В какие бы спутанные дебри не заводили Альфария его рассуждения, но в одном он был абсолютно прав - на месте оставаться было нельзя. И пусть он пока ещё не слышал топота тяжелых шагов и не слышал ни голосов людей, ни лая собак, которых частенько держали в егерьских лагерях в качестве помощников в охоте, но то особое, натянутое напряжение где-то внутри него явственно подсказывало - за ними уже идут. То ли чутьё, то ли инстинкт, подобный особому звериному чувству. Возможно он ощущал себя хозяином положения, готовым подкараулить и одним стремительным ударом забрать в могилу, маленькую, беззащитную дичь. Но что-то было не так. Возможно всё та же, разбуженная битвой и запахом крови инстинктивность, шептала другое. Сейчас дичью был он.... и если бы только он один, но нет, рядом была она, Ивей, сапфировый призрак, которая теперь была вынуждена разделить его судьбу. Это было настолько ужасно и маняще одновременно... разделить судьбу... жизнь, тело, смерть, кровь, чужую боль, свою боль, их общую боль. Возможно, в нём уже тогда теплилась эта малая искра безумия? Возможно...
Лай... чуткий слух воина уловил отдалённый пёсий лай и уже через пару мгновений и отстранившаяся от него девушка также услышала эти звуки. Они доносились с той стороны, куда предположительно отступил главарь первой группы и с другой - чуть правее этого направления. О численности противника оставалось только гадать, а времени становилось всё меньше.

Отредактировано Нейтральный персонаж (2017-03-14 03:13:35)

Мужчина был бесстрашным воином. Бесстрашным до безумия, до полного безрассудства и идиотизма - часто, он лез туда, куда благоразумный герой лезть не стал. Просто потому что так велит сердце, так того требует ритм битвы... Возможно именно беззастенчивое подчинение этому самому ритму и спасало постоянно Альфария, однако, могло ли это продолжаться вечно? Сегодняшняя ночь доказывала, что нет.
И от этих мыслей давно позабытые мурашки пробежали по спине, подсказывая человеку, в какую темной части тела он оказался. Песий лай, их скоро обнаружение и нахождение рядов Ивы... все это комбинировалось в коктейль, что смог пробиться до глубинного страха, свойственного всякому живому существу. И первое, что он сделал, это сильно сжал ладонь девушки, еле сдерживаясь от порыва поцеловать её - это было бы слишком сумбурно даже для него, пускай и сама ситуация просила немного разрядки и последних, самых важных действий в их жизни, коим самое время перед пастью бездны.
- Ты права. Будем бежать прочь, - чего от нас и добиваются. Зажать в тиски, отрезать пути для бегства... да и сможет ли Ивейн убежать далеко? Да, он сильна, но сможет ли бежать так же быстро и ловко, как и я... Ох, незадача."
Альфарий размышлял быстро, выпускай ладонь Ивы и устремляясь в противоположную звукам лая сторону. Конечно, если подготовка заклинания волшебницы не потребует остаться на месте, но сразу после - бежать, бежать трусцой и как можно скорее. А тем временем ход мыслей вернулся к истокам, ведь следовало вспомнить все, до малейшей детали, и самое главное - где фолиант дядюшки Альберта.

