Людям не свойственно смотреть вверх. Да и зачем, когда все самое важное располагается на земле, в пределах досягаемости их глаз и ушей. Вифрэи же, будучи гостями из другого мира, слеплены совсем из другого теста. Они склонны парить в облаках намерений и стремлений, впрочем, не оставляя без внимания и грешную землю, используя её для реализации очередной задумки. Впрочем, что люди, что вифрэи бывают разными и грести всех под одну гребёнку как минимум - не правильно...
Йирт, например, вообще не желал покидать мир грёз. Но пока у него было тело, что требовало внимания, пока было дело, которым необходимо было заниматься - он терпел. Вернее, не совсем терпел, учитывая что несмотря на злоключения, ему однозначно нравилось жить - скорее уж мирился с происходящим, попутно пытаясь сделать мир немного лучше. И, учитывая его текущее положение - как социальное, так и физическое, ему это удавалось значительно лучше, чем в бытность свою простым странником. И не удивительно, ведь Белый Крест, в больнице которого Йирт проходил практику, являлся организацией известной, солидной и снискавшей уважение со стороны большей части известного мира. Впервые в жизни люди к нему сами приходили лечиться - в отличие от Каталии, на которой сначала нужно было поймать больного и уговорить его что, например, открытый перелом, сам не заживет сколько целебных растений к нему не прикладывай. Но именно в этом самом положительном моменте притаился и отрицательный, что, пожалуй, наиболее сильно действовал именно на нелюдимого Бесхвостого. А именно - с ним пытались разговаривать...
Бесхвостый выскользнул из здания через задний двор. Предварительно с помощью чувств жизни он удостоверился что вокруг никого нет и лишь после этого протиснулся сквозь совсем немного приоткрытую дверь. Тут же захлопнул её за собой и, навалившись плечом, закрыл на ключ. Облачко пара вырвалось из его рта вместе с тихим стоном - благодаря сочетанию магии крови и жизни, он мог бы работать и больше, и эффективнее, но желание поговорить, поблагодарить или что-то уточнить отнимало у него все силы. Физически и магически Порченный бы полон сил, а вот психически - опустошен подобно покинутого бабочкой кокона.
Взгляд вифрэя скользнул в сторону и наткнулся на пульсирующий кровью солярный отблеск. Он помотал головой, не веря увиденному - он был слишком большим для птицы или какого-то другого животного, способного парить над крышами домов. Сердце его, пронзенное неожиданной догадкой, стало биться сильнее - неужели ему удостоилась возможность увидеть маленького дракона? До того как Бесхвостый понял насколько нелепыми могут быть его домыслы, ноги уже отправили тело Йирта в сторону замеченного им отблеска.

Бесхвостому, в общем-то нравились животные, а вот сам вифрэй им - не всегда. И дело было не только в том что они видели в нем скорее странно ведущую себя родственную душу, чем полноценное двуногое существо, но и то что Странный попросту им не верил. И они это чувствовали. Да-да, его паранойя распространялась даже на тех, кого принято называть братьями нашими меньшими (да, не имея ввиду гномов). Даже глядя в большие спокойные глаза лошади, Йирт подозревал что на самом дне чернильного колодца можно найти страстное желание предать смотрящего в них. Именно поэтому он не любил ездить верхом. На самом же деле, абсолютно вифрэй не доверял никому. Кроме Уррура. Ему он не доверял чуть меньше чем абсолютно. Но и этого хватало чтобы скучать по нему...
Погоня за призраком низко летящего дракончика вела Бесхвостого все дальше и дальше вглубь городских улочек. За время своего пребывания здесь вифрэй их не слишком то старался запоминать, находя путь преимущественно по запаху, да малейшим еле-заметным ориентирам вроде отвалившейся черепицы, специфическому мусору и иным мало заметным особенностям. В темноте их опознать было немного труднее чем днем, поэтому Странный очень уж примерно представлял свое местоположение. Но ему было совершенно не до этого. Всё его сознание было посвящено двум вещам: не упустить скачущую с места на место солярную метку и, во-вторых, не попасться на глаза кому-либо еще из-за вязкого пятна подозрений в том что они могут попытаться отнять у него потенциального нового друга. Почти так же сильно как достичь цели, Йирт не желал по тем или иным причинам отдавать её другим. Посему - приходилось изворачиваться и применять все свои навыки по незаметному пересечению городской местности. Получалось не всегда успешно, а потому - серую в темноте мантию представителя Белого Креста можно было заметить мелькающей между домами.
Когда Йирт заметил что солярная искра остановилась, он едва не запищал от восторга, а затем едва не запищал уже от разочарования, обнаружив целую кучу искр жизни, преграждающих путь "дракончику". Максимально тихо и незаметно, Странный приблизился к тому дому за которым виднелась россыпь солряных откликов. Вдохнул, выдохнул и, шёпотом попросив Этерию о помощи, попытался мысленно связаться с сидящим на крыше созданием чтобы оно не двигалось пока люди не отойдут на достаточно большое расстояние.

