Анкета персонажа

1) Имя, фамилия (прозвище или псевдоним, если есть):
Даэнир «Ящер» Сингалар

2) Ученик/Учитель/Свободный персонаж:
Свободный персонаж
Деятельность:
Профессиональный оружейник, на момент появления в игре – старший сержант Четвертого отряда Тенеловов

3) Раса и религия
Светлый эльф. Поклоняется Этерии – как положено светлому эльфу, Хахраму – по зову своей профессии оружейника и Аданосу – как богу спокойных, уравновешенных существ и странников

4) Дата рождения и возраст / На сколько выглядит по человеческим меркам:
22 апреля 16572 года, 512 лет; по человеческим меркам выглядит на 25 лет

5) Характер (не менее 8 полных строк):
Спокойный. Настолько спокойный, что порой не верится, что такие вообще могут существовать: вывести Даэнира из себя практически невозможно. Он глух к насмешкам, не реагирует на оскорбления, не ведется на провокации, за исключением крайне редких случаев, когда задевают что-то дорогое ему – а подобного в его жизни очень мало. Столь же трудно его развеселить, рассмешить, даже простая улыбка на его лице редкий гость. Как правило, он нейтрально-спокоен, флегматичен и апатичен к происходящему вокруг. Что характерно, это полное отражение его внутреннего мира и самоощущения: насколько он нейтрально-спокоен снаружи, столь же уравновешен он и внутри. Поколебать это равновесие практически нереально – недаром он считает Аданоса своим покровителем.
Возможно, такое равновесие для него стало возможным благодаря крайней замкнутости. Даэнир крайне неразговорчив и не склонен произносить лишних слов и звуков – например, если его позвать, он просто повернется, но не ответит стандартным «а?», «что?» и прочее. Воззрится на собеседника внимательным, даже в чем-то пугающим взглядом и смотрит, словно молча приглашая продолжить. Даэнир – то, что называется «вещь в себе», он весь сосредоточен на себе и обращен внутрь себя, и внешний мир не получает от него ни малейшего намека на то, о чем он может думать. Это не эгоизм и не эгоцентризм, это – разновидность крайней сосредоточенности и самоконтроля, который он довел почти до совершенства.
Даэнир внимателен, особое значение уделяет деталям, что немало помогает ему на выбранном пути. Привык делать выводы – не поспешные, но достаточно быстрые, классифицируя новых знакомых в соответствии с собственными представлениями о типах личности. Несмотря на крайнюю замкнутость, благодаря своему умению наблюдать и подмечать особенности характеров у окружающих он способен быстро определить основные черты, которые характеризуют тех или иных людей. Однако срабатывает это, только если знакомство поверхностное; если по ходу дела Даэнир вынужден ближе узнавать человека, он часто отказывается от столь строгой классификации и по крупицам, по мельчайшим деталям собирает индивидуальный портрет объекта. Основная проблема состоит в том, что столь тщательный анализ почти ему не помогает, когда дело доходит до непосредственного общения – с элементарным общением, а особенно с общением под личиной у Даэнира большие трудности. Проще всего ему собрать информацию об объекте – и отдать ее другому Искателю, чтобы уже тот шел с объектом на непосредственный контакт. Возможно, именно поэтому Даэнир до сих пор не поднялся в ранге выше старшего сержанта – неумение вести непринужденную беседу все-таки большой недостаток для тенелова. Впрочем, в будущем Даэнир, вероятно, сможет с ним справиться, как справился когда-то с большей частью «недостойных» черт своего характера. Все дело во времени, а времени у него, светлого эльфа, впереди достаточно.
Ко всему прочему, иногда Даэнир бывает неожиданно упрям. По большей части он послушен приказам и выполняет их без единого слова – если он и думает о них что-то нелицеприятное, то об этом никому не бывает известно. Однако временами случается – как вспышка: Даэнир становится упрям, как последний осел, и в своем упрямстве способен зайти очень далеко. В конце концов, невозможно всю жизнь молчать – если только ты не нем от рождения; как и любые сильные эмоции, которые постоянно подавляют, возмущение имеет свойство накапливаться, и выплескивается оно в самый неподходящий момент. Хуже всего то, что никто, даже сам Даэнир, не в состоянии предсказать, когда и по какому поводу случится этот всплеск, и часто он несет за собой большие проблемы для эльфа. Например, один из таких всплесков пришелся на вдохновенную распекающую речь майора, и вместо того, чтобы, подобно остальным членам отряда, стоять и слушать, в какой-то момент Даэнир молча развернулся и ушел, не слушая ни гневных окриков, ни приказов. Попало за эту выходку и самому Даэниру, и его куратору, однако мало чему научило. Если Даэнир принимает решение, он не отступается; если он что-то делает, он готов нести ответственность за свои действия. Даже если совершает их по воле своего упрямства, а вовсе не разума.
Ни одно существо не способно прожить без страхов, и у Даэнира, каким бы спокойным и уравновешенным он ни был, они тоже есть. Даэнир боится двух вещей: потерять зрение и потерять контроль над собой. И то, и другое связано у него с проявившейся запретной магией крови, и ее он тоже боится – не до паники и паранойи, но все-таки. Свою вторую магию Даэнир применяет редко и лишь в крайних случаях, когда пустота не может его спасти, да и это далось ему путем изматывающих тренировок и не менее изматывающей работы Наставника, который – далеко не сразу – смог его убедить снять наложенную изначально Элементарную Печать и заменить ее на печать Вальдера. Использует магию крови Даэнир лишь тогда, когда уверен в полном контроле над ней и над собой.

