- Харх-кха-ха! - хриплый, кашляющий смех болезненно продрался из его глотки в ответ на дальнейшие слова эльфийки. И не совсем понятно было, какая их часть развеселила его больше всего.
- Конечно же есть. Разница. Глубокая, словно бездонная, тёмная пропасть... Но она заключается вовсе не в том, что я чего-то боюсь, а ты - нет. Потому что я не боюсь ничего, - немного безумия отразилось в его оскале, когда он лёгким движением руки расстегнул застёжку на плаще. Тяжёлая чёрная ткань с шелестом упала на пол, следом за ней полетел шарф.
- И уж тем более я не боюсь себя самого. Я не боюсь чувств, которые испытываю, и испытывал когда-то, - он принялся разоблачаться, но этот процесс обещал быть не быстрым, учитывая внушительное количество элементов в его доспехе, - Но... - замешкавшись с ремешками наплечников, скосил взгляд на находящуюся в воде собеседницу, - Иногда я могу злиться. Сильно. Иногда я забываю вещи. Чувства. И хуже всего, что я даже не осознаю, насколько они были мне важны. И были ли важны хоть когда-то, - со странным звуком, напоминающим не то лязг, не то стук, деревянный наплечник упал на пол. Вслед за ним и второй.
- Я не боюсь ни смерти, ни пустоты. Ни холода, ни тьмы. Я уже мёртв и пуст. Со временем эта пустота лишь расширяется, несмотря на то, что я пытаюсь её чем-то заполнить. Внутри меня холод - вокруг меня тьма. Я не боюсь. Но это не значит, что они мне нравятся, - за то время пока говорил, он успел снять горжет и защиту рук. Разговор тянулся неспешно.

С глухим клацаньем на пол валились всё новые и новые элементы доспеха. В конечном итоге Падальщик сбросил его целиком, и теперь представал одетым в изысканный кожаный дублет из чёрной кожи, штаны и сапоги ему под стать. Не воин, но аристократ, вид подобающий утончённому ценителю жизни, а не порождению безликой и безжалостной смерти.
- Моя война уже проиграна. Я потерял всё, что некогда было мне дорого. Потерял самого себя. И теперь сражаюсь только ради мести... Мести этому миру. Всей Вселенной. Всё чего я желаю - это сломить их порочные порядки. И на их месте воздвигнуть свои собственные. Лучшие. Справедливые, - ощерившись, он рывком сорвал с себя дублет, обнажая поджарое, рельефное тело под ним. При жизни вифрэй был в хорошей физической форме, но даже так его тело не отражало истинных физических возможностей, дарованных ему силами самой смерти. Зато её метки отчётливо были заметны на нём. Под кожей проглядывались чернеющие вены иссохшей и запёкшейся крови, а сама она была тронута разложением. На ней имелось множество неравномерных участков разорванной, иссохшей, сморщившейся, мумифицированной плоти, а местами из неё проглядывали рёбра. А ещё глубокая, чёрная дыра в животе. Она была оставлена неким длинным, кривым лезвием, достаточно узким, так что через неё нельзя было разглядеть внутренности. Но сама она отчётливо выделялась на фоне бледной, желтовато-серой кожи. Один лишь взгляд на неё мог вызвать у более впечатлительного, способного к эмпатии существа неприятное покалывание в области брюшной полости, создающее лишь жалкую тень впечатлений о той боли и агонии, которые должны были сопутствовать подобному ранению в реальной жизни.
- Я есть то, чего ты боишься, - кривая ухмылка растянула его разодранный рот в жуткой гримасе. Он всегда любил эпатировать окружающих, и сейчас готов был с наслаждением принять любую возможную реакцию, как на свой внешний вид, так и на свои слова.
- Я - твой конец.