Йирт не ожидал встретить здесь, в темном переулке человеческого города то, что напомнило бы ему о голозадом детстве. Пусть вифрэй не просто не отличался чрезмерной религиозностью, но и был настолько асоциален, насколько это только было возможно, не знать основные культурные аспекты своей родины даже он не мог. Да, несмотря на пережитое, несмотря на передуманное, несмотря на все приключения и злоключения, Бесхвостый помнил с рождения вбитые ему в голову знания. Даже несмотря на сгустившуюся черноту вечера, разгоняемую немногочисленными то тут, то там горящими уличными огнями, он узнал её. Пронизывающая холодом обволакивающего тумана спутница Северного ветра. Оренья...
С щемящим от накатившей ностальгии сердцем Бесхвостый жадно пожирал маску взглядом, скользя по обманчиво плавным изгибам, хищным линиям и тусклым поверхностям вставки. Рот его приоткрылся, выпуская лизнувшие пересохшие губы язык, а корпус, укутанный в форменную одежду Белого Креста, подался вперёд, чтобы как можно подробнее запечатлеть новый образ в памяти. Йирт столь увлекся разглядыванием, что спохватился слишком поздно - когда носитель маски обратил свой взор на того кто буквально топил его в потоке неприлично пристального внимания. В то же миг, поняв что на него смотрят, Йирт замер в оцепенении.
- ...как верно говорят -
Смотрящий в бездну
Обретёт ответный взгляд.

Отсутствие реакции было одной из относительно распространенных реакций на Бесхвостого лекаря. Именно такое к себе отношение Йирт приветствовал всеми оставшимися руками и ногами - был бы хвост, приветствовал бы и им. Что ему не нравилось, так это приставучие пристальные взгляды, которые ощущались склизкими пиявками на его коже и волосах, от которых приходилось избавляться всеми правдами и неправдами. Но то, что предпринял взглянувший на обнаружившего его вифрэя, по какой-то причине достаточно сильно задело Странного. Ни попытки напасть, ни поймать, ни заставить молчать. Вспыхнуло негодование. Было ли тому виной длительное существование в пределах городских стен без особенных опасностей, вроде тех, которые преследовали его едва ли не всю жизнь, или столь необычные чувства обуяли по каким-то иным обстоятельствам вроде фазы луны и расположения звезд на небосклоне - доподлинно неизвестно. Это было странно. Будто прошлое, каким бы опасным оно ни казалось, отвернулось от него, не желая иметь ничего общего с изменившимся Бесхвостым.
Негодование сменилось сомнением. Йирт использовал чувство жизни чтобы снова увидеть отблеск удаляющегося кусочка прошлого. Ему не могло показаться. Или...
Порченный потряс головой, до сих пор не веря в то что собирался сделать. Его тело сдвинулось с места и постепенно набирая ход, двинулось туда, куда указывал ему разум - в сторону искры чужой жизни. За кусочком прошлого. За Ореньей. За призраком.
Бесхвостый всего лишь хотел убедиться что маска ему не померещилась. По крайней мере, именно так говорил себе Бесхвостый, все стремительнее мчащийся сквозь полупогружённый в мрак ночи Югос.

