Вифрею было не по себе. Ласковая трава будто бы сама стелилась под ноги, свежий ветерок обдувал разгоряченное адреналином тело, а воздух был наполнен преимущественно обыкновенными звуками леса. Все бы ничего, но совсем рядом с этим присутствовали такие вещи как состоящие из растений чудовище, пытающаяся их всех убить колдунья и...у Бесхвостого упало сердце, когда он услышал истошный крик эльфийки. Сквозь растительность он видел мелькающую среди древесных стволов белоснежную шкуру животного, но старался не думать о том что это за создание могло быть, в тайне надеясь на то что его спутники с ним разберутся. Но...теперь, когда приказ был отдан непосредственно ему - Порченный ощутил всю горечь отчаяния. Он даже споткнулся, но чудом удержался от падения и продолжил бег, продолжая сближение. И чем ближе он подбирался к огоньку, состоящего из сплетения жизни и крови, тем яснее становилось - его догадка оказалась верна. Единорог. Самый прекрасный и величественный из волшебных зверей, окутанный многочисленными легендами и мифами. Будучи маленьким, Йирт был без ума от этих однорогих грациозных созданий, способных на истинную храбрость и благородство. По мере взросления эта симпатия росла, копилась, пока однажды не переросла в обожание и благоговение. За всё время странствий Порченного, единороги ему встречались не раз, но выплеснуть всю свою истовую симпатию так ни разу не довелось. Тем горше была необходимость позаботиться о том чтобы единорог не стал вмешиваться.
Неожиданно в голову вифрэя прокралась донельзя прекрасная мысль - каким образом и остановить единорога, и заполучить его в свои руки. Как бы то ни было, Бесхвостый надеялся замолить грехи своих деяний у Этерии и, собственно, у самого прекрасного создания, когда последний окажется у него "на руках". Сначала Порченный собирался обнаружить единорога и из-за дерева использовать на нем удар крови. Затем следовала парализацию тела. Если бы подобные действия привели к какому-либо успеху (который бы отличался от необходимости спасаться от единорога на дереве), он бы перешёл к третей фазе - он бы аккуратно приблизился к животному и, стараясь не попасть под удары его копыт или рога, попытаться его вылечить с помощью целительных ладоней. Этим жестом доброй воли он хотел наконец-то полноценно удовлетворить своё извращенное желание непременно погладить столь обожаемое им животное, и вместе с тем - смыть со своей совести нападение на белогривого красавца. Словом, если бы ему всё это удалось, Бесхвостый был бы просто счастлив.
Однако, как не раз замечал Йирт, реальность обладает свойством не слушаться планов, действуя всегда по-своему. В этом случае Йирт попытался бы привлечь внимание единорога к себе и, использовав оба вышеперечисленных заклинания, бросился бы спасаться, активно наматывая круги вокруг дерева, попутно надеясь попытаться спрятаться в листве, или корнях.

Конечно, он понимал, что призыв к оружию был не более чем шуткой. Ни форма, ни обращение, ни ситуация, ни даже слова не способствовали восприятию его всерьез. Тем более странным показался Толду ответ на столь мягкую поправку касательно его общественного статуса. Вероятно, юная представительница низкорослого народа не была знакома с такими чудесными явлениями, как сарказм и ирония. Не то чтобы это удивляло - всё же гномы славились своей прямолинейностью и простотой взглядов. Но сопоставить два факта и прийти к правильному выводу обычно не составляло труда. При других обстоятельствах наемник позволил бы себе возложить длань на чело и скривить губы в усмешке или возвести очи к небесам в страдальческой гримасе. Но сейчас ему было немного не до того. Бой всё-таки. К тому же он предполагал, что вероятней всего незнакомой с человеческими традициями и устоями гномке было невдомек, что зваться рыцарем простолюдину не просто не положено, но и наказуемо. А наличие меча и умение обращаться с ним никоим образом не причисляло молодого воина к привилегированному сословию. В конце концов, брошенную невпопад фразу можно было списать на волнение схватки и забыть об этом. В самом деле, не могла же она действительно подумать, что он принял её за человеческую девочку.