Кажется, он уже был довольно нетрезв, когда подошли трое. Ведь даже малейшая попытка вспомнить лица этих людей, вызывала у Альфария тошноту. Сейчас, отойдя от большинства последствий побоев и даже получив легкое исцеление от сапфирового призрака, он не был уверен в том, что эта дурнота имеет физический характер. Они не понравились ему сразу и предложили сыграть. Чем не повод утереть нос поганцам, чьи рожи так и просятся на кулак? Мужчина не помнил точно, но кажется, четвертый залез ему в сумку...  это было действительно смутно и оставалось надеяться на то, что все было именно так - случайность, невезение, а не глупость и алкогольное помешательство, заставившее его самого показать книгу. Нет, он просто не мог сделать этого, даже надравшись в абсолютный хлам...
А дальше?... кто-то скользнул за дверь... и пустота. Во всяком случае сейчас, под лай собак и плетения чар Ивейн, в голову больше ничего ни шло. Что-то было там ещё, на грани реальности и похмельного сна, но оно падало в пропасть так легко, словно бы соскальзывая по самому гладкому волшебному льду из всех возможных. Ему требовалось больше времени и как жаль что его всегда не хватало.
Тем временем адептка завершила заклятие и местность впереди заволокло опасной дымкой. Скорее всего это должно было выиграть им время, задержать противника или даже вывести из стоя наименее осторожных.Она сделала все что могла, а потом оставалось только бежать. От воина она старалась не отставать, не жалуясь даже на неприятные отзвуки в повреждённом колене. Сейчас было не время, сейчас надо было потерпеть. Насколько хватит сил сохранить темп и сорвавшись в скорость, выдохнуться уже спустя несколько мгновений. Сейчас, во время преследования трудно было сказать что сложнее - бежать вообще или не бежать со всех ног, позволяя страху и гончей своре загнать себя до полусмерти и горящих огнём лёгких.
Ручей Ивейн почувствовала тогда, когда казалось сил уже не оставалось даже на размеренный, выверенный темп. Ну, или ручей почувствовал её, неглубоким оврагом вынырнув прямо из-под ног и извиваясь в зарослях кустарника, витой змейкой уходил в темноту леса.

Прорываясь сквозь кустарник, разрываемый тысячью мелких ножей-веток по обнаженному телу, Альфарий проклинал все на свете. Он проклинал изобретательность своих пленителей, ведь это так гениально и просто - раздеть жертву в глухом лесу! Помимо полной моральной сломлегности, чувства уязвимости, раздетый пленник не сможет далеко убежать, терзаемый самим лесом. Но Магнус-старший, конечно, не был простым беглым пленником, стиснув зубами он рвался вперед, вперед и только вперед, подгоняемый собственным и гневом и... любовью? Сзади еле слышно доносилось тяжелое дыхание Ивейн. Конечно, она быстро выдохлась... Не привычная к долгому бегу по пересеченной местности, она не могла выдержать это испытание, но то, с какой гордостью и выдержкой делала все возможное и невозможно, вызывало у офицера безграничное одобрение, ещё больше увеличивающую и без того немалую симпатию... Что его связывает с этой девушкой? Она так молода, и так самоотверженна, цветок её силы ещё только дозревает, но ощущение могущественной и древней силы давило на Магнуса незримой уверенностью. И теперь, вместе, они убегают от его врагов, так что он просто не мог поступить глупо, поступить так, как, возможно, хотел бы, не будь с ним Ивы. Ради неё он должен сделать больше, чем мог бы, больше, чем когда-либо, потому что просто хотел! А уж натворить глупостей он успеет...

Внезапная прохлада коснулась предплечья воина, вырывая его из потока мыслей, нахлынувшего за время бездумного бега. Вернувшись в реальность, Альфарий тут же столкнулся с сияющими сапфирами глаз волшебницы - они были испуганными и измотанными, но в них брезжило нечто, что дворянин уже видел однажды. Да, в тот солнечный день близ Иридиума... он учил её верховой езде, но перед свиданием что-то произошло. Что - он так и не узнал. Он, вроде бы, и не хотел знать... Кажется, вся прочая жизнь Ивы совершенно не интересовала его из-за иллюзии - или это не было ею? - полного слияния. Так, как будто сейчас они жили вместе, как единое, неразрывное существо. Может... это тоже была особая магия?
Девушка сделала неопределенный знак и Магнус прислушался. В указанном направлении слышалось журчанье воды, но что оно сулило им - спасение или верную смерть? Так или иначе, это было лучше, чем ничего. По крайней мере, они могут немного попить и бежать... Совершенно неуместно улыбнувшись, Альф взъерошил волосы девушки, словно подбадривая, и двинулся в сторону реки, крепко сжимая меч.

