>>> Кабинет №48 - Теория магии

Не теряя времени зря, Лая решила довести все до конца, чтобы этот конец ей не сулил. Первым делом, покинув Аклорию, девушка поспешила к профессору Алану. Ей был неприятен этот человек, неприятен, пожалуй, даже больше, нежели Зик Грейсон. Хотя с Аланом она никогда не позволяла себе подобного поведения, как накануне, в кабинете Теории Магии. Вообще, Лая считала, что выяснять отношения с учителем - признак дурного тона. Ведь как можно в чем бы то ни было критиковать действия кого-то, кто мало того, что сам прожил жизнь, добившись признания и уважения, но и еще помогал развиваться другим? Но ситуация с Зиком была несколько иная... По крайней мере, Лая всячески пыталась себя в этом заверить.
Добравшись до своего образовательного центра, Акелай застала профессора Алана как всегда сидевшим в своем кабинете и яро дискутирующим на тему выдачи и составления правовых санкций представителям торговой элиты с одним из студентом младших курсов. Обсуждение было эмоциональным, как впрочем всегда, если кто-то из студентов, не поняв до конца суть лекции профессора, пытался доказать ему свою точку зрения. В чем-то картина происходящего напомнила Акелай ее прошлое. Ведь когда-то, не так давно, она сама, будучи на первом году обучения у Алана, завела с ним дискуссию на одну из тем его недавних лекций и, естественно, проиграла в бою с одним из высших умов по части правовых норм. Лая улыбнулась. Ее, казалось, не заметили, но это лишь на первый взгляд. Тихо постучав и сразу же, не дожидаясь ответа, Лая открыла дверь и вошла в кабинет, заняв свободный столик у самого входа, как это было обычно принято у профессора Джерома. В ответ на едва заметный кивок-приветствие, Лая получила мимолетный взгляд профессора, знаменовавший, что он ее примет. Но прежде, чем настала та самая заветная минута, Лае пришлось еще пол часа дожидаться окончания беседы двух оппонентов. Девушке с трудом удавалось подавить смешок всякий раз, когда молодой человек, новый студент Алана, в очередной раз высказывал следующее свое еще более далекое от действительности заблуждение, нежели несколькими минутами ранее, иной раз совершенно противореча самому себе. Ответ профессора всегда был жестким, но конструктивным. Своеобразная манера общения, заключавшаяся в потоке сыплющихся на головы студентов оскорблений всякий раз в начале своего обращения к ним, после нового их перла, всегда оставляли в душе неприятный осадок. Но дальнейшая разъясняющая речь по теме обсуждаемого вопроса более-менее смягчала обиду студентов, ибо они осознавали, что в первую очередь пришли сюда за знаниями, а довольный собой профессор в который раз гордился своим умением донести исконно правильное видение предмета до своих безмозглых студентов. Вникая в детали разговора профессора Джерома и молодого, еще совсем зеленого юноши, Акелай на какое-то время отвлеклась от своих проблем и даже вынесла что-то новое и полезное из всего контекста дискуссии. Наконец, профессор и студент пришли к точке соприкосновения. Конечно же, как всегда оказался прав Алан, что, собственно, и требовалось доказать. Пристыженный студент, откланявшись, спешно покинул помещение. Настала очередь Лаи завести разговор на давно открытую тему, а точнее вспомнить некий спорный вопрос, в котором сегодня ей предстояло принять поражение.
Джером Алан (с ударением на второе "а"), тучный мужчина глубоко средних лет, седовласый, с заметно редеющей шевелюрой, глядел на Акелай пронзительным, изучающим взглядом из под квадратных стекол своих очков.
- Приветствую Вас, профессор, - начала Лая, прекрасно осознавая, что он ожидает от нее разъяснений по поводу ее столь неожиданного визита, - я пришла просить Вас об услуге.
Лая вот уже пол года не виделась с Аланом, ибо в этом не было нужды. Сейчас она занималась у Маргарет Кенсингтон, которая считалась ее выпускающим преподавателем, потому консультации по любым вопросам теперь проходили исключительно в ее кабинете. Алан как-то то ли разозлился, то ли огорчился, когда Акелай во время распределения предпочла выбрать своим руководителем профессора Кенсингтон. Забавно, но тогда он громко заявил, что не пройдет и пол года, как Лая сама к нему придет. Так и случилось.
Расплывшись в подозрительной улыбке, профессор в привычной манере обратился к Акелай:
- Так, так, так. Кого я вижу? Мисс зазнайка! Рад Вас наблюдать. - гнусаво потянул профессор - А за какой же такой услугой, позвольте поинтересоваться, может прийти ко мне, к последнему человеку в городе, подобная леди? Вы уверены, что не ошиблись адресом? Всякие женские штучки продают в лавке двумя кварталами ниже. Думаю, у них довольно широкий выбор муслина и корсетов...
В каждом слове профессора сквозил сарказм. Его нелепая ухмылка, ожесточавшаяся с каждой секундой и уродующая его лицо, а так же речь, переполненная колкостями, в очередной раз оставили свой отпечаток на душе Лаи. Она знала, что не стоит ни оправдываться, ни вступать в пререкания. Необходимо было стойко выстоять удар. Молча. Потому, привстав из-за стола, крепко сцепив руки за спиной и плотно сжав губы, девушка застыла на месте, пристально глядя в глаза Джерому Алану. Она как можно покорнее принимала его вызов. Акелай уже представила весь последующий текст, направленный на снижение ее самооценки, который мог бы произнести профессор, как к ее удивлению он смягчился и перешел к обсуждению вопроса, так ее интересовавшего.
- Я следил за Вами, госпожа Нивьери, и знаю, что за последние пол года, что мы не виделись, у Вас не было ни одного стоящего клиента. А это, как мы оба знаем, заметно снижает Вашу репутацию. Смею догадываться, что Вы осознали свои ошибки и пришли просить меня о помощи...
Очередное унижение и да! Через час потраченного на лекции о верности выбора в жизни времени, Лая таки получила рекомендацию от профессора, а затем и бумагу с печатью Алана на оформление временного пропуска, адресованную охране и заветный адрес. Адрес нового клиента, нуждающегося в услугах опытного консультанта в правовых вопросах, проживающего в Верхнем Кольце Иридиума. Теперь дело было за малым - распрощаться с профессором и поспешить к Верхнему Кольцу. Улизнув от профессора лишь через 20 минут, по причинам, не терпящим отлагательств, но так и не объяснив каким, внушив Алану толику недоверия и пренебрежения им, Акелай спешно направилась к воротам наверх.
Добравшись до места назначения еще через четверть часа, девушка предъявила бумагу с печатью профессора охранникам, стоявшим на входе в Верхнее Кольцо. Пока те уточняли все обстоятельства и оформляли пропускной документ, Акелай то и дело озиралась по сторонам, надеясь заметить у ворот фигуры Лоруса и Мэрджери. Где-то за пазухой ее шерстяного платья таилось важное письмо...

