Годами отточенное движение запустило стрелу в полет - несколько мгновений и несколько метров - лич поражен. Поражен, но не уничтожен. Лич поражен, но не потерпел поражение. Такие близкие понятия оказались так далеки в этот раз. Силы волшебника иссякали и он легко и отчетливо это чувствовал. Небрежно брошенный взгляд на фланг. Ну что же, горный гигант, сегодня ты отлично поработал. - мысленно похвалил тролля волшебник и отозвал его, прекратив магическое поддержание существования этого поистине величественного существа. Но перед этим он приказал троллю совершить последний акт доказательства своей неизмеримо огромной силы - горное чудище должно бы взять лежащее рядом бревно, за которым, казалось, еще недавно прятались эльфийские воины, и запустить это бревно в полет прямо в скопление нежити и самого виновника происходящего - лича. Может для эльфа это было значительным расстоянием для броска, но не для тролля, ведь для него это было расстояние трех шагов, а с трех шагов тяжело промахнуться таким массивным снарядом.
  - Берегись! - крикнул своему командиру волшебник, решив, что уж лучше хоть как-то предупредить, чем никак. Сам волшебник не спешил вылезать из своего укрытия даже после того, как прекратил поддержку тролля. Этот груз, что был ощутим Эалтауром почти физически, исчезнув, словно бы позволил на время волшебник воспарить в духовном смысле. Он наверняка так же физически мог бы почувствовать, как со скоростью горного потока к нему стали притекать магические силы, которые до этого он так не экономно расходовал. И наверняка такой поток мог бы перекрыть расходы на одно небольшое заклинание - лозу - которая должна была остановить мясника, если его к тому времени не пришибло бы бревном.
  Никто. Не смеет. Сеять. Смерть. В этом. Лесу. - отчеканивал у себя в голове эльф, смачивая последовательно стрелы в святой воде.
   - Мы не можем их остановить... - выкрик командира вызвал лишь зловещую улыбку на лице выходящего из-за дерева Алкариона Лото. Мы не сможем остановить их, пока останавливаем себя. Сегодня моя месть должна утолиться сполна. Беглой стрельбой эльф принялся поражать каждого немертвого, кто попадал в его поле зрения освященными стрелами, но основной целью он метил лича, сходившего с ума посреди боя. А кучность полета стрел уже зависела от случая.

Отредактировано Эалтаур (2014-06-06 22:43:17)

Вот она. Та месть, что была целью всего их похода. Каждый отдельный хруст костей врага под тяжестью дерева словно бы наполнял этот ужасный резервуар мести, водоворотом затягивая туда всю вымещающуюся Эалтауром ненависть. Он не был мстительным по своей природе. Он даже в какой-то мере презирал это чувство. Но этот момент наполнил волшебника пониманием сути происходящего. В утолении жажды собственных амбиций и видении некого всеобщего порядка они двигались к цели, уходящей за пределы понимания даже таких вечных существ, как эльфы. Потому что нельзя представить коробку, в которой ты заточен. В абсолютной темноте собственных амбиции и желаний никто и не желает открыть глаза, чтобы взглянуть в глубь темноты, ведь с закрытыми глазами можно представить все, что угодно, лишь бы не абсолютную темноту. Но каждый по-своему забывает эту окружающую темноту, утопая в собственных иллюзиях, заточая себя еще в десятки коробок поменьше, задвигая себя в полочки своего письменного стола и восклицая: "Как же вокруг темно!" При этом не понимая, как он прав на самом деле. И те, кто открывают глаза, пробуждаясь от мира грез, ужасаются. И стоит им понять, что они накрыты полной темнотой, как они начинают фантазировать, что же там, за стенами этого ящика вечности, тем самым незаметно для себя вновь погружаясь в новый мир грёз. Но так ли это важно, ведь, возможно, этот ящик и есть всё, что есть в нашей жизни? А значит, эта пустота, что внутри, намного более материальна, чем то ничто, что снаружи. А раз любая форма, это пустота, то значит пустота, это любая форма.
  Именно так размышлял Алкарион Лото, сидя в позе лотоса под деревом, к которому еще несколько мгновений назад пришибло порождение тьмы. Все понимали, что магу нужно было восполнить силы. Рана на руке почти зажила, подстегиваемая ускоренной регенерацией волшебника в ночное время и руническими чарами, что завершали постепенно свое действие. Но как только мысли его вновь прикоснулись к понятию "форма", он тут же вернулся к "реальному" миру. Неспешно поднимаясь, он медленно подошел к командиру.
  - Надеюсь, каждый из выживших воинов сполна насытился местью. За этим ведь мы сюда шли?  Увидев легкую тоску на лице командира, волшебник спросил - Как их звали? - и, дождавшись ответа - Мы могли бы похоронить их здесь или в Роще Предков. - потеря каждого эльфа была тяжелым ударом в их самосознание. Таков уж сложившийся менталитет, и Эалтаур, выросший здесь так же, также предался траурным настроениям. Эльф, как маленький светлячок, а с его смертью, мир слегка тускнел. А нежить, что нежить. Победа здесь может быть что-то и значила, а может быть и нет, ведь сегодня они мертвы, а завтра вновь "живы".

