Кроме кастетов, нуждающегося в освящении имущества у алхимика не нашлось, и Аладора, завершив все приготовления, присоединилась к остальным отдыхающим. Мисту, который в итоге остался дежурить в одиночестве, это удивило и позабавило, но возражать он не стал, будучи вполне уверенным, что справится и один. Пусть выспится как следует. Главное, чтобы завтра у неё слова с делом не расходились. Мужчина с интересом взглянул на замысловатый светящийся узор на полу, оставленный волшебницей перед отходом ко сну. Судя по тому, что никто из служителей храма не проявил по этому поводу беспокойства, опасности пентаграмма в себе не несла. Миста приблизился и осторожно перешагнул границу. Потревоженный эфир встретил его короткой неяркой вспышкой и успокоился вновь. Уже более уверенно алхимик прошествовал к центру пентаграммы и уселся на пол лицом к выходу из зала, подогнув под себя ноги на восточный манер. С приближением ночи голоса звучали всё реже и тише, часть свечей погасили, а оставшиеся заставляли всё вокруг отбрасывать длинные колеблющиеся тени в наступившем полумраке. Храм погрузился в сон, но внутри него начеку оставались по крайней мере трое - паладин, охраняющий священное пламя в главном зале, его напарник-маг, и, конечно же, Миста. Мужчина оглянулся на своих соратников, убедился, что все трое спят, и, сжав кулаки, едва слышно зашептал.
-Отец наш и хранитель, дарующий свет, пробуждающий жизнь... Не оставь в час нужды слабых своих детей. Укрой нас в доме своём от зла, дай силы и мужества развеять тьму. Пред ликом смерти на тебя уповаем, во имя твоё свершим праведный суд над врагами рода людского. Прими мой огонь, и да не погаснет он в наших сердцах. В поднятой ладони Мисты ярко зажёгся факел, и ближайшие тени испуганно шарахнулись в стороны. Алхимик как зачарованный смотрел на пламя в своей руке и чувствовал, как страх и усталость отступают, а душа наполняется решимостью. Так искренне он молился первый раз в жизни. Возможно, она оборвётся ещё до следующей ночи, но он не отступит. Миста был ничем не лучше любого из многих тысяч жителей города, но судьба столкнула со злом именно его, заставив принять на свои плечи огромную ответственность, и он исполнит свой долг.

