Люциан.
17089 год. 16 августа. Вечер.
Дом Векны.

Почти не переваливаясь, как пережравший домашний кот, архон отправился на поиски Векны, твёрдо намеренный разыскать женщину, где бы она ни была, и прежде всего - к её дому. Находился тот на отшибе селения и идти до него пришлось прилично (по меркам "Непризнанных"), пока основные жилые дома не остались позади, выпустив мистика в небольшой уголок почти нетронутого леса - деревьев здесь было больше, чем в других частях селения, и зоркий глаз мог разглядеть сторожевые домики наверху в листве. Сам дом был большим, больше, чем нужно для жизни одному человеку - должно быть, выполнял какие-то ещё функции для шаманки и её учеников. Небольшой, исключительно символический заборчик, клумбы, грядки с травами вдоль него, прилегающая к стене дома большая поленница, в общем, ничего необычного, никаких атрибутов как, например, на хижине Морны, здесь не было. Кроме пустоты. Снующие дети не забегали за забор, собаки не лаяли рядом, и даже люди снижали голос, если проходили мимо. Наверху, в ветвях, сновали белки и что-то стрекотали между собой, порхающие птахи щебетали, внося хоть немного радости в это суровое место, но скоро затихнут и они - вечер плавно вступал в свои права, и солнце лениво укатывалось за горизонт, готовясь скрыться за тёмной массой деревьев.

Когда Люциан приблизился к двери и постучал, ответом ему была тишина, и только когда он уже собрался уходить, из глубины дома раздался дробный мелкий перестук шагов. В распахнувшуюся дверь выглянула молоденькая улыбчивая девушка - архон её не знал, но его здесь знали все.

Девушка: - Ой, привет, Люциан! Что ты хочешь? Как рейд прошёл? - Жизнерадостно затараторила она.

Растерянности архона девушка, казалось, даже не заметила за собственной бьющей ключом жизнерадостности. Видеть такое в этом мрачном месте было непривычно, но... не будь это кто-то вроде мистика, ему было бы приятно смотреть на её улыбку. Так приятно усталому путнику, бредущему через безжизненные земли, остановиться взглядом на сочной зелени, уцепиться глазами за клочок жизни и красок посреди блёклого, пустого ничто. Девушка смотрела открыто, полными любопытства глазами без стеснения осматривая Люциана, будто осторожно ощупывала мягкими пальцами занимательную вещицу.

Девушка: - Чего-о? Кого не смог уберечь, все же вернулись! А, или ты про Марка? Так он же в порядке! Векна его сейчас расколдует, это же обычное дело - попасться василиску, тут никаких проблем нет, не переживай! - Без пауз даже на вдохи шпарила девушка. - Собственно она в Длинном Доме должна быть, если ещё не закончила - она обычно там колдует, а что ты от неё хотел? Она сегодня занятая, сегодня же Фальяс - мы все готовимся. Ты же придёшь? - На ответ мистику было дано целых секунды полторы, которые ей потребовались, чтобы набрать воздуха. - Ой, тебе может не сказали? Ты же с Морной ходил, у вас там другие заботы были, действительно. Сегодня наш праздник - Фальяс, День Пламени. В эту ночь мы почитаем Хранителя, что нас приютил и оберегает, жжём костры всю ночь, совершаем подношения да слушаем, что нам Векна скажет - она ведь единственная, кто с Хранителем общается. Приходи! С закатом здесь, на поляне, спать-то в эту ночь всё равно нельзя - примета дурная, - действительно, об этом никто не упоминал, с другой стороны - а Люциан и не спрашивал, замкнутый и сосредоточенный исключительно на благих делах. Девушка тем временем спохватилась и коротко рассмеялась, как журчащий ручеёк. - Что ж я тебя на пороге держу! Заходи, коли дел никаких нет, Векна скоро вернётся, наверное, можешь её подождать. Хотя вряд ли она сегодня толком с тобой поговорит, она-то недовольна была, что её от медитации оторвали из-за Марка, но ничего не поделаешь.

Девушка: - Ну да, нас считают дикарями, живущими в болотах, - с ноткой чего-то большего, нежели глупая беззаботность, рассмеялась девушка. - Ничего, так даже лучше для нас. Удобнее.

