Ольви Палуха: Шо, пришлось повоевать с магом? Ну, поделом этому идиоту, вздумавшему нарушать закон. Маги вечно себе мнят, что они чего-то там выше, так что, надеюсь, ты ему вынесла пару лишних зубов! – Ольви фыркнула, снова откинувшись на борт повозки и вытянув ноги, принявшись периодически пинать попадающиеся под сапоги ящики. Судя по всему, магов Палуха недолюбливала, но на всякий случай решила оставить своё мнение при себе. А вот вопрос касательно лат вызвал у неё удивление, которое женщина скрывать не стала. – Латы? Да тут ни у кого денег-то столько нет, ты что, лиса, одумайся! Нам бы семьи прокормить, чтобы покупать свои, а всё что было казённого с нас содрали перед отправкой. Нет лат. Но зато у каждого есть копье, меч, кольчуга, шлем, а у четырех-пяти и нагрудники даже, всё стальное. В обозе щиты.

Палуха еще напомнила (крайне сварливым тоном) что, между прочим, даже в армейских подразделениях пехоты стальные доспехи есть только у тяжелых отрядов и штурмовых рот, а в основном в ходу железо, так что чего хотела Химари от обычного отряда стражи, действующего за пределами довольствия и интендантской службы столицы, десятнику было решительно непонятно. Это в очередной раз напомнило Деко о том, что Мистерия переживает не лучшие времена. И волнение по поводу снятых доспехов от Ольви не укрылось тоже.

Ольви Палуха: Ты не дёргайся слишком. Тут постов полно да застав, вон, гляди, и отсюда видно. А ежели чего – я тебе всегда помогу скорлупу твою быстро надеть, не боись. Силы беречь – оно гораздо важнее, а в доспехах мёрзнешь, да тратишь их на то, чтобы пытаться согреться. Я уж поболе тваво повоевала, всю компанию почитай с мертвяками, уж знаю, о чем говорю. Верь старой тётке. – Ольви фыркнула, коротко кивнув куда-то в сторону ближайшего холма, на котором темнел силуэт небольшой заставы, показывая, что, мол, да, наблюдают. Таких застав и дозорных пунктов по тракту, судя по словам Палухи, было раскидано много, и вряд ли кто осмелился бы попробовать их на прочность, но, вглядевшись в очертания дозорной башни, Деко опять увидела, мельком, странные серые комки, двигающиеся совсем не так, как положено людям… Волки. Они покружили вокруг заставы и, кажется, даже исчезали ненадолго за низким валом стены, а затем вдруг исчезли, укатившись в сторону леса, как россыпь клубков для вязания. Должно ли быть так, чтобы лесное зверье без страха приблизилось к жилищу человека, да еще оружного?...

Ольви выслушала речь Химари с неподдельным интересом, который выражался большей частью в том, что Палуха не перебивала вифрэйку своим ворчанием, которое наконец-таки на время прекратилось. Впрочем, всё-таки  она не смогла удержаться от комментария, который, в общем-то, был достаточно справедлив.

Ольви Палуха: Ну, знаешь, лиса… Если ты так о других печошься, то чево всё о своей броне думаешь? Оно и понятно, оно и видно, что ты себе думаешь, будто будучи впереди… - Палуха коротко кивнула на щит вифрэйки - …сможешь закрыть всех своей могучей спиной? Может, раньше оно так и было, охотно верю. Но только думается мне, когда тебя повысят в звании, придётся тебе спешно учиться совсем иной заботе о своих людях. Как поступить, шоб не сдохли? Кому доверить крутить негодяев, а кого отправить в ночной патруль? Когда рискнуть, когда поджать хвост? Бросаться башкой вперёд – ето не то, что может тебе помочь, когда у тебя под началом больше десятка. Ага. Дичь? Де?

Ольви проследила за взглядом Химари, но, судя по всему, видела она хуже и вглядываться ей пришлось соответственно дольше. Женщина медленно покачала головой, не слишком уверенно.

