На этот раз, стоило Галосу отвернуться, на обращённом к нему лице алхимика живо отразилось всё, что он думает о вкусе вампирского бессмертия и о том, куда его счастливые обладатели могут это бессмертие себе засунуть. Эфраим, скорее всего, заметил реакцию гостя на слова своего прислужника, но не похоже было, что его заботят такие мелочи. Галос тем временем продолжал вещать.
-В этом доме ещё осталось очень много того, что нравится смертным.
-Должно быть, некому стало всем этим пользоваться, когда здесь появились вы - как бы невзначай обронил Миста, снова напуская на себя безразличный вид и ковыряя ложкой пирожное. Никаких проблем с аппетитом он не испытывал и не собирался терять время даром, отказывая себе в пище, поэтому предложение Аладоры об экскурсии по дому встретил уже с набитым ртом, прихлёбывая мелкими глотками из чашки душистый горячий чай. Это на некоторое время лишило его возможности участвовать в беседе, зато дало возможность спокойно подумать о плюсах и минусах досрочного окончания застолья. Плюс был в возможности осмотреться и удовлетворить извечное любопытство, покидавшее алхимика очень редко, а если повезёт, то и сбежать. Минусов, однако, было предостаточно. Во-первых, за время прогулки по дому чай успеет остыть, а в случае побега расстаться с угощением придётся навсегда. Во-вторых, Эфраим наверняка не такой дурак, чтобы не догадаться о настолько очевидном плане, и может запросто отказать гостям, лишний раз напомнив, кто здесь хозяин. И, наконец, в-третьих, он упоминал о женщине, которая должна присоединиться к трапезе, наверняка имея в виду арбитра. Миста и сам хотел убедиться, что с девушкой по-прежнему всё в порядке, и уж точно не собирался бросать её одну в логове двуногих хищников.
-Мы ведь ждём кого-то ещё? - наконец решил он напомнить волшебнице про Биатрисс, чтобы заодно дать Фириусу, проспавшему всё веселье, разобраться в судьбе их отряда.

Известие о том, что долго держать их компанию взаперти никто не собирается, застало Мисту врасплох. Весьма вероятно, что именно такой реакции и ждал от них Эфраим. С другой стороны, человек всё больше склонялся к мысли о том, что своих истинных намерений вампир раскрывать не собирается. Нужно было найти какой-то способ вытянуть из него правду, стараясь не касаться при этом скользких тем. В то же время излишняя осторожность редко когда способствовала успеху. От раздумий алхимика отвлекло возвращение Биатрисс и её сопровождающего. Девушка, к счастью, выглядела невредимой, но была при этом мрачнее тучи. Похоже, на улице всё прошло удачно лишь с точки зрения её молчаливого спутника. Миста хотел узнать, что произошло, и как-то подбодрить арбитра, но тему для разговора здесь задавал Эфраим, тогда как гостям оставалось лишь слушать и отвечать, когда к ним обратятся.
Новое развлечение, которое придумал себе вампир, снова стало для алхимика неожиданностью. Так у нас сегодня ночь сказок? Если так здесь расплачиваются за еду, я бы стал постоянным клиентом - подумалось мужчине. Исполнить прихоть хозяина было несложно и в какой-то мере даже интересно - уж что-что, а чесать языком Миста умел. Первым, однако, слово получил Фириус. Бедолаге можно было только посочувствовать - ничто так не отбивает фантазию, как слова "Расскажи что-нибудь интересное!". Тем не менее послушник смог собраться с духом и вспомнить историю, которая могла удовлетворить гостеприимного кровососа. Удалось ли ему это, сказать было трудно, но, по крайней мере, рассказчика никто не перебивал. Зато когда повествование завершилось, Эфраим буквально парой фраз смог продемонстрировать всем, что за этим столом он не только самый сильный, но ещё и самый осведомлённый. Судя по реакции священника, резон в его словах был. После этого слово "познавательно", несмотря на безразличный тон, которым было произнесено, воспринималось не иначе как издёвка. Миста слабо разбирался в истории, зато обладал хорошей памятью и достаточным вниманием, чтобы узнать заслуживающую внимания историю и при случае пересказать её не хуже того, от кого она была услышана. Вот и сейчас в памяти всплыла одна из таких, а пока Фириус вёл рассказ, мужчина уже успел отрепетировать про себя некоторые фразы и даже продумать паузы. Начал он, однако, с очередного вопроса.
-А вам, выходит, цели магистра Марагора не по душе? - поинтересовался он, отодвигая от себя остатки угощения.
-Что ж, пожалуй, я возьму слово. Это было лет пятьдесят назад. В то время в Блекморе орудовала банда грабителей. Довольно дерзкая шайка, эти ребята среди ночи вламывались в дом, хватали всё ценное и исчезали быстрее, чем стража успевала прибыть по тревоге. Обычно обходилось без крови, но бывало всякое. Да вы, возможно, и сами о них слышали. Последние слова вполне очевидно были адресованы Биатрисс. Миста надеялся таким образом отвлечь девушку от мыслей о том, кого им приходится развлекать.
-Но несмотря на всё это, Корешок не был лишён и ряда положительных черт. Алхимик вёл рассказ легко, время от времени обращаясь к кому-либо за столом, провоцируя остальных тоже участвовать в разговоре.
