Стойкость и вера в лучшее…Сила духа…Это то, что было в одной девушке, против которой была сама Судьба.
Сицилия Бегенс – красивая и умная девушка, родилась в верхнем кольце Иридиума, в знатной семье. Отец Вегерн – дипломат, который многих превзошел своим мастерством, и Лилия – заботливая мать и отличная домохозяйка, в доме которой всегда чисто и уютно. Лилия была безумна рада появлению малышки, и все свое время и всю свою нежность отдавала маленькой Сицилии. Девочка постепенно росла и все больше радовала мать, но отец … отец как будто стал отдаляться от них. Пропадал в свободное время, говоря, что ему нужно работать, и уже не отвечал взаимностью на любовь Лилии. В четыре года Сицилия стала замечать что-то не ладное, как и мать, но последняя старалась не обращать на это внимание, с головою окунаясь в домашние хлопоты и заботу о дочери. “Что все это значит, почему мама и папа себя так ведут? “– задавалась вопросом Сицилия, но по примеру матери, тоже старалась не обращать на это внимание, ведь она всегда гордилась отцом. Его стойкостью и спокойствием, и она тоже хотела стать такой крепкой характером и быть готовой к любым трудностям. А в это время ожидалось появления еще одной малышки. Сицилия очень ждала этого. И вот, в холодную стужу зимней поры, родилась Белладонна. Сицилия была очень рада появлению сестры, и ей хотелось поскорей научить ее чему-нибудь. Но через несколько месяцев она вдруг поняла, что теперь ее матери придется делить любовь и ласку на двоих, и маленькая Сицилия, словно цветок, поникла. Но Лилия, заметив это, сказала Сицилии о том, что всегда будет любить и гордится ею, несмотря ни на что, и что всегда будет рядом. Сицилии эти слова запали в самую глубину души и остались там навсегда. И снова любовь в доме окружала мать и ее двух дочерей, которые стали неразлучны, не замечая, что отец полностью отделился от семьи. Так шли года, и в свои пятнадцать лет Сицилия весело проводила время в компании своей сестры. Десятилетняя Белладонна выросла веселой и добродушной девочкой, которая уже поражала своей красотой. В отличие от черных кудрей и серых глаз Сицилии и Лилии, Белла имела золотистые локоны и яркие голубые глаза. Все было просто прекрасно…
Но Судьба уже начала вытаскивать свой клинок из ножен, чтобы нанести удар прямо в сердце…
Шел дождь за окном, отец снова где-то пропадал, а в городе начались беспорядки. Некоторые маги начали вспоминать те времена, когда были восстания за то, чтобы использовать любую магию, и обычные люди начали волноваться. Сицилия и Белладонна не знали, что и подумать. Теперь на улицах было не безопасно, но они не знали, что и дома тоже стало опасно. Под шум падающих капель Белладонна уже уснула, но Сицилия никак не смогла забыться сном. Несколько часов поворочавшись, она решила посидеть на кресле и почитать книгу. Но спустившись по лестнице, она услышала шум. В коридоре перед дверью стояла Лилия в ночном платье и со свечой в руке, а в дверной скважине кто-то шумел.
-“Мама, что это там” – тихо и тревожным голосом спросила Сицилия.
Лилия оглянулась и произнесла: “ Сицилия, бегом наверх”.
Но не успела она это сказать, как послышался щелчок и звук, словно кто-то поднялся с колен.
-“ Доченька, спрячься, живее” – прошептала она неживым голосом.
Дверь со скрипом и медленно, будто нерешительно, начала открываться. Сицилия быстро оглянулась и юркнула в темный уголок за большим цветком. В дверь вошел мужчина в кожаном плаще с капюшоном на голове. Увидев мать Сицилии, он остановился, словно не ожидал этого. Он, как и Сицилия, только что заметил кочергу в руке Лилии. Она подняла это орудие и всем своим видом была готова защищать этот дом. “Мама… нет, того не может быть…” – только пронеслось в голове черноволосой девушки, как мужчина, быстро придя в себя, подбежал к ее матери, и увернувшись от удара кочерги, схватил ее за руку. “ Нет, нет” – кричала про себя Сицилия, хотя сама едва дышала. Этот момент останется в ее памяти навсегда… Вор, отбросив из рук Лилии кочергу, одной рукой держа ее за талию, вытащил нож, и, свернув сталью, вонзил его прямо в грудь Лилии. Сицилия никак не могла в это поверить, слезы потекли по ее щекам, но она вспомнила, что наверху еще Белладонна. Она не могла потерять еще и ее, но она ничего не могла сделать. Но тут, словно чудо, прозвучали голоса и шум копыт в противоположной стороне от входа, и было понятно, что это кто-то кого-то ищет. Вор в испуге и с проклятиями на губах выскочил из дома и понесся прочь.
Сицилия бегом выбежала из своего укрытия и упала на колени перед матерью. Страшная рана кровоточила, а лицо милой Лилии стало каким-то холодным.
-“Мама, мама, вставай, лекарь тебе поможет”. Лилия не шевелилась. Сицилия встряхнула головою, и слезы полетели в разные стороны.