6) Внешность (не менее 9 полных строк):
По своим природным данным Даэнир – типичный светлый эльф. Его рост около 180 сантиметров, он достаточно худой, но не тощий, сложен гармонично, но без лишнего изящества. Пожалуй, представители его народа восприняли бы его даже более грубо сложенным, чем полагается эльфу, но, впрочем, в пределах дозволенного. Кожа у него светлая, лицо – не шокирующе-красивое, однако достаточно приятное: в толпе на него обратишь внимание, но забудешь уже через пару секунд.
Волосы у него, как у всех эльфов, длинные, до лопаток, цвет их похож на цвет спелой пшеницы с небольшим оттенком серого – словно они слегка пыльные. При этом они достаточно жесткие, сухие и непослушные, предпочитают топорщиться и разлетаться, сколько их ни расчесывай и ни приглаживай, поэтому вид у Даэнира всегда несколько встрепанный. В помещениях обычно он собирает волосы в хвост, так что топорщатся только крайние, слишком короткие пряди, обрамляя лицо, но хвост этот, если честно, напоминает метелку. На улице Даэнир, как правило (если не случается ничего экстраординарного), появляется в шляпе, под которую и убирает волосы – чтобы не мешались и не лезли в глаза.
Почему бы ему просто не подстричься, раз длинные волосы доставляют ему столько хлопот? Логичный вопрос, который ему уже не раз задавали. Даэнир просто пожимает плечами. Трактовать такой ответ затруднительно, а более ясного он не дает. Можно только предположить, что это связано с традициями его народа, которые он все же не хочет нарушать, несмотря на то, что давно уже не живет среди сородичей – а может быть, именно поэтому. Все-таки для представителя такого сплоченного, семейного народа трудно находиться вдали от него, и лишнее подчеркивание своей связи с ним – скорее напоминание самому себе, кто ты есть по своей сути.
Отдельного описания достойны глаза Даэнира. Они достаточно большие, цвет их – средний между синим и серым, такой же «пыльный», как и цвет его волос. Это могло бы сослужить ему хорошую службу на выбранном пути: неяркие глаза и неяркая внешность – лучшие помощники того, кому нужно быть неприметным. Однако тот, кому довелось посмотреть в глаза Даэнира, навсегда запомнит их – их и больше ничего из его облика. Взгляд эльфа пронзителен, он будто поддевает этим взглядом на крючок – не сорваться. С особенной неприязнью вспоминают его взгляд те, кого Даэнир допрашивал – в такие моменты взгляд его становится еще жестче, и кажется, что он просвечивает собеседника насквозь. Неудивительно, что мало кто жаждет встречаться с Даэниром глазами и еще меньше тех, кто способен с ним спокойно общаться. На это способны только психически устойчивые люди и те, кто понимает: такое обостренное внимание не несет за собой никакой агрессии и, более того, совершенно не контролируется самим Даэниром. Просто он привык все видеть, все замечать и ко всему относиться внимательно. За этот немигающий, неподвижный, пристальный взгляд соратники и прозвали Даэнира «Ящером» – что очень подходит и к его повадкам в целом.
Одевается Даэнир неброско: когда того требует Кодекс – в форму тенелова, во всех остальных случаях обычная его одежда – темный, неопределенного цвета плащ, под ним такая же темная верхняя рубашка простого кроя и нижняя рубашка из тонкого некрашенного льна, узкие темно-серые штаны, заправленные в темные сапоги из мягкой кожи. Единственным относительно ярким пятном в его одежде является шляпа – ее цвет приглушенно-зеленый. Это обычная фетровая шляпа, небольшая, без широких полей, с черным пояском по краю тулова. Однако Даэнир с ней не расстается практически никогда, если позволяет ситуация, находится в ней даже в помещении, если нет – держит ее рядом. Это можно было бы объяснить проблемой с волосами, если бы не одно «но»: носит эту шляпу он последние пятьдесят лет, заботливо за ней ухаживает и наотрез отказывается сменить ее на более новую. В чем причины такой преданности этой вещи, непонятно, разъяснять их Даэнир так же не стремится. Возможно, дело в естественной для любого живого существа потребности быть к чему-то привязанным и о чем-то заботиться – ведь даже тенеловам, что бы ни говорил Кодекс, она не чужда; а может, с этой шляпой у него связаны дорогие сердцу воспоминания. Так или иначе, но со своей шляпой Даэнир не расстается и воспринимает любые покушения на нее как покушение на себя.
Есть и еще одна вещь, с которой Даэнир не расстается и покушения на которую не терпит, – это его трубка. Даэнир курит – крепкий табак одного определенного сорта (в походной сумке у него всегда есть кисет с табаком) и только из одной трубки. Опять же, причина его привязанности к ней непонятна, на первый взгляд, она ничем не отличается от сотен подобных: короткая, слегка изогнутая, с небольшой чашкой, сделанная из темного дерева. Никаких узоров, знаков, символов, даже потертостей и подпалин, даже царапин, на ней нет – как и за шляпой, Даэнир за ней заботливо ухаживает. С ней связано и одно из тех редких обстоятельств, которые способны вывести эльфа из его привычной уравновешенности: Даэнир не терпит, когда ему запрещают курить – не читают пространные лекции о вреде курения, не просят покурить на улице, а именно ставят полный запрет. Тогда включается его невозможное упрямство – закурить на глазах у поборника здорового образа жизни и выпустить дым ему в лицо Даэниру ничего не стоит. Ну а в случае попытки применения силы ему, как хорошему магу и неплохому тенелову, всегда есть что ответить.

