Отрывок
Иштван. Он, местью пламенея, Достиг обители злодея. Уж рыцарь под горой стоит, Призывный рог, как буря, воет, Нетерпеливый конь кипит И снег копытом мочным роет. Князь гнома ждет. Внезапно он По шлему крепкому стальному Рукой незримой поражен; Удар упал подобно грому; Иштван подъемлет смутный взор И видит — прямо над главою — С подъятой, страшной булавою Летает гнома Гимригор. Щитом покрывшись, он нагнулся, Мечом потряс и замахнулся; Но тот взвился под облака; На миг исчез — и свысока Шумя летит на воина снова. Проворный рыцарь отлетел, И в снег с размаха рокового Колдун упал — да там и сел; Иштван, не говоря ни слова, С коня долой, к нему спешит, Поймал, за бороду хватает, Волшебник силится, кряхтит И вдруг с Иштваном улетает... |
| Ретивый конь вослед глядит; Уже колдун под облаками; На бороде герой висит; Летят над мрачными лесами, Летят над дикими горами, Летят над бездною морской; От напряженья костенея, Иштван за бороду злодея Упорной держится рукой. Напрасно длинной бородой Усталый гнома потрясает: Иштван ее не выпускает И щиплет волосы порой. Меж тем, на воздухе слабея И людскою силе изумясь, Волшебник гордому Иштвану Коварно молвит: «Слухай, царь! Тебе вредить я перестану; Младое мужество любя, Забуду всё, прощу тебя, Спущусь — но только с уговором...» «Молчи, коварный чародей! — Прервал наш воин: — с Гимригором, С мучителем жены своей, Иштван не знает договора! Сей грозный меч накажет вора. Лети хоть до ночной звезды, А быть тебе без бороды!» |
Прервав прочтение отрывка из книги, невольно грудью воздуха набрав побольше, не очень-то коварный, но всё же чародей, Стефан молвил:
- Апч-к-х-х-х... - Успев зажать меж пальцев нос, волны соплей избежав, из глаз его посыпались искринки, причем, буквально: с волос, из глаз и даже из ушей, как если бы огонь кресалом высекали, по закуткам цветные искры разлетались. И потухали.
- Интересно, - промямлил маг, шмыгнул, и нос утёр. Случайные проявления магии , или как окрестил их сам Стефан - СПаМы, преследовали его на протяжении всей болезни, а может, являлись её частью. То искра из глаз выстрелит, стоит лишь моргнуть, то ложку примагнитит прямо в лоб, а порой чего похлеще приключится - уже боишься в люди выйти, не приведи Силуна к такому, вдруг ещё чихнешь кучей иголок. Магия, как и остальной организм Стефана, бунтовал, отказываясь в полной мере подчиняться. Вот горячка поутихла и хворь почти что отступила, но странности не прекращались. И чародей решил, что займется этим вопросом, а то так жить нельзя! Но всё потом, впереди у него ещё немало дел, работы.
Стефан плашмя валялся на кровати в своей комнате, окруженный призванными (намеренно и случайно) светочами, разгонявшими зимний утренний полумрак. На вытянутых руках держал он книгу, перелистывал страницы и даже, с переменным успехом, читал. Изредка, ему удавалось побороть бессонницу, в противном случае, вчитываясь в тексты, он невольно начинал задаваться вопросами от прочитанного. Ну, к примеру, почему гномов в некоторых трудах обзывают "грязными карлами", и пытаются приукрасить образ отталкивающим характером? Явно, автор либо не бывал в Мал'Феросе, да даже в гномьем квартале того же Иридиума, либо он имел иные намерения, показывая трудолюбивый народ в столь неприглядном свете.
Или вот, что вся сила колдуна в его бороде. Подобному утверждению Стефан посмеялся бы, если кто сказал бы такое ему в жизни. Ну, и будь у него борода, но то больная тема для юного чародея.
И почему маги представлены злодеями, а относительно положительными бывают разве что волшебники, а чаще, волшебницы? Люди порой такие предвзятые.
Несмотря на то, что за окном только-только начинало светлеть, внутренние часы Стефана говорили ему, что пора вставать с кровати, хочешь того или нет. Вернее, в его случае, сползать. Несмотря на близкую и окончательную победу над болезнью, парень ощущал себя как плавленый свинец, вылитый из тигля. Смахнув с себя одеяло, а вместе с ним, последнюю надежду на часок-другой сна, Стеф совершил волевой рывок, спустив ноги на ковер, и самоотверженно принялся одеваться и обуваться. Спустя минуту или пять, чародей был уже одет, не слишком длинные и не короткие волосы собраны в хвост, а шляпа покоилась на голове, словно на пьедестале. Оставалось лишь положить книгу обратно на полку, прикинуть в уме, ничего ли он не забыл и, в последний раз окинув комнату, отправиться навстречу новому дню. А, как известно, утро принято встречать теплой едой и питьем.
И спустя несколько секунд, вернуться обратно в комнату, поскольку Стеф забыл о своём носовом платке. Будь проклята эта простуда!