Бывалому охотнику даже не пришлось прибегать к подобной хитрости, ибо слабый ветерок бессильно боролся со стеблями высокой травы и ощутить его было фактически невозможно. Посетовать на острый нюх хищников, конечно, можно, но в целом - излишне. Голдман, тем не менее, приближался к бездыханному телу.
Подойдя ближе, он смог рассмотреть жертву неизвестного монстра подробно, приметить, что одежда его растерзана когтями, а шея, непривычно изогнутая, явно сломлена. Эти факты не сулили ни о чем хорошем и охотник, нехотя, сделал шаг назад. В этот самый миг он услышал хруст веток и незамедлительно среагировал, приготовившись к бою.
В следующий миг на нашего героя вывалилась косматая туша медведя, с рёвом, рвением и яростью пронесшаяся рядом и чуть не сбившая охотника с ног. Выпущенный арбалетный болт попал, но, к сожалению, вскользь, тем не менее вызвав у косолапого рёв боли. Проскочив мимо, медведь неуклюже остановился и обернулся и, покачиваясь из стороны в сторону, будто бы ожидая атаки, двинулся на Венума. Охотник приметил, что поведение хищника неестественно, но ничего не мог поделать, кроме как приготовится к дальнейшим действиям - не время для теорий!

Недоумение Голдмана было более чем обоснованным, но он даже не мог ожидать того, что почувствует в следующую секунду. Медведь взревел и рык его для человека был будто заглушенным. Взор охотника помутнел, а меч в руке дрогнул. Косолапый сорвался вперед, собираясь атаковать, в точности с предположением Венума. Пьянящее чувство разлилось по телу и мужчина лишь в последний момент смог перебороть его.
Отскочить в сторону действительно удалось, но противник, отнюдь, не проскочил мимо, как в первый раз, а неуклюже отмахнулся лапой, за что и поплатился новой раной. Верный меч в твёрдой руке без труда рассек ручищу медведя и тот опешил, вновь издавая устрашающий рык. Подсознание подсказывало, что неожиданное опьянение не было причиной отравления, но магического воздействия, весьма знакомого нашему герою. Реакция его замедлилась, а рассудок несколько помутнел. Тело удачно сопротивлялось заклинанию, хотя Голдман и испытывал существенные неудобства.
В густом бурьяне, вдали, метрах в 20-30, послышался шорох. Кто-то явно приближался, кусты дрожали слишком сильно и явно. Однако гости не торопились и нашему герою предстояло решить, что делать дальше. Медведь, на удивление, не испытывал опьянения, но явно был всё еще ошарашен болью. Его инстинкты кричали - враг опасен, нужно бежать, но незримая воля шептала о защите лесов. Хищник колебался и это был лучший момент для атаки.

Опьяненный и разъяренный следопыт, лишенный привычной грации, но не растерявший сноровки и стремительности быстро сократил то небольшое расстояние, что осталось между ним и медведем. Клинок, со свистом рассекая воздух, понесся к бурой туше. Косолапый, не успев среагировать, истошно завопил-заорал, надеясь, что вопль отпугнет человека, но попытки его были тщетны. Венум рассек пасть хищника восходящим ударом, отчего тот отступил назад и, будто замешкавшись, спустя мгновение принял своё поражение, повалившись наземь. Еще некоторое время из глотки хищника вырывались звуки, но Голдман, ввиду последующих событий, не обращал на них внимания.
Шелест кустов неожиданно прекратился. Из них, тяжело переваливаясь, но степенно и даже гордо выхаживал медведь с шерстью черного окраса. В крошечных глазах его полыхала ярость, но он не торопился в битву. По правую сторону от него, видно, тоже появившийся из-за преграды, стоял старик, закутанный в лохмотья. Лицо его скрывала густая борода цвета каштана и неухоженные, длинные волосы, сбившиеся в нескольких местах клочьями. Человек, заблудившийся в лесах, скорее принял бы старца за медведя или другого лесного жителя, но вряд ли приметил бы в его походке что-то горделиво человеческое или разумное. Венум же этих сомнений был лишен и только он собирался выкрикнуть ругательство или ринуться в битву, как воздух сотряс грохот и следопыт опешил.
- Стоять, мерзость! Как ты посмел нарушить границу лесов после всего, что люди сотворили с ним?! В своём невежестве вы истребляли и губили тех, с кем должны жить в мире!
Громогласные аккорды первых слов человека стихли, но он продолжал говорить: то ли прописные истины, то ли гневные высказывания. С каждым сказанным словом его взгляд мрачнел и недалек был час как сорвется либо он, либо медведь, но атака так и не наступала. Голдман был только рад этой передышке, а может и рассержен? Перед ним не оказалось сказочного монстра, будоражащего умы охотников, но оказался хищник, разумный хищник - страшнейшее творение природы, способное искажать свои инстинкты, жить так, как считает нужным. Перед ним предстало настоящее чудовище, своей извращенной волей убивавшее людей и терзавшее их. Предстояло действовать, а быть может, Венум уже решился? Так или иначе, от явившихся исходила опасность, той же черной дымкой клубясь над ними, как и раньше над телом. Охотник быстро избавился от наваждения, а может и не успел его заметить, ринувшись в атаку лишь завидев?

