Нельзя сказать, что слова Морны были полной неожиданностью для Альфария. Если он говорил, значит, был намерен убеждать... Но при этом, он все же не сдержался удивленно вздернуть брови, как только смысл сказанных слов донесся до его сознания. Морна оказалась не столь уперта и высокомерна, как Магнус. Аргументы, произнесенные демонологом, имели в ее глазах свой вес, а его речь звучала убедительной... А значит, ему есть что сказать ещё. Возвращая меч в ножны, он продемонстрировал окончательное нежелание сражаться, следуя примеру женщины, что опустила свой дродик. Атмосфера вокруг явно несколько разрядилась, и общая тишина позволяла двум лидером спокойно решить их общую, насущную проблему.
- Я могу предложить тебе Альянс, Морна. Ты явно не питаешь таких предрассудков как Хвост, и при этом гораздо более храбрая и честолюбивая... Позволь нам объединить силы - "Непризнанные" и "Обсидиановое Сердце". Ты вернешься к Хвосту вместе со мной и я помогу тебе убрать этого слизня с дороги. И тогда, вместе, мы выступим единым фронтом против фанатиков, объединим нашу НЕНАВИСТЬ и обратим их в бегство... Но для начала откажись от бессмысленной, гибельной резни. Подумай о людях, что жаждут мести... и не позволь их памяти раствориться в безмолвной пустоте. Если ты согласна... Пойдем со мной. И мы все обсудим куда подробнее и лучше в пути. Так что... ты согласна, Морна из "Непризнанных"?

Действительно, перспектива заменить Хвоста, питающего праведный гнев к демонологу, на куда более лояльную и близкую по духу к самому Владыке Морну выглядело очень заманчиво... Но Альф не был настолько самонадеян, что не ожидал бы до самого последнего момента предательства. Ведь прежде всего, чему учишься у демонов, изучая их, общаясь с ними... так это инфернальному коварству. И Морна сама не подозревала, на какую сделку с Дьяволом была готова пойти.

Отредактировано Альфарий (2018-03-31 06:07:51)

У Альфария, что внимательно слушал каждую фразу Морны, до последнего теплилась надежда завершить этот день по своему, обернуть потоки судьбы в нужное ему русло. Он спокойно воспринимал слова женщины, понимая всю истинность сказанного и удивлялся, сколь много он не знал о "Непризнанных", как много общего у них может быть. Простые бандиты, речные пираты? Преступники, скрывающиеся на болотах от вездесущей длани правосудия. Или же народ, загнанный и забытый, чьи корни, возможно, теряются в глубине доимперской истории? Определенно, Морна звучала убедительно - возможно, не настолько, как демонолог, но за ее словами была мощная идея и она своим примером выражала волю множества людей. У Альфария этого не было - лишь песок и пепел, да горстка бичей, шакалов, озлобленных и голодных. Магнусу-старшему не понравилось положение вещей, в каком он оказался теперь: ему никогда не нравилось менять решение, даже под гнетом обстоятельств. И все же... Похоже сейчас настал тот самый момент. Хорошо силой слова сокрушать чужие умы, но поддаваться той же мощи самому? Неприятно...
- Прекрасно, Морна из "Непризнанных". Твоя истина сильнее моей; я не хотел творить резню сейчас... Последствия, как вижу,
мы осознаем одинакого. Но судьба не оставляет нам иного выбора, наши идеалы - твой народ и мой Орден, - требуют от нас решительных мер. Давай же скрепим наш союз клятвой и прогоним с болот фанатиков лживых богов!
Выпрямившись, Магнус с силой загнал свой меч в ножны, бросая крайний взгляд на своих людей. Что же, похоже предстоит еще один бой... И мы обязаны победит.

Вместе с тем, Альфарий решительно направился к женщине, протягивая той ладонь в знак уважения, как к равной. Простодушность и открытость этого жеста должна была удручать, но таков есть демонолог - все же, он увидел достаточно на этой маске благородства и честолюбия, и хотел показать все тоже самое. Впереди же их еще ожидало общее планирование, обмен информации... Да и следовало проверить, не засекли их активность за время столь беспечной заминки. План же у Владыки был уже готов и основная его ставка была на неожиданность, натиск и хаос. Именно хаос, памятуя опыт прошлой схваьки с фанатиками, Магнус имел возможность оценить состояние их дисциплины... Уничтожение главных, крики боли, ядовитые туманы, огонь и вздымающаяся из-под ног земля. Манящий аромат крови неприлично манил и дурманил разум, но сначала стоило решить организационные моменты... И понять, насколько к такому перемену замыслов готовы люди Альфария. Впрочем, особых проблем возник вряд ли должно - возможно, Маат прав и кто-то из отряда Торвальда выжил и их можно спасти, и в случае необходимости воззвать к такому аргументу.

Из двух зол, Альфарию предстояло избрать меньшее. Или же вариантов было гораздо больше? Без сомнения... И немногие из них попали во внимание Владыки. Изначально, он был готов пойти на силовое решение, убрать Морну с дороги, не допустить разжигания конфликта с инквизицией и принести голову ренегата Хвосту на блюдечке; благодарность загнанного в угол бандита не стала бы себя долго ждать. Но кем был Хвост?.. Его отношение к Ордену и Альфарию лично было давно известно, старый разбойник ненавидел демонолога. А если учесть ещё и свинью, что подложил ему Магнус-старший... Можно только представить, насколько был разгневан нынешний лидер Непризнанных, когда инквизиция спустила на него всех собак. И реакция Хвоста, лаконично описанная Морной, была вполне логичной: остановить кровопролитие, не оказывать сопротивления, пусть инквизиция ищет демонологов, а не его голову, и не важно, скольким количеством подчиненных придется пожертвовать.
И с другой стороны Морна... Ренегат, сильный, волевой лидер. Её слова, её осанка - власть, что излучал её взгляд и каждый жест. Мясник внутреннее радовался осторожности и опаске женщины, понимая, что слава берсерка бежит впереди него... И одновременно с тем не видел на её лице и тени страха. Но более всего выше перечисленного Альфария порадовало одно: Морна была готова, внутреннее, значительной частью своей души ненависть затмила ей разум, и она была готова заключить сделку с демонологом. Пролить кровь ради этого? Пожалуйста. Такой лидер во главе "Непризнанных" будет стоить тех сотен мечей и копий, что встанут рядом с Владыкой в той войне, что они вместе начнут.
Прекрасно. Превосходно!

Но это был лишь ближний горизонт событий, то, до чего ещё предстоит пройти немалый путь. И первое препятствие на пути - лагерь проклятых инквизиторов. Первичная разведка сразу же дала массу полезной информации - внешне это был вполне себе типовый военный городок. Сам Альфарий в прошлом не один год кочевал по таким вдоль всей западной границы Империи, а когда стал старшим лейтенантом, то и не раз принимал командование. Представляя из себя временное укрепление, городок лишь немного уступал в своих оборонительных возможностях бревенчатому форту, правда, лишь в том случае, если он полностью комплектован гарнизоном и имеет стратегически (и тактически) выгодное расположение. В последних двух пунктах лагерь фанатиков имел серьезные недостатки... Большая часть "армии" находилась в походе, а местность вдоль Старого Ристела в целом была не благосклонна к всевозможным видам фортификации, и это играло на руку уступающим в численности и вооружении союзникам, помимо обозначенного эффекта неожиданности.