Бесхвостый ненавидел города за то что имея идеальные условия для бега, они вместе с тем полностью перекрывали возможность им заниматься. Причиной этого были, что не удивительно - люди. Их было слишком много. И большей частью они двигались в разных направлениях, и каждый из них реагировал совсем по разному при виде несущегося со всех ног вифрэя в одеяниях Белого Креста. Странный даже подумывал о том чтобы нанять человека, который бежал бы впереди, оповещая всех вокруг о необходимости расступиться перед спешащим лекарем. Но идея как возникла, так и опала, рассыпавшись невесомым прахом перед необходимостью говорить об этом. Из-за жития в городе, страх перед разговорами несколько притупился, но был всё еще силен, чтобы стать преградой на пути Йирта.
Странный наслаждался преследованием. Погоня. Ветер в ушах. И, конечно, жертва. Это ощущение казалось давным давно потерянными, но сейчас, сдобренное порцией таинственности, оно обрело совсем другой оттенок. Он по прежнему жаждал насыщения, но не для тела, а разума. Вуаль мистики, что окутывала личность чем-то отдаленно знакомого Бесхвостому существа привносила толику несколько других ощущений и эмоций, вынуждая медлить и терзаться разными мыслями, что не слишком то помогали погоне. Например - что он будет делать, когда догонит осколок прошлого, скрывающейся под маской Ореньи? Или что если преследуемая окажется настоящей Полярной Вестницей? Стоит ли вообще преследовать ту, кто может убить его одним лишь своим желанием? Ответов на вопросы не было. И потому Йирт попросту избавился от них, провалившь сквозь свой разум туда, где спала его другая, звериная сущность...
Остановка не понравилась Йирту. Бег приносил удовольствие. А теперь его не было. И это его злило. Осмотревшись, вифрэй попытался понять причину остановки беглянки. И только сейчас, сложив два и два, он догадался, что она не желает быть увиденной, потому и остановилась перед раскинувшимися неподалеку солярными искрами. Порченный не хотел остановки. Не сейчас. Не когда он начал получать удовольствие. И поэтому вифрэй начал мало-помалу отступать, давая Оренье пройти там, где не было никого, кто мог бы её задержать. Уступить чтобы вновь броситься во след.

Когда фигура порывисто приблизилась к нему, Бесхвостый отпрянул. Уши прильнули к черепу, тело припало к земле, зубы ощерились оскалом, а глаза впились в маску со смесью страха и азарта. Доносящаяся из-за неё речь всколыхнула в душе Порченного какую-то застаревшую горечь, но причиной её возникновения стали не столько слова, сколько приглушённый голос неизвестной, показавшийся отчего то подозрительно знакомым. Сам же Йирт, в качестве иногда думающего живого существа, не смог осознать почему его сердце нежданно-негаданно сжалось, будто получив острый укол. Однако, вифрэй не был бы самим собой, если бы с помощью своей верной и неусыпной подозрительности не собрал бы альтернативное объяснение произошедшему. Магия крови. Совсем как его собственная. И это щемящее ощущение старой, практически полностью выдохшейся благодарности, будто рядом находился не посторонний, а некто настолько близкий что Бесхвостый едва не поперхнулся вставшим в горле комом.
"Мама?" - мысль горькой каплей упала в дрожащий от волнения омут разума Странного. И тотчас же сотни теорий и предположений начали разрастаться от точки соприкосновения, заполняя сознание ветвящимися побегами историй.
Когда незримые магические потоки, вместе с жестами начали сплетаться в клубок убийственного заклинания, догадаться о формировании которого вифрэй мог лишь благодаря своевременно вкрученным ему в голову познаниям мистики, продолжать быть сторонним наблюдателем Йирт позволить себе уже не мог. Погоня изначально была важна. Таковой она оставалась и сейчас, вот только значимость её отошла на второй план, когда постороннему, вмешавшемуся в погоню за прошлым, стала угрожать опасность. Повторения истории со Старейшиной Бесхвостый допустить не мог, а потому ему оставалось лишь действовать. И, судя по тому что едва ли не любое его действие было способно вывести из равновесия текущую, наполненную шатким перемирием ситуацию, двигаться стоило тем самым наиболее тернистым путём, к которому Порченный прибегал едва ли не в самую последнюю очередь.
- Не надо... - просипел он, едва сдерживая голос на уровне шёпота. Он поднял руку, чтобы оборвать заклинание, если его не послушаются - Прошу. Просто уходи. Я...задержу...