Возможно волшебник действительно отлынивал от работы, но прошедшее сражение настолько сильно его вымотало, что он сам не ожидал от себя проявления такой слабости. Потом ему вспомнилось, как он подстегивал себя во время боя, умоляя себя же потерпеть. И он вытерпел ту боль, ту нагрузку, что с каждой секундой сражения налегала на него. А потом это ужасное прикосновение темной магией. По спине от этого воспоминания у Эалтаура пробежали мурашки. И теперь ему нужна была всего лишь минутка, чтобы освободиться от ментальной нагрузки, стряхнуть последнюю тяжесть этой ноши. И он надеялся на солидарность со стороны солдат, что сражались с ним буквально несколько мгновений назад.
- Мы заберем их тела с собой и передадим их родным, чтобы каждый из погибших был оплакан как подобает и погребен в роще предков под светом звезд. - выбрал командир. А делом волшебника было лишь предложить варианты.
- Хорошо, так и поступим. - понимающе кивнул ему в ответ Алкарион. Он мог бы совершить ритуал погребения и здесь, но прекрасно понимал, что это не такой экстренный случай, а они зашли в лес не так уж и далеко. Да и тем более новых сражений пока не предвиделось.
- Боюсь, природа уже не примет эти тела. - предположил командир и был отчасти прав, а отчасти и нет.
- Природа готова принять всех. Но не всё готово принять природу. Та черная магия, что принесли они с собой, будет отравлять лес долгое время. - подтвердил размышления командира волшебник. - Думаю, трупы стоит сжечь. Так они вернутся в природу, не оставив после себя скверны. - единственное, что пришло в голову волшебнику. Было бы у него побольше сил, были бы другие выходы. Но пока он находился на грани истощения, это был единственный адекватный выход по его мнению

Смотря в этот пылающий посреди леса огонь, Алкарион Лото полностью освободился от мыслей. Но каждый раз когда он замечал полное отсутствие мыслей в своей голове, это само по себе уже было мыслью о том, что мыслей нет. Выходило, что подлинное отсутствие мыслей невозможно, потому что никак не может быть зафиксировано. Или можно было сказать, что оно равнозначно небытию.
  Отдав дань скорби мертвым сынам неизвестных земель, волшебник принялся помогать завершению оставшихся дел. Первое, чем он занялся - это помощь раненым эльфам. Максимально здесь пригодились его способности лекаря, а магия природы в разных её проявления позволяла загладить боль и страдания солдат, отважно защищавшихся свою Родину. Фактическим, только этим ему и пришлось заниматься всю ночь, но когда жизнь каждого эльфа перестала находиться в угрозе, сквозь листву деревьев этого заповедного леса начали пробиваться тонкие лучи утреннего солнца. Лучи, проходящие сквозь время и предвещающие скорые или не очень перемены. За сотни лет разнообразных стычек, схваток, боев и битв очень тяжело сохранить чувство той тонкой грани между безразличием и впечатлительностью. Это было положительной чертой вечного народа светлых эльфов - сохранять свежесть рассудка и при этом извлекать уроки из многочисленных событий жизни. Но черный рыцарь словно бы из кошмара прочно закрепился в памяти Эалтаура, порождая новую волну мурашек при каждом воспоминании. Встретятся ли они еще? Возможно. Но то, что он еще сыграет свою роль в судьбе волшебника - было ясно.
Время для эльфов мчится незаметно, а мрачный год в сознании эльфа равен неудачному дню. Однако событий в их жизни от этого меньше не становится, а мысли их постоянно в движении.