7) Биография (не менее 20 строк):
Даэнир, старший сын семейства Сингалар, родился в городе Левиане. Его отец, Малвен Сингалар, известный далеко за пределами Левиана ювелир, хозяин ювелирной мастерской. Изделия с клеймом Сингалар высоко ценятся во всем Мидленде – как, впрочем, и любые украшения, сделанные руками светлых эльфов. Малвен Сингалар строг, даже суров с младшими – его возраст уже давно перевалил за три тысячи лет и, возможно, это является оправданием его суровости и требовательности. Однако учиться ювелирному делу у самого мастера Сингалара считается неслыханной удачей, и несмотря на строгость, порой доходящую до несправедливости, поток учеников в мастерской не иссякает уже многие годы.
Как большинство первых детей в семьях, Даэнир рос в атмосфере крайней строгости. Отец поздно женился и еще позже возжелал иметь потомство, а когда на свет появился его первый сын, обрушил на него всю неиссякаемую силу своего строгого наставничества. Даэниру не разрешали ничего, что обычно положено маленьким детям, с ним всегда разговаривали, как со взрослым, и наказывали за проступки, как взрослого – а проступком Малвен считал все, что шло в разрез с его мнением и видением ситуации. Мать, Кионна Сингалар, тоже никогда не была для Даэнира поддержкой в такие моменты: преданная, верная, любящая жена, она доверяла своему мужу во всем больше, чем себе, и если он считал что-то неправильным, она считала так же. Есть такой тип женщин, которые доверяют мужчинам рядом, а если этот мужчина – хоть вполовину такой же властный, как Малвен Сингалар, женщина просто становится его тенью. Наверное, в этом тоже есть свое счастье; вот только Даэнир, которого наказывали за любой шаг в сторону, такого счастья не понимал.
Он слишком рано понял, что ни на кого не может рассчитывать – ни на одного эльфа во всем доме, и даже мать, которая, казалось, любила его своей женской, материнской любовью, не была для него защитой. Сам он был слишком мал, чтобы противостоять тому гнету условностей, в который его окунули, – и тоже это если не понимал отчетливо, то чувствовал. Подвижный и непоседливый, как все маленькие дети, он был вынужден целыми днями сидеть дома или сопровождать родителей на прогулке. Под пристальным взглядом отца Даэнир не имел права не то что бегать или прыгать – лишняя улыбка расценивалась как неуместная, а уж о смехе не было и речи. Что мог противопоставить этому маленький ребенок? Пожалуй, сработал единственный в данной ситуации эффективный механизм защиты – просто не делать того, за что могли наказать. И Даэнир не делал. Не смеялся, не плакал, не бегал, не играл (если только сам с собой в своей комнате), не заводил первым разговоры, свел к минимальному набору слов свои ответы, если отец о чем-то спрашивал – не дай бог ляпнуть что-то, что ему придется не по душе. Страх разгневать отца, нежелание получать новые наказания за пустяковые ошибки или оговорки сделали Даэнира молчаливым и замкнутым; но как это ни удивительно – не сломали его. Правда, до определенного срока он не знал об этом и сам.
Нельзя сказать, чтобы за Даэнира не заступались: окружающие эльфы, видя, каким забитым волчонком растет наследник Сингалар, пытались мягко намекнуть Малвену, что он поступает неправильно. Но старшего Сингалара все устраивало: Даэнир рос спокойным, вышколенным, послушным и не доставлял особых хлопот – а это для него было самым главным. Потом, уже взрослым, Даэнир иногда думал об отце и допускал, что, может быть, Малвен его все-таки любил – вот такой вот своей, странной, жестокой любовью, которая ломает того, на кого направлена. Он пытался, подобно скульптору, вылепить из сына того, кого хотел в нем видеть, и, возможно, у него это даже отчасти получилось; но он не учел, что лепить скульптуры из живых сердец – неблагодарное занятие. Во всяком случае, вылепить неподвижную статую из своего сына у него не вышло – зато получилось развить в нем необычайное упрямство. Так дерево, которое долго прижимают к земле, не сдается – оно только копит силы, чтобы посильнее ударить своего обидчика.
Так и Даэнир копил в себе силы, переплавляя в них все эмоции, все чувства, которые ему запрещали проявлять. В положенное время он отправился в школу и благополучно отучился в ней необходимый срок, выучив все, что положено знать эльфу. Ботаника, основанные на ней знания собирателя, травника и лекаря, география, умение ориентироваться в лесу и читать следы – без всего этого в лесу трудно выжить, и Даэнир учился прилежно и старательно, держась на уровне лучших. Там же, в школе, как и других учеников, его научили владеть собственным телом – не на уровне выпускника Академии «Лесных шепотов», конечно, но все же; по крайней мере, теперь то, что так или иначе пробуждалось на уровне инстинктов, нашло вполне осознанное применение. Особых усилий ему стоило научиться плавать: вода его не то чтобы пугала, но настораживала, и расслабиться, позволить ей поддерживать тело, а главное – перестать думать о каждом своем движении ему было очень трудно. Однако в конце концов он себя преодолел и с тех пор держится на воде вполне сносно – особенно для того, кто большую часть жизни прожил в лесу и не так-то много контактировал с водной стихией.
Разумеется, в школе Даэнир освоил и такие навыки, как чтение, письмо и счет. Особенно удачно сложились его отношения с математикой – спокойная, усидчивая, расчетливая натура помогала ему успешно осваивать эту науку; выдающимся математиком он, конечно, не был, но саму суть науки чувствовал хорошо, а это, по словам учителя Тиаласа, было важнее всего. Гуманитарные науки его занимали меньше, и лучше всего в них он усваивал то, что соприкасалось с цифрами и вычислениями: например, в истории он лучше всего запоминал даты и улавливал закономерности, в литературе особое внимание обращал на стихотворные размеры и ритмизацию прозы. Позднее именно чтение различной литературы стало одним из любимых его занятий, книги он практически глотает, читая с умопомрачительной скоростью; вероятно, они помогают ему лучше узнавать мир, с которым у него не так-то много соприкосновений в жизни.
Даэнир не был особенно творческой натурой, усидчивость и прилежность с лихвой компенсировали ему неразвитое – не отсутствующее, а именно неразвитое – воображение; однако к одному типу искусства он все-таки чувствовал неясное влечение. Больше всего его почему-то тянуло к музыке. В школе он выучился достаточно прилично играть на свирели, и те, кому доводилось слышать его игру, неизменно ей удивлялись. В ней не было особого мастерства, все-таки Даэнир не посвятил и не собирался посвящать себя музыке целиком, а для мастерства необходима максимальная самоотдача; но то, что такой нейтрально-спокойный, апатичный ко всему вокруг, замкнутый эльф способен вкладывать в свою игру неподдельное чувство, более чем удивительно. Впрочем, играет Даэнир редко, как правило, тихо и только для себя. Все-таки игра на музыкальном инструменте раскрывает душу, а Даэнир к этому не привык.