План штурма Морны звучал разумно, он был прост и как все простое эффективен. Альфарий даже не пытался ставить его под сомнение, однако, предложил свой собственный вариант, выведя на первый план вероятность удержания пленников - как со стороны ордена, так и Непризнанных. Безусловно, возвращение к Хвосту с освобожденными людьми сыграет Морне только на руку... А Альфарий остро нуждался в восстановлении Ордена, пускай даже совсем недавно был готов этим пренебречь. Впрочем, Владыка не строил пустых предположений и догадок, тут же подключив Темира - шедимец должен был получше просканировать лагерь во время разведки на предмет концентрации "темных" или "особо серых" аур в одной из множества палаткой; скорее всего, рядом должны были дежуреть несколько аур "посветлее", попеременно сменяясь. Подобная информация была немало важна для плана Альфария, но не являлась ключевой.
Итак, берсерк предложил Морне иной путь, не посылать в первых рядах энта и мага, а наоборот придержать его и дать первым выступить воинам. Альфарий вместе с Омегоном, Маатом, Зверем и Бучем, а так же с большей частью рядовых бойцов Непризнанных должны были напасть с южного направления как только к котелку соберется наибольшее количество святош. Их наступление по открытому пространству должен будет прикрыть туман, что по задумке должен накрыть всю юго-западную часть лагеря, т.е. пространство между западным и южным входом. Как только завяжется бой, Герхарт и Темир, усиленные оставшимися бойцами Непризнанных, должны будут двинуться сквозь туман к западному входу; шедимцу при этом предстояло подготовить и призвать все, что только он был способен (одновременно с этим вставал вопрос восстанавливающей энергию алхимии: имелось ли что-нибудь у Герхарта и был ли он готов делиться?). Этим силам предстояло навести основательный и полномасштабный хаос везде, до куда они только смогут дотянуться, в том числе предлагалось разрушить смотровые вышки поднятием стены под одной из четырех опор. И ещё один важный момент: Морна, Долсур и стрелки Непризнанных должны были скрытно проникнуть в лагерь во время всего творящегося хаоса с востока и двинуться напрямую к освобождению пленных, действуя максимально тихо и смертоносно. Обнаружив и освободив пленных, их следовало освободить и совместно присоединиться к битве. Как исходило из замысла Альфария, высокая ставка делалась не столько на неожиданность, сколько на стойкость и умение каждой из трех групп. Стоит одной из них потерпеть крах, как общий замысел тут же посыпется прахом, а в итоге все группы должны были объединиться и выгнать фанатиков на север, в лесистые болота на верную смерть в топях.
Была в замысле и универсальность; если пленные будут предположительно располагаться не в восточной, а западной части лагеря, то следовательно маги и разведчики меняются направлениями, а площадь покрытия туманом остается таже. Альфарий перед боем так же собирался передать Осеннее проклятие Долсуру, дабы тот мог смазать свои стрелы ядом и несколько увеличить собственную боеспособность. Ему же, впрочем, предстояло действовать в отряде разведчиков в подчинении Морны, но, видя настороженность мужчины, Альфарий непременно собирался того взбодрить... Сейчас не мало важна была крепость духа и воли.

И как было заметно, в каждой из трех групп присутствовал его человек. Разумно ли разделять Орден? Альфарий считал, что да... Ведь весь этот поход - испытание силы, воли и духа каждого из "сердец", их инициация пред становлением рыцарями. А что есть рыцарь, как не самодостаточная, полноценная боевая единица? Сам Владыка собирался ударить в наиболее опасном и безумном южном направлении... И кто будет шагать рядом с ним? Омегон, верный рыцарь-защитник; Маат, трусливый, но преданный воитель, которому только предстоит пройти крещение кровью и стать полноценным воином. И с ним ещё была его ненависть. Необъятная. Великая. Голодная...

Интерлюдия (только для ознакомления).
17087 год. 13 Июня. 00:06.
Лагерь инквизиции.

Торвальд очнулся в оковах. Всё тело отзывалось болью, пульсирующими вспышками озаряя в памяти события прошедшего дня. Встречу с Охотником, гибель одной половины отряда и пленение оставшейся. Во рту не хватало зубов, а ребро, кажется, было сломано. Стараясь не привлекать к себе внимания, мужчина исподлобья огляделся по сторонам. Он находился в каком-то шатре, во весь рост прикованный цепями к столбу. Неподалёку от него находилось ещё несколько пленников в таком же положении. В шатре была всего одна жаровня, и она с трудом разгоняла полумрак. Даже несмотря на то, что угли в ней были раскалены докрасна.
Прямо напротив Торвальда находился ещё один столб, к которому был прикован незнакомый мужчина. Он выглядел очень скверно: грязная рубаха была залита местами засохшей, а местами свежей кровью, стекающей прямо изо рта. Голова была опущена и спутанные волосы мешали разглядеть его лицо. Пальцы рук были сломаны в во множестве мест, кое-где отсутствовали ногти и наружу вылезала окровавленная плоть. У незнакомца не было сил, чтобы поддерживать своё тело, поэтому оно висело, провиснув на цепях. Поначалу Торвальд вообще принял его за мертвеца, и единственное, что не давало в этом увериться - это судорожно вздымающаяся грудь. Было очевидно, что мужчину пытали. Долго и со вкусом. И то же самое, судя по всему, ожидало пленённых шакалов.
Дёрнувшись в цепях, Торвальд начал затравленно озираться, надеясь найти хоть какой-то выход, путь к свободе. Но его не было. Зато слева, на расстоянии всего в метр, он увидел Лэрса, точно так же прикованного к столбу. Парень всё ещё оставался без сознания.

Торвальд: - Эй, сопляк! - окликнул он его приглушённым, рычащим голосом, - Слышишь меня, сопляк?! - с трудом понижая громкость голоса до лихорадочного шёпота. Словно бы услышав обращённые к нему слова, Лэрс качнулся в своих цепях, начиная постепенно приходить в себя. Первое что он сделал - это попытался проморгаться. По выражению его лица было понятно, что парень не до конца понимает что происходит.
- Надо валить отсюда к хренам!..

Неизвестно, насколько хорошо его было слышно за пределами шатра, но именно в тот момент, когда Торвальд выпалил свою последнюю фразу, вошёл он. Охотник. Он выглядел именно так, как его помнил Торвальд - всё те же латы и бескомпромиссное выражение лица, с которыми он, казалось, не расставался никогда. Рожа у тебя такая, будто черенок от лопаты в жопу сунули, - мысленно огрызнулся мужчина, с опаской наблюдая за вошедшим инквизитором.
Виктор фон Граухэн окинул пленников каменным взором, задержавшись на Торвальде немного дольше, словно угадав его мысли. Ну и чего пялишься, мразь? Давай! Покажи зачем мы здесь! - если и существовали на свете люди, которых Торвальд ненавидел больше, чем себя самого - то это были служители Инноса. Собравшись с духом, мужчина решил, что не станет пресмыкаться перед Охотником. Взгляд его наполнился злобой, ноздри раздулись, шумно выпуская воздух. Он не боялся смерти. Уже почти не боялся.

Охотник: - Я вижу, новенькие очнулись. Хорошо. Значит мы больше не будем терять время зазря, - произнёс он холодным басом, проходя мимо Торвальда, пристально заглядывая в глаза сначала ему, а потом Лэрсу. Парень заскулил. Видимо тоже всё понял.
Но инквизитор повернулся к ним спиной. Сейчас его интересовал другой пленник. Тот самый, которого Торвальд сначала принял за мертвеца. Виктор поднял лицо мужчины за подбородок, и тот вскрикнул, больше от страха, чем от боли.
- Полагаю, больше ты ничего не вспомнил, Корис? - голос инквизитора был бесчувственным и твёрдым. Мужчина в цепях запричитал. У него не было глаз. Торвальд перевёл взгляд на Лэрса, и увидел перед собой ничтожество. Парень весь побелел от ужаса и не походил сам на себя.
- Очень жаль. В таком случае, я тебя отпускаю... - на этом моменте причитания прекратились. На губах пленника появился немой вопрос, полный удивления. Виктор по-отцовски положил свою ладонь на его макушку. Серо-голубые глаза инквизитора устало окинули помещение шатра, останавливаясь в конечном итоге на увесистом кузнечном молоте. Он вздохнул, убирая руку с головы пленника. И принялся за молот.

- Иннос любит тебя.
Короткий взмах, и молот опустился на колено мужчины. В один момент сустав оказался разбит, а кости раздроблены. Шатёр наполнился нечеловеческим криком. Лэрс отвернулся, не в силах вынести это зрелище. Виктор возвысил голос.
- Иннос очистит тебя!
Ещё один взмах, и ключица пленника оказалась смята, отзываясь отвратительным влажным хрустом. Вопль усилился, перемежаясь бессвязными мольбами и завываниями. На лицо Торвальду брызнула чужая кровь. Он почувствовал, как во рту у него пересохло.
- Иннос примет тебя...
Крики резко оборвались, когда молот одним ударом размозжил пленнику череп. Он хрустнул, как скорлупа подгнившего ореха. А потом снова - Виктор нанёс второй удар. А потом ещё и ещё. И так до тех пор, пока от головы мужчины не осталось одно лишь жидкое месиво, вперемешку с окровавленными осколками черепа. Воздух наполнился запахом мочи - Лэрс дрожал в конвульсии. Его цепи дрожали в такт, отдавая лязгающим звоном. Охотник обернулся на этот звук.

Охотник: - Я спрошу только один раз, - его голос скрежетал, будто был сделан из той же стали, что и его доспехи, - Демонолог... Мясник... Альфарий де Кэссель... Мне плевать, как вы его называете. Где... - он сделал шаг вперёд, нависая над Торвальдом. Витающая в воздухе угроза была настолько ощутимой, что отдавалась покалыванием на коже.
- Он?