Йирт не собирался ничего интерпретировать - по крайней мере сознательно. Сейчас перед ним была аномалия - источник угрозы, который нужно было защитить любой ценой. С одной стороны продемонстрировавшую свою опасность незнакомку следовало парализовать и оставить властям, чтобы те разобрались с ней, но с другой - вифрэй попросту не хотел отдавать её. Не ясно откуда исходила эта идущая наперекор логике решимость - то ли виной тому было желание защитить ту, кого он принял за свою мать, то ли животное желание сохранить настигнутую добычу при себе. Конечно, тут еще следовало разобраться кто кого поймал, но звериная часть натуры Бесхвостого не вдавалась в такие нюансы.
Чужой голос доносился до возбуждённо подрагивающих ушей Бесхвостого, в то время как смысл их чуть запаздывал - Порченный размышлял о перипетиях, что свели их вместе, об ощущении смутного узнавания и о подозрительно спокойной интонации затихающего шёпота, что никак не вязалось с обрисованной незнакомкой ситуацией.
- Я...д-да н-ничег-го, оф-фицер! Она м-моя зн-закомая с Каталии! - с каждым произнесённым словом, интонация становилась всё увереннее, а под конец подключилась и фантазия, снабдив историю дополнительными нюансами - Он-на прибыла недавно, вот и з-заблудилась. Х-ха?
Вопросительная интонация во время попытки засмеяться была определённо лишней, а потому чтобы замять эту нелепость, Однорукий порывисто прислонился к незнакомке, делая вид что радушно её обнимает. Всего на пару мгновений - не больше. А потом отстранился и взмахнул единственной рукой в сторону, указывая направление прочь.
- Н-не бойся. И не убегай б-больше. Пойдём. Дом н-находится в той стороне! А вам спас-сибо за учас-стие оф-фицер! Д-дальше мы сами. - постарался как можно увереннее распрощаться со стражником вифрэй и обрубком руки попытался направить свою невольную спутницу в указанную ранее сторону.
Истинной же причиной всех физических манипуляций была попытка незаметно сорвать висящий на шее амулет "Спираль соляра". Если положение осложнится, ему придётся им воспользоваться и будет лучше если тот окажется зажат в ладони его единственной руки.

- Да-да! С-спасибо! И в-вам! - решил проявить вежливость Бесхвостый. Он чувствовал одновременно и сожаление от не выполненной обязанности как добропорядочного жителя города, так и облегчение - всё же ему удалось сохранить добычу при себе. Вот только теперь, после того как он остался один на один с преследуемой и та подхватила его под руку, он понял что несмотря на все его представления, на деле вифрэй сам угодил в капкан...
Каким бы невесомым не был захват, Йирт всё равно ощущал его как нечто крайне тяжелое - в момент физического контакта мышцы конечности самопроизвольно напряглись, превратившись в подобие стального прута - столь же тяжелый и неподатливый. То есть высвободиться Порченный не мог при всём желании - разве что руку отгрызть, но сделать это незаметно едва ли получилось бы. А потому, он безвольно направился в темноту спящего города, изредка машинально поправляя траекторию так, чтобы миновать солярные отблески стражников.
Нарушить тишину Бесхвостому не удавалось. На язык просилось столь огромное количество всевозможных вопросов, что они создали толкучку на выходе, не позволяющую хоть одному из них прорваться. То что незнакомка сняла маску добавило Бесхвостому проблем - теперь ему приходилось бороться еще и со смущением от своего пребывания рядом с особой предположительно женского пола. По крайней мере, вифрэю спутница казалась больше спутницей, чем спутником. А спросить об этом было как-то очень уж не удобно...
Пребывая в сомнениях и вновь начавшим набирать силу метаниями относительно правильности своих действий, Йирт едва не прослушал заданный вопрос. Он напоминал скорее дуновение ветерка, оказавшись столь мягким и ненавязчивым, словно был продолжением природы. Вот только вокруг был город, наполненный требовательными и куда как более раздражающими звуками, на которые вифрэй никак не научился реагировать куда менее интенсивно. 
Порченный дёрнул ухом.
- Да так. Вампир. - произнёс Однорукий коротко. В данный момент он вообще не задумывался над ответом. Его разум, через вопрос неизвестной получил о ней новые сведения и теперь пытался выжать из них максимум полезной информации, чтобы приблизиться к разгадке её личности. Странный пришёл к тому что истинная Полярная Вестница, принявшая вид тёмной эльфийки скорее всего не задавалась бы подобным вопросом, как, в принципе, не нуждалась бы в его помощи в отношении оставленного позади стражника. Если только это всё, конечно, не было каким-то испытанием...
Йирт принюхался к обладательнице странного костюма. Потому повнимательнее рассмотрел её солярный отблеск...
- А ты... - кто вообще такая? - ...что ты здесь делаешь?