Она посторонилась, пропуская в дом архона, и прикрыла дверь. Внутри убранство дома разительно отличалось от того, что Люциан видел раньше - от дома Морны и того домика, где поселили его с Дитмаром. Большая комната, где по стенам развешано не оружие, а пучки трав да вязанные фигурки, на множестве полок расставлены всякие чаши, тарелки и статуэтки явно ритуального свойства. В глаза бросался стеллаж с самыми настоящими книгами, пускай их и был едва ли десяток. Две закрытые двери. И - большие окна, впускающие много гаснущего света, которого сейчас не хватало, чтобы хорошо осветить комнату, хотя днём, наверное, здесь было очень светло. А ещё в комнате находилось целых две девушки помимо той, что впустила мистика. Они вязали сухие травы в тугие пучки и вся комната была наполнена их запахом, пряным, сильным настолько, что почти пьянил. Люциан, конечно же, слышал об ученицах Векны - наверняка это были они.
    
Светлокожая рыжая красавица, явно подражающая Векне в своём облике, очень не к месту смотрящаяся в этом простом деревенском доме, и широкоскулая брюнетка, крепкая, серьёзная и внушительная. По архону мазнули любопытными взглядами, не отрываясь от своей работы под тихий разговор, но спрашивать ничего не стали, да и третья девушка присела за стол, присоединяясь к действу, указав Люциану на лавки вдоль стен.

Девушка: - Присаживайся. Подношения - не столь важно, что это, как посыл, с которым это подношение даруется. Как правило это то, что человек может собрать и в чём разбирается - травы, ягоды или коренья, дичь, дорогая сердцу вещица, если нет альтернатив, хотя лучше, конечно, то, что может быть использовано лесом, - она говорила теперь серьёзней, но всё равно голос звенел весенней капелью, почти гипнотической в тускнеющем свете. - Это ведь не подношение ради подношения, не соблюдение глупого ритуала, чьего значения люди не понимают. Это - наш главный праздник, залог нашей здесь спокойной жизни, наша возможность поблагодарить Хранителя за то, что позволяет нам здесь жить. Он важен для нас и для него, эта ночь - чтобы остановиться и прислушаться к жизни, что так часто не успеваешь сделать в повседневных заботах, - девушка последний раз перетянула травы алой ниткой, завязав хитрый узел, и бросила взгляд на мистика. - Если хочешь, давай с нами.

Девушка: - Ой, да это совсем не сложно, я тебя научу! - Снова своим беззаботным голосом, из которого пропали нотки серьёзного таинства, отмахнулась девушка. - Садись к нам поближе, вон там табуретка, как раз скоротаешь время, пока...

Брюнетка: - - Она идёт, - негромко перебила черноволосая. Голос у неё был под стать внешности - очень низкий и глубокий. Таким хорошо рявкать команды на поле боя или едва слышно шептать угрозы, царапая горло кончиком кинжала. Действительно, вскоре дверь резко, но бесшумно распахнулась, впуская вихрь, которым всегда была Векна. Жрица захлопнула дверь и быстрым шагом "проплыла" в дом, единственным взглядом охватив комнату, уделив архону внимания не больше, чем чему-либо ещё - табуретке, например, или полочке. Подойдя к столу, осмотрела работу учениц, коротко кивнула.

Векна: - Заканчивайте и достаточно. Зажгите свечи, времени мало, - прошествовав в угол, где стоял таз для умывания, женщина ополоснула руки, все эти простые действия выполняя так, будто перед ней мраморная раковина с магически подаваемой тёплой водой да шёлковые полотенца, а не просто деревянная лохань, наполненная из ближайшей речки, да жёсткая ветошь. Лишь после этого она обернулась к гостю, вытирая руки, впрочем, без малейших признаков симпатии на лице. - Люциан. Что тебе нужно? Мне некогда, - её резкость и прямолинейность смущали многих, особенно знающих хотя бы частично о силе этой таинственной женщины, но таким Люциана было не напугать. А вот её красота... Векна была красивой и величественной женщиной, из тех, кто явно имел благородные корни, проступающие в чертах лица, умеющая держать себя независимо от окружения и обстановки. Даже одевалась она не так, как большинство местных женщин, умудряясь как-то сочетать практичность с изяществом, удобство для работы с утончённостью. Мистик не знал, кто она и откуда, как оказалась в этом богами забытом месте и, тем более, как добилась здесь такого влияния, что уважала и считалась с ней даже Морна, даже де Кессель - как он слышал. Однако в том, что она ждёт короткого и чёткого ответа сомневаться не приходилось.

Девушки тем временем, закончив своё "вязание" и сложив в корзинку последние пучки, поднялись - встретившая Люциана осталась убирать стол, две других достали с полок тёмно-охряные свечи, расставили их по углам стола и зажгли. По комнате поплыл тяжёлый пряный аромат.