-Он поступил так, как подсказала ему совесть. Суд оправдал его, но через пару месяцев свершилось правосудие иного рода. Именно тогда открылась правда. За Корешком водилось много грехов, но никто и представить не мог, что он окажется способен применить магию тьмы, да ещё такой силы. Возможно, потому, что как раз там, перед лицом смерти, он и пробудил дремавшую внутри мощь. От двух людей, пытавшихся его убить, осталось очень мало, как и от того трупа, который Ваши слуги таким оригинальным образом спасли от сожжения. Человек едва заметно повысил тон. Слова могут быть оружием, и сейчас алхимик, до того лишь готовивший почву, перешёл в наступление.
-К слову, Вы совершенно напрасно израсходовали столько материала лишь для того, чтобы заполучить нас в качестве своих собеседников, вполне хватило бы и простого приглашения. Но прошу меня простить, я отклонился от темы. Резкий выпад - и снова непринуждённая беседа возвращается в мирное русло. В эту игру можно играть вдвоём. Или втроём, ведь Галос несколько минут назад проделал то же самое.
-Может показаться, что мораль здесь проста - не стоит обманывать своих подельников, а если уж решился, то позаботься, чтобы некому было тебе отомстить. Но в действительности это ещё не конец истории. В пятьдесят восьмом, в год моего рождения... Постоянно переводя взгляд с одного слушателя на другого, Миста пытался понять, о чём думает каждый и чего от них следует ожидать. Чаще всего, конечно же, его внимание оказывалось обращено на Эфраима, хотя мечник, ранее названный Лаидаром, тоже вызывал интерес.
-Сказать по правде, я бы и сам не поверил, но полсотни свидетелей в один голос подтвердили, что гвардии лейтенант Эрик Явогор, вооружённый одним лишь луком, сумел справиться с пятью вооружёнными всадниками и тем самым спас всю деревню от голодной смерти. Вы могли уже и догадаться, в чём связь между этими событиями, но я всё же уточню одну деталь, о которой не упомянул ранее. Настоящее имя Корешка было Ромей Явогор. Своим поступком он показал сыну, что есть вещи ценнее жизни, и сын усвоил урок. Нам остаётся лишь жалеть о том, что плата за воспитание детей порой оказывается так высока. Миста закончил говорить и опустил подбородок на сцепленные в замок руки, ожидая реакции на свои слова.

Вот говорят же в народе не зря; не надо пить чай который тебе наливает улыбчивый вампир в лучшем случае это чревато смертью, а в худшем бессмертной жизнью кровопийцы, или как в этот раз, угрозой превратиться в ходячий овощ, но увы рассуждать конечно об этом уже поздновато. Аладора презрительно посмотрела на кружку, с той отравой которую им предложили. Хорошо хоть она не всё выпила, может эффект быстрее пройдет чем рассчитывают эти мерзкие мертвяки. Хотя возможно альтернативы у волшебницы и не было, учитывая то как на неё смотрел Галос, то и дело при улыбке оголяя клыки. Откровенная речь Эфраима расставила вещи по своим местам, ну или по крайней мере большую их часть. Полукровка сомневалась, что лорд-вампир рассказал им всю правду и большую часть он скорее всего утаил, оставив её для финального акта этой зловеще пьесы. Хотя и из того что успел поведать им Эфраим девушка поняла не мало. Во-первых было очевидно, что несмотря на кажущуюся преданность лорд-вампир предпочитает играть по своим правилам и едва ли упустит возможность занять место Марагора, выпади ему такой шанс. Что поделать, это особенность любых разумных, да ни не только, существ, извечная борьба за власть и влияние - куда мир ушел бы без неё. Впрочем в философскую сторону вопроса Аладора сейчас не стремилась углубляться и сосредоточиться на ситуации. Миста уже начал задавать наводящие вопросы, которые и её тоже интересовали, поэтому она решила просто дождаться ответов на них. Её голову сейчас занимали и другие вопросы, на которые Эфраим едва ли бы мог дать ответы: Например, очень хотелось знать как сбежать отсюда и по возможность не стать кровососущей тварью, на вроде тех что здесь уже были в избытке, или как переиграть лорда-вампира в этой игре и не превратиться при этом в ходящий овощ? То что главарь вампиром не врал, по крайней мере большей частью волшебница не сомневалась, ибо в этом для него не было большого смысла, он им все равно выбора не оставил. И как только этот ученый будет мертв, их постигнет незавидная участь, кому нужны свидетели того как верноподданный Марагора плетет заговоры за спиной хозяина. Вампиры нуждаются в живых, а вот темный владыка симпатии к смертным большой не испытывает, так что не мудрено, что вампиры могут затеять двойную игру. Этот профессор создает для хозяина послушных рабов и рано или поздно у него получится "совершенное" творение, которое не будет нуждаться в смертных как вампиры, следовательно последних вытеснят на обочину жизни или просто истребят как отживший себя вид. Волшебница смотрела на Эфраима с видом ожидания от него ответа, но в голове её снова крутились мысли. Пока профессор жив, живы и мы, и стоит его прикончить то наши дни сочтены. В этой игре мы пока разменная монета, пешка, которой собираются пожертвовать, надо бы поискать способ добраться до противоположного края доски. Представляю себе как бы были рады профессору в стенах министерства Магии, вот только как его дотащить до них и при этом с жизнью не расстаться? Не хотелось бы досрочно в мир духов отправляться.

