Мышцы тугими канатами натянулись по массивному скелету Альфария в чудовищном напряжении; казалось, валун не поддастся, будто бы он уходил еще минимум на полметра вниз... Другой на месте демонолога отступил бы, но он продолжал дожимать рывок, полный веры, желания вырвать камень, сокрушить его! Вдруг раздался хлопок, свист воздуха и валун с тихим недовольным рокотом удалось оттащить, освобождая небольшой спуск с засыпанными камнями ступенями.
Тело еще болело, следовало быть осторожнее, но лай собак и людские голоса были совсем рядом - казалось, они вот-вот выпрыгнут из леса на черный холм. Альфарий поспешил поднять мечи, тут же болезненно кривясь и падая на колено - поясницу "прострелило" острой болью, разливая по телу судорожный жар. "Сорвал, гори оно в Вечном Инферно!"
Теперь дезертир не был даже боеспособен, легкая добыча для собак и их поводырей... Путь был один - вниз, в нестерпимый душный жар оплавленного камня. Спустившись вниз полностью, Альфарий ощутил себя индейкой, зажариваемой в крестьянской печи. Он был еще живой индюшкой, подстреляный, ощущающий, как горит кожа и сколь обильный пот выступил по всему телу. Демонолог тяжело дышал, продираясь по единственному пути, спотыкаясь и матерясь... Он шел, просто шел, не желая больше встречаться с безумием, но влекомый необьяснимой жаждой Разрушения.
Обещания войны.
Это никто не произносил и сам Альфарий даже не думал об этом, затянутый острой болью от шагов, но его дух неслышно общался с той силой, что молила Магнуса-старшего убрать камень. Молило о свободе...
Приказывало?..
Стоило демонологу подумать о таинственном шепоте, как его глаза зацепились за знакомые линии. Линии разноразмерными бороздами сходились и расходились лучами, кривыми и отрезками, ограниченные и расколотые окружностями, образуя сложную форму пентрагаммы. Она не была похожа ни на один другой рисунок из линий и кругов - как будто неся на себе отпечаток Инферно рисунок легко узнаваем среди миллионов.
Словно позабыв о боли, Альфарий кинулся к стене, испещеренной бороздами, тут же тактильно и зрительно изучая находку. Он искал канал входа энергии, его предполагаемый источник - кристалл магии? Душа? Кровь? - и катализатор, определяя тип, силу, наборы и секреты ритуальных слов, жестов, необходимых, чтобы эфир полился по контурами пентаграммы. Но прежде всего Альфарий проверял целостность, искал неточности, пуская пальцы по бороздам, чуть ли не облизывая почерневший камень, чтобы понять - для чего или для кого предназначен этот путь из иного плана?..