Изрядно продрогнув под зимними морозами, проведя несколько часов под Воротами в Верхнее Кольцо и своим странным поведением привлекая лишнее внимание охраны, которая уже часа полтора, как пожелала ей приятных впечатлений от созерцания запретной для посещения низшим классом территории города, Акелай уже было потеряла всякую надежду на встречу с нужными ей людьми, как в поле ее зрения оказался прилично одетый мужчина, довольно таки молодой, что не соответствовало ее ожиданиям. Расхаживая то влево, то вправо, молодой мужчина явно кого-то ожидал. Стараясь держаться от него как можно дальше, чтобы не попасться ему на глаза и тем самым не вызвать лишнего его подозрения, Акелай подошла вплотную к охранной будке. Из окошка высунулся служивый:
- Мадам, Вы битых два часа здесь уже стоите, - лукаво произнес вояка, - не меня ли Вы часом дожидаетесь?
Мужчина, явно находившийся под не самым легким шефе, криво усмехнулся, обнажая местами гнилые зубы.
- Мадемуазель, - автоматически, почти не вслушиваясь в его речь, ответила Лая, но затем, когда смысл всего сказанного этим противным мужланом все же дошел до ее сознания, она резко обернулась.
Первым ее желанием было высказать все, что она о нем думает, но не в ее положении сейчас было устраивать скандалы.
- Возможно, солдатик, возможно, когда, говоришь закончишь нести свою службу?
Акелай усмехнулась так же криво, как накануне это делал вояка, но несколько с другим подтекстом. Не дожидаясь от вояки ответа и не вознамериваясь продолжать подобие беседы, Лая осматривалась вокруг себя. Рядом с девушкой стояла какая-то бочка, она вполне бы могла укрыть половину Акелай, потому не раздумывая долго, Лая шагнула за нее, надеясь в случае случайного взгляда мужчины в ее сторону, укрыться за широкой бадьей, присев на корточки. Затем она уже было почти повернулась всем корпусом в направлении потенциального Крауфа, как неожиданно Лая почувствовала легкий удар по попе. Хотя, легкий - не значит на самом деле, что оно так и было. Под действием сего удара Лая ступила несколько шагов вперед, споткнулась и ища равновесия вцепилась руками в бочку.
- Приходи в восемь, - заговорщицким голосом говорил ей тот самый служивый, похотливый взгляд которого сейчас прошелся по ее телу с ног до головы.
Лая сквозь зубы сдержала свой пыл и негодование. Она понимала, что ей нельзя быть замеченной. Девичьи руки крепко сжали дерево. Она бы сейчас а удовольствие прочла этому болвану лекцию о поведении и нравственности, но один только внешний вид этого хама давал понять, что ничего толкового в его тяжелую голову не войдет.
И как таких на служу берут? Тем более здесь? Не понимаю.
Лая едва заметно покачала головой из стороны в сторону, выражая тем самым свое негодование. Но она отвлеклась...
Едва она повернулась в сторону Крауфа, как она увидела не только его, но и девушку, видимо ту самую, которую он ждала, а следовательно и она - Лая. Мужчина что-то передал девушке. Это что-то блеснуло желтоватым оттенком.
Золото! Как и говорил Дарт.
Продолжая следить за парочкой, Лая сделала шаг, чтобы укрыться за бочкой, которую для этих целей облюбовала, как наткнулась на вояку, стоявшего чуть поодаль от нее и явно все еще ожидавшего ответа.
- Ну что, красотка, как на счет маленького аванса?
В руках служивый крутил один несчастный ржавый медяк. Сложив губы в мятый бантик, он уже тянулся к ней.
Лая кинула взгляд на парочку. Очертания Крауфа уже таяли за Воротами.
- Дьявол! - выругалась Акелай, импульсивно стукнув ногой по бочке. Быстро окинув взглядом местность, она увидела Мэрджери, идущую в направлении нижнего города.
Либо пан, либо пропал!
Последующие действия носили отпечаток сумасбродства, были быстрыми и четкими, что в целом не свойственно характеру Акелай, но жизнь ее круто изменилась еще в конце прошлой недели и она уже успела войти в кураж.
Быстрым движением Лая вознесла руки на уровень груди, затем развела их несколько больше в стороны, касаясь одной ладонью поверхности бочки, и с громким хлопком соединила их вместе. Роса. В подобии чаши, сомкнутой из ладоней, стала собираться вода. Шар все рос и рос. Пора было уже переходить к действиям.
- Остынь! - громко прикрикнула Лая на дерзкого вояку и кинула ему в лицо шар холодной воды.
Гнев исказил лицо служивого. Сквозь зубы он процедил что-то невнятное, но не было сомнений - сие было ругательством.
- Что ты?... Ах ты!... Да я тебя!
Акелай кинулась наутек. Она бежала в том направлении, куда шла наемница.
- Помогите, помогите! - кричала Лая, убегая от своего преследователя, в обиде на нее покинувшего свой пост и уже почти нагнавшего ее.
Поровнявшись с предполагаемой мисс Серфентас, она схватила ее за руку и взмолилась.
- Прошу Вас, помогите, этот человек хочет моей смерти и всего-то за то, что я отказала ему в утехах. Я же порядочная леди! Но что мне делать? О Боги! Пожалуйста, спрячьте меня.
Акелай надеялась, что ее план сработает, ведь она хорошо запомнила слова Льюиса "Борец за права женщин".
А если это не она?...
Лая предпочла откинуть от себя эту мысль, ибо если это действительно не так, ей придется не сладко. Кто тогда поможет спасти ее честь?