Как выяснилось, всё было не так просто, как казалось на первый взгляд - дело было не только и не столько в том, чтобы просто связать хоть как-то пучок каких-то травок. Рассортированные травы лежали на столе, нужно было особым образом их расположить (от объяснения учительница отказалась, сославшись на то, что это слишком долго), и очень хитроумно обвязать красной нитью - таких узлов Люциан раньше не видел, ведь морских узлов хоть и много для обывателя, но все они имеют прямое назначение для той или иной ситуации. Здесь же всё было явно чересчур сложно и оттого намекало на какое-то ритуальное действо. Только у мистика стало получаться, как...

Векна: - Ах помощь. Так предлагай, что ты мнёшься, как хлебный мякиш? - Фыркнула женщина, возвращая полотенце на место и глубоко вдыхая ароматный дым, после чего безжалостно продолжила, ни капельки не щадя гостя - впустившая его девушка сочувственно глянула на мистика, но вмешиваться, разумеется, не решилась. На вызов в блёклых глазах жрице было, похоже, начхать. - Морне уже предложил, и чем кончилось? Почему я узнаю детали от неё и её людей, а не от архона, который мог бы понять намного больше их, если бы осмотрел тела? Или ты думаешь, что мечом помахать будет достаточно? Так таких тут две трети селения - хватает, спасибо. Головой нужно помогать, светоносный, головой! - Когда слова уже откровенно стали походить на насмешку, ведь Люциана, можно сказать, насильно усадили обедать, не дав сразу искать шаманку, Векна с усмешкой отмахнулась. Вот так легко, будто ей каждый день предлагали подобную помощь - то ли была уверена, что архон никуда не денется, то ли не считала его помощь необходимой. Правда, несмотря на насмешливый тон, всё же в её голосе не было пренебрежения, и становилось ясно, что подобная манера общаться - просто её натура и не важно, кто перед ней. - Приходи утром, поговорим, сейчас мне нужно готовиться, - и отвернулась, будто мистика здесь не было. - Вила, неси чаши, Майя, всё готово?

Майя: - Да-да, давно уже! - Она подскочила к Люциану, отобрала у него измочаленные травки и сунула другие, которые связала сама. - Добавь что-нибудь от себя и обязательно приходи!
Векна: - Майя!
Майя: - Бегу-бегу!

Умчалась вихрем коротковолосая, деловито суетились две другие, Векна сосредоточенно расставляла на столе чаши и никто не обращал внимания на мистика вопреки всем законам гостеприимства. В общем-то, его никто откровенно не гнал, но в том, что упрямая жрица не будет сейчас отвлекаться от своих невероятно важных занятий сомнений не было.

Почти безмолвно исчезнув, как неощутимый поток ветра, архон ретировался, оставляя женский цветник заниматься своими делами, которые, почему-то, были для них важнее спасения селения от демонов. Что могло быть важнее этого? Какие-то ритуалы? Не похоже, чтобы они помогали отогнать угрозу. Почитание Хранителя? Не похоже, чтобы он мог справиться с тварями, так разве не стоит отложить это неясное шаманство ради того, чтобы покончить с ними раз и навсегда? Ответов у Люциана не было - возможно, будь он настойчивее, удалось бы как-то убедить Векну, но мистик не был бы собой, если бы настоял на своём. Уже на улице, в одиночестве, архон задумался о том, что он мог бы, по совету Майи, добавить к подношению - и ответ был очевиден, по крайней мере, для него. То единственное, что он всегда был готов предлагать любому нуждающемуся в помощи, не важно, архону, человеку, эльфу, лишь одно имело истинную ценность для такого дара. Он сам. Его плоть и кровь, которой Гуляющий никогда не жалел. Белоснежная прядь поверх кроваво-алой нити, и сверху - снова красный цвет, как символ жертвенности и самоотверженности в любой миг своей жизни. Кровь потомка ангелов была невероятно ценным даром, и то, как легко Люциан расставался с ней, могло оскорбить кого-то из светоносных даже несмотря на то, что не так уж много крови ангелов нёс он в себе - но для него это было неважно. Никогда не было. Таков был путь, который мистик избрал для себя во имя своего покаяния.

Закончив с даром, архон вернулся в место, что сейчас служило ему домом, застыв на кровати безмолвным, погружённым в себя изваянием, что с каждой секундой гаснущего солнца пробуждало собственный свет, который была бессильна погасить вся кровь этого мира. Свет, что несёт в себе каждый архон независимо от деяний и который померкнет лишь с последней каплей крови, покинувшей тело. Когда же солнце село окончательно - пришло время присоединиться к тому, ради чего Векна отказалась от немедленной помощи. При желании, Люциан мог оставить в доме лишнее снаряжение либо же направиться к месту праздника в полном облачении. Снаружи распускала бесшумные крылья сова-ночь, и мгла стелилась по земле, робко поднимая голову с каждым мигом, ведь свет умирал без единой надежды на спасение, оставляя этот мир своей жадной сестре. Редкие жители направлялись туда же, куда и архон, как мотыльки слетаясь на отдалённый свет ровно горящего костра.

