Он потерпел неудачу. Осознание своего поражение перед слабеньким творением некромантии, перед этой костлявой тварью... нет, перед Алексом. Перед мысленным взором вновь возникло одноглазое лицо некроманта, того, кто поглотил все жизненные силы юноши и оставил его тут один на один с ожившим скелетом крысы. Крысы... Достаточно было одного хорошего пинка, чтобы избавиться от этой твари, просто хорошенько садануть по ней, но в нынешнем своем положении Винсент едва мог вообще хоть как-то пошевелить ногами, руками и прочими частями тела. Крыса-нежить вновь уклонилась, вновь продемонстрировала превосходство в ловкости и проворности перед совершенно обессилившим адептом. Нога рухнула на пол, но так никого и не задела - тварь ловко отпрыгнула на своих костлявых лапках и вновь взялась за дело. Дырка в сапоге постепенно увеличивалась и становилось ясно, что после всего этого придется покупать новую пару обуви, но сей вопрос сейчас совершенно не волновал морозного адепта. Что куда больше его беспокоило, так это то, что крыса уже была близка к своей цели, а его сознание все еще не стремилось покинуть тело и спасти его от мучительной боли. В какой-то момент крыса перестала грызть сапог, в котором уже образовалась приличная дырка, как раз такая, чтобы некромантская тварь смогла пролезть и приняться за живую плоть. «Добралась...» - с замершим сердцем подумал волшебник, уже морально готовясь к тому, что его сейчас ожидает. Он собирался приложить все остатки сил, все эти крохи, чтобы максимально долго удерживать свой крик, не дать возможности Алексу и другим возможным слушателям насладиться агонией пленника. Твердо был намерен, уверен, что хотя бы немного, но продержится. Не продержался и секунды. Исполненный муки и боли крик вырвался, сорвался и волною устремился по коридору дальше, в темную неизвестность подвального помещения. Винсент весь сжался, скрючился от боли, он отчаянно старался подавить крик, надеялся, что вот-вот потеряет сознание, да хоть что-нибудь, лишь бы это все закончилось, что только возможно и не возможно, чтобы эти страдания прекратить, чтобы не дать врагу возможности слышать его мучительный ор. Крыса прекратила грызть его плоть, словно некие неизвестные силы услышали мольбы Михаэлиса, словно бы над ним решили сжалиться, но... это был лишь один из пунктов его пытки, призванный заставить Винсент максимально пострадать за то, что не дал согласие надеть печатку прислужника зла. Предложи ему Алекс сейчас прекратить эти муки и поклясться в верности Магистру Марагору, изменил бы Михаэлис свое решение? Маленькие зубки некро-крысы отрывали лоскутик плоти за лоскутиком, боль резкими вспышками, нестерпимым пожаром агонии полыхала она, вырывая из глотки паренька крики муки, страдания, но нет, он был все еще тверд в своем решении. Если этому вампиру можно было верить, то принять кольцо означало заведомое поражение, значит, он должен был терпеть все эти страдания, чтобы сделать все, что только в его силах, дабы задержать Эфраима и его прихвостней, дабы максимально отдалить их достижение своих целей. Пусть в конечном счете он скорее всего умрет, но иного пути нет и за прошедшие часы в этом темном подземелье Михаэлис Винсент успел с этим смириться. Очередная пауза, которая закончилась новой вспышкой нестерпимой боли. Винсент был достаточно миролюбивым юношей, но поклялся себе, что если предоставить возможность, он заставит Алекса испытать не меньшие страдания, чем он сам сейчас испытывал. «Отморожу кусочек за...» Ааааргх!!! «... за кусочком плоти!» Разум начинал ускользать, но крыса, следуя вложенной Алексом программе, качественно совершала пытку, старательно придерживая того, чтобы жертва потеряла сознание как можно позже. Новая пауза в этой бесконечной, как казалось морозному адепту, пытке. «Артемедес... Она видела, куда меня привели... Что, если она приведет сюда кого-то из дежурных магов? Профессоров? Или даже местных членов арбитража? Проклятье! Эфраим, он же здесь, прямо в этом месте... Если хоть кто-то вздумает сунуться сюда... Прокля...» Ааааргх!!! - новый крик нестерпимой боли, что был песней для слуха палачей. Кровь залила уже весь сапог, а от пальца, парень был уверен, уже едва ли осталось что-то различимое, разве что жалкие ошметки плоти да кость. Тьма начинала подступать к сознанию со всех стороны и Михаэлис был ей безразмерно рад. Сознание ускользало, растворяясь во мраке и Винсент не стал возражать. Творение некроманта продолжало свою кровавую работу, но сознание пленника уже не было здесь, не было больше и криков боли, страдания. Он отключился, позволив тьме забрать себя в свои чертоги, окутав спасительной пеленой беспамятства.