В школе Даэнир получил репутацию странного парня, который ни с кем не говорит, не заводит знакомств, ни у кого не просит помощи, но и сам не помогает никому, – жизнь в строгости и одиночестве научила его рассчитывать только на себя и начисто лишила малейших навыков общения. Однако из школы он вернулся значительно более болтливым, чем раньше – если только так можно сказать о том, чьи ответы развернулись в среднем с двух слов до семи. В основном это было заслугой учителей, которые, видя совершенно запущенного, социально неразвитого парня, всеми правдами и неправдами старались вытащить его из панциря, в который он сам, спасаясь от наказаний, когда-то забрался. Полностью им этого сделать, увы, не удалось, Даэнир так и остался замкнутым и молчаливым волчонком; но кое-чего они все же достигли. Прощаясь с ними, Даэнир был так искренне расстроен, что это – небывалое – было видно на его лице. Пожалуй, именно во время учебы Даэнир впервые чувствовал себя не таким одиноким, как обычно.
Однако когда он вернулся домой, одиночество захлестнуло его с новой силой – и не только потому, что отец по-прежнему требовал от него беспрекословного подчинения своей воле. Мать была беременна вторым ребенком, и даже ту малую толику материнской любви, которую Даэнир получал раньше, она не смогла ему дать – как у любой беременной женщины, весь мир сосредоточился для нее на будущем ребенке. Да и Даэнир уже не был маленьким, и подобно кошке-матери, отгоняющей от себя выросших котят, Кионна встретила сына приветливо, но без привычной теплоты. Даэнир от нее этого и не требовал – он уже понял, что поддержки в семье ему искать не стоит. В том числе и потому, что во время учебы в школе у него открылся магический дар, малохарактерный для синдара. Даэнир оказался магом пустоты.
Наверное, в какой-то степени это было предсказуемо: не мог тот, кто всю жизнь прожил, подавляя свои эмоции, в итоге нести в мир свет, любовь и жизнь, такой магии, будь она в нем, было бы просто не на что откликнуться. Пустота же нашла для себя хорошую почву – подавленные эмоции, отсутствие представления о себе как о личности и глухая, как волчий вой, тоска. Дар открылся у Даэнира в самый обычный день на самом обычном занятии – это был урок математики, и решая очередной пример, Даэнир вдруг задумался о том, что же на самом деле представляет из себя ноль. Как это – ноль? Ноль – это когда ничего нет. А как это – когда ничего нет? Как так может быть, чтобы не было – парты, листка на ней, стула, пера в руке, чернильницы; как это – когда нет ничего, совсем ничего, абсолютно? Какая она – пустота?.. Многие бы озадачились этим вопросом, многим бы не хватило воображения, чтобы представить себе, как это – когда нет ничего. А Даэниру – неожиданно хватило. Он представил себе пустоту ясно, четко, он видел ее, чувствовал и понимал. Пустота была внутри него, пустота тянула его, и сам он – тоже был пустотой, ему пришлось ей стать, чтобы вписаться в рамки условностей. Он сам – и есть пустота. Он сам и есть – пустота…
Когда учитель Тиалас окликнул его, Даэнир выплыл из своей странной прострации – и вдруг понял, что в руках у него больше ничего нет. Пальцы, еще недавно сжимавшие перо, чувствовали только друг друга, а перо исчезло, будто его и не было.
– Что с тобой, Сингалар? – учитель хмуро смотрел на него, пока Даэнир с нехарактерным для него удивлением сжимал и разжимал пальцы.
– Простите, – тихо произнес он наконец, поднимая голову. – Мне больше нечем писать.
Учитель, много повидавший на своем веку, понял его правильно. И впервые, пожалуй, за всю жизнь Даэниру неслыханно повезло: оставив его после урока, учитель сел рядом и принялся ему объяснять, что произошло и что теперь с этим делать. Он говорил о том, что любая магия, кроме запретной, хороша, что это дар, а не проклятие, а отличаться от других – не так уж и плохо. Даэнир смотрел на него и время от времени кивал. Наверное, только потому, что в первый же день обретения дара Даэнир нашел поддержку, он принял свою магию. А потом ему казалось, что именно в этот день он смог принять себя – таким, каким он был, с изломанным характером, странным, молчаливым и необщительным, но все же – самим собой. Именно в этот день он понял, кто он есть и чего он на самом деле хочет.
Учителя помогли ему освоить азы новой магии. Даэнир оказался на удивление способным, заклинания давались ему легко, понимание их механизмов не требовало от него никаких особых усилий. Он почти развлекался, тренируя свою магию, как ребенок, играющий с новыми игрушками. Учителя поощряли его, поскольку видели в этом способ вытащить его из панциря – и не ошиблись. Наконец найдя самому себе применение, Даэнир стал охотнее, чем раньше, откликаться на сигналы внешнего мира и даже немного начал общаться с другими учениками. К концу обучения он уже твердо знал, что будет делать дальше. Посоветовавшись с учителями, Даэнир Сингалар решил поступать в Аклорию.
Отец, конечно, и слышать об этом не хотел. Он знал наперед, чем будет заниматься его сын – помогать ему в мастерской. Он намеревался выучить сына на ювелира и поручить ему изготовление изделий из серебра. Возможно, Малвен разрешил бы развивать магию – в конце концов, это не мешает ювелирному делу – если бы это была традиционная магия синдар. Но магия пустоты? Об этом не могло быть и речи, и что вообще этот щенок о себе возомнил?!
Даэнир стоял в кабинете отца и слушал, как он изливал свой гнев. Долго стоял. Долго слушал.
А потом молча развернулся и вышел, не реагируя на крики и приказы остаться.
Впоследствии именно так он поступал, когда на него начинали орать, а особенно – когда орали, по большому счету, ни за что.
Даэнир был тогда, конечно, уже не ребенком, но по эльфийским меркам – мальчишкой, которому до совершеннолетия еще расти и расти: ему всего-то было 220 лет. Совсем подросток, только-только понявший, кто он и чего он стоит, только-только обнаруживший, что мир не заключается в четырех стенах и не подчиняется воле отца – по крайней мере, не весь. Что мог сделать в этой ситуации подросток, максималист, глотнувший всего пару капель свободы, но успевший почувствовать ее вкус? То же, что сделал бы любой подросток на его месте. Собрав самые необходимые вещи, Даэнир ушел из дома.
Больше он со своей семьей не общался – только однажды общие знакомые ему передали, что у него родился младший брат. Но ничего особенного Даэнир по этому поводу не испытал. Только пожелал ему мысленно: будь послушным, братец. Будь послушным…
…У него не было денег, он лишь теоретически знал, где находится Иридиум и как туда попасть. Даэнир был подростком, но все-таки эльфом, и в силу прожитых лет вел себя значительно разумнее, чем люди. Он понимал, что для учебы в Аклории нужны деньги – о том, насколько он одарен, он был осведомлен слабо и не рассчитывал на бесплатное обучение. Ему нравится магия, он хочет ее развивать – вот все, что он знал. А еще он знал, что деньги есть возможность заработать – пусть и небольшие, но если поэкономить, и на дорогу, и на учебу должно хватить. В эльфийских городах много ремесленников, и напроситься к одному из них в подмастерья – почему бы и нет?
Странного парня со странной просьбой, которого все знали как наследника рода Сингалар, взял только четвертый мастер, к которому Даэнир пришел. Его звали Фириат, он был оружейником и изготавливал луки – не менее известные в Мидленде, чем ювелирные изделия Сингалар. Только он решился пойти наперекор известному семейству и взять отступника в ученики.