Ольви Палуха: Откуда ж эти? Поди с Вольчего леса, оно и понятно. Но чтобы к заставе так подобраться – это не в духе серых, зуб даю. Даже если в лесу жрать нечего, стая будет до последнего терпеть, с человеком ей дела иметь не с руки, ну, то есть, не с лапы. Я бы скорей поверила, что волчки пощупали бы каких-нибудь купцов, и то ночью, и то числом побольше, но чтобы так внаглую на заставу… Чего их не постреляли еще, не пойму? Солдатам потеха… - Вопрос, кстати говоря, был из тех, что обычно вызывают еще больше вопросов. И действительно, почему? Дежурным на заставе такое соседство явно ни к чему и, даже если бы маленький гарнизон сплошь состоял из людей, истово заботящихся о сохранности животного мира, рано или поздно им бы надоели бегающие вокруг серые хищники, как минимум потому, что тех бы пугались лошади, вызывая у охраны головную боль непрерывным ржанием. Но хищников никто не отгонял, застава была темна и Химари не удалось даже разглядеть характерного дымка от сторожевых костров, у которых обычно греются часовые. Да и её опыт подсказывал лисице, что волки ничего не боятся сейчас и будто на своей территории…

Тем временем, обоз уже поравнялся с холмом, на котором располагалась застава. До столицы – три часа ходу, а вечер придёт рано, скоро, по плану, утверждённому еще перед отправкой, необходимо будет вставать на ночлег. Есть ли у них время проверить, что случилось на заставе, или лучше следовать дальше, не снижая пауз? Очевидных плюсов в первом варианте не было, поскольку первостепенной задачей Деко была охрана груза и доставка его в Талькос «как можно быстрее», что, в общем-то, обязывало сержанта гнать армейский обоз даже ночью, не снижая скорости. Но так же неочевидны были и минусы – оставить у себя за спиной что-то, о чем она будет думать оставшееся время в пути… Настало время выбирать.

Цели миссии обновлены!

Пару секунд Ольви сверлила Химари недовольным взглядом, но после кивнула, подобрала с днища повозки своё копье и, оглушительно свистнув в два пальца, вытянула черенок оружия за борт, указывая в сторону заставы, подтверждая приказ и сосредотачивая внимание стражников на новой цели. Обоз медленно пополз с тракта, съехал на узкую дорожку, ведущую в сторону заставы – и здесь взору Деко открылась первая странная деталь. Следы. Много-много следов, взрыхливших снег, от копыт коней и тяжелых сапог. Причем конные следы вели от тракта, уходили к заставе, а затем возвращались уже в сопровождении отпечатков людских ног – разглядеть это можно было даже из повозки и не напрягаясь. Правда, узнать больше у Химари вряд ли получится, даже если она будет ползать носом в снег.

Стражники неохотно завозились на своих местах. Некоторые натягивали снятые за время в пути кольчуги, вылезали из плащей, проверяли мечи, стягивали с копий тряпочные чехлы, нахлобучивали шлемы и приставляли к бортам повозок поднятые с днищ щиты. У пары человек оказались всё-таки арбалеты – сейчас их приводили в боевую готовность, что не могло не порадовать сержанта, убирая неприятную перспективу разгонять волчью стаю при помощи одних только копий. Волки, впрочем, при приближении большой группы людей, уже поспешили убраться – они быстро сбежали с холма, укатываясь серыми пятнами по снегу в сторону леса, но совсем не ушли, всё еще маячили на грани видимости за деревьями. Лошади, чуя хищников поблизости, хрипели и нервно пряли ушами.