Торвальд не отвёл взгляда. Мысли роились в его воспалённом сознании подобно болотному гнусу. Он знал, что будет дальше. Он знал, что ему не выбраться. Он лишь пытался найти в себе силы пройти через это.
Торвальд: - Кех... - во рту пересохло, и очень хотелось сглотнуть. Но вместо этого он набрался храбрости и сплюнул под ноги инквизитору. Это была даже не храбрость. А отчаянное осознание перед лицом неизбежного.
- А даже если скажу. Что тогда? Отпустишь меня, как этого?.. - с издёвкой в голосе Торвальд кивнул на изувеченный труп, который так и остался висеть в цепях, на столбе напротив, - Срал я на тебя и на твоего бога! Я больше не буду умолять. Слышишь? Не буду... Умолять... - яростно прохрипел он в лицо инквизитору, каменное выражение которого тут же исказилось гримасой ненависти. Он отступил на шаг назад и молча направился к жаровне, где всё это время раскалялись щипцы.
Уже через минуту пространство шатра взорвалось новыми криками.

Альфарий.
17087 год. 14 Июня. 14:40.
Лагерь инквизиции.

Слова Альфария достигли ушей его соратников. И что более немаловажно - достигли их сердец. Долсур внимательно выслушал обращённую к нему речь, и во взгляде его зажглась решимость и отвага.

Долсур: - Я не подведу. Я пройду это испытание, -твёрдо заявил он, и уверенно кивнул Владыке в подтверждение вышесказанного. Юноша был собран и всем своим видом демонстрировал готовность. Он незамедлительно взял предложенный ему яд, и начал наносить его на стрелы из своего колчана. В это время Альфарий переговорил с остальными, и ещё раз убедился, что каждый из присутствующих ознакомлен с планом, и готов действовать с ним в соответствии.
При всём при этом, Морна умудрялась оставаться для Альфария тёмной лошадкой. Она не спешила раскрывать перед ним все карты, и не распространялась о своих навыках. Лишь заверила, что убьёт любого, кто встанет у неё на пути. Действовать во вражеском тылу, практически в одиночку, нисколько её не смущало. Можно было предположить, что она является разведчиком не менее опытным, чем Тормунд, или тем более Долсур.
После этого отряды разделились. Время последних приготовлений прошло, благо Альфарий не преминул укрепить свои доспехи специальным составом. Вскоре вокруг лагеря инквизиции начал разрастаться колдовской туман. Это была последняя возможность сказать что-то своим людям. Что-то, что могло бы укрепить их боевой дух. И Альфарий воспользовался этой возможностью.

Зверь: - Хррр... - на обращённые к нему слова мужчина лишь самодовольно оскалился и издал утробный, почти животный рык. Он явно был не из многословных. Но по его распалившемуся взгляду и агрессивным повадкам было понятно - он более чем готов к резне. На остальных речь Альфария тоже возымела своё действие. Мужчины заметно подобрались, а лица их приняли серьёзные и злые выражения. Что бы ни случилось дальше - сейчас они были готовы ударить единым фронтом. И ударить сильно.

И тогда Альфарий двинулся вперёд. На ходу опустошая склянку с эликсиром, он повёл людей за собой. На бой... Или на бойню? Куда бы то ни было, Альфарию было не впервой, и он не ведал страха. Боль, вызванная инфернальной техникой, подстёгивала его безумие. И безумие окружающих его людей...

Фанатики. Конечно, они не были застаны врасплох. Как только туман вокруг лагеря начал сгущаться, часовые на башнях подняли тревогу.Их возгласы звучали неуверенно - всё-таки люди не знали наверняка, с чем имеют дело. И среди них явно не было того, кто на глаз мог определить природу тумана, была ли она естественным явлением, типичным для здешних болот, или являлась следствием враждебной магии? Как бы то ни было, силы инквизиции пришли в движение. В это время у костра успело собраться много людей. Они спешно заканчивали трапезу, поднимали щиты и оружие, проверяли снаряжение. Кто-то вышел к воротам, вглядываясь в густой туман. Были ли там чьи-то силуэты, или это лишь игра воображения? Вот только... Одно лишь воображение ещё никого не разрывало на части за считанные доли секунды!
- Убейте. Их. ВСЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕХ! - его крик разорвал пространство на части, не оставляя места для сомнений и сожаления. Он тут же был подхвачен глотками его людей: кто-то издавал боевой клич, кто-то грязно ругался, а кто-то взревел, подобно обезумевшему медведю, и ворвался в толпу фанатиков в первых рядах, наравне с самим Альфарием!
Не раздумывая, берсерк сам совершил рывок, мигом врезаясь в разрозненный строй инквизиторов. Сила оружия - меча и булавы - обрушилась на плечи и шлем молодого поборника справедливости, который не успел ни понять, ни среагировать на то, что произошло. Ещё совсем парнишка. И как его угораздило оказаться здесь и сейчас, на этих всеми богами проклятых болотах, лицом к лицу с демонологом, воплощением ненависти, безжалостным палачом? У юнца не было ни шанса. Его шлем оказался разбит и смят, а сам он отлетел на несколько метров в сторону, подобно тряпичной кукле прокатился по земле, и замер без малейшего движения. Проверять не было времени.
Одновременно с Альфарием, совершил свой рывок Зверь, бездумно набрасываясь на первого попавшегося противника,  сбивая его с ног и тут же вколачивая в живот целую череду необузданных ударов, что буквально вгрызались в доспехи, вспарывая беззащитную, мягкую плоть под ними. Её обладатель зашёлся в крови и крике, а битва только начиналась!
Лучники на башнях спохватились и начали обстреливать нападающих. Туман обеспечивал хорошее прикрытие, и первые стрелы прошли мимо. А следующий залп принял на себя Омегон, вырываясь вперёд, вовремя выставляя свой щит для защиты союзников.
Бойцы Альфария были возбуждены! Они дерзко бросились прямо на строй фанатиков, пользуясь той брешью, которую проделали демонолог и полуголый варвар. И враг дрогнул под эти натиском! Это было отличное начало, и оно обещало перерасти в настоящий кровавый пир... Нужно лишь не сбавлять темп. Нужно лишь не сбавлять...
Перемежая удары двуручной секирой с потоком отборной ругани, Буч наседал на одного из тяжеловооружённый бойцов инквизиции. Закованный в латы противник отступал под этим натиском, но до сих пор успешно парировал нападки, отбивая их щитом, и ждал подходящего момента, для того чтобы перехватить инициативу и применить угрожающего вида боевой молот. Маат и остальные бойцы вступили в схватку с инквизиторами полегче. Омегон выжидал, намереваясь включиться в бой после следующего залпа от лучников. По всему лагерю поднялся крик. Собиралось подтягиваться подкрепление.  И судя по количеству голосов, людей в лагере было немного больше, чем было заметно со стороны при разведке...

Альфарий, потеряно: Сила коры (1шт),  Эликсир берсерка (1шт).

Отредактировано Нейтральный персонаж (2018-05-02 01:30:17)

Кровь и ярость! Горячее безумие схватки разгоралось сильнее с каждой секундой, люди Альфария теснили Инквизицию! Сам варлорд успел не только насладиться моментом сиюминутного успеха, но и прикинуть - кто из врагов представляет наибольшую опасность. Очевидно, это были тяжеловооружённые инквизиторы, в латах, с алебардами или мощными щитами и боевыми молотами. Именно они пытались организовать окружающих бойцов, выстраивая хоть какое-то подобие защитного порядка. Как раз с одним из таких прямо сейчас сражался Буч.