Даэнир проработал у Фириата одиннадцать лет – именно столько ему понадобилось, чтобы собрать с заработка необходимое количество денег. За это время он научился делать весьма и весьма неплохие луки, освоил работу с деревом, да и стрельба из лука ему тоже давалась без особых усилий – а Фириат был убежден, что если хочешь делать хорошие луки, необходимо уметь с ними обращаться. Мастер хвалил Даэнира, радовался его успехам, да и вообще они почти подружились. В отличие от Малвена, Фириат не был склонен давить своих подчиненных и умел обучать без жестокости и крика, а молчаливый, послушный и крайне внимательный Даэнир оказался весьма благодарным учеником. По вечерам, когда работа была закончена, они втроем – Даэнир, Фириат и его жена Лаари – сидели на крыльце и пили чай; Лаари вышивала, Фириат курил длинную тонкую трубку, смотрел на звезды, проглядывающие сквозь кроны деревьев, и рассказывал разные истории. Даэнир слушал. Ему нечего было рассказывать, но – впервые за всю жизнь – очень хотелось.
Одиннадцать лет спустя, набрав необходимую сумму для обучения, он отправился в Иридиум. И бесконечно удивился, когда по результатам экзаменов оказался достаточно одаренным магом, чтобы проходить обучение бесплатно. Но жалеть о потраченных на добывание денег годах ему даже в голову не пришло. Не потратил он эти годы зря – только рядом с Фириатом он наконец понял, что такое настоящая семья, настоящая поддержка и дружба. Обделенный всем этим в детстве, он был рад это узнать, и хотя не принадлежал к семье Фириата и Лаари – у них были свои дети, к которым они относились не в пример лучше, чем Малвен к своим сыновьям, – он грелся в тепле их спокойствия и дружелюбия. Ему это было нужно – очень нужно понять, что где-то есть место, где живут гораздо лучше, где друг друга любят крепче и не ломают друг друга ради себя, чтобы наконец картина окружающего мира сложилась для него полностью.
Что пять лет для чистокровного эльфа? С такой же скоростью для человека идут минуты: очень быстро, если не обращать на них внимания, и очень долго, если следить за ними по часам. У Даэнира было много забот – надо было учиться и, как раньше в школе, если не находить общий язык с однокурсниками, то, по крайней мере, не становиться врагом в их глазах. Ему это удалось: странного эльфа, который ни с кем не говорил, но и не смотрел с привычной эльфам снисходительностью, старались не трогать, да и вообще обычно обходили стороной. Даэнира это устраивало – среди незнакомых существ он предпочитал одиночество, а если кто-то чересчур общительный пытался разговорить его – отвечал односложно, часто на эльфийском, не всегда успевая перестроиться с потока своих мыслей на речь людей, а иногда вовсе не реагировал, если не видел в этом смысла. Многие существа, как он выяснил, вообще не нуждались в собеседниках – им было достаточно того, что их слушали, а это Даэнир делать умел. Или, во всяком случае, делать вид, что слушает, у него получалось мастерски.
Именно в Аклории у него появился странный, пугающий взгляд – немигающий, неподвижный, как будто пронзающий насквозь. Даэнир сам не понял, как у него это получилось, да и вообще понимание, что его взгляд пугает окружающих, пришло к нему далеко не сразу. Просто именно в Аклории он повстречал сразу много новых существ, которых раньше никогда не видел, и иного способа изучить и понять их, кроме как пристальное – видимо, чересчур пристальное – наблюдение, у него, в силу характера, не было. А когда он понял, насколько его взгляд раздражает окружающих, было уже поздно – изменить себя он не мог. Да и не хотел, если откровенно. Слишком, чересчур многого он и так себя лишил в жизни, чтобы сейчас поступаться тем, что ему жить не мешало – а его странный взгляд кому-кому, а уж ему самому точно не мешал.
Закончил обучение Даэнир полноценным магом пустоты, сила которого, тщательно контролируемая, равномерно развивалась с каждым днем. Он спокойно сдал выпускные экзамены – усидчивость и методичность, несвойственная людям (да и многим эльфам, если уж начистоту), позволили ему уложить в голове множество знаний и при ответе просто вытаскивать их на свет, как книгу с полки. Аклория с ее серьезным подходом к обучению научила его правильно распределять информацию, структурировать ее, выявлять главное, отсекая лишнее, делать логические выводы из известных данных, и это позволило ему упорядочить не только знания в своей голове, но и эмоции, и чувства. Домой, к мастеру Фириату – а именно его дом Даэнир теперь считал своим домом – он вернулся значительно более собранным и взрослым, чем уходил. Повзрослеть за пять лет – немногим людям это удается, а уж эльфам и подавно.
А Даэниру – удалось.
…В оружейной мастерской Даэнир работал до самого совершеннолетия. Из него получился хороший мастер – усидчивость и способность долго заниматься одним и тем же делом, спокойствие и собранность, тщательное следование всем правилам делали его луки добротными, крепкими, и Фириат, по его собственным словам, всегда был спокоен, поручая Даэниру какую-либо работу: он знал, что она будет сделана в лучшем виде. Однако, даже став мастером, а не подмастерьем, за индивидуальные заказы Даэнир не брался и даже не пробовал. Для индивидуального заказа необходимо вплотную работать с заказчиком, а общаться с другими у Даэнира категорически не получалось. Он мог, немного понаблюдав за посетителем в лавке, определить основные черты его характера, мог едва не сходу понять, к каким лукам он подойдет, а на какие и не взглянет, почти всегда угадывал, какой тип, какую форму и рисунок он предпочтет, – но сам к заказчикам не выходил. С ними работал Фириат – он умел своим дружелюбием, которое, однако, не переходило в заискивание, расположить заказчика к себе, узнать у него все, что необходимо для работы, и даже больше; а Даэнир получал от хозяина заказ и отправлялся в мастерскую претворять его в жизнь. Лучшего тандема и представить себе нельзя было.
Так они и работали больше 250-ти лет. Был ли Даэнир счастлив? Он не знал. Счастье было для него обычным словом на бумаге, таким же, как и многие другие: Даэнир знал его смысл, но ничто внутри него не отзывалось на звук этого слова. Были ли у него отношения с кем-то? Если и были, то никто, даже Фириат, об этом не знал и даже не подозревал – хотя, возможно, Даэнир оказался очень неплохим конспиратором. Во всяком случае, если у Даэнира и были отношения с кем-то, долго они не длились; да и кто бы выдержал долго рядом с таким, как он? А сам Даэнир слишком поздно обрел себя, чтобы запросто кому-то себя отдать.
Любил ли он кого-то? Да, возможно. Мастера Фириата и его жену, их детей, за чьей жизнью он наблюдал издали и со стороны. Он не завидовал им, нет, как и большинство чувств, зависть его тоже не трогала. Просто… просто в груди у него теплело, когда он смотрел на них. В такие моменты ему очень сильно, остро хотелось жить. А еще – смутное, неясное что-то появлялось внутри, чему Даэнир не мог дать названия, его как будто тянуло куда-то, и хотелось чего-то… другого. Новых знаний, может быть, новых мест, новых существ вокруг, за которыми можно было бы наблюдать. Почему-то казалось, что именно в этом новом и будет опять – он. Он сам, а не только безмолвная тень за спиной Фириата и Лаари, счастливая их счастьем и теплая их теплом.