-“Нет, нет, нет” – прошептала Сицилия. “Ты не можешь умереть. Ты обещала всегда быть рядом. Не бросай нас с Беллой, пожалуйста”. Ответа не было, а слезы затуманили вид умершей матери.
Но тут неожиданно прозвучал голос отца: “ Что тут случилось? Лилия! Сицилия, что с ней?”
Сицилия вздохнула и, обернувшись, произнесла: “Она умерла. Умерла, защищая наш дом и нас, пока ты где-то был”. Последние слова она прокричала. Отец ничего не ответил, только все смотрел на Лилию. Но тут послышался топот наверху, и когда взволнованная Белладонна спустилась вниз, она спросила, подходя:
-“Что случилось, что за шум?” Но резко остановилась. Она увидела мать.
-“Мама, она ранена? Надо ей помочь” – быстро сказала не понимающая, что произошло, Белладонна и присела рядом с сестрой. Сицилия посмотрела на нее и с разбитым сердцем сказала:
-“Ей уже ничем не помочь. Она умерла”.
-“Неееет!” – вскочила Белладонна в слезах. Сицилия понимала, что она сейчас чувствует, но ничем не могла помочь.
-“Белладонна, я понимаю, что ты чувствуешь, но знай, что я всегда буду рядом и буду защищать тебя, как сделала это мама” – сказала Сицилия и поняла, что это правда. Для нее теперь нет ничего дороже Беллы. Но сестра начала отрицательно качать головою и прокричала:
-“Мне нужна мама, а не ты!” Сказав это, она помчалась наверх.
Сицилия не знала, что теперь делать, как теперь жить. Но отец спокойным, правда, слегка подрагивающим, голосом сказал:
-“Я устрою ей похороны, которых еще не видел свет”.
-“Зачем?! Разве это нужно было ей?! Ей нужна была любовь, но она все равно смотрела, как ты ходишь к другой женщине. Ты не видел, как она смотрит тебе вслед, когда ты якобы идешь на работу. Она все равно любила тебя. И если бы ты сегодня был тут, то возможно она не умерла бы” – в сердцах воскликнула она.
- “Любовь не подчиняется людям, и ты не выбираешь, кого любить!” – воскликнул отец, но тут же голос его стал мягче:
- “Я безумно любил Лилию, но как говориться, любовь зла. Я полюбил другую. И как я не пытался снова полюбить Лилию, ничего не получалось. Сердцу не прикажешь. Возможно, ты когда-нибудь это поймешь. Но я уважал ее как мать и хозяйку, и всегда вспоминал те времена нашей любви и был счастлив, что она стала моей женой и родила мне прекрасных дочерей”. Он, развернувшись, пробормотал: “Я сейчас вернусь …” и пошел к выходу.
…После похорон Лилии Сицилия замкнулась в себе. Не обращала ни на кого внимание, теперь ей ничего не было интересно. Словно неживая, она завтракала, одевалась, ходила на бал. Белла уже оправилась от потери, и теперь с радостью и весельем наслаждалась жизнью, хотя и очень скучала по матери. А Вегерн привел в дом свою новую невесту – Ригину. Сицилия старалась не обращать на нее внимания и не общаться с ней, продолжая винить ее в смерти матери, хоть и понимала, что это глупо, ибо сначала она отца даже не замечала, как потом выяснилось. А Ригина видимо понимала, что твориться в душе юной девушки, и старалась не сделать еще хуже, что в тайне бесило Сицилию.
И вот один из балов, на который Сицилия по своему обыкновению не хотела идти. Все вокруг смеялись, танцевали, целовались и общались, словно Лилии и не было когда-то среди них. Даже Белладонна кружилась в танце с каким-то мужчиной. “Но она-то не должна ее забывать” – подумала Сицилия, хотя понимала что это не так. И снова она стояла в уголке наедине со своей грустью и тоской. Никому до нее не было дела, но вдруг какой-то мужчина остановил на ней сосредоточенный взгляд, и в задумье подошел. Это оказался сир Герольд Варди – не слишком знатный и не из слишком богатого рода, но с благородным сердцем, со спокойной головой и справедливым взглядом. Подойдя к ней, он постоял немного и произнес:
-“Здравствуйте, леди Сицилия. Я заметил, что вы теперь совсем не танцуете и все время грустите здесь”. Вздохнув, он продолжил:
-“Я понимаю вашу потерю, когда-то я также потерял свою любимую сестру, но я смог справиться с унынием и жить дальше. И вам я тоже так советую”.
“Как можно жить дальше, как?” – воскликнула про себя Сицилия, но не подала виду и ответила:
-“Я не могу, не могу забыть мою мать. Вы хотите сказать, сир Герольд, чтобы я забыла ее, после всего, что она сделала и чего настрадалась. А все ведут себя так, словно это в порядке вещей. Закон должен что-то сделать, чтобы воры и убийцы не разгуливали по городу и врывались в дома, убивая матерей, которые и так не жили ради себя, а ради других”. Ее голос сорвался на крик, и люди начали оглядываться на них. Герольд ничего не ответил, только оглянулся и произнес:
-“Давайте выйдем в более укромное местечко, а то мы мешаем другим наслаждаться жизнью, пока она есть”. После этих слов он отвел Сицилию на балкон. Теперь сир снова заговорил:
-“Сицилия, я не говорил вам, что надо забыть Лилию, нет, ее надо помнить. И другие не обязаны губить свою жизнь, они должны радовать и мечтать, пока есть время. А убийцы были, и будут, этого не изменить, если ты сам не изменишься. Но зачем вам губить свою жизнь, свои радости и свое счастье. Думаете, Лилия одобрила бы это? Я знал ее, она обязательно ответила бы, что ты должна жить дальше и то, что она всегда будет с тобой. Она была бы благодарна за те радости, что вы с Белладонной ей принесли. Но теперь ты должна отпустить ее, и жить так, как хотела бы твоя мать”.