Отредактировано Акелай Нивьери (2011-10-30 15:29:22)

Заплетаясь в своих юбках, Лая летела на всех порах, так быстро, как только могла, но и это ее не спасло бы, не окажись на пути тупого вояки наемница, за силой которой можно было укрыться. Лая подлетела к девушке и взмолилась. Тут же сильные руки потянулись к Акелай, но наемница оттолкнула нападавшего ногой, после чего тот рухнул наземь. Послышался гневный поток брани, а затем руки его снова потянулись к Лае. Девушка испуганно отпрыгнула в сторону.
Все было не так, как она предполагала. Намного страшнее, намного. Одно дело нарисовать себе в уме картинку, а другое - стать ее участником. Акелай, совершая столь безрассудный поступок, действовала импульсивно, она поддалась глупому минутному желанию, откинув мысли и даже не позволяя себе взвесить все за и против.
С другой стороны, - думала Лая, - стой я там и рассуждай о плюсах и минусах, эта дамочка уже скрылась бы из виду, а вояка...
Акелай презрительно посмотрела на мужлана, прижатого к земле изящной, но крепкой ножкой девушки-наемницы.
А этому вояке пришлось бы дать свое.
- Ты цела? Он тебя не обидел?
Лая посмотрела на спасительницу. Все же ее план сработал - она остановила ее и избавилась от назойливого "ухажера", который сейчас, поверженный и пристыженный, отползал от них подальше.
- О, благодарю Вас, сердечно благодарю, - взмолилась Лая, - да уж, действительно. Но что можно говорить о безопасности, когда люди, призванные защищать берут и сами нападают? Представляете, этот негодяй говорил мне всякого рода непристойности и еще возжелал, чтобы я... - девушка запнулась и какое-то время молчала, а затем с прежним пылом продолжила -  Я как раз направлялась на консультацию, когда один из охранников, вот этот гад - Акелай указала пальцем вслед удалявшейся фигуре, потиравшей поясницу, - когда он принялся отпускать мне грязные комплименты. А когда же я прочитала ему лекцию на тему нравственности, он стал что-то говорить о том, что мои документы не в порядке и предлагал все уладить полюбовно. Представляете, какой нахал?! И это как раз в то самое время, когда я забыла свои окуляры дома и не могла утереть ему нос, ткнув пальцем туда, где ясно было написано с какой целью, куда и зачем я иду, а так же указать на удостоверяющую подпись.
Все то время, пока Акелай говорила, она судорожно перебирала в голове строчки из романов, прочитанных ею однажды летом, собирая по словечку единую картину ее собственной наигранной сцены опасности. Зачем-то она придумала эту историю с окулярами, наверное, для того, чтобы показаться наемнице еще более беззащитной, чем она есть. Теперь Акелай как-то по глупому смешно щурила глаза, отыгрывая роль плохо зрячей. После небольшого молчания, Акелай продолжила:
- А этот проходимец, элитный охранник, после того, как я презрительно отвергла его предложение, схватил меня за талию и плотно прижал к себе. "Чего ты тут из себя строишь?" - спросил он меня. Строю! Представляете! Да как он мог? Ну я кончено же взяла, двинула ему в промежность и кинулась наутек, едва только его хватка ослабла. Пришлось, правда, вернуться обратно и вырвать у него из рук документы. Видимо, к тому времени он уже оправился от боли, потому как он начал за мной бежать. А тут Вы. О, еще раз благодарю Вас! Если бы не Вы, я не знаю, что бы со мной стало.
Акелай схватила девушку за руку и принялась крепко ее сжимать в знак признательности.
- Спасибо, еще раз спасибо. Мое имя Акелай. Акелай Нивьери. О, скажите, незнакомка, кто Вы и что я могу сделать для Вас?
Со стороны можно было подумать, что Лая сумасшедшая, но она прекрасно осознавала, что ей необходимо узнать имя девушки. Она представилась первая и если наемница не последует ее примеру и не пойдет на контакт, придется придумывать нечто радикальное.