Чехарда событий произошедшая с колдуньей за прошедшие, почти, двое суток не могла пройти бесследно для её подсознания. Привычный, размеренные темп жизни дитя природы был нарушен, и ей было не просто со всем этим справиться. Решив хоть на несколько минут отрешиться от реальности, Аладора намеревалась привести мысли в порядок, однако не рассчитывала на то что усталость и переутомление сыграет с ней злую шутку и погрузит её в сон. В начале волшебница просто закрыла глаза, решив прокрутить в голове весь их план который они придумали в таверне. Однако за проработкой деталей она и не заметила как сон поглотил её. Вначале, внезапно всплыл образ старика с площади, которого она случайно толкнула, когда пробиралась к вампиру в толпе. Следом нахлынули чувства которые она испытала после того как решила использовать дух света, все на той же многострадальной площади. Темные пятна, буквально кружили вокруг неё, вселяя тревогу. Расправившиеся крылья за спиной, пронзающая боль в спине, когда энт выдернул стрелу, поочередно всплыли в подсознании. Лица Биатрисс, Фириуса и Мисты - все смотрели на неё с какой-то надеждой и тревогой во взгляде. За тем возник образ Эфраима и Галлоса, с их бледных физиономий не сходила зловещая улыбка. Леденящий голос лорда вампира так и звучал в голове, отчего-то колдунья не могла понять что именно он говорит, но была уверенна в том, что что-то ужасное и зловещее. За тем явился лик Галлоса, с окровавленной улыбкой, тоненькие, красные струйки текли из уголков его рта. Прислужник лорда ухмылялся держа в руке что-то красное и трепыхающееся, колдунья боялась предположить что это было, хотя ответ был более чем очевиден. Её охватил страх, она поняла что находится в том самом особняке, со всех сторон были двери на которых красовались кровавые надписи с подтеками. Это были их имена - всех четверых. Девушка бросилась бежать наугад в первую попавшуюся комнату, за которой было то же самое что и в предыдущей, она ринулась в другую и вновь оказалась там же. Сердце неистово билось от страха и готово было вот-вот выскочить из груди. Этот кошмар был бесконечен, пока вдруг не появился Эфраим и с издевательской ухмылкой на лице не нанес колдунье один единственный удар в область груди. Она почувствовала пустоту внутри себя, тело похолодело, а дыхание остановилось. Не меняя выражения лица, вампир дернул руку назад, и теперь она могла видеть как её собственное сердце сейчас колотиться на его ладони. Она вскрикнула от ужаса и глаза открылись сами собой. Колдунья подскочила на лавке где решила прикорнуть и в ужасе стала озираться по сторонам. Холодный под и легкая дрожь пробежали по её телу и сразу исчезли когда она поняла, что все еще в соборе, в относительной безопасности. Она увидела Мисту, который одиноко сидел и караулил и только сейчас поняла, что её план привести мысли в порядок был не так уж и хорош, как она изначально думала:
- Проклятье! Я заснула! - тяжело дыша, произнесла девушка, нахмурившись. Идея дежурить по парам была очень даже не плохой, собственно она же первой и наступила в эти грабли. Колдунья поднялась на ноги и подойдя к Мисте посмотрела на него, тот держался из последних сил. - Прости, я не думала спать, просто хотела несколько минут побыть наедине с собой, но сейчас понимаю, что план был так себе. Иди спать, я разбужу Фириуса. Мы подежурим, а потом Вы нас смените с Биатрисс.
Она решила проверить состояние пентаграммы прозрения и если уже прошло время её действия воссоздать её повторно.

Аладора в панике проснулась, сбрасывая с себя остатки страшного сна, тяжело дыша и утирая пот. Всё это безумство, что происходило в её голове вполне могло перерасти в нечто большее, сбыться на самом деле. Отринув всё это на несколько минут, девушка осознала, что подвела Мисту и теперь хотела загладить свою вину, отправив его на отдых и самостоятельно разбудив Фириуса. Маг всё ещё дремал на лавочке, будто ничего и не слышал, крепко сжимая свой посох. Миста опустился на лавку и растянулся на ней, пытаясь устроиться на ночлег с удобствами. Вышло кое как, но этого должно было хватить для непродолжительного сна. Биатрисс неподалёку словно что-то бормотала в полудрёме.
Алавена осторожно разбудила огненного мага и направилась к пентаграмме, чтобы воссоздать её повторно. Фириус потянулся, огляделся и, встав с лавки, направился следом за волшебницей. Пентаграмма прозрения вновь засияла на полу, наделяя повышенной интуицией всех присутствующих в зале. Маг подошёл к светловолосой и молча наблюдал за происходящим. Уже близилась полночь, казалось бы, самое подходящее время для нападения вампиров.

Фириус: Что-нибудь произошло за это время? Вы что-нибудь слышали?

Фириус снисходительно улыбнулся, когда девушка рассказала ему о небольшом происшествии, когда она заснула, оставив Мисту в гордом одиночестве, распугивать тени зла. Сейчас молодой воин спал на лавочке, чуть ли не свернувшись на ней калачиком. Биатрис продолжала бессвязно бормотать во сне и её голова всё ниже и ниже клонилась, норовя утянуть девушку на встречу полу. Маг огня быстро, но бесшумно подошёл к ней и осторожно уложил Арбитра на лавку, чтобы та, не приведи Иннос, не свалилась в святом Соборе.
Аладора сконцентрировалась на заклинании, активируя дух света, чтобы распознать тёмную ауру, если она посмеет сюда вернуться. Тишина мягким отблеском пламени разливалась по Собору, не отвлекая кого-то от покоя, кого-то от дел. Но в сердце волшебницы закралось какое-то чувство тревоги, будто что-то неладное должно было вот-вот случиться. Это не давало ей покоя с каждой минутой всё больше, бередя сознание и заставляя оглядываться вокруг всё чаще, а вглядываться всё пристальнее. Полночь. Чувство тревоги только усиливалось, а тонкий голосок интуиции начинал уже явственно разговаривать с блондинкой. Фириус подошёл к девушке, тоже ощущая какой-то душевный дискомфорт.