>>>>>>>>Временной скачок>>>>>>>>Иридиум. «Коа Гала»

=> Ривилэн. Окрестности.

Лишь спустя несколько мгновений после того как эльфийке стало плохо, вифрэй перевел кинжал своего внимания с окрестностей на саму провожатую. Но до того как было сплетено заклинание целительных ладоней, Йирт осмотрел окрестности в поисках опасности, что поразила Нириэль. Бесхвостый собирался как можно скорее оттащить девушку прочь, а затем, затерявшись среди древесных стволов использовать заклинание для того чтобы помочь ей, устранив источник боли. Каково же было удивление когда ничего вредоносного найдено не было, а сама эльфийка лишь отмахнулась от стремительно оказавшегося подле неё Йирта. Последовавшее объяснение расставило все на свои места и пригладило острое чувство беспокойства, которое превратило Порченного в распушенный комок нервов, готовый к активным действиям.
Странный молча обозревал окрестности. Выслушав провожатую он не стал торопиться. Аккуратно спустил с плеча Уррура, расположил рядом с собой заплечную сумку и опустился на колени так что колени его погрузились в траву, щекоча кожу даже сквозь одежду. Он медленно вдохнул, выдохнул и тихо заговорил:
- Да благословит Er Eizori это место. Пусть души погибших найдут покой и ничто не омрачит их пребывания в светлых чертогах. Спасибо вам что живы мы... - слова своеобразной молитвы Йирт шептал уверенно, но практически не насыщая их голосом - одними губами, будто опасаясь громкими звуками потревожить ушедших защитников этих лесов. Он еще некоторое время посидел, вслушиваясь в блаженную тишину этого места, что окрашивалась в пестрые оттенки пением невидимых за ветвями птиц. Ранее приглушенные чувства жизни в очередной раз разукрасили окружающий мир сосредоточившегося на них Бесхвостого, позволяя ощущать живительный соляр как протекающий в самих живых существах.
- Уррур, ищи друида - шепнул вифрэй и поднялся. Закинув за спину сумку, он чуть удалился от того места где пребывала проводница, оставляя её в подобии уединения - все равно Странный следил за окрестностями, готовый предупредить её о появлении опасности. Он постарался припомнить все что знал о магах природы - сейчас ему необходимо было связаться с одним из них. Йирт не нашел ничего лучше как коснуться дерева, наиболее насыщенного соляром и прошептать:
- Прошу, Аваллак'х, явитесь...

Отредактировано Йирт С’Апть (2015-04-03 22:19:53)

Лишь миг понадобился для того чтобы понять что произошло и Бесхвостый с места рванул в направлении, которое маленькое существо, названное Урруром выбрало для поисков друида.
- Спасибо! - произнес вифрэй, надеясь что эта не слишком громко сказанная фраза даст понять эльфийке что ведомый ею направился своим путем. "Главное чтобы нежить не застала её врасплох" - мелькнула мысль и осталась позади, в то время как разум Порченного сосредоточился на том чтобы выжать максимальную скорость из своего организма и при этом не угодить в одну из расставленных самой жизнью естественных ловушек вроде излишне упругой ветви, выступающих из земли корней или молодого деревца, не замеченного среди кустарников. Чувство жизни должно было помочь вифрэю следить за передвижением стремительно движущегося комочка и в зависимости от изменения траектории его бега, менять направление и собственного перемещения по лесу. Краем глаза подмечались подозрительные элементы вроде аномалий в равномерности распределения соляра, которые могли бы показаться опасными - впрочем, как и всегда. Если бы Бесхвостый потерял из виду маленького проводника, или попал бы в ситуацию, на преодоление которой пришлось бы потратить гораздо больше времени - например - овраг или рухнувшее гигантское дерево, он бы остановился чтобы позвать Уррура - пока тот не убежал слишком далеко и затем, продолжил бы следовать за своим новым провожатым.

