Кель вряд ли хоть раз в своей жизни пил вино, однако, вне всяких сомнений, знал о том, какое действие оно оказывает на разум и на организм в целом. Так вот: в миг сотворения ослепления ему вдруг показалось, что кто-то влил в него целую амфору, да ещё не куда-нибудь, а прямиком в эфирный канал. Мысли его смутились, спутались, и, так и не закончив заклинания, он сполз на землю, прислонясь спиной к дереву. В глазах у него прыгали цветные точки и сгущалась темнота, а земля поплыла под телом... он потерял сознание.
Бандитский главарь, смея не скрывать подлой улыбки, вышел из-за дерева. В руке его блестела шпага, которую он направил на следопыта. Можно было ожидать, что он сейчас скажет что-то пафосное, но он молчал и быстро наступал на Венума, готовясь, кажется, начать фехтовальный поединок. Один выпад шпаги кое-как удалось отразить мечом; разбойник ушёл влево, и хлестнул остриём воздух, задевая бедро Голдмана, пропарывая кожу и штанов, и тела. И ещё один выпад... встречен мечом. Удачно.
Следопыт чувствовал себя пьяным, и отражал удары кое-как, не вполне соображая, что именно пытается сделать: голова его кружилась, в глазах немного помутнело, инстинкт самосохранения совершенно умолк, зато разгоралась ярость - и рука не хотела отпустить меч, стиснув рукоятку. Появление противника подействовало на него, как красная тряпка на быка, и заставило желать только одного: разрубить напополам этого хмыря разбойного, это уж точно должно свести с его рожи ухмылочку и заставить держать шпагу при себе!
Экселум тем временем зажмурился и цеплялся за ветку, обхватив её руками и ногами - радовался, что остался невидим. Его голова кружилась так, что он боялся глянуть вниз, на землю, чтобы не сорваться, однако чародей всё же смог определить заклинание по его действию: это была магия разума, Возмущение мыслей. Лететь было опасно: эльф почти понимал, что его унесёт в неведомые дали, или же бросит на землю неудачным движением в воздухе.
У Дамиана меж тем было своё веселье. Пламя, конечно, немного облегчило боль, однако парализующее действие яда уже почти распространилось и на правую половину тела; теперь он не мог даже придвинуться к огню поближе. Дракону показалось, что будет проще закрыть глаза и не открывать их - всё равно веки ужасно потяжелели. Теперь двигался один хвост, да то место, откуда он рос - насколько оно может вообще двигаться отдельно от всего тела. Хотя пламя наступало, было ещё далеко до того, чтобы Доминион оказался в самом его центре.