Буч: - Яйца козла! Конское молоко! Ыа-арр-р! Сучье вымя! - орал он своему противнику прямо в лицо, обрушивая на его щит удар за ударом. Мародёр ни на секунду не сбавлял натиска, вынуждая своего тяжеловооружённого противника отступать прямо в огонь. Альфарий принял решение незамедлительно, и вырвался вперёд, чтобы присоединиться к расправе над единственным достойным противником поблизости!
Прямо сейчас Буч атаковал инквизитора широким ударом двуручной секиры, вынуждая того высоко поднять свой щит. Альфарий обладал большим опытом в сражениях, а потому воспользовался этой ситуацией как нельзя лучше. Он забежал с другой стороны, сходу обрушивая удар перначом на колено инквизитору. Тот не успевал среагировать сразу на обоих противников, а потому не мог полноценно защититься от этой атаки. Он лишь попытался встретить её наименее безболезненным способом - подставляя под оружие Владыки наголенник. Однако этого было не достаточно. Сила его удара была такова, что буквально смяла защиту инквизитора! Взревев от боли, противник потерял равновесие и рухнул спиной прямо в огонь! Он немедленно попытался подняться, но Буч отправил его обратно, отвешивая удар в грудь древком секиры. Инквизитор загорелся, его доспехи больше ничем не могли ему помочь, и его крик стал ещё более болезненным и истеричным.
В это время Омегон успешно прикрыл Зверя от стрел. Команда Альфария была своевременной как никогда, ведь именно полуголый варвар, несмотря на всю его бешеную силу и ярость, был сейчас уязвимей всего. Но Омегон вовремя вышел наперерез лучникам, и поймал на свой щит почти все стрелы, предназначавшиеся Зверю. Лишь одна достигла его, впиваясь в бугристые мышцы лопатки, но тот лишь разразился озлобленным хохотом, и с большей силой начал кромсать поверженного наземь противника. Скоро от того остался лишь окровавленный кусок мяса в изорванной бригантине.
Маат, на пару с бойцом Морны, успешно прикончили своего инквизитора. В то же время у других двух бойцов возникло некоторое затруднение. Всё-таки инквизиторы были снаряжены гораздо лучше. Одного из союзных бойцов ранили копьём в ногу. Но и инквизитор своё получил. А если конкретнее, получил топором по ключице, и теперь отступал к центру лагеря. Там же, в центре лагеря, появилось подкрепление, переброшенное от восточных ворот. Теперь уже инквизиторы успели принять защитный порядок, ощетинившись мечами, копьями и щитами. Тяжеловооружённый инквизитор, который стоял чуть позади, был вооружён грозной алебардой. Они не спешили приближаться к костру, предпочитая сперва дождаться численного перевеса. И скоро он должен был у них появиться.
А в это время Альфарий вырвался вперёд и продолжал натиск! Следующим его противником был боец-инквизитор, прямо впереди, по центру. Настигнув его в мгновение ока, Альфарий тут же обрушил на него восходящий удар своего меча. Конечно, фанатик успел на это среагировать и даже выставил щит... Но ни один щит не спасёт от непреклонной силы, бушующей в самой утробе варлорда! Щит оказался продавлен, а боец-инквизитор оступился, едва не теряя равновесие, отступая на два шага назад всего от одного удара! А следом уже приближался пернач... В последнюю секунду противник успел выставить блок своим мечом, но что толку! У него не было силы совладать с берсерком, и от столкновения двух орудий - меч инквизитора отлетел в сторону. Это была его роковая ошибка. Альфарий не останавливался, довершая свою серию ударов мечом - вновь щит инквизитора принял удар, но было заметно, насколько сложнее это ему удалось теперь. Рядовой боец инквизиции просто не мог совладать с такой разрушительной мощью, и поэтому Альфарий воспользовался возможностью, чтобы довершить начатое. Удар за ударом - теперь уже боец не успевал блокировать! Теперь его кости ломались, а лёгкие исторгали безумный крик, наполненный ужасом и болью... Каждый удар демонолога, который достигал цели, приносил инквизитору очередную порцию агонии, подкреплённой инфернальной техникой. Когда Альфарий с ним покончил, он сам и пространство вокруг оказались буквально залито кровью. Металлический привкус осел на языке, а ноздри щекотал запах свежепролитой крови. И жестокое сердце ускорило свой бег, вызывая у берсерка кровавый раж...
К этому моменту его бойцы оттеснили инквизиторов от костра, и заняли оборону, как и приказывал варлорд. Только Буч с упоением и ругательствами продолжал охаживать секирой горящий труп тяжеловооружённого инквизитора, который так и не сумел выбраться из костра, и орал всё это время до тех пор, пока одним особенно метким ударом Буч не заехал ему по голове.
Лучники инквизиции, которые оставались на башнях, более не могли вести прицельный огонь по отряду Альфария, а потому поспешили сменить позиции. В то же время вокруг центральной палатки собралось уже порядочно бойцов инквизиции. Проломить их строй теперь будет сложнее, ведь эффект неожиданности закончился. Но ведь и бойцы Альфария успели разогреться? И вот, берсерк уже почти принял решение, как вдруг...

Полог центрального шатра оказался одёрнут, и из него вылетело шесть ярких шаров света. За секунду они облетели поле боя, и материализовались в призрачных воинов, вооружённых мечами и щитами, облачённых в полные латы и закрытые шлемы. Альфарий понимал - это была не магия. Он буквально кожей ощущал присутствие могущественного воина поблизости...

Это был он. Массивный мужчина в тяжёлом латном доспехе, он появился из шатра, следом за сияющими шарами света. Тот, кто привёл за собой всех этих солдат. Тот, по чьей вине Владыка потерял своих людей. Тот, кто объявил на демонолога охоту. Это был Охотник, о котором перед смертью говорил старый инквизитор, павший от руки Альфария днями ранее. Не нужно было никаких слов, чтобы понять это...
Охотник: - Демонолог! - взревел мужчина глубоким басом, устремляя на берсерка взгляд серо-голубых глаз, полных холодной ярости. Бросая ему вызов. Одновременно с этим солдаты инквизиции пришли в движение, разделяясь на две группы, чтобы обойти палатки и окружить костёр с двух сторон. Центральную линию фронта, в свою очередь, остались держать призраки.
Лицо Охотника исказилось гримасой ненависти. Он не спускал глаз с Альфария, однако сам оставался на месте. Он выставил по направлению к берсерку огромный башенный щит, разукрашенный религиозной символикой - карающим пламенем Инноса, и направил на него острие меча. Меч был слишком коротким по сравнению со щитом, что говорило о явном уклоне на защиту его обладателя. Это была стойка, характерная для подготовки духовной техники. Но какой именно?

- ХОУУУМММММ... - раздался глухой, протяжный рокот неизвестного происхождения, где-то за пределами лагеря, по западной его оконечности. Слышал ли Альфарий когда-нибудь, как рокочут энты? Теперь точно услышал. Услышали и все остальные, кто в этот момент находился в лагере или в его окрестностях. И если бойцы варлорда знали, что всё идёт в соответствии с планом, то бойцы инквизиции, находившиеся ближе всего к западным воротам, опешили. Мгновение, и раздались крики паники, оповещающие о приближении новой угрозы.

Охотник: - Алексий, веди бойцов на фланг! Остальные - держать строй! - громогласно приказал мужчина, тоном не терпящим пререканий. Он сориентировался мгновенно. Один из латников с алебардой, тут же скомандовал окружающим бойцам, и группой они устремились к воротам, к которым уже приближался энт. И если бы только энт...
Всё шло в соответствии с планом, если не считать того момента, что Альфарий вот-вот рисковал попасть в окружение. А ещё... На секунду ему показалось, что он заметил за спинами солдат инквизиции одно до боли знакомое лицо...

Но оно тут же исчезло, то ли смешавшись с толпой солдат, то ли попросту растворившись в воздухе. И в тот же миг Альфарий осознал, что с противоположной стороны центрального шатра подходит самый большой по численности отряд инквизиции. Неужели разведчики просчитались? Насколько же много в лагере было солдат? Неужели всё это время они прятались по палаткам, не выдавая ни единого намёка на своё присутствие? В это верилось с трудом, но если всё это было правдой - у Альфария и его людей намечались серьёзные проблемы.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2018-05-05 00:54:26)

Ни секунды промедления! Сердцебиение намного опережало ленивое течение времени, а мысли мелькали в голове подобно вспышкам молний. Альфарий не собирался стоять и ждать. Его приказ достиг ушей бойцов, и они мигом пришли в движение, в полной мере разделяя напористость своего командира!

