Между тем, хоть с огнём, хоть без огня, шляться среди ночи по лесу было безумием, сплошной и непроходимой дуростью, а уж тем более -- искать "что-то ещё". Это Геарв понимал прекрасно, но зачем-то всё равно полез туда, куда не просили. За что и поплатился. Пробродив часа два, так и не нашёл ничего, кроме неприятностей.
Чувство жизни скоро подсказало ему: здесь люди, а жизненный опыт напомнил: если рядом люди, на всякий случай опасайся людей. Он даже знал, что они довольно-таки близко. И тут его угорздило сделать случайный шаг не туда. Нога Геарва попала в петлю, и, не успел он хоть что-то понять, как оказался висящим вниз головой на дереве, продрав кусты. Ветки запутались в волосах, выдрав пару клочков, изрядно расцарапали лицо. Рубашка почти сразу сползла чуть ли не на нос. Вот в таком непрезентабельном виде его и могла увидеть какая-то заплывшая фингалами рожа, высунувшись из близрасположенных тёмных густых кустов. Рожа довольно крякнула, и махнула рукой, заорав дурным голосом.
-Братва, вылезай!
Несколько тёмных во всех смыслах этого слова личностей вылезло следом. Полуэльфа спустили вниз, скрутили ему руки за спиной и принялись со знанием дела обыскивать.
--------------

Айт прекрасно знал, что шляться по Дурному лесу среди ночи -- глупо. Но этот лес даже издали, с кладбища, казался таким местом, где можно спрятаться. Пусть не от сырости и холода, но хотя бы от людей, которые по осени казались гораздо дурнее и визгливее, чем они есть. Желательно забраться в самую чащу и залечь в спячку до весны. Уже не хотелось бежать в пустыню и закапываться в песок, просто тянуло куда-нибудь подальше от города. От вони, от грязи, от воплей, от скандалов, от склочной коммуналки.
Движимый своим безумным порывом, Рокслей забыл даже о том, что дурные и визгливые везде пролезут, а помимо этих самых в лесу имеют обыкновение водиться хищники. Но, так или иначе, а адепту, согласно его внутренним ощущениям, сюда была прямая дорога.
Не сомневаюсь, что будет хуже. Всегда бывает. Айт вздохнул и поёжился, сиротливо озираясь по сторонам. Почему-то в окружении таких массивов он чувствовал себя маленьким и бестолковым, да в лесу таким и становился. Если честно, полуэльф даже не представлял, как отсюда выйдет, разве что голос родительской крови и интуиция повернут его на нужную дорогу... вернее, не представил бы, если бы счёл нужным. Пока что он зажёг на ладони огонёк, и шёл вперёд, просто шёл безо всякой цели, ни о чём не думая. Мог бы остаться на кладбище, составить компанию старому Бобу, но тогда пришлось бы и на обход идти с ним, а если бы столкнулись с каким-нибудь штрафничком, или же просто нарушителем, быть бы драке, а может, и смертоубийству. Добровольные прятки в лесу показались лучше всего, тем более, что здесь сыро и сжечь что-нибудь в приступе ярости -- шанс минимальный. Когда огонь рвался наружу, Рокслей не всегда мог себя контролировать, иногда даже казалось, что не адепт управляет огнём, а огонь адептом. Причём это было поводом задуматься, ведь мнение многих совпало с его мнением, а когда столько мнений совпадают -- верный признак, что что-нибудь не так.

Судя по глумливому хохоту, зазвучавшему со всех сторон, Геарв сильно прокололся с мирными аргументами. Не получилось спалить верёвку, не получилось и убедить разбойников, что его лучше отпустить.
-Ничего, сколько есть -- все наши будут, -- "успокоил" его бородатый детина, наблюдавший за ходом обыска -- мало ли кто решит умыкнуть к себе в карман часть их и без того скудного улова. -Цветы, говоришь? Так что, травник? Братва, травника не пускать! Нам за него кругленько отвалят, раз цветы посреди осени разыскал...
Действительно, а мало ли для чего нужен травник?
Наконец, с обыском было покончено, переворошили и карманы Геарва, и сумки, из которых повыкидывали всё, что было можно повыкидывать, и выгребли всё, что было подвластно выгребанию. Лекаря быстренько подняли на ноги, красноречиво толкнули в спину, и, подхватив под белы рученьки, потащили куда-то. Детина, что сделал вывод о принадлежности полуэльфа к травникам, бодренько шёл рядышком, побрякивая в кармане кровными лекарскими денежками.
------------------------
Ухнула какая-то не вовремя проснувшаяся сова, и, вынырнув из своих мыслей, Айт довольно-таки внезапно осознал, что находится очень далеко от кладбища, и тем более -- очень далеко от населённого пункта. Пусть даже от Затерии, которую явно назвали так из-за того, что там легко затеряться. Нет, он гораздо дальше, очень глубоко в лесу. Хорошо хоть -- ещё не продирается через ветки, а по охотничьей или ещё какой-нибудь грибниковой тропе идёт...