-Абсолютно верно - подтвердил слова улыбчивого слуги алхимик, решительно поднимаясь из-за стола. Возможно, этот жест вышел даже излишне резким, можно было подумать, что мужчина и в самом деле собрался прямо сейчас приниматься за навязанную им грязную работу. Но, конечно, всё было не так. Таких напряжённых дней у Мисты не бывало с тех пор, как он в составе жалких остатков разбитого у Ристела отряда в течение суток пытался сбросить с хвоста пустившихся в погоню мертвецов. В итоге людям удалось спастись, но платой за это стала жизнь мечника Калара. Старый вояка, всю свою жизнь посвятивший защите империи, принял последний бой с честью, совершив подвиг, достойный того, чтобы барды воспевали его в своих песнях. Только некому было слагать о нём вирши, свидетелями смерти героя стали лишь сами его убийцы, безразличные даже к собственной судьбе зомби. И уж подавно никто не признал верного слугу императора в грязном, оборванном и покрытом страшными ранами живом трупе, который две недели спустя нашёл свой конец под копытами боевого коня, упокоившись теперь уже навсегда. Больше всего на свете Миста сейчас нуждался в отдыхе. Он надеялся, что хотя бы теперь сможет пообщаться с товарищами по несчастью без лишних ушей. В частности, он собирался расспросить спутников о том, известно ли им что-нибудь о личности человека, от которого Эфраим так страстно желал избавиться, и попросить их о помощи. На вражеской территории, без оружия, и, что ещё более неприятно, без своих зелий, мужчина почти наверняка не сумел бы добраться до опального профессора, но для начала его ещё следовало найти. Вся надежда оставалась на магию.

То, что из-за стола их компанию проводили на улицу, стало для Мисты полной неожиданностью. Конечно, вампир обещал отпустить их, но алхимик решил, что смерть профессора должна стать их ключом на свободу, а до тех пор их ожидает плен в особняке. Эфраим, однако, исполнил своё обещание буквально, чем нисколько не облегчил их положение - проигравшие схватку люди теперь крепко сидели у него на крючке. Сухо заверив Галоса, что непременно зайдёт ещё, Миста, непривычно молчаливый и задумчивый, последовал за остальными. Вид Биатрисс, растерянной, сломленной и пытающейся выместить свою злость на всех вокруг, включая себя, вызвал у него естественное желание как-то остановить происходящее, успокоив её, но Аладора успела первой, и мужчина почёл за лучшее не вмешиваться. Пока девушки бурно выясняли отношения, он стоял в стороне, прислонившись спиной к дереву, и старательно делал вид, что он тут вообще просто проходил мимо. Получалось, конечно, так себе. Можно сказать, что алхимик испытывал лёгкую панику от того, что ситуация могла в любой момент окончательно выйти из-под контроля. Фириус совершил ошибку, попытавшись вразумить разбушевавшегося арбитра, и получил в награду свою долю гневных упрёков. Большую часть этого словесного потока Миста без всякого ущерба пропустил мимо ушей, но как только буря начала стихать, сразу проявил к разговору живой интерес, надеясь услышать более вразумительное предложение, чем дружно утопиться в ближайшем пруду. Идея обсудить план под крышей какого-нибудь гостеприимного заведения пришлась ему по нраву - всё лучше, чем торчать на улице в такую погоду, привлекая внимание зевак магическим светильником.
-Так. Вообще-то это было не более чем обычное слово-паразит, но те, кто знал Мисту давно, безошибочно определяли по этому вступлению, что Старик опять решил примерить на себя роль судьи и сейчас будет карать и миловать. Впрочем, приговор не всегда оглашался сразу, не прозвучал он и сейчас. Просто своеобразная точка в разговоре, отделяющая всю прежнюю шелуху от действительно важных вещей.
-Если вы все высказались... - начал он, отделяясь от дерева и подходя к остальным. В противоположность им всем, мужчина прямо-таки излучал этакое брезгливо-снисходительное безразличие. На этот раз ему даже не нужно было притворяться, он в самом деле не понимал и не хотел понимать подобного всплеска эмоций, считая его, пожалуй, более постыдным, чем любая из якобы допущенных ими сегодня ошибок.
-...позвольте показать, где мы сегодня остановимся. Хорошее место для уважаемых людей вроде нас с вами, возможно, даже лучшее в этом городе - из тех, где я бывал, ему уж точно равных нет. Можете быть уверены, дрянью там не напоят. Следуйте за мной. Сказав это, алхимик развернулся и направился туда, где всегда рады гостям со звонкой монетой в кармане, не давая спорщицам возможности начать выяснять отношения ещё и с ним. Он надеялся, что прогулка на свежем воздухе немного их остудит и вернёт для начала хотя бы способность расставлять приоритеты.

>>>Таверна "Золотая бочка". Верхнее кольцо.

