На какое-то время между ними повисла тишина, и Мисии мгновенно стало стыдно. Как тогда, вечером октября, когда она так же, поддавшись короткому порыву, отчитала Клыка за чепуху, а потом отчитывала уже себя, но мысленно. И то, что сегодня поводов у неё было побольше, чем в октябре, не делало ситуацию лучше и честнее по отношению к Регу.
Их столкновение должно было закончиться там, где на запястьях защёлкнулись оковы, потому что это был единственный честный способ всё выяснить и посмотреть, чья ставка сыграет. И если уж она ставила свои убеждения, свой выбранный жизненный курс и своё решение, и проиграла всё это разом, — никто, даже она сама, не обвинил бы её в поддавках, — то пора было бы и успокоиться, наконец.

Вот только два месяца, на самом деле, чепуховый срок, особенно если нет времени остановиться, подумать, да даже просто пережить всё это, а потом отбросить, как отболевшее. Никуда не делось ни чувство тоски по Стрелиции, ни чувство вины перед всеми сразу — и перед Клыком в частности. В конце концов, если уж начистоту, то это ей стоило в октябре наотрез отказаться от любых попыток сократить дистанцию, запереться в библиотеке и сидеть там, пока не вбилась бы в подкорку мысль, что ко всем привязываться — с ума сойдёшь. Даже если ты тысячу раз архон.
Или, уже в июне, честно рассказать, что проще добиться благосклонности Люммина напрямую, чем влиться в общество архонов и не остаться в нём парией, и что ему она такой участи не хочет, но бросать семью не хочет тоже. Или, наконец, сделать всё это вместе, когда Рег объявился в очередной раз, и рассказать, что они с сестрой ещё не выданы замуж только потому, что от Эдена до Мистерийской империи не так уж и близко, и что амбиции её матери куда больше этого расстояния. А, если бы не поверил, рассказать про Тэю и про то, какой бардак творится в её собственной семье.
Ничего из этого сделано не было, и поэтому Артемисия чувствовала себя виноватой. Если бы она не металась, боясь его ввязывать, может, он бы и не ввязался во всё это с головой.

А исправить неверные шаги двух лет за два месяца — это уже совсем невозможная задача. Но вот опустить руки и перестать пытаться тоже не стоило.

Рег появился перед ней так внезапно, что Мисия чуть не врезалась в него, но вовремя успела остановиться и наконец-то перестать сверлить взглядом что-то впереди, а вполне осмысленно посмотреть на чужое лицо, поразившись, как сильно за два месяца может измениться человек — будто все больные мозоли не только не зажили, но и увеличились в размерах. Рег тоже смотрел, но не на неё, а на Лето, пока пегас, всхрапнув, не отвернулся, и это было даже удивительнее, чем внезапное появление Регрета. Чтоб эти двое хотя бы раз нашли общий язык?

После этого её руки бережно взяли, и Мисия от неожиданности чуть не выпустила повод, но, к счастью для неё и для спокойствия Иридиума, этого не случилось. Потому что думать о поводьях, о подозрительно послушном пегасе, о чём-то ещё кроме тёплой надёжности чужих рук не получалось.
Потому что её желания с октября почти двухлетней давности мало в чём изменились: Клык должен быть в порядке, а она искренне хочет ему помочь.

Рег наконец-то сделал то, чего не сделал за всё утро: искренне и по-настоящему попросил ему помочь. Не сухой мыслью-вестником, слушать которую сущее наказание, не перечислением, кому это надо, и кто сильно вляпался. Нет, просто сказал "мне нужна твоя помощь", и все прежние упрёки Артемисии утратили свою актуальность.
Потому что, если нужна, то она поможет — а с чувством вины можно разобраться вечером.

Мисия потянула чужие руки, поднимая их к своему лицу и прижалась к ним щекой. Прикрыла глаза, чувствуя и повод, перепутавшийся между пальцами и теперь касающийся её щеки тоже, и тепло, и каждую натёртую мозоль на чужой коже. Чувство вины никуда не делось, но из больной занозы исходило желание хотя бы эту вину искупить.
Примирения не состоялось, но хотя бы один шаг к нему был сделан.

— Нечестно, Рег, — так же тихо, чтоб слова не достигли ничьих посторонних ушей, пробормотала она, не отпуская рук, — Ты же и так знаешь, что я тебе помогу.
Для помощи, правда, нужно было всё-таки разжать пальцы, и Мисия с трудом, но всё же отпустила ладони Клыка, открыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Возвращаться к делу теперь было в тысячу раз сложнее, и, ах да, он так и не ответил на её вопросы.