Отредактировано Йирт С’Апть (2018-03-05 12:29:53)

Йирт задумался было над странной фразой эльфийки. А затем, когда смысл её наконец то смог вытянуть из глубин памяти почти позабытый случай, произошедший как будто в другой жизни, вифрэй споткнулся и чуть не впечатался лицом в городскую мостовую. Он вспомнил! И это потрясло его даже больше чем если бы сейчас из ниоткуда лично явилась бы сама Этерия в компании обагрённого кровью Альфария и прилюдно нарекла бы злобного демонолога своим посланником.
Пока разум Бесхвостого пребывал в огне, тело действовало самостоятельно, а именно выправилось после падения и, как ни в чем не бывало, двинулось дальше. Всё было так же как и раньше с той поправкой что полный бешеного удивления взгляд вифрэя нет-нет, но изредка касался эльфийки и спустя миг тут же ретировались куда-нибудь в сторону, боясь быть застигнутыми её бесцветными озерцами глаз. Предоставленное самому себе сознание жадно вгрызалось в память, поднимая из её недр драгоценную руду воспоминаний, что затем переплавлялась в знакомые образы и ощущения. Так темнота соседствовала с болью, зубы со страхом, кровь с надеждой, вода с гневом, тепло с непониманием, а серость с благодарностью...
Изменение в окружающей действительности Бесхвостый заметить смог. И тут же мысленно помянул Аданоса, что не дал ему сбалансированного мировосприятия. Однако, сколько бы Йирт не корил как себя, так и небожителей, пожалуй, было уже слишком поздно, чтобы пытаться понять что происходит и почему это опасная эльфийка отцепилась, намереваясь избавить его от своего общества. В любом другом случае Йирт был бы этому только рад - несмотря на всё пережитое вместе и испытываемое им легкое чувство благодарности к встреченной, никто не отменял того факта что от общения с кем-либо, Странным по прежнему ощущалась не только ставшая уже привычной неловкость, но и некий осадок, состоящий то ли из недосказанностей, то ли из подозрений, то ли из всего этого вместе взятого. Однако...
- П-подожди! - произнёс Порченный порывисто и вскинул руку, будто надеясь дотянуться до невесомой фигурки опасной собеседницы, несмотря на то что их уже разделяло довольно приличное расстояние - Я...я по-прежнему обязан т-тебе. З-за тогда. С-скажи, могу ли я для тебя что-нибудь сделать?
...учитывая то, при каких обстоятельствах он встретил тёмную эльфийку в этом городе, ему совсем не улыбалось оставлять её одну. Лучшим вариантом Йирту казалось сопровождение старой знакомой прочь из Югоса, охраняя не столько её, сколько окружающих от неё.

На этот раз Йирт выслушал внимательно - без попыток осмыслить в голове какие-либо пришедшие в голову нюансы или мысленно обслюнявить пару-тройку новых теорий. И вознаграждением за это ему стало облегчение, которое после слов тёмной эльфийки вырвалось в виде порывистого, сдобренного истерикой хохотка.
- Кха-кх...кх-кх! - Порченный кашлем попытался замаскировать совсем неуместный здесь и сейчас смех. - Эт-то...кхе-кхе...неожиданно.
Странный уставился на старую знакомую, в то время как в его голове вращались шестерёнки раздумий. То что встреченная сама жаждала где-то переждать тёмный час пусть и облегчало первоначальную задумку Йирта, но вместе с тем усугубляла её целым ворохом последствий. И чем больше Бесхвостый думал, тем больше оных находил. Они грузом ложились на сознание вифрэя, погружая лодку его сознания в пучину дум. Но на этот раз Однорукий вовремя это заметил и, стараясь уцепиться за отдаляющийся реальный мир, что было сил замотал головой.
- Да! - решительно заявил он, стараясь сфокусировать взгляд - Конечно!! Что угодно!!!
Пожалуй, с количеством эмоционального напора Бесхвостый чуточку переборщил, но это был единственный способ задавить подступающие к горлу сомнения, которые, скорее всего обернулись бы попыткой немедленного побега.
Более-менее придя в себя после самовстряски, вифрэй осмотрелся по сторонам. И тотчас же попытался придать своему лицу выражение непринуждённости (получившейся гримасой можно было бы ломать людям психику) - кажется, он заблудился...
- Гм...нам туда - произнёс он и махнул в сторону ближайшей улочки. Надо было всего лишь дойти до городской стены, а там он уж сообразит куда дальше. По крайней мере, странный очень на это надеялся.

