Свернутый текст
Обоже, это графоманство в терминальной стадии)
- Не хуже, не хуже, - с готовностью эхом отозвалась оборотница, спрятавшись Рокслею за спину и по всем правилам этикета предоставив джентльмену возможность получать тычки от идущих навстречу людей и нелюдей.
Во-первых, она всегда была неисправимой патриоткой. А во-вторых, пытающийся не выносить сор из своей избы или хотя бы не выливать помои из окна на соседей родной город-государство даже со стороны казался ей куда привлекательнее откровенно рабского, находящегося под оккупацией ассасинов и по уши погрязшего в их же разбое и мародерстве Шедима, который регулярно «снабжал» Лигу преступными элементами, сбежавшими из-под давящей страну властной тушки Зубена, а также его прихлебателей. Причем почти весь не отловленный шедимскими ниндзя уголовный контингент - начиная от срезающих кошельки подростков, раскрытых оборотней и прочей мелкой сошки, до поистине гениев криминала, рано или поздно (но чаще рано) скапливался именно в кажущейся островком эдема, спасающим от песчаных акул, Лиге. И на благодатной почве вскоре принимался за старое, отравляя жизнь уже местным, менее привыкшим к его выходкам.
Если же смотреть чуток глубже, чем пара сантиметров, Лига отличалась от того же Шедима ровно настолько же, насколько белый почтовый голубь отличается от своего простого, улично-серого собрата. Издалека посмотришь – одно и то же. Такая же голова, те же крылья. У обоих по две лапки и абсолютно идентичные следы. Да, почтовый красивее, его приятно погладить, а еще он приносит кучу пользы и не клюнет лишний раз. Но, Белиар возьми, неужели белые голуби намного меньше гадят!? Даже дрессированный... Раз в год, как говорится, и палка стрельнет. Поневоле задумаешься, когда пролетающая мимо белоснежная пташка украсит новый чистый плащ автографом... До того же момента все, конечно, счастливы.
«Рокслей... Отчего-то больше похоже на имя. А вообще, есть в этом что-то породисто-аристократическое, благозвучное» - Маска покосилась на упакованную в поношенную одёжу спину полуэльфа, про себя отметая его возможное дворянское происхождение и вспомнив о бродяге с мудреным именем Эбрахам Корвин де Шилариаль. Господин де Шилариаль, когда не побирался на центральной площади, большую часть времени хлестал грошовый, разбавленный ром в «Жале Скорпиона», используя ошибочное произнесение своего полного имени как индикатор того, что на сегодня градуса уже хватит. Собутыльникам его такой прием не всегда был под силу даже на трезвую голову, потому, уже находясь в изрядном подпитии некоторые из них считали особым шиком сказать «Жги тост, Шило!» и вечный заводила Эб, кое-как поднявшись на нетвердых ногах, зажигал: «За Эбрахама Корвина де Шилариаля, человека с пустым кошелем, но золотым сердцем!». Иногда из угла доносилось «... и непроизносимым именем», и тогда все сидящие в кабаке традиционно поднимали в его честь чарку вонючего, как носки бармена «Жала» в жару, пойла.
«Вот и суди после этого по одному только имени»
- Меня как только не величают... Откликаюсь на «Эй, ты!», но можешь звать и «Квен». И не смейся... очень уж мой батюшка хотел сына, - бывшему на ее родине и, возможно, знающему толк в лигийских именах Рокслею оборотница решила все же разъяснить, ибо «Квен» считалось именем исключительно мужским, имеющим редко используемую форму «Квенна» для особ женского пола. Ну разве Маска виновата, что попала под обычай называть старших дочек-наследниц, как мужчин? Дома на это большого внимания не обращали, хотя чересчур остроумные девки, которые не прочь обсудить что и кого угодно, находились и там. В Иридиуме же не местная лучница вызывала больше вопросов своим инородным обликом в целом («Откудова понаехала такая бронзовая и узкоглазая?») нежели каким-то там окончанием.
В манипуляции полуэльфа с монетами Квен не вмешивалась, стоически вытерпев желание выговорить охламону-торговцу правило хорошего тона №8 (Кто рот не призаткнет – тот никого не лоханет). С местью за хамство и глупость Рокслей превосходно справился и сам, сразу почувствовалась годами набитая рука. По молодости сопливой так пару раз делала и сама оборотница, правда, пытаться прокрутить эту мелкую аферу с лигийскими держащими ухо востро коммерсантами было куда опаснее, чем с обосновавшимися здесь простофилями. На сей раз Маске оставалось только покрепче схватить халявный апельсин да ускориться. Эх, давно же она не была соучастницей хулиганства!
- Рокслей, туда, - ткнув пальцем наугад, Квен шмыгнула в соседний торговый ряд, где, судя по уровню громкости, народу было раза в три больше. А шансы отвязаться от обманутого мужика, по ее мнению, увеличивались прямо пропорционально. Даже найдись у апельсинщика дружки-торговцы, у которых обычно один за всех, все за одного, и привлеки они стражу – все равно ничего не докажешь уже, раз улики съедены.
- Это так... по-рыцарски... Я сразу приметила, что фамилия у тебя из благородных, - марафон Маска завершила уже на где-то окраине торговых рядов, на которых сегодня шумели даже больше центра и, на ходу переводя дух, принялась за очистку слегка помятого во время побега фрукта от кожуры, пошла, куда глаза глядят, - Самый дорогой подарок, который когда-либо для меня воровали. Чувствую себя принцессой!..
«Причем не только потому, что меня пока не объездили... Фу, Дамастра, все опошлишь!.. Нельзя тебе рыцарей, ты их портишь.»
Ноги сами несли куда-то сияющую от счастья, как её же шевелюра на солнечном свете, Квен. Неудавшееся погодой утро оказалось богатым на события и преподносящим весьма привлекательные перспективы на день. А может, еще и на вечер...