Отредактировано Мистическая Арена (2013-10-08 08:14:17)

- И ты, - отшельник вскричал на пределе возможностей своих связок, - погибнешь в своей невежественности!
На словах "Боги дали нам разум" медведь взревел и бросился на героя. Само собой, Венум, не успел метнуть колбу с сонным зельем, однако в мгновение осушил склянку с ускоряющим составом и столь же быстро занял удобную стойку. Отразить нападение косматой туши оказалось непросто, сказывалось действие дрянного опьянения, однако скорость и ловкость, усиленные алхимией, решили исход битвы. Медведю при всей своей мышечной массе нужно было верно выбрать угол атаки, чтобы поразить Голдмана лапой или просто сбить с места, чем опытный охотник и воспользовался. С лёгкостью отскочив, он рассек с внешней стороны лапищу восходящим ударом, заставив истукана взвыть от боли и попятиться, но тот и не думал. Подчиненный воле отшельника хищник, не унывая, бросился вновь на окропленную кровью сталь клинков безо всяких сомнений. На миг время растянулось и воину предстояло вновь совершить выбор... Он мог без труда убить медведя точным выпадом в глаз или разрубить тому челюсть, но почему от хищника и отшельника не исходило той темной, клубящейся опасности? В то время как сам Голдман стоял посреди бушующего черного облака. Так ему казалось, стоило ли считаться с наваждением?

Увы, но в этот раз наш герой неверно трактовал предчувствие. Стоило ему застыть, оступиться, как его ноги оплели прочные древесные корни и он остался недвижим. "Вьюнки" были прочны, но сильный удар клинка мог бы с ними справиться, в прочем, он и не понадобился. Медведь, что был ранен мечником, застыл и лишь изредка дрожал от бессильной ярости, стальной рукой кто-то сдерживал его порывы и не позволял растерзать Голдмана.
Старик, что грозно изливал свои речи, затих и в его одурманенных ненавистью и одиночеством черных глазах засиял огонек удивления. Он крепко сжал кулаки и стиснул зубы, будто пытаясь удержать в себе обезумевшего зверя и вернуться к облику человека. Сквозь эти странные и неестественные мучения, пересиливая себя, он молвил.
- Я хочу, чтобы охотники покинули лес и готов отпустить тебя, чтобы ты донёс до них эту весть...
Объяснять что либо старик не стал, лишь кинул напоследок, сквозь звериный рык: "Моё имя - Дар". Одновременно с тем следопыт ощутил, что тиски, сдавливающие его ноги ослабли и могли быть с лёгкостью уничтожены. Медведь задрожал сильнее, с трудом сдерживая ненависть, а из-за ствола могучего дуба, подминая под собой кустарник, выходил еще один медведь, чуть более крупный и свирепый, но на удивление смышленый. Похоже, что незримая воля влияла на него гораздо больше, чем на остальных. Он остановился рядом со стариком и уставился на Венума, будто бы в ожидании осмысленного ответа.
Кем был этот отшельник прежде? Почему он посвятил свою жизнь изживанию охотников с этой земли и её защите? Почему он обернулся против своих же собратьев, справедливо использовавших своё положение на вершине пищевой пирамиды? Нужен ли был ответ на эти и многие другие, не заданные вопросы? Дар с трудом сдерживал свою звериную сущность и, похоже, терял терпение. Что решит наш герой? Оборвет ли жизнь изменника и удостоится красивыми шкурами и тайным знамением лесов в виде безликого старца? Или же подчинится его воле, как и животные, стоящие перед ним?

