Удивительно, однако сон пришёл к Ровене намного быстрее, чем в любую из предыдущих ночей. На мгновенье она даже поверила в то, что сегодня её не станут мучить кошмары, сны... однако некромантка ошиблась.

***
       

Ровена оказалась в неком помещении, похожем на храм. Это был огромный зал без окон и мебели, полностью выполненный в чёрном цвете. Пол был мраморным, и тусклые отблески свечей отражались в нём и снова гасли, однако Ровена не видела никаких источников света. Зал был частично покрыт туманом, и туман этот был зелёным, словно ядовитым. Он покрывал все стены загадочного зала, следовал за Ровеной, и лишь впереди неё, по центру, путь был ясным. Ровена слышала плач – кто-то рыдал навзрыд, и эти звуки эхом разносились по храму. Лишь тогда некромантка увидела, что в противоположном конце зала стояла женщина. Она была развернута к Ровене спиной, и шаманка решила пойти в её направлении. Воскресительница уже видела этот сон прежде… медленно она стала приближаться к незнакомке. Та была одета в длинное, чёрное платье, которое практически сливалось с темнотой храма. Лишь её плечи были открыты, а волосы женщины были тёмно-русого цвета. Её плечи вздрагивали, и она, казалось, не замечала присутствия Ровены, полностью погруженная в свой плач. Окликнуть её?.. Когда некромантка делала это, сон обыкновенно прерывался, и она просыпалась. 
- Орнелла? – тихо позвала её Ровена. В этот момент незнакомка прекратила рыдать и утихла. Удивительно, однако в этот раз сон, казалось, не намеревался прерываться. Через несколько секунд женщина обернулась к некромантке. Её глаза были зелёными, и сияли в темноте, но это сияние угасло мгновенно, показавшись Ровене лишь на одно мгновение. Её собственные глаза также были зелеными, однако светлого оттенка, без единой тени страдания или боли. Глаза же незнакомки обладали глубоким, тёмно-зелёным оттенком, который, казалось бы, едва не переходил в чёрный. Её лицо было заплаканным и выглядело совершенно безжизненным. Увидев Ровену, женщина несколько секунд молча смотрела на нее, разглядывая каждую деталь её силуэта, одежды, лица. Когда она заговорила, голос её звучал раздосадованно, возможно даже сказать, что он был преисполнен ненавистью.
- Удивительно, что тебе известно моё имя. Что ты можешь знать обо мне, о нас? Погляди: что осталось от меня теперь? Мимолетные воспоминания в головах мертвецов? Моё имя на странице одной книги, и ничего кроме имени? Такой конец ожидал меня с момента моего рождения. Почему тебя должен ожидать другой? – голос её становился всё тише и тише, однако в нём читалась некоторая ненависть, бессильная ярость. Орнелла склонила голову набок, взглянув Ровене в глаза, и воскресительница почувствовала, будто этот взгляд, один лишь взгляд, преисполненный непониманием и скорбью, разрывал её душу на части.
- Я хочу помочь тебе. Исправить то, что повлекло твой конец. И пусть я никогда не знала твоей жизни, я сожалею о том, что произошло с тобой. Быть может, если бы я была рядом с тобой, рядом с ним, всё было бы иначе... – некромантка попыталась оправдаться и чувствовала себя, как провинившееся дитя, с трудом выдерживая взгляд девушки. Неужели перед ней в действительности стояла она, Орнелла? Ровена ощущала некое чувство родства с этой женщиной, словно они были сёстрами, зеркальным отражением друг друга. В этот момент собеседница Ровены вновь стала рыдать, и в ту же секунду она больше не была человеком – в одно мгновение она обратилась в призрака, окруженного чёрной вуалью и единственное, что всё ещё выдавало её, были зелёные глаза, сиявшие в темноте. Это был назгул и, издав протяжный крик, призрак сотворил какое-то заклятие, которое волной отбросило Ровену в другой конец зала. Пламя этой волны было фиолетовым, и словно из ниоткуда в воздухе появились мертвецы, горевшие этим пламенем. Ровена узнала в этой магии заклятие Волны Смерти, однако пламя не тронуло её, лишь отбросив в сторону. Некромантка упала на пол и, прежде чем она успела подняться на ноги, назгул вновь оказался перед ней, схватив её за горло и прижав к стене.