Ощущение настоящей ребячей радости переполняло грудь демонолога по мере раскрытия все новых и новых деталей пентаграммы. Это был настоящий шедевр и невероятная удача!.. Столь искуссное сочетание практичности, надежности и невероятной точности... Эта пентаграмма создавалась, расчитанная на сотни, тысячи применений - черный камень безразличен к Инферно, равнодушен к огню. Альфарий попытался представить эти подземелья в эпоху расцвета, стены, изрисованные оккультными знаками и символами, настоящее преддверие Ада, Каада и Дииба, сосредоточие Вечного Инферно, пожирающего людские души тысячами в считанные секунды и изрыгая десятки тысяч демонов, роящихся по тоннелям, заполоняющих Безымянную цитадель и ровными, апокалиптичными полками, строем марширующие во врата, наполняя Мистериум Разрушением, Бездной и Скверной! Пара ударов мечей и пентаграмма была восстановлена, чудом уцелевшая в праведном огне ярости и очищения, пытавшегося некогда очистить чертог ужаса... Альфарий провел пальцем по каналу энергии, представляющий из себя тетраидер с равносторонним треугольником внутри - искуссная работа. Высеченная в камне, защищенная от износа, пентаграмма ждет своего часа многие годы. Зачем чертить, к чему пафос свечей, воска и линий из крови, когда нужен весь мир, полностью!
Альфарий коснулся пальцем рассеченой ладони центра, орашая кровью канал энергии и пробуждая образы; он ощутил, как мерзкие пальцы разрывают его грудь, как лопаются с мерзким треском кости, скрипят жилы и хлюпают мышцы, сочась алым соком жизни... Вопль ужаса и безразличие и глухой, отчаянный стук.
Бум. Бум. Бум.
Сердце, пепельно-бурое, как обсидиан... Сотни людей, обнаженные, грязные, потные, как свиньи толпятся в коридорах и залах, они рыдают, возводя руки к потолку, падают, подскальзываясь на экскрементах, они топчат упавших, сходят с ума от страха и голода и демоны, как кошмарные мясники шагают над их головами, улюлюкая и издеваясь - толпа мужчин накинулась в порыве инфернальной страсти на женщину, разрывая ее на части, растаскивая по кускам, чтобы присовокупиться к плоти и блевать под ноги, приходя в себя.
Демоны смеются.
Альфарий отпрянул, тяжело дыша, его сердце билось, ударяя в виски тяжелым набатом страха. Вечное Инферно.
Вечная Боль.
Вечный Порок.
Вечная Жизнь.
Дезертир испугался, ощущая запах вонючих людей-свиней. Воняло серой... Гнилью. Мучением. К этому он идет - к этому он пришел. Но этого ли он хотел?..
- Что я хочу?..
"Хватит слов! Хватит пафоса, человек! Ты так много говоришь, так много думаешь! Это не сказки, не сказки, сказки, сказки, скааааз... Зки... Т... Ты!.. червь! Слабый! Демонолог по случайности, ты не мог быть аристократом, ты не солдат, дезертир, предатель! Не говори, не говори, говори! думал это шутки?! Думал крови не будет?! Твои руки по локоть в дерьме, вспомни де... Детей! Вспомни лес, гора трупов, ты пожрал надежды людей! Свиней! Ты Мясник! Трус! Бить слабого!"
- Заткнись! Замолчи, червь! Хватит!
Альфарий упал, схватившись за голову. Этот червь... Это Инферно! Это... Я? Пути назад нет. Альфарий поднял голову, туда, где на стене была пентаграмма. Он может вернуться... Он мог вернуться... Его отправили бы в штрафбат. Отсрочить выбор. Жить, виня себя. Мир. Чтобы умереть потом, как герой или ублюдок...
Или шагнуть в бездну сейчас. Забыть прошлое. Окончательно. Никаких слов. Никаких мыслей. Только действие - шаг в пропасть. Испить чашу до дна.
Испить Джейн, огненную девочку, ту, чей огонь он пробудил, ту, кто на острие меча Инноса карает врагов Империи. Предал.
Испить Джесс, рыжую воительницу, сильную, простую, такую женственную, мудрую... Забыл.
Испить Ивейн - сапфировый призрак, покой души, игривый огонек, теплый уют. Любовь?.. Упустил, небрежно, как сама жизнь вояки...
Испить Дилану, испить слабость тела, слабость и красоту жизни. Смерти.
Эолин... Кристиан... Алиса...
Залнарик. Брат, чью жизнь не смог спасти, увести, обрести, обнять, признаться.
Он умер, так и не познав, что ощущал Альфарий.