Сицилию эти слова поразили, но Герольд был прав – именно так бы ответила Лилия. Но он не закончил.
-“И если вы пошли в мать и просто не можете жить ради себя, то живите ради своей сестры”. Чуть помолчав, он продолжил. ”Она старается веселиться и радоваться, но теперь она чувствует себя как воин без брони. Присмотритесь, и вы поймете, что ей тебя не хватает. Ей нужна ваша поддержка и защита, ей нужна сестра”.
“И я дала обещание оберегать ее” – закончила про себя Сицилия. Слова Герольда словно отрезвили ее, теперь она понимала, что она надела. Она хотела отблагодарить сира, но он все понял без слов, и, кивнув, удалился. Сицилия в молчании вернулась на бал. Все вроде было как раньше. Но теперь другим взглядом на жизнь смотрела девушка, и поняла, что многое упустила, и многое не замечала. И вот только теперь она увидела, каким взглядом смотрела ее сестра на одного паренька – Оливера Кинеркиби. Он был красивым, но в его молодом взгляде так и сияла гордость и важность, и даже какое-то презрение к остальным, ибо он был из важного и богатого рода. “Плохой выбор” – подумала Сицилия и направилась к сестре.
…Года незаметно пролетали, унося с собой и цветочные поляны лета, и суровые метели зимы, и вот уже прошло шесть лет с того злополучного момента. Сицилия в свои двадцать один года занималась домашним хозяйством и приглядывала за домом, так как Ригина продолжала быть рядом с отцом в его непростой карьере. А отец уже сколько лет искал для нее супруга, богатого и из хорошей семьи. Но все эти попытки оказались тщетны, Сицилия, даже для нее по непонятным причинам, оказывала такое сопротивление, что все кандидаты на роль ее мужа придумали Вергену, какие ни есть отговорки, понимая, что Сицилия им не светит. Но с Белладонной все было совсем по-другому. В свои шестнадцать лет ее уже окружало кольцо кавалеров разных сортов, но она боготворила только Оливера, по виду напоминавшего Сицилии гордого павлина. Но, не смотря на всю его гордость, напыщенность и хвастливость, он обладал крайней холоднокровностью, безжалостностью и жестокостью, но когда Сицилия пыталась пролить свет на настоящую натуру Оливера Белладонне, та категорически отказывалась в это верить, и Сицилия пришлось смериться с тем, что эта пара вместе, так как их споры могли разрушить связь между сестрами, какой бы она не была крепкой.
…И вот закат окрашивает небо в красный цвет, а Белладонна подбирает себе платье и, не умолкая, щебечет об Оливере и о предстоящем вечере.
-“Ты не представляешь, Сили, какое это будет свидание. Мы будем гулять рядом с храмами под песни монахов, потом пойдем на прогулку по разным садам, которые только есть на Верхнем кольце”. Говоря это, она примеривала платье цвета лазури, которое очень подходило ее глазам. – А потом мы сядем на коней, пустим их вскачь, и будем только вдвоем под звездным небом”.
Сицилия была очень рада счастливому лицу Белладонны, но беспокойство грызло ее изнутри, и ей пришлось прервать веселую болтовню сестры.
-“Но ты уверена, Белла, что это безопасно. Ты же знаешь, какие сейчас времена. Маги возомнили, что они могут все, что захотят, и теперь творят что хотят. Твой Оливер, каким бы не был умелым фехтовальщиком, не сможет тебя защитить”.
-“Сили, не будь такой нудной. Мы будем гулять в самом сердце города, а власти контролируют ситуацию. Да и за пределы города мы выйдем эскортом, просто мне хотелось помечтать. И хватим мне завидовать, лучше поищи кого-нибудь”.
Последние слова она произнесла шуткой, но Сицилия была слишком взволнована, и, хотя она не хотела этого, произнесла ответ слишком резко.
-“Есть дела поважнее, чем целыми днями бегать за парнями да по свиданиям”.
Белла в возмущении повернулась к сестре.
-“То есть ты считаешь, что это не важно, думаешь мне хочется так же как ты сидеть тут и никогда не почувствовать в сердце любовь, почувствовать безопасность и защиту. Неужели ты не хочешь узнать такие чувства?”.
-“Вот еще – возмутилась Сицилия – чтобы бегать, как какая-то глупая девчонка и бросаться на каждого встречного, прося его руки?” И тут она поняла, что не следовало этого говорить.
-“Уж лучше быть глупой девчонкой, чем стать старой девой”. После этих слов Белладонна выскочила из комнаты, с шумом захлопнув дверь.
