в то, что ты говоришь, ты бы вернулся в Ману-Зуал с дезертирами, а не следовал бы до последнего за мной. И не бросил бы вызов только тогда, когда последнему глупцу ясно, что есть шанс, подчеркну шанс на то, что у нас появится возможность выжить.
-И то, что сейчас наше выживание, это приоритет, единственная причина, почему твой кулон не присоединится к моей коллекции. Тон Змея приобрел холод, так хорошо знакомый тем, кто знал его достаточно хорошо. С таким голосом он приказывал умирать или убивать, и только глупцы решались спорить.
-Сначала мы решим, будем ли мы бежать и питаться падалью дальше, или же сможем выжить и по крайней мере поживится тем, что найдем на нападавших, если это ловушка. А потом, если тебе хватит доблести выжить, мы разберемся с твоими глупыми амбициями.

Напоминать, что в ловушке оказались все, и что именно он возглавив отступление, позволил им выжить, как и то, что шансов отказаться от задания у них не было, змею показалось глупым, все это и так знали. Просто нужно было кого-то обвинить, и как он уже знал, с великой властью, приходит и ответственность.

Впрочем, если противник окажется достаточно глуп, чтобы бросится в атаку, понимая, что ничего больше ему не остается, змей был готов применить Смертельный рывок и закончить бой Удавом

Отредактировано Змей (2020-10-14 00:03:03)

Идиоты, какие же идиоты... Вместо того, чтобы решить свою судьбу, и стать больше чем просто горстка, беглецов, преследуемая злой судьбой, они решили насладится зрелищем. Подобное лишь говорит о том, насколько они слабы и бесполезны, а значит как будет закончено с противником, змею придется заняться дисциплиной, ибо держать идиотов, куда опаснее, чем лишится части отряда.

-Нашел себе равного противника? Сразится со мной, у тебя не хватает духа, так ты решил напасть на ящерицу? Усмехнулся Змей, на выпад противника по ящерице, привлекая внимание к себе.

Ящерица в свою очередь получила приказ отступать, сам же змей, направился к дереву, понимая, что в бою с всадником с его оружием, делать нечего, по крайней мере, пока тот превосходит его в мобильности. Змей подготовил Атакующий боевой стиль и занял "Выжидающую" стойку. Одновременно с этим, он ожидая атаки, подготовил Удар агонии после чего был готов применить Кольцо чтобы нанести Подлый удар, стремясь попасть противнику по позвоночнику, учитывая разницу в высоте. Если подобное окажется эффективным, то в добавок к этому, противник получит удар Наотмашь. Если же враг будет недостаточно отвлечен, то удар наотмаш, будет предворен Обманкой.

Если же противник перехватит инициативу и не даст дроу ударить, Змей применит Убойную защиту и нанесет Подлый удар после блока.

Отредактировано Змей (2020-10-17 07:50:01)

Учитывая опыт командования отрядом, Змей должен был знать сильные и слабые стороны своих подчиненных, к коим относился и выскочка. А значит мог обратить это знание против своего противника.

Понимая специфику оружия противника, прямые блоки, против него не были эффективны, а значит блок должен быть плавным, со смещением в сторону что лучше всего описывается как Обманный блок, после чего в спину противнику, не успевшему развернуться из-за инерции, будет нанесен Удар совмещенный с подножкой, который придаст ему дополнительное ускорение, подобно пинку под зад. После чего, если враг пошатнется, но не упадет, после Кольца дроу нанесет Удар в голову. Если же упадет, то по лежащему противнику, будет нанесен удар Наотмашь.
Если же противник сможет быстро прийти в себя, командир приготовит Убойную защиту, в конце концов, не было смысла заканчивать бой быстро, ведь яд уже струится в теле противника и чем быстрее тот движется, тем быстрее яд разносится по его телу. После чего противника ждет серия быстрых ударов, перемежаемых кольцами.

Асаджанаха же Змея, будучи опытным бойцом, что прошел с ним множество битв, попыталась ударить противника о дерево, накинувшись на него спиной. Благо яд зверюг на них самих не действовал.