Одновременно с тем, как в стремительном порыве, метнув склянку с сонным зельем, Венум освободился от пут, так и раненный медведь мгновенно сорвался с цепи, всей своей косолапой тушей норовя раздавить человека. Ускоренное тело охотника без труда справилось с напастью и он успел отскочить, устремляясь, как и планировал, к Дару и крупному медведю. Тот самый, с искрой разумности в глазах и терпением, хищник черного окраса резво двинулся вперед, совершая встречный удар могучей лапой и издавая пугающий, громкий рык. Склянка с зельем угодила фактически аккурат в тучное тело черного медведя, но из-за его рывка разбилась чуть позади, ближе к спине. Состав расплескался по шерсти и часть его довольно быстро испарилась. Маг-отшельник, непроизвольно вдохнув часть паров попятился назад, отмахиваясь и кашляя, о концентрации можно было забыть.
Время ускорило свой бег и теперь каждое, даже малейшее действие следопыта влияло на его судьбу. Бурый медведь за его спиной, что был с раненой лапой, уже должен был пойти в новую атаку, а перед лицом всё также виднелась могучая лапа черного, его обезумевшие глаза и оскаленная челюсть.

К сожалению охотника, черный медведь даже не пытался ударить его лапой, а с открытой пастью наступал вперед, будто пытаясь просто проглотить человека целиком. Поднырнуть подо всю тушу косолапого было не просто опасно, а абсолютно безрассудно, потому Венуму пришлось действовать по наитию и остановить клинком своего противника, будто рычагом упершись меж клыками и зубами верхней челюсти. Черный взревел и попятился, увлекая следопыта за собой. Клинок увяз меж клыками и первого усилия было недостаточно, чтобы полностью срубить челюсть. Бурый медведь пронесся буквально в нескольких сантиметрах, неуклюже замахиваясь лапой и промахиваясь. Тем не менее пыл его становился лишь сильней и, вскоре, он вновь был готов к "таранной атаке", но не спешил, неторопливо подбираясь к сражающимся, будто подгадывая лучшую возможность.
Происходившее с Даром охотник не видел, но чувствовал, что тот еще не справился с чарами зелья.

Решение разрубить челюсть черного медведя было удачным и клинок в верной руке, сорвав несколько зубов, рассек плоть и высвободился из ловушки. Хищник, испытывая невероятную боль, попятился с душераздирающим рёвом и завалился на бок, переживая болевой шок. Маг, что стоял чуть дальше, за ним, был занят тяжелым кашлем и никак не мог избавиться от напасти. Видимо, здоровье отшельника, подкошенное тяжелой жизнью, было сильно подпорчено и магическими затратами, и сонным зельем.
С бурым же герой допустил странную и обидную ошибку. Занося фальшивый удар, он совершенно забыл о том, что медведь ничего не смыслит в фехтовании и следит в первую очередь не за клинком, но телом противника. Медлительная туша среагировала на редкость быстро и мощным ударом лапы встретила руку Венума. Голдман выронил один из клинков и, по инерции, смог уйти от дальнейшей атаки и поменять позицию. Благо, мышцы не были фиксированы и потому от ошибки у следопыта останется, разве что, неприятный, пусть и обширный, синяк. Так или иначе, но одним противником меньше. Интуиция подсказывала человеку, что действовать стоило быстрее, ведь не далек час, как маг восстановит своё состояние и снова сможет творить заклинания, а пока - путь к нему закрывает бурый.