Лая была несколько раздосадована тем фактом, что ее маленькая актерская игра была раскрыта.
- Да, Вы правы, вижу я отменно, даже не знаю, зачем я наврала? - Лая пристыженно опустила взгляд на землю, - Модно? - резко подняв голову и посмотрев наемнице в глаза, девушка улыбнулась, - Отчего же не идут? Мне вот говорили, что за увеличивающими линзами глаза выглядят как-то по особенному привлекательно, что нравится мужчинам. Врут?
Акелай перешла на женские темы для разговоров, включив всю свою харизму, обаятельность и просто умиляющий девичий характер, а также вспомнив все слухи, которых только не слыхивала от своих соседок. Возможно, она делала это для того, чтобы замылить глаза, запудрить мозги, рассеять внимание Мэрджери. А может просто оттого, что ей приятно было хоть какое-то время поговорить на пустые, отвлеченные от последних событий темы. Меж тем, Мердж не спешила называть своего имени, но представилась, как Огненный Хлыст, что не могло не радовать Лаю.
- Наслышана? Быть может... - девушка сделала небольшую паузу, о чем-то задумавшись, со стороны было похоже на то, что она перебирает в голове информацию касательно незнакомки, но она думала о другом - о том, как вести игру дальше, - Нет, не припомню. Но согласитесь, Вы выделяетесь из толпы. Такая уверенная походка, статная фигура, сила в каждом движении, а эти черты... - Лая всматривалась в облик Мэрджери - Вы случаем не аристократических кровей? Вас выдает подбородок. Странно. - задумчиво потянула Лая -  Да впрочем, сие не важно. Я с радостью приму Ваше предложение, если Вас это конечно же не затруднит на самом деле. Знаете, последнее время действительно страшно ходить одной по городу. Раньше меня хотя бы встречал отец. Такое случалось редко, но все же случалось... - Акелай поникла и загрустила - Он пропал, ни весточки, ни капли информации о нем. Растворился в пространстве, в погоне за очередным источником религиозной ереси. Он у меня, знаете ли, при Духовенстве... Был... - после короткой паузы промолвила Лая.
Она сейчас старалась по максимуму втереться в доверие наемницы и использовала любую лазейку. Ныне она выбрала путь побратимства, если можно так выразиться. Помнив каждое слово о Мэрдж, услышанное из уст Дарта, она сейчас играла на схожести их судеб, ну или хотя бы происхождения. Все же она надеялась услышать от Мэрджери ее имя. Это было бы куда приятнее, нежели разоблачать ее самостоятельно.

Акелай понимающе кивала головой на каждое новое слово-воспоминание девушки. Имени своего наемница так и не назвала. Лае взгрустнулось. Ее уловки работали лишь на половину. Но ради дела стоило продолжать.
- А я и не говорила о всякого рода уловках, которыми ныне так злоупотребляют модницы, - энергично выпалила Акелай после длинного монолога девушки, как-будто бы даже не слушала ее, - я говорила о том, что все же многим легче цеплять себе на нос ужасно толстенные линзы в жуткой, порою неудобной оправе с мыслью о том, что это якобы увеличивает глаза, делает их выразительными, что нравится мужчинам. Представляете, как туго приходится девушкам, не отличающимся особой красотой, которым еще и очки доводится носить. Хотя, думаю, доведись и первой красотке нацепить на себя это орудие пыток, даже если и оно облегчит ей неким образом жизнь, она все равно будет в припадке. Да, да, Вы, возможно, снова окажетесь правы, если вот прямо сейчас скажите о том, что все зависит от мироощущения, уверенности в себе и манере себя подать. Я не спорю, это верно. Но не всем дано чувствовать себя королевой в лохмотьях.
Лая не теряла времени зря и все то время, пока она говорила, она по знакомым улицам вела Мэрдж в свой дом, периодически указывая рукой направление.
В ее белокурой головке иногда зарождалось рациональное зерно сомнения. Сомнения в благих намерениях наемницы.
Мало ли что им уже известно о нашем с Зиком мероприятии. Вполне может быть, что они так же собирали информацию. Хотя о чем?... Может быть и не собирали. Тогда у нас есть преимущества...
Как бы там ни было, следуя привычке, Лая решила откинуть дурные мысли.
- В гостинице? В течении полутора года? Ну надо же! - воскликнула Лая - Это должно быть несколько неудобно. Да и дорого?
Непонятно было, то ли это был вопрос, то ли утверждение-догадка. Тем временем девушки уже были почти у самого дома.

>>> Дом Акелай Нивьери

----------------) Казармы. Нижнее кольцо.