Ольви помогла Химари облачиться в броню, отчего процесс вышел достаточно быстрым. Женщина проверила, как на лисице сидит кираса и как к ней прикреплены наплечники, взяв Деко за грудки и встряхнув внутри доспеха так, что у вифрэйки мотнулась голова, но ничего не отвалилось и не покатилось на пол, так что Палуха удовлетворительно кивнула. До заставы уже оставалось чуть больше пятидесяти шагов, так что им пришлось спешиться, чтобы иметь возможность нормально реагировать на любые неожиданности, какие могли бы поджидать их здесь. Десять человек, не считая Ольви, оказались у повозок, составленных в полукруг, увязая в снегу, и ждали, кому будет приказано идти, а кому – остаться. Застава – небольшая крепостца из бревен, состоящая из стены, сторожевой башни и какой-то длинной постройки, скрытой за воротами, была темна и тиха. Ворота гостеприимно приоткрыты…

Ольви коротко махнули Химари рукой, показывая, что ей задача более чем ясна, и принялась раздавать короткие команды, суть которых в основном сводилась к тому, чтобы кто-нибудь продрал зенки и смотрел по сторонам, а в особенности за ближним лесом ну и самой заставой, понятно, тоже.

Группа, отправившаяся с самой Деко, растянулась короткой цепью, при этом стражница, в руках которой находился заряженный арбалет, немного отстала, приглядываясь к навесу над сторожевой башней, под которым царил интимный полумрак. Из таких вот дыр обычно и появляются засадные стрельцы, так что ничего удивительного… Пусть они и были со слов Палухи «отбросами», но своё дело более-менее знали. Шли, выставив щиты вперёд, наклонив копья к рыхлому снегу, не сбивались в кучу, лишний раз старались не шуметь (хотя куда уж еще, после грохота повозок).

Так или иначе, группа оказалась перед раскрытыми воротами. Даже отсюда было видно, что застава пуста – но Химари решила перестраховаться. Запертая в её ожерелье волчья сущность ответила на касания пальцев – слух и обоняние лисицы обострились. Первый ничего нового для сержанта не предоставил – тишина, разве что стал слышен скрип оседающего под собственным весом снега, свист ветра в щелях бревенчатых стен и срубов, позвякивание металла и хлопанье ткани на ветру, пощелкивание вымерзших досок. А вот обоняние… Оно уловило множество запахов, до этого скрытых другими.

За остатками дыма от костров угадывался запах металла и лошадиного пота пополам с навозом, пищи, чего-то острого и пряного, запах животных, вполне обычной псины, видимо, от забегавших на заставу, в поисках чем поживиться, волков. Сквозь приоткрытые ворота можно было разглядеть большое костровище в центре двора, над которым стояла тренога, черная от копоти, подвешенный к ней на цепи котел и издавал металлический звон и скрежет. От него, кстати, несло гарью – будто в нём что-то варили и бросили, не сняв с огня. Прямо напротив ворот – низкий сруб, с тяжелой, окованной железом дверью, которая тоже была брошена незапертой. За дверью, в темноте, тускло светились пустотой ячейки, в каких обычно хранилось оружие. Опыт подсказывал лисице, что это – арсенал, и, возможно, в нём еще что-то могло остаться… Но открытый арсенал значил, что гарнизон поднялся по боевой тревоге.

Больше ничего с её позиции выяснить было нельзя – два других строения оказались в слепой зоне, а люди, сопровождавшие Деко, начинали уже нервно посматривать вверх. Стоять под стеной у ворот им не нравилось – тёмный провал башенного балкона их смущал, как и тишина. Последнюю, впрочем, как по заказу нарушил протяжный волчий вой с окраины леса, долгий, тоскливый, голодный.

Никаких неожиданностей… не последовало. Лисица вместе с группой вполне успешно покинула подступы к заставе, так и не рискнув заглянуть внутрь, чем собственно, спровоцировала всплеск недовольства среди подчиненных. Прямо, конечно же, ей никто ничего не сказал, но то, что люди негромко переговариваются между собой, было совершено ясно, как и то, что все уже более-менее поняли, насколько у Химари острый слух и голоса свои снизили соответственно. Ничего разобрать из сказанного не удалось, но вот Ольви, для которой настроения в отряде явно уже не были секретом, не страдала недостатком прямолинейности.