Фириус: Аладора, тебе не кажется, что здесь душновато?
Маг расстегнул пряжку плаща, разматывая длинные полы, снимая и кладя на пол. Руки его были бледны, но на щеках играл нездоровый румянец, словно он умудрился простыть и теперь болезнь осторожно подкрадывалась к нему. Опираясь на посох, мужчина присел, потирая глаза и уставился куда-то в сторону выхода из залы. В свете пламени его глаза лихорадочно блестели.

Миста со всех сторон был окружён темнотой и полностью растворился в ней. Исчезли без следа вампиры, маги, даже он сам будто перестал существовать.
-МИСТА! БИАТРИСС! Просыпайтесь! Крик Аладоры резанул по ушам, возвращая алхимика в мир, который в последнее время проявлял к нему куда меньше дружелюбия, чем хотелось бы. Мужчина не то сполз, не то свалился со скамьи, но тут же, пошатываясь, поднялся на ноги. Голова казалась налитой свинцом, и сфокусировать глаза в одной точке оказалось не так-то просто. Ещё сложнее было понять, по какому поводу паника.
-Что случилось? Этот совершенно неоригинальный вопрос прозвучал как стон умирающего. Никаких врагов поблизости видно не было, хотя, возможно, Аладора просто спугнула их. Небось половину местных перебудила... Эге, а что это с парнем? Фириус, похоже, находился не в лучшей форме. Миста подумал о ранении, но, приглядевшись, отказался от этой мысли. Вид послушника скорее говорил о болезни, отравлении или какой-то магической дряни. Что бы это ни было, помочь ему алхимик ничем не мог, но этого, к счастью, и не требовалось - полукровка уже бормотала какие-то заклинания, пытаясь вернуть Фириуса в нормальное состояние. Впрочем, одна голова хорошо, а перестраховаться не помешает. Миста вновь вызвал факел - ему всё время казалось, что свечи и лампады дают недостаточно света - и направился к выходу. Не выходя из зала, он остановился и крикнул в проём: "Эй, кто-нибудь! Сюда! Здесь человеку плохо!". И сам себе ответил - "А кому сейчас легко?".

Слова адепта огня не внушили чувство уверенности и волшебница продолжила осмотр:
- Обычная простуда? И давно она у тебя? - нахмурилась девушка. - Я использовала заклинание которое должно было выгнать её из твоей крови, но судя по тебе оно ни как не подействовало.
Полукровка зажгла светоч, чтобы ей было лучше видно и буквально уложив Фириуса на лавку, продолжила осматривать его, пытаясь поставить диагноз. Её наметанный глаз вречевателя, уж наверняка бы, смог хотя бы примерно определить с чем им пришлось столкнуться.
- Да я просто заболел, жарко здесь, слабость какая-то. Это ерунда, мне бы полежать и всё пройдёт. Я вас уверяю, в святом месте всю мою болезнь как рукой снимет. Стоит лишь немного подождать. - пытался сопротивляться адепт.
- Я не сколько не сомневаюсь в святости этого места, но мы если ты ещё не забыл, имеем дело с Мерзотусом и его расчудесной, клыкастой компанией. А если ещё и вспомнить, что во всех нас теперь душистый чай с какой-то алхимическая дрянь, то боюсь, что просто так принять простуду я не могу, - волшебница продолжала осматривать лицо, руки, глаза пациента, считать пульс и тому подобное. - Кроме жара еще что-нибудь чувствуешь? Болит где-то? Трудно дышать? - высыпав новые вопросы на головы Фириуса, полукровка рассчитывала, как можно быстрее понять что с ним происходит. Она снова решила использовать магию природы, сосредоточившись на заклинании длань природы, начала свое колдовство.