Поняв, что он здесь один, и что сам себя сюда завёл, последовав бесконтрольному зову дороги и невроза, Рокслей судорожно выдохнул и рефлекторно сжал ладони, защищая огонёк в своей руке. Интуиция, шестое чувство, пятая точка, в общем, именно то малопонятное и неизученное ощущение, которое можно называть как угодно, вопило во всю свою нехилую глотку: опасно! Рокслей, ты балбес, какого хрена ты в лесу забыл?! Хищники, лесники, разбойники и элементали! Всё, парень, крышка тебе! Ну ладно, отобьёшься ещё от одиночки... а что делать со стаей?
А кроме того, помимо резко появившегося ожидания внешнего врага, проснулся враг внутренний, сил преисполненный. Страшно, безумно страшно и пусто было вокруг. Темнота, сырость, умирающий холодный лес вокруг -- обстановка далеко не самая приятная, не говоря уже о том, что для городского жителя, почти всю жизнь старавшегося за пределы своей естественной среды обитания не выбираться, очень непривычная, а значит, пугающая и опасная. Богатое воображение тоже не добавляло радости: во внезапном приступе страха деревья показались скрюченными руками, протянувшимися к самому сердцу, а ночная темнота из знакомой и уютной силы стала отторгающей чужеродной средой.
Нет, чего-чего, а природных массивов Айт боялся до безумия. Природа, на самом-то деле, жестока, безразлична и бездушна. Плевать ей хотелось на смерть и жизнь, а уж тем более на морально-психические метания внутри этой жизни и смерти; пока не будет нарушен вечный круговорот, природа добровольно не сделает ничего и ни для кого.
Стремясь нащупать хоть какую-то твёрдую опору, адепт метнулся к ближайшему дереву, открывая ладонь с огоньком, чтобы стало посветлее. Нужно было прижаться к чему-то твёрдому, вцепиться в него, и дождаться, пока неведомая угроза не станет ведомой. Впрочем, Айт успел сообразить, что легко может самостоятельно попасться на зубок к этой угрозе, и остановился. Паника довольно быстро сменилась чуть более холодной и осознанной, родной и привычной фобией.
-С места не двинусь до утра, - буркнул Рокслей себе под нос. Нет, полуэльфу вовсе не улыбалась перспектива остаться здесь до утра... скорее, скалилась, злобно ощерив грязные острые зубы. Но нужно подождать.

Облачко тьмы лишь сгустило окружающую темноту, и эффекта не принесло вообще. И так было хоть глаз выколи.
-Да ну иди уже, иди! -- когда Геарв затормозил, его просто бесцеремонно толкнули в спину. В результате полуэльф не ткнулся носом в землю именно потому, что его поддержали, не дав упасть. Дальнейший путь, с эксцессами или без, закончился скоро. Лекаря вывели на большую, освещённую костром поляну, и выделили ему почётный караул из двух разбойников, который и примотал его к дереву. Земля была сырая и холодная, свет и тёплый дымок от костра почти не достигали неудачливого полукровку, и оставалось только порадоваться, что в середине октября комарьё не лютует, вернее, уже вообще пропадает. С остальным более-менее можно справиться.
Сторожить пленника поставили одного из разбойников, вполне довольного своей участью, и действительно зорко приглядывавшего за лекарем.
------------------
Верёвка на горле была, прямо сказать, внезапной до дикости. Только и хватило зашедшегося в панике сознания на то, чтобы отдать рукам команду "схватиться за верёвку и оттягивать петлю от горла". Хитрый, но напуганный полуэльф даже не сразу сообразил, что руку можно просто просунуть между шеей и опасным объектом. Удавка пока не затягивалась, но даже так её хватило, и вполне. Тем не менее, окончательно запаниковав, адепт не перестал соображать. Найти бы того, кто придумал постулат "в экстремальных ситуациях сложно мыслить разумно"... горло пожать доброму человеку, в объятиях задушить. Ибо врал он, пакость такая! В экстремальной ситуации всего лишь хватаешься за первую попавшуюся идею, как утопающий за соломинку.
Нужно их шокировать. Чтоб сели и не встали.
Во-первых, Айт понял сразу: магией пользоваться нельзя, иначе просто по затылку стукнут, и всё, поминай как звали. А так есть шанс выжить и выбраться, да ещё и, при должной сноровке, немного повеселиться. Правда, это вряд ли, потому что мастером провокаций хитрый полуэльф не был, пока ещё не был. А во-вторых, если я покажусь им сумасшедшим, это может меня спасти в самом крайнем случае. Ох, Иннос и Белиар! Благословите меня на справедливое хулиганство!
Мысли проносились внутри и быстро. Внешне же парень скорчил жуткую рожу и громко истерически взвыл. Потом усиленно завертелся и заверещал, со всей силы оттягивая руками верёвку от горла:
-Чёрт, а чёрт! Иди к маме! -- ну, заверещал не заверещал, но полноценно, хоть и малость придушенно, вскрикнул. Вскрикнул -- и продолжил психическую атаку на этих явных бандюганов. -Фу-ты ну-ты, лапти гнуты, на телеге проезжамши, всех гусей передавимши!
На этом фантазия отказалась выдавать неподходящие к ситуации реплики, и Рокслей снова взвыл.