Ольви Палуха: Ты тратишь время нерационально, сержант. Если ты остановила обоз только для того, чтобы посмотреть на заставу и полюбоваться живописным видом – в следующий раз делай это на ходу. То, что она пуста, было и так ясно – нет часовых, костры не горят. Но пуста ли? Быть может, там куча трупов где-нибудь в углу, замёрзших, а потому не воняющих. То же и с арсеналом… Впрочем, теперь уже некогда. Смотри. - Ольви хмуро указала наконечником копья куда-то в сторону Волчьего леса. Там, над верхушками деревьев, медленно ползло что-то серое, затягивающее лес понемногу, и приближающееся…

Ольви Палуха: Пурга. Мы не замечали её, потому что тракт ниже, и за лесом не было видно, но теперь ясно. Что она отстает от нас на час или два. Нужно быстро возобновлять движение, если мы не хотим оказаться посреди дороги с голой задницей, в которую ледяные дьяволы задувают, что в твою дудку! Быть может, она пройдёт мимо, а может и нет… Ну и то, что с заставы ушел дозор, тоже ничего хорошего не сулит – про трупы это я так. Ушли, все… Следы эти – три или четыре лошади, идут дальше по тракту. Кое-где посыпались, но еще видно. Наверное, гонцы – быть может, попросили подкрепления, или случилось что. Но хорошего мало, оно да. Жаль ничего не узнали. – Недовольно покривившись и сплюнув мутно-черную слюну вместе с остатками жевательного табака, Палуха переключила своё внимание на стражников, принявшись костерить тех на чем свет стоит и явно намереваясь загнать всех обратно по повозкам. В виду экспертного прогноза погоды Ольви можно было решить, что они выбиваются из графика. Впрочем, выбор еще был.

Люди вновь распределились по повозкам, хотя некоторые из них пришлось выталкивать изснега при помощи не только конной тяги, но и крепких рук, равно как мужских, так и женских. Но через пять-десять минут обоз снова выполз на тракт, большая неповоротливая змея, снова устремившаяся на восток…

Ольви, забравшись в повозку к Химари, снова вытянулась, устроившись полулёжа, облокотившись о борт, и сверлила взглядом спину возницы, раздумывая над вопросом, который задала ей лисица.

Ольви Палуха: Дело не в том… беспокоишься ты или нет. Ты, как бы это… Забросила сеть слишком близко к берегу, ничего не поймала и решила, будто в реке рыбы нет. А рыба давно ушла на глубину – и брось ты сеть еще раз, на второй или третий улов был бы твоим. Раз уж остановились у заставы – надо было обнюхать там всё, каждую, мать её, комнату, каждый сундук в арсенале. Кто знает, что мы могли бы там найти? Ты вот жаловалась на то, что лат нет – так у тебя был шанс их раздобыть. Ну, призрачный, конечно, и явно не такие, как у тебя, но, думаю, как минимум копья получше, пару лишних колчанов арбалетных болтов или там скажем нагрудники или кирасы, оставленные для ремонта, мы могли бы взять. Конечно, при этом составив опись и предупредив интенданта в Талькосе. Это всё мудрость войны, девочка, она приходит с опытом, которого у тебя еще нет. Называется «законное мародёрство»…

Позже. Тракт Иридиум-Талькос, шесть часов хода от столицы.
Закат. Сильный ветер несёт в себе кристаллики льда, продувая насквозь.

Солнце медленно клонилось за горизонт, скрываясь за выросшими снежными барханами. Теперь вокруг были лишь поля, серая белизна и жестокий ветер, который продувал плащи так же легко, как если бы они были сделаны из дырявых мешков из-под картошки. Обоз упрямо пёр вперёд – тракт был кем-то проторен и не было никаких трудностей с тем, чтобы повозки могли развить максимальную для себя скорость, далеко опережающую скорость приснопамятных волков. Щелкали кнуты возниц, они освистывали лошадей, вынуждая тех держать темп. Спешка. Желание двигаться вперёд как можно скорее всего настигает путников, для которых пейзаж почти не меняется, вот как сейчас… Конечно, это было не единственной причиной.

