Попробовав похлёбку Толод понял, что она пресная. Он был такой голодный, что даже не подал виду. Хоть она и без соли, зато очень ароматная! А с хлебом так и вообще хорошо! Отхлебнул ещё ложечку супа и закусил куском хлеба. Точно! Я им как-нибудь сам приготовлю суп. По маминому рецепту и с солью!
Тол был очень удивлён, когда по окончании случайно сказанной вслух мысли полуэльфийка удивлённо пискнула и засмеялась.
- Дедушка, ты почему не предупредил? У нас гостит будущий рыцарь, благородная кровь! - Она звонко засмеялась, но притихла, посмотрев на Уика, выражение лица которого было очень хмурым. - Что случилось, деда?
Парень так же обратил всё своё внимание на дедушку Уика, и даже стал жевать ещё медленней.
- Защита нам пригодится... Времена не спокойные, война скоро будет. Может и хорошо, что такой рыцарь к нам пришел! Будет кому нас защищать... Стар я уже стал, - сказал Уик и продолжил попивать бульон из ложки. Видимо это и правда близко, раз об этом все говорят... Ах да! Меня и из таверны выставили за попытку начать беседу про связанный с восстанием плакат. Как я смогу защищать их один, если начнётся война? В таком случае проще будет ко мне в деревню вернуться. Или если совсем всё плохо будет - в лес уйдём...
- Опять ты за свое! Какая война? Мы победили Марагора, сокрушили армии нежити, мы самые сильные и никто на нас не нападет! - Видимо они даже слишком часто об этом говорят. Толод немного улыбнулся, в особенности поддерживая признание победы над нежитью. - Нужно миром заниматься, мечи на орала, а Саманта, жаба эта, армию, дармоедов этих, кормит, чтобы народ в страхе держать! В пол голоса говорила Оливия, но потом вдруг замолчала и прикрыв рот руками, испуганно посмотрела на гостя. Тем временем Тол радовался оказанному ему доверию: далеко не все говорят о чём-то запретном с человеком, которого первый день видят! Но когда девушка замолчала и он заметил её испуганный взгляд, то поспешил успокоить.
- Я, знаете, очень далёк от всего этого... Единственное, отец говорил мне, что когда происходят восстания, это значит правитель начинает чем-то вредить простому люду. Вот. А так я даже в армии не состою! - Толод перевёл всё в шутку, и чтоб больше разрядить обстановку спросил: - Лучше скажите, кем хоть вы работаете, что приходится комнату сдавать чтобы на жизнь хватало? - Сделал небольшую паузу. - Кстати, мне бы тоже не помешала работа, средства ведь не бесконечные... Может я на вашей работе пригожусь или вы знаете человека, который согласился бы взять себе на на работу фермера, по совместительству плотника и не шибко опытного кузнеца? - Он немного задумался на счёт своего мастерства. - Так же с оружием могу работать и готовить умею, дичь и домашнее чего, но это так, для себя в основном учился, вот. - Закончил своё резюме и ожидающе посмотрел на Уика и Оливию.

Отредактировано Толод Капервэй (2020-10-01 16:27:11)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
10 Января, Среда, глубокий вечер
Улица Скользкая, дом 17
Попытка разрядить обстановку явно не удалась - слова Тола о восстаниях, до которых доводят плохие правители, заставили дедушку Уика поперхнуться, а Оливию закатить глаза и с хлопком приложить ладонь ко лбу.

Дедушка Уик: - Все вы молодежь одинаковая! - сорвавшись на крик и брызнув слюной сказал Уик, стукнув по столу кулаком; от неожиданно сильного удара стол слегка задрожал, да так, что ложка в тарелке Оливии вывались, - Я прожил уже много лет, я глаз на войне потерял, сражаясь за Лионхартов и Империю! Пол жизни отдал службе стране и королевской семье! Ничего вы не понимаете в делах, а только и можете, что роптать и восстания поднимать... Тысячи лет страна стояла и ещё тысячи простоит, а вы и рады, на руку еретикам и шедимских шпиЁнам Родину сдать, а все ради чего? Сами и не понимаете!
Оливия, как только вспылил Уик, тут же принялась её успокаивать, поглаживая по плечам и заставляя хоть как-то отвлечь, но, похоже, она и сама была весьма... заинтересованна в поднятой теме.

