Имена, как то можно было заметить, мало что значили для Мун'Ракара. Да, он определённо понял, о ком ведёт речь Шом, но ни одно из них не вызвало в нём того уважения, которое бы испытали орки Арбакараша. И сперва лицо Вестника отразило сомнения в том, что к ним прибыли достойные переговорщики, но всплывшее упоминание Иридиума и прямое обращение к Угуру полностью сменили настрой Ракара. Сам старец, казалось бы, только помрачнел после упоминания своего имени.

Орк-старец: Был Рок-Угур, да весь вышел. Нет у меня имени и чести, - скорее ворчливо, чем злобно, проговорил старик. Но ошибки быть не могло, это действительно он шёл в тот бой там, в сражении за Иридиум, - Угрок Два Топора - всё, что оттуда вернулось. А ведь всего одна сволочная мелочь всё испортила! - Внезапно взорвался старец, подгорая как пустой чайник на костре, - я с братьями к Крее шёл, меня отец и отец отца за руку встретили! Но одна ушастая... - дальнейший поток речи был на столько бранным, что даже опытный в этих делах Нииртир немного ошалел от всех образов,  - ...и её мать через колено, что научила её магии целительства и  фразе "Герои не умирают!" Ррр! Даже сдохнуть отважно не дали, ублюдки, - старик стоял-стоял, да так и сел на землю. Очнувшись как ото сна, он тыкнул рукой в Громобоя, - и этот ещё припёрся. Тебе мало было моего кабана в прошлый раз загнать? - Спутник Кхана не стал укрываться, и честно выступил: Не со зла я тогда, старик. Кто ж знал, что то твоя свинина, - и уж лучше бы шаман этого не говорил, потому что Угрока ещё раз цепанула за седалище его злость. На сей раз, правда, его потоки прервал Мун'Рукар, пусть и сделал это уважительнее, чем мог бы. Похоже что влияние Рок-Угура, даже отказавшегося от своего имени, всё ещё было велико в этом клане.

Мун'Ракар, вестник Алых Копий: Не злобись, Два Топора. Мир мёртвых ещё примет тебя, и ты сядешь за стол со своими предками, - закончив с этим делом (или, по меньшей мере, старик сделал вид, что успокоился), орк смог продолжить разговор с прибывшими, - но слова Угрока подтверждают то, что ты, Вестник Грим'Харгт, прошёл Тьму Иридиума, и можешь быть освобождён от встречи с Проклятым и испытания Духа, - кивнув, тем самым подтвердив свои слова, Мун'Ракар закончил свою речь фразой, - я передам вождю и первому шаману твоё пожелание встречи с ними, и сопровожу до их шатра, но твои кернаты должны остаться здесь. Если среди них нет тех же, что воевали с Тенями в городе людей, - вопросительный взгляд кроваво-красных глаз оценил всех присутствующих, но Моргораш высовываться не спешил, оставляя это решение командиру. Рек-Керот, тем временем, о чём-то переговаривался с Шаарой - по обрывкам фраз можно было понять, что его заинтересовала "целительная магия", которая поднимает даже из могилы. Нииртир, тем временем, просто довольно скалился в лицо Угроку, на что тот отвечал той же монетой.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:16:56)

Моргораш понял и простил - собственно, особым желанием лезть куда-то совершенно без оружия скрытень не хотел, особенно на территории такого клана. Предупреждение о том, что не стоит махать кулаками даже в случае "когда они полезут под хвост" восприняли все. Даже Нииртир. А с учётом взгляда всего отряда, который был направлен на мечника, особенно он. Громобой, от греха подальше, даже уселся в центре тюков "помедетировать". Делать этого он не умел, но чтобы зазря не раздражать старца, готов был научится. Шаара ему в этом поможет.

Получив решение, Вестник только поднял свой топор да убрал его за пояс, после чего провёл Кхана внутрь "первого круга" лагеря. Шатры вождя и шамана были лишь на чуточку получше тех, которыми распоряжались остальные жители племени, но на них была масса различных символов. Некоторые Кхану были знакомы, и напоминали клятвы Крее и духам Лоа, другие казались откровенной тарабарщиной, словно бы писал их совершенно далекий от этого мира орк.

В отличие от Орды, где Шом мог проходить к вождям почти что свободно, тут их остановили дважды - первым был Вестник, теперь выглянул кто-то из местных "чёрных" доспехов. В то время, пока Мун'Ракар передавал своим главарям слова Кхана, "стражник" недружелюбно исследовал гостя взглядом. Похоже, это был ещё относительно молодой орк, из-за чего к "чужакам" он ещё не проникся терпимостью или, хотя бы, пониманием, так что от дикого зверя его отличало только зачаточное сознание. На лице у него была любопытная отметина в виде отпечатка ладони, но присмотреться к ней точнее не получилось - морда стража прикрыта шлемом, да и сам он чуть ли не рычал в ответ на взгляды. После пары минут такого "общения", кернат вождя объявил сбор законченным, и пустил Шома внутрь "главного" шатра. Уже там он объявил имя гостя и его клан, не забыв представить и верхушку "Алых Копий"

Агнар "Алое копьё". Пожалуй, встретить такого в диких лесах Захрема - и лучше будет отдать всё своё имущество до того, как он скажет "мне нужна твоя одежда, оружие и варг". Если сравнивать вождя с кернатом, то разница была очевидна: во втором плескалось и горело желание битвы, стремление заставить бойца другой страны отдать жизнь за родину раньше, чем это придётся сделать тебе самому; Агнар, скорее, был чем-то вроде несокрушимых волн океана, и давно смирился с осознанием собственного пути и некой неизбежности сражений. От этого он не стал только хуже, более того - непредсказуемость мысли, осознанная убеждённость в некоторых свои установках, да ещё скреплённая далеко идущей философией создавали довольно-таки опасного противника. Скорее всего, это было нечто больше, чем просто ощущения, ведь не просто так Агнар достиг статуса вождя в подобном клане.