Поляна перед домом Векны преобразилась - посреди был сложен большой костёр, тихо потрескивающий, уютный, тёплый, прогоняющий вездесущую мошкару и обволакивающий мягким запахом ароматного дыма. Вокруг собралась вся деревня от мала до велика - кто-то сидел на траве, кто-то стоял в кругу друзей, кто-то молчал, кто-то тихо разговаривал с соседом. Голоса походили на едва гудящее море, что своим волнением напоминает о непрекращающейся ни на миг жизни. И удивительным образом здесь было... спокойно. Не было суеты, не было смеха, не было никаких ярких эмоций, обжигающих своей силой беловолосого чужака, сам воздух, казалось, едва колыхался в предвкушении чего-то важного, чего-то волшебного, чего-то личного для каждого, кто пришёл сегодня сюда. Рядом раздался знакомый голос.

Дитмар: - Привет. Хорошо хоть тут тебя легко найти, - чародей устало вздохнул и помассировал шею, а потом и вовсе сел прямо там, где стоял, вытянув ноги, благо вся поляна была покрыта мягкой травой. - Что, тебе тоже сказали обязательно, вот прям непременно приходить? Мне, конечно, не сложно, но лучше бы поспать, а они со своим "нельзя, примета дурная". Ну, придётся понаблюдать, вдруг что новое узнаю, - целитель, как и все прочие, говорил негромко, чтобы не нарушать царящую атмосферу. Да уж, можно было догадаться, как ему будет непросто не спать эту ночь, при том, что он постоянно пропадал у знахарки, помогая поставить на ноги местных. - Слышал ты в рейд ходил? Что там? Судя по ранам - совершенно обычная живность, ничем демоническим даже не пахнет.

Дитмар: - И ты согласился? - Несколько удивлённо покосился на архона целитель. - Нет, меня туда не затащишь - заняться мне больше нечем, во всяких шаманских ритуалах участвовать, - он помолчал, внимательно выслушав соратника, рассеянным взглядом блуждая по жителям деревни. Показалась Морна бок о бок с Омегоном, на этот раз оба были без доспехов, в простых полотняных штанах и рубахах, даже держались они иначе, как-то... расслабленно. Негромко о чём-то разговаривали и в какой-то миг Омегон положил воительнице руку на плечи, чуть прижав к себе - это был дружеский жест в отношении боевого товарища или нечто большее? Неясно. Они подошли к группе людей и включились в беседу. Негромко и спокойно, ведь зачем вести себя иначе дома? - Хм, действительно странно. И ты ничего необычного не заметил - кроме этого? Знаешь, в любом другом месте я бы подумал, что это просто слухи, преувеличение - мало ли как люди захотят обосновывать непонятное, но сейчас, пожив здесь эти дни, я уже так не считаю. Они видели достаточно, чтобы не поддаваться простой панике и не придумывать то, чего нет. Да и некоторые раны... эта гниль явно след касания эфира, хотя я и не уверен, что это действительно... инферно, - последнее слово он произнёс едва слышно, одними губами, ведь высказывать такие подозрения всегда нужно было крайне осторожно. Даже здесь. - Я тоже хочу ещё задержаться, я многим могу здесь помочь, да и одна из учениц Векны оказалась весьма талантлива, хочу обучить её как можно большему. Для такого места она прямо самородок, - мужчина бросил взгляд на дом жрицы, в едва освещённых окнах которого мелькали тени. Нужно сказать, что все эти дни он возвращался в дом и ложился спать крайне поздно - должно быть, обучение занимало очень много времени.

Тем временем люди перестали прибывать, очевидно, здесь собралось всё селение, рассыпаясь ровным широким кольцом вокруг костра, рассаживаясь за границами пляшущего света неразличимыми тенями. Некоторые женщины (или мужчины) укачивали на руках младенцев, придерживая смоченные в молоке тряпицы, дети жались к родителям, глазея на костёр и, почему-то, никто не плакал, не капризничал, не бегал. Тем не менее, не было ощущения боязливого ожидания, или жадного предвкушения зрелища, или скуки. Эти люди с мягкими улыбками, от которых Люциан успел отвыкнуть, ждали как-будто чего-то родного. Так ждут приезда старого друга, по которому очень соскучишься за время разлуки, зная, что впереди долгие часы тихого разговора, воспоминаний о том, что было, рассказов о том, что случилось нового и, немного, мечтаний о том, чего хочется в будущем.