Сознание неспешно возвращалось после продолжительного отсутствия. Сложно было сказать, сколь долго он пребывал без сознания, но Винсенту это было совершенно безразлично, он об этом даже не задумывался. Первое время он просто приходил в себя, возвращаясь в мир красок, звуков и запахов. Возвращение было весьма неприятным. Сначала парень открыл глаза, чтобы не лицезреть мрачную обстановку темницы. Нет, отнюдь, а ведь темницу он был бы рад видеть гораздо больше, нежели то, что предстало перед его глазами. Лаборатория для опытов. Взгляд вниз дал знать, что он, во-первых, был совершенно голый, а во-вторых - парил над некоей круглой платформой в странном белесом свете. Что сразу же начало вызывать подозрения и неприятные мысли, так это то, что он совершенно не чувствовал собственного тела, словно бы оно перестало ему принадлежать. Очень уж неприятная мысль, от которой по спине пробежали мурашки. В прочем, может они и пробежали, в любом случае Винсент это не почувствовал бы. Как не чувствовал ни тепла, ни холода. Довольно необычно и весьма пугающе. Следующим на очереди было внезапное осознание того, что на руках-то, похоже, уже больше нет браслетов-антимагии! И новая волна разочарования с изрядной долей отчаяния. Нет, магия до сих пор не была ему доступна. Можно было бы подумать, что вампирам и ученому удалось лишить его дара к магии, если бы не тот простой факт, что им нужен был его магический дар. Значит, еще один способ лишить возможности колдовать. Теперь, когда не только магия, но даже собственное тело не слушалось его, Винсент чувствовал себя совершенно беспомощно, ничтожной мошкой, которую достаточно просто прихлопнуть и никаких проблем. Лишь одно защищало его от мучительной смерти - ценность для Лорда Эфраима. Хотя, конечно же, сей факт определенно не внушал радости и счастья, лишь наоборот, усугублял мрачное настроение Михаэлиса, что был всего в двух шагах от темнеющей пропасти всепоглощающего отчаяния. Он был подопытной мышкой в руках профессора Мерзоцида, был слитком металла для вампиров, из которого можно выковать прекраснейшее оружие и использовать, чтобы убивать. Будь у него такая возможность, адепт бы вздохнул, сокрушенно, тяжело, но такой возможности не было и это вновь дало о себе знать ощущению пустоты и беспомощности. Отстранившись от самокопания, Винсент продолжил изучать комнату - единственное, что он мог вообще делать, не считая дыхания. Ну, хоть что-то он таки еще мог делать, вот только большого смысла от всего этого не было. Взгляд зацепился за какой-то шкафчик, на полках которого красовались какие-то свитки, а так же колбы с неизвестным содержимым и какие-то порошки. Но стоило взгляду переместиться в сторону, как янтарные глаза округлились и расширились, сердце сжалось от страха, а в голове замелькали ужасающие и жуткие образы, которые тут же решило накидать для большего эффекту воображение и фантазия. Стол, стол для хирургических операций. Специальные ремни, призванные удерживать жертву опытов крепко на месте, и жуткое оборудование. Сомнений не было, форма стола и расположение ремней красноречиво говорило о том, что стол этот предназначен людей и представителей других разумных рас, а так же, возможно, и гуманоидов, но Винсент был уверен, что простым гуманоидам такой чести, как полежать на хирургическом столе профессора Мерзоцида в ближайшее время не выпадет. Все же Михаэлис с некоторым, возможно, завышенным внезапно самомнением считал, что ученый сейчас занимается лишь тем, чтобы поскорее пробудить дар крови у вампирьего пленника. Студент бы так и висел в воздухе, пялясь на жуткий стол еще некоторое время, если бы его не привлекли голоса, доносившиеся с другой стороны видимого обзора. Там Михаэлис заметил уже знакомого профессора Мерзоцида и какого-то вампира, что казался смутно знакомым юному адепту. «Кажется, я его уже видел, но когда? Может, он был одним из тех, кто схватил меня и привел сюда?» Судя по словам Мерзоцида, ему были нужны новые подопытные, но для чего? Описание ясно говорило о том, что подопытные должны быть похожи на него, Винсента, но... для чего они были нужны ученому? Опыты, эксперименты по пробуждению дара? Михаэлис полагал, что его будут пичкать всякими препаратами, заставлять возбудить жажду крови, причиняя мучительную боль, но в мыслях у него и не было, что все дойдет до того, что помимо него, Винсента, кто-то еще будет подвергаться всем этим истязаниям. И если до этого страх был за себя, за все то, что его может ожидать и свою беспомощность, ведь, казалось бы, что шансов на спасение уже нет и он станет вампиром, жестоким и кровожадным монстром, что без сомнения убьет даже недавних товарищей, то теперь копилка страхом пополнилась и судьбой тех из адептов, как студентов, так и простых жителей, коим придется стать жертвами вампиров. «Неужели мало того, что поймали меня и обратят вампиров? Неужели так нужно мучить и еще кого-то?» В прочем, вампир не спешил бежать выполнять указания профессора, высказавшись о проблематичности сего предприятия, что скорее всего вызвало бы у студента вздох облегчения, если бы он мог совершить хотя бы столь малое действия. Увы, но только дышать и смотреть - это все, что было доступно юному адепту морозов.