Омегон Домеран: - Вы слышали! Вперёд, за мной! - гаркнул старый вояка, и устремился на левый фланг, увлекая за собой обоих рубак. Уже через секунду за палатками раздались ожесточённые крики и лязг оружия. Омегон совершил молниеносный рывок, своим щитом блокируя лучникам возможность вести стрельбу. Этим воспользовался Зверь, который с громогласным рёвом накинулся на опешившего бойца инквизиции, нанося ему связку жестоких и мощных ударов, последний из которых - катаром в череп. В это время Буч пронёсся мимо, оглашая окрестности бессвязной руганью. Его секира уже была готова, и как только он увидел между палатками силуэт лучника - тут же обрушил удар ему на рёбра. Раздался хруст железа и костей, и предсмертный хрип, полный удивления.
В то же время Альфарий вместе с остальной частью отряда прорубили себе путь прямо сквозь палатку! Брезент без труда поддался острому лезвию полуторного меча, образуя достаточно широкий проход для варлорда и его людей. Как и ожидалось, внутри палатки не было ничего интересного - лишь пять спальных мест и немногочисленные пожитки. Но зато по ту сторону палатки кое-что точно было. Отряд фанатиков! И Альфарий бросился прямо на них, появляясь буквально из ниоткуда, прорубаясь прямо через палатку! Этого они не ожидали.
Мощным ударом пернача берсерк отбросил ближайшего бойца-инквизитора прямо на противоположную палатку. Под его весом она рухнула, освобождая немного больше места для боя. Сам инквизитор был ранен, но пытался подняться на ноги.
Альфарий же оказался прямо в тылу у отряда, рядом с раненым бойцом инквизиции и лучником, что спешно бросал свой лук и выхватывал короткий меч. Но не успел. Владыка не стал ждать, и обрушился на них с настоящим градом ударов, превращая двоих инквизиторов в кровавое месиво быстрее, чем остальные успели опомниться.
К сожалению, у одного из дальних стрелков оказался арбалет, из которого он успел сделать выстрел. С такого расстояния было невозможно промахнуться, и он попал прямо в левое бедро Альфария, чуть выше колена. Арбалетный болт со звонким хрустом пробил кольчужные штаны и впился в плоть демонолога. Несмотря на защитный состав, который демонолог нанёс на свои доспехи, обычная железная кольчуга была слишком плохо приспособлена для того, чтобы останавливать арбалетные болты в упор. Но боли Альфарий не чувствовал. Он чувствовал только ярость, постепенно заполняющую его рассудок. Но пока ещё он мог сохранять относительную трезвость сознания. Пока.
Арбалетчик начал спешно перезаряжаться, но на выручку пришёл Маат. Парень был явно воодушевлён примером Альфария, и последовал за ним без раздумий, в самое пекло! Он совершил рывок, настигая арбалетчика, и пробивая его кольчугу одним ударом. Тот вскричал от боли и отбросил арбалет в сторону, спешно вынимая меч из ножен. Но едва ли раненый стрелок сможет тягаться с мечником из Ордена наравне. Один из бойцов "Непризнанных" уже спешил на помощь к Маату, а два других набросились на того инквизитора, которого Альфарий сбил с ног, и добили его с особой жестокостью и цинизмом.
Впереди Альфарий услышал взрывы и увидел вспышки боевых заклинаний. Отряд Т'Мира принялся за дело, обрушивая на левый фланг инквизиции свои смертоносные заклятья! Именно в ту сторону устремилось иллюзорное войско Грюнвальда, которого варлорд раскусил мгновенно. Этот изворотливый маг разума раз за разом выкидывал свои омерзительные фокусы, но в этот раз ему никого одурачить было не суждено.

Опасаясь попасть в окружение, инквизиция оставила у восточных ворот дозорного. Однако он так и не успел никого предупредить, когда из-за деревьев внезапно выскочила женщина с боевым раскрасом на лице, и засадила метательное копьё ему прямо в горло. Бросок был выполнен мастерски, и рана оказалась смертельной. К сожалению, после этого их заметили. Морна скомандовала наступление, и отряд с боем прорвался в лагерь, начиная перестрелку с вражескими стрелками. Дослур стрелял метко, и его стрелы были смазаны ядом. Он поразил обоих лучников инквизиции, пуская кольчуга и защитила их от смертельных ран. Но яд уверенно распространялся по их крови, вызывая очень нехорошие симптомы. В это время Морна затерялась среди палаток, уверенно продвигаясь к центральной.

Раздался клич, полный холодной ярости. Охотник отправил своих призрачных легионеров за Альфарием, и бросился следом сам, прерывая подготовку своей техники. Альфарий знал, что тот последует за ним куда угодно. Он его не отпустит. Теперь это может закончиться лишь смертью одного из них...

Отредактировано Нейтральный персонаж (2018-05-06 19:06:11)

Не обращая внимания на ранение, Альфарий продолжил битву! Вокруг разверзался настоящий ад, крики раненых и умирающих, потоки крови и ожесточённый лязг стали. Кажется, инквизиторы не имели ни единого шанса... Но демонолог понимал, что главные неприятности ещё впереди, ведь ему в спину уже дышал Охотник. Поэтому варлорд пошёл на хитрость - использовал шатёр в качестве ловушки. План сработал, пусть и не идеально. Им удалось разрубить верёвки, на которых кольями была растянута палатка, и повалить её на противников - трое призрачных легионеров как раз пытались пробиться через неё. Теперь они были погребены под тяжёлой тканью, и им потребуется некоторое время, чтобы выбраться. Однако Охотник, вместе с подоспевшими бойцами с восточного фланга, не попали в эту импровизированную ловушку, потому что обходили палатку по кругу, и уже скоро должны были выйти на Альфария. Нельзя было терять ни секунды. Необходимо было прорываться дальше...
Маат с лёгкостью прикончил раненого стрелка, и Альфарий подоспел как раз вовремя, чтобы защитить парня от призрачного легионера, который собирался атаковать его со спины. Демонолог отбросил латника, сотканного из света, и нанёс ему серию ожесточённых ударов. Легионер тут же перешёл в глубокую оборону, даже не пытаясь контратаковать. Альфарий смог нанести ему несколько удачных ударов, и даже смять шлем булавой - но легионер не отступил. Он был гораздо крепче обычных воинов из плоти и крови, не испытывал ни боли, ни страха, ни кровопотери, и мог сражаться до тех пор, пока его тело не будет в буквальном смысле сокрушено.
Воины из отряда Альфария услышали призыв своего лидера, и начали пробиваться вперёд, туда, где с иллюзорным войском схлестнулись их маги. Однако в этот момент произошло кое-что неприятное. Альфарий почувствовал, как его разум начинает затуманиваться, это было мерзкое, липкое ощущение сонливости и апатии, которое искажало его восприятие, и затормаживало реакцию.

На мгновение ему показалось, что он снова видел щуплую физиономию Грюнвальда, промелькнувшую где-то между палаток. Но она исчезла внезапно, как и в прошлый раз - попросту растворившись в воздухе. Наверняка накатывающая слабость и сонливость были его рук делом. Проклятый маг разума снова выкинул козырь, после которого план Альфария оказался под угрозой. Демонолог видел, что его бойцы так же попали под этот эффект. Они едва ли понимали что происходит, но их пыл начал охлаждаться, а действия стали немного более заторможенными.
К счастью, эффект заклинания был ослаблен боевым кличем, который варлорд возвысил над полем боя. К тому же, что касается самого Альфария, то та инфернальная боль, которая отзывалось в нём с каждым новым ударом, была сильнее любого воздействия на разум, поэтому демонолог очень скоро перестал ощущать любые эффекты, связанные с помрачением рассудка. Под угрозой находились только его бойцы. Пока ещё они могли сопротивляться, но как долго это продлиться? Альфарий понимал отчётливо как никогда - если они не завершат этот бой в кратчайшие сроки, то скоро весь успех, который они успели развить, обернётся для них катастрофой.
Битва кипела на всех трёх фронтах. У Альфария было не много времени, чтобы принять решение и приказать отряду перестроиться. Охотник следовал по пятам...

Альфарий вёл своих бойцов дальше, и совсем скоро они обрушились стальным кулаком в тыл солдатам инквизиции. Довольно быстро стало понятно, что все их теперешние противники - иллюзорны. Они не выдерживали натиска, и исчезали под ударами, толком не сумев оказать никакого серьёзного сопротивления. Вот только Т'Мир об этом знать не мог. Или не придал этому значения? В конце концов, ещё до начала штурма для его отряда была определена чёткая задача - внести хаос в ряды противника. О да. Это было верное определение для того, что развернулось секундой позже...
- Темир! Мне нужен твой мистический взор... - не успел Альфарий закончить фразу, как на том месте, где некогда находился маг тьмы, разразился настоящий ураган тёмной энергии, закручивая потоки воздуха и чёрного эфира, он буквально раскидывал палатки, находящиеся слишком близко, и полностью закрыл обзор на то, что происходило в его эпицентре, или за его пределами, по другую сторону лагеря. Видимо, Т'Мир решил не мелочиться и уничтожить разом всех, кто оказался поблизости... Остаётся лишь надеяться, что союзники от этого не сильно пострадают. Но своя личная смекалка подсказывала Альфарию, что ему самому не стоит лезть в этот ураган, равно как и кому бы то ни было ещё. Это может закончиться не самыми приятными последствиями.
Итак, планы вновь были разрушены. В одночасье Альфарий оказался полностью отрезан от отряда магической поддержки, а Грюнвальд, кажется, исчез окончательно. Его присутствия не было заметно, а у Альфария, на первый взгляд, не было никакой возможности обнаружить подлого иллюзиониста, который как нельзя лучше умел оставаться незамеченным. Одно радовало - иллюзорная армия сгинула в том же чёрном урагане, что и отряд магов Альфария.
Тем временем Охотник построил оставшиеся силы Инквизиции в подобие боевого порядка. Они предусмотрительно обрушили палатки, которые находились на их пути, чтобы варлорд не смог применить свою хитрость повторно. Сейчас они продолжали наступать, прямо на позиции Альфария, и пытались растянуться как можно шире. Возможно, чтобы зажать отряд варлорда в тиски. Времени оставалось всё меньше и меньше. В любую секунду Охотник мог отдать команду - в рывок на демонолога.
Сложно было оценить, каких успехов добилась Морна и её группа. Видели ли они, что происходит на фланге Альфария? Станет ли её отряд вмешиваться, или сочтёт первоочередную задачу по спасению пленников - более важной?