Тяжело дыша вифрэй остановился у поляны. Столь стремительные и продолжительные пробежки были для него в новинку. Он еще раз осмотрел окрестности на присутствие своего маленького помощника и не найдя его обеспокоился.
- Уррур! - произнес Йирт, потом, не получив ответа, повторил имя необычного существа еще громче.
Зашелестевшая трава его беспокоила в меньшей степени - чувство жизни не говорило о присутствии кого-либо постороннего, поэтому Странный не придал этому значение. Удивительным образом Бесхвостый волновался за звереныша - его стремительное появление в жизни однорукого вифрэя, то как он потешно пытался защитить его, отвлекал от жизненных неурядиц - все это за столь краткое время успело оставить след в душе Йирта. Привыкший к одиночеству, разбавляемому разве что дрессированными блошками Порченный с удивлением ощущал нечто новое, ранее не свойственное ему - беспокойство за другое существо. Конечно, он переживал за пациентов, но возникшее сейчас волнение - это было чем-то новым.
Но увлекшись ощущениями, Йирт упустил момент когда условия окружающей среды резко изменились, а именно - небеса стремительно поменялись с землей местами. Вифрэй постарался осмотреться по сторонам, чтобы понять что же его схватило, но до того как распознал, увидел два горящих желтым глаза, неведомо каким образом очутившихся перед ним. Общий грозный внешний вид незнакомца, вместе с его голосом говорили о совсем не дружелюбных намерениях, однако то что это существо оставило его в живых оставляло хоть какие-то шансы на то что из инцидента можно будет выбраться живым. На всякий случай он сконцентрировался на парализации тела, чтобы при возникновении опасности с помощью единственного магического слова завершить плетение и остановить незнакомца. Он припомнил то как эльфийка назвала искомого им друида по имени - на своем языке и постарался это воспроизвести.
- Crevan...Espane aep...Caomhan Macha - произнес сдавленным голосом Бесхвостый - я ищу друида Аваллак'ха.

Йирт не понимал ни слова из того что произносит этот странный незнакомец. Однако, то что тот не спешил его атаковать несомненно порадовало Бесхвостого, как, впрочем, и появление Уррура. Действия же зверька вызвали в вифрэе недоумение - когда маленькое существо столь быстро сдружилось с его пленителем он испытал разочарование. Что же касается сумки, вифрэй ничуть не опечалился тому факту что её стали перетряхивать - в любом случае, внутри там не было ничего что было бы ему достаточно важно - разве что собственная оторванная вампиром рука - лишь этот предмет мог вызвать вопросы, на которые Йирт не то что ответить - понять не мог. Применяя навыки акробатики Бесхвостый принялся изворачиваться и крутиться, судорожно пытаясь увидеть что же именно держало его тело в воздухе - боль в лодыжке должна была подсказать ему это. Неприятные ощущения удушения навалились на него неожиданно и начали свое негативное воздействие на организм - благодаря познаниях в таких областях как анатомия и лекарское дело он мог предположить откуда оно исходит и постарался действовать быстрее. Если бы была обнаружена веревка, Странный стал бы сильнее изворачиваться, применяя все свои навыки чтобы согнуться и достать пальцами веревки в попытке развязать её или хотя бы ослабить узелок ловушки. Порченный попытался бы с помощью владения магии крови разогнать алую жидкость в собственном теле, дабы она не скапливалась в голове, а циркулировала по организму, затем, в случае отсутствия веревки, было бы сплетено умиротворяющее отрицание, что должно было смыть с него негативные магические эффекты. В противном же случае, раз за разом вифрэй пытался бы напрягая мышцы пресса и затем подтягиваясь на веревке, добраться до наиболее слабого места ловушки чтобы руками или, если это было возможно, с помощью зубов пытаясь разорвать путы.