Оливия: - Тише, тише, деда... Не надо так нервничать! Я знаю, как много ты отдал ради Мистерии, но что получил взамен?.. Смотри, Как мы живем... А твои Лионхарты и знать не знают, какой ты был герой и как теперь пропадаешь в этой конуре...

Дедушка Уик: - Не смей мне говорить про мою жизнь! Ты прекрасно знаешь, это все твой ублюдoк отец, он совратил мою дочурку, он сделал тебя и убежал, оставив Вас на моей шее, чтобы я потом вырастил... Кого? Мятежника и шл... Кхр! - издав крайне недовольное, злобное ворчание, дедушка Уик ежесекундно замолчал, скрестив руки на груди и отвернувшись от Оливии и Тола... - Извини, - только и буркнул он чуть погодя.

Но, не было похоже, что сказанное хоть как-то задело Оливию. Она лишь согласно покивала головой и вернулась к своей похлебке. Вопрос про работу так и остался без ответа...

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
10 Января, Среда, глубокий вечер
Улица Скользкая, дом 17

На кухне повисло тяжелое молчание, при котором все трое спокойно доели похлебку и даже хлеба не осталось - все были сыты, молчаливы и грустны. Хотя Тол не мог сказать, что наелся - все таки постный суп для его тела был каплей в море, но приглушить голод удалось и он хотя бы сможет заснуть, не думая о скручивающих живот спазмах. Кажется, мир все больше и больше переставал быть похожим на милую сказку из детства, даже привычные краски становились серее и мрачнее. Или может дело в утомлении? Все-таки, Толод преодолел большой путь сегодня и вдобавок пережил стресс нахождения в большом, незнакомом городе, в дали от тихой деревни, где все ему рады, все его любили и были готовыми помочь.
Все это теперь далеко позади.

Оливия: - Конечно, я покажу тебе твою комнату, - девушка вставала из-за стола и собрала посуду, нарочито стараясь не смотреть на бородатого здоровяка.

Дедушка Уик: - Невозможно всю жизнь прожить, как не от мира сего, сынок. Если ты хочешь помогать людям и быть их защитником, тебе придется делать непростой выбор и совершать поступки, которые даже тебе могут не понравится! И потом можешь годами жалеть о них... Но всегда, слышишь, всегда следуй зову своего сердца и не изменяй себе! - дедушка, в отличии от Оливии, по всей видимости имел боевой настрой, одарив Тола своей мудростью, а после встав из-за стола и отправившись в другую комнату, напротив кухни.
Оливия закончила прибирать на кухне и повела Толода на второй этаж. Там оказалось две комнаты, одна из которых, похоже, был очень давно запечатанная - щели были замазаны и подбиты тряпками. Как сказала Оливия, там проломило крышу и все занесло снегом, поэтому они изолировали её до лета, дабы не терять тепло из дома и не гонять сквозняки. Потолки на втором этаже были ещё ниже, чем на первом и теперь Толоду приходилось ощутимо наклоняться, чтобы не биться лбом о балки - а потолка тут не было, только перекрытия и сразу кровля крыши. По сути, съемная комната была на чердаке и размером она была с кухню, над которой и находилась. Место печки занимал стол и труба, источающая тепло - видимо часть отопления от все той же печи. А на месте кухонного стола и лавок довольно широкая, ухоженная кровать. Более того, кровать была отличная и Тол это заметил сразу! Дубовые доски, мягчайший матрас, пуховое одеяло и подушки, бархатное постельное... Это была шикарная постель, на которой, пожалуй, могли бы спать его родители, будь они богатыми дворянами, а не фермерами. Да и в целом комната была ухоженная и аккуратная, едва ли чем-то выдававшая нищету своих жильцов.

Оливия: Здесь твоя комната. Утром я разбужу тебя на завтрак, а дальше... Можешь заниматься своими делами. Я могу отсутствовать днем, но деда всегда будет дома, так что в случае чего можешь обращаться к чему. Спокойной ночи, Тол...

Попрощавшись, Оливия быстро выпорхнула из комнаты, оставив Толода совсем одного. Он смог поднять свои пожитки наверх, бросив у входа, все, кроме стального меча, который положил у самой кровати и теперь мог готовиться ко сну. Впрочем, как это готовиться? Стоило только Капервэю положить голову на подушку, как его тут же засосало в тяжелую бездну тягучих снов...

Интерлюдия. Только для ознакомления.
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, переулок
Ветер натужно выл, словно старая дева, рожающая тройню - и их крики тоже подмешивались в привычный гул метели звоном вывесок, не закрытых ставней, железных петухов на крышах и колокольчиков у входов в магазинчики... Суровая зима скрипела металлом, остовами телег, деревом промерзлых домов и волками где-то далеко в лесу, из-за города.