Разговоры смолкли - двери дома распахнулись, выпуская в сгущающийся мрак цепочку ярких, как бабочки, женщин. Векна и её ученицы были в одинаковых, очень простых платьях, ярко-красных, как тлеющие угли, подпоясанных простыми плетёными поясками. Никаких украшений, лишь венки из лесных трав и цветов на распущенных волосах, густые и пушистые, будто лисий хвост. Стопки тяжёлых чаш и несколько корзин - вот и всё, что у них было. Из теней выступили Морна и Омегон, подходя ближе к костру и садясь на расстоянии пары шагов друг от друга. Ещё несколько человек вышли в круг света, рассаживаясь и щурясь от жара. Векна стояла перед тихо потрескивающим костром, что подсвечивал её образ, и алое платье, казалось, горело, разгоняя ночной мрак.

Эмоции архон выдавал настолько редко и скупо, что каждое их проявление было событием значимым и обращающим на себя внимание, потому хмыканье и слабая улыбка привлекли максимальное количество внимания целителя. Дитмар приподнял бровь и чуть качнул головой, будто спрашивал "эй, ты о чём подумал?", но вслух ничего не сказал, наградив Люциана смеющимся взглядом. К слову, единственная девушка, которой не было недавно в доме Векны и которая сейчас разносила сидящим вокруг костра тяжёлые каменные чаши, наверно и была той "ученицей". Волоокая и темноволосая, она двигалась с достоинством и грацией, в полном безмолвии сполохом огня проплывая от одного человека к другому. Собравшихся этим малым кругом оказалось девятеро, не считая женщин, и в нём оставалось ещё несколько мест, куда мог с комфортом разместиться человек. Никаких инструкций никто, видимо, давать не собирался, но было похоже на то, что желающие непосредственно принять участие в действе сидели сейчас вокруг костра, вслушиваясь в треск угольев и тихое ритмичное звучание бубна в руках Векны. Майя, Вила и та, третья, чьи волосы казались ещё рыжее в отсветах пламени, ступили в тени с корзинками, полными вязанных трав, обходя остальных людей, что оставались за пределами освещённого круга. Впрочем, к корзинкам тянулись далеко не все - то ли это было необязательно, то ли многие имели время и возможность сделать своё подношение из того, что, как говорила Майя, могли собрать и в чём разбирались.

Неясность происходящего была несколько неприятна - непонимание от того, что нужно делать накладывалось на подозрительность касательно Омегона, который был сейчас главой Ордена Обсидиановых Сердец, или, по крайней мере, того, что от него осталось. Люциан не был уверен в том, что именно Альфарий и его Орден были единолично ответственны за текущие проблемы этих земель, но в том, что они изрядно приложили к этому руки сомнений не было. Так может ну его, этот ритуал? Никто на мистика косо не посмотрит, если он решит остаться в тени, как привык, это наверняка, а участие в сомнительных шаманских действиях, как высказался Дитмар, не то, ради чего они здесь оказались. Архону и здесь было вполне неплохо, вдалеке от всеобщего внимания, в стороне от людей, как он привык. Тёплый влажный воздух, глухой стук бубна, слабый запах пахучих трав - всё это сплеталось в мягкое покрывало, наброшенное на плечи в холодный зимний день, уютное и родное. Сейчас, в этот вечер, впервые за годы Люциану могло показаться, что он оказался... не дома, но в месте, где он может ощутить покой. Хотя бы на эту ночь.

Майя: - Если хочешь - пойдём, - шепнули ему из-за плеча, и мимо прошуршала длинной пламенной юбкой лёгкая, как лань, девушка. Не оборачиваясь, не уговаривая, предоставляя право решать гостю.

Короткое слово, брошенное предложение - и вот уже архон бесшумно следует за девушкой, и свет его души плывёт над белоснежной головой во всё сгущающемся мраке... Остался позади Дитмар, остались остальные жители поселения, расплываясь нечёткими тенями, когда мистик ступил в круг дрожащего света костра и, повинуясь жесту Майи, опустился на одно из свободных мест в кругу вокруг потрескивающих поленьев. Как раз на таком расстоянии, чтобы чувствовать тепло, но не настолько близко, чтобы испытывать желание отстраниться из-за слишком сильного жара. Девушка вручила ему одну из каменных чаш - тяжёлую, толстую, пожалуй, держать такую на вытянутых руках он долго не сможет, но Майя показала, что её нужно опустить на колени, придерживая лишь с краёв, так же, как делали это остальные. Длинными щипцами она положила в самый центр чаши несколько раскалённых угольев и, коснувшись пальцев Люциана, опустила сверху пучок трав. Белоснежный волос вспыхнул крыльями мотылька и тут же погас, дохнув едким дымом, но следом уже тянулась ароматная ниточка тлеющих трав.