Вспоминались те времена, когда вифрэй обитал в лесу. Простая в сущности ловушка позволяла поймать любое животное - от хищника, до травоядного. Но теперь он сам угодил в неё, полагаясь на магию до той крайней степени степени, за которой начинался абсурд игнорирования всех остальных имеющихся у него навыков. Но сдаваться Порченный не пожелал - слишком сильна была воля к жизни, чтобы умереть на столе охотника, поймавшего его словно дичь. Йирт не слишком активно занимался физическими упражнениями - лишь в той мере, в которой это вынуждала делать судьба, которая в случае Странного заводила его в далеко не самые приятные ситуации. Напрягая тот немногий набор мышц вифрэй стал предпринимать судорожные попытки к освобождению - он старался делать все четко и быстро, надеясь что неизвестный будет увлечен разглядыванием находящихся в сумке вещей и ему будет не до пытающейся выбраться жертвы. Но в тот момент, когда, как казалось Йирту, сложный узел поддался, незнакомец обратил внимание на него. При виде ножа в руке у нового друга Уррура все внутри вифрэя похолодело и, понимая что едва ли способен будет что-либо сделать, Странный попытался в последний момент, перед самим броском, дернуться всем телом, дабы избежать смертоносного лезвия. Треск...и тело пронзает острая боль. Но вопреки привычной логике, вифрэй лишь обрадовался её наличию, ведь эта мучительная госпожа сопутствовала лишь живым, являясь, порой, лучшей помощницей лекаря. Йирт тяжело поднялся, чувствуя насколько сильно смог приложиться о землю и наткнулся взглядом на Уррура. Тот не выказывал ни малейшего беспокойства, сидя на плече у мучителя и вифрэй ощутил еще более сильный чем раньше укол грусти - будто его предали. Странный тяжело вздохнул и молча кивнул на невысказанную фразу рогатого. Здоровой рукой Йирт указал на культю, что осталась от его второй конечности. Удивительно, но печаль, возникшая в связи с поведением маленького звереныша оказалась гораздо сильнее, чем при виде собственной порядком уже сморщившейся руки. И вот, оказавшись лицом к лицу с поймавшим его охотником Йирт не представлял что делать дальше - причина по которой он шел к друиду, видимо, была больше не актуальна.
- Айа - решил продемонстрировать знание эльфийского языка Йирт и поклонился существу в маске. - Я - Йирт из клана С'Апть ищу друида Аваллак'ха для Уррура. - при произнесении как своего имени, так и имени мохнатого комочка, вифрэй указывал на его носителя - для наглядности. Присутствующий языковой барьер необходимо было преодолевать и это были первые попытки наладить контакт без использования веревок и ножей.

Вифрэй в задумчивости почесал затылок. Он откровенно не понимал эти странные повторяющиеся фразы, но их значение должно было быть настолько простым что любой кто хоть немного знал эльфийский - должен был догадаться об их смысле. Проблема заключалась в том что Йирт знал лишь пару общих фраз, которые, возможно, произносил не правильно. То что его за них не били - считалось Бесхвостым большим прогрессом. А теперь...Тяжелый вздох сотряс тело вифрэя - судя по ответным жестам странного существа, попытка наладить контакт с треском провалилась. И вновь это слово..."Возможно, оно ругательное" - подумал Порченный и помотал головой, пытаясь отогнать эти совершенно неуместные в данный момент мысли.
Сначала опасность, а теперь - активная умственная деятельность отвлекала его от негативного отношения к любого вида разговорам. Он пристально наблюдал за действиями неизвестного и едва не подпрыгнул от радости, когда тот начал совершать узнаваемые любому вифрэю действия.
- Охота! Охотник! - не сдержался и вслух произнес Бесхвостый, а потом, после второй демонстрации воскликнул - Это же кожевник! Ты охотник и кожевник!
Странный был доволен что наконец-то было найдено подобие взаимопонимания. И, если он не ошибался, это существо в маске желало узнать кем являлся по профессии сам Йирт. Это задание заставило его крепко задуматься - показать жестами что он цирюльник не представлялось возможным - необходимы были какие-нибудь подручные предметы, но попытка взять оные из сумки "собеседник" мог воспринять как акт агрессии. И чем больше вифрэй думал, тем печальнее становился. Неизвестно чем бы все закончилось, если бы болью о себе не напомнила перетянутая веревкой нога. Йирт стащил обувь и задрал штанину так, что оказался виден красный ободок, натертый в следствии активных попыток Йирта освободиться. Он продемонстрировал эту отметину приятелю Уррура, потом приложил к ране руку и, убедившись что на него смотрят, применил заклинание целительные ладони. Покрывшаяся мягким светом конечность и пришедшая в нормальное состояние нога должны были наглядно показать что вифрэй является магом жизни.
- Я - лекарь. - победным тоном сообщил Йирт и серьезно взглянул на Маску, ожидая его реакции.