- Ты глупый невежа! - Линдро Мерзоцид прямо таки взорвался от негодования. Все те способы, коими вампиры видимо намеревались пробудить его дар крови, похоже, были не самыми надежными и быстрыми, если верить словам алхимика, а Михаэлис полагал, что выдумывать ложь в данном случае ему не было на руку. А может, и было - все же Мерзоцид был ученным и жаждал новых открытий, а тут такая возможность, нужно лишь провести несколько опытов и все, открытие совершено. И это открытие не могло вызывать усиленной настороженности, ведь если, опять же, верить словам этого безумного ученого, то стоит алхимику убедить в успешности опытов, дар крови будет пробужден мгновенно, а это означало поражение. «И лишь вопрос везения, успею ли я покончить с собой до того, как Мерзоциду удастся осуществить задуманное, а вампирам - обратить меня.»
- В случае неудачи испытуемого может разорвать на куски, может стошнить всеми своими внутренностями! - второй раз за прошедший короткий промежуток времени глаза юноши расширились в ужасе и страхе. И вот это ожидало тех, кто попадется в лапы вампирам? И все по его вине? Эти мысли причиняли боль и лишь разогревали отчаяния, подпитывали его. Неужели все настолько безнадежно, неужели нет никакой, абсолютно никакой возможности выбраться из этой ловушки, оставить Мерзоцида, Алекса и вампиров позади? Слова о буйстве высшего элементаля и интеграции каналов внезапно отвлекли Михаэлиса из пучин самобичевания и вопросов. «Ну да, конечно, он ведь собрался пробудить мой дар крови. Что же это за процесс такой чудовищный будет?» Когда было упомянута кормежка, мелькнула мысль, что он, должно быть, уже очень долго ничего не ел. «Последний раз это было еще в Аклории, в столовой. Овсянка, кажется, и пирожки. Интересно, сколько времени прошло с того момента?» Мерзоцид покинул кабинет, что вызвало некоторое чувство облегчения, так как в присутствии этого психанутого алхимика Винсент чувствовал себя как на иголках - мало ли что придет в голову этому опасному безумцу в порыве внезапного вдохновения. Остался лишь вампир, который со вздохом повернулся к пленнику, почему-то улыбаясь. «Что, очередная пакость, издевка? А может новая порция пыток? Проклятье! Была бы со мной моя магия, я бы хотя бы попробовал обморозить этого кровососа!» Взгляд янтарных глаз был устремлен прямо в глаза вампира. Михаэлис не собирался показывать страха перед этой мерзопакостной нечистью, место которой в земле, червей кормить, а не досаждать живым кровопийством и убийствами.

От этого взгляда было неудобно, было не по себе. Ни какой-то кровожадности, ни ехидства, нет ничего подобного и другого, что вполне можно было бы ожидать здесь, в плену у нечисти. Вместо этого был завороженный взор этого вампира, который несколько обескураживал и которому Винсент все же предпочел любой иной, кровожадный, ехидный, злобный, не важно, но не этот. «Почему этот кровосос так на меня смотрит?» В голове промелькнули отрывки из вчерашнего разговора с Алексом, тем самым некромантом, что не поскупился на долгую пытку болью. «Уважение? Пленник, которого уважают... Как-то даже странно получается. Видимо, для них я уже Лорд-Вампир.» И вот эти мысли были подтверждены, так как вампир, представившийся Галосом, таки решил подать голос и поприветствовать Лорда Винсента. «Лорд Винсент?» - обескураженно повторил юноша, что явно отразилось бы на его лице, если бы это было возможно. В прочем, и одного взгляда было достаточно, чтобы выразить все то удивление, которое адепт испытал, будучи названным столь почетным титулом. Все это почтение, кажущееся таким искреннем, удивляло, даже поражало. «Я словно некий высокопочтенный пленник здесь...» Наконец юноше удалось отойти от удивлений по поводу столь громких титулов и такого почтения, кое выказывал ему Галос. Как раз вовремя, чтобы заметить, как вампир подходит к нему со странными защитными перчатками на руках и теми самыми браслетами, блокирующими магические силы. «Ну да, конечно. Ни шанса на возможность побега. Неужели мне действительно не остается ничего другого, как просто стараться тянуть время и в конце концов покончить с собой?» И вновь отчаяние и безнадежность окутывает юного адепта с головой, погружая его в темные пучины все глубже и глубже. Шансы на спасения уже казались нулевыми и лишь какое-то невообразимое чудо могло спасти его из этой ловушки. Винсент не чувствовал, но был уверен, что сейчас Галос надевает ему на руки эти проклятущие браслеты. Это не заняло много времени и вскоре вампир что-то сделал с платформой, в последствии чего свет, в котором парил студент, внезапно погас и в этот самый миг Михаэлис начал чувствовать. Чувства вернулись оглушительной волной, выбивая парня из реальности своим ошеломительным потоком. К такому адепт водной стихии определенно не был готов. Рухнувший на пол юноша лежал на платформе, тело дрожало от внезапно нахлынувшей прохлады, мышцы затекли, а почти сразу за всем этим пришло ощущение жуткого голода и жажды. Желудок словно бы скрутило, Винсент внезапно осознал, что очень хочет есть и пить. Какое-то время он все еще пребывал в таком жалком состоянии, приходя в себя. Тело оказалось целым, даже пальцы ног были на месте, хотя, казалось бы, что тогда некрокрыса вполне успешно сгрызла ему если не целый палец, то хотя бы его половину. Взор янтарных глаз случайно скользнул по вампиру и Винсент заметил протянутую флягу с водой. Сам не сознавая, что делает, адепт вцепился в предложенную флягу и с жадностью начал хлебать из нее. От неосторожного питья по подбородку, шее потекли тоненькие струйки воды, которые скатывались по телу, образуя едва заметные водные дорожки. «Ох, водааа...» Оторваться от этого благостного сосуда с живительной влагой удалось не сразу, но вскоре он был полностью опустошен и это таки пришлось сделать. Собираясь с силами, студент постарался встать, встать самостоятельно, без помощи вампира. Хотя бы это он должен был сделать... если получиться. Галос же меж тем уже принес аккуратно разглаженную одежду, вот только она определенно не была "его одеждой". Винсент был уверен, что в его гардеробе ничего подобного не было. «Ммм, они мне новую одежду подобрали. Интересненько. Красные и черные тона. А плащ... этот высокий воротник и его расцветка. Вы что, серьёзно? Кажется, именно в такой одежде и представляют себе классических вампиров в сказках.» О судьбе своего вчерашнего наряда - условно Михаэлис решил считать, что с тех знаменательных событий прошли ровно сутки, - он даже не задумывался, все таки это было в данных обстоятельствах самым последним, чем стоило забивать свои мыслительные процессы. Наконец-то поднявшись на ноги, Винсент с несколько секунд смотрел на Галоса, но в итоге кивком позволил ему помочь одеться. «Ладно, что уж там, пускай одевает, если так хочет. Тем более, что мне все еще тяжело двигаться. И сколько часов я так провисел в этом странном свете?»