Майя исчезла, Люциан не заметил, когда, сосредоточенный на чаше у себя в руках, тяжёлой, как... как бремя его грехов... Стук бубна глухо отдавался в груди и, будто повинуясь ему, ниточка дыма закручивалась в причудливые спирали, прежде чем ласково коснуться лица мистика. В какой-то момент к звуку бубна добавился голос Векны, низкий, неспешный, он плыл и курился так же, как дымок над чашами, проникая в каждую клеточку тела, лишь сильнее концентрируя на происходящем, отсекая всё, что находилось за границей света... за границей тепла... за границей чаши из тёмного, почти чернильного камня... лишь ароматный дым, стук бубна и голос, нараспев произносящий странные слова, доносящийся отовсюду и из ниоткуда...

Векна: - Тих и тёмен сегодня наш лес, гляди - даже птахи молчат, замолкнув всего на час, знают они, день наступил, чтобы в звуке костра ты разобрал сердца стук, что будет всегда звучать. Стук тот походит на речки звон, шелест воды её по камням, шелест змеи, что скользит на склон - тихо следуй за ней, и найдёшь меня. Ты не смотри на яд, капли росы на зубах, яд - для врагов, ну а ты, мой друг, в сердце неси не страх, страх твой не нужен тут. Ты подымись на склон, камня коснись рукой - чувствуешь, как он тёпл? Чувствуешь запах мой? Запах травы, грозы, ветра свист, гомон пчёл, я - оживший с утра цветок, я - последний вдох на губах. Ты не бойся, что крови ток остановится вдруг сейчас. Жизнь - везде и всегда одна, жизнь идёт чередом, смотри - маков цвет загрустил, опал, ты, друг, помни, что то - не казнь, страх вложи свой в листок, отпусти - пусть огонь унесёт его прочь, пусть осыплется пеплом твой страх. Ведь сегодня наш лес - он твой, ведь сегодня я вижу всех. Подари мне, что хочешь сам, не смотри на других, друг мой, мне не нужен дар, если он - только откуп от страхов тех...

Векна возникла рядом внезапно, будто выступив из пламени, но мягко, не внушая чувства опасности и даже беспокойства. Кончиками пальцев приподняла архона за подбородок и его куб коснулась чаша с густым, пряным травяным настоем. Горечь разлилась по языку, скользнула в горло и на миг дыхание перехватило от обжигающей силы вкуса, в котором сплелась горечь пепла, соль крови, сладость мёда и мягкость молока вокруг вездесущей пряности неизвестных трав. Пристально глядя в глаза архону, Векна помогла ему поднять чашу выше.

Векна: - Вдыхай... - Шелест голоса не громче дуновения ветра, касающегося ниточки паутины на ветке...

Только сейчас он заметил, что глаза у жрицы зелёные, тёмные настолько, как листва в глубоком ущелье, куда попадает мало солнечного света. Люциан будто смотрел в густые заросли, что могли укрыть его от всего мира, оставить наедине с собой, позволить заглянуть вглубь своего сердца, на самое дно и... найти там... ответы...

Вдыхай...

Никто не требовал от Люциана ничего, лишь подсказывая самые основные шаги незнакомого ритуала, помогая пройти этим путём по той тропе, что вела архона куда-то вглубь его собственного сознания, следом за горечью вкуса и запаха, следом за вьющейся нитью дымка над аккуратно переплетённым пучком трав, обагрённым его собственной кровью. Вглубь зелени взгляда жрицы, что не мигая смотрела в светлые глаза мистика. Не колеблясь, полностью вверяя себя шаманке затерянного поселения, Люциан сделал медленный, вдумчивый, глубокий вдох, заполняя лёгкие дымом, доходя до точки, когда грудь нельзя было расширить ещё больше, замирая на миг в этой точке, чтобы начать выдыхать...

И провалился в зелень глаз Векны.

Векна: - Вдыхай... - повторила жрица, продолжая поддерживать чашу, направляя дым в лицо архону, и стук бубна не стихал, задавая ритм биению сердца. Мерно, спокойно, гулко. Вместо напева Векны теперь кто-то тянул низкую, вибрирующую ноту. Голос вплетался в тихий гул костра, звук бубна и тишину ночного леса...