Увидев реакцию неизвестного, вифрэй радостно подпрыгнул, а потом только сообразил что сказанные им слова могли быть абсолютно чем угодно. Йирт почесал в задумчивости подбородок и не нашел ничего умнее чем плюхнуться на землю, чтобы усесться и начать натягивать снятую ранее обувь. Он не представлял о чем можно было бы еще говорить - Уррур хорошо себя здесь чувствовал и, как бы это не было грустно, больше не собирался путешествовать с Бесхвостым, следовательно необходимость в друиде полностью отпадала. Странный в задумчивости кусал губу, в то время как разум лихорадочно работал в попытках составить адекватный план дальнейших действий. Неизвестно сколько по времени длилось молчание, но в конечном итоге Бесхвостым было принято решение все же добраться до первоначальной цели - Аваллак'ха в надежде что он хотя бы расскажет о таких существах как Уррур. Неизвестно какие знания могли пригодиться ему в будущем - вполне возможно что эти создания обладали какими-то свойствами, что могли бы помочь Старейшине деревни клана С'Апть. Но вернувшись в реальность и узрев выглядевших понурыми Уррура и Маску, вспомнил о языковом барьере что не позволял даже вступить в более-менее внятный диалог, без использования создаваемых телом наглядных образов, не говоря уже о более сложных объяснениях. При мыслях о проблемах само собой всплыло воспоминание о Нириэль - вспыльчивой эльфийке, которая сейчас скорее всего двигалась в направлении Ривилэна. Если бы она была поблизости - можно было бы её позвать, а так...Чувством жизни Бесхвостый собирался обнаружить её и, если она находилась поблизости - позвать её по имени.

Бесхвостый тяжело вздохнул и хотел было бросить осматривать окрестности в поисках девушки, как внезапно услышал крик сойки. Это заставило его продолжить осмотр, внимательно вглядываясь в каждый насыщенный кровью комок жизни. И каково же было удивление, когда вифрэй все же, как ему показалось, обнаружил проводницу. Его уши прижались, а брови нахмурились - он не понимал с какой стати она решила следовать за ним, в то время как при первой же встрече накинулась на него. Немедленно пришла мысль о том что какой бы она не старалась себя показать, на самом деле она беспокоилась о своем попутчике, столь внезапно ушедшим в неизвестное направление. Укол совести был слаб, но Йирт почувствовал себя виноватым за то что не успел полноценно предупредить её. Принюхаться и прислушаться к лесному царству - если девушка шла с наветренной стороны, вифрэй мог почувствовать её запах, ибо знал его, достаточно много времени проведя вместе с ней в импровизированном походе. Определив что это она, Йирт бросил взгляд на существо в маске и свистнул, как это делал ранее.
- Нириэль, здесь охотник. Он не понимает на общем, будь осторожнее. - крикнул он. Что же касается Маски, Бесхвостый попытался донести до него что в скором времени появится друг. Нарисованные на своем теле округлые формы и приложенный к ушам по-очередни палец должны были достаточно однозначно показать что это была эльфийка.
До того как Нириэль показалась, а носитель маски был занят, вифрэй принялся разглядывать Уррура. Наверное, лишь после потери этого маленького забавного комочка Йирт стал по-настоящему ценить его. Когда рядом есть некто заботящийся о тебе, пусть этот способ и был достаточно аномальным, все же любой путь, куда бы он ни вел, кажется несомненно более светлым. Жаль что вифрэй понял это лишь в данный момент.