Демонолог услышал оглушительный лай и болезненно дернулся - охотники уже близко, его загнали, поймали. Он не может сражаться.
-Выходи по-хорошему, червь!
Альфарий поднялся, опираясь здоровой рукой на меч.
- Червь?.. да. Червь. Горите в Аду, сyки! - демонолог протянул руку и положил ладонь на канал энергии, с силой надавливая и заставляя кровь заструиться по повязке, обогрить борозды, ощущая, как мелкие паразиты вгрызаются в душу.
- Дре... - зеленовые протуберанцы, бледные, слабые, засверкали во мраке подземелья, оплетая руку воина, - ...мрах... - слизкий луч, извивающийся, как червяк, обвил руку, тянется к губам, проникает в глотку, иссушая душу, отбирая энергию, - ...дум-Каад!
Вспышка боли и нестерпимый жар вдарил в лицо Альфария, жгучий, всеоблемлющий мрак отчаянья и Скверны заплонил рассудок, как красное пламя поглотило его плоть, отбирая энергию прямо из плоти, из крови. Счастье демонолога и невероятная удача, что пентаграмма - путь для низших тварей Инферно и отток не способен убить и даже ранить могучего воина. Но теперь... Теперь он шагнул. И пути назад нет.
Пора испить эту чашу до дна.

Отредактировано Альфарий (2016-11-21 20:11:22)

Альфарий почувствовал, как нарастающий жар вдруг обратился дуновением, словно на него дыхнул великан - запах гнили, разложения и отчаянья ударил в нос демонолога, с легкой сладковатой примесью вялых фруктов... Таков был аромат Каада, запах Скверны! Сильный импульс заставил его упасть на колени, содрагаясь от жгучей боли, словно ему по венам пустили кислоту, разьедающую мышцы, высасывающую энергию, а в дополнение к этому резкая боль прострелила спину; сорванная спина мешала хоть как-то двигаться.
Это и есть чаша Скверны... Ее сладко-горький, вязкий вкус. Горло резало от недавнего оттока, а в груди нечто отчаянно ссаднило, словно его душу надкололи. Все прошло удачно, он был цел, если не считать успевших подоспеть псов... Однако, демонолог не сразу понял, что именно он призвал - мелкий червь, плюхнувшийся на пол, казалось, отлепился от его собственной плоти и потом стремительно захотел вернуться обратно. Вернуться... Или защитить? Как пес укусил призывателя, то тут же сошел с ума, бросаясь на мастифа - у щенка нет шансов перед вожаком, но это наводило на мысль, что именно червячок был тому причиной.
Альфарий перевернулся, усаживаясь спиной к стене, туда, где над ним дымила пентаграмма, нашаркивая в темноте брошенные мечи, готовый парировать и по возможности контратаковать ударами. Он не мог ходить, но в таком положении отбиться от псов - вполне! К тому же, теперь он был не один... Альфарий усиленно работал мозгами, словно продираясь сквозь мутную пелену похмелья, пытаясь понять, что именно он привел в Мистериум. Очевидно, этот демон не был боевым, это был демон одержимости... Симбиот? Смешной термин для существ, питающихся душами. Но можно скармливать чужие... Есть ли у него сознание? Подобные демоны зачастую им наделены, какой толк призывать существо, контролирующее души и тела, и не иметь возможности говорить с ним? Впрочем, кто знает прошлого владельца этих оплавленных подземелий?! Он мог быть настоящий психопатом, похлеще самого Альфария!
Демонолог пытался нашарить сознанием сознание демона. Оно должно быть там... Или нет. Он ведь призвал его, а значит должен быть ритуальный контроль. Впрочем, обнаружить его - половинчатый шанс. Альфарий никогда не имел дела с физическими демонами одержимости на практике и это был полностью новый для него опыт.