Аладора хмурилась, укладывая послушника на лавку и пытаясь распознать в нём зачатки какой именно болезни Фириус умудрился подцепить. На отравление не было похоже, были бы другие симптомы, а так, всё пока что указывало именно на простуду. Жар, лихорадочный блеск, капельки пота, рассеянность и нехватка воздуха, температура повышалась.

Фириус: Мерзотус? А разве его не иначе звали? Но что-то противное, это точно. Дышать? Да, трудно. Болит? Да, Аладора, что-то болит. Внутри, где сердце, словно когти ледяные сжимают. Будто кто-то медленно отнимает у меня частички жизненного огня. Ох, да что же это такое....
Голос мага стал совсем тихим, движения вялыми и слабыми. Он попытался смахнуть пот, что крупными каплями скатывался по лицу, но сил уже не хватало даже на этот простой жест. Фириус бледнел, взгляд глаз потускнел, но он продолжал бороться с неведомой болезнью, которую волшебница так и не смогла определить. Она сосредоточилась и принялась исцелять Фириуса дланью природы.
В это время Миста обратился к Биатрисс, попросив создать голема снова.

Биатрисс: Ну и что, что дежурит стража? Пока нет прямой угрозе настоятелю и Собору непосредственно, они с места не сдвинутся. Если тебе нужно, то это ты и должен прийти к ним за помощью. Ты думаешь, они уже здесь?
Арбитр на время отвлеклась от разговора, концентрируясь на призыве каменного голема. Несколько мгновений и вот уже каменный страж возник рядом с хозяйкой, ожидая приказа, готовый выполнить всё, что ему скажут. Аладора по-прежнему сновала возле Фириуса, пытаясь хоть как-то облегчить ему эту ужасную ночь, но пока что ничего не выходило. Только чувство тревоги усиливалось.

Алхимик уже в десятый раз мерил шагами зал, не находя себе места, и владевшее им раздражение всё нарастало.
-Да, я так думаю - ответил он арбитру.
-И кажется мне, что это опять какой-то умник развлекается с магией тьмы. Возможно, даже тот самый, который устроил взрыв на площади - мы ведь так и не знаем, кто это был. Состояние Фириуса между тем ухудшалось на глазах, и не похоже было, что действия полукровки как-то ему помогают.
-Миста! Найди кого-нибудь!
-Да, уже иду - отозвался мужчина, не дожидаясь продолжения.
-Сейчас, только захвачу кое-что... Подойдя к контейнеру с зельями, он отпер замок, после недолгого размышления изъял на свет "Солнечный источник" и направился к выходу.
-Я быстро, найду кого-нибудь и сразу обратно. Вы тут тоже поглядывайте по сторонам на всякий случай. В одной руке Миста держал светящийся флакон, другой сжимал освящённое оружие, готовый при первых признаках опасности пустить в ход и то, и другое. Осмотр он собирался начать с главного зала, а если там никого не обнаружится, заглянуть в правое крыло собора. Отец Пётр, конечно, запретил гостям туда соваться, но его гнев не казался таким уж страшным по сравнению с перспективой так глупо лишиться огненного мага.