-Ну вот и правильно, -- хотя Геарв ответа и не ждал, и вообще бубнил свои претензии к миру вполголоса, охранник его услышал. Кажется, этот был словоохотлив, но явно непреклонен. -Чего учиться, если всё равно никому не нужен останешься? То б ради девчонки или работы какой приличной...
Он выхватил кинжал из-за голенища сапога, и принялся ковырять тыльную сторону ладони, которая, как оказалась, была у него перевязана. Неизвестно, чего он там хотел наковырять, но делал он это явно очень неловко, и, кажется, просто снимал повязку.
-------------------------
Они считают, что я сумасшедший... а я тогои добивался. Вот теперь можно поколдовать.
Выдохнувшись от крика, Айт отпустил верёвку из одной руки, и, улыбаясь во весь рот, замолчал. На свободной руке адепта руке зрел огненный шар, как наглядная демонстрация того, что он есть... ну, сумасшедший не сумасшедший, но уже довольно близко к опасному.
С одной стороны, убить мало за одно такое допущение, пусть это выводиз наглядных фактов. С другой стороны... действительно, только ненормальный ночью в лес погулять сунется. Но опять же, гулять -- гуляю, а денег с собой не взял. Значит, всё-таки, больше нормальный, чем нет. Или же?..
Рокслей пока что выжидал, стараясь сохранять спокойствие. Не нравилась ему такая доброта мужичков-разбойничков. Возможно, что если они отпускают "сумасшедшего" полуэльфа, то уже получили кого-то, кто мог бы их обогатить.

Разбойник ничего не ответил, только хмыкнул да вздохнул, продолжая манипулировать раненой рукой. У него было такое выражение лица, словно эту самую руку ему не ранили когда-то, а ампутировали тупой ржавой ножовкой... на протяжении текущего момента. Кажется, за своё избавление от боли он мог пообещать многое, и, вероятно, даже выполнить, и сейчас всерьёз жалел, что некоторые шибко гордые полукровки лекарских профессий не умеют продаваться.
Между тем царившая в лагере дисциплина уже начала переходить в разбойничий ужин. Один костёр как-то плавно стал двумя кострами. Кашевар варил кашу, кто-то раскладывал по мискам солонину. В общем, веселье приближалось -- будь здоров. То ли это лагерный обычай, то ли сегодня особый день, а Геарв просто так угодил.
--------------------
Вот они и рядышком. По карманам шарятся. Сволочи... только бы не приняли Кларину пуговку за драгоценность. Нет, Рокслей, ты балбес. Сопротивляйся!
Ощущение, что в карманы Айта деловито залезло несколько рук, во-первых, доходило сквозь странное отчуждение, словно сто стороны наблюдаешь -- я не я, карманы не мои, а во-вторых, было очень неприятным. Адепт не мог стоять с огненным шаром в руках, как дурак с писаной торбой, и никак не помешать им. Ничего, что никакого имущества, помимо монетки в грош, пары иголок и стеклянной пуговки на шее при полуэльфе не было, уже сам факт "обыска" тянул на хорошее такое сопротивление. Да и упоминание о некоем "другом" резко навострило мысли Айта в сторону разбойничьего лагеря. Услышав о том, что кто-то ещё вляпался, по глупости завернув на лесную дорожку, шибко сознательный Рокслей не смог бы спокойно уйти из лесу. Уже сам факт того, что свободное существо, в сути своей одного из представителей вариантов венца творения, могло быть продано в рабство, вызывало идейный бунт. Бурю чувств. Сравнительно праведную гневную истерику.
Кто ж, в таком случае, этот бедолага? Тоже "ненормальный", только более адекватный? Нет, это ересь, оксюморон... кто бы он ни был, он не может быть адекватным психически больным, нл так или иначе, чтобы я мог ему как-то помочь, мне надо оказаться в лагере. Шпион из меня никакой, так что лучше так... ох, упаси меня Иннос и Белиар впредь от таких идей и мыслей.
И, что ни говори, а пуговку было жалко. Не отдавать же?
Хитрый полуэльф попытался скользнуть вниз по стволу дерева, всё ещё оттягивая верёвку на шее (и тем самым освободиться от удавки вообще), а огненный шар залепить в ближайшую наглую рожу. Убьют! -- мелькнула бешеная мысль. Надо разуверить их в моём сумасшествии...
-Нормальные люди в лес с деньгами не ходят! -- заявил Айт, не найдя фразы поэффектнее.

Так как верёвка оказалась ослабленой до предела, удалось всё-таки избавиться от неё, и шарахнуться в сторону, не опасаясь удержаться "на привязи". Отобрали даже пуговицу, видимо, посчитав чем-то продаваемым. Грошик, два... за эти деньги, если вместо кожаного шнурка приладить атласную ленту, купит какой-нибудь трактирщик дочке побрякушку. И пиши пропало память тёткина... Спасибо, хоть подштанники оставили, люди добрые. Правда, полагаю, это до той поры, пока я жив, и меня можно продать. Нет... мне нельзя рисковать, ведь Римма... у Риммы все деньги, и она, в конце концов, неглупая девочка. Она справится, и выучится без меня, и замуж выйдет... в итоге, окажется в хороших руках. В конце концов, раз они так реагируют на магию, значит, в их жизни эта вещь не обыденная. Далеко не обыденная... прежде всего -- маг есть товар, но они же не дураки, понимают, что маг -- это ещё и самозащита с болезненными последствиями?