Старший шаман Шорр'Наррак был попроще - как и Мун'Ракар, он жаждал кровавой схватки всем своим сердцем, и только некая цепь обстоятельств удерживала его от необходимости броситься в бой прямо сейчас. Тем не менее, несколько знакомый с поведением особо хитрых вождей, Кхан мог заметить...наигранность. Да, пожалуй шаман скорее показывал то, что от него хотели увидеть, в то время как в глазах читалась редкая мудрость Смерти. Возможно, негласная традиция, которая состояла в дополнении сильного мудрым, была реализована у Копий точно также, как то было принято в Арбакараше.

После краткой дани представлению, наступил момент молчания. Как Вестник, Кхан, по традиции, должен был объявить свои вести и требования, после чего в разговор  вступят Вождь и Шаман. Первый, на сколько то можно было судить, высиживал момент раскрытия темы с глубинным равнодушием, тогда как Шорр ожидал слов посланника с явным желанием выступить в ответ, что-то передать Вестнику Грим'Харгт.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:20:47)

Внимали Шому со всем уважением, которое только можно было оказать - молча, внимательно, непрерывно. Тем не менее, чем ближе речь становилась к совету Великого Шамана, тем беспокойнее был Шорр, тем сильнее проявлялся его беснующийся нрав. И в тот момент, когда было оглашено "поглощение" клана, орк не сдержался окончательно.

Старший шаман Шорр'Наррак: НЕ БЫВАТЬ, - взревел шаман, резко поднимаясь с своего места. Тяжелый взгляд своего вождя Шорр выдержал не без труда, но не поддался, - не бывать смерти Проклятого! Агнар! - По рукам колдуна пошла дрожь, его пудовые кулаки сжались от злости, - ты знаешь, что он значит для нас. Что мы для него. Ты знаешь, что "Иные"...

Агнар "Алое Копьё": Знаю. И внемли Алому Копью, Вестнику Горя - присядь и умолкни, не выставляй наш клан монстрами перед другими, - это было зря. Побег в астрал свершился быстрее, чем кто-либо из присутствующих (даже если бы захотел) смог вмешаться в происходящее. Натужно выдохнув, орк указал на место против себя, - садись и ты, Глас Орды. Духи уже давно предвещали твоё появление, и это внесло раскол и в нашу семью, - старый воин провёл рукой по подбородку, приглаживая застарелую щетину. Говорить ему было столь же непривычно, как и Кхану, а потому Алое Копьё не сразу нашёл нужные слова:

- Вести твои нерадостны, скажу не таясь. Ваш "Белый Глаз" мудр, и он был прав когда сказал о том, что останутся лишь выжившие Алые Копья. Кроме этого, он знал и про пайзцу Арока, что принял первый Череполом из рук Ушедших, и ведал о ритуале Скрепления или Слов Верности, символом которого была мудрость Безумного шамана, вырезанная на плоти умершего леса - танец духа Мёртвого Дерева. Но так как ты здесь и один, а не за границами лагеря и с воинами своего клана, то вам многое тебе неизвестно из нашей истории. Это естественно, - буркнул орк смиренно, - мы долго жили тем, что держались особняком от остальных, были зверьми среди зверей. На столько, что некоторые из нас стали забывать о том, что Проклятый - наше наказание, а не источник силы. И как любое наказание, он не принадлежит нам, и что мы сами должны придти к тому пути, которым следует идти. Когда мы закончим со всем этим, Кхан Шом, никто из моих кернатов не свернёт с пути Смерти, и в Чёрную Рощу мы пойдём с легким сердцем, а затем - и за флагом Ругза. Так велят духи, - смирение вождя было тем понятнее, чем дольше он говорил. Да, как бы ни были закрыты Алые Копья, они всё ещё хранили в себе знания и мудрость Богоборца, следовали традициям Орды. Естественно, что их клан, со временем, менялся, но тот же Агнар нёс в себе холодную ярость, что свойственна старым и мудрым охотникам, в чём сильно напоминал другого Вождя, что следовал тем же идеям.

-  Дом призрака сейчас стоит на входе в пещеру Той, Что Жаждет. На нём можно провести ритуал Зова... Когда-то мне уже приходилось это делать, когда я уже сражался с Проклятым - на том стоит часть нашей кары: молодой воин должен выдержать ночь с воплощением мощи наказания, а потом стерпеть его прикосновение к своему лицу. "Испытанием" зовёт это Шорр'Наррак, но сам он не проходил его... То, что должны стерпеть шаманы, ещё хуже. Потому их так мало в нашем клане, почему я и выступил, когда-то, против Предка. Безуспешно, - орк без стыда признал своё поражение, просто озвучивая это как давно прошедшие события, - но одно я понял - сила мёртвого не в нём самом, и его правда таится глубже, чем я знаю. Возможно, Шорр'Нарраку открыто большее, но, как понимаешь, для него лишиться Проклятого - лишиться Испытания, внести слабость в наш клан. Он не примет иного пути. Если ты не докажешь, что есть иная сила, - воин кивнул на черепа, которые пришли как трофеи из Иридиума, - та, которая помогла тебе пройти Тьму Людей. Выступи с ней перед Старшим Шаманом, прими его условия - и сокруши Проклятого. В том будет моя помощь, меня и моих братьев, - шаман, что логично было предположить, начнёт мутить народ с того самого "Дома призрака", либо же постарается выступить с своими речами перед прибывшими в том же месте. Либо выкинет ещё что-то - слишком уж порывистым был мудрейший этого рода.

Цели миссии: обновлены!

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:21:32)

Сперва вождь вопрошал глазами лишь один вопрос: что ты такое несёшь? После, бросив взгляд в сторону (привычка?), он не обнаружив там своего верного помощника, у которого можно было бы уточнить состояние услышанной дичи, орк только вздохнул. Наконец, оперившись щекой на кулак, Алое копьё смотрел снисходительно, как на кого-то очень юного где-то на винокурне гномов по производству ликёров. Взгляд поменялся лишь тогда, когда за историей о Ничего и Что-то там, возникшем следом, пошли материи более приземистые. Кивнув в ответ на пожелание Кхана выслушать историю, орк принял флягу и щедро отпил из неё, откидываясь на своём троне назад. Он выглядел...пожалуй, уставшим. Словно бы ему пришлось воевать неделю, после чего вдруг набежали парлументёры и давай переговоры устраивать.