Мерзкая личность: Как же чертовски холодно... Моя матушка говорит, такой суровой зимы не было лет тридцать!
Они стояли в переулке по улице Скользкая, потирая ладони, испуская клубы пара из разгоряченных легких и перепрыгивая с ноги на ногу. Одетые в плотные одежды, с закрытыми лицами, их сиплые, простуженные голоса звучали глухо, то и дело между строк исторгая мат, недостойных этих строк.
Мерзкая личность: Откуда твоя матушка может знать об этом? Не она ли была портовой шлюхой в Кардосе, там зимы отродясь не было!.. - раздался хриплый смех, поддерживаемый всей троицей - третий мужчина был дальше в переулке, сидя на корточках и сжавшись в комочек. Все трое ждали чего-то, наблюдая за домом, на который выходил их переулок - обычный дом, на обычной улице...
Из глубины переулка послышался хруст снега. Троица притихла, в лунном свете засверкали лезвия кинжалов... Замелькал хищный огонёк в глубине пространства между домов, становясь то ярче, то тускнея, покачиваясь и приближаясь.

На свет вышел крепкого телосложения мужчина, одетый в плотную, утепленную кожаную куртку и непокрытой головой, в зубах он сжимал тлеющую самокрутку, уже истлевшую уже практически до самого фильтра. Испустив сизый клуб дым вперемешку с паром, он посмотрел на всю троицу. Сидевший вор встал, подбросив в воздухе заостренную звездочку.
Незнакомец: Ну че расселись, фраеры? Пора наведаться в гнездо кукушки!

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17
Толоду снились родные, золотистые поля, тягучим полем меда расплескавшимся меж холмов и лесов, не знавших веками ни войны, ни боли и страха. Беззаботные края, где даже зима приносила радость и веселье искрящимся снегом и трескучий, ласковый морозец. Ему снилась весна и лето, снилась зима и грозная, мрачная осень... Грохот грома и цепкий страх вдруг заставил его проснуться, раскрыв глаза - на первом этаже раздавался какой-то шум, но дезориентированный внезапным пробуждением парень едва ли мог что-то понять. Он только слышал какие-то голоса, грохот и внезапный, резкий женский визг... Оливия!

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-03 10:52:59)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Пробуждение парню далось не легко, просыпаясь, ему приходилось тратить некоторое время, чтобы сначала вообще понять, что он проснулся - в деревне ему не приходилось вот так вот "подрываться", быстро складывая в уме имеющуюся и поступающую информацию. И все же, довольно быстро Тол смекнул что к чему... На первом этаже происходило что-то не хорошее, девичий крик, грохот и шумные голоса были не спроста. Вооружившись, Толод направился к двери, открывая её и...

Практически лицом к лицу Капервэй столкнулся с неизвестным, одетым в теплые одежды и с закрытым лицом. В руках тот сжимал длинный кинжал, явно держа его наготове, но как только завидев парня, тут же отскочил назад, вниз по лестнице, но явно не намереваясь бежать. В комнате Толода было темно, как в коридоре внизу и на неосвещенной, крутой лестнице, так что приходилось напрягать зрение, чтобы хоть что-то разглядеть. Всего же в доме было только два источника света - один на кухне, другой в комнате слева по коридору, где, видимо, отдыхали Оливия и Уик. В дверном пролете кухни лежало тело дедушки Уика, через которое перешагивали незнакомцы, а из комнаты слева показалось уже знакомое лицо...

Это был уже знакомый Толоду мужчина, которого он видел вчера на улицах города. За прошедшее время он ничуть не изменился, исключая только покрасневшие уши и нос, и тяжелую дубину, которую он держал на плече.
Незнакомец: О, вот ты где! А мы тя заискались, фраерок... Давай так, мы тут ща свои дела миром порешаем, а ты не рыпайся. Разойдемся подобру, поздорову, никто никого убивать не будет... У деда сердце не выдержало, стар он уже стал для этого дерьма. Но ты же не хочешь ненужной крови? - подав сигнал, другой разбойник вытащил из кухни Оливию. Она была во все том же свитере и шерстяных гетрах. Вот только её волосы были спутаны, а лицо заплаканно, кроме того и сам свитер оказался разорван чуть ниже груди. Бандит держал её за волосы, приложив к горлу лезвие кинжала, однако, Тол четко мог видеть как глаза девушки, так и её руки, благодаря свету из кухни и комнаты напротив - сверху лестницы ему прекрасно был виден весь коридор. И сейчас Капервэй мог заметить, как девушка тянется к ножу, висящему на поясе её пленителя, а из комнаты напротив показался ещё один человек, подбрасывающий в воздухе заостренные звездочку.
Дверь, ведшая на улицу, позади всех собравшихся была выбита и теперь бесцельно бултыхалась на сквозняке, хлопая о дверной косяк, вторя завыванию вьюги на улице.