Что ни говори, но полуэльф был не только хитрым, но и принципиальным, и пройти мимо такой ситуации не мог. Человек по своему определению должен быть свободен. Иначе это уже не человек получается, а какая-то многоножка перетекающая.
И пуговицу действительно было жаль. Единственная память, как-никак. Вот чёрта с два адепт бы кому-то её отдал даже по доброй воле, а уж если начнётся вот такое насильственное присвоение, можно сразу ставить крест на спокойной жизни этих людей.
-Да! Я ненормальный! И ваше поведение оскорбляет мои ненормальные чувства! -- рявкнул Рокслей, отходя ещё на один шаг назад, и таким образом оказываясь в окружении. Огненный шар покачивался в руке обозлившегося "сумасшедшего" парня, адепт вполне был готов этим шаром кому-нибудь врезать по морде. До смертельного исхода это точно не доведёт, однако подраться надо. Попытка защитить свою жизнь и собственность -- действие вполне нормальное. -Пуговицу дай сюда, быстрр-ра!
Айт запомнил эту рожу, что заграбастала Кларину пуговичку, очень хорошо запомнил. Такая гнусная харя, нос картошкой, со шрамом под глазом и нервным, бегающим взглядом. Пропадай пропадом всё добро -- человек и память ценнее всяких денег, тем более, что их нет.
-------------------------------------
В разбойничьем лагере тем временем полным ходом шло выставление обороны. Патрули штрафничков с кладбища, а тем более стража из Затерии в такую глушь не попадали даже случайно и спьяну, но мало ли, попадётся какой-нибудь бродяжник-неудачник, и попадётся в наставленные ловушки? Да и охранничков на ночь не навысталяешься, спать охота всем.
Пока за еду не принимались. Видимо, ждали ещё одну группу, а то действительно, десятка два разбойников было, может, больше. Редко в таких бродячих отрядах бывает меньше тридцати-сорока человек.
На Геарва внимания не обращали вообще, даже горе-сторож отвернулся, и продолжил играть с ножом, периодически подглядывая на пленника. Мол, не расслабляйся сильно.

Не отдадут. Даже если бы я им всю зарплату отдал, не вернут. Лишний грош для них совсем не лишний. Айт был уверен в этом, как в том, что день и ночь -- разное время суток. Какой нормальный разбойник (а эти товарищи, которые совсем не товарищи, явно почитали себя таковыми). Наступив на горло совести и гордости, адепт выдавил вполне покорным тоном то, что, наверное, разбойникам хотелось услышать.
-Пойду. Отдай. Мне. Пуговицу.
Неважно, как отреагирует эта тварья группировка, Рокслей знал, что сможет испортить любую сделку, а там и сбежать -- это вообще легче лёгкого. Один раз сбежал, и второй раз получится (правда, тогда было сложнее преодолеть более-менее безбедные перспективы и их привлекательность -- жизнь в жарком пустынном городе и работу, за которую более-менее кормят и дают крышу над головой; тогда действительно хотелось плюнуть на всё, включая ещё не обретённую сестрёнку, и смириться с судьбой; заткнулась даже растаявшая от жары совесть, и помешала лишь память о матери и её темных от злости и страха глазах, какими бы они стали).
Просто в этот раз бежать действительно придётся. И, наверное, бежать прямо из лагеря, отобрав талисман-памятку. Не факт, что пуговица не затеряется после этого вечера.
Интересно, а им не страшновато в лагерь тащить мага огня? Видят же, собаки... поджечь довольно легко, если я правильно понимаю, как такие лагеря устраивают. Айт представлял это место как лагерь с палатками и парой-тройкой повозок, куда эти палатки и прочую поклажу складывают при переездах.
Внутренне полуэльф замирал от страха. А вдруг не получится? Нет... их там будет двое. Если тот тип, который тоже попался, правильно себя поведёт или предложит разумный план, им удастся выбраться из этой передряги.
Подумать же
---------------------------
-Ладно, всё... -- на какой-то момент вся благоустроительная возня притихла, и над поляной раздался голос. -Садимся жрать, эти задолбали уже шляться где-то...
Увалень, который распоряжался всем процессом, и, видимо, был атаманом шайки, поднялся и грузно протопал к широкой доске, разложенной на козлах, на которых обычно рубят дрова. Здась она заменяла стол, а вместо скамеек были брёвна. Вообще, остановка на поляне была такая: несколько крытых фургонов, костёр в центре и конструкция, заменяющая стол. И человек двадцать разбойников, помаленьку уже накладывающих еду в деревянные миски. Возможно, чего-то или кого-то видно не было, свет был только от костра.