Бесхвостый что-то бормотал себе под нос. И этим чем-то было перечисление ориентиров, которые он зазубрил еще в первые дни своего пребывания в Югосе, чтобы неизменно добираться до того места, кое он мог назвать своим домом. Но повторение было тщетно - ночь игриво прятала в складках своего непроглядно тёмного одеяния многие вещи, а то и целые постройки, которые при свете дня так таки бросались в глаза. А лазать по переулкам, да примыкающим улочкам, чтобы вплотную приблизиться к предполагаемому месту размещения ориентира Порченный боялся. Дело действительно было в страхе, но не в том, который вызывала его спутница, способная на опасные для окружающих действия, но...в страхе показаться глупым в серых глазах их далёкого прошлого. Да-да, всё было настолько просто и тривиально.
Бесхвостый до того погрузился в своё занятие, что вновь пропустил реплику остроухой спутницы. Пожалуй, в этот раз это было к счастью. Созданный одной единственной фразой образ мог настолько увлечь воображение Йирта, что он бы предпочёл использовать какую-нибудь парализацию тела и сдать спутницу властям, чем рисковать тем что она реально реализует нечто подобное. Кроме того, по мнению повидавшего вида лекаря, кишки куда лучше смотрелись там где им и положено было быть - за стеной из кожи и плоти, чем на открытом воздухе. Но это, конечно, чистая вкусовщина.
Вторая же фраза, хлестнувшая по его разуму чистой, незапятнанной угрозой вторжения во святая святых вызвала у Бесхвостого чистый ужас.
- Не-не надо! Я сейчас...Ночная улица, фонарь, потом...потом...аптека... - начал тараторить он. И делал это с каждым мгновением интенсивнее - по мере того как понимал что путается еще больше...
- Бессмысленно... - одними только губами произнёс он. Странный затрясся мелкой дрожью, которая должна была закончиться истерикой. И тут, когда, казалось что всё потеряно...тусклый свет озарил его разум. Йирт неожиданно всё вспомнил!
Две рулады раскатистого смеха вылетели из гуди Бесхвостого и он со всех ног помчался в одну лишь ему ведомою сторону - к цели, которая в его разуме пылала ярче ночного костра в безлюдной степи.
Конечно, ждать вифрэй никого не собирался.