- Моё имя – Орнелла де Мортикус, и я имею право носить это имя в той же мере, что и ты! Это всегда было моим единственным именем и останется им навсегда. – она обладала какой-то необъяснимой силой и крепко держала Ровену, не давая той ни малейшего шанса вырваться. – Ты никогда не знала о нашей жизни. Что ты ищешь здесь теперь? Возвращайся в свою теплицу и уходи из моего дома! Ты не в состоянии помочь мне! Ты опоздала!
Ровена стала задыхаться, однако Орнелла ослабила хватку, позволяя некромантке ответить на свою реплику.
- Я пришла для того, чтобы исполнить его волю, волю твоего учителя и единственного члена моей семьи. Я смогу освободить тебя, избавить... – Орнелла сжала Ровену крепче, не позволяя ей договорить. В её сияющих глазах не отражалось ничего, кроме отчаяния и страдания. Ровене никогда не было знакомо ни одно из этих чувств. 
- Когда учитель погиб, я осталась одна. – на несколько мгновений Орнелла задумалась, и вдруг вновь ослабила хватку, позволяя Ровене свободно дышать. Она вспоминала что-то. – Последователи Инноса погубили его. - вдруг она вновь обратилась в человека. Теперь на ней была надета длинная чёрная мантия, а голову покрывал глубокий капюшон. – Когда я бежала, мне удалось скрыться на севере и примкнуть к одной организации. Кровавая Догма. – произнося это название, Орнелла сморщилась, словно говорила о чём-то совершенно отвратильном. – Я была для них рабом. Жалкой приспешницей некромантии. Они презирали меня, мою Смерть. – голос Орнеллы дрожал, и она говорила с трудом. Немного помедлив, некромантка сняла капюшон, и взору Ровену представилась её сломанная шея и мёртвое лицо, полное боли.
- Но я смогла. – продолжала она. – Я обрела бессмертие, обрела мою возлюбленную Стихию! И тогда я стала служить магистру Марагору, сражалась за его имя… чтобы, в конце концов, проиграть войну и вновь стать рабыней. Да, я вновь стала пешкой, и имя моего мастера было Рахан! Он отобрал мою волю и никогда, никогда у меня не было шанса исполнить мою мечту, стать достойным некромантом. Моя судьба – быть ничем, прислугой, жертвой, презрением! – никогда прежде Ровена не слышала голоса, который был наполнен подобным отчаянием. В её жизни не было для этого места. Несмотря на то, что многие сомневались в способностях Ровены из-за её таланта к магии Света, она никогда не знала настоящего презрения, так как в Торговой Лиге её уважали, в ней нуждались. Она была счастливым человеком и, невзирая на её принадлежность к личной страже фамилии Хвади, она была свободна. Она делала это потому, что ей нравилась такая жизнь.
Орнелла, казалось, прочитала мысли Ровены в этот момент.
- А ты, что ты? – она вновь обратилась назгулом, и голос её разносился по всему залу. – Ты никогда не знала судьбы настоящих некромантов, изгнанных, погубленных, преследуемых. Ты никогда не была одна! Разумеется, ведь за твоей спиной стоит властная династия. Твоя фамилия – лишь ещё одна причина быть признанной, в то время как моя фамилия – причина быть изгнанной. А тебя, погляди, словно родную дочь принимают не в твоём доме. У тебя есть то, чего никогда не было и не могло быть у меня - любви!
Призрак стал рассеиваться туманом и на том месте, где он находился, теперь лежало мёртвое тело девушки. Ровена склонилась к ней, чтобы разглядеть, однако Орнелла больше не двигалась. Её шея также была вывернута под неестественным углом, кожа была покрыта трупными пятнами, кое-где уже проглядывались кости. На запястье мёртвой была закреплена прядь её собственных отрезанных волос.
- Нет! – теперь настала очередь Ровены рыдать. Ужас охватил её, и отчего-то она схватила мёртвую за руку, словно бы пытаясь оживить её. – Я изменю твою судьбу! Я освобожу тебя! Я обещала ему! – воскресительница вспомнила видиние Рэймела де Мортикус, который велел отыскать его старое пристанище и исправить ошибки своей ученицы. Но как, как сделать это, если Орнелла уже давно была мертва?
Ровена склонилась над безжизненным телом чародейки, и вдруг чёрный зал, окружавший их, стал рассеиваться, и вот уже через несколько секунд шаманка оказалась на какой-то поляне под большим раскидистым дубом, сжимая руку Орнеллы. Светило яркое солнце, однако вокруг было тихо - ни пения птиц, ни каких-либо иных звуков не было слышно, словно в этом месте недавно произошло что-то страшное. Ровена в непонимании стала оглядываться вокруг, однако в какой-то момент за её спиной послышались чьи-то тяжёлые шаги. Ровена обернулась, и увидилась перед собой незнакомого мужчину, облачённого в доспехи, который направлялся прямо к ней и протягивал к ней свои руки.
- Нет, нет... оставь меня. Уходи! - закричала воскресительница, не в состоянии пошевелиться, сдвинуться с места. Незнакомец не слушал её, и вот уже совсем скоро он схватил Ровену за шею, сжимая крепче свою хватку. Она вновь стала задыхаться, однако мужчина и не думал отпускать её... это длилось так долго, что Ровена потеряла счёт времени, беспомощно пытаясь вырваться на свободу, но тщетно. Жизнь покидала её, и вот уже бездыханное тело Ровены оказалось рядом с лежащей на земле Орнеллой, и последним, что увидела некромантка, были пустые, гниющие глазницы той, кого она могла бы назвать родной сестрой.
***
- Отпусти! Отпусти меня! Прекрати! Оставь... - эти слова сорвались с губ разбуженной собственным голосом шаманки, и невольные слёзы, казалось, перенеслись из её сна в реальность, скатываясь по её щекам. Ровена вновь могла дышать, и осознание это заставило воскресительницу прийти в себя. Она попыталась отдышаться, увидев, что вновь находилась в привычной обстановке, рядом с Филиппом. Придя в себя, некромантка посмотрела на него, надеясь, что не разбудила чародея, и вновь возвратилась к нему. Его присутствие, казалось, делало любые кошмары неспособными навредить Ровене, и через несколько минут спокойствие вновь пришло к ней, позволяя уснуть до утра, которое вот-вот неизбежно наступит.

