Ровена совершенно потеряла счёт времени, да и никакой нужды во времени больше не было. Не было больше мира, находившегося снаружи: он исчез и не играл никакой роли, как и всё то, что произошло минувшим днём. Остались только они двое: так должно было быть всегда, но это случилось лишь сегодня. Некромантка также не знала, который час был, когда им удалось уснуть, однако ни в одну из предыдущих ночей она не ощущала подобного спокойствия. Ей казалось, что это пламя было способно сжечь дотла не только её саму, но и все кошмары, преследовавшие её. Именно так и случилось. Во всяком случае, в эту ночь.
***
Ровена вновь оказалась в помещении, которое выглядело точно так же, как то место из её вчерашнего сна, однако теперь здесь было светло: где-то под потолком виднелись большие окна, и серый свет проникал в храм, позволяя некромантке ясно видеть. Она осмотрелась, и снова увидела знакомую фигуру, сидящую в углу: Орнелла сидела прямо на полу, волосы её были растрёпаны. Тем не менее, выглядела чародейка достаточно живой, хоть и внешность её возможно было назвать крайнее болезненной. Мертвенно-бледная кожа, общая худоба и хрупкость – казалось, её могло сдуть одним лишь лёгким дуновением ветра. Ровена медленно приблизилась к ней и, немного помедлив, присела прямо напротив Орнеллы. Орнелла не говорила ничего, безмолвно уставившись в пол и обнимая себя за плечи.
- Он никогда не любил тебя. Он никогда не любил никого, кроме себя. – произнесла шаманка осторожно, обращаясь к девушке. – Ты – всего лишь его очередная жертва. В этом нет твоей вины.
Орнелла медленно подняла свой взгляд, посмотрев Ровене прямо в глаза. Несомненно, они были сёстрами, пусть и не по крови: их связывало нечто большее, чем биологическое родство, которым так дорожил Рэймел де Мортикус. Ровена была в силах сопротивляться тому, что считала неправильным, руководствуясь собственным разумом и осознавая свою ценность, но Орнелла всегда была намного слабее её. Отторжение, одиночество и ненависть поглотили её существо с самого момента рождения, и некромантка никогда не могла похвастаться любящей семьёй, пониманием, ощущением безопасности, чувством собственной ценности. Рэймел де Мортикус с самых ранних лет был для Орнеллы единственной поддержкой, единственной путеводной звездой во мраке её мира, наполненного одиночеством и страхом: это именно он обучил её владению возлюбленной Стихией, именно он воспитал из неё ту, кем она стала позже, сражаясь против живых в числе Тёмных Мастеров магистра Марагора. Деяния рук её были целиком и полностью его заслугой, и не проходило ни единого дня, в который Орнелла не думала бы о своём учителе. Никого и никогда она не любила так сильно – не любила вообще – как этого старого некроманта, заменившего ей родного отца. В тот день, когда она потеряла его, мир Орнеллы развалился на части, превратился в чёрную бездну, выбросив её холодной зимой где-то в окрестностях поселения под названием Нордторг - ставшего столь ненавистным, сколь судьбоносным. Она думала, что он мёртв, что Инквизиция погубила его… однако он солгал! Он солгал ей! Лгал Орнелле и Кел-Разор, не торопившийся открывать назгулу правду о роде де Мортикус. Вся её жизнь была ложью, и завершилась она порабощением, неизбежным концом.
- Когда это случилось, он велел мне бежать. – начала свой рассказ Орнелла. Спокойный, холодный голос эхом отражался в стенах светлого зала. – Я хотела сражаться вместе с ним, но он не позволил. Лишь тогда, когда я поняла, что он был мёртв, я решилась уходить: меня едва не настигнули, но я успела скрыться при помощи портала и оказалась в Нордторге. В тот день я утратила единственного человека, который понимал меня, который был дорог мне… и со мной не осталось ничего, кроме моей Смерти.
Сказав это, Орнелла поняла, что ей трудно сдерживать собственные эмоции, и на тёмных глазах её проступили слёзы.
- Не могу поверить в то, что вся моя жизнь была ложью. Не могу поверить в то, что я никогда не была нужна ему. Не могу поверить, что он солгал. Выходит, моя судьба предопределилась в тот день, когда Рэймел забрал меня из моего родного дома? Неужели я совсем не могла ничего изменить?
Она задрожала, и уже совсем не пыталась сдерживать поток слёз, взявших власть над ней. В этой судьбе не было ни света, ни надежды: и лишь Стихия являлась единственным утешением, единственной любовью навечно. Уничтожая своих врагов, Орнелла чувствовала, как возлюбленная Смерть принимает её в свои объятия, утешает, защищает от мира, в котором не было места для таких, как она – для некромантов.
- Существует и другой путь. – ответила Ровена, и сердце её сжалось, когда она поняла, что не в силах успокоить сестру. – Совсем другой. И полагаться следует только на себя: не на богов и не на волю наставников. Обещаю, что пройду его для тебя. Для нас. Однажды Смерть обретёт своё истинное величие, и я приложу все свои силы для этого.
Воскресительница и сама поняла, что также не в силах сдерживать слёзы. Она обняла Орнеллу, позволяя той выпустить все эмоции, мучившие некромантку столько лет, наружу. Две судьбы – одна загубленная и одна, которой удалось высвободиться от гнёта прошлого – были связаны с самого начала. Они были как две части одной головоломки, и теперь она сложилась, открывая обеим некроманткам тёмную истину.
И если Рэймел де Мортикус не ценил жизнь даже собственной ученицы, которой уделил столько лет своего драгоценного времени, то Ровена была способна дать ей то, чего не способен был он. Совсем скоро они встретятся - не во сне, а наяву. Совсем скоро. Однажды.