Альфарий был рядом, он всегда оставался неподалеку - когда он мог бежать быстрее, он притормаживал, чтобы продолжать слышать дыхание Ивы и теперь, когда она сидела на земле, он стоял чуть позади вслушиваясь в ночную тишину. Где-то далеко был слышен хруст веток, собачий, но, кажется, он отдалялся... Это было невероятной удачей, но они ещё могут вернуться. А значит, им нужно прятаться и река поможет им - вода смоет и унесет запахи вспотевших и грязных тел вниз по течению, а пещера, чей зев виднелся в сумрачном мраке лунной ночи, укроет беглецов от глаз.
- Видишь пещеру? Спрячемся в ней и будем надеется, что нас не найдут... - произнеся это, Альфарий шагнул на встречу сидящей девушке и, передав ей меч и кинжал, вдруг просто схватил её, поднимая с земли так, словно он ничего не весила. На пути к пещере были голые камни, трава и грязь, с больной ногой она может упасть, а значит... значит, он просто должен помочь ей, не думая о том, что юная леди почувствует от столь тесного контакта с обнаженным и мускулистым телом дворянина. Такие мысли в принципе редко гложут Магнуса-старшего, но ведь теперь стоило задуматься. Хотя какое задуматься... Они только вышли из кровавой схватки, и каждый из неё вынес нечто новое, нечто, меняющее представление на жизнь. Для Ив это был шок убийства, а для Альфария - ощущение необъятной благодарности и робкие ростки откровенной любви, нещадно сжирающие сорняки похоти и легкомыслия...

Отредактировано Альфарий (2017-04-13 14:58:33)

Босые ноги тихо шлепали по влажному камню, чья прохлада отражалась мириадами мелких мурашек, высыпавших по всему мускулистому телу. Продолжать дуть холодный, ночной ветер, сгоняющий всю тоску мира с Северного Рокового хребта в раскрытые низины, поражая таких неудачников, как он. Но его неудачи - были только его неудачами, а тело, покуда в нем бьется сердце, будет сжимать и согревать своим жаром волшебницу... даже если та того не просила. Наверное, такова истинная честность, когда сама мысль лжи отсутствует, отсутствует здравое понимание своих действий и только чистейшая эмоция, разливающаяся по фибрам души четким понимаем правильности. От него сердце переходило на спокойный и размеренный ритм водяной мельницы у тихого ручья, стук колодок которой раздавался уютным и теплым ударом по летней идиллии зеленой долины.
Вокруг не было долин. Не было полей и мельницы, собственно, тоже... здесь не было цивилизации, но всюду витал дух зверя и самой природы, вышедшей на беседу с одинокой луной, вздымаясь мрачной стеной густого леса. Где-то далеко завыли волки, перекрикивая шум погони, словно подтверждая, за что эти чащобы получили свое название. Чьи-то серебристые глаза мелькнули в темноте на вершине оврага и тут же скрылись... крадущимся зверем Альфарий нырнул в пещеру, продолжая держать, прижимая к груди, Ивейн. Он чувствовал, как под ногами зашуршала листва и ломались мелкие ветки. Похоже, здесь была когда-то чья-то берлога, но теперь она давно покинута... Быть может, даже найдутся кости жертв, но их не было видно и не будет до самого рассвета, ибо им нельзя разжигать костра.
- Ты устала. Я решил помочь, - просто ответил Альфарий, еле ощутимо пожимая плечами. Он продолжал держать девушку на руках, давая пару секунд глазам привыкнуть к более глубокому мраку пещеру. Здесь были камни, но они были холодны, а на земле обильно собрана листва и земля, им придется где-то разместиться и переждать эту ночь, защищенные от глаз и ветра, вот только была одна проблема... Девушка одета и едва ли могла волноваться об этом, владея магией, что подчиняла сам холод. Но у Альфария было только его сердце и гоняемая по венам горячая кровь, а значит, он неминуемо ощущал, как остывающее после боя и бега тело схватывает ночной холод. Да, на дворе было лето, и ночи не были такими холодными, но это все ещё был Норберг, славящийся самым суровым климатом во всей Империи...
Он положил свою руку на плечо девушке, скорее чувствуя её, чем видя; лишь слабый, мутный силуэт, погруженный в сдвоенный мрак пещеры и его собственной тени, отбрасываемый лунным светом, что крохами отражался от водной глади, давая привыкшим к темноте глазами разглядеть хоть что-то.
- Ты... ты спасла меня, Ива. Я никогда этого не забуду, - вторая ладонь скользнула на щеку девушки и, кажется, Ив ощутила как её лицо обожгло дыхание и обветренные, сухие губы коснулись лба...