Темнота быстро отвоёвывала позиции у дневного света, на головной повозке уже запалили пару масляных фонарей, на остальных стражники предпочли держать только по факелу. Очень скоро люди в телегах перестанут видеть друг друга и тогда единственным ориентиром станут эти бледные огоньки во мраке, за которыми так легко последовать слишком доверчиво и оказаться « у демонов в пасти». Не смотря на вой ветра вокруг, до слуха Химари доносились обрывки чужих слов – стражники развлекали себя тем, что травили байки самого разного толка. Что де если на тракте тебя застигнет пурга, да еще в ночь, ни в коем случае нельзя выходить за пределы светового круга костров, а лошадей нужно беречь и следить за ними. В вое ветра и в снежной стене всегда прячется безмолвная и безымянная смерть. Но особенно нужно остерегаться света – не редко заплутавшие путники, направлявшие коней к, казалось бы, костру привала, фонарю или огню сторожевой заставы, якобы исчезали или возвращались, трясясь от холода и страха. Мистерийская зима была сурова – и у её жестокости было множество лиц.

Пурга же следовала за обозом по пятам. Казалось, она зацепилась за него невидимыми веревками с крючьями, будто пиратский фрегат, идущий на абордаж, и чем быстрее мчался обоз, тем быстрее она настигала его. Но была еще надежда оторваться, что ветер сменится и фронт пройдет мимо… Люди поминали Инноса и просили его о помощи в пути, чтобы грозный бог своим жаром отогнал ледяное дыхание стужи. Скоро нужно было искать место для привала – стоянка на три-четыре часа, после которой лёд схватит всё, что потопило за день солнце, и впереди тракт станет снова похож на дорогу, из-за которой не нужно ползти вперёд со скоростью мертвецки пьяной песчаной акулы. Вот когда настало время подыскивать место для стоянки и осматриваться, Химари и заметила их впервые... огоньки звериных очей, отражающих свет фонарей и факелов. Они промелькнули всего раз, но через некоторое время появились снова. Стая, видимо, шла за обозом всё это время лесами - и с наступлением тьмы подбиралась всё ближе...

Ольви Палуха: Почему же сразу «твари»? Это волки. Пока мы держимся вместе, они не рискнут приблизиться. Но если кто-нибудь отстанет – они точно попытаются погрызть лошадей. В этом смысле хорошо, что мы идём последними, сразу видно всю ситуацию с обозом. – Телега подпрыгивала на неровностях дороги, но Ольви это никак не мешало заниматься её делом – женщина правила оселком лезвие своего копья, положив его через колени. Она раз или два поднимала взгляд, вглядываясь в медленно сгущающийся сумрак, видимо, тоже видела бегущие параллельно обозу серые пятна. – Оставь их, Деко. Если они не нападут в ближайшие полчаса, они не нападут вообще. В отличие от тупых людей, волки – умные, они не станут гнаться за нами до пузырящейся пены из пасти, если поймут, что в нашей «стае» нет слабых.

Затем произошло две вещи, имеющих примерно равное по важности значение. Сначала на головной телеге в обозе возница увидел впереди слабый проблеск света, который возник из-за небольшого перепада высоты за изгибом тракта, ныряющего под небольшой холм, и информация «Впереди свет!» криками добралась до повозки с Ольви и Химари примерно за минуту. А затем волки, казалось бы, не испытывающие острого желания бросаться на обоз, полный острых копий, вдруг увеличили темп, быстро нагнав сначала арьергард обоза, а затем и вовсе устремившись вперёд. Серые фигуры вытянулись, мрак пронзил волчий вой – стая нашла себе добычу по силам.

- Всадник! Там всадник! – Донеслось сквозь ветер и Ольви, выругавшись так, что ей бы позавидовал видавший виды старпом торгового флота или последний портовый грузчик, не дожидаясь реакции Химари на происходящее, приказала стрелять, без особых усилий перекрикивая и вой ветра, и вой волков. С выполнением приказа, правда, возникли проблемы – арбалеты у тех, у кого они были, закономерно были разряжены, потому что оставить их натянутыми означало привести оружие со времен в негодность, но раз или два стрелки успели выпустить болты. Большого успеха это не принесло – свет на повозках скорее мешал стрелкам, чем помогал, сами повозки нещадно трясло на скорости, а волки не походили на мишени, позволяющие по себе безнаказанно целиться, но всё же как минимум одно серое пятно кувыркнулось и осталось лежать на снегу.