-Слышь, Рубень, травнику тоже дай пожрать! -- раненый охранник полукровки поднялся, забрал со стола свою миску со скользкой перловкой и солониной, а ещё кусок хлеба и ломоть солёного мяса для Геарва. Мясо волшебнику вручили прямо в руки. Удивительно, но полукровку пока даже не привязали, просто следили. Далеко он уползти не мог, совсем рядом с целителем поблёскивал капкан, и кто знает, был ли где-то ещё один.

Конечно, как только нападение было совершено, разбойники сразу всполошились, и обезвредили смутьяна. Поесть спокойно Геарву, разумеется, не дали, да и вообще, был ли смысл кормить травника, если он такой боевой? Пусть поголодает, может образумится...
Рубень, в которого попал огненный шар, схватил полуэльфа за волосы, и шмякнул головой об дерево. Сознание Геарва от удара померкло, он провалился в обморок, успев почувствовать, что охранник его связывает.
----------------------------------
В пустыне уберёг. Здесь не уберегу, что ли? -- это о пуговице. Если честно, адепт даже не ожидал, что разбойники вернут талисман-памятку, не такие уж у них натуры. Но раз уж стекляшка снова в руках её законного владельца, значит, надо уж как-нибудь беречь дальше. Если совсем честно, хитрый и жутко злой полуэльф лучше проглотил бы пуговку, чем отдал кому-то, тем более -- грабителям.
Айт только успел зажать в кулаке пуговицу, как его уже куда-то поволокли. Голову полуэльф не поднимал, пусть думают, что он смирился со своим положением пленника на продажу. На самом деле, конечно, хрена с два товарищи преступники продадут обеих своих жертв.
Рокслей зачем-то сжал зубы и не издавал ни звука, и даже зажмурился, опасаясь, что какая-нибудь неудачная ветка хлестнёт глаза. Впрочем, основную массу чувств составляли не опасения подобного рода. Несмотря на то, что было холодно, а сконцентрироваться на теплоте пока не представлялось возможным -- для этого было слишком страшно, аж ныли зубы, предчувствующие, что их скоро выбьют -- Айт чувствовал, что всё идёт по плану. Так, как должно идти. Расчёты адепта пока оправдывались.
Интересно было только, куда и как они собирались сбывать свою добычу. До Шедима отсюда -- неделя пути, а на территории Мидленда это опасно, разве что есть какой-то постоянный покупатель живого товара. Что ж, не удастся сейчас -- впереди неделя пути, и целая жизнь. Но сейчас должно удаться, потому чт если Айт куда-то пропадёт, неизвестно, что будет с Риммой.

Недовольство недовольством, дисциплина дисциплиной, но ночь -- время отдыха даже у головорезов, и шум помаленьку нарастал. Разбойники лопали, и лопали, и ешё раз лопали... и пили. Далеко не воду и не чай -- крупный бочонок винца, вполне вероятно, что дрянного, был выкачен к костру, в освещённый весёлым пламенем круг. И Рубень, охранявший травника, и дюжий мужик, приставленный следить за Айтом, помаленьку накачивались хмельным напитком, и следили не столько за пленниками, сколько за течением своего разговора. И всё-таки, расслабляться не следовало...
-А ведь ушастый-то маг... -- меланхолично отметил Рубень, мусоля прожжённый подол рубашки.
-Ты о котором?
-Что, оба ушастые, и оба маги?
-И оба -- огоньки, хе-хе...
Дискуссия двух разбойников-охранников, помаленьку становилась всё громче. От стола их услышали, и помаленьку веселье пошло на нет. В спор вслушались.
-Давайте-ка их стравим тогда! -- радостно и во всеуслышанье предложил разбойник. От стола раздались крики в поддержку идеи. -Выигравшего -- на арену продадим. За магов дорого дают!
Молчал только атаман шайки, и неопределённая улыбка держалась на его лице. Без него пока не торопились сильно радоваться идее, только поддерживали.
----------------------------------
Несмотря на то, что на непосредственное участиесчастью в судьбе неизвестного товарища по не (и, соответсвенно, прямо в лагерь к разбойникам), Рокслей пошёл сам, почему-то адепт ощущал бешенство, готовое выплеснуться пламенем, сжечь всё вокруг, уничтожить к чертям. Надо бы. Надо, да сил вряд ли хватит.
Правда в конце пути, не теряя веры, иди, правду можно найти, но только в конце пути... Айт, стараясь не обращать внимания на происходящее, беззвучно шептал, как молитву, строки из "Дороги Миров". Он мог бы полностью процитировать слова Хранителя Ключей, его единственный на всю книгу, но жуть насколько длинный монолог, помнил наизусть все короткие, уместные, весёлые реплики Элайджи, даже, напрягши память, мог в общих чертах рассказать слова автора... сколько раз была перечитана книжка -- столько раз она отпечаталась в памяти. Всё, кроме слов Светлого Ангела, персонажа формально функционально-эпизодического, но на деле нёсшего в своём коротеньком монологе половину смысловой нагрузки всей книги. Весь смысл его слов сводился лишь к тому, что своё истинное предназначение каждый узнаёт перед собственной смертью, но то ли неизвестный автор какие-то не те слова сказал, то ли здесь был дополнительный смысл, второе дно -- но лично для Айта эти слова стали символом надежды... и почему-то совершенно не запоминались. Лишь четыре строчки -- а от остальных в памяти осталась звукопись гласными звуками, да ощущение пухового одеяла, укрывающего с головой, детский, но невероятно надёжный и действенный способ ощутить себя успокоенным, защищённым...