У Йирта к домам было двоякое отношение - с одной (плохой) стороны они напоминали ему о времени, проведённом в подземелье вампира-Лафайета, а с другой (еще более плохой) - вызывали смутные подозрения в отношении стен, которые маг земли мог схлопнуть, превратив в фраш всё живое, что в этот момент находилось внутри. Вообще, знания о магии, значительно увеличившиеся во время обучения, подстегнули не только его владение стихией жизни, но и подкинули в топку его подозрительности новых дровишек, из-за чего паранойя разрослась до невиданных масштабов. Словом, стоит ли говорить что Бесхвостый дома не любил от слова "совсем". Он был свободолюбив и горд, как городской голубь (а еще гадить хотел на все памятники и здания, которые вражеские маги могли использовать как оружие). Но теперь, из-за того что он был (скорее менее, чем более) уважаемым членом Белого Креста, купаться в дождевой воде (тот случай в фонтане едва удалось замять), или хранить одежду на деревьях (большую часть украли, а в оставшейся шляпе птицы свили гнездо) было категорически запрещено. Поэтому Бесхвостый был вынужден смириться с необходимостью обитать в опасном каменном строении. Более того, после того как узнали о его невинных вифрэйских проделках, ради поддержания престижа Белого Креста, его просто-напросто обязали к этому. Но свободолюбивый дух городского голубя (оказавшийся настолько же...гм...альтернативно умным) смог найти лазейку даже здесь. А потому, пусть за ним и числилась комната в гостинице (за замком которой он и хранил все более-менее ценные вещи), спать и кормиться он предпочитал в том, что при достаточном уровне ехидства можно было назвать его "летней резиденцией". Она находилась аккурат под одним из старых мостов, которые нет-нет, да попадались в Югосе.
Одинокий фонарь горел в темноте призывно, освещая дорогу к пристанищу Йирта теплым огоньком. Источник света приветствовал лекаря как старый слуга - своего хозяина. Или как старый хозяин - слугу. Величественным, полным достоинства кивком. Фонарь озарял кажущиеся красновато-черными перила моста и уходящую вдаль тропу. Так же он выхватывал из мрака и неприметную тропинку среди камышей. Но дальше не шёл, оставаясь тем, учтиво не вторгаясь непосредственно под сам мост - обитель Странного лекаря. Чтобы заглянуть вниз нужно было спуститься вниз, к самой воде. Там, как могло показаться вначале, не было непроглядного мрака. Наоборот - присутствовало едва заметное, тусклое свечение, порождённое небольшой колонией светящихся грибов. Вода же, на которую падал свет, отражала его на стены, раскрашивая их мерно колышущимся узором голубоватых линий. Весь берег укрывал неприступный заслон из агрессивно торчащих из воды стеблей, покрытых кое где небольшими меховыми шапочками.
- На самом деле эти растения называются рогоз. Камыш это другая трава что их окружает. - произнёс Йирт, остановившись у самого фонаря. На его лице горела торжествующая улыбка - он всё таки вспомнил и привёл спутницу к своему дому! Поняв что что-то не так, Бесхвостый порывисто обернулся и встретил лишь мрак. Поняв, что это последствия фонаря, его ослепившего, Бесхвостый начал часто-часто моргать, стараясь вернуть своему зрению чёткость.
- Вот тут...тут я живу...вроде как - произнес он неуверенно. Он ковырнул землю носком старого, поношенного сапога - М-можешь здесь оставаться. Тут тебя никто не найдёт и ты никого не убьёшь.

Йирт переминался с ноги на ногу в нерешительности, глядя на то как грациозно небольшая фигура приближается к воде. Мелькнула мысль что та хочет утопиться, но она всего лишь присела на самой кромке лезвия бережка, что вонзался в воду и едва ли не перерубал тонкую нить речушки, постепенно превращающейся в подобие озерца. Кроме того, Бесхвостый, ждал оценки его жилища, являясь пусть и молчаливым, но (изредка) достаточно гордым существом, желающим чтобы его ценили и восхищались. Чем дольше длилась тишина, тем сильнее Порченный сбавлял свои ожидания. В конце концов, перед тем как эльфийка заговорила, он бы хотел услышать от пришелицы хоть что-то, за исключением угроз расправы, или напоминания о том должке, который тянулся за ним с давних пор. Мысленно один из голосов успел поворчать на тему того что, вполне возможно, это из-за неё Йирт лишился руки и это она ему должна, а не наоборот. Другой же порекомендовал ему помолчать, напомнив что эта особа способна как минимум читать мысли, а как максимум - лишить их, путём безжалостного выжигания внутренностей их милого ушастого домика. Именно на этой прекрасной ноте эльфийка добралась до того, что Однорукий боялся наравне с ужасной кончиной. Чая.
- Д-да! К-конечно! - произнёс он, медленно пятясь к стоящему снаружи светильнику. - П-посмотри пока мою коллекцию...э-э-э...кирпичей и...э-э-э...тростника и...рогоза.
Он постарался придать голосу твёрдости и ни в коем случае не допустить утечки паники, наполнившей его сознание без остатка. Конечно, это ему не удалось.
- Мне тут...кое-что...сделать...н-надо...
В первую очередь Порченный приказал крови прорезать себе путь наружу через палец и применил жертву. Затем он приступил к созданию адреналина, избирая его целью себя.
Дело было в том, что Бесхвостый не готовил чай. Вернее, одно время пытался (у него даже чайничек остался - сейчас полуутопленный, ставший домом для семейства лягушек), но по определённым причинам перестал, потому как эффект его попыток был сродни магии смерти - таким же мерзко выглядящим и противопоказанным всему живому.
-Cейчасподождинемногояскоровернусь! - произнёс он скороговоркой, не утруждающей себя знаками препинания и пробелами между словами. А потом собирался сорваться на бег.
Казалось бы, из-за чего? Он любил чай. Обладал познаниями в травничестве и лекарском деле, что позволяло готовить всевозможные припарки, отвары и другие нужные в лекарском деле составы. Однако, когда дело доходило до того чтобы сотворить нечто отличное от лекарственного средства, всё шло, мягко говоря, наперекосяк. Стоит обмолвится - в прошлый раз, когда он приготовил чай, в городе едва не ввели карантин...
Так что сейчас Порченный мчался к ближайшему заведению, надеясь что в это время суток там можно было найти чай.