Ольви Палуха: Задерут они его, как пить дать, и обоз вовремя остановить мы точно не сможем! – Ольви спешно избавлялась от плаща, рванув бронзовую заколку так, что та погнулась, и вывернулась из ткани, оставив её валяться на грязных ящиках в повозке. – Иначе погубим телеги... Придётся прыгать, когда поравняемся! – Судя по всему, у Палухи не возникло сомнений в том, что Деко попытается каким-то образом спасти случайного путника, и та сразу же предложила лисице наименее безумный план, чтобы не тратить время на расшвыривание вариантов. Затем всё завертелось в тошнотворной круговерти. 

Стая добралась до всадника первым не смотря на его попытку пришпорить загнанную лошадь и приблизиться к обозу. В свете прикрепленного к седлу фонаря было видно, как человек коротко привстал на стременах и без замаха ткнул первое попавшееся животное своим копьем, отправив волка в конец тропы с пробитой пастью. Затем, наотмашь, хлестнул плетью второго, попытавшегося вцепиться в шею лошади – и ссек ему глаза, выбил несколько клыков. На этом удача его закончилась – и из седла всадника выбил размазанный волчий силуэт, бросившийся сбоку. Лошадь еще пару секунд продолжала скакать сама по себе – но и её свалили. Обоз поравнялся с местом короткой свалки – с телег стражники, не сговариваясь, метали копья – в основном, мимо, но несколько хищников было убито или ранено, в основном, тех, кто пытался оттащить бьющуюся в агонии лошадь с тракта. Ржание, визг, рычание, ругательства… Еще пара мгновений – и повозка Деко окажется в том месте, где с дороги сбили неизвестного. В свете факела было видно, что там, на обочине, образовалась свалка, в которой смешались волчьи клыки и когти с пытающимся найти себе цель кинжалом, проблески металла были единственным свидетельством того, что человек еще был жив.

Химари удалось полностью реализовать свой план ровно до того момента, как в нём наступала очередь «сечь». Ей удалось переместиться к своей цели без особых усилий и, не затрачивая времени, возвести над человеком барьер, который, фактически, разбросал животных в стороны. Здесь их оказалось пять – во всяком случае, тех, кто еще стоял на своих лапах сам. Еще один волк остался лежать как лежал, из-под челюсти у него торчала рукоятка кинжала, тускло сверкающая в свете факела, который захватила с собой Ольви перед тем, как прыгнуть следом за своим сержантом. Ей этот прыжок встал дорого – женщина начала заметно хромать. Теперь их было трое – Химари, вооруженная  щитом и мечом, Ольви, в одной руке сжимающая факел, а в другой длинный засапожный нож, и всадник, оказавшийся женщиной.

Неизвестная: Вот ублюдочные меховые мешки, набитые дерьмом!.. - Яростно шипела она, скалясь и держась как-то странно - её левая рука, в которой еще была зажата плеть, кровоточила, в прорехах на окровавленной перчатке виднелась рваная рана, смотрела в сторону низко припавших к снегу и утробно рычащих волков, а правая, которой, поднимаясь, женщина выдернула из трупа свой кинжал, теперь оказалась нацелена на спасителей. Поверх причудливо изукрашенного нагрудника, виднеющегося из-под сбившегося плаща, женщина носила расшитую золотом накидку имперского гонца и, кажется, не горела желанием упускать из виду «товарищей», предпочитая оказаться зажатой между хищниками и незнакомцами, чем доверить им свою спину. Левый глаз у женщины не видел – пусть его и раньше пересекал шрам, но он был явно старый, а сейчас из-под опущенного века по щеке и скуле текла тонкая струйка крови. – А вы еще…