С утробным хрипом мертвец завалился в ванну, не посчитав нужным сопротивляться. Даже не смотря на то, что до сих пор оставался одетым в штаны и сапоги. В конечном итоге мертвецу было всё равно, а привычные понятия комфорта или дискомфорта на него не распространялись вовсе. Как и многое другое, впрочем... Сильный всплеск пустил воду волнами во все стороны, а мёртвый лис оказался на дне ванны. Он смотрел на эльфийку оттуда, прямо из под толщи воды. Оценивающе и с игривой насмешкой. Ожидал ли он подобного исхода? Как минимум был им доволен, судя по физиономии. Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого пустил лишь пару пузырьков. Помедлив секунду с озадаченным видом, приподнялся со дна ванны и высунул голову над водой:
- А тебе лишь бы испортить театральный момент?..

- Какой генератор? К чёрту генератор, - выдохнул с хриплым смешком и поймал руки эльфийки, не позволяя далеко отстранить их от своей головы. От своих больших, треугольных ушей, всё ещё мягких и мохнатых на ощупь. От неопрятной гривы длинных, густых волос. Слишком густых для мертвеца. Они были слегка вьющимся, что придавало им больше объёма, даже несмотря на некоторые проплешины и разложение. Намокшие от влаги и немного грязные, они липли к его плечам и спине, падали на лицо, частично скрывая за собой его уродство. Мёртвый, красногривый лис словно бы желал удержать эльфийку поближе к себе, словно бы боялся, что она уже прямо сейчас собирается куда-то от него сбегать. Ключевое слово - словно бы. Ведь если и был мертвец способен испытывать какие-либо чувства, едва ли они способны была найти выход вовне, плутая в беспросветном мраке его проклятой души. Но это не значит, что он не мог их изобразить?..
- На твоём месте я не стал бы отзываться о таких вещах с пренебрежением, - продолжил он, раскрывая предыдущую тему, - Для меня это единственное, что связывает меня с этим миром. Можешь взять себе на заметку. Хотя впрочем, твоя ситуация не столь незавидна, даже при учёте твоего полумёртвого душевного состояния... Ведь помимо души и разума, у тебя есть ещё живое тело, - с этими словами он оскалился и скользнул когтями вверх по её предплечью, - Ты чувствуешь этот мир так, как я не сумею. Ты можешь быть живой, если научишься, если позволишь... - он осёкся, умолкнув на мгновение. Дрогнув, его губы сложились в мерзкой ухмылке. Продолжение угадывалось по его взгляду: "А я - уже никогда".

Отредактировано Падальщик (2020-03-22 03:21:35)

Он лишь скалился, никак не выражая своих истинных чувств, но будучи способным изобразить любые. Если бы в этом только была нужда. Улыбка дрогнула, острее очерчивая шрам, пересекающий губы. Напоминание о той боли, которую он больше не чувствовал. Не должен был чувствовать.
- Зачем ношу? - надломленный скрип зарождающейся в его голосе угрозы мог сулить неприятности любому другому, кто осмелился бы на подобный вопрос, - Я не знаю, - он медленно отнял её руки от своей головы и воззрился на них так, словно видел впервые.
- Может быть я просто не из тех, кто привык разбрасываться ценными вещами, - отстранённый интерес и, наконец, взгляд сквозь пальцы, цепко, прямо в глаза, - А может быть она помогает мне находить дорогу, блуждая во мраке? - надсадный хрип испустил из лёгких остатки рваного воздуха. Вместе с тем мертвец поднялся на ноги, движения его были лишены плавности. Вода ручьями стекала по его телу, волосы липли к нему неопрятными прядями. И всё это не имело никакого значения.
- Или у меня есть одно неоконченное дело, память о котором поддерживает мою связь с прошлым? - хватка его ослабла, он больше почти не держал её руки, и не смотрел в глаза. Взгляд его был устремлён под ноги, туда, где в неровной глади воды угадывалось его отражение. Оскал вновь сверкнул на губах, но вместе с тем ничего не поменялось. Как будто это был всего-лишь рефлекс.
- Да, генератор... Его неплохо бы починить.