Очередной сон. Это место Ровена видела слишком часто, и каждый раз его видение пробуждало в некромантке неизбежное чувство вины. Если бы она оказалась рядом - не Орнелла, она - быть может, он был бы ещё жив? Если бы не сбежала, как она, спасая собственную жизнь, тогда, быть может, всё было бы иначе? Ровене не было известно, при каких именно обстоятельств был уничтожен Рэймел де Мортикус, но в своих снах она видела огонь и пепел, сожженные руины. Имя этого человека и его образ неотрывно сопровождали воскресительницу всю её жизнь и, даже никогда не будучи знакомой с ним лично, ей хотелось быть похожей на него. Один из наставников шаманки когда-то давно встречал Рэймела, и иногда рассказывал Ровене о нём. Тогда некромант был ещё молод, и наставник утверждал, что Ровена и её предок похожи словно две капли воды - тот же цвет глаз, волос, определённые черты лица. Тем не менее, внешняя схожесть воскресительницу интересовала не так, как мировоззрение и характер Рэймела, но об этом учитель никогда не мог поведать ей, так как не был знаком с Мортикус слишком близко. Впрочем, если бы Ровена смогла признаться себе честно, то она бы поняла, что всегда страшилась того дня, в который однажды встретит Рэймела де Мортикус: она обладала позорным даром и росла в совершенно иных условиях. В ней наверняка не было и толики той силы и власти, которой обладал он. Она никогда не смогла бы стать его достойной последовательницей. Она и мизинца его не стоила... во всяком случае, так думала некромантка. Всё, что она могла сделать для него - выполнить его просьбу, отыскать место, которое видела во снах.
Открыв глаза и пробудившись, воскресительница поняла, что уже наступило утро: вокруг стало светлее, и снаружи доносилось птичье щебетание - звук, нехарактерный для здешних мест. Ровена больше не ощущала себя утомлённой, однако общее состояние её было далеко от идеального: режущая тревога, беспокойство о предстоящем и послевкусие мрачных снов немедленно дали о себе знать.
- Я в порядке. - ответила она, оборачиваясь к Филиппу. - Прости, что разбудила тебя ночью. Очередной сон.
Ровена поднялась, чтобы привести себя в порядок. Осмотревшись, будто искала что-то, некромантка взяла в руки оставленную накануне расчёску: мертвецам был безразличен её внешний вид, однако Ровене не хотелось игнорировать собственные повседневные привычки. Она спешила, так как не хотела заставлять Терния ждать - чем раньше всё это закончится, тем лучше.
- Я никогда не видела её раньше. Раньше, когда я звала её, сон всегда прерывался. - воскресительница не называла имени той, кто снился ей минувшей ночью, однако Филипп, вероятно, понимал, о ком шла речь. - Она... совсем другая. Не такая, как я. Как мы. Мне жаль её, но я ничего не могу сделать.
Ровена говорила медленно, словно подбирая верные слова, однако ей не хотелось вдаваться в подробности сна лишь потому, что она боялась вспоминать его; боялась видеть собственные глаза, наполненные болью, ощущать, как больше не хватает воздуха, как больше нет никакой надежды. Неужели, такая судьба ожидала и Ровену?.. Нет! Нет. Я не позволю.
Некромантка спешно надела пальто и перчатки, так как совсем скоро им предстояло покинуть палатку и встретиться с Тернием. Впрочем, одеваясь, Ровена заметила снаружи какой-то силуэт: вероятно, их уже ожидали... в этот момент сердце воскресительницы вновь забилось чаще; тревога нахлынула ещё сильнее, чем несколько минут назад, и шаманка поняла, что времени у неё больше не было. Она стала беспокойно что-то искать в собственной сумке и, вынув оттуда один из двух магических свитков, протянула его Филиппу.
- Это мысль-вестник. Я подумала, что будет лучше, если он будет у тебя. Если что-то произойдёт и мы потеряем друг друга здесь, я... хочу знать, что с тобой.
Во взгляде её читался страх, и Филипп, безусловно, мог заметить это. Ровена не хотела допускать и одной лишь мысли об этом, но подобное развитие событие, к сожалению, невозможно было исключить.
- Надеюсь, что этого никогда не случится. Но даже если и так... то я найду тебя где угодно. 
Пришло время избавить Терния от ожидания.