Договорить ей не дали. Волки, наконец, отошли от непонимания происходящего и снова попытались попробовать гонца на зуб, но на этот раз объектом внимания стали так же Деко и её спутница. Схватка была короткой и жестокой, как это всегда и бывает, когда противники пытаются друг друга убить, но теперь силы более-менее оказались равны. У вооруженных людей, тем более, достаточно опытных воинов, никакого труда не возникло с тем, чтобы прикончить двоих из оставшихся серых. Остальные же, поняв, что добыча оказалась слишком сильна, предпочли спастись бегством. К тому же, где-то позади еще оставалась уже умерщвленная лошадь, которая точно не стала бы огрызаться… Впрочем, недоверие из взгляда единственного уцелевшего глаза рыжей никуда не делось и она потребовала у Химари представиться. Немедленно.

Ханна де Кри: Вижу, на сержантские должности стали брать иноземцев… Империя переживает и вправду странные времена. Моё имя – Ханна, Ханна де Кри, баронесса, младший лейтенант 65-й кавалерийской роты. Ко мне обращаться «Ваша Светлость», сержант. Сим уведомляю, что с этого момента поступаете в моё распоряжение, как и все ваши люди. – Ханна, не особенно обращая внимания на собственные раны, хотя они её, несомненно, донимали, запустила здоровую руку под плащ и извлекла на свет факела Ольви плотный свиток вощеного пергамента, скреплённый крупной сургучной печатью. Печать была цела и, судя по всему, подлинная, во всяком случае, точно такие же стояли на конверте, врученном Химари в казарме и на путевой документации. Обычный имперский лев, тиснёный в сургуче, разве что с золотым ободом вместо серебристого. Текст в послании был следующий и выписан был крайне неаккуратно.

Ханна де Кри: Надеюсь, Танвилль написал что-то такое, после чего меня здесь начнут воспринимать всерьез. У вас есть грёбаные бинты хоть водной из этих сраных повозок? – Боль, наконец, взяла своё и теперь де Кри пошатывалась, пытаясь одновременно баюкать повреждённую руку и зажать то, что осталось от её левого глаза. Веко было цело, но, кажется, под ним уже ничего не было. Её и правда нужно было срочно затаскивать в обоз – перевязывать и промывать раны. Особенно руку…

Обоз, успешно сбросивший скорость, остановился где-то в сотне метров поодаль и теперь люди спешно пробирались через снег, спеша на помощь.

Цели миссии обновлены!

Ханна де Кри: Благодарю, сержант. Ваша верность Империи в моём лице в конце концов найдёт свой отклик, можете не беспокоиться. А теперь в обоз! – Взяв склянку с зельем и посмотрев его на просвет, вскрыв и понюхав жестом профессионального алхимика, знакомящегося с ядовитым варевом поближе, де Кри, наконец, убедившись, что это, по крайней мере, точно не какой-нибудь дешевый яд, опустошила бутылёк, выбросила его в снег и захромала в сторону обоза, обращая свой гнев, выражающийся в виде забористых ругательств, заставляющих пытающихся поддержать её под руки людей, отшатываться в стороны, явно намереваясь устроиться с удобством в той самой повозке, в которой до этого ехала Химари со своим десятником.

Ольви Палуха: Из-за этой потаскухи у меня будет болеть спина остаток путешествия. Быть может, выбросим её к дьяволу из повозки на полном ходу? Скажем, мол, и правда труп нашли, или скончалась от ран в дороге... Можно ей челюстями дохлых псин порвать, будет убедительно. – Процедила Ольви сквозь зубы, продемонстрировав неожиданно глубокие познания в том, как без лишних подозрений сжить со свету неугодного офицера, и, со злости пнув волчий труп, ссутулилась, стремясь хоть так расслабить поясницу. Еще она окрестила баронессу титулом, который цензурно можно было бы передать как «собака женского полу» и, подцепив труп животного за загривок, потащила его по снегу к повозке, нож вернув в ножны, а факел переложив в свободную руку. На немой вопрос Деко о её состоянии Палуха заявила, что с ней всё будет в порядке и что де не первый раз она оказывается в такой заднице, в какой сейчас оказались они, глубокой достаточно, чтобы не было видно солнышка.