Кровь - мера всего, творимого людьми. Ведь для человека нет ничего более ценного, чем время, отведенное ему и именно кровь - материальная ипостась вечного разрушителя. Сколько крови уже пролил Альфарий?.. Никто, даже он сам, не возмется судить. И теперь ему вновь приходится лежать в луже алой жижи, среди ошметков собачьего мяса и шерсти, с этим мерзким запахом псины... Нет. Такое у него впервые. Полностью разбитый остов галеона, брошенный на скалы, медленно умирающий, неспособный даже стонать - все силы брошены на борьбу! Сражаться!
Война!
Война никогда не меняется... Ни в битве с орками, с нежитью или дроу, или даже проклятой нежитью ничего не меняется. Либо ты победишь, либо умрешь. И Альфарий сам толком не мог понять, почему до сих пор цеплялся за жизнь, почему он жив, жив вопреки, ради чего эти страдания, пытки, куда уходят эти реки крови?!
Ради чего боль и страдания... Он дезертир. Предал. Пришли за головой, но ведь он мог умереть раньше - выжил. Мог умереть сейчас, когда клыки сомкнуться на его шее - но он выжил. Он жив! Жизнь бьет в нем ключем, медленно утекая густой кровью из прокушенной ноги, подстегиваемая болью сорванной спины. Эта боль не была впечатляющей - сильной, да, но воинская техника причиняла ему боль постоянно. Он ощущал приступы агонии после таверны. У этой боли была иная природа - она парализовывала. И она все время нарастала, с каждым усилием, с каждым новым рывком к Жизни.
Пей! Пей! Пей! До дна!..
- До дна... - пробормотал де Кэссель, скидывая с себя тушу убитого пса. До дна... Еще есть куда идти
Еще не все. Жизнь просит больше крови. Больше! БОЛЬШЕ!
Пес, зараженный червем, был так похож на Альфария... Не способный жить, убитый, разорванный судьбой. Но сражающийся с потусторонним остервенением - с иной яростью!
- Иди ко мне, Малыш... В меня... Твоя сила... Мы утопим мир в крови... - Альфарий представил, как тяжелый камень накрывает пещеру и он умирает, медленно, слабый, немощный, наедине с червем. С самим собой. И эти образы он жаждал послать низшему демону - лишь в слиянии они победят. Иного пути нет.
Эта чаша... Испита. До дна.