Альфарий подал знак своим людям, призывая их сплотить свои ряды. И люди вняли его кличу, они подняли щиты и приготовили оружие, собираясь вокруг своего вожака. Их было мало. У них почти не было времени. Но каждый из них был готов к тому, что их ждёт, и страха не было в их глазах и сердцах. В этот момент их души сковал Обсидиан, непоколебимый и несокрушимый, словно сам Владыка. До тех пор, пока он останется таковым, его люди не дрогнут...
- В БООООООЙ! - в тот момент, когда Альфарий издал свой клич, ему эхом вторил Охотник, призывая своих собственных воинов. Их голоса зазвучали в унисон, резонируя в единой тональности безумия схватки... А потом они схлестнулись. Альфарий первым устремился вперёд, в рывке сокрушая одного из призрачных легионеров. Удар был такой силы, что легионер, даже будучи готовым защищаться, всё равно отшатнулся назад, и на секунду открылся. Пернач обрушился на доспехи с силой двойного взмаха, буквально вминая их в призрачное тело. К сожалению, у Альфария не хватало ловкости для того, чтобы правильно исполнить пробивной удар, но он не растерялся и совершил обычный выпад, буквально вгоняя лезвие клинка в забрало рогатого шлема. Используя для этого удара всю свою чудовищную силу, берсерк попросту пробил голову призрачному легионеру, и тот потерял равновесие, на глазах истончаясь и исчезая в воздухе.
Все воины, кто мог повторить рывок, сделали это, врубаясь в ряды фанатиков с той же яростью, что и Альфарий. Но и инквизиторы ответили им тем же... Охотник возглавил встречную, безумную атаку, и совершил свой рывок навстречу одному из бойцов "Непризнанных". Удар щитом сокрушил оборону бойца, и вдребезги расколол его собственный деревянный щит, который был не в силах тягаться со стальным монолитом Охотника. Мужчина оказался отброшен, а следом за этим его горло пробил гладиус Высшего Инквизитора.

Охотник: - РУБИТЬ ИХ НА КУСКИ! - взревел могучий противник, перекрикивая оглушительный шум битвы. Его серо-голубой взгляд полыхал ненавистью, он был холоден, твёрд и резал словно сталь. Виктор фон Граухэн двинулся прямо на Альфария Магнуса де Кэсселя, на ходу расталкивая и союзников и противников.

Маат: - Владыка! - раздался откуда-то позади голос крупного паренька. Он никогда не был сильнейшим воином Ордена, но он был одним из тех, кто выжил несмотря ни на что, преодолев все трудности и испытания вместе с Альфарием. Он был неуклюж, простоват и не обременён высоким разумением, однако он умел пользоваться мечом, и был предан варлорду. Сейчас - как никогда прежде. Невольно Альфарий отметил, что язык у парня заплетается. Последствия магии разума? Он указывал рукой куда-то между палаток. Бросив взгляд в ту же сторону, Альфарий увидел промелькнувшее там лицо, одно из самых тошнотворных, что ему когда-либо приходилось... Грюнвальд.
Маат: - Там! Я вижу... - - он осёкся, так и не успев договорить. Маг разума закончил своё заклинание, и в Маата устремился целый залп адских стрел. Парень неловко качнулся в сторону, но не сумел уйти от этой атаки. Ему попросту недоставало ловкости, а реакция из-за воздействия вражеского заклинания была слишком заторможена. На глазах у Альфария град огненных снарядов впился в лицо парня, моментально воспламеняя кожу и волосы, оплавляя кость... Сперва он вскрикнул, но следующая порция огня попала ему прямо в глотку, выжигая из неё слова. Уже через мгновение Маат рухнул на землю. Вместо лица у него зияла обугленная дыра, а содержимое черепа превратилось во вскипевшее месиво.

На губах у иллюзиониста появилась мерзкая самодовольная ухмылка. Он кивнул, удовлетворительно оценивая результат своей работы, и поспешил оказаться подальше от рукопашной схватки. Альфарий мог бы догнать его только в одном случае - если бы бросил своих людей. Но представиться ли ему другой шанс отомстить Грюнвальду? Сейчас его невидимость, кажется, дала сбой, он просто пытался убежать на своих двоих... Маат был единственный близок к тому, чтобы перехватить его, за что и поплатился жизнью. И его смерть требовала отмщения...
И вот теперь, уже не помня себя от ярости, варлорд отдался во власть чудовищного, почти неконтролируемого гнева. Режим берсерка!

Демонолог взмахнул своим оружием, отбрасывая окружающих противников, как сухие поленья! Оставшиеся враги расступились, не желая вставать на пути у двух титанов сражения: Охотника и его Жертвы... Но вот кто из них кем является, это ещё предстояло определить, столкнувшись в беспощадном противостоянии! Альфарий не пользовался изощрёнными приёмами, да это ему было и не нужно. Берсерк обладал огромной силой, и даже самый обычный удар его пернача или клинка, был подобен раскату грома. Он был создан для этой битвы, подобно утёсу, что стоит в центре шторма, о который вдребезги разбиваются бушующие волны... Увы, того же нельзя было сказать о его бойцах. Далеко не все они могли похвастаться хотя бы приблизительным мастерством, и многих из них эти волны могли захлестнуть с головой. Не всем было суждено выжить в этой схватке. Но какое дело до этого было Альфарию, который упивался своей яростью, болью и кровопролитием, который ясно видел перед собой свою цель?!
Восходящий удар! Виктор фон Граухэн принял его на свой башенный щит, как и следовало ожидать. Его блок выдержал, но импульс от столкновения оказался такой силы, что могучий воитель инквизиции проехал метр назад, стоя на ногах. Но самое интересное заключалось в том, что за мгновение до удара, вокруг башенного щита начала сиять его полупрозрачная копия, в два раза большая по размеру, чем сам щит. Именно эта проекция приняла на себя удар, работая подобно магическому щиту. Вот только после такого удара она даже не померкла. Или всё-таки померкла? В пылу боя это было не слишком хорошо заметно.
Альфарий быстро понял, что подныривание в данной ситуации совершенно бесполезно. Огромный, сияющий, полупрозрачный щит полностью блокировал подступы к Охотнику. Его было невозможно обойти. Он был настолько велик, что часть его уходила под землю. Единственное, что можно было в этой ситуации предпринять, это пойти напролом и сокрушить защиту инквизитора, пусть даже она была трижды совершенна! К сожалению, мгновение задержки, и инициатива была упущена. Отразив удар, Виктор тут же совершил выпад, устремляя остриё своего гладиуса прямо в горло демонологу. Инстинктивно, тот дёрнулся головой в сторону, и клинок оставил на его шее лишь царапину. Из которой тут же хлынула липкая, горячая кровь. Ни боли, ни страха, ни слабости Альфарий не почувствовал. Лишь разрастающуюся ярость...

Альфарий атаковал высшего инквизитора дважды, и тот без труда заблокировал его удары, которые обычный воин ни за что не смог бы сдержать. Но это было лишь преддверие настоящей атаки... Это была лишь подготовка. И когда она была закончена, оба заряда негатива были сброшены в пернач, через который берсерк пропустил всю мощь своей инфернальной техники, обрушивая на светлую проекцию щита целый поток молний скверны! Этого Виктор ожидать не мог. Однако он был верен своей защитной тактике, и его щит не дрогнул.
На мгновение взор ослепила яркая светло-зелёная вспышка, вынудив окружающих зажмуриться. Лишь на миг. А когда зрение вернулось, Альфарий увидел, что светлый щит инквизитора оказался уничтожен, а башенный щит нёс на себе заметные следы копоти и жжения, как от кислоты. Под мощью инфернальной стихии Охотник был вынужден отступить ещё на шаг назад, но по-прежнему сохранял защитную стойку, и держал щит уверенно. Теперь лишь сила оружия разделяла обоих титанов битвы...

Ругань, раздавшаяся как аккомпанемент к окружающей битве, прервалась, потонув в кровавом кашле. То ли магия разума вынудила воина сделать ошибку, то ли в бою противники удачно оттеснили его с двух сторон, но он пропустил удар алебардой от тяжеловооружённого пехотинца и теперь, оступаясь, вынужден был пятиться назад. А в воздухе наугад свистели арбалетные болты, пытаясь почти вслепую нашарить себе жертву.