Агнар "Алое Копьё": Всё началось с ухода Яростного Рыка - так, по крайней мере, говорил мой отец, - начал говорить вождь, погружаясь в воспоминания, - когда он, вместе с Ушедшими или Отверженными, отправился на запад, чтобы его топор обагрился кровью предателей-людей. Первый Черополом, в ту же пору, получил из рук Арх'Гартора одну из таблиц мудрости Убийцы Бога. Простым было желание вручителя - помните нас. И хотя Череполом не смог познать её или прочитать - он принял дар и сохранил его с заветом: беречь новые земли крепко, но не простить людям того горя, что они принесли. Это, отчасти, определило уважение к нему, а глубинная ненависть, с которой он бросался в бой, закрепило отношение орды к нему. Сомневаюсь, что мой род идёт с тех пор, но так считали мои предки, - орк задумался. Истории таких времён были полны тайн и мистификаций, особенно когда вопрос касался древности рода, так что приходилось отвечать весьма осторожно. Обдумав дальнейшие слова, он продолжил, - со временем, Череполомы сплотились вокруг вождя и встали на границе сплошными рядами. Много веков они обороняли зарождающийся союз на восточных границах, после чего ушли южнее, в самую проклятую топь. "Умрём, чтобы другие жили", - таков их был воинский клич. Но со временем клятвы забывались, знание утрачивались с погибшими в боях, и некогда доступное всем таинство "смерти для жизни" стало чудовищем некромантов, "смерть для оружия". Первыми сдались шаманы, принимая это тьму как дар, как спасение для погибающего клана... Они были слабы и неопытны в искусстве управления мертвяками, и многие из них скормили свои души некому духу, которого именовали Духом Костей - он первым откликнулся на зов, но требовал смерти за свои знания. Так продолжалось до тех пор, пока Труг'Крум не вернул искусство танца, и не помог клану обратиться к словам Арока через пайзцу. На ней сохранилась часть "крови" Поверженного, и ещё теплилась малая толика его силы. Шаман-Богоборец оставил её как напоминание, как знак смертности тех, кто возомнит себя выше всего мира... Но мои предки решили иначе, прислушавшись к шепоту Духа Костей. Тогда и появился Проклятый, - натужный вздох, почти что болезненный. Как бы не относился к происходящему Агнар, этот момент своей истории он раз за разом переживал с искренним состраданием к своим предкам. Сострадании, что граничило с злостью.

- Старший шаман осквернил пайзцу, отнял её силой часть мощи духа, а потом использовал полученное для насыщения тела своего брата-вождя, - слова, как могло показаться, не вылетали, а выпадали из уст орка. Говорить о подобном святотатстве было очень тяжело, - По легендам, в пору своего "рождения" чемпион Смерти поднимал мёртвых велением воли, а души умерших не покидали этот мир рядом с ними. Но даже таким, он уступал числом врагам из Безымянных земель, и новое войско он решил набрать трупами. Рассвет нового дня не встретил целый клан - пять сотен орков легли костьми, от мала до велика. Тогда-то Арбакараш и решился принести кару на голову тех, кого совсем недавно считали надёжным щитом своих рубежей, - вождь подался чуть вперёд, отрываясь от своего "трона", - и даже мощи Орды не хватило для того, чтобы окончательно повергнуть Проклятого. Думаю, их пугала необходимость разрушения пайзцы - наследия Великого. Всё, на что тогда решились - запечатать мертвеца, дабы его сила истончалась с годами. Выжившие Череполомы стали тюремщиками для своего предка, вооружившись Алым Копьём, и с тех пор мы следим за ним - убиваем его приспешников, смиряем витающих рядом с ним духов Порчи, год за годом подтачиваем костяные цепи. Но в этом осмелились увидеть силу, в наказании стали искать откровения, - Агнар рыкнул, - да, выбор - удел свободного, раб должен повиноваться бездумно, но порой Старшие требуют от нас подчинения в момент приказа, и мы должны услышать их зов. Когда вождь приказывает идти в бой - мы идём, потому что закон и мудрость Арока сказали так. Когда я, вождь, слышу слова Духов, что выше меня - я следую им. Пусть нет моей вины в том, что предки оступились, но если проклятие коснулось нашего рода, то я, старший, несу за всё ответ, и мне решать будущее клана. Те, кто осмелятся бросить мне в этом вызов, падут на поединке Правды, - очередной вздох, задумчивое молчание, - или уйдут, подобно Смертострелам. Лучники тьмы когда-то были глазами Череполомов, несли для них весть о новых боях. По традиции, их вождём становился третий брат в семье вождя Череполомов, и так пожелали Боги, что он, в пору рождения Проклятого, был умнее старших. В тот день, когда Проклятый явился в этот мир, Смертострел унёс с собой Откровение Безумного, которое рассказывало о Песни Смерти. Эти слова, слова силы, должны были смирить Духа Костей окончательно, соединить его сущность с телом Предка. Но этого не случилось... К счастью. Тем не менее, остался ещё символ скрепления, который Смертострелы вручили в момент братания с Череполомами - осколок Мёртвого Древа из Тёмной Рощи. С его помощью можно принудить Духа Костей показаться тебе, но без Слов песни ты будешь бессилен перед этим созданием. Поэтому, думаю, Смерстострел желает вернуть к себе то, что некогда принадлежало его клану. Но что о Проклятом, то могу ответить лишь свою задумку - оба брата ещё живы. Как говорил Два Топора, в Иридиуме он слышал про неких "личей", которые способны затаить свою душу в камень, и жить вечно. Проклятый Вождь скован с пайзцой Арока, и за ним мы следим, но куда мог скрыться Проклятый Шаман - то мне неведомо. Возможно, ваш Тираморх отыскал его следы, - закончив с рассказом, Вождь замолчал. Серые пальцы одну за одной перебирали прочные каменные бусины на шее старого орка, словно бы отмеряя шаг за шагом пройденную Череполомами историю - историю вражды, войн и неизбежных смертей.