— Я не знаю, что говорить насчёт твоей должности, — для неё это было меньшей проблемой, чем любое упоминание при посторонних их статуса, но на то она и архон, — Но знаю точно, что лучше не представлять ему меня как твою, — Мисия запнулась, отвела взгляд и опять почувствовала, как наливаются краской уши. Люммин, как же ей не повезло — румянец на щеках всегда считался милым, а вот алеющие уши? — ...жену. Особенно, если речь пойдёт о Клыках. Я, правда, даже не знаю, о чём с ним говорить, но всё равно попробую.
То, что попробует исключительно ради Рега, можно было догадаться по ушам — и по слабой улыбке.
— Но только не заставляй меня врать, ладно? — Мисия наклонила голову набок и, протянув руку, коротко потрепала Клыка по щеке, — У меня всё равно не получится.

За милой просьбой скрывалась более серьёзная: беседу нужно было выстроить так, чтоб неудобные вопросы в её адрес не были заданы, и чтоб ей не пришлось отвечать. Не потому, что она не хотела ввязываться, а потому, что не смогла бы соврать даже в мелочи — и это стало бы огромной проблемой.

— Пойдём? — как бы ни хотелось остаться здесь и ещё немного разобраться в их проблемах, им всё же надо было дойти до того самого архона прежде, чем он умрёт от старости, поэтому Мисия дождалась, пока Клык снова пойдёт вперёд и потянула пегаса за повод, — Вряд ли у нас получится придумать план получше, так что просто положимся друг на друга.

Отредактировано Artemisia (2022-04-28 11:10:53)

Регрет искренне удивился, даже два раза: когда она не оттолкнула его, но и протянула руки к щеке – будто бы она только и ждала от него таких действий все это время. Может, так оно и было? Они не говорили с друг другом, не уделяли внимания и словно жили вместе, но каждый оставался сам по себе. Он не сдержался и улыбнулся, вновь чувствуя приятное тепло, промелькнувшую нежность и заботу друг о друге, которое между ними не было с того самого случая. Это освежало и придавало сил, хотя и не решало всех проблем… Но это начало. Кажется, до него начало что-то доходить – и это «что-то» нужно было удержать при себе всей ценой. Почему? Потому что это ключ к тому, чтобы наладить их отношения, а ему этого очень хотелось. Он всем своим сломанным сердцем любил ее и хотел сделать только лучше. И сделает. Нужно только не терять свои остатки человечности и помнить, что ему всегда есть куда прийти и что Мисия всегда его ждет – и готова быть с ним хоть в воде, хоть в огне. А ему нужно защитить ее и позволить жить так, как ей нравится. Просто, но в то же время и сложно.

– Знаю, – Регрет тяжело выдохнул воздух, прокручивая в голове все события за те годы, что они были вместе – и да, она никогда ему не отказывала в помощи, даже если ей это было максимально неудобно, – Но давай честно: я не всегда могу понять, что правильно, а что нет. А ты – можешь. Как бы так описать… Я корабль во тьме, а ты маяк, путеводный свет к суше здравомыслия. Потому если ты считаешь, что где-то я не прав или перегибаю палку – так и скажи. Это же относится и к помощи в делах Клыков. Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты страдала из-за моих эгоистичных решений.

Он кивнул и нехотя разжал пальцы. Все-таки в первую очередь нужно было разобраться с текущими делами, а затем возвращаться к вопросам их личных непростых взаимоотношений. И, хотелось надеяться, что в этот раз все будет хорошо. Для этого ему надо будет приложить усилия, и он это сделает, обязательно.

– В таком случае я не буду скрывать своего статуса, а говорить что ты моя жена прямо с порога немного странно, не находишь? Мы же не к друзьям на чай идем. – Это было логично. Вот так просто расхаживать и говорить о том что они женаты все-таки немного странно. – Но не обещаю, что смогу это скрывать долго, если он вдруг решит сказать о тебе что-то плохое. – А о нем говорит пусть все что угодно. Рег столько дерьма выслушал в свой адрес, что уже давно свыкся с той мыслью, что он чуть ли не воплощение зла во плоти. Забавно, что об этом частенько говорили люди, у которых сами руки в крови по локоть.

– Да, пойдем.

***

Оставшийся путь они прошли молча, изредка перебрасываясь короткими фазами. В такой прогулке мысли сами собой лезли в голову, причем самые разные и неожиданные. В какой-то момент он вдруг подумал, что неплохо было бы все бросить и начать все с тихого листа – там, где их никто не знает и никто не осудит. Но стоило на этой мысли сконцентрироваться, как она резка стала ему казаться проявлением слабости и тщедушия. Нет, так нельзя. Он поклялся в верности Ее Величеству и сделает все, чтобы оправдать эти надежды и помочь Империи. Он все сделает правильно. Он останется на службе, но найдет способ наладить отношения с Мисией. Это будет непросто, но вся его жизнь – это забег с препятствиями, которые становятся из года в год только сложнее.