Женский крик огласил поле боя. Морна воздела копьё, призывая с неба молнию, которая ударила в одного из рядовых бойцов инквизиции. Командир спешила присоединиться к своим людям на поле боя, но более никого из её отряда заметно не было. Чем бы ни закончилось для них это противостояние, было очевидно - не отступит уже никто. Это была битва на уничтожение... Битва не амбиций, но идеологий.
Понимая, что Альфарий продолжит наступать, Виктор выставил вперёд щит, в оборонительной стойке, и приготовил меч. Его глаза пылали стальной яростью, они  говорили: "Хочешь напасть, демнолог?! Давай, попробуй!". В это же время двое призрачных легионеров ослабили натиск на воинов "Непризнанных" и переключились на Альфария, намереваясь напасть на него со спины. Сколько бы величавых слов о чести и достоинстве не исходило из уст святых рыцарей, в конечном итоге они ничем не отличались от обычных убийц. Обозлённых, фанатичных убийц, для которых любые средства оправдывали цели...

Ведомый слепой яростью, либо же редким проблеском осознанности, Альфарий в один момент переменил свою тактику,  разорвал дистанцию с Виктором, намереваясь ударить в тыл одному из его солдат. План сработал отлично, и манёвр был выполнен своевременно, чтобы выйти из окружения призрачных легионеров.
Острие полуторного меча с невообразимой силой столкнулось со стальным доспехом тяжеловооружённого бойца инквизиции. В обычных условиях такой удар был бы абсолютно бесполезен, однако та чудовищная мощь, которой обладал берсерк, принесла свои плоды. Клинок пробил доспехи и на одну треть погрузился в человеческую плоть, вызывая у бойца агонизирующий крик. Когда варлорд извлёк своё оружие, то обнаружил, что кончик клинка обломался от приложенных усилий, и остался в ране инквизитора. Теперь колющие удары мечом больше нельзя было совершить, но какое это имело значение? Ведь следующим на очереди был пернач, который обрушился на плечо бойца, сминая наплечник и ломая кости. От такого столкновения инквизитор буквально рухнул на колени, алебарда выпала из его рук. Конечно, разрубить напополам бойца в доспехе было невозможно, но того, что сделал Альфарий, итак было достаточно для того, чтобы покончить с ним уже в следующую секунду.
Возможность, которую варлорд выиграл для своих людей, они использовали с умом: Буч сумел ретироваться на заднюю линию, а его место занял Омегон, отражая своим щитом атаки, последовавшие вслед раненому соратнику. В это же время Зверь разорвал на части ещё одного младшего бойца инквизиции, закрепляя превосходство "Непризнанных" на этом фланге. Как раз вовремя, потому что сюда уже спешили призрачные легионеры, которые ранее пытались окружить Альфария.
Сам демонолог тем временем не останавливался ни на мгновение, следующей жертвой он уже избрал легионера, который теснил Буча и Омегона. Двойной взмах перначом отбросил легионера и заставил его открыться для следующего удара. Полуторный меч уже поднялся в воздух, намечая мощный рубящий удар, который должен был его прикончить... Однако этот удар так и не был завершён. Меч попросту упал на землю, вместе с левой рукой варлорда, отрубленной до самого локтя... Кровь брызнула фонтаном прямо на лицо Виктора фон Граухэна, который стоял позади Альфария и скалился жестокой, почти безумной улыбкой. Это именно он воспользовался моментом и напал на варлорда со спины, ведь в порыве защитить своих людей, тот подставился сам, повернулся спиной к одному из самых опасных и злейших своих врагов.
Невидимый удар, который отсёк Альфарию руку, был выполнен с настоящим акцентом мастера, это был самый отточенный и смертоносный удар из тех, что когда-либо варлорд мог видеть. С какой-то стороны ему даже повезло, что этот удар пришёлся всего-лишь на руку... Хотя кровь и хлестала фонтаном, боли берсерк не чувствовал, такая рана его даже не замедлит, хотя и нелегко теперь будет совладать с чемпионом Инквизиции одной рукой.
Но в следующий момент ситуация вновь переменилась. Очередной женский крик и вспышка молнии - Морна в одно мгновение перенеслась прямо к Виктору и нанесла яростный удар копьём. Высший инквизитор обладал поистине мгновенной реакцией и успел отклонить копьё своим щитом, однако дикарка не собиралась на этом останавливаться, в глазах её отчётливо читалось сосредоточенное стремление, направленное на то, чтобы положить инквизитору конец. Женщина была сильна и изворотлива, она легко ушла от ответной атаки и начала обходить противника сзади. Чтобы не оказаться в окружении, Виктор вновь был вынужден отступать...

Отредактировано Нейтральный персонаж (2018-06-28 17:54:07)

Исход этой битвы уже был предрешён. Несмотря на все попытки проигравших как-то повлиять на происходящее... Пожалуй, если бы Альфарий был более хладнокровен, то заметил бы это гораздо раньше.
Буч был серьёзно ранен, и в этом бою был уже не боец. Он отступал назад, судорожно сжимая древко своей секиры, сопровождая каждое действие надсадным, влажным хрипом. Но тот факт, что он до сих пор был жив, бесспорно, был заслугой Альфария. Омегон и Зверь остались сражаться против превосходящего по численности противника. Но что есть численность против животной ярости и закалённого мастерства? Двое призрачных легионеров, которые итак уже были довольно потрёпаны, пали под совместным натиском рыцаря и дикаря. Но именно в этот момент арбалетчик совершил свой удачный выстрел, и пробил грудь Зверя арбалетным болтом...

Но разъярённый мужчина устоял на ногах! Его рот исказился в гримасе ненависти, а в его уголках выступила пена. Одного удачного выстрела оказалось недостаточно, чтобы свалить этого неестественно живучего здоровяка. Учитывая, что он так и не вытащил из своей спины засевшую там стрелу, то можно было говорить, что теперь он был утыкан со всех сторон. Но на сколько ещё хватит его выносливости?
Альфарию было наплевать. Теперь уже кровавая пелена окончательно застилала его глаза, вымывая из взгляда крупицы разумности. Та рана, которую он получил, означала бы конец сражения для любого другого воина на его месте. Но не для берсерка. Вместо того, чтобы отступить, поддаться панике или молить о пощаде, он лишь взревел, подобно раненому бизону, и устремился в последнюю, самоубийственную атаку! Совершив рывок, варлорд обрушил на башенный щит сокрушительный удар перначом, оставляя на том заметную вмятину, и вынуждая Виктора перейти в глухую оборону. Раз за разом, словно обезумевший, Альфарий бросался на его щит, словно пытаясь пробить себе дорогу насквозь! Именно здесь он бы и встретил свою смерть, если бы ситуация на поле боя сложилась немного иначе, и некому было бы поддержать этот натиск. Но Морна была рядом и не прекращала атаковать, оттягивая часть внимания Охотника на себя. У него уже почти не оставалось возможности для контратаки.

Исход этой битвы уже был предрешён. Люди Виктора были разгромлены, последний призрачный легионер был уничтожен совместной атакой Омегона и Зверя. Единственный союзник, который мог на что-то повлиять, трусливо бежал. Грюнвальд - трижды предатель, предавший один раз, он предавал снова. Сначала Маграт, затем Альфарий... Теперь Виктор. Грюнвальд всегда точно чувствовал что должно было произойти, и никогда не ошибался в своих расчётах. Он оставил своего союзника, потому что знал, чем закончится эта битва.
Это не было похоже на честолюбивый поединок. Это была не дуэль равных между собой противников. И даже столкновением идеологий, в открытом и честном бою это назвать было нельзя. Высшего инквизитора церкви Инноса просто напросто забивали. С разных сторон, методично и очень медленно. Альфарий потерял счёт ударам, которые он пропустил. Морна, при всей её ловкости, была серьёзно ранена в бедро. Но ни один из этих ударов больше не мог повторить того успеха, с которым Виктор отрубил Альфарию руку. Высший инквизитор выложился слишком сильно, и теперь силы покидали его. А вот берсерк усталости вовсе не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме ярости, и желания уничтожить своего противника. В конце концов Виктор оступился. Под бесчисленным градом ударов он пропустил всего один. Размашистый и неловкий удар перначом, но именно он проломил мужчине голову. Опрометчиво было не использовать в бою шлем... Зато теперь Виктор фон Граухэн принял быструю смерть. Едва ли это было справедливой платой за всё то, что он совершил... Но ему просто повезло.