Выйдя наружу, некромантка с некоторым удивлением обнаружила, что ожидал их не Терний, а один из его вчерашних гостей, чьего имени Ровена не знала. Отчего-то она ожидала увидеть здесь самого друида - возможно, для того, чтобы убедиться в том, что воскресительница никуда не сбежала - но очевидно, что на данный момент Терний был занят более важными приготовлениями. К тому же, как и упомянул мертвец, эти приготовления уже были завершены, и следовало поторопиться. Картина, которую увидела шаманка перед собой, показалась ей несколько абсурдной: на плече немёртвого сидела обыкновенная синичка, а само выражение его лица выглядело счастливым. Впрочем, Ровена не являлась тем человеком, кому было дозволено судить и находить противоположности абсурдными: она и сама являлась их воплощением. Некромантке хотелось узнать имя этого мертвеца, однако в данной ситуации подобный вопрос показался ей ненужным и неуместным. Задавать, впрочем, какие-либо вопросы более не имело смысла: через несколько минут Ровена увидит всё своими собственными глазами, и тогда неизвестности будет положен конец. В последний раз переглянувшись с Филиппом, шаманка кивнула в ответ на слова немёртвого, и они последовали за ним.

Приближаясь к месту проведения ритуала, некромантка медленно осознавала, что её вчерашняя тревога и страх перед неизвестным не шли ни в какое сравнением с тем, что она испытывала сейчас, буквально за несколько минут до начала того, что неизбежно ожидало её. Ровене не хотелось показывать собственную слабость и ужас, который нарастал с каждой секундой, и она старалась держать себя в руках. Ей не нравилось ощущать себя марионеткой в чьих-то руках: чаще всего случалось так, что это именно её боялись, что именно она, владея своей магией, способна была внушать другим страх. Тот мир, в котором всё работало именно так, остался далеко позади, и там, где оказалась шаманка теперь, действовали совершенно иные правила - правила, которые некромантке совсем не нравились. В какое-то мгновенье, прислушиваясь к собственному сердцебиению, Ровена вспомнила вчерашний рассказ Арруки о том, что Орнелла - та, кто снилась ей ночью - была порабощена и уничтожена другим жрецом Смерти. Быть может, совсем скоро, через две, три или же пять минут воскресительницу ожидала та же самая судьба? Что, если во время ритуала что-то пойдёт не так? Теперь ни у неё, ни у Филиппа совершенно точно не имелось никакой возможности сбежать: от этой возможности Ровена отказалась добровольно, и сейчас ей казалось, что она совершила самую большую ошибку в своей жизни.
Совсем скоро они оказались на месте, и глазам шаманки представилось место, предназначенное для ритуала Нарождения. В центре находился плод, о котором вчера говорил Терний, и окружали его другие человекоподобные создания в одеждах различных цветов. Одно место рядом с плодом пустовало, и друид указал на него взглядом, давая Ровене понять, что это место предназначалось именно для неё. На секунду Ровена задумалась о том, что хочет в очередной раз применить магию разума, чтобы обострить собственную интуицию и понять, что может произойти с ней дальше, однако она быстро отказалась от этой идеи. Ей казалось, что она и так знает, что произойдёт сейчас, и предпочитала прыгнуть в бездну с закрытыми глазами и надеяться на чудесное спасение, чем совершенно точно знать о том, что разобьётся при падении. Некромантка сжала руки в кулаки, пытаясь сосредоточиться и справиться с потоком дурных мыслей, но, увы, это было невозможно. Единственное, что было способно избавить Ровену от страха - начало ритуала. Тогда всё встанет на свои места. Воскресительница заняла предназначенное для неё место.