Когда Ровена проснулась, она заметила, что чародея уже не было рядом. Похоже, он проснулся раньше, чем она, и уже занимался чем-то более продуктивным, однако воскресительница всё же спокойно привела себя в порядок, оделась и лишь тогда вышла наружу.
- Доброе... утро? - сказала она, всё ещё не будучи уверенной в том, как долго они проспали. Было в этом ощущении неосознанности времени что-то приятное: это означало лишь, что никто не заставлял их торопиться - ни обстоятельства, ни иные обитатели этих мест. Тем не менее, перед некромантами всё ещё стояла ясная задача, по причине которой они вообще оказались в Безымянных Землях: посещение башни Хвади. Удостоверившись в том, что Филиппу не требовалась помощь, шаманка решила сразу же приступить к прояснению рабочих вопросов: она вновь достала из сумки дневник чёрного археолога и вынула из него карту. Перед отправлением следовало внимательно свериться с ней, чтобы понять, в каком направлении нужно было продолжать путь. Идти им, впрочем, придётся пешком, что может значительно затруднить передвижение, как и замедлить общее продвижение к месту назначения. Несмотря на то, что казалось, будто все самые ужасные происшествия остались позади, Ровена не могла знать с точностью, какой сюрприз ожидал её, когда им удастся отыскать потерянную часть пророчества Хвади. Вчера некромантке так и не удалось поделиться своими догадками с Филиппом, однако они могли обсудить это сейчас, за завтраком. Быть может, если всё пройдёт успешно, они уже следующей ночью окажутся в Торговой Лиге? Обнадёживать себя этим не стоило. Воскресительница держала в руках карту местности, а когда она осмотрелась, то обратила своё внимание к самому дневнику, просматривая некоторые записи повторно.
- Надеюсь, что совсем скоро мы будем дома. Сориентироваться будет сложно... главное - не умудриться заблудиться здесь и не встретить очередное подобие Терния по дороге. Второго такого ритуала я не выдержу. - Ровена рассмеялась.

Даже с учётом того, что Ровена осознавала, насколько далёкий путь им ещё предстояло проделать, использование последнего свитка портала для возвращение к реке Ква'Энт даже не входило в список возможных вариантов решения. Этот свиток был необходим им для возвращения, и если использовать его сейчас, о возвращении в Торговую Лигу возможно было позабыть как минимум на несколько недель. Этот свиток был настолько ценным, что некромантка хранила его не в сумке со всем своим прочим снаряжением, а во внутреннем кармане собственного пальто, чтобы наверняка не потерять. Ровена сожалела лишь о том, что не позаботилась о большем количестве таких свитков, когда у неё ещё была такая возможность: теперь же оставалось довольствоваться тем, что имелось. Быть может, некоторые магические свитки хранились в подземелье Рэймела де Мортикус, однако никакого желания возвращаться туда у воскресительницы не было. Она вернётся лишь для того, чтобы уничтожить его филактерию - когда придёт время.
Тем временем Ровена и Филипп приступили к завтраку, и не было более удобного времени для разговора, чем это.
- Знаешь... - начала она говорить неуверенно. - Вся эта история с пророчеством Арона мне совсем не нравится. Я много думала об этом, и... что, если предатель кто-то из нас? Ты или я, другие хранители... я совсем не знаю, что мы будем с этим делать. В пророчестве говорится, что убийца - обязательно чужак из Безымянных Земель, но насколько мы можем назвать себя не чужаками? Учитывая всю ту историю, которую мне любезно поведал Рэймел. Я не верю в это пророчество слепо, но Арон - верит. И жизни его детей для него дороже наших.
Она замолчала, позволяя чародею подумать о её словах.
- Я хочу только, чтобы ты знал: как бы ни гласило это прочество, чьи бы имена ни стояли в нём - твоё или моё - я никогда не причиню тебе никакого вреда. Пророчества и судьба - глупости для суеверных людей.