Но Дезмонда было уже не остановить. Адреналин делал своё дело. Воин чувствовал - по венам будто струился огонь. Он стал сильнее, быстрее. Сердце, казалось, подпрыгивало и билось где-то в районе глотки, трепеща в предчувствии очередной стычки. Движения обрели легкость, несмотря на недавнюю слабость от яда. И весь этот поток энергии требовал немедленного высвобождения. Любым способом. Сейчас. Немедленно.
-Точно? Ты в этом уверена?, - Дезмонд нетерпеливо взмахнул клинком, выписывая в воздухе восьмерку, и оттянул правый уголок рта в подобии ухмылки.
“Интересно, как она отреагирует, когда покажу ей рисунок под названием “Это не обувь” с изображенными на нём сапогами?” Сказанное Евой прицепилось к сознанию, как репей к собачьему хвосту, и не хотело так просто оставлять его в покое. Впрочем, как и тот репей сей факт не мог создать каких-либо проблем.
Тварь стремительно приближалась. Бастард очень медленно, слегка пружинящей походкой двигался навстречу. Взмах меча. Сталь со свистом рассекла воздух, описывая круг. Еще взмах. Мягкий подшаг вперед. Взмах. В этот раз Толд позволил острию меча коснуться кучки палых листьев, подняв маленький фонтанчик древесных воспоминаний. Роняя листья – деревья хотят рассказать нам свои истории. Мы так мало знаем о них, но взгляни, какие они красивые. Им есть чем с нами поделиться. Так говорила бабушка, когда Дезмонд был еще совсем-совсем маленьким. Глупые детские сказки. Клинок, вспыхнув отраженным пламенем костра, вновь рассек начинающий густеть тьмой воздух. Шаг влево. Сплетенный из растений хищник уже совсем близко. “Давай!” Бастард напружинил ноги, шумно сдул капельку пота щекотавшую кончик носа и вывел меч на позицию удобную для удара. Несмотря на то что мечника окружали щиты, он не спешил использовать двуручный хват, отказываясь от техники, - никто не удосужился просветить его касательно свойств защитной магии, так что неизвестно, что она сдержит, а что нет. Момент истины настал, когда когти ведьминого прислужника заскользили по сфере, не в силах достать воина. Удар. Меч врубается в растительную плоть твари. Не давая противнику опомниться, воин атаковал еще несколько раз. Он видел как перед столкновением волкоподобное выпустило облако мерцающей пыли, что заставило несколько потускнеть магический барьер и не хотел, чтобы подобное повторилось вновь. Не осталась незамеченной и вспышка с той стороны, куда направилась эльфийка. "Отлично!" Значит, маги уже вступили в противоборство. Нужно как можно скорее разобраться с чрезмерно подвижной растительностью и присоединиться к линчеванию самопровозглашенной хозяйки леса.
-Ещё маги! Осторожно!
С азартом хищника, почувствовавшего вкус добычи, Дезмонд бросился в погоню за отступающим противником, но был задержан очередным колдунством. И при том весьма неожиданным. Волшебницы в данный момент были заняты друг другом, так что помощь со стороны ведьмы могла прийти лишь в одном случае, но судя по голосу темноухой этот вариант рассматривать не стоило. Как не стоило и возможность, что корни - проделки неведомого зверя, о котором шла речь, поскольку вероятней всего защищал он непосредственно шкурку лесной чародейки. Волкообразная тварь тоже не могла. Оставался только один подозреваемый. "Ха, да я в твоё дупло орехи пихал, деревяшка." Да, вполне возможно, что ожившее дерево способно управлять корнями, а возможно даже еще чем-нибудь.