Демонолог продолжал лежать на каменном полу, пока кровь медленно растекалась под его ногой. Ослабленный, разбитый, но до сих пор цепляющийся за жизнь - в этом и есть Магнусы де Кэссели, древняя династия из доимперских веков. Упадок в бюрократию, в престолоцелование... Мерзкое чиновьё! Альфарий все исправит. Он дарует всему новую жизнь - новые Краски! Так, как изменила жизнь дворянина зеленое пламя таверны и зеленая энергия Скверны.
Скверна! Энергия извращенного движения, нет... Это извращенная энергия! Импульс бессмысленной битвы ради битвы, жизни ради жизни, мешанина противоречий на фундаменте жестокости и безумия. Безумия мучений и пыток, называемых Жизнью, сладкой ложи об исключительности, о великой цене судьбы, но на деле лишь скопление боли и страданий.
От мучений нет спасения - боль не пройдет никогда! Яд Скверны будет отравлять душу и плоть Альфария до тех пор, пока не останется ничего - только Вечное Инферно! Полное понимание, что жизнь - набор чужих и собственных мнений, не стоящих ничего, как бег белки в колесе, погоня за желаемым исходом в Бездну пустоты и забытия, отвергнувшего демонолога! Дар жизни, дар Скверны - двигаться против воли, двигаться против рассудка, выживать, чтобы страдать и страдать, чтобы разрушать! Такова цена и демонолог знал ее. Но он не только демонолог - он боец. Боец, что никогда не сдавался, вгрызаясь в глотку судьбы и сражаясь до последнего и он не сдался сейчас. Никогда.
Нужно идти до конца, до самой смерти!
- Ррррррагх... Агрх!.. - демонолог сжался, как пружина, содрагаясь в агонии, вспышками инфернальной боли, ощущая, как червь грызет себе путь. Маленькое, слизкое тело, мягко проникающее в рану от собачьего клыка, проскальзывая между мышцами, разрезая их бритвенными клыками, упиваясь новым телом, переполненное такой противоестественной тягой к жизни. Тупое, бесцеремонное животное! Нечистая тварь, жри, упивайся корвью, рви мышцы, поглощай плоть! - Рррррррргха!
Альфарий вдруг дернулся, напрягаясь всеми мышцами, вытягиваясь струной и разрывая лохмотья на своей груди - пустые глазницы мрака вгрызлись в кошмарные шрамы, покрывающие бугрящиеся мышцы под лоснящейся от пота кожей. Запущенные за последнее время желтые ногти царапали, цеплясь за барельеф ожогов, орашая алыми росчерками широкую грудь демонолога.
Дыхание смерти пробежалось по спине Альфария, рассыпая пред глазами сверкающие звездочки, не разгоняющие своим болезненно-ярким светом тьмы пещеры. Тьмы его проклятой души...
И это было так... Красиво! Звездочки ушли, а с ними боль, страх и даже сам Ад стал симпатичен. Альфарий вдруг просто расслабился, ощущая, как невероятная легкость наполнила тело. Это было так... Странно и радостно! Мясник просто встал, скидывая с себя рваное трапье - он остался в кожанных штанах и окованных сапогах. Найти второй меч теперь не составило труда, ничто не мешало - ничто не отвлекало.
- Великая сила... Всегда была так рядом! - опьяненный такими странными, необычными эмоциями, Альфарий стал искать выход, чувствая, что это еще не все. Сила Скверны... Пробуждалась в нем, дополняясь состоянием аффекта. Сердце бешенно застучало, легкая дрожь и холод в пальцах - слишком много крови. Слишком мало! Мало, чтобы утолить голод, древний, первозданный! Кровавый раж дополнил эйфорию тонкими струнами просящегося наружу напряжения - и он его выплеснет!
Альфарий подобрался к выходу, вскарабкиваясь по крутым ступенькам, подбираясь к камню - он вновь закрывал пещеру, не пропуская света и не выпуская зло. Но зло ему уже не остановить! Демонолог уперся плечом в камень и навалился на него, ощущая, как легко даются ему движения - перевернуть камень, выйти на свет!
- Ахахахаха! АХАХАХАХА! Горите в Аду! Сдохните! - срываясь на визг, Альфарий бросился в рывке к ближайшему видимому врагу, вскидывая мечи, чтобы нанести беспорядочные, многочисленные удары, порвать врага на куски, окрапить Седой лес кровью, многой кровью!

Отредактировано Альфарий (2016-12-04 15:09:04)

Чувство всеобьемлющего счастья и легкости дурманило сознание - это было похоже на оргазм, не прерывающийся ни на секунду, растянутый, вечный, истинная нирвана и это настолько сильно удивляло, что возникал коренной диссонанс! Инферно, Скверна... Эти силы, они всегда ассоцириволись у Магнуса с Болью и Разрушением, но что он ощущал сейчас?!

Рабский лепет. Счастье невольника, получившего удар плетью от своего хозяина. Но это так... Пьянило, разрушало, разлагало, изменяло, становилось просто невозможно удержаться в обьеме своего тела и хотелось растечься по округе бесферной массой всепожирающей жижи - это ли были чувства твари скверны?!
Одноглазый был повержен так легко, так быстро он упал на черный камень, проткнутый, разрубленный, истекающий кровью и страхом. Хотя, конечно, демонолог не чувствовал страха от него, как не чувствовал топора в боку и укола в ногу - только легкость, с которой трофейный гладиус разрезал гортань наемника, ломая хрящ адамова яблока, выплескивая наружу пульсирующий поток соплей и новых порций крови. Так упоительно. Так прекрасно!
Альфарий, словно разьяренный бык развернулся на триста шестьдесят градусов, выдергивая из тела топор ударом эфеса, чтобы столкнуться взглядом расширенных до полного мрака зрачков с взглядом женщины. Такая бесстрашная, такая красивая в своем невежестве и неблагоразумии! Магнус рванул навстречу, стремясь подныриванием застать воительницу врасплох, не тратясь на блоки, парирования и фальш - только лишь вонзить оба клинка в живот женщины он намеревался распороть ее торс, выпуская на воздух внутренности. Присутствие гнома демонолог и вовсе игнорировал до поры до времени - излишне было размениваться на коротышку, когда совсем рядом можно пролить еще столько крови!