Тёмные мысли закрадывались в голову Ровены против её воли. Вероятность того, что её теория могла оказаться правдивой, была не слишком велика, однако такая вероятность существовала. Род Хвади возможно было назвать древним родом, как и род де Мортикус: что, если между двумя этими семьями были какие-то параллели? Некромантка невольно думала о том, что будет делать, если больше не сможет вернуться в Торговую Лигу, и все варианты её были достаточно безрадостными. Она понимала, что будь предатель рядом с ней, он бы попытался убедить воскресительницу в своих благих намерениях. Но это делала и она: она говорила Филиппу ровно то же самое, что и он ей. Уверена Ровена была лишь в одном: в её словах не было ничего, кроме правды, и она знала, что то же самое возможно было сказать о словах её спутника.
Им потребовалось ещё некоторое время, чтобы закончить завтрак и завершить все необходимые приготовления для продолжения пути. Дорога предстояла долгая, и следовало быть готовыми к любым происшествиям, которые поджидали их в этой опасной экспедиции.

Прошли сутки, прежде чем Ровене и Филиппу, наконец, удалось добраться до реки Ква'Энт. Вернее, возвратиться к ней, ведь именно здесь в прошлый раз им пришлось прервать свой путь и отправиться во владения Терния. Второй такой ошибки допустить было непозволительно, хоть и следует признать, что подобные обстоятельства мало зависели от самих некромантов. Лодки в их распоряжении больше не было, и отыскать её едва ли представлялось возможным, так что решение оставалось лишь одно: принять нематериальную форму и таким образом переправиться на другой берег. Тем не менее, река была достаточно широкой, и Ровена попыталась примерно оценить, насколько реалистичным мог бы оказаться десятисекундный перелёт на противоположный берег.
- Думаешь, успеем перелететь через реку за десять секунд? К сожалению, бегство в Астрал не работает слишком долго... - воскресительница обратилась к чародею, желая услышать его мнение по этому поводу. Если же никаких возражений или более лучших идей Филипп не выскажет, им следовало совершить упомянутое Ровеной бегство в Астрал и отправиться на другой берег.

Ровена ещё раз посмотрела на реку, а затем на Филиппа. Чародей был несомненно прав: десяти секунд им было явно недостаточно для того, чтобы перебраться на противоположный берег, находившийся, казалось, слишком далеко. И некромантке ничего не оставалось, кроме как сконцентрироваться на идентичном заклятии покрова Смерти и последовать примеру своего спутника. Это было далеко не самым худшим решением, в особенности учитывая тот факт, что воскресительница не могла знать, что или же кто поджидает их на другой стороне. Бесмысленно рисковать не стоило, и этот магический щит способен был обеспечить лучшую защиту, как и обеспечить неметариальность для того, чтобы преодолеть Ква'Энт. Теперь Ровена и сама обратилась в призрака, и им более ничего не мешало продолжить путь.
- Нам всё равно бы пришлось использовать магический щит на той стороне. Думаю, будет разумно поддерживать его всё время нашего пребывания там, хотя... башня Хвади всё ещё слишком далеко.

Желание продолжать экспедицию с каждым днём становилось всё слабее, однако цель была уже почти достигнута, и оставалось преодолеть лишь последние препятствия для того, чтобы оказаться в месте назначения. Ровена боялась того, что могло ожидать её в башне Хвади: в конце концов, на этом пророчестве строилась вся их жизнь и, если в ходе поисков выяснятся определённые детали - невыгодные для них обоих - придётся думать о том, чтобы перестроить свой привычный образ жизни полностью. Воскресительница лишь могла надеяться на то, что пророчество не затронет их лично, но было ясно, что, если в нём говорилось хоть об одном актуальном хранителе Хвади, то грозило это большими проблемами. Проблем, впрочем, у Ровены и Филиппа и так было предостаточно: они даже не разобрались, что следовало делать с филактерией Рэймела де Мортикус, и вот уже новая неизвестность поджидала за углом... в очередной раз пришлось разбить лагерь. Завтра всё решится. Завтра всё закончится.
- Думаю, что здесь не так безопасно, как во всех предыдущих местах, где мы останавливались. - сказала она задумчиво, обращаясь к чародею. - Нужно быть начеку ночью. Не хватало ещё попасть в очередную ситуацию...