Ровена всё больше и больше сожалела о том, что не воспользовалась своей вчерашней возможностью к побегу. Ритуал начался, и некромантка понимала, что тот, другой вариант, имел гораздо больше шансов на успех, чем то, что просходило с ней сейчас. В начале всё проходило достаточно нормально, однако уже совсем скоро воскресительница стала ощущать, как её магическая энергия стремительно покидает её. В то время, как шаманка не предпринимала ровным счётом ничего, другие участники ритуала стали повторять друг за другим какие-то движения; Ровена же лишь могла ощущать, как больше не в состоянии контролировать отток собственного эфира. Необходимо было что-то предпринять, однако прерывание самого ритуала не могло оказаться рациональным решением: если что-то пойдёт совершенно не так, как то планировал Терний, им с абсолютной точностью никогда не удастся уйти отсюда живыми. Воскресительница решила присоединиться к другим ритуалистам, повторяя их действия; если же это никак не поможет контролировать отток и Ровена по-прежнему будет ощущать, что необходимо остановить всё это ради собственного блага, она попытается каким-то образом снизить подпитку плода и сопротивляться истощению энергии. Если же ни один из этих вариантов не окажется эффективным, необходимо будет задуматься о прерывании Ритуала - однако это является самой крайней мерой, и Ровена не прибегнет к этому слишком скоро.

К счастью, Ровене удалось останавить неконтролируемый отток собственной энергии, и благодаря ритуальным движениям этот процесс теперь более или менее был подвластен ей. Она даже ощутила, как её паника начинает понемногу спадать, и полностью сконцентрировалась на корректном воспроизведении необходимых жестов и действий, но этот короткий триумф, ощущение того, что ситуация не бесконтрольна, быстро оборвался, открывая путь новому, более ужасному продолжения всего, что здесь происходило. В начале воскресительница заметила, как внутри плода стало шевелиться нечто совершенно уродливое, а затем события начали развиваться настолько стремительно, что некромантка не была в состоянии предпринять что-либо, пошевелиться... она поднялась в воздух, и создание обратило на неё свой взгляд. Теперь шаманка совершенно точно чувствовала, что теряет магическую энергию ещё быстрее, чем прежде, и с этим было необходимо что-то делать. Нет, она не была готова отдать всё без остатка - абсолютно точно нет. Если существо и выбрало её стихию как самую привлекательную их всех возможных, то оно совершило неверный выбор: Ровена намеревалась сопротивляться этому так сильно, как могла, чтобы не допустить своего полного истощения. Ни один из вероятных исходов не смог бы оказаться положительным: прерывание всего ритуала пока что всё ещё не стояло под вопросом, однако воскресительница собрала все свои силы, всю свою силу воли, чтобы не позволить плоду получить то, что ему хотелось, в полной мере. В какой-то момент шаманка ощутила настолько сильную ненависть к этому омерзительному зародышу, настолько сильную ненависть по отношению к собственному Свету, что едва ли могла противостоять этой эмоции, охватившей её разум подобного щупальцам. Если бы она только не обладала этой позорной стихией, если бы у неё не было Света - этого всего, быть может, никогда бы и не произошло. В способностях Ровены Терний бы не нашёл никакого применения. Некромантке казалось, что эта ненависть вот-вот в буквальном смысле вырвется наружу как путеводное чувство Смерти, уничтожая всё на своём пути - включая её саму - и она сконцентрировалась на этом единственном чувстве, которое способна была ощущать в тот момент, находясь во власти ритуала. Ей хотелось, чтобы на смену Света - столь желанного для зародыша лакомства - пришла на смену Смерть, отравляя его и уничтожая... было ли это возможно? Всё, что была способна в действительности делать Ровена - продолжать сопротивляться.

