Всматриваясь вдаль, вглубь лагеря, казалось, будто вместо факелов виднелось множество светлячков, усердно освещающих каждую палатку. Вряд ли в этой округе сновали птицы, всё живое, находясь здесь, заведомо обречено на верную смерть, даже воронов, наверное, здесь никто не видел. Но представить только, что здесь летают птицы, какой бы замечательный вид припадал на их взор. С высоты птичьего полёта даже лагерь, находящийся на оскверненной земле, мог бы впечатлить своей красотой. Множество мелких, крохотных огоньков испускают едва заметное на этом расстоянии свечение, подобно ночному небу, хранящему множество сияющих звёзд. Возможно, ночью птицам кажется, что в таких, наполненных яркими огнями местах отражаются звёзды, ничтожно малая частица неба. Тёплый свет горящих факелов отражался от доспехов, оставляя на них чудесные блики. Минуты постепенно превращались в незримую часть прошлого, наполняясь одними лишь воспоминаниями и мгновениями, когда реведанта словно вырывали в реальный мир, шумными звуками падающих мечей, ведь зомби слишком неуклюжи, столкновениями с нежитью, не особо дружащую с координацией, также, внимание время от времени привлекала внутренняя часть шатров, в которые изредка заглядывал Алан. В его памяти вырисовывалась недавняя битва, лица поверженных врагов, горький плач. От клинка мастера мёртвых пали многие, среди них было внушительное количество светлых эльфов, но лишь эти двое, ученик и учитель, мерцали перед глазами, словно желая задержаться в мыслях. Это был первый случай, когда Джерико предстояло убить совсем ещё юного парня и его наставника. Различные отрезки времени, пережитки прошлого загорались, и также быстро меркли в голове. Лишь сейчас воин осознал, что так и не видел могил своих родных, интересно, как они умерли, своей смертью или были убиты. Как долго их охватывало отчаянье, когда единственный сын бесследно исчез. О ком они думали перед смертью, делая последний глоток свежего воздуха. Мелькала даже мысль, что его родные могли быть обращены в нежить, как и его дядя, а если нет, то их можно воскресить, отыскав их могилы, но зачем? Джерико если что-то и ощущал, то лишь приглушенное чувство вины, он оставил тех, кто его любил и ждал, оставил того, благодаря кому он смог пройти весь этот тернистый пусть. Но достаточно ли этого, чтобы тревожить вечный сон близких людей спустя тысячу лет? Всё ради того, чтобы попросить прощения, рассказать о том, что произошло, задать множество вопросов и дать ответы на вопросы других — даже если и так, трудностей с воскрешением было бы слишком много, никакого проку от лишенной разума нежити, по крайней мере цели совсем иные. Эту идею мастер оставил, возможно, лишь на какое-то время... Куда интереснее было вспоминать дни, наполненные интересными событиями, вернее, интересными тренировками, которым Джерико всегда был рад. Сложно выразить словами, какова была его благодарность за то, что для него сделал Авиян — наставник, неимоверно мудрый и сильный мистик, ставший для парня хорошим другом. Он был знатным повелителем нескольких стихий, мастером своего дела, знающим, как противостоять магии. Именно от него ученик узнал о существовании духовных техник, когда тот решил стать на путь воина. И пусть мистик не мог помочь постичь техники, он все же смог это компенсировать своим личным опытом, которым охотно делился, составляя программы тренировок. Возможно, без его знаний эта ночь могла быть последней для парня... Треск ветки оборвал воспоминания на моменте, когда Эшли угощала всю семью прославившимися пирожками. Каждый вечер вся семья, в том числе и Авиян, собирались на заднем дворе таверны, чтобы обговорить прошедший день за вкуснейшими испеченными пирожками, странно, но их аромат всё ещё не выветрился из памяти. Вернувшись к суровым реалиям, Джерико лишний раз осмотрелся по сторонам, как-будто желая убедиться, что он всё ещё в лагере, среди себе подобных. Духов, которые сыграли важную роль в битве, уже не было рядом, их время пребывания в этом мире иссякло, они хорошо услужили своего хозяину. Порченная земля придавала сил, понемногу восстанавливая энергию и плоть. Ожоги, полученные не так давно, постепенно теряли свой насыщенный цвет, тон становился всё светлее и светлее, приближаясь к оттенку белой кожи. Ещё немного, и на коже и следа не останется. Немного придя в себя, после длительных раздумий, Джерико заметил, что стоит около того самого шатра Краах-ара, у которого всё и началось. Это заставило усомниться, что воин всё это время бродил по лагерю, но сомненья развеялись также быстро, как и зародились. Немного замешкавшись, воин решил направиться прямиком в шатёр, вслед за неизвестной особью, которую он впервые видел. "Здесь собралась вся разумная нежить лагеря?" — в шатре было уж слишком много личей, окружавших стол, на котором явно было что-то интересное. Узнать, что там такое интересное, Джерико не желал, он лишь смотрел в сгорбленные спины скелетов, прикрытых мантиями. "Краах-ар, судя по всему, снова занят... подожду немного, они ведь не будут стоять здесь вечно". Неприятный опыт подсказывал, что лучше не тревожить противного Архилича, который особо не блистал терпением, в отличии от Алана, который, сложа руки на груди, молча стоял почти у входа, немного левее, чтобы никому не мешать на выходе.