Отредактировано Винсент Михаэлис (2015-07-16 13:50:17)

Он был слаб, практически беспомощен, словно тряпичная кукла в руках вампира и делал тот с ним все, что желал. Силы все еще не вернулись в тело волшебника и он оставался не способен даже поднялся, пусть и силился это сделать. В прочем, усилия были столь незначительны, что Галос, должно быть, их даже не заметил. Вампир аккуратно помог юноше подняться на ноги, а после провел к ближайшему стулу, при этом постоянно улыбаясь. Михаэлис не понимал, почему вампир так лыбиться, чему это он так рад. «Наслаждается моей слабостью и беспомощностью, получает удовольствие от того, что я в его руках словно игрушка безвольная? Или же это то странное ощущение наслаждения, когда преданный слуга имеет честь угодить своему хозяину? Что же скрывается за этой улыбкой?» Единственное, что ему оставалось в этой ситуации - думать. Процесс одевания обещал затянуться, а потому Винсент намеревался воспользоваться этим временем. Он все еще странно ощущал себя, будучи одеваемым вампиром, который прямо таки весь переполнен безмерным почтением к будущему Лорду-Вампиру. «Видимо, Алекс не лгал, когда говорил, что мне будет оказываться уважение со стороны обитателей этого места. Кроме, разве что, Лаидара и самого Лорда Эфраима. Интересно, чем сейчас занят этот эльф? Он обещал прикончить меня сразу, как только я стану вампиром, сразу же, как только меня обратят... что же, надеюсь, он исполнит свое обещание...» Галос уже почти закончил с одеванием студента. Он принялся застегивать алую, словно кровь, рубашку, при этом вновь заговорил, и вновь это преисполненное безмерного почтения обращение. «Лорд Винсент... До чего же необычно и крайне непривычно слышать в свой адрес подобное обращение...» А меж тем Галос решил поведать юноше о его ближайшем времяпрепровождении. В желудке непроизвольно заурчало, когда вампир помянул будущую трапезу. «Я чертовски голоден...» - подумал морозный адепт.
- А я могу не позволить? - с легким удивлением спросил Михаэлис, заглядывая в глаза вампиру. - В прочем, не вижу смысла лишать вас подобного удовольствия, Галос. Винсент принял руку вампира, позволяя помочь себе подняться. Он знал, что сам едва ли дойдет, а падать от бессилия перед вампиром не шибко хотелось. Да и смысл было отказываться от предложенной помощи? Он мог построить тут из себя невесть кого, выступать, демонстрировать характер, но все это было не в стиле парня да и никакого желания протестовать совершенно не было.
- Не надо меня так звать, - несколько смущенно буркнул юноша, когда вновь услышал в свой адрес столь непривычный и громкий титул. - Никакой я не Лорд. Самый обыкновенный студент. И пленник. Было интересно, как на последнее отреагирует вампир. В прочем, адепт догадывался о том, что может сказать Галос. «Это все ради вашего же блага, Лорд Винсент. Ну или что-нибудь в этом роде. Интересно, после трапезы я вернусь в свою камеру или для меня и еще какие-либо мероприятия задуманы. Пытки? Истязания?»