Сицилия вздохнула, понимая, что Белла сейчас не будет слушать никакие оправдания, и выглянула в окно. На черном жеребце в ворота въезжал Оливер со своим обыкновенным надменным видом. Из дома буквально вылетела Белладонна в сопровождении отца. Попрощавшись, сестра Сицилии села на бурую кобылу, и развернувшись, направилась через ворота. А Сицилию продолжало грызть какое-то чувство, что должно произойти что-то плохое.
-“Все будет хорошо” – сказала себе Сицилия, но чувство не пропало.
…Ночь. Сицилия ворочалась во сне, пока, наконец, не проснулась. Не понимая, что делает, она быстро оделась в простое платье и вышла на свежий воздух. Чувство все усиливалось и усиливалось. Сицилия оседлала лошадь и выехала в спящий город. Те люди, которые не спали, с ужасом смотрели на нее, так как наверно приняли ее за бунтарку - адептку. Но Сицилии было все равно. Она скакала и скакала, пока не поняла, что находится в Затерии. Ни как прошла через стражу, ни как проехала через ворота, ничего Сицилия не помнила. Она мотала головою, словно что-то выискивая, пока не услышала взрыв. Повернув туда голову, она услышала крики, но сердце ее чуть не остановилось, когда среди них прозвучал гордый и жестокий голос Оливера. Сицилия, не смотря на опасность, поскакала туда. И ей открылась такая картина - солдаты Кинеркиби окружили какого-то человека, наверняка мага, а сзади толпились местные жители. Маг произносил заклятья и пулял огненными шарами, а позади него горели массивные деревья, некоторые из них были повалены. Сицилия промчалась взглядом по толпе, и не найдя там Беллу, взглянула на бушующий огонь. “О нет!” Из-под громадного, горящего дерева был виден кусок лазурной ткани. Сицилия быстро слезла с лошади, промчалась сквозь переулки домов, и побежала к тому дереву, не смотря на жару. Большущие ветви накрыли чье-то тело, и Сицилия взмолилась всем богам, которых знала. Подбежав и кое-как вытащив его, не смотря на порезы об острые ветки и ожоги от огня, Сицилия перевернула его и взглянула на лицо. И теперь и огонь, и крики, и взрывы были где-то далеко. Перед взором только лицо Белладонны, безжизненное и холодное, не смотря на жару. Сицилия не заплакала, нет, она просто уткнулась в то, что некогда было ее сестрой, веселой и любящей, и забыла про все на свете…
…И снова Сицилия сидит у того самого окна, предаваясь мыслям. “ Почему?! Почему это происходит с тему, кого я люблю, кто дороже мне жизни. Что хочет от меня судьба?!”
Вегерн и Ригина, видя, в какое отчаяние она впала, пытались всеми способами ее приободрить, но ничего не выходило. Теперь все ее движения были словно не живые, всю работу она выполняла машинально. А ее отец отказался от мысли найти ей супруга. Все мужчины не могли смотреть на ее грустное лицо, и не менее грустные глаза, которые уживались с ее красотой, но в тоже время меняли ее. Это уже была не та веселая и дружелюбная девочка, у которой была прекрасная мать и жизнерадостная сестра. Теперь Сицилия не понимала, ради чего жить. Чем бы закончилась ее жизнь? Но этого никто не узнает, ибо Судьба решает нанести окончательный удар в сердце…
Прошел месяц, а ситуация в Иридиуме все ухудшалась. Мага, по вине которого погибла Белладонна, поймали и посадили. Но таких магов – бунтарей становилось все больше и больше. Оливер сразу же забыл о своей любимой, продолжая жить своей жизнью, словно ее и не было. Маги начали войну, вызывая армию нежити. Теперь все сидели по домам, в страхе, что роковое заклятие доберется и до них. И только Сицилия гуляла по уже брошенным садам, не боясь умереть. Больше никто не хотел с ней общаться, как и она со всеми, поэтому все переулки, будь то Нижнее или Верхнее кольцо, она знала наизусть. Что-то держало ее на земле, не давая покончить с собой, и Сицилия все шла и шла под звездным куполом.
Дул ветер и вроде было все спокойно. Но тишину прервал какой-то тихий шаг. Сицилия, обернулась и была готова ко всему, что не пошлет ей судьба. К ней приближалась какая-то фигура в плаще, которая что-то внимательно разглядывала в кустах, и казалась, не замечала Сицилию. Но вдруг фигура остановилась и посмотрела прямо на девушку. Медленно приближаясь, она откинула капюшон, и под ним оказалось лицо мужчины. Сицилия никогда не видела такого лица. Все мужчины, которых она видела, были одинаковы, но этот – с длинными каштановыми волосами и глубокими зелеными глазами мужчина примерно возраста Сицилии чем-то затронул ее. Они стояли и смотрели друг на друга, и мужчина решился прервать молчание.
-“Что же вы делаете в такое время, когда вокруг не спокойно. И не кого, кто бы вас защитил”.
У него был мерный и спокойный голос, от которого у Сицилии закружилась голова. Она не знала, что с ней происходит. Сердце забилось чаще, и она еле выговорила:
-“Я…я просто гуляю”.