Постепенно горячка безумия начала отпускать Альфария. На плечи накатывала чудовищная усталость, скопившаяся за время боя. А ещё боль. Сильная боль во множестве ран, и превыше всего - в обрубке его собственной руки. К счастью, до сих пор работала его инфернальная техника. Во время боя, когда берсерк находился в ярости, он не чувствовал боли, и потому она была не активна. Но теперь липкие щупальца скверны окутали демонолога со всех сторон, и раны начали грубо рубцеваться, постепенно останавливая кровотечение. Он пережил этот бой, пережил потерю руки, он выжил там, где никто иной не смог бы. Но не всем посчастливилось так же как ему. Как минимум трое бойцов "Непризнанных", с которыми он шёл в бой, ныне лежали мёртвыми. Кто-то даже успел перед смертью забрать с собой инквизитора, а то и нескольких. Но перевес в вооружении и оснащении оставлял дикарям мало шансов на выживание. Те же, кто остался в живых, были ранены. Кто-то был ранен серьёзно, кто-то нет. Единственный поблизости, кто, казалось, отделался без ранений - это Омегон. Именно он прикончил последнего оставшегося в живых арбалетчика-инквизитора.
Ураган тьмы закончился, оставив после себя всего несколько человеческих трупов и одно поваленное дерево, некогда бывшее энтом. От остальных призванных существ не осталось ни следа. Так же как и от Т'Мира. Грязь, кровь, пот и трупы. Ничего возвышенного в сегодняшней бойне не было. Лишь суровая и жестокая реальность, с которой теперь придётся мириться каждому, пережившему этот день.

Морна: - Твоя рука... - женщина стояла рядом и тяжело дышала. Видно было, что бой с чемпионом Инквизиции измотал её не меньше, чем самого Альфария. Она слегка морщилась от боли, прижимая ладонь к ране на бедре. Не смертельно, если обработать в ближайшее время. В грубом женском голосе не было ни сожаления, ни ужаса от увиденного. Лишь сухая констатация факта и толика удивления, которому она нашла выход только сейчас.

Морна: - Долсур сопровождает пленников. Среди них есть и твои, серьёзно ранены. Я приведу всех к костру, - хрипло ответила женщина после того, как Альфарий отдал распоряжения. Как ни странно, никто не стал возражать против его лидерства. Раненым помогли добраться до костра, а уцелевшие начали прочёсывать лагерь.
Морна: - Давай помогу, - не предложила, а скорее заявила женщина, подхватывая культю варлорда. Бинты и прочую полевую медицину удалось найти без труда, буквально в соседней же палатке, но вот воспользоваться ей Альфарий сам не мог. У него почти не было никаких лекарских познаний. И если бы раньше сам он ещё мог бы как-то себя перебинтовать, то теперь, с одной рукой, у него это не получалось совершенно. Помощь Морны была весьма кстати. Женщина действовала уверенно и быстро, она явно что-то смыслила во врачевании полученных на поле боя ран. После того, как она закончила с Альфарием, она перебинтовала собственную ногу, а потом, как и говорила, отправилась за Долсуром и остальными.

Герхарт появился сам собой, из тех же ворот, которые штурмовал отряд Альфария. Видимо, когда западный проход оказался перекрыт чёрным ураганом, колдун принял командование над остатками отряда и повёл их в обход. Но поспели они уже к самому концу сражения. Со слов Герхарта стало понятно, что Т'Мир сгинул в урагане. Его тело так и не было найдено, и судьба оставалась неизвестной. Во всяком случае, у Герхарта не было никаких предположений на этот счёт.

После этого Альфарий занялся сбором трофеев и поиском еды. К сожалению, чан с похлёбкой, которую инквизиторы готовили у костра, сохранить не удалось. Во время боя он был опрокинут, и там осталась лишь самая малость пищи, да и та на дне. Поварёшка была втоптана в грязь, поэтому если и можно было как-то добраться до оставшейся еды - то голыми руками. Но этого всё равно было бы недостаточно, чтобы утолить инфернальный голод Альфария. Невольно он мог начать задуматься о вкусовых характеристиках трупа, который всё это время лежал в огне, местами успел сгореть до угля, но части тела, защищённые доспехами, напротив, хорошо пропеклись, не хуже чем в печке... Как бы то ни было, в палатках можно было обнаружить ещё некоторое количество сухого пайка. В целом, достаточно, чтобы утолить голод берсерка. На время.

Потом настал черёд трофеев. Естественно, самые желанные находились на теле Виктора фон Граухэна. Это был полный комплект тяжёлых лат из титана, которые хоть и пострадали в битве, но пострадали относительно мало. Меньше, чем собственный доспех Альфария. Учитывая, что Виктор обладал схожими габаритами, Альфарий вполне мог позаимствовать у него новый комплект. Вот только облачиться в эти латы он сейчас всё равно не мог. Усталость и истощение давали о себе знать. Да и одной рукой он всё равно никогда не справится со всеми ремешками и креплениями. Сперва Альфарию необходимо было позаботиться о своих ранах. Ему необходимо было хотя бы несколько часов отдыха.
Следующим в числе трофеев стал меч Виктора. Это был лёгкий, острый и идеально сбалансированный гладиус. Он тоже был сделан из титана, и на нём алхимическим способом было нанесено несколько рун. Вероятнее всего - руны остроты, учитывая с какой лёгкостью этот небольшой клинок отсекал конечности.
К сожалению, тяжёлый башенный щит сохранился гораздо хуже. Он принимал на себя все самые суровые удары в этом бою, и пришёл в полную негодность. Измятый и искорёженный, обожжённый и изъеденный кислотой. Символика, изображающая справедливый суд Инноса над грешниками, почернела и потёрлась. Рунический рисунок, обнаруженный на внутренней стороне щита, деформировался и потерял свои свойства. Теперь этот щит можно было использовать лишь как трофей, но не как оружие.
Так же с тела Виктора были сняты особые сапоги. Альфарий сразу понял, что они особые, потому что на них тоже были руны. Интересно, какими свойствами они обладают? А ещё у инквизитора в подсумке обнаружилась алхимия. Но всего одна склянка, да и та была наполнена каким-то подозрительным, зловеще-тёмным содержимым. Кое-какие деньги в подсумке так же имелись.

Постепенно к костру начали возвращаться люди, отправленные прочесать лагерь. Они докладывали о том, что ни одной живой души в нём больше не осталось. И поблизости никого видно не было. С их слов так же было понятно, что в лагере находится огромное количество снаряжения, которое их маленький отряд не сможет забрать с собой и при всём желании. Это были доспехи и оружие, инструменты для строительства, походное снаряжение, километры брезента, запасы пищи, припасы используемые в быту. Необходимо было решить что со всем этим делать, и что собирать в первую очередь.
Конечно, что-то уже было намарадёрено. Победители без зазрения совести снимали с трупов приглянувшееся им снаряжение, одежду, украшения и деньги. Часть денег, безусловно, осела в карманах наиболее предприимчивых дикарей, хотя и было не особенно понятно, для чего им золото, серебро или медь. Остальную часть богатств стащили в общую кучу перед костром. В эту же кучу стащили самое хорошее, уцелевшее в бою оружие и доспехи инквизиторов. Альфарий смог обнаружить там вполне сносный цеп из добротной стали и дуба. Это было хорошее приобретение, учитывая, что полуторный меч нёс на себе следы зазубрин и был обломан у острия, а пернач за время боя пришёл в негодность: его навершие плохо сидело на древке, и было изъедено инфернальной техникой, которую ранее применил Альфарий, чтобы сокрушить светлый щит Охотника. В дальнейшем применять в бою такое повреждённое оружие было бы не слишком осмотрительно.

Раненые у костра пытались заниматься своими ранами. В этом им помогли медицинские припасы, которые мародёры достали из местного лазарета, организованного в одном из шатров. Помимо обычных припасов, там были так же некоторые алхимические снадобья. Большая часть из них мгновенно была потрачена на самых раненых бойцов. Остальные, кто уже позаботился о своих ранах, или не был ранен вовсе, продолжали мародёрствовать в лагере. Нетронутой, по наблюдением Альфария, осталась лишь главная палатка, откуда в начале боя явился сам Виктор.
Но от своих мыслей варлорда отвлекла приближающаяся группа людей. Это была Морна, двое раненых дикарей, Долсур и... Торвальд с Лэрсом. Единственные, кто уцелел после засады Охотника. Те, за кем Альфарий изначально и собирал этот поход. Торвальд выглядел очень скверно. Его тело несло на себе следы пыток, лицо было превращено практически в кровавое месиво. Он не мог идти сам, его ноги были сломаны, и его тащили под руки Морна и Долсур. Тяжело раненый, мужчина еле дышал, а голова его была опущена вниз, грязные волосы закрывали большую часть лица. В это же время Лэрс, напротив, казался абсолютно невредим. Вот только одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять - его психика не выдержала перенесённых испытаний. Парень то скулил, то хихикал и присядал. Казалось, он был готов впасть в истерику, либо броситься наутёк. Он слетел с катушек.

Альфарий, потеряно: Стальной полуторный меч, Стальной пернач.
Альфарий, получено: Тяжёлый латный доспех из титана (полный комплект, но без шлема), Стальной кистень (рукоять из дуба), Гладиус из титана (3 руны остроты алхимическим способом), Неподвижные сапоги, Духи устрашения (1 шт), Эликсир регенерации (1 шт), 39 золотых монет, 71 серебряная монета, 96 медных монет.