Что ж, вернув паспорт на место, Айт позаботился прежде всего о том, чтобы попасть туда, куда собирался. Рокслею как таковому вход был запрещён, но что он, на почте не работал, что ли? Вот и теперь не составило труда снять идиотский маскарад, сбегать на почту, связаться со старым, в прямом и переносном смысле, знакомцем, и получить у него после получаса "делового разговора" о бабах, происходящем в городе, а так же собственно о деле, накладную бумагу и небольшой ящичек, подписанный на имя одного крайне богатого алхимика, "наверху" и обитавшего. Это который Марк Доусон. Потом -- заскочить на рынок и раскошёлиться на пару десятков склянок. Потом можно было снова напялить на себя девичий костюм (можно? о да, спасибо за разрешение... к сожалению, необходимо) и идти испытывать удачу в очередной раз...
С тяжёлой душой Айт подходил к воротам, торопливым шагом обгоняя прохожих. Было почти шесть вечера, почти стемнело, и Рокслей боялся не успеть до закрытия ворот, хотя, по идее, Верхнее Кольцо охраняется круглосуточно, да и с учётом нахождения здания театра именно в акрополе -- должно закрываться дальше. Хитрый полуэльф решил прийти чуть пораньше условленного времени, чтоыб осмотреться самостоятельно. Возможно, девушке, согласно придворному этикету, и не подобает проявлять смекалку в подобных вопросах
Надо было вместо кинжала попросить у Крейсона пропускное письмо... -- с ужасом думал Айт, глядя в сторону стражников. В груди как засел предательский холодок страха, так и не исчезал, но когда подошла его очередь проходить в ворота, наглости, свойственной определённой категории работников, в которую относилась и почти половин всех почтальонов, не потерял.
-У меня посылка срочная! -- воинственный голосок, изменённый под девичий, предупредил вопрос стражника. Тот выглядел усталым и сонным, так что удалось пройти почти без вопросов.
-Почтальонка, чтоль? Кто вас наверх таких посылает? С почты разрешение есть? -- видимо, дежурный маг куда-то отлучился, и стражник позволил себе больше вольности. Нужно сказать, он был наиболее добросовестен из всего караула -- один так вообще курил на виду у всего честного народа, этот хоть документы спрашивал.
Ну да, адепт давно знал, что в каждой группе из трёх и более людей точно не будет совершенно разных -- как минимум одна "красная нить", которая связывает всю компанию воедино, будет прослеживаться очень чётко. Разительно отличаются... эти товарищи, и те, с которыми общается Крейсон. Эх, таких бы О'Нейлу в "гвардию" -- вот с какими подчинёнными ему бы расцвести...,
-Да, вот, пожалуйста... -- Айт показал накладную и разрешение. Правоохранитель кивнул, а потом неожиданно расплылся в гадеькой улыбочке и сделал шаг навстречу "почтальонке Эмили".
-Эй, а пошлину кто платить будет?
Пошлину от слова "пошлость"? Вот чтоб тебя... мало мне придурков? Или нет, и впрямь денег требует... -- взгляд оппонента не был сальным, но в этих глазах читалось предвкушение пары-тройки медных монет. Обойдёшься, тараканище! Нет у меня денег. А если бы и были, я их не для того зарабатываю, чтобы тратить вот так, и так слишком много должен...
Зашипев и метнувшись в сторону, прижимая к себе "драгоценный ящик с драгоценным грузом", Рокслей пискнул в ответ, тонко, по-девичьи...
-А иди ты знаешь куда? -- после чего развернулся, и счастливо избежав преследования -- кому нужна сопливка с почты, а вдруг у неё там и постарше, и покрепче товарищи имеются, да и что с неё взять, кроме медной монетки и сомнительной красоты? -- помчался прятать посылку возле таверны, где ещё с памятной драки приметил уютный закуток, и далее -- на место встречи, которое изменить, как известно, нельзя...

-------------------) Оперный театр Иридиума.

<<<Сад
-В верхнем кольце проходит заседание магистрата по поводу распространившейся эпидемии. Доступ для студентов в верхнее кольцо на время заседания закрыт в целях безопасности. Поворачивайте назад. - сказал Арбитр. Кепеа не спешила так просто останавливаться. Возможно, тут помог бы блеф...
- А если мне необходимо попасть домой? Разве вы не можете пропустить меня и моих друзей? - и показала карточку, дабы уверить, что её приёмный отец живёт именно тут. Тут она решила использовать очарование. Как - никак, а блефовать долго не получалось. - Мы не навредим никому, честно! Пожалуйста! Мы же ненадолго! И постараемся не попадаться никому на глаза. Неужели от нас может быть так много неприятностей? Вы же видите, мы не заражены "Благодатью"? - и невинно улыбнулась. Надеюсь, поможет. И всё - равно, я просто так не здамся! Смотря прямо в глаза Арбитру, она ждала его реакции и ответа. Возможно, он не клюнет. А может, пропустит всё - таки...

Отредактировано Кепеа Диаз (2012-06-25 18:54:53)

Кепеа огрызнулась, подобно волку, упустившему добычу.
- Не называй меня милашкой! - прям - таки рычащим голосом сказала она. Много чувств томились в ней. Ей совсем не хотелось, что бы кто - то напоминал ей о приёмном отце.Только повернись ко мне спиной, разорву на части! - тихо рыча, возможно, про себя, подумала она. И что ещё может быть... Святой Аданос, даруй же мне идею! - мыслями обратилась она к богу своей стихии. Но идеи не последовало. На лице всё - же появилась маска - опять холодная. В такт с окружающей средой, ясное дело. Конечно, срыв, произошедший ранее, был совсем некстати, так как совершенно разбил представления о "милой, доброй, наивной, беззащитной вифрэйке", однако это лишь предотвратило второй взрыв, уже эмоциональный, а не внешний. Однако Кепеа предпочла сдержаться. Инстинкты волка, которые в отдельных случаях даже руководили ей, могли так же и навредить. Хвост нервно покачивался, для понимания, что ледяная маска - лишь маска, не её состояние. Уши оставались в неподвижности, как будто прислушиваясь.-Завтра будет уже поздно. - тихо, но сквозь зубы сказала Кепеа

Отредактировано Кепеа Диаз (2012-06-20 19:08:24)