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Кивок Толода не прошел незамеченным, отчего главарь переглянулся с вором, удерживающим Оливию, и второй заметно засуетился, так что девушке уже не удавалось так легко дотянуться до ножа, но, определенно, такая возможность была, если только удастся ещё раз отвлечь бандитов. Но было ли это так необходимо? Между парнем и девушкой было минимум трое мужчин, вооруженных, и не было никак гарантий, что Тол справится раньше, чем девушку могут ранить или даже убить. Он оценил обстановку насколько мог, и выбор цели вора с сюрикенами казался желанным, но очень трудным выбором - между ними был ещё один разбойник, да и метание топориков по живому человеку заметно отличается от деревянного манекена.

Незнакомец: Так, так, парни, не напрягайтесь, давайте сбавим обороты. Мы здесь не за тобой, а за ней - она поступила не правильно, и мы заберем её с собой, клянусь, с неё волоска не упадет, нам это не к чему... - кажется, даже речь бандита стала чище, уже без характерного сленга и более серьезно. Кажется, он здраво оценивал ситуацию и действительно не хотел большого кровопролития... Но как же труп дедушки Уика? Их совесть определенно уже не столь чиста, как им, возможно, хотелось.

Оливия: Джон, прекрати это безумие! Неужели ты правда устроишь тут бойню?! - заплаканные глаза Оливии смотрели на незнакомца с непониманием и болью; стало очевидно, эти двое были знакомы, но зачем же тогда этот мужик вломился сюда посреди ночи, громит все, да ещё и вооруженный?! Трагедия развивалась стремительно и, кажется, все зависело от следующего решения Толода - он все ещё был лучше всех вооружен в этом доме, но был совершенно один, без брони и даже обуви - по его голым щиколоткам лизал холодный сквозняк.

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Очевидно, бандиты начали изрядно нервничать, равно как и их главарь и даже сам Толод - ситуация затягивалась, а это никак не входило в планы.

Джон: Я нихрена не собираюсь тебе объяснять, подонок! Иди в свою нору и сиди там тихо, а мы сваливаем! Рыпнешся и в этом доме будет ещё как минимум один труп! - после этих слов, бандит перехватил дубину двумя руками, явно готовясь к бою, но при этом отступая назад. Вместе с главарем пришли в движение и другие разбойники, они начали медленно отступать к выходу, равно как и девушку поволокли за собой. Не двинулся только вор с "звездочками", он все так же продолжал следить за Толодом, очевидно, выцеливая уязвимые места.

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 09:05:42)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Ежесекундно, ситуация резко изменилась! Толод, прикрываясь щитом, даже не занимая боевой стойки, пришел в движение, пытаясь совершить резкий выпад в ближайшего разбойника, но тот, явно ожидая атаки, успел совершить уклонение, прижимаясь к стене. Острие меча просвистело в воздухе, а следом сквозь темноту коридора засверкали острые звездочки. Предусмотрительно прикрывшись, Тол смог защититься от одной, вонзившейся куда-то выше центра каплевидного щита, но две другие просвистели в ногах - она пролетела между ног, а другая "укусила" парня за ногу чуть ниже колена. Теперь Капервэй мог почувствовать, как что-то горячее потекло по его правой ноге, а пол стал отчего-то липким и скользким... Но ранение не оказалось достаточно серьезным, пусть у метателя и было время прицелиться, так что Толод смог довести свой маневр до конца и ударить щитом по голове ближнего вора. Раздался мягкий хруст сломанного носа, послышалась ругань и маты, оборванные громким воплем - новый выпад мечника прямо в грудь вора пробил его одежды и грудную клетку, но не попав в сердце. У человека оказалось насквозь пробито легкое, отчего он стал буквально захлебываться кровью, бессмысленно хватая ртом воздух. Его глаза, вдруг остекленевшие от ужаса и непонимания, смотрели прямо на бородатого добряка с надеждой и болью, а руки выронили кинжал и теперь пытались остановить брызнувшую с мерзким хлюпаньем наружу кровь.