Вспоминанием стиха Рокслей занял всю дорогу, пока, наконец, не ощутил, что его приматывают к дереву. Жёсткой верёвкой. Больно -- руки пережали Что ж... вот мы и на месте. Кто второй? Ага, вон, у дерева... судя по всему, без сознания, только язык не вывалил. Сейчас или позже? Сейчас или... нет, я же за ним пришёл? За ним. Значит, дожидаюсь, пока очнётся, иначе угорит, я ж его не утащу далеко отсюда... ну, и тогда, делай, что должен, и будь что будет.
Дожидаясь, пока очнётся первая жертва бандитского произвола, Айт только и делал, что храбрился. Он, если совсем честно, не решался вредительствовать. Даже просто вредить не мог. Не он создал эту шайку, не он уполномочен... он вообще не уполономочен. Но любой вариант, кроме поджога, побега и наводки для стражи Затерии на разбойников (или, возможно, стоило сделать наводку мужикам из того же "третьего кольца"?) казался преступной бездеятельностью, да и был таковой. Только борьба -- достойный выход из ситуации. Всё остальное сейчас не действенно, а так, пустопорожние переливания.
Делай, что должно... ага, очнулся товарищ. Самое время действовать. Ну же? Рокслей? Боишься, что ли, трусливое ничтожество? Делай, что должно!
Так бы адепт и решался всю жизнь, если бы со стороны одного из охранников не последовала идея. Невероятно ценная, конечно. Рациональное предложение. Самое страшное заключалось в том, что замутить такое развлечени разбойник предлагал вполне серьёзно.
-Давайте-ка стравим их!..
-Иди ты!.. -- рявкнул Айт от всей широкой души, прежде чем успел подумать, и покрепче сжал пуговицу в кулаке.

Удара Рокслей не ждал, как не ждал и того, что разбойня сочтёт его настолько неспособным сопротивляться, поэтому ни увернуться от удара, ни сдержать слёз он не сумел. Как больно, казалось, что голова сейчас разлетится на сотни и тысячи мелких черепков... чисто физическая боль даже затмила унизительные слова, полуэльф почти не обратил на них внимание. Сам факт удара был куда паршивей любых слов, и куда сильнее давил на психику.
Рокслей, ты балбес. Поздновато спохватился. Прежде чем бежать, смотри, куда конкретно тебя уносят ноги. Но... задним умом все крепки, пусть будет, как будет. А пока... старый добрый, проверенный опытом способ "от балды" должен сработать снова. Он работает всегда.
-А ты кто такой? Давай, до свидания! -- Рокслей, отбросив вариант с бесправием обеих жертв как недостойный реализации, умудрился плюнуть в сторону того товарища, который рукоприкладствовал в адрес адепта. Правда, ни на сапог, ни на одежду, ни тем более в рожу ему Айт не попал, далековато было. А жаль. -Тоже мне, специалист по правам и обязанностям!
Тонкий шнурок, на котором висела пуговица, в процессе препираний кое-как удалось накрутить на запястье. Кисть затекла, двигалась с трудом, не давала никаких ощущений, помимо острых иголок под кожей, адепт даже не знал, как он будет драться, если вдруг действительно придётся вступать в серьёзные боевые действия (а придётся почти наверняка). Ведь руки -- второе по необходимости оружие мага, после разума, очищенного от посторонних примесей и как следует "обработанного" необходимой, ведущей эмоцией. Рокслей всегда полагал, что огню хватит любой сильной эмоции, что эта стихия сожрёт всё, и не подавится, преобразуя в магическую силу любой действительно искренний и сильный порыв души, но ярость оскорблённой гордости действительно оказалась наилучшим топливом для психованного пламени. Ещё немного. Айт внутренне напрягся, внешне тоже. Сжался, прищурился, неторопливо выбирая точку, откуда начнётся возгорание лагеря, как капризный хищник выбирает живое существо, достойное стать его едой. Лоб и голые плечи, несмотря на прохладный октябрьский ночной воздух, покрыла испарина, было жарко -- сила рвалась изнутри, желая прикладываться к ближайшему горючему объекту.
-Весь лес тут подожгу.  И всю вашу еду с выпивкой, -- выкрик с галерки принадлежал второму пленному. Как раз тому, который только-только валялся с высунутым языком. Как ни странно, эти слова, означавшие, что рядом будет работать какой-никакой, а союзник, как будто новых сил придали. Ощущая рядом поддержку, всегда как-то так чувствуешь прилив вдохновения.