Но, конечно, Даэнир не подчинялся этим порывам, тем более, что смысл их и направление не особенно понимал. Так что он просто продолжал жить, получая удовольствие от своего дела.
А потом грянул гром.
Это случилось вскоре после совершеннолетия Даэнира. Вместе с Фириатом они отправились в Иридиум на ярмарку боевого оружия – хотя эльфы, и Фириат с Даэниром в том числе, не были рьяными торговцами и вообще к деньгам относились достаточно спокойно, все-таки большую ярмарку, на которую собирались выходцы со всех концов Империи, пропускать не следовало. Торговал в их временной лавке наемный продавец, Фириат и Даэнир присутствовали на случай, если подойдет кто-то с индивидуальным заказом, да и продавца проконтролировать не мешало. Фириат, теоретически, мог бы справиться и сам, но Даэнир проявил небывалую для него инициативу и вызвался сопровождать мастера. Почему-то известие о ярмарке всколыхнуло в нем неясное, смутное еще желание новизны, и Даэнир решил не упускать случая его удовлетворить. В конце концов, может быть, если дать выход своему желанию, оно перестанет его мучить?..
Торговля шла хорошо, что, впрочем, неудивительно, учитывая повышенный интерес покупателей практически любых рас к оружию эльфов. Фириат наблюдал за работой продавца, Даэнир сидел в углу и от безделья обтачивал тренировочные стрелы, и только изредка поднимал взгляд на входящих посетителей.
Нервный, дерганный человек, глаза которого горели лихорадочным, каким-то больным огнем, Даэниру не понравился сразу. Он прошелся по лавке, держа руки за спиной – Даэнир видел, как нервно он сжимает кулаки, – потом подошел к Фириату и задал ему несколько вопросов, игнорируя продавца. Все время, что они говорили, Даэнир не отводил от него глаз – слишком уж странно он себя вел, и эльф напрягся, чувствуя, как пустота холодным огнем приливает к кончикам пальцев готовым заклинанием. Посетитель же разговором явно остался недоволен, хотя Фириат был крайне дружелюбен, даже больше, чем обычно, надеясь его успокоить; бросив несколько резких замечаний, граничащих с оскорблением, человек развернулся на каблуках и направился к двери. Но на пороге он вдруг оглянулся и посмотрел прямо на Даэнира. Тот, конечно, в полном соответствии со своим характером даже не подумал отвести глаза. А стоило бы. Потому что несколько секунд спустя…
– Что смотришь?! – прошипел мужчина и выбросил вперед обе руки. В лавке как будто взорвалось солнце, свет больно ударил по глазам… и наступила тьма.
И тишина.
Когда-то давно, когда Даэнир еще не был таким забитым и молчаливым, ему удалось с другими детьми поиграть в жмурки. Они завязали ему глаза, раскрутили, а потом оставили, слепого и потерянного, и разбежались, притихнув. Тогда Даэнир впервые вдруг почувствовал укол обидного, беспомощного одиночества, когда ничего не можешь сделать, не понимаешь, что происходит, не чувствуешь своего тела в пространстве – и знаешь, что никто не поможет.
В тот момент, когда свет ослепил и оглушил его, Даэнир испытал нечто похожее, только – в несколько раз страшнее.
Он никогда не испытывал особенного страха – страх был для него слишком сильной эмоцией. Но в этот момент полного оглушения он ощутил настоящий животный ужас. Он не видел, не слышал, в голове стоял звон, словно по ней, как по колоколу, кто-то с силой ударил, обоняние отказывалось распознавать запахи, рот наполнил привкус металла, пальцы не чувствовали рукояти ножа и шероховатости дерева. На одну долгую, безумно страшную секунду Даэниру показалось, что вот так он и останется теперь – беспомощный и оглушенный, навечно запертый в этой глухой пустоте, никому не нужный и одинокий, ни на что не способный. И тогда…
Как у него это получилось – он и сам не понял поначалу. Просто все его существо восстало против темноты, в которую его окунули, и уже не холодная, безразличная пустота прилила к пальцам – горячая волна прошила все тело и устремилась вовне, растекаясь и омывая всех, кто находился рядом. И когда она растеклась – Даэнир пугающе отчетливо почувствовал пульс.
Фириата в двух шагах от себя. Продавца рядом с ним. Мага у двери. Продавца и его покупателей за стенкой. Прохожих на улице. Всех, всех, кто был вокруг него, и казалось, стоит ему чуть-чуть поднапрячься – он почувствует пульс и тех, кто находится дальше. Он чувствовал эту пульсацию, как свою, и его вдруг… потянуло к ней. В эту секунду абсолютной темноты и беспомощности – потянуло к тому, что могло, он откуда-то знал, придать ему сил.
Наваждение схлынуло быстро, Даэнир проморгался и понемногу прозрел, затем вернулся слух, руку прошила боль – оказалось, в панике он схватился за лезвие ножа и порезался, кровь капала на пол. Как завороженный, Даэнир смотрел на нее, пока продавец и Фириат приходили в себя. А потом, подчиняясь все тому же порыву, поднял ладонь к лицу и лизнул ранку.
И его накрыло.
Он понял разом все – все, что произошло с ним только что. Только одна магия в мире могла произвести такой эффект, и вовсе не магия пустоты или света – на это могла быть способна только магия крови.
Вокруг что-то говорили, Фириат ругался и грозился позвать стражу, продавец его поддерживал, а Даэнир молча смотрел на свою руку, чувствовал на языке металлический вкус крови, ощущал ее резкий, ни на что не похожий запах и думал – о том, чем же он так не угодил богам, что они заставляют его снова и снова воевать с самим собой.
В том, что нужно делать теперь, у Даэнира не было никаких сомнений. Он знал, что магия крови запретна, что ее применение строго карается и что все ее носители должны являться в Министерство магии. Он знал, что на тех, кому не повезло владеть запретными магиями, накладываются магические печати. Он знал, что это правильно. И его это устраивало.
Меньше всего он, будучи эльфом, оружейником и магом пустоты, хотел в одиночку воевать со своей внезапно открывшейся запретной магией. Лучше, чтобы печать воевала с ней за него.
Два часа спустя странный эльф со странным взглядом уже стоял в холле Министерства магии и искал того, к кому мог обратиться со своей бедой. Еще два дня спустя над ним провели обряд и наложили Элементарную Печать.
За всю свою жизнь Даэнир ни разу не говорил на повышенных тонах. Во время обряда он кричал так, что сорвал голос.
…Домой они с Фириатом вернулись через полторы недели. Жизнь вроде бы вошла в свое привычное русло: мастерская, работа, вечерние посиделки на крыльце за чаем. Только рубашки Даэнир стал носить с еще более длинными рукавами – от печати на запястьях у него остались шрамы, белее, чем его кожа, и выставлять их напоказ, как и любой эльф, он не хотел.
Да и задумчивей он стал, что уж там. Еще тише и молчаливей, чем был – хотя больше, казалось, некуда.
Это происшествие – пережитое, постепенно уходящее в прошлое, но не забытое – как будто провело невидимую границу между тем, как Даэнир жил раньше, и тем, что ждало его впереди. Даэнир очень ясно чувствовал ее, ощущал всей кожей, и ему почему-то казалось, что он вернулся на триста лет назад, в тот день, когда с немыслимой для него раньше решительностью собрал вещи и ушел из дома. Тогда он тоже чувствовал границу, разом отсекшую все его прошлое. Но тогда он ясно представлял себе, что будет в его будущем – в будущем будет Аклория, и неважно, насколько это будущее окажется близким. Каким будет его будущее сейчас – он не знал. Но, как зверь перед охотой, напряженно ждал его всем существом.