Узнавать весь магический потенциал кошмара лесорубов мечник явно не стремился. Его всё ещё защищали два щита, а значит, чтобы обездвижить воина, заклинанию потребуется какое-то время на то чтобы преодолеть барьеры. По-крайней мере, так считал бастард, а потому не теряя ни секунды напряг мышцы, и что было сил рванулся вперед, в надежде выбраться из захлопывающейся ловушки. Если нужно, он был готов подцепить мечом, поддерживая левой рукой за клинок, и подрезать или оттянуть особо крепкие корни. Но при этом воин не собирался тратить время на ковыряние растений клинком - гораздо важней он считал вывести полутор в положение удобное для удара. Так что если за пару секунд, то есть к тому моменту как сплетенное из растений существо приготовится к прыжку, не удастся вернуть себе былую мобильность, бастард предпочтет встать в высокую стойку и уже из такого положения продолжит попытки. Ко всему прочему такая позиция исключит возможность обездвиживания рук, а значит, позволит сохранить боевой потенциал на максимально возможном уровне. Естественно, если дух леса вновь атакует в "ближнем бою", то Дезмонд наплюет на неудобства, займет устойчивое положение и примется рубить противника чередуя мощные нисходящие и восходящие удары направленные из стороны в сторону. Для усиления эффекта он бы еще доворачивал корпус, а в случае попадания протягивал клинок, тем самым добавляя режущее воздействие и ускоряя возвращение клинка в боевую позицию. К сожалению слабые точки у подобных созданий ему были не известны, но по аналогии с другими существами Дезмонд предполагал, что попадание в голову или её аналог станет критичным, потому она стала основной целью. Лапы же были приятным дополнением, но специально выцеливать конечности, если можно с большей вероятностью рубануть по "черепушке" или хорошенько пройтись по телу, он не стал бы. В любом случае, он не стал бы лишний раз выжидать и тратить время, а постарался бы нанести как можно больше ущерба в кратчайший срок. Ну а если Войлар в кои-то веки за этот вечер встанет на сторону воина и позволит ему выпутаться до того как хищник сможет что-либо предпринять, то тут уж сам Справедливый велел самому атаковать и привести план в исполнение. Единственное, что могло бы остановить бывшего наемника (помимо очередного зловредного колдовства) - бегство твари на ядовитую поляну. Тогда бы спиритуал тоже отступил за пределы действия мерзкого заклинания, держа в пределах видимости и энта, и Старейшину.
В случае если волкоподобное выберет в качестве своей цели кого-то другого, а Толд всё еще не вернет себе былую подвижность, то будет предпринята попытка достать четвероногое с места. Если это будет невозможно, то рубака приложит все усилия, пустит в ход все доступные методы и инструменты (включая мечи и кинжал), лишь бы исправить свое положение, а после преподаст неведомой твари урок по её собственной анатомии.

Отредактировано Джеймс Толд (2016-11-28 23:39:51)

Бесхвостый, конечно, был очень не плохим бегуном, да и в лесу ориентировался иногда, пожалуй, лучше, чем в собственных ногах. Однако, усталость была свойственна и ему. Он старался дышать потише, но воздух порывисто покидало его легкие, что ныне работали в каком-то особенно отчаянном темпе. Но помимо телесной усталости присутствовала и иная, что переносилась несравненно тяжелее - усталость духовная. В горле першило, а на глаза наворачивались слезы при виде того что происходило с великолепным живым созданием, именуемым единорогом. И от понимания того что причиной возникновения мучений благородного существа был он сам, Йирт едва не выл от негодования. Он прикусил палец и сделал было шаг вперед чтобы несмотря ни на что все же помочь страдающему созданию, но замер. Чуть ранее где-то за спиной единорога была реализована звуковая волна что неприятно резанула чувствительный к шуму слух вифрэя.
"Ведьма еще где то там..." - пронеслась краткая как вспышка молнии мысль. Вялость грусти, разлившаяся по телу неожиданно прекратила распространение. В самом естестве Порченного зажглась первая искра...
- Да она просто стравливает вас, как собак!
- Управляет множеством живых организмов, используя их в своих корыстных целях.
- Страдания! Смотри как единорог мучается...но это ведь не из-за тебя, а из-за неё. Она призвала его чтобы напасть на вас!
- Я это же и сказал...
- Найди её, Йирт! И заставь заплатить за всё!
Подхлестываемая голосами ярость все сильнее разгоралась в тщедушном тельце однорукого калеки. Першение в горле сохранилось, но теперь оно было порождено не крайней степени печали, а гнева. Порченный зарычал. Единорог был оставлен без внимания, в то время как сам Бесхвостый сосредоточился на поиске солярного отклика ведьмы. Чувства жизни. И, основываясь на своих познаниях в области магии и анатомии, он собирался использовать на ней открытие ран чтобы та познала всю горечь живых созданий, которые были вынуждены сражаться за неё.