Новые испытания продолжали сыпаться на голову молодого Михаэлиса и на этот раз это была лестница. Все еще не восстановивший силы студент едва-едва мог ходить, что уж говорить о спуске по лестнице, которая, к вящему ужасу юноши, была и вовсе словно бы бесконечная. Единственными мыслями во время спуска были о том, чтобы просто-напросто не рухнуть. По пути к обеденному залу Винсент узнал не мало нового об убранстве особняка и о некоторых деталях истории этого места. Если забыть о том, что он был здесь пленником, а вел его вампир, можно было бы даже сказать, что все пока что шло не так уж и ужасно и было даже интересно. К слову, Галос был действительно интересным рассказчиком. Вскоре якобы будущий Лорд-Вампир и его покорный слуга прибыли в обеденный зал. Как и все в особняке, обеденный зал был богато украшен и представлял из себя очень красивое место. Винсент не мог не оценить красоту убранства и вместе с тем его все же не покидало ощущение опасности, ведь он прекрасно знал, что где-то по этим мрачным коридорам может перемещаться тот самый Лорд Эфраим, один из самых сильнейших и влиятельных союзников Магистра Марагора. Тем временем Галос уже успел обратиться к тем нескольким вампирам. Но что было им сказано! Галос только что посмел сказать, что Винсент может оказаться более чистокровным вампиром, чем сам Лорд Эфраим! «Но я думал, что Галос служит Эфраиму. Выходит, что теперь нет. Неужели, он действительно мой слуга? Интересно, а какие это возможности открывает передо мной в текущей ситуации? И как он может говорить такое? Высказываться относительно доли древней крови в моих и Эфраима жилах? Не слишком ли это дерзкий ход? И не будут ли у меня из-за этого проблемы?» Ворох мыслей вновь пришел в хаотическое движение, мысли путались и сконцентрироваться на чем-то одном было несколько сложновато. Но Галос поспешил выбить своего Лорда из этого мыслительного водоворота, что прямо таки завлекал в свою бездну юного студента.
- А? - растерялся Михаэлис, не сразу поняв, что от него хотят. Но быстро сообразил, что к чему, и, не давая вампиру возможности повторить свой вопрос, быстро ответил, - чаю, просто чаю...

Некоторое время Винсент был предоставлен сам себе. Поначалу его беспокоило присутствие других вампиров - от Галоса, почему, не исходило такой опасности, какая исходила от других, тех, к кому он обращался, когда они только пришли сюда. Возможно, это было связано с поведением вампира, ведь он каждым своим действием, тоном и словом выказывал к нему почтение как к Лорду и, возможно, даже в мыслях не держал какой-то идеи навредить ему. В отличии от тех, которым сказали, что их Лорд может быть менее чистокровным. С другой стороны, не было ли это все обманом, желанием Галоса втереться в доверие и скрыть свои истинные мотивы? Но какие мотивы могли бы быть у него, если он здесь простой подчиненный, в то время как все решается такими, как Лорд Эфраим? «Я думаю совершенно не о том, чем надо бы думать...» - устало подумал юноша. Он чувствовал, что еще не восстановился и надо бы это исправлять. Вот только... янтарные глаза неспешно обвели все многообразие яств на столе, но руки даже не дрогнули, чтобы притронуться к еде. Могла ли еда быть отравлена? Но зачем это было вампирам? Может, какие-то препараты, которые хотели подсыпать ему тайком? Но зачем, если они могли все это сделать тогда, когда парень пребывал без сознания? «Что будет, если им все же удастся пробудить мой дар, проведя те изуверские эксперименты на студентах, кои попадутся по моей вине в их лапы?» - мысль о том, что кто-то из-за него окажется подопытной мышкой была неприятной, столь же неприятной, как разъедающая кожу кислота, вылитая на тело обнаженного человека из ведра. Только не имела летальных последствий, зато прекрасно справлялась с самоубиением моральным. «Я очень надеюсь, что никому не придет в голову шляться по городу, да еще и в малых компания... Еще раз они вряд ли проникнут под защиту, да и станут ли так рисковать? Нет, не думаю. В Аклории уже давно могут знать о нападении, если не от Артемедес, то хотя бы понять самостоятельно. Тот всплеск черного эфира наверняка их вампирьих лап дело. Значит, остается надеяться на осторожность адептов... в особенности моих одногруппников. Ведь как раз самый нужный возраст, чтобы проводить эксперименты. Да, надеюсь, они не удумают чего-то рискованного,» - конечно, своих одногруппников увидеть в качестве подопытных вампиров хотелось разительно меньше. Все же кое-как, но с некоторыми он был знаком, даже имел возможность немного пообщаться. Всегда сложнее пережить гибель знакомого, нежели незнакомого. «Кольцо, то самое, что Марагору подчиняет, может быть надето лишь добровольно. Даже если им удастся меня обратить в вампира, предварительно пробудив Дар Крови, я все еще могу бороться. Лаидар обещал, что убьет меня, но что, если он потерпит неудачу? Я должен рассчитывать исключительно на себя. Возможно, мне даже стоит постараться подыграть вампирам, чтобы суметь сбежать? Вот, кстати, это интересно - насколько я имею свободный доступ по территории особняка и по прилегающим? Похоже, что тащить обратно в темницу меня не спешат... разве что после того, как накормят... Может мне из принципа не есть? Глупая затея - они уж найдут способ не дать мне так легко уйти.» В этот момент возвратился Галос с кружечкой чая. От нее шла тоненькая струйка горячего пара и весьма приятный и прекрасный аромат. Сам же вампир уселся рядом и налил себе темно-алой жидкости - вот только кровью ли она являлась или же вином, Михаэлис не мог сказать.