Не обошлось и без приключений. Пегас привлекал внимание, и какой-то ребенок даже попытался его погладить. К счастью, его мать приняла правильное решение и не стала его к ним пускать. Не, ему не жалко лошадь, однако зная характер Лето, тот мог устроить буквально что угодно. Впрочем, с ним была Артемисия, а значит ничего страшного не произошло бы. Скорее всего. Наверное. Возможно. Рег не был уверен ни в чем, когда дело касалось этого пегаса.

Но вскоре замаячил тот самый дом, о котором ему говорили. Обычное двухэтажное домишко, возможно даже с подвалом. У него было что-то такое, правда, у него-то это была бывшая таверна.

– Я тогда начну.

Регрет постучал в дверь и начал терпеливо ждать. И ждать пришлось долго. В какой-то момент Карминоу даже переглянулся с Артемисией, мол, неужели дома никого? Но нет. Стоило еще немного подождать, как дверь открылась и светловолосый архон быстро-быстро затараторил. Ага. Ждет значит кого-то, да еще и в компании.

– Да, приветствую. – Рег говорил спокойно и без агрессии, даже с некоторой учтивостью. – Мы действительно ищем «кое-кого». Насколько мне известно, Вы знакомы с одним дворянином – Эриком де Веллем. Не подскажите, вы с ним недавно не встречались? Он пропал и теперь мы не можем его найти. – Регрет говорил полуправдами и намеками, не акцентируя внимания ни на свой статус (и не скрывая его, ведь медальон висел на цепочке на шее), ни на своем имени. Оно в последнее время стало слишком громким, потому он дал возможности представиться Артемисии. Ей… Будет проще это сделать.

Её вежливые слова увязли в болоте, так и не произведя должного эффекта. Нет, не должного даже, а вообще никакого — архон смотрел на них как оглушённый, и видел что-то своё, а вот услышать не торопился.
Да, никто не обещал, что будет легко, но первый шаг, надо сказать, не удался.

Взгляд архона скользил по ним обоим — Мисия поймала его на себе и машинально отметила, что глаза мужчины казались остекленевшими, а лицо не выражало ничего. Страх тому виной? Шок? Магия Разума?
Нет, на страх было как будто непохоже. Может быть, из тех, кому вовсе плевать на окружающих? Но нет — ведь он кого-то ждал, и несколько брошенных архоном слов до того момента, как он увидел своих посетителей, казались вполне нормальными.
Что же тогда?

Мисия подавила желание нервно закусить губу, и замерла под изучающим взглядом. Спокойно, чуть исподлобья, заглянула в чужие глаза снова, хотя ей очень хотелось умоляюще взглянуть на Рега и дать хоть какой-то знак, призывающий не пороть горячку, но незаметно это сделать было просто невозможно, а ясно дать понять, что они с Клыком в сговоре, означало провалиться по всем фронтам сразу.

Архон запоздало увидел её брошь, и вздох, сорвавшийся с его губ, можно было счесть за хороший знак. Хороший для дела, которое их сюда привело, не больше — состояние архона всё ещё вызывало вопросы, и самым приличным ответом было "он в глубоком шоке". И то, что он — а, точнее, некие "они", если судить по его словам — ждал целителя, могло сойти за объяснение, почему мужчина выглядел так странно.

Для Мисии этого было более чем достаточно, чтоб посерьёзнеть, кивнуть и оглядеться в поисках места, куда можно срочно привязать пегаса без риска вторжения маленьких детей, которые, как известно, не прочь перелезть даже через забор чужого двора, если очень интересно. Да что там, этого было достаточно, чтоб хоть немного, но отодвинуть все дипломатические планы и помощь Клыку на задний план.

Нет, она не отбрасывала мысль о том, что всё это может оказаться ловушкой — привязывая пегаса в маленьком дворике к самому надёжному на вид столбу, Мисия напомнила себе не лезть на рожон. Но застарелое чувство вины, жившее в ней со дня беды в Бауэрстоуне, сделало своё дело, крепко пустив корни внутри сознания и заставляя бросаться на помощь даже поперёк логики. Не безумно, не безрассудно, нет — просто не давая махнуть рукой и пройти мимо.
И возможность получить больше информации как благодарность за помощь была тут совсем не при чём.
— Попробую, — без особой охоты ответила она Регу, который топтался рядом, не желая оставлять её ни на секунду, и, понизив голос, чтоб в приглашающе открытую дверь не долетели её слова, прибавила ещё кое-что, — Успокойся, Рег. Пожалуйста.
Едва ли её слов хватило бы, чтоб убедить Клыка не дёргаться — для этого нужны были совершенно другие методы воздействия, но в открытой тьме мог таиться невидимый наблюдатель, и снова хватать Регрета за руки и напоминать, что всё в порядке, было бы неразумным.
Но этого ужасно не хватало.