- Так я и знала, - озираясь по сторонам, в поисках неизвестного, произнесла волшебница. - Это чья-то черная магия. - констатировала она. Волшебница обратилась к последнему средству которое было в её арсенале и использовала великое исцеление, проклятье оно конечно бы не сняло, но скорее всего, чуть, облегчило бы страдания адепта. Колдунья озиралась по сторонам, прислушиваясь к тому, о чем ей говорит дух света, в надежде обнаружить источник опасности. Полукровка ни как не могла взять в толк, как именно магия попала в организм Фириуса, но была уверенна в том, что источник находится где-то рядом. - Возможно, нечто укрывается от моего чутья, - все еще продолжая сосредотачиваться на поисках, сообщила колдунья. Ей казалось, что кто-то наблюдает за ними, просто ради праздного развлечения, страшно было от того, что кто бы это не был, он был сокрыт от взора. Внезапная мысль пришла в голову Аладоры и она снова навострила свой посох и принялась колдовать, на сей раз намереваясь использовавь призыв волков. Пара лесных зверей обладали гораздо более чутким слухом и обонянием, а заодно и особым звериным чутьем, которое им бы сейчас очень пригодилось. Появившемся волкам она бы приказала, вынюхивать воздух и найти то, что не доступно взору остальных или по крайней мере, что-то, что кажется непонятным или пугающим. Тревожное чувство продолжало скрести сердце, вызывая тревогу и страх. - Тихо всем, - произнесла Аладора, для того, чтобы самой вслушаться в тишину, а заодно и дать возможность зверям сделать то же самое. Она замерла в центре зала, закрыв глаза и напрягая максимально остальные свои чувства...

Фириус тяжело дышал, но попытался привстать на локте, чтобы занять сидячее положение, ему было несколько неловко, что вокруг него хлопотала волшебница, пусть он и был болен. Но всё же он послушник, маг огня, последователь чистой веры и не должно для него вот так валяться на лавке в Соборе самого Инноса. Но был остановлен Аладорой, которая решила попробовать последнее заклинание, способное хоть немного облегчить магу эту ночь. Мужчину окружило яркое свечение великого исцеления, концентрация была предельной, но Алавена была стремительна в своём желании помочь напарнику по несчастью. Лицо огненного послушника прояснилось, лихорадочный блеск в глазах исчез, но по какой-то причине он тихо застонал и схватился за голову, начиная стонать. В дыхании снова проявились хрипы. Девушка опустила руки, прислушиваясь к интуиции и чувствам. Дух света показывал лишь светлые ауры, три в этом помещении, три в главном зале, две из которых были неподвижны и светились достаточно ярко. Но внутренний взор Аладоры привлекло другое сияние, непомерно яркое, и оно находилось, предположительно, где-то в правом крыле Собора. Именно там, куда запретил им ходить отец Петр. Усиленное предчувствие напомнило о том, в какой опасности сейчас все находятся и волшебница решила прибегнуть к помощи волков. Через некоторое время в зале появились животные, внимательно оглядывающие помещение и глухо зарычав на каменного голема. После слов хозяйки, они притихли и начали прислушиваться, приглядываться к окружению. Один из волков подошёл к Фириусе, лизнул тому обессилевшую руку и тихо заскулил. Второй же волк замер, будто изваяние. Арбитр всё так же находилась в напряжении, не зная откуда ждать подвоха.
Миста проворчал себе под нос, но Фириус уже его не слышал. Представ перед истуканами, решил докричаться до их сознания. Как оказалось, бесполезно. Кажется, для них было особое задание и указания, среди которых было не подчиняться и не реагировать ни на кого, кроме как настоятеля Собора. Потому инквизиторы встретили возгласы алхимика лишь тяжёлыми, будто священный молот, взглядами, буквально пригвоздив его к каменному полу. Никакой реакции, абсолютно. Каждый пытался прожечь взглядом возмутителя спокойствия, который решил спрятаться под крылом Бога, а теперь призывает инквизиторов помочь. Стража вернулась к созерцанию стены напротив, но Миста отметил, что в их глазах проявилось некоторая доля беспокойства и возможно, если и правда что-то случиться, эти истуканы может и пирдут на помощь.