- Потому для нас ваш мир является "Иным", - сказал Агнар напоследок, - клятвопреступники, братоубийцы, поклонники мертвичины. Наша жизнь - ошибка, но наша смерть - спасение для других. И пока мой сын, Шорр'Наррак, не примет этой истины, Копья не могут вернуться в Орду. Впрочем, смерть Проклятого решит вопрос, и исполнит волю "Глаза", - Вождь пристукнул стоящим подле трона копьём, отбивая своё решение глухим стуком. Порой осознанное повиновение - тоже свобода, ибо оно несёт за собой давно ожидаемое спасение.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:22:01)

Алое Копьё кивнул. Как бы ни была печальна история его рода, забыть её - и утратить многие традиции, события и память, опыт прошлых поколений, что сравним с чистой силой в некоторых ситуациях. Это было бы совершенно непростительно, а потому за своего сына, который грозился помешать этому, заменить истинную веру ложной, вождь также не отвёл взгляда, принимая это обвинение как должное. Похоже что Агнар уже давненько подумывает на эту тему, и принял некоторые решения как должно Вождю.

Агнар "Алое Копьё": Песня Смерти для нас - что шепот духов или мудрость Арока, роднее слов уши не услышат, - кивнул орк, улыбнувшись краешком рта при упоминании Смертострела. Родственные чувства взыграли, или уважал ещё одного участника Иридиумской бойни? - Но чтобы исполнить её так, как должно, нужен больше Знающих, чем твой кернат и мои шаманы. Само испытание проходит один на один, то верно, и длится всю ночь. Сейчас, дело ясное, всё надо делать быстрее - мои воины скоро вернутся с набега на крысолюдов, и я скажу им услышанную весть, - Агнар встал на ноги, как бы нехотя поводя мускулистыми плечами. Полное игнорирование брони, вкупе с огромным, что твоя ляжка, тесаком выдавали в нём одного из известных всем орочьих берсерков, которые могли погибнуть, но не проиграть. Даже страшно сейчас подумать о том, до какой степени накаляется ярость в тех, кто бок о бок идёт со Смертью в бой, - и если мой сын не вмешается, то можешь идти вместе с своими воинами и моими братьями, чтобы враз разрушить все тела Проклятого. Обычно он поднимает не более двух мертвяков, оставшихся с прошлого ритуала, да только сейчас, думаю, против вас пойдёт вся орда призраков и выбранных им "спутников". Всего их три, по числу когда-то отмеченных братьев. Что до пайзцы... Она там, в его настоящем теле. Сколько бы мы не устраивали тризны, сколько бы ни пылал поминальный костёр - его тело восстанавливается за семь лун там, где установлен штандарт Череполомов, вновь требуя нашего внимания и кары. Если таково проклятье или сама суть некромантии, то я чувствую скорбь за Предка, а потому буду рад, что на сей раз он навсегда освободится от этой боли, - направившись навстречу Кхану, Агнар достал из напоясной сумки небольшой камешек, на котором были начертаны орочьим языком слова "Ключ" и "Зов", - ключ-камень. Положи его на алтарь у входа, и Проклятый откликнется. Обычно мы обагряем ключ-камень своей кровью, но этот ритуал пришёл к нам позже, против нашей сущности, - в этом орк был прав. Практически все ритуалы, танцы и схожие мистические явления у зеленокожих практически никогда не были связаны с их кровью. Животных или птиц, рабов или достойных пленников, которым даровали "чистую" смерть - да, вполне. Но не своя, потому как тела орков принадлежат лишь им самим, а пролитая кровь означает маленькую потерю, граничащую с поражением.

Вождь направился на выход, бессловесно приглашая Кхана за собой. Уже вне границ шатра следом за ними отправился и стражник, и кернат-знаменосец. За границей "круга первых" удалось встретить и оставленный ранее отряд. Судя по здоровенному фингалу под глазом Нииртира, а также помятому виду Громобоя, старикан-Два Топора всё же добился своего. Но бой был честный, это факт - знакомый ятаган задира сменил на менее изящный, но более удобный на вид меч. Самого старика рядом не было видно.

Предоставив Кхану время для разговора с своими воинами, Агнар преступил к неспешному разговору с Мун'Ракаром. Два брата - что две стороны одного меча, как говорится, а потому знаменосец даже глазом не повёл в ответ на волнительные, казалось бы, новости. Похоже что минимум один могущественный союзник в этом клане уже был, а вслед за ними подтянулся и стражник. Собственно, деваться ему было некуда - как бы парень не пытался сохранить солидно-злобный вид, он явно сдавал на фоне таких матёрых воинов.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:22:15)

Мечник на взгляд ответил ухмылкой. "Всё честь по чести", как бы отвечал он, хотя рядом стоящая шаманка явно поддерживала лидера в плане его возмущения. Моргораша, казалось бы, даже на половину пронять не удалось. "Ты тут главный, вот и сам думай - кто, куда, зачем идти", - после чего последовала (бы) знакомая ухмылка стрелка. Но нет, более важные разговоры отвлекли от мелочного веселья, и к выслушиванию-обсуждению плана Смертострел подключился без обычных прибауток.

Шаманы, в два голоса, поддержали отказ от ритуала. Кроме пугающих игр с кровью, сам ключ-камень был не то чтобы обычной безделушкой, и не исключал возможности создания некой связи между испытуемым и Проклятым, что когда-то может да сказаться. Упоминаемые личи вызвали предложение Смертострела обработать оружие ореховой микстурой. Да, это было достаточно дорогое лечебное средство, но "нечисть от неё падает почище молодняка на День Медведя". Рек и Нииртир, как силовой центр этой операции, посоветовали лишь не высовываться магам раньше времени, хотя второму роль защитника была не то чтобы привычна. Магические усиления пока ещё не получили своё воплощение - разговоры могли затянуться, а силы в этом проклятом месте стоило бы поберечь.