Тем временем, на другом конце коридора завязалась какая-то суета. Главарь было сделал шаг вперед, дабы вступить в схватку с Толодом, но сзади него послышались звуки борьбы - Оливия, воспользовавшись моментом, выхватила нож с пояса своего пленителя и нанесла три ножевых удара в пах человека, отчего на пол полился целый поток вязкой, густой и горячей крови. Первому крику, захлебнувшемуся в собственной крови, теперь вторил натужный визг потерявшего достоинство мужчины.

Джон: Грязная *Вырезано*! Сука! - маты наполнили коридор в равной степени, как кровь, звуки борьбы и крики боли. Но нового больше не было - развернувшись, вкладывая в удар весь поворот корпуса, главарь бандитов нанес горизонтальный сильный удар по белокурой голове эльфийки. От удара её череп и челюсть хрустнули, она даже не поняла ничего, прежде чем умерла от болевого шока и того, как с мясом следом за шершавой поверхностью дубины с её лица слетала кожа и вылетали глаза из глазниц... Да, разбойник не врал. Вот только теперь в доме было не на один, а на два - третий ещё умирал в агонии, обеими руками хватаясь за пах, - трупа. Зачем она это сделала?.. Может, останови её Тол, может, не потакая её авантюре...

Времени думать не было. Вор в дверном проеме уже замахивался для нового броска, а главарь занимал стойку "на плече", готовясь к серьезной схватке. Теперь только смерть рассудит их...

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 13:28:35)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Пока Толод спускался, бандит с дубиной уже занял стойку, закинув свое оружие на плечо и приближаясь. Расстояние между ними стремительно сокращалось и времени на то, чтобы достать топорик и прицелиться, тем более через загораживающего коридор бандита, уже не было, поэтому парень сразу перешел в оборонительную стойку. Как раз вовремя, ибо бандит уже был совсем близко, используя всю свою силу и импульс от движения для нанесения сильного удара с силовым дожимом. И вряд ли Толод мог ожидать насколько сильным он будет! От удара заскрипел щит, а боль отдалась в плечо, привычному к переноске бревен, но не к удержания ударов тараном! Только благодаря занятой стойке, Капервэй смог удержаться на ногах и не отступить, упершись второй ногой в ступень, но бандит даже не думал останавливаться - он продолжал давить, вот-вот готовый увести щит в сторону и открыть парня для новой атаки.

Джон: И ради чего это все? Ради какой-то *Вырезано* проститутки?! - с гневом выплюнул бандит, продолжая давить...
Тем временем, метатель позади сменил позицию - он перебежал в дверной проем кухни и теперь он был справа, с наименее прикрытой стороны, и готовился к броску. Если Тол раскроется, в него неминуемо полетят заостренные звездочки...
На полу вместе с тем уже собралась приличная кровавая лужа, в которую ещё и стекала кровь с ноги Тола. Кажется, сейчас все было против него - он истекал кровью и прижат дубиной.

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 13:55:21)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Толод уперся в щит обеими руками, а его меч все так же продолжал лежать на ступенях - именно усилие двух рук позволило осуществить задуманное, он напрягся всем телом и оттолкнулся ногами, успешно совершая отвод дубины, и та ударилась о ступени, с хрустом надламывая их. Однако, для совершения выпада, Толу пришлось подобрать свой меч, а в это время главарь уже отступил и снова закинул дубину на плечо, готовясь совершить новый удар. Тем временем, воздух расчертила свой полет звездочка, просвистевшая прямо над ухом парня - вор безбожно мазал, видимо, образ массовой гибели и недостаток опыта брали свое, - однако за первой уже летела вторая и она нашла свою цель, вонзившись зубцом в правое предплечье Толода. В его глазах потемнело от боли, но он успел сгруппироваться, принимая новый удар верхним блоком на щит. От удара, Тол почувствовал, как его левое плечо обмякло от резкой, пронзительной боли, но он все таки смог сдержать удар, в стремительном порыве сил совершая подныривание и кое-как нанося режущий удар раненной рукой по правому, ближнему бедру главаря. Она оказалась достаточно глубокой, так, что кровь от неё брызнула прямо на бороду добряка, заливая его нос и губы, а сам мужчина закричал, припадая на раненую ногу. Теперь Толод оказался позади своего врага, между двумя разбойниками - один, упершись на дубину, пытался прийти в себя, а второй, в дверном проеме кухни, доставал кинжал и, кажется, готовился нападать.

