Скьярри «Синица» Йорр: Сапоги-то? Скорее для того, чтобы лучше чувствовать импульсы, проходящие по породе. Ты не чувствуешь? Где-то глубоко под нами будто работает гигантский молот. – Женщина поставила обувь на землю, чтобы заново натянуть свои тёплые чулки, а затем и в сапоги вновь влезла, потопав и убедившись, что ничего ей не мешает. Выслушала Еву, коротко кивнула, соглашаясь.
Скьярри «Синица» Йорр: В арку, из которой несёт гнилью, я бы первой очередью тоже не пошла. Не уверенна, что у того, что убило целую группу искателей приключений, шибко богатый рацион – если оно живое, конечно, так что трупами явно не брезгует… Поэтому проверим сначала этот. Механизм, способный работать столько лет вызывает у меня интерес с профессиональной точки зрения. – Немного подумав, Синица вновь зажгла свой фонарь и, сказав Еве взять факел вновь, двинулась в выбранный ими «звучащий» тоннель первой, ученице предлагалось двигаться следом. – Идём. Только смотри под ноги.
Тоннель, выбранный ими, у самого входа, где его обследовала Ева, был точно таким же, как и все – арочный проём, уходящий тоннелем, по которому могли пройти три средних грома в ряд, в темноту. Но затем, стоило им пройти буквально шагов двадцать по нему, тоннель сузился – теперь идти можно было лишь двум в ряд, причем произошло это до того плавно и незаметно, что Ева сама не поняла, как оказалась с Синицей бок о бок. Та только хмыкнула себе под нос – кажется, оценила архитектурное исполнение по достоинству.
Тоннель не был прорублен в породе, вовсе нет. Когда-то рудокопы пробили здесь ход, а каменщики сложили стены – из кирпичей, каждый из которых имел форму куба с длиной ребра всего сантиметров пять. Это была работа, потребовавшая титанических усилий, такое количество строительного материала, да еще и такого качества – кубы, составляющие стены и потолок тоннеля, стены которого были прямыми, а свод овальным, пригнаны друг к другу так плотно, что между ними нельзя было всунуть и лезвие ножа, Скьярри попыталась, из интереса. К тому же, это был обсидиан, как определила Синица. А вот пол тоннеля, кажется, был из металла – ровные, точно так же плотно пригнанные друг к другу, плиты образовывали бесконечную дорожку, убегающую вперёд.
Скьярри «Синица» Йорр: А вот это уже интереснее даже того факта, что на простой тоннель угрохали такое количество камня. – Справа и слева от женщин, на стенах, появились барельефы. Глубоко высеченные изображения показали, что на самом деле обсидиановые «кирпичи» имеют форму вовсе не кубов, а длинных прямоугольных брусков, что автоматически поднимало стоимость работ по созданию этого тоннеля до заоблачных высот. Но это было не так важно, как вырезанные в камне изображения.
Левая стена изображала следующую сцену – несколько гномов, каждый из которых обладал собственными уникальными чертами, стояли друг за другом… Вернее, они шли – застывшее изображение, казалось, вот-вот должно было продемонстрировать, что вырезанные гномы делают шаг, настолько искусно оно было выполнено. Шли вперёд, держа в руках инструменты – зубила, молотки, клещи, приборы для сбора энергии, какие-то странные штуки, имеющие вид чем-то одновременно напоминающий магический жезл. Скальпель и долото. Они шагали вперёд, к огромной арке, в которой, подвешенная на цепях, покоилась механическая фигура – голем или что-то очень похожее... Что-то, да. Более всего он был похож на титанических размеров паука – механические ноги, восемь штук, покрытые рунами, тяги, тросы и цепи, металлическое брюшко паука… И верхняя половина тела женщины в том месте, где должна была бы быть голова насекомого. Тело живого человека, не механизма
Женщина, похоже, была человеком – во всяком случае, если верить пропорциям барьельефа. Или очень странным, высоким гномом. Точнее, то, что должно было быть этой женщиной… Его тело было обнажено, но лицо и торс прикрывали длинные волосы, которые переплетались с тонкими цепочками. Руки существо протягивало к идущим навстречу гномам – и из раскрытых ладоней падали алмазы. Это и правда были алмазы – множество мелких камней оказалось врезано прямо в обсидиановый барельеф.
Правая стена изображала то же самое, но с небольшими изменениями. Во-первых, волосы скрывали лицо существа не до конца – была видна нижняя его половина и видна улыбка. От неё у Евы мурашки побежали по коже – это была безумная улыбка того, кто наслаждается чем-то сверх меры, кого-то, кто фанатично и слепо отдаётся чему-то до конца. Опасно балансируя на грани. И та, кому принадлежала эта – давно сорвалась и упала в бездну. Во-вторых, алмазы были в руках гномов, инструменты же лежали у ног механической паучихи, аккуратно сложенные и алчно прикрытые двумя передними паучьими лапами. Под каждым из барельефов тянулась длинная, заполненная золотом, вплавленным в камень, надпись.
Скьярри «Синица» Йорр: Ну и улыбка у неё… Если э т о существовало, я искренне надеюсь, что оно издохло задолго до того, как родилась моя прабабка. – Скьярри еще раз посмотрела на барельеф, покачала головой и двинулась было дальше, но почти сразу остановилась. Резко замерла, точнее, подняв ногу, а затем очень медленно опустила её обратно. Залезла в карман на поясе, вытащила камушек и бросила его в тоннель перед собой. Раздался глухой, стеклянный звон, будто камень угодил во что-то и отскочил, будто вместо тьмы впереди было что-то еще. Синица подняла фонарь и аккуратно приблизила его к чему-то – даже при ярком свете выкрученного довольно сильно фитиля впереди ничего не было видно, что могло бы послужить преградой, пока фонарь не столкнулся вдруг с чем-то невидимым… Или прозрачным. Да, теперь, когда фонарь столкнулся сним, стало видно – тоннель перегородила стеклянная дверь. Абсолютно прозрачная – стекло было такой чистоты, что даже не отражало свет до тех пор, пока его источник не оказался к нему прижат совсем близко. – Ого… Руническая дверь, очевидно. Очень странный материал выбрали местные зодчие, но я почему-то уверенна, что даже колоти мы это стекло киркой хоть весь день – даже не поцарапаем. Видимо, нужно выполнить какие-то действия с барельефами? Если это рунический замок, то да… Или она вообще открывается не отсюда. Или не открывается вовсе.