-“Но ведь вас могли убить?!”
Сицилия увидела в его глазах заботу, и какой-то страх.
-“А у вас есть дом? Я могу отвести вас туда”.
Сицилия стояла и ничего не могла выговорить. Потом кивнула.
-“Хорошо. Тогда пойдемте”.
Он протянул руку, и Сицилия в нерешительности взяла ее. И они отправились к ее дому. По пути у них затянулся разговор. Он представился Спенсером, а потом упомянул, что он маг в Аклории. Сицилия знала, что маги разделились на тех, кто сейчас терроризирует город, и тех, кто защищает его, и не сомневалась, что он относится к последним. И вот они уже стояли перед воротами дома Сицилии. Спенсер взглянул на ухоженное большое здание, и снова повернулся к девушке. Сицилия посмотрела в его зеленные глаза и неожиданно для себя самой с надеждой произнесла:
-“Мы ведь еще увидимся?”
Спенсер стоял и смотрел на Сицилию с приоткрытым ртом, словно пытался что-то сказать, но было видно, что внутри у него идет борьба. Потом на минуту закрыл глаза, и, кивнув, ответил:
-“Да. Жди завтра голубя с письмом, там я напишу, где будет встреча”.
Сицилия, молча, кивнула, и Спенсер, развернувшись, скрылся в ночи…
Сицилия словно выпила напиток жизни, теперь ей хотелось существовать, ради лишь того, чтобы встретится с длинноволосым парнем. Но прошло почти целый день, и никаких известий. Сицилия стала терять надежду, вдруг, он провел ее так, чтобы никогда ее больше не видеть. Сицилия провела с ним только полчаса, но с ним у нее что-то зажглось, и ей не хотелось, чтобы оно угасало. Но тут сквозь широко открытое окно влетел белоснежный голубь, и приземлился прямо на колени девушки. Сицилия быстро отвязала и распрямила кусок пергамента, на котором было написано:
-“Вечером приходи к Арене, и жди меня там. Не волнуйся, ты можешь чувствовать себя в безопасности”.
Сицилия облегченно вздохнула. Он не забыл ее, он придет к ней. Ее жизнь наполнилась смыслом, и даже если бы это было небезопасно, она все равно бы пошла хоть на край света.
Закат уступил место сумеркам, а Сицилия уже была в назначенном месте, через минут двадцать она услышала топот копыт. Это оказался Спенсер, на поводу он держал двух коней.
-“Сицилия, садись вот на этого, и следуй за мной, не бойся”.
Сицилия выполнила его просьбу, и они направились через ворота. У ворот никто не стоял, что было очень странно, но Сицилия решила не задавать вопрос. Спенсер направил коня галопом, и Сицилия последовала за ним. На ясном небе уже начали зажигаться звезды, освещая. Дома уступили место степи, а вскоре послышался и шум воды. Перед ними неслась река. Они остановились и слезли с коней.
-“Как здесь красиво” – восхитилась Сицилия.
-“Да” – ответил Спенсер и завел разговор про распри магов.
-“Я не знаю, как ко всему этому относится – ведь Сицилия об этом не задумывалась, а сидела наедине со своим горем – но мне кажется, что маги зря это затеяли. Благодаря им погибли и погибнут многие люди. В том числе и моя мать с сестрой. Из-за них люди стали более чем вести себя безнаказанно, врываясь в чужые дома, а моя сестра напрямую погибла из-за одного мага, который обрушил на нее горящее дерево”.
-“Да, но наверно этот маг сделал не специально, ведь так?”
-“Да, но все равно этого можно было избежать” – Сицилия не хотелось вспоминать о тех, кого она так любила.
-“Просто, мне кажется, что если управлять магией, то со всеми возможностями. Нельзя ее ограничивать, не для этого она дана. Тем более что некоторым она дана в такой форме, которая запрещена, и с этим ничего нельзя сделать”.
Сицилия кивнула, не понимая, куда он клонит.
-“Вот, смотри” – Спенсер подошел поближе к реке, и, сказав какое-то заклинание, вызвал нечто. Это была девушка, состоящая из воды. Она взлетела в воздух и снова опустилась рядом с Сицилией.
-“Какая красавица – пропела она милым звенящим голоском – а давай повеселимся”.
Водяная девушка снова взметнулась высь и поманила Сицилию за собой:
-“Давай, догоняй. Кто быстрее?”
Сицилию охватил азарт, и, сняв туфли, помчалась по нежной траве навстречу ветру и девушке из воды. Она бежала и бежала, пока от усталости не повалилась на землю, то ли это создание производило такой эффект, то ли, за столько времени, когда она снова могла почувствовать радость на вкус, ее понесло. Сицилия успокоилась и повернулась в сторону Спенсера, боясь, что он не так о ней подумает. Он шел к ней, улыбаясь, и к облегчению девушки, сел рядом с ней и сказал:
-“Знаешь, улыбка идет тебе”.
Сицилия скромно улыбнулась.