Окресности.Сад>>>
Путь обратно был куда как спокойней. Хотя нет, не очень. Снующие туда-сюда патрули и суровые взгляды представителей закона заставляли держаться в постоянном напряжении, по-крайней мере Валлора. Мало ли чем может не угодить группка учеников стражам порядка. И в свете последних событий неудивительно, что некоторые вопросы могут возникнуть, да что там, возникают в головах у патрульных. Зато удивляло другое - куда делись гвардейцы, и как одноглазый успел так удачно проскочить до "смены караула". Кстати, последнее не могло не радовать.
Заговорил один, потом другой, затем к разговору присоединилась Кепеа. Валлор молчал. Как партизан. Медленно оглядевшись, оценив магов-стражей, Вингрент продолжал стоять и наблюдать, подмечать всякую мелочь в поведении арбитров или окружении. Спокойно, без суеты, никак не выдавая своё недовольство ситуацией. Некий план начал уже вырисовываться, но тут вифрэйка выдала то, от чего ему аж стало не по-себе.
- Не называй меня милашкой!
Покосившись выпученным глазов на Диаз, Валлор мигом среагировал - протянув руку в сторону вифрэйки, шагнул вправо, вставая между ей и арбитром, одновременно стараясь и защитить, и убрать с глаз долой возмутительницу спокойствия, при этом Вингрент следил за действиями мага. Арбитры - это не клоуны, шуток, тем более таких, не понимают.
- Молчи...
Но, к счастью, страж отреагировал куда как мягче, чем рассчитывал адепт, Сириус же поспешил сгладить оставшуюся неловкость.
- Пожалуйста, ради Инноса великого, пропустите хотя-бы её в храм светлейший...
- Сэр, проявите капельку милосердия, пусть хотя бы в этот день она побудет с друзьями... пусть в молитве, но побудет... - голос в нужный момент даже дрогнул, не ожидал одноглазый, что получится, но умоляющую мину строил старательно и даже рукой взмахнул для пущей убедительности.

Отредактировано Валлор Вингрент (2012-06-20 23:45:04)

Арбитр внимательно посмотрел на Сириуса, на Валлора, особенно подозрительно на Валлора, после чего вновь перевел взгляд на девушку, теперь уже понимающий, не смотря на жесткие черты в её лице.

Арбитр: А вы то зачем за ней увязались, господа? - Сделал свой последний выпад страж порядка.

Сириус: Понимаю сэр, нынче очень опасные времена, опасно ходить в одиночку по улицам города, даже для Мага. - Сириус убедительно намекал, что они лишь согласились проводить Вифрейку до храма. Арбитр кивнул, соглашаясь, после чего махнул рукой.

Арбитр: Час. Не больше. Если вы не вернетесь к этому моменту, или выкинете что-нибудь, клянусь Амунисом, я лично отдам вас под суд трибунала. - Грозно взглянул на троицу маг, после чего отошел с дороги, давая проход.

Сириус: Благодарю вас сэр, да не отвернется от вас благодать господня.

Перемещены:
Кепеа, Валлор >>> Собор Инноса

Отредактировано Нейтральный персонаж (2012-06-21 17:09:45)

С каждым шагом прочь от дома, с каждой минутой продвижения по тёмным полупустым улицам всё больше хотелось спать, пить и есть. Так хотелось, что даже горстка снега, подобранная по пути и растопленная в ладони, оказалась желанным глотком живительной влаги. А там даже как-то полегче стало осмысливать происходящее... впрочем, это, как ни странно, не упростило текущий момент. Нелегко чувствовать себя идиотом, ответственным за жизнь маленького ребёнка, доверчиво и послушно следующего за тобой.
В частности, Айт метался по поводу заявлений товарища Тени, и по поводу целесообразности. Говорить Римме? Отмолчаться? Ну вот как я ей вот это всё буду объяснять? Она же совсем ребёнок. С одной стороны, вроде как ей совсем не нужно знать, где я пропадал, да что тут творилось, да откуда такие сведения. С другой стороны стороны -- обещал ведь объяснить в общих чертах, что происходит. Да и она ж сразу поймёт, что ей врут. Или говорить ей, или не говорить. Нет… сказать всё-таки надо. Пусть анализирует, обдумывает, сопоставляет.
В общем, пока малышка не прервала его метаний, Айт даже не знал, с какой стороны подойти к объяснению, чтоб, как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Для профилактики мысленно самообругавшись, адепт повёл рассказ так, как делал всегда: от балды.
-Будь краток...
-Нет, не волнуйся, умирать мы сегодня не будем, -- задумчиво ответил Рокслей, подбирая слова, чтобы объяснить ребёнку всё, что произошло. -Думаю, что на фоне рассказов о "благодати" сплетни о маньяке из верхнего кольца коснулись только тех, кого они коснулись... но если кратко, то этот абсурд выглядит так: свихнувшийся маг разума похищал людей, -- хитрый полуэльф всё же предпочёл умолчать о том, что видел в подвале. Ни к чему засорять ребёнку голову жуткими рассказами, захочет -- конечно, сама додумает, но в красках вряд ли вообразит просто потому, что не видела.
А может, и нет... Айт призадумался, вспоминая рассказы сестрёнки о воспитательных методах отца. Потом спохватился, восстановил мысль, продолжил вполголоса. На улицах, конечно, пусто, но у стен вполне могут случайно вырасти уши. Такие рассказы обычно являются очень большим секретом, как это было в случае полуэльфа.
-Зеркальце, которое я тебе отдал (потом научу им пользоваться), принадлежало этому самому маньяку, с его помощью он обманывал людей, выдавая себя за кого-то другого. Потому-то его и поймать не могли. Ну... даже несмотря на то, что совершенно левый человек вмешался, в итоге его поймали... и то хорошо. Запомни на долгую жизнь, солнышко: не полагайся на исполнительную власть. Будь себе сама исполнительной властью!
Последняя фраза Рокслея чуть не сорвалась на шипение, и повисла ещё одна короткая пауза. Резкая вспышка далеко не дружеских чувств к иридиумским исполнительным властям (та самая вечная и неизбывная злоба простого гражданина на карающую руку закона, в случае Айта ещё и усугублённая судьбой матери, и приправленная ночью в камере предварительного заключения и последующим столкновением с О'Нейлом), требовала немедленно поднимать бунты по всей стране. Но... стоило немного помолчать, сжать-разжать кулаки, и злость улеглась, успокоилась, затаилась до поры до времени.
-В общем, удалось мне свалить оттуда по-тихому, пока потерпевшие маньяка страже сдавали. За углом меня отловил некий человек, он представился, как Тень, друг этого маньяка. А дальше всё как в плохой беллетристике: он, мол, организовал маньяку наводку на меня, благо уверен был, что я смогу победить этого типа. Когда его надежды оправдались, – адепт уныло хмыкнул, мол, вот тебе и глобальная политика. – Он якобы в благодарность рассказал мне, что надвигается какая-то хрень. Не знаю, которая именно, но это явно будет нечто массовое. И ты знаешь, я склонен ему верить.
Хоть бы предупредил, что ли, с чем оно конкретно связано. Внезапно встанут из комы все облагодаченные, и пойдут штурмовать овощные лавки? Сомнительно. Ну ладно, и на том спасибо.
Дальше шли в тишине. Рокслей крепко взял свою малышку за руку, и повёл вперёд, через заснеженные тёмные улицы, немного сбавив шаг и подстроившись под скорость сестрёнки.