Подёргав узел повода и убедившись в его надёжности Мисия глубоко вдохнула и ещё раз напомнила себе о том, что всё это может быть большой неприятностью. Напоминание было, честно говоря, лишь формальностью — она бы всё равно вошла в дом, — но решение использовать дух света перед этим хотя бы не казалось теперь излишней предосторожностью. Всего несколько мгновений, чтоб защитить себя на самом простом уровне, потому что позволить себе что-то большее у неё не было ни времени, ни особой необходимости.
Но Клык лез вперёд, не желая ни успокаиваться, ни затаиться где-то позади, и Мисии пойти за ним, а не возглавить шествие по чужому дому, борясь с желанием ущипнуть Рега за ухо. Желание стало только сильнее, когда он полез в разговор первым — тогда Мисия, откровенно оттеснив его в сторону, шагнула вперёд, прислушиваясь к своим ощущениям.
Дух света должен был помочь ей разобраться в ситуации хотя бы чуть-чуть.
— Рассказывайте, — её собственный голос предательски дрогнул — ну вот, ещё несколько минут назад ей казалось, что всё в порядке, но у Регрета по этому поводу, как и всегда, было своё мнение и решение. Нет, если Клык так продолжит, они определённо попадут в неприятности.

Жаль, у неё больше не было времени на словесные оплеухи.

Рег закусил губу и кивнул Артемисии. Не нужно было быть оракулом, чтобы понять, что своей очередной выходкой и привычкой он вновь ее расстроил. Хотелось себе хорошенько врезать по лицу, но смысла в этом было мало – Мисия разозлится только еще сильнее. С другой же стороны, заходя в дом, Регрет был уверен по крайней мере уверен в двух вещах: живых существ там двое и они, по словам Артемисии, не обладали темной аурой. Конечно, был еще вариант с големами, нежитью, Иными, установленными точками телепорта магии пустоты или банальным теневым рывком после сигнала магии разума... Но далеко в своих рассуждениях Клык уходить не стал. Накручивать себя еще больше и раздражать свою жену излишней паранойей не хотелось. В конце концов, он уже снова от нее получил словесное успокоительное и теперь решил придерживаться самой правильной тактикой в такой ситуации – держать рот закрытым.

Первым делом Регрет осмотрел внимательно помещение. Ничего примечательного, самая обычная гостиная жилого дома. И в гостиной, на простой кушетке, лежала причина такого волнения архона – симпатичная девушка с рыжими волосами… и торчащей из коленки ни то веткой, ни то паучьей ногой. Нет, торчащей не совсем верно, ведь она скорее росла из нее. Рег несколько раз моргнул и нахмурился: вот тебе раз, а. Судя по наросту, это могло быть вызвано как неудачным заклинанием (что уже слабо походило на правду, ведь Эремар заикнулся на два месяца – хотя некоторые заклинания в теории могут работать месяцами), либо проклятьем, либо алхимией. Миссия была важнее всего, но как исследователю – коим он являлся сейчас скорее по складу ума – реально было интересно, в чем же заключалась проблема. Да и, откровенно говоря, девушку было жаль, с такой «проблемой» едва ли так просто жилось.

Когда же Эремар прозрел и начал задавать правильные вопросы, Регрет молча «отмахнулся» от вопросов – пусть его успокоит Артемисия. Он ничего не произнесет до тех пор, пока не будет уверен в правильности своих намерений. Тем не менее, кое-что он все-таки сделал и, немного сосредоточив эфир жизни, привел в действие анализ. С такого расстояния он вполне мог исследовать Лилит. Ну и прикинуть в голове, что еще могло послужить причиной такой странной травмы, если Мисия уговорит архона и тот все-таки что-нибудь скажет. Что же до Эрика? Эрик пока подождет.

Шаг отчаянный и почти что безнадёжный внезапно увенчался успехом, и Мисия, осознав это, растерянно улыбнулась. Ей хотелось радостно выдохнуть и бросить в сторону Рега взгляд, полный гордости за эту маленькую победу, но, увы, радоваться было попросту некогда. Потому что время слов закончилось, пришло время дела — и милосердный Люммин, это дело не обещало быть лёгким.
Мисия скользнула взглядом по лицу Лилит, потом опустила глаза на её ногу и глубоко задумалась. Да, сомнения её друга были понятны. Странная конечность выглядела чужеродно и чудовищно, и её происхождение, наверно, было самым главным вопросом, который они должны были прояснить.