Плевать он хотел на возмущение этих напыщенных болванов. В иной ситуации он, пожалуй, постыдился бы поднимать шум в божьем храме, но жизнь боевого товарища не была для него пустым звуком, и Миста не сомневался, что когда придёт время расплачиваться за грехи, свет Инноса будет на его стороне. Если для того, чтобы заставить молчаливую парочку сдвинуться с места, нужно поднять на уши весь собор, именно так он и поступит, и пусть попробуют его остановить.
-Биатрисс! - позвал алхимик, не тратя время на лишние объяснения. Спрашивать, где настоятель, он не стал, уже поняв, что ответа всё равно не последует. Встретившись с такой странной реакцией, мужчина окончательно укрепился в своём намерении попытать счастья в правом крыле. Фириус говорил, что в другое время ничего особенного там не было, значит, именно сейчас там что-то происходит, скорее всего, какой-нибудь особенный религиозный ритуал. Что бы это ни было, в любом случае там наверняка должны быть и люди, а любое внимание сейчас играло на руку их загнанной в угол компании. Когда стражи увидят, куда он направляется, то, должно быть, проявят больше активности, но Миста не мог себе позволить тратить время на препирательства с ними. Он надеялся, что арбитр сможет разобраться в происходящем и даст ему необходимое время. Из зала, который был отведён им для сна, однако, показалась другая волшебница. Это могло означать, что состояние послушника улучшилось, но алхимик уже не видел её, быстрым шагом приближаясь к своей цели.

Аладора ворвалась в зал, где Миста пытался найти общий язык с инквизитором стоящим на страже, но похоже пробиться до сознания стража ему не удавалось, даже не смотря на всю его харизматичность:
- Миста, ему становится только хуже, я ничего не могу с этим поделать, мы должны найти отца Петра, иначе произойдет самое страшное, - подоспев к охраннику произнесла волшебница. - Он в правом крыле. Боюсь, что придется нарушить запрет на его посещение. - Аладора ринулась вперед, мимо стражей, по направлению к дверям ведущим в запретную зону. На слова Биатрисс полукровка обернулась и коротко бросила: - Кто-нибудь останьтесь с Фириусом, - далее она, не останавливаясь, добралась до дверей отделяющих правое крыло от главного зала и постучалась в них, так громко как только могла. Она понимала, что находится в священном храме Инноса и здесь следует соблюдать должное уважение и проявлять чувство такта, при общении с настоятелем и скорее всего, сейчас, предстоит довольно серьезный разговор с настоятелем, однако выбора у неё не было. Собрав всю свою решимость в кулак, она постучала еще раз и стала ждать что же произойдет, параллельно следя за перемещением светлой ауры находящейся за дверями в правом крыле.

Биатрисс, недовольная, что её то вызывают на помощь, то снова просят вернуться в зал, заворчала, мол, что руководят Арбитром, как хотят, но всё же вернулась к болезненно кашляющему магу, чтобы хотя бы морально поддержать. На её лице отразилось отчаяние и в светлых глазах промелькнула тень страха, но девушка быстро справилась с этим, уводя голема за собой. Аладора, ведомая острым желанием помочь, ринулась в правое крыло, игнорируя всё, что могло бы ей помешать, ведь ей казалось, что отец Петр находится именно там. Но столь яркая аура не двигалась, она находилась на одном месте, не сдвигаясь даже на сантиметр в сторону. Насколько можно быть уверенной, что это именно настоятель Собора Инноса? Неизвестно. Но Алавена была настойчивой и быстрым шагом буквально пробежала мимо инквизиторов и нарушила покой и тишину святого места, принявшись стучать в дверь. На плечо легла тяжёлая ладонь, буквально припечатавшую волшебницу к полу. Блондинка сразу же перестала стучать в дверь и безвольно опустила руку, чувствуя в душе благоговейный страх, заставлявший чувствовать это создание, гордо носящее звание инквизитора.
Миста пообещал Аладоре, что тоже сейчас вернётся к Фириусу, но прежде.... Дотронуться алхимик не успел, потому что его руку мгновенно перехватила рука в перчатке, заставив тут же отказаться от дальнейших мыслей, что-либо проверять. Страж смотрел зорко, пристально, потом медленно отпустил руку молодого человека и вновь принялся разглядывать стену. Аладора лишь услышала тихое "нельзя" за спиной. Инквизитор одним движением жёсткой руки заставил её развернуться от двери и чуть подтолкнул в спину, но Алавена еле удержалась на ногах, толчок оказался достаточно сильный. Кажется, им ясно дали понять, что в правое крыло нельзя заходить. По крайней мере, таким путём уж точно.