Мужчине понадобилось некоторое время, чтобы понять чем решила заняться Ива - она наклонилась, теряясь во тьме и сгребала листву в какое-то, обнаруженное ею углубление и помощь Альфария не заставила себя ждать. Он стягивал листву и отсеивал колючие ветки, делая их природную подушку наиболее мягкой... Их... В том углублении, что потом увидел демонолог, уместился бы только кто-то один - возможно, там с комфортом улеглись бы две Ивы, но для Альфа места было впритык. Уставшая девушка с великим облегчением легла туда, пытаясь стянуть с ноги сапог, с той самой, где виделся страшный шрам, роднивший такие разные, но тянувшиеся друг к другу тела... И снова дворянин пришел на помощь, становясь на колени и помогая девушке высвободить ступню из кожанного плена обуви. Его мозолистые, сильные пальцы тут же легли на неё, обхватывая икру и щиколотку, мягкими нажатиями пытаясь прочувствовать болезненные точки. Он не хотел причинить боль, но желал ослабить её легким массажем. Ему было куда удобнее делать это, чем самой девушке, лежа в траве, массировать ногу.
- А может, не выкрутился бы. Может, я всегда выкручивался, потому что мне на помощь приходили друзья... - Альфарий вдруг осекся на последнем слове, погружаясь в задумчивость. Друг... Не пытайся себя обманывать, Альф." - Я... я почти ничего не помню. Это будет звучать смешн, но я жутко напился и влез в роковую историю... Даже не знаю, что будет дальше. Быть может, сегодня мы только отсрочили неизбежное. Но обещаю тебе, Ива, я так просто не сдамся.
На этих словах, мужчина мягко провел ладонью по ступне, слегка сжимая её и разгоняя кровь. Он чувствовал аромат женского тела, ощущал собственный пот, терпкий запах соли и металла, но отчего-то был так расслаблен, и эта истома продолжала растекаться по телу, словно за ними не было погони. Словно они были укрыты от всего враждебного мира дружелюбной Тьмой...

Девушка засмеялась, разрывая покрывало серьезности, её веселый, звонкий смех полился, заполняя пещеру журчанием ручья, так, словно новый родник обрел жизнь, силясь слиться с речушкой внизу... Альфарий спокойно на него отреагировал, легкая улыбка заскользила по его лицу, пока пальцы продолжали разминать и массировать больную ногу. Он думал, что, похоже, от перепуганной и шокированной Ивы теперь не осталось и следа, и теперь, быть может, девушка ощущает хотя бы иллюзию счастья... И если это было так, то следовало обратить иллюизию в реальность, так что воин даже не думал промолчать; он хотел рассказать Иве свою историю, хотел слышать её смех и, быть может, тоже узнать немного больше.
- Я не помню, - легкий смешок вырвался из груди дворянина, когда он начал говорить, - Но, наверное, такой же, как и во все предыдущие разы... У меня не осталось людей, не осталось воинов. Парой недель назад, меня уволили из армии. "Отправили в почетный отпуск"... И это в разгар войны.
Альфарий подмигнул девушке, добродушно улыбаясь, хотя его голос звучал несколько грустно и сокрушено. Слишком поздно он понял, что девушка не разберет показанной им мимики, а значит услышит лишь голос, полный печали и какой-то скрытой муки. Мужчина не хотел показывать себя таким и вскоре поспешил сменить тему.
- А что тебя завело в такую глушь? Ты ведь... ты же должна учиться? Или романтика полной луны и дикого леса манит тебя?