- Нет, все в порядке, - поспешил заверить вампира адепт, вновь окидывая беглым взглядом ближайшие к себе блюда. Недолго выбирая, Винсент решил полакомиться пирогом с мясом. Слабость все еще чувствовалась в теле, но студент желал справиться сам и не позволять рукам трястись... слишком сильно.
- Галос, вы сказали, отвести в спальню? То есть, я не вернусь в ту... камеру? - решился спросить юноша, возможно, даже с некоторой ноткой надежды. Как ни крути, но быть привилегированным пленником всяко лучше, нежели заключенным подвальной темницы. Винсент старался есть неспешно, аккуратно, несмотря на то, что голод прямо таки и призывал по-варварски наброситься на несчастный пирог. При этом, парень поглядывал на Галоса, слушая, что тот скажет.

Это была кровь, несомненно. Даже не имея возможности убедиться в этом наверняка, Михаэлис не сомневался ни секунду. И тем не менее, то, что должно вызывать хотя бы толику отвращения и омерзения у живого человека, сейчас не вызывало ровным счетом никаких эмоций. Да, ему не нравился сам факт того, что вампир сейчас выпивает из бокала чью-то кровь, совсем недавно текшую в жилах живого, наверняка уже таким не являющимся, человека. И тем не менее кроме этого больше ничего, ровным счетом никаких эмоций. Ему было словно бы безразлично, пьет ли Галос сейчас кровь или же нет. Он даже этому внимания особого предавать не стал, лишь отметив для себя этот факт и чуть скривив лицо, скорее подсознательно понимая, что сие довольно мерзко, но особо и не поддаваясь эмоциям. Юноша был жутко слаб, он был невероятно голоден и сильно подавлен морально - ему просто было не до мыслей о том, чем питаются вампиры и как на это стоит глядеть. В общем-то, лучше вообще не глядеть и Винсент так и поступил, уткнувшись взором в мясной пирог, который едва мог есть спокойно и культурно. И все же нежелание показывать себя голодным и диким животным успешно отваживало даже мысли о том, чтобы забить на все и впиться во вкусное хлебо-булочное изделие. А пирог действительно был восхитительным, вкусным, горячим, этот пряный вкус специй и свежего мяса, соблазнительный аромат свежеиспеченного пирога с мясом, эти щекочущие нотки пряностей, что чувствуются не только на вкус, но и запах. Михаэлис весьма любил выпечку и здесь, похоже, эту его любовь могли удовлетворить с лихвой, вот только... какой ценой? И как долго он так будет наслаждаться прекрасный вкусом пекарьской работы? «Да и в Аклории готовят ничуть не хуже... И терпеть пытки всяких некромантов для этого совершенно не обязательно...» Вампир ответил на его вопрос и тот совершенно не обнадеживал. С другой стороны, все же вечно мучить его, видимо, не собирались. Быть может, желали испытать политику кнута и пряника? Кнут уже был отведан с лихвой, лишь чудом каких-то особых усилий местных целителей палец оказался на месте, а ведь Михаэлис уже совершенно был уверен увидеть на его месте ужасный огрызок, если не чего похуже. Что же касается пряника... нельзя было не признать, что несмотря на всю катастрофичность ситуации, не льстило обращение "Лорд Винсент". Парень не был из гордых и высокомерных, наоборот, скорее был неуверенным и скромным, но тем не менее было приятна такая почтительность в голосе вампира, назвавшегося его слугой. Вот только жаль, что возможности с этим слугой были ограничены и помочь сбежать Галос уж точно не мог и вряд ли бы вообще стал помогать. От размышлений его оторвало внезапное прикосновение - задумавшись, Михаэлис, как оно обычно и бывает, просто напросто выпал из реальности и даже не заметил передвижений вампира. Бледные руки легки на худущие плечи, костлявые плечи студента. От этого прикосновения адепт вздрогнул, но быстро взял себя в руки. «Музыка...»
- Я бы очень хотел избавиться от этих кандалов, Галос, - неспешно, осторожно и некоторой печальной ноткой в голосе, даже несколько обреченной, молвил Михаэлис. - Даже не для того, чтобы попытаться сбежать - здесь, в окружении вампиров, не думаю, что это реально для обычного студента. Но это столь тяжело, когда ощущаешь, что лишился какой-то важной своей части, пусть и временно... Но я прекрасно понимаю, что вы не можете это осуществить. Парень вздохнул. Он не знал, почему решил вдруг пооткровейничать с Галосом, признаться ему, как тяжело без ощущая магии, как сложно без этой успокаивающей и умиротворяющей силы.
- Скажите, Галос, могли бы мы с вами выйти ненадолго из особняка? Я бы хотел пройтись, подышать свежим воздухом, посмотреть на лазурное небо и белесые, молочные облака, безмятежно совершающие свой небесный путь, - заговорил спустя совершенно короткую паузу юноша, голос его был неуверенным и слабым. - Было бы так же неплохо, если бы здесь нашлись бы мольберт и краски. Что же, если до магии не скоро еще удастся дотронуться, то оставалась эта тяга к творчеству, тяга к рисованию, когда Винсент может забыть обо всем и погрузиться в этот таинственный и чарующий мир красок, когда можно отринуть от себя все беды и просто рисовать, творить... И все же, где-то в глубине мыслей, таилась одна, пробуждающая надежду, надежду на спасение. «А что, если мне удастся сбежать, оказавшись вне стен особняка?»