Где-то в глубине души волшебница понимала, что просто так ей не дадут зайти в правое крыло и от этого вполне ожидала соответствующей реакции от стражи.  Он "ласкового прикосновения" инквизитора, Аладора чуть не потеряла равновесие едва устояв на ногах, противостоять такой силе она конечно же не могла. Попытки воззвать к разуму были тщетны, достучаться до их сознания мог разве что сам Иннос или настоятель. Вот только как к нему пробиться сквозь этих громил полукровка не знала:
- Плюнь ты на это, нельзя так нельзя - произнес Миста, обладающий куда большим опытом общения с "красноречивыми" инквизиторами. Он принялся искать еще кого-нибудь в храме, однако дух света больше не показывал ни чьих аур, во всяком случае таких которые, по мнению Аладоры, могли исцелить адепта. Эмоции захлестнули её, она не могла бездействовать, пока её друг погибает - это чувство беспомощности угнетало и казалось было даже сильнее страха перед грозными стражами инквизиции. Но одними лишь чувствами тут явно было не обойтись, о чем не двусмысленно намекнули живые статуи. Фириус умирал, а она так и не приблизилась ни на шаг к пониманию того, от чего именно. Полукровка остановилась там где импульс от толчка стражника исчерпал свой потенциал и прикрыв ладонью глаза постаралась взять себя в руки. Ей хотелось расплакаться от всей этой ситуации, но сейчас этому точно было не время и не место. Она старалась отстраниться от нахлынувшей волны эмоций и постараться придумать как ей добраться до настоятеля. Девушка начала методично перебирать все те знания о Инносе, его культе и тех кто поклоняется ему, чтобы попытаться найти подсказку которая откроет ей решение. Что они делают там за дверями? Особый ритуал? Какой? Для чего? Закрытый? Закрытый ритуал у храмовников огня размышляла она, прокручивая в голове все возможные виды богослужения, на которые никто не допускается.

- Да, что с Вами такое? - оглядев молчаливых стражей, громко произнесла волшебница. - В главном святилище Инноса - бога справедливости умирает один из его приверженцев, хранителей веры и последователей великой святыни божественного огня. А Вы просто стоите уставившись в стены и ничего не можете сделать? - она остановила взгляд на том инквизиторе который отодвину её от двери. - А если он там умрет? Как это отразиться на вере простых людей в справедливейшего из богов? Что будет когда узнают, что главный оплот бога огня просто проходной двор для сил тьмы и они могут свободно делать здесь все что им вздумается? Если последователи Инноса не способны защитить своего же послушника в главном храме столицы, то смогут ли они вообще хоть кого-то защитить? - она перевела взгляд на другого стража. - Разве не веру в священный огонь вы должны поддерживать, помогать нуждающимся, нести свет добра в этот мир? Если Вы не видите очевидного, значит тьма уже застилает Ваш рассудок и от этого она только крепнет день ото дня. Вы хранители веры, неужели не понимаете, что дав умереть послушнику в этих стенах ослабите своего бога? Кто будет верить в то что огонь Инноса способен защитить их от мрака если в главном храме, в столице! никто даже не попытался помочь одному из своих? - волшебница снова обвела стражников взглядом. - Прислушайтесь к голосу своего разума! Что он говорит Вам? Помогите моему другу, не позвольте тьме осквернять эти священные стены и творить зло себе на потребу. Защита слабых и помощь нуждающимся разве не это главные постулаты которые доносит до сознания каждого верующего Иннос?
Колдунья застыла оглядывая стражей, пытаясь понять вызвали ли её слова у них хоть какую-нибудь реакцию...