Рег снова вылез вперёд, представившись и поспешив вмешаться, перед этим дёрнув её за плащ, видимо, предупреждая о своих намерениях, но на этот раз в его словах и действиях была заинтересованность и вполне искреннее — ей ли не знать — желание помочь. Поэтому Мисия кивнула сначала ему, а потом — Лилит, и подошла поближе, пусть и не торопясь склониться над предметом интереса.
Итак, эта... штука, пусть пока будет так, хотя Горион был бы недоволен такими определениями с её стороны, по словам Регрета была частью солярной структуры. Мисия нахмурилась и взялась за подбородок. Не то что бы это было просто с самого первого взгляда — архон с такой проблемой казался странным явлением, — но уточнения Рега переводили ситуацию в разряд совершенно неординарных.
В таком случае логично, что целители не могли помочь. Ведь, с точки зрения самого тела, болезни не было.

— Есть ещё одна вещь, о которой я хочу спросить, помимо тех, что уже упомянул Рег, — не встречалась ли ты с чудовищами... или, может быть, с кем-то подозрительным? Покидала ли город, посещала ли новое место, пробовала ли еду, которую прежде не ела? — задумчиво, но всё ещё чётко спросила она, не отрывая взгляда от странного отростка, — Постарайся припомнить, что случилось в тот день, любую мелочь, любую чепуху. Потому что, если Рег говорит, что это стало частью солярной структуры, мы имеем дело не с болезнью... не с обычной, по крайней мере.

Она мягко похлопала Рега по плечу, без слов прося отодвинуться и дать ей взглянуть поближе, но взгляд её сменил свою цель: теперь Мисия смотрела на Эремара. Молчание было недолгим:
— Если вы позволите, нам стоило бы омыть руки и снять плащи, прежде чем браться за дело. И, если вам не трудно, постарайтесь припомнить обстоятельства тоже — важна любая мелочь.

Хоть она и задавала вопросы, ощущение того, что она слепым щенком тычется во все стороны, не находя верного направления, прочно поселилось в её голове. Но касаться страждущей, не смыв с рук пыль городских улиц, она бы не посмела, и эта отсрочка давала надежду, что в чужих ответах на их вопросы она найдёт что-то, за что можно будет уцепиться.

Самый главный вопрос пришёл в её голову внезапно, но запоздало — Мисия мысленно хлопнула себя по лбу. Как же так, не спросить об этом.

— И ещё... Вы не пытались вырезать это?

Отредактировано Artemisia (2022-05-15 18:45:49)

Регрет выслушал Лилит, но не обнаружил в ее словах ничего важного для своего умозаключения. Завтрак, обед, встреча с друзьями – это все казалось мелочью и не таким важным… Или все это меркло на фоне того открытия, которое ему удалось сделать? Магия хаоса – или, что более вероятно, ее мутация, вот истинная причина ее недуга. Почему и откуда? Вот это был тяжелый вопрос. Могла ли она сама быть хаоситом? Могла, но тогда решилась бы она показывать свою конечность другим и уж тем более на нее жаловаться? Это было бы равносильно тому, как если бы он при появлении первой мутации хаоса, связанной с его глазами, начал бы обращаться к каждому целителю в округе, прекрасно зная, в чем заключалась причина. Могла ли она не знать о том, что обладает странной силой? И да… Но в тоже время нет. Как бы странно это не звучало, но, будучи магом хаоса, ты всегда ощущаешь рядом его присутствие. Это нечто незримое, странное и всегда до безумия искаженное – и все-таки это чувство нельзя сравнить с чем-то другим. Он чувствовал всю неправильность даже в те моменты, когда хаос впервые пробудился, а Рег тогда еще ребенком был, что уж говорить о более взрослой Лилит? Значит оставался последний и самый неприятный вариант – хаос постепенно разрастался по Мистериуму, создавая аномалии тут и там. Это нельзя прекратить, оно будет разрастаться и становиться все больше и больше. Стоит хотя бы раз воспользоваться этой силой и все, обратного пути для мира уже нет… Но все-таки последние четыре года он не использовал эту стихию. Да что там, даже до печати магистреллы, ему удавалось сохранять тонкую грань между обучением и применением, сводя к минимуму последнее. Нет-нет, для такого уровня слишком рано, и это не может быть его виной. Неужели в этом мире были где-то еще хаоситы?

В голове сразу всплыли слова Ауриэля – вдруг у него был наводчик, да не кто-нибудь, а из числа хаоситов? Бред, но теперь уже правды не узнать, по крайней мере не от этого трупа. Уж больно много лет прошло с того дня.

Но в первую очередь Рег вновь схватил Артемисию за край плаща, но в этот раз куда активнее и сильнее, намекая на важность вопроса, и потянул в сторону, практически к самому выходу, коротким движением руки указав Эремару и Лилит пока не вмешиваться.