Через полгода будущее появилось на пороге мастерской высоким человеком в черном шерстяном плаще с синей подбивкой, на плечах которого виднелась эмблема тенеловов.
Даэнир выслушал его молча. Тенелов говорил спокойно и привычно, ему явно не впервые приходилось сообщать отобранным о том, что отныне их путь – путь тенеловов, и даже глаз не отводил – хотя в этот момент и без того пугающий взгляд Даэнира был особенно напряженным и жестким. Закончив, тенелов помолчал, очевидно, ожидая какой-либо реакции; но Даэнир только отвел взгляд и принялся раскуривать трубку. Молчал. Он не знал, что говорить в таких случаях, а просто так сотрясать воздух словами – зачем? Не было смысла даже задавать вопросы – это следует делать тогда, когда от ответов что-то зависит. Сейчас от ответов не зависело ровным счетом ничего, и согласие или несогласие Даэнира ничего бы не изменило. Как известно, тенеловы не спрашивают – они ставят перед фактом.
– Сколько у меня времени? – наконец спросил Даэнир, глядя на поднимающийся из трубки дымок.
– Мы уезжаем завтра.
Даэнир чуть прищурился, глядя вдаль. Ему нужно было закончить лук, работы оставалось как раз на день. И еще – попрощаться с Фириатом и его семьей.
Поднявшись, Даэнир молча направился назад в мастерскую.
…Он не был расстроен, выбит из колеи или взбудоражен новостями, в какой-то момент ему показалось, что именно этого он и ждал, – и все равно он не смог заснуть в эту ночь. То стремление к новому, что мучило его на протяжении долгих лет, сейчас заставляло сердце биться быстрее. Нет, сам для себя Даэнир не выбрал бы такую дорогу, да и не встал бы на нее наверняка, если бы не его запретная магия. Но дорога, похоже, выбрала его сама.
Расставаться с мастерской, с Фириатом и Лаари – навсегда, ему подробно объяснили, что у тенеловов не бывает привязанностей, – было жаль. Но он чувствовал: этот этап его жизни закончен, хочет он того или нет. Фириату и Лаари не будет без него плохо, а он… он унесет с собой их тепло – как сувенир на память о доме. В конце концов, тенеловам запрещены привязанности, но то, что творится в его голове и душе, знает только он.
Ранним утром следующего дня, собрав свои немногочисленные вещи, Даэнир вместе с тенеловом отправился обратно в Иридиум.
…Служба, как это ни странно, не показалась Даэниру чем-то сложным – особенно первые полгода. То, что часто выбивает из колеи других – необходимость полностью отсечь свое прошлое, прятать характер, жить всегда в тени, – было ему привычно, ведь большую часть жизни именно этим он и занимался. Наблюдение, получение информации любыми способами, умение делать выводы из совокупности мельчайших деталей – все это он уже умел, сам склад его ума располагал к этому, и учеба давалась ему легко. Сложнее всего дела обстояли с тем, что требовало непосредственного контакта с другими людьми: например, выяснилось, что Даэнир абсолютно не умеет врать. Ему никогда не приходилось прибегать ко лжи, обычно было достаточно молчать, да и просто не делать того, что запрещали, и всегда послушный Даэнир не нуждался в навыке вранья. Точно так же дела обстояли с актерскими навыками: прятать себя Даэнир умел мастерски, а вот выдавать себя за кого-то другого долгое время было ему не по силам. С его наставников и куратора сошло семь потов, пока они добились от него хоть чего-то отдаленно похожего на то, что требовалось. В итоге Даэнир выучился не врать полноценно, не блефовать, а, скорее, недоговаривать, умело прятать часть правды так, чтобы она производила совершенно иное впечатление. Актерское мастерство ему тоже полностью не подчинилось, но, во всяком случае, при очень большом желании произвести необходимое впечатление он мог.
Зато с криптографией и картографией, с изучением законов – со всем, что требовало предельной концентрации внимания, дела у него обстояли с точностью до наоборот. Легче всего ему, на удивление, далась маскировка в городе, что было весьма удивительно, учитывая его расовую принадлежность и нетривиальную для эльфа внешность. Но незапоминающееся лицо, пронзительный взгляд, оттягивающий на себя большую часть внимания, и, как ни странно, привычка ходить в шляпе очень ему помогли: тот, кто видел его взгляд, ни за что не узнал бы его, когда он прятал глаза, тот, кто видел его в шляпе, без шляпы принял бы его за другого эльфа. Казалось, почти все, начиная от истории жизни и заканчивая характером, работало на его мастерство тенелова – а возможно, Даэнир, как когда-то знания на экзамене, просто умел вытаскивать из своего опыта то, что могло ему пригодиться, как книгу из шкафа.
Занятно то, что, в отличие от школы и Аклории, при обучении и особенно на первых заданиях среди тенеловов Даэнир прослыл упрямцем и эльфом «себе на уме». Он мог спокойно выслушать то, что ему говорили, но если он был не согласен – делал все по-своему, так, как считал нужным, так, как, ему казалось, будет правильнее и эффективнее. Он редко ошибался, но неизменно получал выговоры за вольности, куратор ругался на него, на чем свет стоит. Даэнир же просто пожимал плечами и раскуривал трубку. Пропускать мимо ушей чужую ругань, если не чувствовал за собой вины, он тоже умел мастерски.
Отдельной проблемой стала необходимость развития второй магии. По достоинству оценив уравновешенность и самоконтроль тогда еще капрала Сингалара, руководство сделало для него исключение и настоятельно рекомендовало развить магию крови в пределах, определенных сложной печатью Вальдера. Даэнир не хотел ее развивать, не хотел ее использовать и вообще предпочитал забыть о ее наличии, о чем прямо и заявил руководству. Ее бесконтрольность и агрессия выбивали эльфа из колеи, и прошло достаточно много времени, прежде чем всем, кто был заинтересован в его росте как тенелова, удалось его переубедить. Элементарная Печать сменилась на сложную печать Вальдера, и Даэнир принялся за развитие магии крови. Пожалуй, это было единственное, чем Даэнир занимался без охоты и энтузиазма, особенно поначалу, не прилагая и трети тех усилий, какие приложил для развития магии пустоты. Но пустоту, как настаивали окружающие, нужно было поддержать более эффективной, более агрессивной магией, это было необходимо для его же безопасности, и в конце концов Даэнир сдался. Да, он был упрямым, но также он был достаточно разумен, чтобы принять объективные аргументы. Поэтому в конце концов занялся своей второй магией так же прилежно, как и всем остальным, надеясь если не подружиться с ней, то по крайней мере приручить. И судя по тому, что по итогу долгих, кропотливых, выматывающих занятий он стал весьма неплохим магом крови – ему это удалось.
Из-за проблем в общении и неумении притворяться кем-то другим – при общем весьма неплохом послужном списке – в ранге он рос довольно медленно. До старшего сержанта он дорос только спустя десять лет. Обрадовался ли он? Да, возможно. Такой, как он, не мог не радоваться возможности работать самостоятельно, без указки сверху. Правда, о его радости, как и о многих других эмоциях, никто не узнал.