Кажется, всё закончилось. Ровена слишком боялась потерять собственную жизнь, рисковать ею, однако не этот страх позволил ей сопротивляться до последнего. Когда она ощущала, что магическая энергия покидает её, некромантка ощутила страх за что-то совершенно иное: за Смерть, которой она обладала. В какую-то секунду она ещё раз остро осознала тот факт, что эта стихия являлась самой ценной для неё, и что она готова была отторгнуть все остальные, лишь бы не потерять её. Именно так и случилось: путеводное чувство Смерти взяло верх надо всем остальным, и когда ритуал Нарождения подошёл к концу, воскресительница почувствовала не только общее энергитическое истощение, но и практически полное отсутствие энергии Света в себе: стихия будто перестала слышать её и, лишь придя в себя, вернувшись к рассудку, шаманка поняла, что совершила ошибку, поддавшись собственным чувствам. Ей совсем не хотелось утратить Свет навсегда, однако если бы однажды ей пришлось выбирать, она бы, вероятно, выбрала не его.
Всё то, что происходило после завершения ритуала, Ровена в первые минуты воспринимала как-то смутно, и она даже никак не отреагировала на Филиппа, подбежавшего к ней. Впрочем, чародей не позволил игнорировать себя, и Ровена ответила на его слова достаточно устало, сонно: последствия ритуала давали о себе знать.
- Думаю, да. Кажется, я не могу пользоваться магией Света в полной мере, но это неважно.
Она освободилась из его объятий, взглядом ища рядом собственного мертвеца - немёртвую кошку, которая следовала за ними со вчерашнего дня. Когда некромантка наконец увидела её, её глаза с какой-то жадностью впились в мертвеца: так, словно она страдала от жажды и наконец увидела какой-то источник, способный облегчить её. Заклятие тёмный ритуал не заставило себя долго ждать, а когда это было завершено, Ровена - чтобы убедиться в том, что в действительности не могла применять магию Света - попыталась сконцентрироваться на заклятии молитва, однако ничего не выходило. Похоже, воскресительница и вправду утратила часть своих способностей во время проведения ритуала. В этот момент шаманка ощутила на себе взгляд Терния, и обернулась к нему, глядя на него, впрочем, с неменьшим недовольством, чем он сам.
- Наш уговор выполнен. Речь шла о том, что я должна поделиться с плодом своей энергией, однако ты ничего не говорил о том, что мне следует отдать её полностью. Насколько я понимаю, оно, - она обратила свой взор к плоду и мертвецу, нелепо обнимающему его, - Живёт. Кроме того, ты также говорил, что ритуал будет безвреден для меня, но я утратила значительную часть своих способностей в его ходе. Мы квиты.

Ровена намеревалась немедленно возразить Тернию, когда друид сказал, что покинуть его владения позволит лишь одному из них. Это было недопустимо, и о подобном развитии событий не могло идти речи, однако в разговор Ровены и Терния вмешался тот самый мертвец, что некоторое время назад был полностью занят результатом проведенного ритуала - плодом, располагавшимся в самом центре поляны. Подобного высказывания невозможно было ожидать от немёртвого, и воскресительница посмотрела на него в крайней степени удивления, будто не веря в серьёзность его слов. Улыбчивый мертвец радикально отличался от всех разумных немёртвых, которых когда-либо встречала некромантка, и в этот момент она спрашивала себя, кем тот являлся на самом деле. Он казался шаманке слишком... человечным? В непонимании она переводила свой взгляд то на этого мертвеца, то на самого Терния, но Терний, вопреки ожиданиям Ровены, не стал перечить, согласившись со своим знакомым. Долгая пауза повисла после того, как друид дал своё согласие, и оба немёртвых могли заметить, что лицо некромантки переменилось. Ей было сложно каким-либо образом высказать то, о чём она думала в этот момент, однако одно слово само собой сорвалось с её губ:
- Спасибо.
Помнили ли мертвецы о том, что такое благодарность? Так или иначе, благодарность была именно тем единственным чувством, которое ощущала Ровена по отношению к немёртвому, чьего имени она до сих пор не знала. Вскоре произошло ещё нечто более неожиданное: хозяин леса предложил воскресительнице свою помощь, отдав в её распоряжение двух существ, которые должны были помочь некромантке и её спутнику добраться до необходимого места. Судьбы рабов Ровене были безразличны: важным являлось лишь то, что она и Филипп смогут покинуть этот лес, и что с ними не произошло ничего из того, чего страшилась шаманка. Они были вольны отправляться в путь прямо сейчас, и Ровена намеревалась воспользоваться этим до тех пор, пока Терний не изменил своего милосердного решения. С собой нужно было взять все необходимые припасы - насколько это возможно. Когда, впрочем, все приготовления к отправке были завершены, и оставалось лишь покинуть это место навсегда, воскресительница помедлила, обернувшись к Тернию и к тому, что он называл Плодом. Ровена не имела представления о том, что это было и для чего это было создано, однако исследовательский интерес на секунду пересилил непреодолимое желание покинуть лес, и она позволила себе задать ещё один вопрос.
- Что это? Для чего тебе это нужно? Я никогда прежде не видела ничего подобного.
Быть может, друид более не пожелает отвечать ни на какие вопросы своей гостьи - это было бы весьма ожидаемо после того, как он пошёл Ровене навстречу. В её голосе не было никакого требования - лишь различимый интерес и любопытство. Тем не менее, получив ответ или же без него, Ровене и Филиппу следовало отправляться как можно скорее. Шаманка решила, что первым делом им следовало направиться к убежищу Рэймела де Мортикус, которое теперь было указано на карте.