Хах, сожжёт выпивку? Самая страшная угроза, вот оно, лицо поколения. Я бы не испугался, но в нашем положении любой, даже самый феерический бред -- это сильно. Тем более, что, помнится, винцо и водочка неплохо так полыхают. Так ты тоже маг огня, сородич? Что ж... надеюсь, у нас получится эффективная импровизация. Ну, или эффектная... погибать, так с фейерверком. На наших похоронах сыграют большую музыку! Для пущей убедительности своих предыдущих слов пнув в сторону бандитов ближайшую шишку (и чуть не взвыв, от резкого движения прижатые телом и верёвками руки изнутри закололо миллиардами острых иголочек, и это ощущение было куда неприятнее среднего), Айт сконцентрировался на горении, направляя его на ближайший фургон. Пусть вспыхнет, и сразу, огонька на всех хватит! Хрена с два они поймут, откуда источник огня взялся.
---------------------------------------
До поры до времени атаман шайки молчал, обдумывал саму суть идеи с дракой магов. Наконец, услышав протест Геарва, убедился, что идея втройне лучше, если показать обоим пленникам их подневольное положение, заставив их делать то, чего обоим не хочется абсолютно.
Мерзкая улыбочка пробежала по губам главаря, пока ещё не проникшегося сутью поведения обеих своих жертв:
-Поздняк метаться, ребятки. Рубень, Джонс, берите арбалеты, и цельтесь в магов. Будут бузить -- стрелять без сожаления, наше от нас не уйдёт. Отвяжите их. Пусть дерутся.

Треск пламени и бестолковые вскрики -- "музыка", на данный момент больше радующая душу, чем наоборот. Разбойники бросились к подожжённому фургону как раз тогда, когда огонь разгорелся в достаточной, на взгляд Айта, мере. Ну вот и пусть попрыгают... очень сомневаюсь, что у них есть мешок с песком на случай возгорания, или там лишняя бочка с водой. Интересно, кто-нибудь из них догадается заливать пожар вином? Или нет?.. жаль. А то туда бы им и дорога. Правда, лишимся мы так собственности... ну и ладно. Главное самим не попасться, очень сомневаюсь, что этот тип освоил "управление огнём"... как и я.
Горение было резко переведено с фургона (которому, наверное, и так хватит), на бочку с алкоголем. Перед внутренним зрением возникло видение: проспиртованное дерево горит, а потом -- сгорает; вино, что ещё не выгорело, поджигает землю. Да, именно так и должно быть. Вот поэтому неэффективно заливать пожар в сердце материальным вином. Будем уходить, придётся гасить, контролировать. Не хватало ещё лес выжечь, придётся тут призадержаться... о оно того стоит!
Разобравшись с бочкой, Рокслей взялся за собственные руки. Затекли, болезные, а отвязывать его эти подзаборные любители гладиаторских боёв почему-то не торопились. Зато отвязали второго мага.
-Давайте. Стреляйте. Я не буду сражаться.
Лучше бы не отвязывали. Этот тип явно был неспособен к тихим диверсиям. Хотя, возможно, это было намеренным шагом, полуэльф отвлекал внимание от Рокслея, и
Айту сразу же стало страшно. Не за себя, за сородича: адепт не сомневался, что этот конкретный маг огня не пойдёт на поводу у разбойников. Такой вывод появлялся потому, что он только что сидел без сознания, язык безвольно высунув. Ну и конечно, открытый героизм не заставил себя долго ждать.
-Не до драки, стреляйте! -- завопил атаман, через секунду оборачиваясь к месту возгорания фургона. Вернее, уже двух. Третий и последний пока был нетронут.
Тихо, звонко, словно струны, тренькнулитри тетивы, и вот уже два болта втыкаются Геарву в живот, а третий -- рядом с ключицей. Целитель пошатнулся назад от резкой боли, упасть полностью не дало дерево, очень удачно "поймав" мага на себя. Зато как ярко и весело вспыхнул фургон, как посыпались с пути потока пламени бандиты...
Едва удержав вскрик ужаса за зубами, Айт сконцентрировал горение на своих верёвках. Нужно было освободить замёрзшие, затёкшие, трясущие, жутко болящие руки, и вытаскивать собрата по силе, и, как показывала ситуация, не такого уж и дальнего родича по разуму. Благо на хитрого полуэльфа, действовавшего молчком, пока никто не смотрел...

Отвлеклись, сволочи окаянные... ужо вам, товарищи. Докатились. Допрыгались. Доигрались!
Получив, наконец, долгожданную свободу, Рокслей ещё немного поколдовал горением. Образно выражаясь, раздул искру, из которой разгорится всемирное пламя революции и вообще борьбы с произволом. Теперь, по оптимистичной прикидке полуэльфа, было около двадцати минут, чтобы слинять отсюда подобру-поздорову.
Голову, как выяснилось, потеряла не только основная масса разбойников, но и атаман, до сей поры казавшийся спокойнее своих головорезов. Вся эта масса бегала, вопила, кто-то тушил очаги возгорания каким-то шмотьём, которое от этого процесса только само загоралось, а некий самый умный даже ломанулся внутрь горящего фургона спасать хоть какое-нибудь барахло.
Самое время смываться. Как следует размяв затёкшие кисти рук и попутно налюбовавшись пожаром в разбойничем лагере, Айт уполз за дерево, и поднялся только там. Земля была сырой и холодной (что адепт уже достаточно достоверно проверил на своей шкуре), и горело только вино, которое почти впиталось в землю и медленно потухало само по себе, да ещё фургоны. Лесу неопасно, пожара не будет, награбленное добро лучше пусть будет жертвой Инносу и Белиару сразу. Благослови и помоги, Иннос-Заступник, Боже справедливый...