–  Простите, мы должны кое-что обсудить как лекарь с лекарем.

Прижавшись к ней чуть ли не максимально близко, он быстро и очень тихо зашептал. Так, чтобы его слова слышала только Артемисия:

– Тебе удалось что-то узнать? – он сказал это быстро и с тяжелым придыханием, едва сдерживаясь от того, чтоб сразу поделиться находкой. Впрочем, ее слова практически ничего не меняли. – Так, давай начнем с малого: как сильно архоны реагируют на то, что они запятнались чем-то… нечистым?

Вопрос был сложным и опасным, но иначе было никак. Хаос был не самой простой стихией – во всех смыслах. Да что там, не будь он сам хаоситом, он бы уничтожил любого с этим даром, однако архоны – это совсем другое дело. Пускай прошло больше трех лет, но он прекрасно помнил реакцию Артемисии на свои слова о Инферно. А тут не просто слова, а возможное заражение или аномалия – как не смотри, но любой из вариантов звучит очень и очень плохо. Потому ему было важно ее мнение по этому вопросу. Потому что если он это расскажет, не узнав особенностей архонского отношения, Эремару или Лилит, то без трагедии не обойтись. Выслушав же внимательно Артемисию, он вкрадчиво продолжил.

– Послушай меня. Внимательно и спокойно. Осознай и спокойно прими. Хорошо? – Рег дождался хоть какого-то утверждения и продолжил, медленно, тихо и очень четко. – Она… Она заражена одной стихией. Я видел такое лишь единожды. Ну как видел, скорее вычитал из записок одного безумного алхимика и встречал однажды эксперимент, над которым были проведены эти магические манипуляции и искажения. – Он лгал… И в то же время нет. Регрет аккуратно вплетал частицы лжи в правду, чтобы не выдать себя, будучи в этом мастаком, не имевшим равных среди всех, кого он знал. – Это… Не алхимия. Не странная магия жизни и даже не Инферно, Артемисия. Это – хаос. Наверняка ты о нем даже не слышала. Даже я о нем долгое время не слышал, пока не наткнулся на заметки одного маньяка и не увидел следы его эксперимента.

Регрет схватил Мисию за плечи  и прижался к ней еще сильнее. Его хватка была на удивление крепка, хотя ему казалось, что от волнения он будет дрожать и выдавать свою слабость. К счастью, закалка Клыка сделала его более крепким даже для таких ситуаций.

– Лилит… Каким-то образом попала под влияние этой стихии. Не знаю, как, но единожды увидев его, ощутив своей ауры, я запомнил это чувство. И оно вновь проявляется, вполне отчетливо. Она, скорее всего, не маг хаоса – но просто попала под его заражение – которое не привязано ни ко времени, ни к месту.

Карминоу закусил губу и быстро продолжил, не давая жене опомниться:

– Я знаю, что вы выжигаете все зло без разбора. Но я также знаю, что так происходит не всегда. Я Хранитель Жизни – и не просто хранитель, а достигший первого порядка в этом искусстве. У меня есть одно заклинание, которое ей может в теории помочь, но всю ситуацию в любом случае нужно им объяснить, так как заклятие из долгих, а его текст… слишком очевидно даёт понять, о чем идет речь.

Регрет покосился в сторону кушетки, где осталась недоумевающая Лилит и обеспокоенный Эремар. Боги, он просто обязан выйти из этой ситуации в максимально лучшем варианте. Ее убийство не остановит распространение заразы, а значит нужно было убедить всех, что печать Красной Королевы – это лучший выход.

– Ты сможешь как-то пояснить это Эремару? Я… Я не уверен, что Лилит в ее состоянии вообще нужно об этом знать. Однако для нее это единственный шанс. Я смогу раз и навсегда запечатать это проявление без вреда всему миру и всем окружающим.

А еще он понял, что рано или поздно хаос начнет распространяться по всему Мистериуму. И только в его силах найти способ как-то остановить его распространение.

Отредактировано Regret (2022-05-21 04:05:22)

Эремар не оправдал её ожиданий — Артемисия почти жалела, что из двух замешанных Регрет решил довериться именно мужчине. От настоящих сожалений её отделяло лишь то, что с Лилит они успели поговорить и того меньше, и то, что она успела заучить ещё одну прописную истину целителя: порой хуже больных могут быть только их близкие.