Видение было ярким и насыщенным настолько, что его можно было бы спутать с реальностью, если бы не прошлый опыт. Любой другой бы растерялся, но не Люциан - он сразу понял, что это, сразу постарался запомнить всё, что могло быть важным, всё, что могло помочь разобраться в увиденном. Он без проблем смог бы описать мужчину, его одежду, испачканные в болотной жиже сапоги, длинный клинок, прикрытый плащом, но главное - глаза, в которых архон видел неестественный свет, мерзкий, вызывающий отвращение во всей ангельской сути серокрового. Он не был человеком в полной мере, в этом мистик был уверен. Как и в том, что эта схватка будет непростой для Векны, если, конечно, Люциан не сумеет ей помочь. Все эти мысли пронеслись в голове быстрее дуновения ветра, ведь едва архон выдохнул, вновь оказавшись на поляне в кругу света пламени, как вновь втянул в себя ароматный дым, жадно, будто утопающий живительный воздух, не открывая взгляда от глаз жрицы, убеждённый, что она как-то влияла на видения, что это она хотела что-то показать архону. Немигающий зелёный взгляд не отпускал, ведь Люциан добровольно позволил ему захватить себя...

Полностью.

Люциан, Вы потеряли сознание!

Какое-то время спустя

Первым мистик почувствовал запах тёплого дерева. Не горящего, а... уютного, домашнего... так пахнет дом, за день нагревшийся на солнце. Потом пришёл смутно знакомый аромат пряных трав. Голоса... где-то в отдалении. Негромкие. Один женский, недовольный, возмущённый и требовательный. Другой мужской, примиряющий. Они будто доносились издалека, через слой воды или мха, залепляющего уши. На грудь давила тяжесть, но... нет, это не была тяжесть тела Элизара, кажется, всего лишь одеяло. Он в доме. В чьём? Рядом ощущалось чьё-то присутствие, можно было попытаться открыть глаза, можно было сосредоточиться на реальности, а не на том, что архон помнил последнее, прежде чем провалиться в забытьё ментального истощения...

Отредактировано Нейтральный персонаж (2022-08-24 04:13:35)

Убаюкивающее тепло уюта пыталось пробраться сквозь вечно сопровождающее архона чувство вины, успокоить сомнения и нашептать, что сейчас можно немного расслабиться, но... тщетно. Люциан был слишком "в себе", чтобы позволить чему-то внешнему повлиять на своё состояние. Он мог и не хотел позволить себе расслабиться и отдохнуть, вместо этого мистик, не подавая виду, что очнулся, прислушался к разговору - стоило немного прийти в себя и сосредоточиться, как слух пришёл в норму. Векна спорила с Дитмаром.

Дитмар: - Ничего же не случилось, успокойся.
Векна: - Как не случилось?! Он рухнул в обморок посреди ритуала! И я понятия не имею, почему! У него что, непереносимость каких-то компонентов? Зачем было тогда в рот тянуть?
Дитмар: - Ты же на него смотрела - нет ничего такого. И я смотрел. Просто ментальное истощение, я не знаю, от чего. Он проснётся и сам всё расскажет - если захочет.
Векна: - Да куда он денется после такого!
Дитмар: - Не дави на него, он не из твоих людей, он...
Векна: - Он прямо просит об этом всем своим видом. И я это прекрасно вижу. Я не знаю, что у него случилось и за что он себя наказывает, но не в моём поселении.
Дитмар: - Оно не твоё.
Векна: - Я за него отвечаю. За этих людей. Пускай Морна фактический лидер, но мои обязанности не меньше.
Дитмар: - Послушай, успокойся. Такое случается, тебе ли не знать. Извини, что так получилось, но ведь ничего страшного не произошло - мы тихонько его унесли и ты спокойно всё закончила. Всё хорошо. А твоё желание непременно разобрать произошедшее на составляющие это, уж прости, твои проблемы.

Ответной фразы, сказанной вполголоса, Люциан не разобрал. Судя по звуку шагов, кто-то заглянул в комнату, бесшумно распахнув дверь.
Векна: - Ещё нет?
Девушка: - Нет, спит, - вполголоса ответили ей. Кажется, Майя, но архон не был уверен. Несколько мгновений тишины, шуршание ткани... и решительный, требовательный голос.
Векна: - Хватит притворяться.
Дитмар: - Да оставь ты его в покое! Тебе ли не знать, что после истощения нужен отдых!

Но жрица, видимо, не собиралась ждать, намереваясь получить ответы немедленно, несмотря на Дитмара и собственную ученицу, которая тоже сетовала на то, что мистика дёргают. В общем-то, скорей всего, Люциан мог попросить отложить объяснения - архон был уверен, что Дитмар его поддержит и поможет добраться до их домика, и объясниться с шаманкой можно будет позже.