Вифрэй не понимал что происходило между друидом и проводницей. Он вообще довольно неоднозначно относился к смеху - Йирт откровенно плохо разбирался в том что его способно вызвать, а потому зачастую принимал его на свой счет, предполагая о наличии у себя каких-то неправильных, глупых действий. И сейчас, на всякий случай он замер на месте, то пытаясь улыбаться, то вновь становясь серьезным - уши его то приподнимались, выражая радость, то вновь прижимались к голове в замешательстве. Порченный никак не мог решить как себя вести - цель была достигнута, а вот как относиться к друиду - он не представлял.
- Э-э-э...айа! - на всякий случай произнес вифрэй неуверенным голосом и, спохватившись, добавил - То есть здравствуйте, Аваллак'х.
Наступила пауза, в которую Йирт подбирал подходящие слова для того чтобы Нириэль могла их донести до друида. Его взгляд скользил с Уррура на собственную руку, с которой друид почему-то не хотел расставаться, потом устремлялся на рога маски, отскакивал от них и вонзался в эльфийку, будто прося у неё помощи. Отступившее ранее смущение от общения с живыми существами вернулось, вместе со своими неизменными спутниками - волнением и косноязычием. Понимая что молчание затягивается и хоть как-нибудь заставить себя начать говорить, вифрэй с силой ущипнул себя.
- Ай!...Что за зверь Уррур? - для наглядности вифрэй указал на маленького зверька - Почему он последовал за мной? И...зачем вам моя рука?

Вифрэй застыл на месте, превратившись в подобие живой статуи. Он весь обратился в слух, отринув все остальные чувства и ощущения - уши встопорщились и ловили каждый, мельчайший звук, доносящийся из уст друида. Конечно, он не понимал о чем тот говорит, но вот то каким тоном сказана та или иная фраза должны были навести на определенные соображения - случившаяся на поляне ситуация ничуть не умерила веру Йирта в то что он сможет понять важные для него ответы. Смех же оглушил Странного, едва не опрокинув в траву. Его глаза вновь забегали, а сам Йирт отступил на шаг назад, чуть пригнувшись, будто собравшись убежать прочь - куда угодно, лишь бы подальше от унижающего смеха. Но не успел - друид оказался заметно более стремительнее. Вот, он только что стоял чуть поодаль и в следующий миг уже вручает сумку и треплет Бесхостого по голове. Импульс неприятия пронесся по его телу - чужие прикосновения, да еще столь неожиданные наносили Порченному практически физическую боль, ведь тем самым постороннее существо вторгалось в его личное пространство. Вот только на Уррура почему-то такое правило не действовало. Пушистый комочек смог за какие-то мгновение оказаться своим и теперь его возвращение смогло унять дрожь от столь фривольного обращения. Йирт последовал за проводницей. Ответы, видимо, ждали где-то впереди.
В процессе перемещения Бесхвостый успел разве что благодарно почесать маленького товарища. Эльфы двигались стремительно и казались подобны лесным духам, что легко проходили сквозь заросли - это казалось невероятным, но на этот раз вифрэй решил приложить все силы чтобы не отставать - чувство жизни должно было ему помочь не терять их из виду. Кровь в жилах текла у гораздо меньшего количества существ вокруг, чем соляр, пронизывающий каждый миллиметр окружающего Йирта пространства.
Но вот, путешествие было закончено. Друид устроился в корнях массивного дерева, а сам Йирт предпочел траву неподалеку. Когда Маска произнес слова, вифрэй тут же перевел полный внимания взгляд на Нириэль. Но фраза, которую она перевела отличалась от ответа на вопрос об Урруре. И, более того, она содержала вопрос.
- Но...она ведь часть меня. Она - то что по-настоящему моё. Она это я. - пробормотал вифрэй, уставившись в траву прямо перед собой.
- В отличие от всяких там масок. - буркнул Бесхвостый в сторону.

Отредактировано Йирт С’Апть (2015-04-11 19:20:27)