- Да, это хорошая идея. - Ровена быстро согласилась с этой мыслью, так как она посетила и её саму: Филипп лишь высказал её быстрее. - Как только начнёт светлеть, отправимся в путь, чтобы не терять времени. Мне совсем не хочется находиться здесь дольше, чем требуется. У меня есть магии Разума и, думаю, я могу оставаться бодрой дольше, чем ты, так что до утра мы справимся.
При помощи заклятия озарение некромантка в действительности была способна избавить себя от сонливости на некоторое время, даже если это и были лишь тридцать минут. Перезарядка этого заклинания требовала около часа, так что в каждую из своих смен воскресительница смогла бы применить его, если бы для этого возникла необходимость. Разумным решением было бы сменять друг друга через каждый час, чтобы не позволить усталости взять верх над собой, однако время Ровены возможно было расширить до полутора часов, так как она была способна справиться с сонливостью лучше, чем Филипп.

Ровене уже начинало казаться, что ничего не произойдёт, и от того, чтобы не заснуть от скуки и утомления, некромантку спасала лишь магия Разума. Однако в какой-то момент воскресительница услышала шум, который стремительно приближался прямо к месту их лагеря. Шаманке удалось собраться с мыслями достаточно быстро, и она поспешила разбудить Филиппа, окликнув его: сделать этого не должно было составить труда, так как качество сна с подобным графиком дежурства было ужасным, и уснуть толком не удавалось; потому и пробуждение должно было быть лёгким. Сама же Ровена подготовилась к сплетению заклинания загробный лик, чтобы нанести наиболее быстрый первый удар; за ним должна была последовать сфера чумы. Если же всё это окажется неэффективным против незваного посетителя, следовало попытаться применить против него изгнание нежити.

Ровена и сама несколько опешила от того, что увидела: она никак не ожидала, что взору её представится эта эльфийка, облачённая в лохмотья, потерянная и совершенно одна. Некротический ожог немедленно дал о себе знать, и девушка закричала, вновь скрываясь где-то в лесу. Судьба её воскресительнице была настолько же безразлична, как и судьба рабов, оставленных в лесу у Терния: из другой стороны леса слышались более угрожающие голоса, которым следовало уделить своё внимание. Филипп также проснулся, и теперь необходимо было решить проблему надвигающуюся на них. Дожидаться появления загадочных существ шаманке не хотелось, и потому она сконцентрировалась на заклинании дух света, чтобы определить их точное количество. После этого, если в её распоряжении было достаточно времени для воплощения своего плана, она намеревалась сбежать в Астрал.
- Я сейчас. - сказала она чародею, намереваясь следовать достаточно типичному для её манеры ведения боя плану, которой Ровене уже удалось удачно применить в сражении с големами два дня назад. В каком-то смысле волну смерти возможно было назвать её любимым заклятием из всех изученных, и именно её некромантка хотела выпустить наружу из астрала, когда будет находиться рядом с неизвестными существами. Следовало лишь быть осторожной и не применить заклятие в слишком опасной близости к собственному спутнику.

Ровена не ожидала наткнуться на отряд дроу. Разумеется, она знала, что они вполне могли обитать где-то здесь, однако отчего-то она думала, что, скорее всего, столкнётся с дикими зверьми, и потому подействовала несколько беспечно, не позаботившись о собственной защите. К счастью, Филипп был более дальновиден, и некромантку окутал щит огня, отражая снаряд, который вполне мог бы стать для воскресительницы смертельным. Тем не менее, волна смерти настигла большую часть отряда, за несколько секунд обезвредив противников. Теперь их оставалось лишь двое, и следовало подойти к бою с умом. Воина, находившегося в некотором отдалении, Ровена решила предоставить чародею; её же собственное внимание должно было сконцентрироваться на дроу, метавшем ножи. К счастью, теперь шаманка могла не бояться очередного удара благодаря магическому щиту, и потому поспешила сбить метателя с ног ударом мысли. Когда дроу будет дезориентирован, в его сторону отправится дыхание смерти.

Похоже, Ровена явно несколько переоценила себя и недооценила метателя ножей: всё произошло слишком быстро, и первое из своих заклятий воскресительница смогла произнести лишь в самый последний момент. Её резко отбросило в сторону волной взрыва, а правую руку и вовсе парализовало от удара молнией. Прийти в себя было тяжело, и единственное, на что была способна шаманка в этот момент - крик банши. Заклятие, к счастью, не требовало долгой подготовки, состояв лишь из двух секунд концентрации и крика: возможно, это и не парализует дроу, однако напугает его, позволив Ровене выиграть время для того, чтобы совершить астральный обман. Ей необходимо было срочно обезопасить себя: с полученными травмами некромантка явна была не способна вести эффективный бой. Тем не менее, удар мысли сбил дроу с ног, а крик банши должен был замедлить его во всяком случае на несколько секунд.