Отредактировано Альфарий (2016-12-06 21:46:03)

Инферно внутри - Инферно снаружи! Черный холм, на котором развернулась бойня, все больше насыщался кровью, как насыщался Альфарий, вкушая жизненную жидкость убитой им женщины. Теперь она мало чем напоминала ту воительницу, которой была - теперь это просто кусок разрубленного мяса, свинья, брошенная на скотобойне. Возможно, она даже надрывно сопела и хрюкала, захлебываясь собственными соплями и агонией. Альфарий просто не слышал этого, наслаждаясь силой, скоростью, то, как стремительно он встретил рывок воительницы. Никогда ещё Магнус-старший не был так силен! Встретить воина, мчащегося со скоростью силы духа, сразить его и выйти из схватки целым и невредимым. Великая мощь! Вечное Инферно! А теперь очередь коротышки, будь он проклят со своей бородой!..
Демонолог даже не успел развернуться, как вдруг осознал, что тело не совсем слушается его. Оно потянулось к земле, словно штормовая волна ударила в борт баркаса, и картина мира поплыла перед глазами. Инстинктивно, Альфарий попытался защититься от следующего удара, но гном оказался чрез чур проворным и вот его настиг ещё один удар, оглашаемый торжественным хрустом сломанного носа.
- Ахахахаха! Ахахахахахаах! - демонолог надрывно засмеялся, чуть ли не хватаясь ладонями за живот. Он ничего не чувствовал! Никакой боли! Никаких страданий! Только свобода! Мечи казались легкими, словно соколиные перья, а гном так соблазнительно близко, что Альфарий, ожидая следующий удар, ринулся ему навстречу, скрещивая мечи на половике, быстро соскальзывая лезвия вниз, совершая обезоруживание, и после рубить ударами без конца, сокрушать блоки, резать кожу, рвать плоть, ломать кости!

Сладкий запах победы - как давно Альфарий не вдыхал его полной грудью! Это было ни с чем не сравнимое ощущение, чистое, без инфернальных примесей Скверны, истинная эйфория! Выпрямившись, демонолог воздел мечи к небу и озарил Седой лес свежим криком, криком победы и ликования! Грудь тяжело вздымалась, искореженный шрамами торс был покрыт кровью, но наибольшая ее концентрация собралась на руках - по локоть их покрывала корка еще свежей, но уже затвердевающей алой жидкости.
Чудовище. Тварь. Вот кем он был. Кем он стал. Искореженное, покрытое старыми и новыми ранами тело, такое сильное, мускулистое - оскверненное. Ожоги белыми бороздами покрывали живот, грудь, шею, руки и даже лицо, наискось очерченое широким шрамом, подобно клейму раба Шедима. Кем он был этим охотникам? Бежавшим дезертиром? Отщепенцем, преступником, которого ждет неминуемое имперское воздаяние? Как их глаза полнились отчаянья и страха... Они не ожидали, они умирали в муках, лишенные надежды на спасение, на славную смерть; столкнувшись со зверем, они напоили и вскормили его. Альфарий всегда боялся такой смерти - столкнуться с безумием, ни чести, ни храбрости, только необузданная, свирепая ярость, вкушающая страдания, смеющаяся в лицо. И абсолютное бессилие пред этим противником... Да, это был настоящий страх воина.
Теперь он сам стал Страхом. Кошмаром, безумием, тварью! Не человеком...
- Не человек... - тяжело дыша, Магнус-старший опустил клинки, оглядывая поле боя. Его взгляд тут же зацепился за девушку - ее страдания, ее доблесть умиляла. Молитвы...
Альфарий шел к своей жертве, как идет демон к проклятой душе - медленно, нагоняя страха и впитывая его все больше и больше! Оказавшись рядом он опустился на колени перед раненной, выпуская меч из правой руки и подбирая голову - его пальцы мягко обхватили череп девушки, приподнимая.
-Молись... Молись своему богу. Быть может, он поможет тебе... - лезвие гладиуса мягко скользнуло по глотке воительницы, выпуская кровь, - Познай безумие, сyка!
Кровь выступила на ее губах и он припал к ним в прощальном поцелуе.