- Сын сам вас найдет, - были прощальные слова Алого Копья, - возможно, один, может с другими представителями круга шаманов. Но он придёт. Как хранитель Проклятого, он не сможет остаться в стороне от вашего боя, - после чего вождь направился в сторону основного лагеря, а отряду Кхана был предложен путь в иную сторону. Туда, где погибла Та, Что Жаждёт. И там же будет могила того, что решился на игры с мертвецами, проиграв в этом свою душу.

~~~У входа~~~~

Вход в пещеру был перегорожен, и судя по пробегающим меж костей языкам зелёного пламени - ещё дополнительно усилен некой весьма противной гадостью. "Ключник" этих своеобразных врат, на сей раз, не таился в потустороннем мире, а стоял прямо перед ними с видом самодовольного превосходства. Здесь уже удалось обнаружить то, что, отчасти, могло пояснить поведение шамана - он был одержим, добровольно или по принуждению силы извне. В глазах виднелся мутный туман охватившего тело духа, а вокруг тела старшего витали ядовитые миазмы - элементы "тела" того создания. Это, вкупе с известным некроманским "холодком", вынудило поёжится даже привычного ко всякой дряни Громобоя, воины же и вовсе заняли защитные стойки.

Старший шаман Шорр'Наррак: Ключ-камень вождя. Немалый дар, - кивнул шаман, кровожадно ухмыляясь. Видимо камешек был далеко не просто так, если уж его ощущали на расстоянии, - а стало быть ты можешь знать о том, что было известно моему отцу. Одну из трёх сторон той истории, через которую прошёл наш общий предок. Жаль, что остальные для тебя темнее, чем небо зимы, - последовал почти что покровительствующий взгляд, как бы сверху вниз. Картинку испортил знакомый всем присутствующим хохоток, вследствие которого шаман стал злобно зыркать в поисках шутника.

Моргораш: Мужик, не шелести особо - дай поясню ситуацию, - Смертострел, похоже, был единственным в отряде, кого вообще не трогало происходящее. Он как бы даже...рад тому, что приходится иметь дело с трупами, нечистью и прочей подобной дрянью, - ты сейчас, конечно, расскажешь про вековую традицию, и про чарку водки на столе, и про то как хорошо мы все жили, пока ваши варги не пришли в нашу станицу. Да только вот я что тебе говорю - Смертострелы помнят. И ушли мы из Чёрной Рощи далеко не по трусости, но понимая одну умную вещь, - лучник показательно достал свой тесак, бросая его под ноги также, как до этого делал Мун'Ракар с топором, - тебе её скажу, только ты не обижайся. Так вот, Наррак - ты не прав. И если ты позволишь мне очистить твой разум от Осколков, то я тебе даже поведаю насколько ты не прав, - Смертострел шагнул вперёд, делая привычный для Орды знак "нужна помощь". Большего он не говорил, пользуясь натуральным ступором Шорр'Наррака. Признатся, из команды только Шаара ещё что-то понимала, подготавливая лозу на случай возмущения шамана.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:22:56)

Эмоции были ключом, который отпирал не одни ворота. За ними таилась чистая воинская сила, воплощённая в стремлении, но за ними же следили и бесплотные духи, питаясь этой "структурой". В отличие от духа леса, который был разъярён потерями, и как бешеный зверь бросался на всех и вся, овладевший шаманом был смертельно сосредоточен на том, что испытывали "гости". Не обнаружив там желания смерти или страха повиновения, это создание начало вносить сумятицу в планы отряда практически одновременно с тем, как Кхан начал действовать.

Первый удар остался за бойцом, потому как ни шаман, ни дух внутри его не были посвящены в аспекты рукопашного боя. Однако в следующий миг из стены посыпались выстрелы из осколков кости на пару с рёбрами-"клешнями". Нет, не против Кхана - против Наррака. Как гарпуны, они пробили его руки и ноги, и как ленты одежды душевнобольных спеленали тело орка, после чего силой затащили внутрь костяной стены. Посыпавшиеся следом удары монаха показали ему два важных открытия: 1). Зелёный огонь - больно. 2). Прочность кости была на уровне плохонького железа, однако крошилась эта конструкция так, что неудачно выбранный угол атаки привёл бы к тому, что шамана просто изрешетит полученными обломками кости насмерть. Можно было отогнуть или разорвать кости чисто грубой силой, но этому мешал ряд факторов, в котором болезненные ожоги были где-то так на третьем месте.

Первыми, естественно, оказались компания духов, которые вывалились из скалы как груз из сломанной коробки. Попутно отпуская заунывные звуки, они явно нацелились на окружение Кхана, чтобы, впоследствии, провести ему ускоренную школу погружения в Смерть по системе Рокка Бар'Бора. В этом, естественно, им стремились помешать робяты из отряда. Моргораш, кроме особой орочьей магии матов, осыпал вновь прибывших стрелами. Один выстрел он направил в стенку, и бес его знает что было намазано на тот снаряд, так как кость начала плавится как лёд в солнечный день. Созданная Шаарой лоза ухватила Наррока за торс, не давая ему полностью погрузится в кость. Помогало это мало, потому как хватка рёбер была значительно надёжнее, но хоть что-то. Громобой уже начал бодро одаривать всех удержанными молниями, попутно напевая что-то из стихов Безумного. Творчества духи не оценили, а вот сам магический снаряд - очень даже. Призрак, которому прилетела первая молния, прямо на месте рассыпался от впечатления. Воины пока ещё не успели включится в дело, подготавливая техники да оберегая магов от атаки, но их помощь явно бы не помешалась, потому как стена справа и слева от Кхана стала странно деформироваться, образуя вполне осознанный образ "живого" голема. Разбить их не составит труда, когда они оторвутся от проклятого огня, но это всё потребует времени, которого неизвестно сколько и осталось. Тот, кто сидел в глубине пещеры, был явно сильно разозлён сложившейся ситуацией, и не собирался жалеть сил для собственного спасения. 

Отредактировано Нейтральный персонаж (2018-05-19 10:07:59)

