- Я... - упрямо начала нури, возможно пытаясь найти в себе силы оспорить его предложение или даже бравировать способностью куда эффективнее действовать в одиночку, но прошедшиеся по позвоночнику ногти заставили её бесцельно выдохнуть так и не произнесённые слова и прогнуться в спине, невольно прижимаясь ближе. Если это была угроза, то... очень странная. Покрасневшие полосы горели огнём и каждое новое прикосновение чужих рук теперь было сродни касанию раскалённых добела углей, стремительно разгоняющий вокруг себя весь холод. Эрилимия повернула голову чтобы заглянуть Лексу в глаза и мягко коснувшись щекой его плеча, поймала его голубой взгляд своим, сейчас раскалённо серебряным, - я возьму кого-то из вас...
Снова прикрыв глаза она подставляется под касания его пальцев, прекрасно осознавая тот факт, что в этот момент является полностью, и абсолютно беспомощной. Пожалуй, сейчас именно тот момент, когда Александр действительно был способен претворить в жизнь все свои ранее озвученные угрозы и эта мысль вызывает у неё усмешку. Сейчас, он может сделать с ней всё...
Прикосновения к голове медленно унимают мучительную боль и прогоняют мертвецкий холод. Уверенное биение чужого сердца сливается с её собственным и Эрилимии неумолимо хочется просто закрыть глаза и уснуть. Она насилу тянет себя обратно, по-звериному нежно проводит носом по его шее и сама запускает пальцы в седые волосы в бессильной, еле ощутимой ласке. Ей не даёт задремать глубинный, застарелый страх. Ей страшно остаться в одиночестве и проснуться в темноте. Не впервые. Но впервые настолько отчётливо...

Если бы у всего на свете был свой Цвет, то слова Александра были бы цвета полупрозрачного, густого янтаря, в котором Эриль нещадно путалась и увязала с каждой следующей секундой все глубже и глубже. Она чувствовала себя бабочкой, угодившей в смертельную ловушку и просто ничего не могла с этим поделать.
Удивление, застывшее в брошенном на него распахнутом серебристом взгляде было настолько ощутимым, что было очевидно, что никто никогда не говорил ей ничего подобного. Эрилимия не была доверчива. Она была цинична и жестока. Она привыкла справляться в одиночку. Привыкла яростно защищать тех, кто был ей дорог, и ничего не ждать взамен. Не потому что была щедра или добра, а потому что просто не думала, что это было нужно или важно... она просто делала то, что хотела и позволяла это делать другим. "Потому что могу" - часто с усмешкой заявляла нури, но не придавала много значения словам других.
Но сейчас... сейчас она безоговорочно и слепо верила каждому его слову. Опрометчиво и заворожено тонула в золотистой смоле, пачкала янтарём хрупкие крылья и тонкие, цепкие лапки. Следуя движениям рук Александра доверчиво положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Тепло... Прикосновения его пальцев и губ прогоняли страх и оставляли после себя расползающейся по коже жар. Он поселился в груди, в дыхании, на самых кончиках пальцев и пускал свои отравленные корни куда-то вглубь. Сейчас она чувствовала больше, чем была способна интерпретировать своим искусственно воссозданным сознанием, но впервые в жизни не боялась просто уснуть.
- Я верю... - пробормотала едва слышно, на грани сна, наконец-то позволяя темноте сковать её в своих объятиях.

Темнота схлопнулась вокруг неё непроницаемой стеной, не оставив после себя ничего, кроме тихого, еле различимого звучания Цвета. В этой тишине ей все ещё было тепло. Тишина не была живой. Не была холодной. Она не тянула свои скрюченные пальцы к её горлу чтобы вцепиться, разорвать гортань, лишить голоса и умертвить. Не было снов. Не было прошлого. Не было бесконечных интерпретаций настоящего, где те, к кому она так неосторожно привязала свою душу, бесконечно оставляли её одну. Это никогда небыли кошмары, это были скорее... предупреждения. Эрилимия верила, бесконечно верила в то, что не нужна была тем, от кого зависела её жизнь. Да и разве она могла бы желать иного? Голодная тварь. Пожирательница. Дорогие подарки, инновационные изобретения, рунические зачарования высшего качества. Ей было чем заплатить за Цвет. Не всегда же ей поглощать ярость, отвращение или страх?... Но они все уйдут, если она перестанет справляться. Если не будет из раза в раз доказывать свою полезность. Но не сейчас... сейчас не было ничего. Только тепло.
Эрилимия не проснулась когда Лекс вытащил её из воды и перенёс в спальню и даже не проснулась ни разу за всю ночь, сонно разлепив глаза лишь поздним утром. Совершенно непривычное время для пробуждения того, кто привык бодрствовать по ночам.