Она слышала, как он вошел, чувствовала обнаженными плечами легкое движение воздуха от открывшей двери…
Уходи, пожалуйста… просто уходи, не надо снова делать мне больно…
Могла ли она сказать это вслух? Нет конечно… желание не обидеть было сильнее всего, и потому девушка молчала, лишь отстранившись от окна и глядя на него, надеясь, что в скудном освещении не видно мокрых щек. Что он хотел? Вполне очевидно, но хотела ли того же она, обиженная, раненая в сердце девушка? Аданос, конечно, да! Чего бы это не стоило, один, последний раз…
И без того разгоряченное лицо запылало от прижатых горячих ладоней, но прикосновение было настолько легким, настолько нежным и не похожим на то, что случилось внизу, что впору было сомневаться – а тот ли это человек? Широко распахнутые сапфировые глаза не могли отвести взгляд от его лица, закрывшись лишь с касанием губ… волшебница задыхалась, опять, дрожа и чувствуя, как набирает обороты головокружение, подстегнутое вином, и как подкашиваются ноги. Казалось, она плыла, где-то высоко, или глубоко, в ином мире, где нет воздуха, нет земли под ногами, лишь бесконечно нежный поцелуй, который никогда не кончится, никогда не вернет ее в холодное одиночество, где нет того единственного человека, ради кого безумно бьется сердце. Девушка не шевелилась, послушно замерев в его руках, мягко отвечая на поцелуй, лишь самыми кончиками пальцев касаясь его плеч, так что Альфарий чувствовал прохладу и легкий, едва различимый аромат вербены, тянущийся от связанных в узел русых волос…