Конечно, если бы ему это не удалось, вифрэй бы как можно незаметнее переместился поближе - к другому дереву, чтобы обнаружить ведьму визуально и уже затем сокрушить её кровавым ударом с последующим открытием ран. На единорога он старался не смотреть, потому как сердце его ёкало каждый раз, как животное пыталось что-либо сделать. Но внутренний червячок подозрительности подсказывал Бесхвостому - не стоило полностью выпускать белоснежного красавца из поля своего внимания, чтобы успеть среагировать, если тот неожиданно придет в себя.

Положение гномы оказалось незавидным, она еще не забыла какие последствия были от долгого нахождения в этой самой траве. Ева призвала голема, который до этого был не слишком полезен, разве что с энтом помог, и пока каменный помощник передвигался к своей создательнице, Ева использовала на себя заклинание Сила, но вместо того чтобы нанести удар, разорвала на руках лозу, и сорвала с ног траву, пока действовало благословение, после чего  использовала Поступь грома , которое так и ожидала своего часа, ну и после этого уже оседлала своего голема, забираясь подальше от вредной травы.
Если у гномы не получилось вырваться самостоятельно, то подоспевший голем выдернул ее из травы, в итоге чего гнома все равно оказалась на его спине.
Закрепившись на спине голема, гнома сосредоточилась и использовала Поток щебёнки, направленное на врага

Сгусток природы мог бы быть весьма неприятной деталью. Но помимо парения и ритма было ещё и ускорение, которое по идее как то, да должно было работать, помогая преодолевать некоторые ограничения. Более того, раньше в сочетании с парением оно прекрасно работало, воздушными потоками ускоряя передвижение летящей над землёй эльфийки. Да и в своём первом рывке к ведьме, минутой раньше, оба заклятия её не подводили. Но если в этот раз что-то пошло не так, то это можно было списать только на некую антимагическую ауру, исходящую от ведьмы. Это не могла быть магия пустоты, так как перебоев в работе остальных благословениях не наблюдалось, а значит, происходящее шло вразрез со всем, что Эрилимия знала. Но даже если так, приходилось работать с тем, что есть. Перестраиваться и учитывать.
Совсем терять из виду сгусток эльфийка не собиралась, маневрируя теперь хоть и не по круговой, но имея достаточное пространство для того чтобы не стоять на месте и видеть одновременно и ведьму и зону поражения её отправленного в свободный полёт заклинания. Пока ей удавалось держать противницу в защитной позиции и она не собиралась позволять ей из неё выйти. Не смея нарушать подвижность концентрацией, Эрилимия переплетала основы устрашения, дабы выиграть себе ещё немного времени на то, чтобы снять с неё щит. После сотворения заклятия новая серия восходящих ударов обрушилось на магическую преграду. 
Сколько в её щите ещё оставалось прочности? На один удар? Три? Десять? Каковы были его свойства, помимо уже примеченного поглощения? Что произойдёт с ним в момент разрушения? Она рассчитывала на то, что отзвуки ритма смогут помочь ей среагировать на угрозу и вовремя уйти под защиту древесного ствола, благо в своей попытке защититься, противница как раз предоставила Тёмной такую возможность.

- Поняла! Вперррред Гноба!
И хлопнула голема по каменной спине. И хотя этого не требовалось, но голем, словно от этого легкого хлопка направился к лесному чуду юду. Еще несколько шагов, и голем чуть ли не падает на волка и сразу обхватывает того крепко за тело руками, прижимая к себе и сдавливая, явно собираясь сломать его пополам в лучшем исходе, ну а в худшем просто не дать вырваться надоедливому монстру.
На предложение оседлать рыцаря, гнома отрицательно покачала головой.
-Идти могу, но толку в этом не будет! Я на Гнобе посижу, тебе подвижность нужна!
Гнома улыбнулась . Сейчас действительно возвращаться на землю ей не было смысла. Это Рыцарь был закован в доспех и трава ему была не страшна, а вот голые ноги гномы в невысоких сапожках, были хорошей целью для ядовитой травы.