Свет в конце туннеля! То, что свет виднелся скорее в конце улицы, и самый обычный уличный фонарь был его источником, ничего не меняло. Даже наоборот. Если добрались до хорошо освещаемых улиц, то обычно это значит, что близко ворота в верхнее кольцо. Минут через десять брат и сестра действительно вышли к воротам. Неприступный массив, казалось бы, но всякий гражданин Иридума знает: дырку в этом массиве можно прожечь звоном монет или шорохом документов. Жаль, нет ни того, ни другого, ни хотя бы просто ведра кислоты...
-Вот и пришли. Даже если ничего не случится, тебе лучше пересидеть в храме. На всякий случай, -- Айт, отпустив руку сестрёнки и сделав выражение лица а-ля табурет, подошёл к воротам поближе. В девять вечера ни один сумасшедший (кроме тех, кому действительно оно надо) не шляется по карантинному городу, было бы неудивительно, если бы обоих стража заметила издалека...

Лицо арбитра, радушно вышедшего навстречу незваным гостям, выражало одну-единственную эмоцию, которая только и может преследовать честного трудягу под конец рабочего дня - "к чёрту всё, и работу это особенно!", говорил тусклый взгляд констебля. Айт даже проникся к нему братско-товарищеским сочувствием. У самого, что ли, работы нет? Чего на стража-то злиться? Одни и те же проблемы у всех, потому что одни и те же человеки живут в одном и том же государстве, и следуют, желая того или не желая, одним и тем же законам.
Ведь, в конечном счёте, именно закон регулирует жизнь человека в настоящий момент. Именно наличие закона определяет всю жизнь человека. Можно быть по одну из сторон закона, но нельзя быть вне е. Если нет хоть какого-то закона, от которого надо отталкиваться при суждении, если нет пусть даже внутренних расплывчатых границ, то действительность становится расплывчатой. Прекращаешь видеть хорошие и плохие стороны поступков, прекращаешь оценку происходящего, даже действовать прекращаешь, потому что не знаешь, в какую сторону идти. Кстати, нечто похожее и с Архитектором случилось... сценарист низкопробный. Вроде как в беду попал, но почему-то его не жаль совсем...
-Вечер добрый. Римма! - старший братец коротко кивнул в сторону ворот. -Подойди сюда поближе, пожалуйста. Ребёнку надо бы попасть в храм Инноса.
Последние слова адепт договаривал, уже обращаясь лично к арбитру. Многовато лирики, с сожалением вздохнул Рокслей, спокойно протягивая документы сестрёнки сегодняшнему стражезаменителю. Свои он придержал при себе - всё равно не пустят, нечего лишний раз нарываться. Не очень-то хотелось неудобных вопросов арбитра, особенно в присутствии малышки. Хотя... если захочет и если будет знать, кого можно пускать в верхнее кольцо, а кого нельзя, то вполне может и спалить.
Ну вот какое после подобных подозрений сочувствие к человеку? Резко улетучилась вся симпатия. Айт понимал, что не вполне контролирует свои эмоции, но не слишком-то адепт в этом нуждался. Полуэльф слишком устал от игр разума, чтобы вести долгие психологические манёвры.