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 16:02:59)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Попытка добить бандита провалилась - да, он был ранен, но все ещё в здравом уме, так что как только Толод потянулся лезвием меча до шеи мужчины, тот ударом дубины откинул клинок в сторону и развернулся, сильно прихрамывая на правую ногу и истекая кровью, как и Капервэй. На лице "Джона" красовался хищный, безумный оскал ярости, а дубину он сжимал теперь крепче прежнего, замахиваясь для нового, вертикального удара. Понимая, что ещё один сильный удар он уже не выдержит, Тол отступил на пол шага назад, так что удар пришелся на нижнюю часть щита и парень отделался лишь всплеском боли в выбитом плече. Однако, ситуация продолжала ухудшаться - второй бандит уже покинул кухню и приближается к нему сзади...

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Вместе горячей кровью, стекающей по руке и ноге, Толод ощущал холодную хватку смерти. Смерть, она уже крепко осела в этот проклятом доме, забирая одну душу за другой, но неужели она постигнет и юного Капервэя? Его путь только-только начавшись, грозил окончиться... Но парень был не из робкого десятка, и пусть в конце-концов он признал, как сильно недооценил противника - ведь сила не зависит от чистоты поступков, - он не был готов умирать вот так, от рук каких-то подонков! Собравшись из последний сил, вобрав в кулак всю свою храбрость и решимость, он с мужеством приготовился нанести решающий удар. Выпад, шаг раненной ногой, клинок колющим ударом прорезал пустое пространство, ведь громила успел среагировать, отступая назад. Прихрамывая, как и соперник, он не удержался на ногах, не нащупав позади ступени, он заскользил в луже крови и упал на спину, ударяясь о деревянные углы. Теперь инициатива была в руках Толода и он не собирался её отпускать! Решительно наступая, он бросился на лежащего противника, но и мужчина не собирался так просто сдаваться. Из последних сил, он замахнулся дубиной, целя прямо в голову Капервэя, но тот уже был готов - ослабленный неудобным положением, паникой, неподготовленностью замаха, удар дубиной оказался глухо блокирован щитом и следующей контратакой Тол уже вгонял клинок своего меча в раскрытую грудь "Джона"... В его глазах бородач мог увидеть последнее издыхание, последнюю тень отчаянья и злобы от столь бесславного конца. Издав истошный хрип, он уже не мог сопротивляться, выронив дубину из рук и ладонями схватившись за лезвие меча.
Это уже ничего не изменит... Меч в этот раз нашел свою цель, поразив сердце. Смерть наступила быстро, но был ещё один враг - вор, что замер позади Толода. Вот только, повернувшись к нему, парень видел, как разбойник замер в нерешимости. Его лицо было скрытой маской, но глаза бегали по комнате от одного трупа к другому и, видимо, нервы мужчины в конец сдали, так что тот не мог пошевелится... "Ожил" он только тогда, как Капервэй попытался достать его, кинувшись из последних сил - мужчина бросил кинжал на пол и быстро побежал на улицу, не оглядываясь. Ещё мгновение и он уже скрылся из виду, а Тол остался совсем один в полном крови и смерти доме.
Он выжил, но сил продолжать стоять уже не было. Облокотившись о стену, Толод уперся мечом в пол и так держался на ногах, стараясь как можно меньше напрягать раненную ногу и руку. Теперь он мог почувствовать и онемевшие от холода и оледеневшей крови ноги, и жгучую боль и ноющую усталость во всем теле, его мелко потряхивало от ещё не успокоившегося сердца и бурлящего в венах адреналина. Первый бой, первая схватка, как он и мечтал... Но Оливия... она лежала в луже своей и чужой крови, с лицом, прекрасным лицом, превращенным в кровавое месиво. Мог ли он не допустить этого? Спасти, если бы не поддался собственной спеси и гордыне? Ведь они обещали её не трогать.
Решать это уже предстояло Толу самому. А тем временем, снаружи послышался какой-то шум. Кажется, кто-то приближался, там, на улице, был виден дрожащий свет факелов и чьи-то шаги по хрустящему снегу. Ещё мгновение и в дом зашли трое вооруженных мечами, облаченных в доспехи и меховые плащи, мужчин. Они переступали через два трупа на входе, не сразу заметив в темноте стоящего Толода.