Люциан не знал, сколько времени он был без сознания и не знал, пришла ли пора утренней молитвы. Было ли вообще сейчас утро? Измотанный почти двумя видениями разум, кажется успел немного отдохнуть, но это не было полноценным показателем. Впрочем, не было ничего проще, чтобы это знать - нужно лишь открыть глаза... Но на него слишком давили. Ощущалось, как Векна требовательно нависает над мистиком, совершенно не считаясь с его личным пространством, но, к счастью, для Гуляющего в ветрах не было никакой проблемы ускользнуть практически из любой ситуации - управляя воздухом он обернулся ветром, разрывая дистанцию. Перемещение забрало изрядно ещё не до конца восстановившихся сил, но это того стоило - архон воплотился в углу комнаты, подальше от людей, набрасывая на плечи одеяло. Одежда, к слову, была вся нём, к счастью, никто не подумал гостя раздеть, лишь сапоги остались у кровати. Векна коротко хмыкнула, но никаких комментариев не последовало, а вот Майя (это действительно была она), сидящая на стуле у изголовья, восторженно-заинтересованно встрепенулась.

На вопрос Люциана жрица чуть нахмурилась, глядя на него пристальным изумрудным взглядом.

Векна: - Опиши его. Средний рост, худощавый, смуглая кожа, небольшой нос, широкие брови, чёрные волосы, светло-карие глаза? - Описание вполне подходило к тому, что мистик увидел. - Т'мир... - Ледяным тоном констатировала шаманка, чуть скривив губы. Люциан слышал это имя от церковников Инноса - Т'мир или Темир, бывший союзник Альфария, человек загадочный и опасный, безвозвратно пропавший где-то в болотах и успешно скрывающийся от инквизиторов всё время со смерти де Кесселя. Самый опасный из его соратников, сохранивших прежние склонности к демонологии, насколько тот понял. - Ты сталкивался с ним? Или... - Векна задумчиво изучала архона, и по её взгляду он не мог предположить, о чём женщина думает, хотя несложно было догадаться, что она намерена докопаться до причины столь... сильной реакции мистика на ритуал.

Стоя спиной к жрице, архон не видел выражение её лица, хотя тон несколько изменился - теперь, вместо недовольства его персоной, женщина была сосредоточена на том, что мистик сказал. Изучать же Люциан мог разве что брёвна, из которых был сложен дом. Тщательно законопаченные стены, в которых, если прислушаться, можно было расслышать тихий шелест жучков, прогрызающих дерево. Будто сомнения и сожаления, день за днём подтачивающие архона...

Векна: - Ты оракул, - безошибочно констатировала жрица. - В следующий раз воздержись от участия в неизвестных ритуалах - стимулирующие травы и отвары могут повлиять на тебя совершенно непредсказуемым образом, и истощение от видений это самое мягкое, что может тебе грозить, - шаманка прошлась по комнате, положив на стол венок, который до этого держала в руках. Цветы ещё не успели пожухнуть и яркими головками жадно смотрели в разные стороны, чуть кивая соседям-колоскам, будто о чём-то перешёптываясь в полумраке, разгоняемом лишь масляной лампой на тумбочке - всё-таки ночь. - Я не сталкивалась с ним, хотя ищу этой встречи уже давно. Его нужно уничтожить ибо я уверена, что он одержим демоном, но пока у меня не получается его выследить, даже с помощью Морны и Омегона, - Векна потёрла лоб. В слабом освещении её лицо казалось потусторонне-древним, а тени цеплялись за ниточки морщинок, что змеились от прищуренных глаз, придавая ритуальным рисункам на лице почти пугающую глубину. - Я устала. Да и ты тоже нуждаешься в отдыхе - полноценном, а не в этих нескольких часах. Иди спать, утром мы соберёмся у Морны, всё обсудим и подумаем, получится ли использовать твои навыки, чтобы выследить Т'Мира, - глухой голос действительно был уставшим - сейчас, когда женщина успокоила своё недовольство, подогревающее её кровь. Это было неудивительно - обряды и ритуалы обычно довольно сильно изматывают сами по себе, а жрица, вполне возможно, применяла ещё какую-то магию. Так или иначе, она в своей манере не собиралась спорить, просто поставив архона перед фактом и лишь ожидая, когда он подчинится. В то же время нельзя было не отметить, что Векна не отвергла просьбу, а, наоборот, пригласила почти что на военный совет.

Дитмар: - Она права. Пойдём, утро вечера мудренее, тебе и отдохнуть надо, да и всё равно все уже разошлись, а без Морны мы ничего решить не сможем, - с заботливой теплотой позвал Люциана чародей.

Векна: - Дитмар, тебя я завтра тоже жду. - Целитель молча кивнул, готовый покинуть дом жрицы вместе с товарищем. Если, конечно, тот не решит настоять на чём-то.