Эта ночь была прекрасна, и она навсегда останется в памяти Сицилии. Они разговаривали о звездах, лежа под созвездием Скорпиона, о мире за пределами Мистерии, и обо всем, что только приходило в голову. С ним Сицилия забывала обо всех горестях. Так они уже встречались целую неделю. Но на восьмой день Спенсер выглядел озабоченно и задумчиво. Как раз стали поговаривать о предстоящей войне, но Сицилия уже была к этому готова, со Спенсером ей ничего не было страшно, кроме…его потери. Но Сицилия старалась об этом не думать.
Они снова подъехали к реке, но Спенсер, не слезая с лошади, смотрел куда-то вдаль. Сицилия спешилась и, подойдя к нему, спросила:
-“Тебя что-то беспокоит?”
Спенсер взглянул на нее и слез с коня.
-“Да. Я не могу больше это о тебя скрывать. Не могу. Эти две вещи ты должна знать”.
-“Какие?”
-“Во-первых – он сделал паузу и посмотрел на Сицилию – я люблю тебя. Что зажглось во мне, когда я увидел тебя в первый раз – одинокую, стоявшую в полной темноте, не боясь умереть. Ты особенная”.
Сицилия не могла найти словно, но обретя снова голос, поспешно сказала:
-“Я тоже люблю тебя. Внутри у меня тоже что-то зажглось. Знаешь, мой отец уже сколько лет искал мне супруга, но их я никогда бы не полюбила. Они никогда бы не вдохнули в меня жизнь”.
Спенсер вздохнул и отвел глаза:
-“А во-вторых, я принадлежу тем магам, кто борется за свободу своих прав”.
Наступила тишина, прерываемая только шумом текущей воды и шуршанием травы под порывом ветра.
-“Ты…ты один из тех магов, кто начал все это? Из тех, из-за которых начались беспорядки и беззаконие? Один из тех, по чьей вине погибла моя сестра? Но почему? Ты не можешь принадлежать им!”
-“Сицилия, но я принадлежу. Спенсер вздохнул и посмотрел на гладь воды. Я владею не только магией воды, но и магией смерти. И, как бы я этого не хотел, я не могу, ни избавится, ни отрицать то, что находится во мне. Я маг смерти, и, не учась ей, я не могу ее контролировать. Министерство магии ошибается, а мы всего лишь хотим показать это”.
Но Сицилия покачала головою, она не могла смириться с этой новостью. Даже не с тем, что он принадлежит к магам – бунтарям, из-за которых, как ей подсказывало сердце, многие погибнут, а с тем, что все это дело может его погубить.
-“Но ты, ты не понимаешь, что это опасно. Неужели ты не можешь обращать на свою..свою магию смерти никого внимания? Или обратится к кому-нибудь, чтобы тебе помогли?”
-“Нет. Если кому-нибудь сказать, то все, все сказу начнут говорить, что я убийца, и посадят, если не хуже. А просто зарыть магию внутри себя невозможно, она все равно вырвется, и тогда могут погибнуть невинные люди”. Он замолчал на минуту, но потом продолжил:
-“Так, как погибли мои родители. Но если научится управлять моей магией, магией смерти, то возможно… я смогу их оживить. Ты ведь тоже потеряла своих родных, и ты должна меня понимать. Он посмотрел ей прямо в глаза. Возможно, я смогу оживить и их”.
Сицилия на минуту представила, что все, кого она любит, снова живы, но…
-“Но какой ценой?”
Спенсер замолчал. Сицилия понимала - какой. Ничего в жизни не бывает просто так.
-“Спенсер откажись от всего этого”…
-“Я не могу, пойми, как бы я не хотел. Магия связывает сильнее, чем ты думаешь, да и от всего этого мне уже не убежать. В столице уже знают, кто я такой”.
Сицилия снова замотала головою. Она не хотела в это верить, не хотела. Она хотела быть рядом со Спенсером всегда.
-“Мы…мы убежим. Куда-нибудь, где это все нас больше не коснется”.
-“Сицилия, теперь везде не безопасно. А со мной ты в большой опасности. Я люблю тебя и не хочу потерять. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я думаю, что тебе лучше забыть обо мне, и даже думать, как о враге. Я все вытерплю, лишь бы ты была жива”.
Сицилия не могла бы этого сделать даже при угрозе пытки.
-“Я не могу”…
-“Сицилия, сделай это ради меня, ради себя, ради нас. Когда все это прекратится, мы снова воссоединимся, и будем жить так, как мы заходим. Обещай, что хотя бы подумаешь. Встретимся завтра, здесь же”.
Сицилия кивнула, ибо потому что ничего лучше предложить не смогла. Они снова вернулись в Иридиум и там расстались. Всю оставшуюся ночь и утро она вспоминала Спенсера и их разговор, но ничего не могла решить. Подумав, что неплохо бы прогуляться, Сицилия отправилась на рынок.
Атмосфера на людном рынке была напряженная, а товаров мало. Сицилия шла сквозь толпу и тут услышала, как мужчина просит уйти с дороги. Толпа расступилась, и вперед вышла стража. А сзади на телеге лежал труп. Труп Спенсера.
У Сицилии перехватило дыхание, она почувствовала, что не может дышать и, упав на колени, прижалась к деревянной опоре.