Кажется, мрак сгущался между ними, или же луна вдруг стыдливо прикрыла свой сияющий лик пробегающей мимо тучей, но лишенное зрения сознание теперь не видело ничего, кроме густого маслянистого марева, однако все остальные чувства обострились, обострились столь сильно, что, кажется, сама душа вышла из обнаженного тела, давая легкому сквозняку ласкать астральную материю, пока тело обожгла холодная ладонь. Этот холод был... невероятно живым, горячим, в нем чувствовалась магия или только была иллюзия для воина, ни черта в том не сведущего. Его рассудок оставался чист, но ладони замерли, прекратив массировать ножку. Альфарий задумался над тем, что произнесла дрожащим голосом Ива, пытаясь полностью охватить то, что она сейчас чувствовала... И это отдалось слабым страхом. Будет ли это правильно? Каждый раз он задумывается над этим и каждый раз поддается желанию, но сейчас, сейчас было что-то иное. Совсем недавно он уже ощущал эти чувства, но тут, тут они были гораздо более зрелыми, полными, от них веяло мистицизмом и важностью, огромной важностью.
Терпкий аромат юности ударил в его нос, заставляя шумно вдохнуть воздух, а чье-то неровное, дрожащее дыхание доносилось совсем рядом, принося с собой еле различимый аромат вербены. Их лица были в паре сантиметров друг от друга, но Альфарий почему-то думал, что они невообразимо далеко и ещё есть время подумать, прочувствовать, понять и сделать здравые выводы; от того касание пухлых губ оказалось ещё более неожиданным, а реакция на них - пылкой и агрессивной. Так затаившийся хищник бросается на обнаружившую его жертву... Сильные руки обхватили талию девушки, прижимая её к себе, а губы ответили на робкую надежду пылким ответом.

Влюбленные тела, прижавшиеся друг к другу, излучали достаточно тепла, удерживаемое листвой и стенами пещеры, чтобы образовать небольшой, тепловой карман в углублении. Конечно, холод все равно подкрадывался к ногам, щипал плечи, ласкал бока, отчего крупицы оставшегося после бурной ночи сна были переполнены пробуждениями и попытками согреться лучше. И каждый раз, пробуждаясь в холодной судороге, Альфарий засыпал вновь, ощущая на себе сжавшийся комочек плоти и волос, что тихо сопел на его груди. Улыбка скользила по лицу, а разум успокаивался, убаюкиваемый чувством абсолютно покоя и любви, что теплым медом переполняло его душу.
Так не хотелось встречать рассвет... Свет солнца разрезал мрак откровенности и единения, уничтожал уникальную, почти варварскую, дикую атмосферу, в которой родилась любовь двух совершенно разных людей. Да, новый день вступит в полные права и каждый должен будет сделать выводы, даже если они повторять предыдущие. День дарует ясность ума, а значит уверенность в собственных мыслях.
И первое, о чем подумал Альфарий при очередном пробуждении, глядя в сизый сумрак пещеры, это об Ив. Он подумал о том, что произошло ночью, о том, что будет дальше, и почувствовал прилив уверенности и чувства правильности. Они разойдутся по миру, снова, их раскидает беспощадная судьба, но как тихая гавань терпеливо ждет корабли, так и Ив будет ждать его. А что до самого мужчины... Он не хотел лицемерить. Не хотел лгать, обманывать, в очередной раз сталкиваясь со смыслами и словами. Но тем Ива и была особенной - ей не нужны были слова, ей не нужны были смыслы. Она чувствовала его, она лежала и плескалась в жаре могучего тела, так, словно погрузилась в саму душу Альфария и видела её изнутри.