Путь занял достаточно долгое время, и по прошествию этого времени к Ровене неизбежно приходило реальное осознание того, что произошло с ними во владениях Терния. Тот факт, что им обоим удалось выбраться оттуда, не понеся практически никаких потерь, живыми, возможно было охарактеризовать никак иначе как огромное чудо. Тем не менее, медленно воскресительница понимала и ощущала сердцем, что потеряла нечто несоизмеримо важное: стихию Света, пламя которого теперь лишь едва было различимо в её душе. Мысль о том, что сопровождавашая её долгие годы магическая стихия теперь невероятно ослабела по вине самой некромантки, гложила её. С отсутствием Света Ровена будто яснее ощущала печаль и скорбь по собственному элементу: светлое в её чувствах словно уступило место черноте, позволяя ей гораздо больше, чем прежде. Возможно, Ровене это лишь казалось, однако настроение её было мрачным, и лишь присутствие Филиппа отвлекало воскресительницу от мысли о своей потере. Когда они выделили время для привала и остановились, шаманка вновь попыталась сконцентрироваться на каком-либо заклятии магии Света, но у неё по-прежнему ничего не выходило: эффект имели лишь самые простейшие заклинания девятого порядка. Ровена была уверена в одном: ей было необходимо вернуть то, что она так беспечно отдала, добровольно отвергнув. Свет являлся тем, что отличало её от других некромантов, и она не намеревалась отказываться от своей уникальности.
К вечеру, утомлённые дорогой, Ровена и Филипп, наконец, оказались там, куда так стремилась некромантка последние два года своей жизни, видя это место в своих снах: у убежища Рэймела де Мортикус. Увидев развалины, некогда бывшие его домом, воскресительница стала вспоминать детали своих ночных кошмаров. Она видела эти развалины прежде... Ровена в безмолвии застыла, не веря своим глазам. Неужели, она и вправду была так близко к нему?.. Тем не менее, найти вход во внутрь представлялось достаточно сложной задачей. Воскресительница цеплялась за детали своих прошедших снов и ясно видела перед своими глазами некий подземный лабиринт, ходы, на первый взгляд неразличимые снаружи. Именно это и предстояло им отыскать теперь: вход в возможные подземные залы Рэймела.
- Кажется, это здесь... - прошептала Ровена с неким трепетом, не в силах оторвать своего взгляда от сгоревших развалин. - Это место снилось мне. Если сны не лгут, где-то здесь должен быть вход в подземную часть его убежища.
Она, наконец, оторвала своё внимание от открывшейся перед ней картины и взглянула на Филиппа.
- Мы должны попытаться пройти внутрь. Рабов у нас больше нет, так что придётся призвать мертвецов, чтобы как-то избавиться от этой растительности.
Иной возможности получить доступ к развалинам и осмотреть их некромантка не видела. Она сконцентрировалась на призыве мумий - эти существа обладали оружием, и вполне были способны разрубить препятствующую растительность, более или менее открыв доступ к возможным элементам и частям руин, которые скрывались за зарослями. Кроме того, Ровена ощущала себя несколько увереннее в присутствии своих мертвецов: вероятно, на данный момент ей и Филиппу ничего не угрожало здесь, однако некромантке хотелось иметь дополнительную уверенность и защиту после того, как им пришлось оставить рабов. Кроме того, она сосредоточилась на заклинании предчувствие, чтобы повысить собственную интуицию. Воскресительница также открыла карту, на которой Аррука сделала вчера свои пометки, чтобы свериться с ней.

Они, наконец, оказались внутри, и новое ощущение тревоги охватило Ровену. Ей казалось, будто что-то в этом месте было совершенно не так, как должно, и когда они увидели перед собой дверь - ту самую дверь из кошмаров некромантки - предчувствие это усилилось. Воскресительница приблизилась к двери: к сожалению, она не знала, как открыть её. Впрочем, после того, как Ровена заметила в углублении черепа достаточно свежую кровь, она едва сдержалась, чтобы не высказать вслух всё, что думала об Арруке - нехорошая, мимолётная догадка могла с высокой вероятностью оказаться правдой, однако не исключено, что шаманка заблуждалась...
- Так вот для чего ей была нужна моя кровь. - Ровена предположила, что ключом к этой двери, вероятнее всего, могла являться её собственная кровь - или же кровь одного из членов семьи де Мортикус. Если это действительно было так, то теперь некромантка понимала причины столь странной просьбы Арруки.
- Если я не ошибаюсь, Аррука может быть внутри. Не знаю, зачем, но она явно не замышляет ничего хорошего. - Ровена с тревогой взглянула на Филиппа. - Не стоит идти туда без магических щитов. Я попытаюсь открыть дверь, и если я права, то всё должно сработать именно так, как я предполагаю.
С этими словами шаманка сконцентрировалась на заклятии покров смерти, надеясь, что чародей последует её примеру. После этого она принялась искать в собственных вещах что-либо острое, чтобы сделать порез на своей руке: кровь необходимо было поместить в то самое углубление в двери, играющее роль замка.