"Терпи", приказала она себе, но терпение подтачивал червяк раздражения. Будь бы то обычная — или не совсем обычная, но всё же знакомая болезнь, она бы справилась с этим привычным спокойствием и бесконечным повторением одного и того же, пока не понял бы даже самый упрямейший из темнокровых, но сейчас её собственные устои были расшатаны, и держать себя в руках было сложнее.
А ещё был Регрет, которого должны были снедать те же чувства, что и её, но гораздо сильнее, и ей снова нужно было погасить конфликт, не дать... Нет, хватит.
Мисия бросила на него взгляд, на этот раз не требовавший успокоиться и остыть, а выжидающий. Первый бастион терпения рухнул, и теперь ей просто хотелось хотя бы раз не вмешиваться, не вставать между двух огней, и просто посмотреть, что получится.
Регрет же... снова обманул её ожидания, попытавшись в меру своих сил и терпения объясниться.

Значит, и ей придётся.

— Её час смерти ещё не настал, — повторила то же, что и Регрет Мисия, сжав кулаки, но не остановилась на простом вдалбливании этой истины в чужую голову и, стараясь смотреть архону в глаза, продолжила, — Если, конечно, ты не будешь болтать о том, что некая магия может влиять на архонов, на каждом углу, пока твой трёп не дойдёт до ушей инквизиции, и вас обоих не казнят как еретиков — вряд ли ты выкупишь у них ваши жизни своим золотом. Или может быть ты прежде видел, чтоб что-то было сильнее ангельской крови, и сможешь убедить в этом на допросе?

Регрет устало потер переносицу и мысленно закрепил у себя в голове один факт – Эремар не готов услышать правду такой, какой она должна быть. Да и стоит ли этому бедняге вообще знать о Хаосе и какой вред он несет? Эти знания даже для него – хаосита – тяжкий груз и бремя, которое тянет все дальше и дальше на дно отчаянья. Да и неприятных закономерностей хватало: всем, кому он говорил о хаосе, погибли и уже мертвы. Ашио, Альфарий, даже тот чертов аскуриец. Конечно, в этот раз это проблема не касалось конкретно Рега, но... Стоило ли рисковать дальше? Он уже и так все объяснил Мисии, но за ее жизнь он будет бороться сам. А кто спасет их?

Не остается ничего другого, кроме лжи.

Мисия на удивление вспылила – не в ее духе говорить вещи так. Он подумывал ее остановить, но продолжая наблюдать понял, что так даже лучше. Грубая критика как холодный душ – быстро приводит в себя. К тому же, ему редко удается застать в таком настроении, и он, можно сказать, наслаждался зрелищем. Возможно ли, что она так реагирует по той причине, что сама впервые услышала или увидела хаос? Кто знает.

В любом случае, нужного эффекта они по итогу достигли, и Эремар выдавил из себя внятный ответ. Вот и отлично.

– Это проявление темной магии, очень и очень большой концентрации. – Регрет врал… И технически при этом не врал. Он собственными глазами видел, как огромный источник эфира тьмы изменил людей, зверей и саму природу вокруг себя в нечто противоестественное и жуткое. Джон Ратт и его мутанты были ему хорошим примером. В этот раз, конечно, была не магия тьмы – но эффект очень похож, – и проявление мутации один из таки эффектов. Такой «источник» может осквернять плоть мутацией на километры вперед, хотя здесь явно видна точечная мутация. Как Клык, я этим обеспокоен. Возможно вы, или Лилит, кому-то очень не понравились или среди ваших знакомых, а может и друзей, есть очень умелый темный маг. Наверняка он не собирался причинять прямой вред, но вышло что вышло. К счастью, у меня есть один способ, который в теории должен решить проблему. – Регрет закрыл глаза, вспоминая сложную и тяжелую формулу заклинания. – Я – Хранитель Жизни. Моя учительница передала мне многие знания, передающиеся из поколения в поколения, в том числе один из величайших подарков красных драконов – Печать Красной Королевы. И эта печать способна запечатать разрушительную силу любой злой магии, по факту, навсегда. Это касается мутаций в том числе. – так можно было бы предположить, по крайней мере. Когда Магистрелла жизни оставила на нем печатать, то его мутация глаз тоже закончилась. – Если не выйдет, то у меня есть... на примете еще одна печать, но давайте пока об этом не будем. – потому что в таком случае ему придется обращаться к своему брату. Тот наверняка уже успел изучить печать вдоль и поперек и может наверняка даже повторить, пускай и не в такой силе.

Регрет окинул взглядом помещение и, найдя пару крючков, повесил свой плащ, после чего несколькими движениями снял с правой руки латные части, оставив Месть Артемиса рядом. Закатив рукава дублета, Рег слабо улыбнулся архону.

– Все что нужно – не говорить очень много. Как верно заметила Артемисия, их едва ли остановит эта печать, но если она будет установлена – никто и никогда не почувствует в ней темную силу, если вы сами не будете о ней говорить. Так что никак лишних жертв или угроз. Только молчание. И да руки, действительно, стоит помыть.