Ровене удалось применить нематериальную форму, и благодаря этому ощущения её несколько улучшились: она обрела некоторую свободу движения и поспешила воспользоваться этим, отправив в своего противника костяное копьё, которое должна была создать, используя один из горящих фиолетовым пламенем смерти трупов... тем не менее, пока некромантка разбиралась с лазутчиком, с её спутником произошло нечто более страшное, чем ранение воскресительницы. Она увидела лишь, что из его груди торчал клинок, и в этот момент ей стало наплевать на собственную жизнь. Выпустив костяное копье, она резко рванула в сторону, направляясь к чародею: тревожные души должны были позаботиться о метателе - в случае, если копьё не поразило его - и окутать его тьмой, застилая обзор. Шаманка устремилась к Филиппу настолько быстро, насколько это было возможно и, оказавшись рядом с ним, бешено стала копаться в собственном снаряжении, ища среди него в первую очередь исцеляющее зелье, а также зелье неподверженности боли.
- НЕТ! Нет! - единственное, что была способна сказать, закричать она в этой ситуации, спешно пытаясь заставить чародея выпить алхимический состав, который и оставался последней надеждой со столь опасным ранением. Действовать одной рукой было неудобно, но Ровену охватил настолько сильный шок, что она практически не замечала собственной боли. Исцеляющее зелье начинало действовать через тридцать секунд после применения, и до этого момента необходимо было всеми силами избежать неизбежного... как сожалела Ровена в этот момент о том, что произошло во время ритуала Нарождения; как сожалела она о том, что не владела в эту секунду тем, что способно было избавить чародея от неминуемой смерти - магией Света! В отчаянии, кое-как заставив Филиппа принять магические отвары - клинок было необходимо извлечь лишь тогда, когда начнётся регенерация - она сконцентрировалась на знакомых заклятиях лечения и великого исцеления, которые не отзывались на её зов... ещё раз и ещё раз, снова и снова, до тех пор, пока Стихия не придёт на её спасение... Ровена смогла противостоять своему предку, освободив возлюбленного из цепких когтей некроманта, и теперь она не могла позволить случиться этому. Что угодно, любые силы для того, чтобы вернуть потерянное...
- Ты слышишь меня?! Прошу тебя, держись! Несколько секунд! Только держись! - в этих словах было столько отчаяния, что воскресительница сама не узнала свой голос. Неужели, всё закончится так глупо?

На лице Ровены отражался настолько дикий ужас, что это невозможно было описать ни одной из известных эмоций: в глазах её застыла тень и казалось, словно она и сама умирает, словно её парализовало изнутри, оборвав все возможные процессы, поддерживающие в воскресительнице жизнь. Она побледнела настолько, что кожа её приобрела абсолютно мёртвый, нездоровый, белоснежный оттенок. Некромантке думалось, что она видит очередной кошмар, сон, и что стоило ей лишь проснуться, как всё вновь встанет на свои места, она не будет видеть перед собой смертельно раненного Филиппа, истекающего кровью - по её вине, по её беспечности и самонадеянности. Движения её были неестественными: она двигалась так, будто была мертвецом, которому отдали приказ действовать любой ценой. Никогда прежде Ровена не концентрировалась на применении своих заклятий с подобным упорством: ей было наплевать абсолютно на всё, что творилось вокруг неё. Существовала лишь она и Свет, который с упорством отказывался идти на её зов... однако в последний момент она смогла. В последний момент, когда любой другой на её месте уже потерял бы веру в лучший исход, вожделенное заклятие высвободилось, спасая чародея от погибели. Оставалось лишь извлечь клинок, нанёсший ему эту едва ли не смертельную рану. Ровена сделала это осторожно, держа в руках ещё одну склянку с лечебным зельем - она готова была истратить весь арсенал своей алхимии, чтобы спасти эту жизнь. Она извлекла клинок, и это было последним, что воскресительница была в состоянии сделать. Её глаза были стеклянными и неживыми, по щекам её стекал поток слёз - она была не в состоянии справиться с охватившей её истерикой. Руки дрожали, она вся дрожала, и не реагировала ни на какие слова, мёртвым взглядом уставившись на Филиппа, всё ещё отказываясь осознавать, от чего только что её уберёг Свет, от которого она посмела отказаться.