Путешествие Йирта можно вкратце описать как бессмысленно увлекательное. И если дорога в одну сторону не представляла ничего существенного, кроме безостановочной пробежки по ночному Югосу в поисках открытой таверны или любой другой забегаловки в которой можно найти чай, то вот обратный путь...
Постоянно озирающее окрестности чувство жизни даровало серьезное преимущество любому, кто был способен хотя бы изредка оглядываться по сторонам. Но, волею судьбы, представшей перед Йиртом в виде требовательной маниакальной эльфийке, ему сейчас было совсем не до этого. Он спешил. Вернее, спешил еще сильнее, чем раньше. В руке у него болтался быстро ставший полупустым горячий чайник с терпким напитком, за который лекарь расплатился натурой (вылечил хромоту хозяина заведения, а не то что вы подумали!). Кроме того, вифрэй физически, и психологически устал, так что внимание его, как и осторожность - притупились. Впрочем, даже в таком состоянии, будучи уверенным пользователем стихии жизни, он мог инстинктивно реагировать на попадающиеся солярные отблески должным образом (в случае с Порченным в девяти случаях из девяти это значило - обойти по широкой дуге). Предпринял он схожий манёвр и в этот раз - на целую улочку разминувшись с группой неспешно шествующих по улице людей. Однако, в темноте ночного города царили несколько иные законы - так, например, все кошки становились серыми, а звуки (например, нуждающихся в починке нелепых калош Странного) разносились по окрестностям куда как охотнее. Это раздражало как спящих, так и грабящих их персон. Пожалуй, единственное кому подобное положение вещей было в радость - так это хранителям правопорядка...
Которые, к счастью, на пути ему не попались. А если и попались, он их с лёгкостью избежал. К мосту Йирт вышел (скорее выполз, задыхаясь) спустя каких-то десять минут  после того как покинул его. В руках его был запачканной грязью чайник, на дне которого плескалось нечто, что можно было назвать чаем только в темноте. Пока он не увидел солярный отблеск эльфийки, единственное что ему хотелось это спать. Но после этого события болезненная, как горячка во время чумы, бодрость вернулась к нему, сотрясая тело от переживаемых эмоций. Страх. Зависть. Злость. Восторг. Уныние. Радость.
- Хватит играться с эмоциями.
- Да ладно тебе - это чтобы немного взбодрить Йирта! Ему еще эту девочку соблазнять!
- Это ужасная идея. Очень. Помнишь что было в тот раз?
- О да! Она залезла к нам в голову и я её почти соблазнил...
- Мне помнится всё совсем по другому.
Как добытчик, убивший упитанного мамонта, Бесхвостый гордо вошёл под своды моста и поставил на пол как то слишком пусто громыхнувший чайник. Потом, он, конечно, стушевался и отошёл к стене, тут же прислонившись к ней. А сам уставился большими глазами на пришелицу, с затаённым интересом наблюдая за её действиями.
- Ты другая. - не столько произнёс он, сколько пролаял Порченный и удивился самому себе. Он никогда не любил говорить слова. А эти - будто бы вырвались сами собой - В пещере ты была другой.
- На тебе было куда меньше брони. И без маски. - добавил он - Не мешают?

Отредактировано Йирт С’Апть (2018-08-24 15:59:23)