К счастью, в Торговой Лиге Ровена позаботилась о достаточной алхимической подготовке для экспедиции: в её распоряжении находились несколько различных составов, и в это число входила ореховая микстура, которую некромантка поспешила применить по назначению, чтобы избавиться от навязчивого пореза на руке. Без магии Света исцеление ран становилось более сложной задачей, однако на данный момент воскресительница никак не могла исправить собственную ошибку. Когда дверь, преграждающая путь в убежище Рэймела де Мортикус, была открыта, сердце Ровены забилось чаще: так, словно она наконец явилась на встречу, обещанную много лет назад. И это было именно так: ей наконец удалось выполнить обещание - единственное, что она была в силах сделать для этого человека, для него... однако ситуация складывалась не так гладко, как того хотелось шаманке. Кто-то уже присутствовал здесь, кто-то проник в убежище до ее прихода, и кто бы это ни был - Аррука или же кто-либо иной - ему было нечего здесь делать. Это место не принадлежало непрошенному гостю, и Ровена намеревалась найти и избавиться от него. О нежеланном визите говорили также и обездвиженные големы, которые, вероятно, играли роль стражей этого места. Так или иначе, Ровене и Филиппу следовало пройти дальше, в зал, чтобы осмотреться.
- Будь осторожен. Если это действительно Аррука, нам стоит быть готовыми атаковать в любой момент. Что бы ей здесь ни понадобилось, она не отдаст это добровольно. Или же, во всяком случае, не будет рада видеть нас.
Сказав это, Ровена осторожно прошла вперёд, оглядываясь и осматриваясь вокруг. Она сконцентрировалась на Малых вратах межмирья, чтобы в очередной раз обезопасить себя; кроме того, она была готова применить Изгнание, если в поле её видимости окажется Аррука или же иная потенциальная опасность.

Было очевидно, что Ровена опоздала: сосуд, находившийся в центре помещения, был разбит и опустошён. Быть может, именно о пропавшем предмете говорил Рэймел де Мортикус, когда явился к некромантке? Осознание этого заставило её ощутить острый укол досады: воскресительница винила во всём собственную глупость и излишнее доверие, которое проявила по отношению к Арруке. То, что принадлежало Ровене, теперь было в руках немёртвой, и шаманка даже не знала, о каком предмете шла речь. Был ли это вообще предмет или же нечто... большее? Что могло представлять такую ценность, что понадобилось Арруке? Если она всё еще находилась где-то здесь, то некромантка смогла бы назвать это удачей, однако отчего-то ей казалось, что лич давно уже ускользнула от неё. Тем временем, впрочем, дали о себе знать проблемы, требующие немедленного вмешательства: големы стали приходить в себя и грозили крупными неприятностями.
- Думаю, будет лучше, если ты займёшься этим. - ответила Ровена на предложение чародея. - Мне нужно выиграть время.
Решив пока что полностью положиться в этом вопросе на Филиппа, она для начала сконцентрировалась на заклятии дух света, чтобы понять, кто ещё, помимо них, находился в убежище, и находился ли вообще. Затем же Ровена намеревалась начать подготовку к заклятию коса Жнеца: это должно было занять много времени, однако, если спутник воскресительницы успешно разрешит проблему големов, в её распоряжении могло оказаться необходимое время.

План Ровены касательно подготовки более мощного заклинания оказался не просто неэффективным - на его осуществление у некромантки даже не осталось никакой возможности, когда она поняла, что второй из големов также ожил. Она ощутила резкий ожог: необходимо было немедленно прервать сотворение духа света и сосредоточиться на более важном. Оборвав плетение магии Света, воскресительница сконцентрировалась на бегстве в Астрал: её и голема, атаковавшего шаманку, разделяло достаточно приличное расстояние, которое требовалось сократить. Оказавшись в Астрале, Ровена намеревалась направиться к голему, находившемуся позади неё и, уже в пути сконцентрировавшись на подготовке Волны Смерти, выпустить заклятие, оказавшись рядом с противником.

Первая из двух проблем была благополучно разрешена, и Ровена не знала, как обстоит ситуация со вторым големом, отвлёкшись. Тем не менее, завершив сотворение волны смерти и убедившись в том, что противник больше не двигался, некромантка намеревалась направиться в сторону Филиппа, чтобы, в случае необходимости, оказать какую-либо поддержку.
Воскресительнице следовало попытаться воздействовать на голема при помощи астрального канала; однако, если чародею не требовалась срочная поддержка, некромантка вновь должна была сконцентрироваться на сплетении духа света, более не отвлекаясь от этого заклинания. Необходимо было выяснить, кто ещё мог находиться в подземном лабиринте, чтобы избежать возможного неожиданного нападения.