8) Мирные умения:
Собиратель
Травник
Оружейник
Грамотность
Ботаника
География
Картография
Криптография
Математика
История
Литература
Законы
Лекарь
Музыкант
Актер
Легкая атлетика
Плавание
Баланс
Ориентирование в лесу
Блеф
Мистика
Концентрация внимания
Чтение следов
Маскировка в городе
Наречие Синдарин

9) Боевые способности персонажа:
Магия пустоты, магия крови, стрельба из лука.

10) Тип распределения опыта: вручную

11) Ваше состояние:
300 золотых в банке Иридиума, не использованные для учебы, одежда, несколько книг и предметов первой необходимости, трубка и чехол с композитным луком, который Даэнир сделал для себя и под свою руку. На момент появления в игре – находится в Вечном лесу, накануне возвращения в Иридиум после выполнения своего первого задания в чине старшего сержанта.

12) Пробный пост (не менее 11 строк):

– Ящер! – негромкий окрик разнесся в тишине коридоров до самого последнего закоулка, и делать вид, что не услышал, не было особого смысла. Даэнир и не стал: остановился, развернулся, как учили – сразу всем телом, почти машинально группируясь, чтобы отразить возможную атаку. Все-таки он был еще очень молодым тенеловом и не умел пока оставлять за стенами Министерства выработанную за полгода привычку всегда быть настороже. Впрочем, сам эльф считал, что это и к лучшему. Лучше нигде не чувствовать себя в безопасности, чем расслабиться в неподходящий момент.
Сейчас, однако, причин для особого беспокойства не было – из глубины коридора к нему быстро шел помощник магистра, за которым Даэнир был закреплен, и хотя от походов к начальству эльф не испытывал особого удовольствия, все же неприятностей это не сулило.
– Насилу тебя догнал, – сообщил помощник магистра, наконец подойдя к Даэниру. Эльф только индифферентно пожал плечами, и растолковать это движение можно было как угодно. Впрочем, все, кто контактировал с Даэниром во время его обучения, знали об этой его особенности и уже не ждали от него ничего иного. – Для тебя сообщение.
Даэнир промолчал – только потянулся за трубкой во внутренний карман, но вовремя вспомнил две вещи: во-первых, в здании Министерства все-таки курить не стоило, во-вторых, у него уже день как кончился табак. Так что эльф опустил руку, не сводя с помощника магистра внимательного взгляда.
– Мне поручено тебя известить, что ты успешно прошел Проверку и повышен в звании, – помощник улыбнулся и важно заложил руки за спину, так же внимательно глядя на эльфа в ожидании реакции.
Даэнир молчал. Пожалуй, целую минуту – настолько неожиданным оказалось это известие.
– Повышен? – переспросил он – а этого за ним сроду не водилось, так что тот, кто знал его ближе, мог бы в полной мере оценить его изумление. Впрочем… таковых сейчас не было.
– Повышен, – подтвердил помощник магистра. И хлопнул Даэнира по плечу. – Поздравляю с сержантом.
Этот несильный удар как будто привел эльфа в чувство – разрозненные события недавнего задания собрались в его голове вместе и слились в единую картину. Проверка. Ну конечно, как он мог этого не понять – разве в любом другом случае ему бы позволили принимать решение? А на этом задании принимать решение ему пришлось, и даже – вполне активно участвовать в операции.
Проверка. Ну конечно.
Все-таки надо везде и всегда быть настороже.
– Магистр ждет тебя завтра на общем сборе для официального сообщения, - между тем продолжил помощник. – Так что не опаздывай.
Даэнир кивнул, и его собеседник, поняв, что более эмоциональной реакции от него не добьется, попрощался и ушел. Даэнир же, развернувшись, направился к выходу из Министерства.
На улице моросил мелкий дождь. Даэнир глянул на небо из-под козырька и поплотнее натянул шляпу, спрятав под нее острые кончики ушей.
С завтрашнего дня он сержант. Ну надо же.
Эльф качнул сам себе головой и быстро сбежал по ступенькам крыльца.
После задания очень хотелось курить.

Анкета игрока

1) Имя: Лилия, можно Эль
2) Возраст: 23
3) Пол: женский
4) Связь с вами: Skype, логин oro_de_rey
5) Как часто будете приходить? Надеюсь появляться два-три раза в неделю.
6) Оцените ваш опыт в ролевых мирах. Я бы оценила на троечку, поскольку до сих пор не имела опыта именно форумных игр, но с ролевками в других видах встречаться доводилось.
7) Читали ли правила форума, согласны ли вы с ними? С правилами ознакомлен(а), исполнять обязуюсь.
8) Каким образом вы вышли на форум? Посоветовал друг.

Отредактировано Даэнир Сингалар (2013-11-06 23:02:14)