В этот раз гнома получила куда меньше яда чем в прошлый раз. Ведь находилась в траве куда меньше времени, да к тому же не резала себе ею же ноги стараясь прорваться вперед. Потому и состояние ее сейчас было лучше чем в прошлый раз. Были конечно желания очистить желудок и завалиться спать, но это было не страшно.
К тому же ей помогала способность Управление землей , которая восстанавливала Еве часть энергии на протяжении всего боя.
Последовав совету Толда, гнома использовала заклинание Песчаная дымка, обеспечивая себя хоть какой то защитой.
Заметив что Энт начинает двигаться, Ева использовала на землю вокруг него Расщепление минералов, что превратит почву в песок, а песок в еще более мелкие песчинки, не давая возможность энту найти опору чтобы выбраться.
Выдохнув, и теперь уже вернувшись к пленнику голема,  встала на неподвижном каменном миньоне на ноги и взяв молот, стала посыпать верхнюю часть пленника физическими атаками : Удар неба, Сильный удар,  Воздаяние.

Вот оно. Толд был от своей цели на расстоянии вытянутой руки. Он уже чувствовал, как молодое тело податливо распадается под напором верной стали, ощущал брызги горячей крови на лице и руках. Слышал предсмертные хрипы и стоны. Момент настал. Удар. Меч в очередной раз расчертил темноту сумерек. Воздух сгустился, замедляя клинок, а после пространство взорвалось зеленоватой вспышкой. Чего-то подобного воин и ожидал. Еще на подходе он заметил неясную возню эльфийки с ведьмой и никак не мог сообразить, что происходит. Что ж теперь было понятно. Чертовы маги. Дезмонд принял решение не останавливаться. Теперь он мог лишь попытаться опередить ответный удар щита. А потому вопреки здравому смыслу ускорился и слегка отвел меч назад, корректируя направление лезвия, так чтобы острие было направленно ведьме в живот, грудь или голову, в зависимости от того, что было ближе. Тем самым он надеялся насадить волшебницу на клинок, в идеале применяя колющий удар, или хотя бы банально зацепить, возвращая оружие в положение для атаки, и повалить на землю, просто врезавшись в неё с разбегу. Так же он надеялся на клубящуюся вокруг него песчаную дымку. Впрочем, больших надежд он на него не возлагал, считая что зеленая энергия сметет его, не оставив и следа.

Йирту очень хотелось разорваться надвое. И не удивительно - он просто был не в состоянии оказать помощь всем нуждающимся. И если свалившейся с каменного голема гномке он подсобил, очистив её от всевозможных неприятных элементов, которыми могла наградить её природная магия, то вот с Толдом всё оказалось гораздо сложнее. Порченный направил взгляд в сторону деревьев, за которыми скрылся воин и прошептал нечто очень похожее на проклятье. Человек уже был рядом с двумя солярными откликами сражающихся магесс, что лишало Бесхвостого какой-либо возможности помочь ему. Йирт обернулся к сплетенному из растений существу и прикусил губу, оценивая порожденное магией создание. Учитывая отсутствие лап, он больше не казался способным помешать попыткам избавиться от ведьмы - ни жестов сотворить, ни развить хорошей скорости.
- Бросай его. Нужно помочь с ведьмой. - хрипло произнес Йирт и взмахнул обрубком руки, показывая направление. Не дожидаясь реакции, порченный развернулся и со всех ног помчался в сторону сражающихся, отслеживая их с помощью чувства жизни. Как только он оказался бы достаточно близко, вифрэй применил бы либо поцелуй Матери-Жизни, либо цепь жизни , собираясь влить в воина как можно больше сил любым из доступных ему способов. И если в одном случае вифрэй остался бы стоять на месте, продолжая концентрироваться на заклинании, чтобы даровать повышенную выносливость, либо бросился бы вперед, собираясь подобраться как можно ближе к воюющим и укрыться за деревом, чтобы, в случае острой необходимости, подлечить себя целительными ладонями и приготовить для ведьмы либо парализацию тела, либо, если оное не готово, применить удар крови.