Мисия не сомневалась в том, что Лилит не заслужила того, что выпало на её долю — дух света, использованный ещё до того, как они переступили порог дома, явно говорил о том, что никакое зло под крышей этого дома гнездиться не могло. Разве что глупость, слабость, и прочие пороки высших рас, но наказание за них таким быть просто не могло.
В ванной она ополоснула руки водой, пару раз плеснула себе в лицо, чтоб отрезветь от холода, и, не рассматривая обстановку, торопливо покинула комнату, стряхивая с пальцев тяжёлые холодные капли.
От неё требовалась молитва — не просто мольба о помощи Люммина, а настоящая магия, — и что-нибудь ещё, что могло бы принести удачу... вот только у неё такого не было. Зато было желание помочь, и, видит Люммин, было бы просто прекрасно, если бы истовые желания придавали молитвам веса.

Вернувшись в комнату, Мисия слабо улыбнулась, чтоб успокоить Лилит — какими бы ни были разговоры за пределами этой комнаты, и сколько бы сомнений ни роилось в её голове, долг всё ещё предписывал быть надеждой и опорой страждущему. Затем, подойдя к кушетке, опустилась на колени и ободряюще заговорила с архонкой:
— Я помолюсь за тебя, дитя — и ты тоже обрати свои слова и надежды Люммину.
"Пусть этого хватит для того, чтоб её спасти"

Впрочем, её собственное желание помочь перебивало и горечь лжи Регрета, и усталость от разговора с Эремаром, поэтому слова Молитвы, которые Мисия зашептала, сложив руки, были полны надежды на то, что её услышат те силы, которые ответственны за это. Даже когда заклинание было закончено, она, закрыв глаза и не опуская рук, оставалась в том же положении, продолжая мысленно молить Люммина о том, чтоб чужая трагедия наконец-то закончен.
Она дождалась, пока Регрет закончил заклинание, выждала ещё немного, и лишь потом боязливо открыла глаза. Всё, чего она боялась — снова увидеть эту злосчастную паучью лапу и разочарование на чужом лице.

Получилось.

Регрет тяжело выдохнул и с облегчением откинулся на спинку стула, опуская руки. Результат вышел что надо: хаос запечатан и от мутации не осталось и следа, а значит его теория оказалась верна, а учитель все-таки смогла его обучить как полагается. Это, несомненно, радовало – не часто в его практике и работе приходится прибегать к мощным заклинаниям жизни. Да и чего уж греха таить, на сердце было немного теплее от того, что Лилит и Эремар были счастливы и благодарны за его работу. Когда он в последний раз видел людей такими счастливыми от того, что к ним заявился и помог Клык? Да и использование высокоуровневой магии жизни словно вновь напомнило ему, что не всегда стоит быть к людям жестким и искать везде подвох. Ну, так будет до первого ублюдка, которого всадит ему нож между ребер. Мир неидеален и на одного хорошего человека найдется с десяток мерзавцев.

Рег обернулся в сторону Артемисии и слабо улыбнулся: трудно сказать, как сильно помогло заклинание, однако даже сам факт внимания и помощи с ее стороны были как никогда кстати. Тем более, что конкретно к такому исходу они пришли лишь благодаря ее помощи. «Взорвись» он раньше, и кто знает, что могло бы стать с Лилит. Вдруг бы мутации усиливались или, не дай Иннос, у нее бы пробудился дар к магии Хаоса? Возможно, они чудом избежали худшего исхода. Нет, не чудом – собственными усилиями.

– Спасибо. – Тихо произнес Рег себе под нос, чтобы только Мисия могла услышать.

После чего вновь взглянул на Лилит, которая буквально не могла найти себе место.

– Не стоит беспокоиться, я и Артемисия просто хотели вам помочь. – Рег поднял ладонь и тут же ее опустил; они были так счастливы, что нарушать их идиллию своими едкими замечаниями совсем не хотелось. – Главное, что теперь у вас все в порядке.

Он всеми силами оттягивал предстоящий разговор и подбирал в голове слова как мог – не хотелось нарушать их счастье интригами дворян, однако работа есть работа. По итогу, ничего не придумав, он просто решил сымпровизировать и сыграть открыто.

– Ну, на этом моя работа здесь почти закончена. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, к тому же, у вас теперь есть лишний повод потратить время куда продуктивнее… Однако, Эремар, если вам не сложно, помогите мне с одним делом. Господин Эрик де Вилль на днях бесследно исчез. Нам также известно, что Эрик был… достаточно замкнутым и скрытным человеком, знакомых у него было немного. Вы, скорее всего, видели его последним, кроме слуг. Не могли бы вы подсказать… каким человеком он был и, если возможно, куда он мог бы отправиться или были у него враги? Однако это именно просьба: так что я спокойно приму ваш отказ, если вам не захочется говорить на эту тему.