Весь отряд, как один, знали на что идут и с чем предстоит столкнуться. Каждый из них был готов не только нырнуть в пекло, но и вернутся оттуда живыми и с достойной добычей, овеянные славой. Только вот всего этого было мало для того, чтобы одолеть ту волну, которая вышла на них из глубин пещеры, что окружала Кхана сплошной пеленой стенаний и смерти. И что хуже, духу Смерти было всё равно кто гибнет - свои или чужие...

Крошились кости, рушились черепа, а камни в руках, казалось, грелись от одной только мысли о том, что через них направлена Воля, проводник Силы. Порвать духа? Пусть так. Вокруг кулаков уже пульсировал воздух, горячий как кровь, и эта оболочка воли позволяла задеть даже тех, кто пытался скрыться от удара. Големы были прочны, но не столько, чтобы выдержать шквал ударов. Вышедшие взамен им скелеты орков пали и того быстрее, перед смертью успев издать пронзительный хруст. Но во всём этом безумии танца войны, не смотря на всю попытку обратиться к сущности жизни, Смерть набирала свои силы. Ядовитые миазмы окутывали землю, а тьма, в чём-то, напоминала темноту тени ОКИЛАРа. Впрочем, в первый ли раз приходится шагать в такую бездну?

Остальные старались не отвлекаться от задуманного. Моргораш, даром что скрытень, по мере собственной ловкости продвигался к Нарраку. Запечатанный в стене шаман угасал с каждой секундой, и вырвать его требовалось ради собственного его спасения. Шараа, тем временем, усилила Нииртира силой зверя, а Реку досталось ускорение и теплота. Шаманка знала, что эффективнее всего было бы насытить усилениями Кхана, но и про своих собратьев забывать ей было не должно. По идее, оставался ещё Громобой, но он, переключившись с песен на матерные сказания, воспарил в воздух для полноценного оправдания своего прозвища.

Шаг за шагом, смерть за смертью, орки пробивались к шаману, но всё затихло в тот момент, как только отзвучал последний крик Кхана. Духи, оцепенев, воспарили на одном месте, и клинки Река и Нииртира рвали их плоть почти безнаказанно. Кхан... Он знал, что за ним идут. Точнее, уже пришли.

Тело мертвеца было целым, но в нём не осталось честности или разума - лишь навязанное стремление, только приказ от инородной сущности. В смертельном рывке Проклятый вылетел из пещеры чуть ли не сквозь костяной гребень, в попытке убить того, что осмелился бросить ему вызов. Атака не была чем-то совершенно неожиданным для монаха, но всё же одного лишь касания проклятого меча хватило для того, чтобы по телу пронеслась волна боли... Боли, что только распалила злость. Но и рыцарь тьмы не остановился на достигнутом, обрушив град рубящих ударов на непокорную добычу. Его меч был медленнее кулаков Шома, но сочащееся трупным ядом лезвие, вкупе с неутомимостью нежити, делало из мертвеца крайне опасного противника. Кроме того, он совершенно не желал действовать по правилам...

Второй вмешался почти сразу, как Кхан смог вырваться из сверкающего водоворота смерти. Убийца, вооруженный костяными ножами, был много слабее своего "брата", но ловкости и ярости атак ему было не занимать. Впрочем, Шом тоже был не один, и Нииртир, издав громогласный рык, в рывке ворвался в разгорающуюся схватку. Оружие живого орка, что парадоксально, лёгкими порезами оставляло на теле мертвеца такие раны, словно бы клинок пылал внутренним пламенем. Возможно, виной этому была разгоревшееся руна, которую удалось заметить... Но это не так важно.

Последняя часть "проклятого" изменила имеющийся расклад, создавая стены арены из костей. В отличие от "врат" пещеры, то были просто прочные стены высотой в пару метров, которые напоминали белый частокол. Часть его "проросло" сквозь тело Проклятого, но тот, похоже, даже не заметил этой неприятности, только усилившись от окружающей его кости. Убийца, чуть не лишившись руки во время "дуэли" с мечником, прыжком вышел из боя до границы "арены". Перед ним, где-то через мгновение, спикировал Громобой, с довольной улыбкой поигрывая своей дубиной. Ну шо, щеглы, - гаркнул шаман, - понеслась слава Крее! Из-за стены раздался привычный железный скрежет - то Керот ударил мечом по щиту, отвечая на призывы лидера и своих братьев. Им с шаманкой, похоже, предстоит повергнуть шамана, что вынырнул из потустороннего мира по ту сторону ограды.

На мгновение всё стихло. Джаггернаут буквально ощущал то, как его дух испытывает присутствие Смерти... Но его тело - его оружие - было готово к этому как никогда. Дрожь воздуха, как над раскалённой заготовкой кузнеца, уже окутала его целиком, и этот духовный порыв ощущали другие. Союзников он вдохновлял, врагам внушал уважение. Но было что-то не так... Даже не мысль, а лишь отголосок её, почти неощутимое чувство говорило Кхану - настоящего среди них нет. Он был... Здесь и не здесь, не жив и не мёртв. Он был... Жалок. Но заслуживал покоя, не смотря на все свои грехи. С помощью камня, что говорил с духами, или благодаря своему призыву, Кхан видел отголосок этого создания.

Он, скорее всего, был там, в пещере. Но перед этим требовалось завершить бой, а Проклятый, тем временем, уже готовился к новому этапу схватки!

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:24:47)

В орочьей культуре доверие к Смертострелам, традиционно, никогда не было, и, скорее всего, не будет. В основном это опиралось на некую традицию, верования и простой расчёт, который говорил об одном - скрытни черти те ещё, и всегда могут подкинуть подлость. На сей раз, правда, обман получился вроде бы и не обман, а просто недосказанность, и всю глубину этой "тайны" Кхан ощутил на себе сразу после первого глотка. Да, тело привычно налилось силой, но её оказалось даже с избытком! Мышцы взвыли как запряжённые в телегу быки, и по ощущениям стали подобны стальным канатам. А вот в глазах поплыли такие картины, что трудно было понять - правда это или вымысел. К этому можно было привыкнуть, если бы Проклятый оставил хотя бы немного времени. Но увы.

Те мгновения, что Кхан потратил на питьё зелья и активацию руны, Предок тоже не терял зазря, и вот уже вместо одного двуручного меча у него оказались щит и одноручный. Широко в принципе, это была всё та же кость, и опознать в ней оружие можно было только в сильном подпитии, но мертвецу это не мешало. Как только он вышел из стены, схватка началась с новой силой.