Стражник: О, чеееерт... Что здесь произошло!? - ближайший к Толу мужчина закрыл лицо рукавом, кажется, он пытался не чувствовать запах крови и испражнений, испущенных умирающими людьми, - Эй! Ты! Брось оружие, подними руки! Немедленно!
Стражник поднял меч, указывая на Капервэя. Похоже, предупреждение давалось в единственном экземпляре и если Тол хотел выжить, лучше ему его послушаться...

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 18:30:58)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полуночи
Улица Скользкая, дом 17

Сил, да и желания как-то сопротивляться явившемся на вызов стражникам у Тола уже не было. Образно говоря, он даже языком ворочал с трудом! Его мысли спутались, руки дрожали, а глаза блестели от навернувшихся слез... Он мог спасти Оливию, но не справился, из-за его самоуверенности и наглости она погибла. Как теперь с этим жить? Но бывшему, теперь бывшему фермеру все было предельно ясно. За каждый совершенный проступок, следует воздать два хороших - ну или хотя бы один, ничего не испортив! А теперь он просто отпустил из рук оружие, меч с звоном и чавканьем упал в лужи крови, а следом и щит. Только после этого стражники хоть как-то расслабились, тем более, тот, что держал факел, наконец поднес огонь так, что всем удалось разглядеть бородатого героя.

Стражник: Люммин милосердный, да он же ранен! Помогите ему! Вот черт, ты что, босой?! Это ночнушка? - посыпался град бессмысленных и бессвязных вопросов, суть и цель которых Толод уже понимал с трудом. Его сознание, вслед за муками души, стремительно ускользало от него, утекало, как кровь из свежих ран, а где-то среди троицы показался прозрачный, сияющий дух Оливии, улыбающейся во след теряющему связь с реальность Капервэю. Через мгновение он вырубился...

* * *
Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полудня
Лазарет городской стражи

Очнулся Толод уже в теплой, мягкой постели. Судя по грубому сукну и скрипящему матрасу, это не была кровать в снятой им комнате, да и помещение, в котором он оказался, было куда светлее и просторнее, с каменными стенами и высоким потолком. Стражники, когда парень потерял сознание, перевязали ему раны и, завернув в одеяла, отнести в лазарет при казематах городской стражи, здесь же о нем уже позаботились как следует, применив на раны ореховую микстуру и перевязав свежими, чистыми бинтами. Проснулся он, к слову, уже ближе к полудню, при очередной смене повязок. Обо всем произошедшем Толу как раз и поведал непримечательного вида лекарь, который занимался перевязкой. Капервэй был прикованный к постели жуткой, непривычной болью, хотя он чувствовал, приложи волевые усилия мог бы встать и пойти... Просто эта боль и усталость отличалась от привычных - это были последствия перенесенной тяжелой схватки.
Собственно, помещение, в котором он лежал, оказалось просторным залом где-то на двадцать коек, расположенных друг напротив друга, с одной стороны зала располагались огромные, просторные окна, занесенные снегом и расписанные прекрасными кружевами ледяных узоров. Настоящее волшебство, когда лучи солнца разбивались о снежинки и мириадами искр лились по росписям красавицы-Зимы... Помимо Капервэя в этом зале лежало ещё пара человек, но все они молчали или тихо постанывали на удалении, так что парень не мог к ним так просто обратиться. Да и не успел.
Двери в лазарет отворились и с громким лязгом железных подошв в них вошло три человека - все они были в броне и вооружены. Двое оказались уже знакомые Толу по ночному знакомству стражника, с мешками под глазами от недосыпа и жутко уставшими лицами. Третьим... Вернее, третья оказалась девушка или даже женщина, выглядящая где-то на тридцать лет и её лицо выглядело совсем свежо и уверенно, и сейчас она уверенно шла в сторону кровати Толода.

Девушка-стражник: Наконец ты проснулся. У городской стражи к тебе есть пара вопросов. Вставай и прошу пройти со мной, - после этих слов, девушка указала на выход. К слову, в отличие от её напарников, вооружена стражница была огромным двуручным мечом! Ну а Толу, как он мог заметить, предоставили в распоряжение пару тряпичных тапочек, небрежно брошенных у кровати...

