Вайолет послушно открыла глаза, протянув из под одеяла руку за лекарством. Не спорить с профессионалами. Однако, прежде чем опрокинуть зелье, она внимательно его осмотрела и не менее внимательно обнюхала. Может быть, если ей удастся прикинуть примерные ингредиенты в составе варева, девочка сможет предположить, от чего её лечат, чем и почему. Запахи казались знакомыми, но ни с чем не ассоциировались. Она побродила по опустевшему разуму и поняла, что едва-едва может вспомнить какие-то основы. Она не узнавала ингредиентов. Она не понимала, как это зелье может быть сделано. Девочка стиснула емкость с зельем до побеления костяшек, не сводя глаз с дрожащей внутри жидкости - руки у неё затряслись, перед глазами встала полупрозрачная пелена наворачивающихся слёз. Ви выпила зелье, грубо отшвырнула от себя посуду и зарылась с головой под одеяло, пряча слезы и задерживая дыхание, душа в глотке любой всхлип, который мог бы выбраться наружу. Воспоминаний о жизни ей было не то что бы жалко, но её знания, навыки, алхимия, языки, были практически эссенцией её сущности, а сейчас...сейчас она даже толком не помнила, что именно она забыла! Она внезапно стала совсем уж никем - и в своих, и в чужих глазах, и невыносимое ощущение того, что она лишилась всего, что у неё было, словно бы из неё вынули душу, заполнило пустоту первосортным отчаянием.
Девочка сжалась в один плотный комок, вцепившись в одеяло, зажмурив глаза, сжав зубы и подтянув колени к груди до боли в мышцах, отчаянно ища в себе силы спокойно выдохнуть, не в силах расплакаться как следует - способность реветь навзрыд Вайолет утратила ещё в детстве, когда слезы расценивались как попытка манипулировать дражайшей родительницей и без разговоров наказывались бабушкой. Внутри у неё бушевал ураган болезненного, бессильного отчаяния, и Вай не могла толком сформулировать ни одной полноценной мысли, внутри были лишь мучительные обрывки растерянных попыток отыскать хоть какие-то знания, бывшие когда-то её неотъемлемой частью. Она была не готова, чтобы её кто-то чему-то лечил. Она была не готова кого-то видеть, о чем-то думать. Ей казалось, что её пропустили через мясорубку и она стыдилась своей невнятной, грязной и несобранной сущности. Ей хотелось отшвырнуть всё вокруг, создать огромную мертвую зону, где её никто не найдет, где никто её не увидит, здоровенный пустырь для одиночества, чтобы просто лежать, бить руками по земле, кричать, плакать, выть, сдирать с себя кожу ногтями до тех пор, пока её покалеченный рассудок не переварит столь жестокую потерю. Вайолет почувствовала, как что-то рвется наружу - на гране физического и психологического, в этой странной, неуловимой, тонкой сфере, к которой она никак не могла нормально прикоснуться - всплеск эфира, единственное её подобие магии, приходящее вместе с эмоциями невероятной силы. Страхом. Гневом. Болью.
Легкие разрывало от задерживаемого дыхания, и девочка неровно выдохнула, вдохнув со странным, неестественным всхлипом, похожим одновременно на скрип ржавой двери и вой штормового ветра в печных трубах.