Впереди ещё был долгий день ожидания... Но этот день все равно оказался продуктивным: дворянин наконец вспомнил. Вчера был третий день его запоя, причем каждый новый день он встречал в новом месте; сначала Ярнхейм, потом стоянка каравана, а теперь какое-то малоизвестное поселение в лесной глуши. Пьяная драка, слово за слово... Если где и стоит искать потерянную книгу и снаряжение, так это там, отчего-то Магнус был в этом абсолютно уверен. Что до преследователей, то им на глаза лучше не попадаться - они знают недостаточно для веских обвинений, но достаточно, чтобы убить его, покуда не будет свидетелей. Или будет возможность разобраться и с ними...
Открыв красные от переутомления и беспокойной ночи глаза, Альфарий улыбнулся. Он ощущал приятную боль, а в голове ещё гудели приятные эмоции, перебивая неприятную головную боль, и чтобы усилить их мужчина крепче прижал к себе Иву, улыбаясь совершенно искренней и чистой улыбкой.

Первое, что почувствовал Альфарий, когда остался в берлоге один, это чувство грязи и холода. Да, ему было холодно до этого, но теперь это был другой, слизкий, мерзкий холод приливших к телу листьев, бегающих по телу мелких насекомых... Нельзя сказать, что Магнус был до фанатичного чистоплотен, но его дворянское воспитание, помноженное на офицерскую выучку, вызывало в нем внутреннее неприятие такому состоянию. Прикрыв срам единственным своим элементом одежды, да поднявшись на ноющих костях с земли, мужчина поспешил за возлюбленной под прямые солнечные лучи, желая как следует прогреться. Первым делом, умывшись и хлебнув немного воды у реки, Альф как следует размялся, устроив себе хорошую зарядку. Улыбаясь солнцу, так, как будто ещё вчера он не был на волоске от смерти, он энергично прыгал, отжимался, растягивал ноющие суставы и растирал задубевшую от пещерного холода кожу. Все же был один существенный минус такой обширной массы тела - ему требовалось гораздо больше тепла, энергии, чтобы держаться в тонусе, в то время как миниатюрная Ив едва ли чувствовала холод, лежа на его груди и согреваясь от бьющегося прямо под ухом сердца. Впрочем, любой другой уже чувствовал бы приступы простуды или воспаления, но не воин - его выносливость, феноменальное здоровье не давало ни единого шанса болезни.

Все это время оба молчали, сконцентрированные на своих делах, и это было так прекрасно. Альфарий боялся, что утром будут вопросы, что, быть может, их наконец застигнут слова и смыслы, но Ива молчала, лишь иногда улыбаясь и краснея. Её смущение и трепетная любовь, сполна оплаченная прошедшей ночью, порой заводила мужчину вновь, но близость прохладной воды спасала от конфузов. К слову, сразу после зарядки дворянин хорошо обмылся и не спешил уходить из-под утреннего солнца, продолжая греться; солнечные блики играли на каплях, стекающих по рельефному торсу.
- Я голоден, как медведь после спячки, - жизнерадостно ответил мужчина, улыбаясь белоснежной улыбкой и уверенно кивая на вопрос Ивы, - Я вспомнил. Неподалеку должна быть какая-то деревушка, там я и напился... Думаю, мы можем вернуться туда, но попадаться на глаза преследователям нельзя.
Ива мягко улыбнулась и утвердительно кивнула, вдруг обхватывая его за талию и прижимаясь головой к груди; Альф успел только удивленно оторопеть, как вдруг почувствовал всем телом необъяснимое тепло - вода на нем просто испарилась! Впервые мужчина оказался под столь необычным воздействием магии, а вместе с тем понял, насколько удобно и легко жить волшебнице воды. Дворянин ответил на объятие, но не стал излишне их растягивать, и сам ощущая каким внезапным смущением, должно быть, наливается девушка.