И стоило признать, сейчас-то дух лютовал не на шутку. Да, каждый пропущенный удар по своему телу Проклятый ощущал в полной мере и с должным хрустом его собственных или "защитных" костей, но это не больно-то ему мешало прямо-таки давить монаха. Атаки мертвеца словно бы предугадывали дальнейшее движение Кхана, и в один момент мечник чуть не снёс Шому челюсть, взамен оставляя глубокий порез на плече и, частично, на шее. Что было хуже - раны тут же схватывались за счёт множества рун регенерации, не давая крови даже возможности вымыть попавший яд. Пока отрава ощущалась как старая пища, отзываясь неприятными, пусть и контролируемыми, позывами желудка, но чем дальше в лес, тем злее варги.

Использование рун и техники смещения стало вопросом необходимости - а вот сообщить союзникам известие, или вмешаться в их бой, стало куда сложнее. Мертвецу-то что, ими всеми тремя управляла одна и та же сущность... Которая в один момент взвыла как добрая сотня банши, пусть и без последствий в виде крови из ушей. Причина была не совсем понятна, однако мертвец-противник как-то даже... Потух, из-за чего пропустил отличный удар ногой. Щит раскололся на части, а тело Проклятого с таких грохотом впечаталось в костяную стену, что звуки, скорее всего, были слышны в Аркараше. Рывок позволил мечнику сократить утраченную дистанцию, но грамотно выбранный момент для захвата направил это усилие в пустоту бесполезности. Тем не менее, от своих намерений Предок отказываться и не подумал, не оставляя и возможности для обдумывания. Перед ним был враг, и этот враг уже натворил слишком многое, чтобы его можно было простить. Смерть. Взывает. К смерти. За своей спиной Шом ощущал некий силуэт, который предлагал свою помощь. Эта мысль была на границе, между сном и явью, но мир вокруг... Он и так был слишком нереален, чтобы на счёт этого стоило переживать.

У союзников ситуация была... Наверно, попроще. По крайней мере, Нииртир и Громобой успешно потеснили убийцу, оставив того без руки и части головы. Живучесть в создании была повышена за счёт влияния духа, "сущность" которого ощущалось просто везде, в любом тёмном облачке или тени, но даже это не спасёт "ловкача" от закономерного финала. Проклятый-шаман так и вовсе пытался сбежать, и его, с двух сторон, поджимали стрелок и щитоносец.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:25:31)

Исступление. Ярость. Кровь и сталь, чёрные осколки плоти и алые порезы смешались воедино. Ни Предок, ни Кхан не позволяли своему телу сдаться под напором чужого духа. Яд и грубая сила, Смерть и Гнев, мертвец и живой!

Но сила силу ломит, и как бы ни был живуч мертвец, его кости, доспехи и остатки бренной плоти сминались под шквалом направленных на них ударов. Кроме того, лишённый щита, Предок целиком и полностью направил свои усилия в атаку, самозабвенно шинкуя всё то, что монах неосторожно мог ему предоставить. Рука? Кулак? Нога? Рыцарь тьмы даже не старался больше поймать момент для точного выпада, мгновенной смерти, из-за чего и сам подставлялся под крушащие атаки. В один момент Шому удалось пробить плечо мертвеца на столько тщательно, что искарёженный доспех заблокировал руку. С этого момента победа была, скорее, вопросом времени, нежели затраты сил.

Но жизнь, как известно, любит бить ключом, и исключительно по темечку. К тому моменту, когда от Рыцаря осталась груда смятого воедино куска плоти и железа, Громобой и Нииртир пошинковали и избили до нужной кондиции Убийцу, в то время как троица орков-за-стеной сделали мёртвого шамана совсем-мёртвым шаманом. Казалось бы, на этом можно было заканчивать с этим боем, но раздавшийся крик Моргораша: ОСКОЛКИ! - вкупе с ощущением от чёрного янтаря подсказали - всё не так просто. Мёртвые, недавно скованные плотью, души так и оставались на месте, а рядом с ними появились иные, пропитанные явной ненавистью к сути жизни. Кхан уже видел этих созданий в Иридиуме - назгулы, неприкаянные мёртвые души. Только чтобы они обращались столь быстро, и из тел реведантов... Нет. Освобождённые души удерживала лишь воля духа, она же привела и новых "гостей". Сколько их ещё будет? Сколько сотен орков тут погибло, и теперь их сущности рабски бродят по злой воле неведомой силы? Для поиска ответов не было времени, но едва монаху выпал шанс нанести последний удар по отживающему своё предку - как взгляд реведанта, казалось бы, пронзил глаза орка. Наступила тьма...

Темнота. В который уже раз Кхан встречался с этой своей старой подругой? Вновь и вновь она возвращалась к нему во снах, тревожной тенью нависая где-то в глубине мыслей; раз за разом вокруг него сгущались тучи неприятностей, которые приходилось то решать, то изгонять. Сейчас, как ни странно, ничего такого не было, и после горячки боя происходящее выглядело тем необычнее, чем реальнее ощущалось. Впрочем, не сказать что уж орк был совсем один. Какая-никакая, а компания тут присутствовала.

Однозначно, это был тот, кого Кхан "видел" в начале боя, только сейчас создание решило не таиться, но показать себя во всей "красе". Давным-давно истлевший труп, в разрушенных доспехах и с огрызком меча в руке, призрак стоял...парил?... на расстоянии вытянутой руки от зеленокожего гиганта, и, казалось бы, изучал его, всматривался в самую суть. Несмотря на подобную близость, со стороны "предка" не ощущалось ничего, что можно было бы трактовать как угрозу или желание напасть. Только некая тень нависала где-то там, за спиной, постепенно вгрызаясь в подкорку головы Шома.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 10:35:50)

Дух безмолвной тенью висел перед монахом. Безъязычный, безвольный, бессильный. Он был здесь лишь потому, что чувствовал в Кхане того, кто мог бы осмелиться его выслушать, и тень одобрения мелькнула в действиях призрака в тот миг, как только Шом позволил себе поклониться. Предок, едва его собеседник закончил говорить, мягко осел на тьму "земли", касаясь истлевшим лбом её холодной черноты. Как в Поединке Чести, он полностью признавал над собой волю победителя. Но кроме этого, была тут и другая сила...