Вполголоса и полуосознанно бормоча молитву, в своё время почёрпнутую у Клары, полуэльф тихой сапой двинулся в сторону вероятного сородича, что валялся сейчас, прислонившись к дереву. Увидев же, что случилось со вторым огненным магом, Айт едва подавил крик... из живота так называемого "травника" торчала какая-то хрень. Учитывая, что у разбойников были арбалеты, этой "хренью" могли бы быть только арбалетные болты.
С другой стороны, - внутренне дрожа, а внешне подбираясь к товарищу по несчастью, Рокслей пытался взять себя в руки. С другой стороны, всё не так уж плохо. Ну, увезли бы ьэтого товарища... ох... Рокслей, ты балбес...
Это уже он обдумывал, кое-как обхватывая травника под мышками, и закидывая его руку к себе на шею, пытаясь уволочь за предел освещения, который давали горящие фургоны. В ушах гудело пламя, в нос уже отчётливо лез запах горелого дерева, перекрываемой отвратительным запахом подгоревшей плоти. Айту было почти плохо, желудок сжался, в глазах было мутно, и, пытаясь не давать воли надвигающейся панике, думать он мог только о том, чтобы утащить далеко не лёгкого собрата по силе хотя бы шагов на тридцать от злополучной поляны.
Зачем вообще полез... сидел бы на кладбище, или по Затерии шлялся. Нет же, дёрнуло пойти куда-то, дороги не знаючи... сейчас ещё и этот скончается, что я с ним делать буду?!

Пожарище разбойничьего лагеря осталось позади, и Рокслей сразу почувствовал себя так, как будто у него гора с плеч упала. Вторую гору - раненого травника - ещё предстояло куда-нибудь пристроить. У адепта, до которого постепенно доходило, чего он буквально пару минут назад избежал. От шока начали трястись руки, а от тяжести онемели плечи. Айт брёл, спотыкаясь на шишках, на холодной земле, на
Предыдущий опыт был всё же приятнее, удачей было то, что попал, допустим, не на шахты, а всего лишь к балованному ребёнку. Другим повезло бы меньше, Айт это осознавал и ценил подарок судьбы. Кто знает, что было бы в этот раз? Дело уже однажды закончилось адскими побоями, которые заживали никак не меньше пары месяцев. Уже пришлось сбегать, загнивать, ненавидеть... свободолюбивый полуэльф больше не хотел этого, тем более, что ему изначально было незачем. Только тем, что он задумался, и просто-напросто позволил себе заблудиться, сделал глупость на подсознательном уровне, Айт и оправдывался перед самим собой.
Рокслей, ты балбес. В голове настойчиво засела именно эта мысль. Зная, что твоя жизнь принадлежит не тебе, а маленькой семье, пойти туда, не знаю куда? Это дурость и рассеянность, и ничто иное.
И всё-таки, может, это и к лучшему?.. В конце концов, полуэльфа давно уже вела судьба, и приводила в какие-то дебри, из которых он выпутывался. Может быть, так было нужно. Айту было неприятно и то, что он постоянно бесконтрольно куда-то влипает, и то, что к этому рано или поздно придётся отнестись как к предназначению... но сейчас он об этом не думал. Он думал о том, что стыдно бежать от маленькой сестрёнки, и тем более стыдно бросить того, кого случайно поймал на этом пути.
-Остановись... Пожалуйста... И опусти меня на землю. Мне... Надо залечить свои раны... Иначе мы не сможем уйти далеко...
-Ща.. - сквозь зубы откликнулся полуэльф. Интересно, как он лечиться собрался? Припечёт раны огнём, чтобы кровь не вытекала? Так оно ему вряд ли поможет, болеть-то всё равно будет... что я с ним тут делать буду, если что?..
Впереди была небольшая залысина в сплошном частоколе дикорастущей древесины, которая, в представлениях полуэльфа об этом мире, не имела ни названия, ни предназначения, лишь только одни пугающие силуэты. Через поляночку, прямо поперёк, лежал ствол мёртвого дерева. Вот туда Айт и подтащил товарища по несчастью, там и опустил на землю, рядышком с этим деревом.
Собирать костёр не имело смысла, они не собирались тут оставаться. По крайней мере, Рокслей на это надеялся всей искренностью своей чёрной душонки. Он устроился рядом с полусидящим магом огня, как теперь удалось разглядеть - полуэльфом (почему не эльфом? потому что по роже видно, что полукровка), прислоненым спиной к ближайшему дереву, и, бессознательно сжав кулаки, принялся ждать, пока "травник" подлечится... у Рокслея даже не хватало любопытства, чтобы наблюдать за тем, что будет делать эта жертва произвола. Ему было решительно наплевать, лишь бы второй огненный остался жив.
Руки тряслись всё сильнее, Айт знал, что он не помощник пострадавшему. От этого становилось всё более и более гадко.