-“Девушка что с вами?” – раздался встревоженный голос, но Сицилия уже не обращала ни на кого внимания. Перед затуманенным взором было только тело того, с кем она встречалась всего неделю, но уже успела полюбить. Потом сознание померкло и оно исчезло…
Третий удар Судьбы попал точно в цель – теперь Сицилия не понимала, зачем ей жить ради себя, зачем? Теперь она пребывала словно в другом мире, другом измерении. Теперь она была одна. Но там, на небесах, ее ждали те, которых она любит до сих пор, и которые обязательно ее ждут.
Но этот удар, сама этого не зная, сделал ее сильнее. Она уже не могла бездействовать, не могла ждать и дожидаться еще удара от судьбы.
…Дома никого. Только Сицилия в своем простом зеленом платье, которая смотрит в окно и решается на первый шаг, даже если в неизвестность. “Я должна, я больше не смогу тут оставаться, тут, где одни воспоминания”. Сицилия оглянулась. И стразу же перед ней образ младшей сестры, смотрящей в зеркала. Сицилия спустилась в холл перед входной дверью. Тут стояла Лилия в последнюю свою ночь. Сицилия взяла дорожный плащ и сумку, положив в нее еды. Выбежав во двор, она сразу столкнулась с воспоминанием о своей встречи со Спенсером. Он стоял тут, держа ее за руку...
Сицилия не могла этого выдерживать. Оседлав лошадь в конюшне, она выехала за пределы своего дома, направляясь в никуда. Вот она скачет через сады и дома богатых горожан, вот теперь взором торговые лавки и неприметные дома Нижнего кольца, в следующий миг проносятся мимо лачуги крестьян Затерии и их бескрайние поля. А Сицилия все скачет куда-то, не понимая, что за голос внутри завет ее вдаль. Поля заменяются лесами, а небо окрашивается в цвет крови. Внутри поселяется чувство голода и усталости, но девушка продолжает гнать лошадь. И только когда миновала полночь, Сицилия остановила тяжело дышащую лошадь на освещенной луной и звездами поляне среди бесчисленных деревьев. Словно во сне, она перекусила, напоила лошадь и, завернувшись в плащ, провалилась в сон, наполненный воспоминаниями, от которых она не могла убежать…
Проскакав полдня через лес, Сицилия оказалась перед мостом через большую и широкую реку. Она стояла и смотрела вдаль, решаясь идти дальше. Обернулась назад, туда, где она оставила все свои воспоминания и всю свою прошлую жизнь, когда-то счастливую. Но там она оставила и медленную смерть в горе и отчаянии, она это понимала. Теперь надо было идти только вперед.
Сицилия направила лошадь через мост, и через милю стало видно большое величественное здание. Девушка направилась туда, на голос, продолжавший звучать в душе. Сквозь туман, царивший в ее голове, прозвучала мысль, что это Монастырь Огня, место истока религии божественного Инноса, покровителя людей. Оставив лошадь снаружи щипать траву, она направилась внутрь. Святилище поражало до глубины души. Вокруг тысячи свечей, а в центре горит очаг магического огня. По телу разлилось спокойствие и безмятежность. Сицилия подошла к огню и посмотрела, как резвятся языки и пляшут, и улетели прочь все сомнения и главное, воспоминание. И теперь Сицилия почувствовала огромную усталость, что навалилась ей на плечи, голод, что съедал изнутри, и жажда, отчего ее горло пересохло. Сицилия вдруг поняла, что преодолела тяжелый и небыстрый путь, как ей до этого казалось, всю дорогу скача на лошади сквозь почти непроходимые леса, часто ходя кругами, что она взяла бару буханок хлеба и маленькую флягу воды, которые истратила за раз на той поляне. Даже путь через ступени к входу оказался труден. Но теперь она стояла тут, перед божественным огнем самого Инноса.
Сицилия оперлась об колону и сползла вниз, сев на пол и продолжая смотреть на огонь. Потом, словно кто-то дал приказ, сняла с себя колье, принадлежавшее когда-то матери и которое Сицилия решила взять с собой. Это была дорогая вещь, и не только по цене, по которой это купили, но и потому, насколько колье было дорого сердцу. Сицилия прижала колье к груди, замерев на пару моментов, а потом, зажав его в руке, замахнулась и кинула его прями в огонь.
-“Благослови меня, Иннос” – произнесла она молитву, и закрыла глаза в изнеможении. Теперь хотелось только провалиться в сон, в мир грез и счастья…
Но тут она внезапно почувствовала накатившийся холод и открыла глаза. Вокруг была темнота…нет, пустота. В уши зашептал противный злобный голос, который говорил, что пора уходить. Но теперь Сицилия боролась за свою жизнь, теперь она решила не сдаваться. Внутри ее, в самой глубине, зажегся какой-то маленький, но крепкий огонь. Голос все громче и громче говорил: - “Пора, пора уходить. Сдавайся, если не хочешь жить среди горя и отчаяния”…
Перед взором стали промелькать картины: везде огонь, взрывы, крики, кровь и трупы. Люди, кто еще остался жив после той резни, поглощены горем, таким знакомым чувством. – “Ты не сможешь жить среди такого, не сможет помочь ни себе, ни другим”. Сицилия почувствовала, что не хватает воздуха, что что-то сжало ее грудь и шею. “-Пора”…
И тут, прорвавшись сквозь темную пустоту, появился свет, такой яркий, несущий в себе веру в лучшее, защиту и надежду. Словно какой-то ветерок коснулся ее щеки и снова послышался голос, но на этот раз знакомый:
-“Сицилия – произнесла Лилия – держись, будь крепкой, я знаю, ты сможешь”.