Осколок. Рваная сущность некогда сильного духа Порчи, к которому взывали Череполомы и пленённые Белые Длани. Предок уже не помнил, кто и когда решился провести этот ритуал, но с того самого момента его ведёт лишь одно желание - желание смерти. Скованный чужой злостью, ведомый звериной ненавистью погибающего разума, Предок убивал и умирал сотни, тысячи раз, и с каждым боем лишь сильнее подпитывал своего господина. Единственное, на что он ещё был способен - оставлять знак, что ненавистен мёртвым. Знак того Бога, чья "кровь питала" источник "жизни" осколка, и без которого ему не жить. Пайзца Богоборца, наполненная благословением Ведущего Смерть.

Именно его сила была тем потоком, которая позволяла клану Белой Длани, сколь малочисленным он не был, жить практически на границе с землями Некромантов (ныне известными как Безымянные). Именно его благословение было получено Великим Ароком, чтобы после победы над Первобогом он мог исправить то, что он позволял себе делать ради победы. И именно это благословение, с помощью ритуала и обильной жертвы, было превращено в проклятье. Лишь один брат - который, как знал Предок, единственным смог сбежать По Ту Сторону - воспротивился и помешал ритуалу, после чего бежал с своими кернатами, и организовал клан Тихой Смерти, со временем ставший Смертострелами. Одного из них Предок ощущал здесь, в бою, и боялся его не меньше Кхана, ведь тот был Изгоняющий Духов, и вот-вот сможет изгнать Осколок из тела Кхана. Впрочем, и сам монах был способен сделать это, как только пожелает. Но Предок просил иного...

Осколок будет жить до тех пор, пока цела та цепь, что связывала его с этим миром. Одна частица скрывается в его вечно возрождающемся теле, и её уже сломили. Вторую даруют старшему шаману Алых Копий, и его душа, как ведал Череполом, уже покинула тело и лишь чудом не стала новым кормом для духа. Последнее, и самое прочное - пайцза. Для её очищения потребуется многие месяцы стараний сильнейших шаманов племени, и за это время рыцарь смерти ещё не раз вернётся в этот мир для защиты своего господина. Позволить Осколку терзать одно тело, что не поддастся его силе, выглядело для Предка... Лучшим выходом. Правда, он не скрывал своей усталости. Он хотел умереть, ибо его ждали там, по ту сторону. Его грехи, его победы. Крея взвесит всё.

Осколок пока не мог вмешаться в разговор, но Кхан чувствовал - чем больше он даёт призраку раскрыться и понять себя, тем дальше запускает свои когти Порча. Но кроме этого, было ещё что-то. Две пары глаз из темноты, что смотрели как одни. В них была ярость и мудрость, безумие и решительность. Инфернальный блеск напоминал Голодную, но в нём было другое - стремление к силе, которую подавила сила ещё большая. Он ещё только ждал, наблюдал за Шомом. Ждал его решений.

Две пары глаз смотрели, как одна. Но едва Кхан озвучил свой выбор, и обратился к ним, как блеснула лишь одна искорка - Мудрость, смиряющая Жажду. Визг и вой Осколка, старая клеть которого сменилась новой и более прочной, уже не играл никакой роли, ибо слово сказано, воля закрепила решение. Облегчённый вздох Предка как искренняя благодарность, после чего призрак воспарил ближе, протягивая Шому заслуженный им в бою трофей - пайзца Богоборца. Касание костяной ладони к лицу Шом практически не ощутил, вновь канув в небытие.

Прикосновение к этому артефакту, хранилищу силы Бога и Памяти великого предка, отозвалось вереницей странный ощущений, среди которых явственно витало осознание - теперь никаких послаблений себе, ибо оступившись, он даст контроль над телом духу, который и без того вредит живым всей силой. Кроме этого, в голове возник ясный образ некого шамана, который "посмотрел" на монаха не то с осуждением, не то с удивлением.

Неизвестный шаман: Стало быть, кто-то осмелился выслушать моего брата, - слова лились из неоткуда, возникая прямо в сознании Кхана, но даже так, через отблеск мыслей, ощущалось не только скрытая агрессия шамана, но и его ехидство, - это хорошо, очень хорошо! Люблю, знаешь ли, сыграть в Лабиринт на смерть Бегущего. Правда, сейчас там бои уже не те, что в славные годы моей молодой жизни. Остаются лишь такие, как ты, за которыми хотя бы забавно наблюдать, - старец фыркнул - или подумал об этом, чтобы в мыслях Шома отразилась эта эмоция. Как понимал монах, сей "разговор" шёл лишь потому, что в его руках была пайзца. Другой момент, что он пока не мог быть уверен наверняка, услышит ли его "собеседник" или это отправка в один конец. Впрочем, "шаман" уже куда-то поспешал, - если Осколок не пожрёт твой разум, а ты сам не сгинешь во Тьме, загляни к лику Мёртвой. Может после этого останешься жив немного подольше. Кхе-кхе. - "Мёртвой" Крею называли всего два типа орков - безумцы и "остряки", и похоже что сейчас повезло столкнуться с чем-то средним. А может быть, сей товарищ просто был помешанным на смерти и всем связанным с ней.

Шом обнаружил себя внутри пещеры, в небольшом углублении прямо по её центру. Кругом были разбросаны кости - как старые, так и относительное свежие - и по их толщине и сколам орк понимал, что это далеко не жертвенные животные, но останки тех, что приходили на испытание, что старались выполнить долг перед кланом. Теперь Алые Копья были свободны от своего проклятья, а просьба Агнара была выполнена с лихвой. Неизвестно лишь то, удастся ли самому теперь вернуться в родной Арбакараш - здесь, в месте пропитанном Смертью, Кхан особенно ярко ощущал присутствие чужеродного Осколка в своей голове. Тот молчал. Пока. Он ждал. Смерть терпелива. Она всегда получает своё. Другое дело, что граница меж безумием и выбором ещё оберегалась самой сущностью, самим духом монаха, и преодолеть её Осколку будет непросто.

Ведь Мир живых и их стремлений не меньше Мира мёртвых нуждался в защите, но хуже всего (как и всегда) приходилось на границе, стыке этих двух чуждых и родственных "стран". И как до него Предок нёс свою ношу, так и Кхан начинал свой Дозор за теми, кого силой выдернули за грань.
Вечная стража только началась.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-09-06 12:26:38)