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 20:46:13)

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полудня
Лазарет городской стражи

Девушка, дождавшись пока Толод встанет, развернулась и пошла к выходу. Двое стражников, которые её сопровождали, встали позади здоровяка Тола и ненавязчиво, придерживая за плечи, повели его следом. Покинув светлое помещение лазарета, вся четверка оказалась в темном, слабо освещенном коридоре - свет сюда попадал только из-за раскрытых дверей комнат, залов и кабинетов... Везде была какая-то суета, вооруженные и безоружные люди сновали туда-сюда, но практически каждый слегка задерживал шаг перед девушек, отдавая воинское приветствие. Из этого Капервэй мог сделать вывод, что с ним разговаривала какая-то важная шишка или офицер, если бы только Толод больше понимал в службе! Но сейчас ему приходилось просто идти следом, надеясь на благосклонность судьбы и этих людей.
В конце концов, его привели в какую-то небольшую комнату с голыми стенами и одним единственным, зарешеченным окном, да парой тускло горящих факелов. В центре комнаты стоял стол, на столе - тарелка, в тарелке, кажется, суп? Или каша? Какая-то непонятная, вкусна пахнущая субстанция, испускающая пар. Стражники усадили Толода за стул, после чего девушка приказала им закрыть дверь с другой стороны. Оставшись наедине, она потянулась куда-то за пазуху, доставая от туда небольшой железный футляр...

Девушка-стражник: Надеюсь, ты не против? Приятного аппетита, - девушка достала из футляра самокрутку, зажимая её между зубами и прикуривая прямо от горящего факела, - Итак... Как твое имя? Откуда ты? Что ты делал в доме номер семнадцать по улице Скользкая? В комнате нашли оружие, некоторое количество серебра... А при себе у тебя был добротный стальной меч и щит, с затертой геральдикой. Ты обокрал какого-то рыцаря? Нашел труп и обчистил его, а надпись стер, чтобы тебя не заподозрили? Потому что разрешения на ношения оружия у тебя обнаружено не было... Как и вообще каких-то документов!
Девушка села за стол, прямо напротив Тола и выпустила густое облако едкого дыма.

Толод Капервэй
17087 год - Эра Раскаяния
11 Января, Четверг, после полудня
Лазарет городской стражи

Похоже, реакция парня на сигарету никак не тронула девушку и она продолжила себе спокойно курить, никак не проявляя даже тени брезгливости или неприятия. Наоборот, она похоже вполне наслаждалась процессом, и тем сильнее были эти наслаждения, чем сильнее корчился здоровяк Тол... Но девушка быстро переменилась в настроении, когда парень начал свой рассказ. Она слушала внимательно и с интересом, подмечая для себя какие-то моменты, пока наконец Толод не закончил.

Девушка-стражник: Сколько было нападавших? Что они хотели? Это не похоже на обычный грабеж или налет с целью опорочить проститутку... Тем более один из тобой убитых мне известен, - девушка аккуратно затушила самокрутку о стол, сворачивая опаленные края и убирая её обратно в футляр. Вместо этого, она вновь начала копошиться в поясной сумке, доставая от туда небольшую кипу различных бумаг, - Тот, на лестнице, в кожаной куртке. Это Джон, в криминальных кругах более известный как... Шлюшник. У этих бандитов совсем нет фантазии... Он был сутенером, промышлял бабами легкого поведения в том районе. А девушка без лица и с заостренными ушами, похоже, Оливия, одна из подопечных выше названного Джона. Ну это так, вдруг ты не знал... - девушка пожала плечами, скривив лицо и как-то комично разведя руками, будто бы она коснулась какой-то совсем неудобной и щепетильной темы, - Кроме этого, есть у меня ещё кое-что тут... Вот объявление, по которому ты пришел в дом номер семнадцать. А вот это... - офицер выделил один, большого размера рваный лист, и растянула его перед Толодом на столе так, чтобы он мог разглядеть написанное, - Это было у Джона Шлюшника с собой.
Рваный лист оказался второй частью плаката, виденного тогда у переулка, где произошла первая встреча Капервэя и Джона. На нем была нарисована карикатуру на полуобнаженную Саманту, сжимающую в руках черный, ээээ... Не будет сказано при детях и дамах, предмет определенного назначения. И, совмещая написанное с содержанием второй, сожженной Толом, части плаката, выходило плакат призывал к сопротивлению семейству Лионхарт и Императрице Саманте лично, обвиняя её в связях с Черным Графом и изображая её личную гвардию, как стаю цепных, злобных псов.
Девушка-стражник: Ты что-нибудь знаешь об этом?

Отредактировано Вольный мастер (2020-10-04 22:35:11)