Отредактировано Айт Рокслей (2012-09-23 15:43:53)

Разум, холодно и безукоризненно аргументируя, доказывал, что надо отправить Римму в храм. Сердце, интуиция и прочие гуманитарные места сознания в голос утвержадали нечто обратное: хватать сестрёнку, не извиняться перед арбитром за беспокойство, и бежать из города вообще... так быстро, насколько это возможно. Айт доверял своей интуиции, но ещё более внимательно он прислушивался к доводам рассудка. По крайней мере, обычно. Сейчас адепт разрывался между двумя голосами собственного сознания.
Наконец, решился. Господи, Иннос, заступник справедливости, хранитель пламени, сбереги это дитя, защити её, обереги своей рукой... молитва, которую частенько читала Клара, приходила на память, и молился Айт действительно искренне, как можно молиться только за действительно любимого человека. Адепт с трудом представлял, что будет, если ещё и сестрёнка сгинет, но догадывался, что ничего хорошего за этим не последует.
Сколько бы ни прошло времени и не свершилось бы дел, вверяю душу мою Тебе, Господи, на веки вечные, и прошу: заступись за тех, кто приходит в Твой храм, ища Твоей защиты и справедливости...
В конце концов, полуэльф верил в богов сильнее, чем в собственные силы. Он знал, что если случится что-то, что повергнет в хаос здоровущую столицу, то тут борись не борись - рано или поздно задавит. В храме же обычно в наличии и прихожане, и служители, и воины. Римме будет где спрятаться и за кого схватиться.
Всё это время, пока арбитр рассуждал о паршивом времени и паршивом месте, и задавал какие-то формальные вопросы, Рокслей не отпускал руку сестрёнки. Наконец, последний вопрос... к горлу подкатил ледяной комок, руки сами собой сжались, и сжать руки в кулаки только ладошка Риммы в собственной руке. Ну и хорошо, а то подумал бы арбитр, что Айт ему морду бить собирается, и обиделся бы вплоть до задержания с применением силы. Неприятностей не оберёшься от мнительных госслужащих.
-Беги в храм, солнышко, и никуда оттуда не уходи, - прижав малышку к себе, и слегка коснувшись губами её тёплой щёчки, старший братец подтолкнул девушку к воротам. -Я вернусь за тобой утром. Не бойся.
Улыбнувшись своей девочке на прощание, и проконтролировав, чтобы она ушла, Рокслей в меру вежливо попрощался с арбитром, и испарился в сторону одной из улиц, не разбирая дороги. Ну вот. Теперь осталось дождаться утра, и всё будет хорошо.
--------Городская площадь

Иногда Скай приглушенно вскрикивала, но скорости не сбавляла. Босые ноги, не протестовавшие против ровных полов замка и министерства, против мягких снежных сугробов, чувствовали каждый камешек на дороге. И каждый камешек впивался, казалось, в самое незащищенное место. Неудивительно, что несмотря на всю свою скорость и легкость, эльфийка мчалась одной из последних. Остановиться бы, смастерить что-нибудь да хотя бы изо льда, лишь бы ноги не отбить, да времени нет... И вот снова припороженный снегом булыжник, который она бы и не заметила, будучи в сапогах, приходится точно на пятку, и та посылает острый разряд боли к позвоночнику. Маласса, до академии неблизко, долго ли еще она сумеет так бежать?! И ведь не скажешь теперь: «Профессор, стойте, да ну ее, эту нежить, я тут та-а-акую обувную лавочку знаю!» Но не носить же с собой запасные сапоги, вдруг опять маньяк с травой попадется? Сказать кому, как потеряла – ну не поверят же. Сама бы не участвовала, тоже сочла бы бредом. Удалось отделаться от черного мага старыми сапогами, ага.
Когда впереди выросли ворота верхнего города, внешне совершенно невредимые – сюда-то Зика без лишних вопросов пускали, потому и стояли незыблемо – эльфийка стискивала зубы, сквозь которые вырывались судорожные вздохи и сдавленные проклятия. Нет, что ни говори, а разносящий министерство историк это воспоминание еще ярче заговора тайных. От боли на ура отвлекают. Он, кстати, бежал первым, первым и остановился, всматриваясь в морозную дымку.
Скай застыла на месте. Вместо стражи, дотошно проверяющей пропуска у новичков и знающих всех более-менее постоянных обитателей академии и верхнего кольца, вахту на воротах несли неупокоенные. Бродили они по самым разным траекториям, всем своим видом намекая на недоступность для прогнивших мозгов понятием дисциплина, зато твердо вознамерились возместить качество количеством. При самых оптимистичных прогнозах пройти мимо без боя не удалось бы. И вроде надо было расчистить дорогу, положить десяток трупов, но... Скай не могла. Не могла заставить себя действовать и просто стояла на месте, не способная оторвать горящий ужасом и омерзением взгляд от нежити. С беспомощностью, напоминавшей о детских кошмарах, переводила взгляд с одного умертвия на другого и незамечала, как трясется во внезапном ознобе. И это она, маг воды не из самых слабых в Аклории. Подойди в это время кто со спины, получил бы эльфийку тепленькой и тихой. Будь она одна, оцепенение прервалось бы разве что стихийным всплеском, да и то лишь когда умервия вплотную подошли бы к девушке, но сейчас еще оставалась надежда, что остальные окажутся не настолько трусливы.
Приключений отныне хотелось только в книжке, сидя в теплом кресле с кружкой чая. Пусть они достаются сильным магам и смелым воинам. Как ни горько было это признать, но Скай лишь в собственных мечтах оказалась сильной и смелой. Она, может, и смогла бы драться, да только никак не могла заставить себя начать, сделать хоть что-нибудь.
Мама, мама, мамочка...