-“Сили – сказала Белладонна – не сдавайся, помни, мы всегда будем рядом с тобой, в твоем сердце. Мир ждет тебя, и свет укажет путь”.
-“Любимая – прошептал совсем близко голос Спенсера – я всегда любил и люблю тебя. Там, где мы сейчас, мы ждем тебя, но твое время еще не пришло. Когда-нибудь мы будем все вместе, но твоя жизнь еще не окончена. Живи и неси жизнь ради нас и ради других”.
-“Живи, не сдавайся – произнес голос не понятно кому принадлежащий, кажется, что он принадлежал всем сразу – живи”…
Темнота снова стала заполнять пространство, с силой сжав горло. Но огонь внутри Сицилия уже нельзя было потушить. Он разгорался все сильней и сильней, заполняя каждую клетку Сицилии, и сжав кулаки, словно хватаясь за жизнь, она прокричала, хоть воздуха и не хватало:
-“Я БУДУ ЖИТЬ!”
Вдалеке зажегся свет, и Сицилия, собрав все свои силы, встала и побежала туда. Силы утекали из нее, как и воздух, но она не сдавалась. Свет приближался, еще чуть – чуть и…
Свет ударил в глаза. Сицилия снова могла дышать. Рядом послышалось шум горящего костра. Сицилия с трудом открыла глаза – она снова была в монастыре. А рядом стоял человек, маг Огня, служитель Инноса.
-“На, выпей” – произнес он мерным голосом и протянул кубок с кристально-чистой водой.
Сицилия не вставая, взяла кубок и поднесла ко рту. И тут, словно какая-то живительная сила заполнила ее, словно сам свет. Сицилия опустила кубок и посмотрела на свое отражение в нем. Девушка в помятом, грязном зеленном платье, со спутанными волосами, в которых были вплетены бусины. На лице, которое сохранило грустное выражение, блестели серые глаза, но теперь с уверенным, твердым видом, показывая, что она готова ко всему на свете. И свежие шрамы на шее. Сицилия поднесла руку к шее и нащупала эти рубцы.
-“Слуга Белиара пробрался сюда – словно говоря самому себе, а не Сицилии, сказал маг – не побоялся. Он всю жизнь был с тобой, пытаясь утащить тебя в преисподнюю его господина, но у него ничего не вышло. Ибо победить тех, у кого сердце, как у самого Инноса, невозможно. И теперь ты свободна”.
Он встал, взглянув на огонь, и прошептал:
-“Святой бог услышал твою молитву и помог освободиться твоему огню от темных оков его врага. Пойдем”.
Он протянул руку, и Сицилия приняла ее. Они прошли через статуи золотого бога и алтарей, и пришли в небольшую комнату.
-“Сейчас тебе принесут еды. А пока сядь суда”. Он указал на удобный стул. Сицилия выполнила просьбу. “Сам Иннос выбрал тебя, чтобы ты несла его и свой огонь тем, кто нуждается в этом. Очень редко достается такой дар тем, кто не обладает ни целительством, ни магией огня. Но ты достойна его своей верой и стойкостью духа, и теперь, когда ты смогла пройти через то, что несут на себе слуги Белиара, ты сможет войти в служение богу Инносу, покровителю людей и тех, кто чисты сердцем”.
И тут же Сицилии вспомнились голоса тех, кого она любит больше жизни, картины грядущего, что показала тьма, и теперь она поняла, что нужна людям, что теперь она будет жить ради них.
-“Да, я буду нести свет людям”.
-“Твоя вера может все изменить” – только и сказал маг, и теперь Сицилия приготовилась к новой жизни…
Прошло пять месяцев. Теперь Сицилии не стало, нет, теперь была только служительница Инноса Асилия. Она вернулась обратно в Иридиума, и началась осада армией нежити. После чего случился бой, в котором люди проиграли. Многие погибли, а остальные впали в отчаяние, горе и страх. Не много было тех людей, которые поднимали их веру, давали надежду, повышали боевой дух. Асилия, бывшая Сицилия, была среди них. Она утешала жен и девушек, которые лишились мужей и своих любимых парней, так как понимала их. Она успокаивала людей, которые потеряли своих братьев и сестер, так как понимала их. Она дарила покой тем, кто больше не сможет встретиться со своими родителями, так как понимала их. Алисия пришлось хоронить Вегерна, который когда-то был ее отцом, но она не держала ни на кого зла, ни на отца за смерть матери, ни на Ригина, которую она также утешала. Достойно отправила в путь иной того, кто также нес свой свет другим – сира Герольда, славного человека. Среди людей затеплилась надежда, люди набирали сил, чтобы встретить, то уготовила им судьба. Какой будет поворот событий, никто не знает, но у людей есть шансы благодаря таким людям, как Сицилия, о которой ничего не знали, но которая внесла свет надежды каждому, позабыв про себя…