После завтрака, дворянин кратко обрисовал план дальнейших действий: им следует дождаться темноты и вернуться в ближайшее поселение, о местоположении которого Альфарий не имел ни малейшего представления, зато трезвенник Ивейн знала прекрасно, ибо уже не первый день гуляет по окрестным рощам. Было решено, что кто-то должен отправиться на разведку и сначала на своей кандидатуре настаивал сам дворянин, но столкнувшись впервые в жизни с магическим холодом, каким может обжигать возлюбленная, решил не перечить, а прислушаться к голосу разума. Впрочем, отпускать девушку одну было тяжело... Сразу появлялась идиотская мысль "Я не хочу потерять то, что только что приобрел". Но она тут же терпела поражение перед монументальным осознанием - она всегда была его и всегда будет, в этой, в прошлой и следующей жизни... "Тогда отчего ты такой кабель, Альф?"
- Смешно... - пробубнил в ответ на свои мысли Магнус, смотря в след уходящей девушки, что уже скрывалась за деревьями.

Притаившись подобно зверю в кустах, Альфарий с тяжелым сердцем отпускал Иву вперед. Он смотрел на неё меж переплетений веток и листьев, ловя русые волосы и хромающий шаг, а изнутри его переполняла гордость и восхищение; так, как будто сила воли и храбрость девушка была всецело его заслуга. И хотя разумом он понимал, что это совершенно не так, дворянин не стал укрощать свои эмоции; почему бы и не порадоваться за любимую? С ней ведь точно все будет хорошо, за таких в народе говорят "и коня на скаку остановить, и в пылающую избу шагнет". И хотя Ивейн была ещё очень молода и ей предстояло многое узнать в этой жизни, у неё был необходимый, твердый стержень, который так явственно ощущался воином; он был горд за то, что знал такую волевую девушку и это чувство в его душе плотно переплеталось с невообразимой симпатией и тягой... Они разбегутся, это неизбежно - дороги разойдутся в разные стороны, и, быть может, никогда больше не пересекутся. Это чувство вселяло сильную тревогу, совсем как тогда, в день перед увольнением... Он продолжал чувствовать злой рок и ничего не мог поделать; он продолжал жить, мечтательно глядя в след уходящего призрака...

Солнце довольно приятно напекло плечи, а разум Альфария пребывал в тонусе, постоянно разогреваемый жизнью лесной деревни; судя по всему, местные занимались в основном деревообработкой, тут была большая лесопилка, мастерская луков и арбалетов. Только люди, живущие здесь, рубили не близстоящие деревья, а уходили куда-то по дороге. Должно быть, местое население как-то по особому относилось к окрестной роще, хотя трудно было не заметить старые, почерневшие  и покрытые мхом пни... Возможно, люди здесь из поколения в поколение занимаются одним и тем же и каждое столетие переходят на новый участок, давая предыдущему как следует зарасти. Быть может даже, они приглашали магов природы... Впрочем, знай тогда Альфарий больше про магов, то не допустил бы такой варварской мысли; ни один уважающий себя маг природы никогда не станет выращивать лес ради промышленности. Разве что, из самой крайней необходимости... Пару раз дворянин был близок оказаться обнаружен местной детворой, совсем ещё мелкой, чтобы заниматься тяжелым трудом. Насколько мог знать сам офицер, из рассказов своих сослуживцев, солдат, в крестьянских семьях принято привлекать к работе чуть ли не раньше, чем ребенок научится ходить... Выросший в некоторой роскоши Магнус не мог себе представить, чем можно занять четырех или пятилетнего ребенка; да даже в десять лет они кажутся полностью непригодными оболтусами. И все же, за исключением мелкой детворы детей заметно не было...