Все кончено.
Все только началось...

Отредактировано Альфарий (2016-12-15 21:38:56)

Вкус крови на губах - металл и соль. Жизнь не столь сладка, как кажется сказочникам, представителям большей половины населения Мистериума... Жизнь горяча, она питательна и агрессивна - для нее нет разницы в статусе, в приоритете лишь сила. Сила воли и сила жизни.
В Альфарии кипела жизнь. Всегда кипела, даже тогда, когда душу расчленили... А теперь целых две жизни. Но воля? Осталось ли в нем что-то от воли? Лишь сумбурные, властные мысли, порывы буйного ветра, дующего в одном направлении.

Мышцы демонолога напряглись в последнем осознанном движении - ладони крепко обхватили голову девушки и дернули ее прочь. Раздался скрежет раздираемой кожи, рвущихся мышц, артерий, жуткий хруст позвонков, подчеркнутый кровавый чавканьем! Голова отлетела в сторону, исчезая с поля зрения Альфария, который теперь не мог оторваться от тела убиенной. Он смотрел на бьющую из шеи кровь, смотрел на кости и лоскуты рваных мышц и кожи, ощущая, как судорога сводит желудок, а губы высохли, словно пески пустыни Нури. Язык судорожно выныривал изо рта, тщетно пытаясь облизать, смочить их, то и дело ныряя меж зубов, норовящих сжаться до треска. Он не мог бороться, он просто не хотел!
Как сладок и вожделенен пир, как величественно он подчеркивает победу. Такие пиры уже давно никто не заводит и Магнус знал это не по наслышке. Званый бал, праздничный ужин, маскарады лицемеров и высокомерных лгунов - доблесть и слава ушли в прошлое! В прошлое канули великие воины людей, великие короли древних королевств, а с ними и праздничные пиры, размах и масштаб которых поражал!..
Как поражал своим видом черных холм - вернее, лишь один его склон. Костер, всеми позабытый, потух, тлея сизым дымом, развевающимся над окровавленной черной поверхностью камня. Тело воительницы было вспорото и обнажено - кожи не было видно, как и мышц - все валялось вокруг рваными лоскутами и мелкими ошметками. Однако, все органы были в наличии, сваленные в кучу над бардовым трупом забитой скотины. Альфарий так и думал - это была скотина, свинья. Человек низшего сорта. Их мясо на редкость вкусно! Впрочем, ливер он практически не трогал - только мускулы, старательно обгладывая кости. Наваждение могло пройти, но осознание оставалось. И дезертир ничего не мог с этим поделать.
А демонолог смог, перебирая отрубленные пальцы. Они были похожи на сосиски, но мясо жилистое, а от того плохо жуется. Однако, отлично подходит для того, чтобы морить червячка после вкусного ужина.
Бросив пальцы, Альфарий вскочил и отбежал в сторону в тщетной попытке вырвать - ничто не шло из желудка. Все осталось в нем, в его теле, пожравшем душу. Лишь сухой, острый спазм, бьющий прямо в набитый свежим мясом живот. Демонолог упал, позволяя дезертиру в последний раз в жизни заплакать...

Отредактировано Альфарий (2016-12-16 23:13:19)