Появление Ивы Альфарий встретил радостно, уже как следует устроив свою лежанку, задержись волшебница ещё на пару часов, то, вероятно, наткнулась бы на полноценный, готовый к обитанию шалаш, сотворенный из праздности ожидания и солдатской смекалки.
- Ахах, Ива... Как минимум один монстр мне попался и этот бой дался мне очень тяжело! - смеясь, пробасил воин и цепляя девушку за ладонь, дабы привлечь к себе и поцеловать... После полученной информации, они решили дожидаться темноты и в очередной раз волшебнице предстояла трудная работа; тяжело было представить уровень благодарности Альфария за такую помощь и самоотдачу любимой, однако он сделал максимум для того, чтобы она могла почувствовать её, пока не наступит ночь...

И снова Альфарию приходилось отпускать Ивейн одну, с неизменным чувством тревоги и гордости. Воин всегда мыслил, что сила притягивает силу, и встреча юной адептки несколько лет назад всецело оправдало его философию. Теперь она спасает его, рискуя собственной жизнью, раз за разом отправляясь во мрак, на встречу опасностям и неизвестности, повинуясь, должно быть, как и он - единому чувству и отключая рассудок. Впрочем, было ли все действительно так? Девушка куда рассудительней и при своей молодости она куда сдержанней и осторожней, не подвластная юношеским порывами. А может, они только приняли иную форму?

Дворянин остался один на один в темноте спящего леса - среди слизких взглядов пробуждающихся ночных хищников. Все же, это был Волчий лес - один из самых диких и опасных лесом Империи, если не самый опасный. Хотя раньше это ни капли ни волновало ни Альфария, ни, похоже, студентку, что так легкомысленно отправилась путешествовать именно сюда, а не куда-либо ещё. Должно быть, при всем желании, она могла отправится в Кардос, на лазурные берега теплого юга, благо магия однозначно позволяет это, но Ива явно не рвалась домой, наслаждаясь свободой. В ожидании, воин вспоминал их встречу в Иридиуме и поездки на лошадях, как быстро и умело овладела волшебница навыком наездника, показывая свою пылкую жажду знаний и всего нового, как губка впитывая все, что может предложить этот мир.
Размышления Альфария продолжали течь в том же ключе, восхваляя и обожествляя образ Ивы, и сознание мужчины тешилось этим. Ему нравилось чувствовать чью-то длань, нравилось, что кто-то обладает властью над ним и ему так не хотелось расставаться с этим. Внутренняя тревога, ощущение надвигающегося рока усиливало страх, вытаскивая из омута памяти последних месяцев причины его запоя. Безосновательных страх, слепая, отчаянная уверенность в роком будущем тянули его на дно, заставляя заливать разбушевавшиеся, непонятные эмоции алкоголем. И холодная магия Ив отрезвляла его... Быть может... быть может...
Гремящий комок очарования вынырнул из невесть откуда взявшегося тумана прямо на его укрытия, чуть ли не с треском прорываясь сквозь ветви - Альфарий тут же подскочил, налету схватывая Иву и его ношу. Благодарно поцеловав волшебницу, мужчина тут же начал разгребать свою добро, одновременно с тем как можно скорее снаряжаясь, показывая всю свою армейскую выучку. Но самое главное, самое главное... Книга. Она желала, завернутая в мешок, и в миг оказалось прижатая к груди, чтобы ещё через миг скрыться обратно.
- С... спасибо, Ива. Твоя помощь неоценима! - дворянин вновь обнял девушку, а после поцеловал, обхватывая её лицо мозолистыми ладонями, - Спасибо... Теперь бежим, пока вся деревня не встала на уши! Ты гремела как маленький бронированный гном!
И, горя в чувствах, Альфарий схватил Иву за руку и понесся сквозь лес, унося их далеко-далеко, как можно дальше от цивилизации обратно во мрак дикой природы и обнаженных эмоций. И снова объятия, снова благодарность...
- Ты уйдешь, не так ли?.. - вдруг спросил дворянин, когда они остановились на небольшой полянке, залитой уходящим полнолунием, - Я хотел бы... чтобы ты осталась.