Ольви Палуха: Я из армии ушла после ранения, чтобы вот в такое дерьмо не вляпаться… - Кряхтя, десятник забросила волчий труп в повозку, усевшись по другую сторону от него, так, что теперь убиенный волк разделял её и Ханну. Она помогла Химари забраться в повозку и коротко кивнула ей на ожидающих приказа возниц остальных повозок и стражников, которые пользовались моментом, чтобы слезть на землю и немного размяться - …объясни идиотам, сержант, что мы торопимся. Если я буду постоянно делать за тебя твою работу, ты не сможешь установить над ними никакой власти.

Де Кри, которая понемногу приходила в норму, только хмыкнула. По её мнению, кажется, у Химари вообще не было права командовать хоть кем-то, кроме поварят или прачек, но лейтенант не собиралась тратить силы на подобное, судя по всему, и оставила Деко возможность возиться в своей песочнице.

Химари Деко, потеряно: Лечебное зелье

Ханна де Кри: Невероятно воодушевляющее. – Де Кри даже похлопала ладонью о бедро, правда, весь её вид буквально кричал о том, что она не впечатлена. – А теперь вытащи из задницы шило, сержант. Тебе приказано прибыть к развилке на Чаэзу максимально быстро, но почему-то ты забыла о том, что тебе необходимо доставить туда еще и обоз, который стоит больше, чем на тебе можно было бы заработать, продав тебя в бордель лет на сто пятьдесят. Чем ты собираешься кормить лошадей? Как ты решишь проблему усталости своих подчиненных? Возниц всего четверо, они в дороге… Сколько? Одна ошибка – и повозка сошла с колеи, улетела в сраный снег, разбилась, перевернулась… Ты. Идеи.

Палец в перчатке ткнул в Ольви жестом, требующим от неё незамедлительного содействия. Палуха окатила лейтенанта ледяным ушатом презрения, такой у неё был взгляд, но, тем не менее, завозилась и протянула баронессе карту в тубусе.

Ольви Палуха: Не смотря на то, что их Светлость считает нас за дерьмо, не принюхиваясь к себе, не могу с ней не согласиться, хотя мне совершенно не хочется этого делать, ажно блевать тянет. – Палуха перестала стесняться в выражениях, видимо, терпение её подошло к концу. Впрочем, де Кри это тоже не впечатлило, она только ухмыльнулась. Ольви же, наблюдая за тем, как стражники, недовольно ворча, разбредаются обратно по повозкам и как те трогаются с места, закутывалась в плащ, подняв его с днища повозки. – Лошадей загонять нельзя… Поменять нам их не дадут. Не смотря на то, что впереди есть еще мелкие заставы, вряд ли они согласятся поменять своих коней на наших кляч, да еще если они будут падать. Чем их кормить… В переметных сумах для лошадей есть овёс, но вообще-то если не давать лошадям отдыхать, жрать они должны будут больше, чтобы компенсировать усталость. Проще говоря, если их гнать эти двое суток так, будто у них хвосты горят, они сожрут все к исходу завтрашнего дня. Затем ослабнут и мы сможем поиметь себя в задницу, оставшись посреди тракта без лошадей. Короче. Нам придётся где-то достать фураж.

Ханна де Кри: Слава Инносу, у  кого-то вместо радуги в башке мозг. – Лейтенант развернула карту и, достав из-под плаща маленький стальной стилус, сделала на пергаменте несколько насечек-крестиков. Свернула, бросила Химари через всю повозку. Карту шлепнулась лисице на колени. – Впереди три опорных пункта, небольшие сторожевые заставы. И одна крупная, ровно посередине. Корма для лошадей у тебя на сутки, как сказал твой жареный десятник. Четыре возницы, еще десять рыл охраны… Ты хотя бы спрашивала у них, что они умеют, «сержант»? Впрочем, ладно. Вот тебе задачка. Нужно «организовать движение обоза» таким образом, чтобы он всё-таки доехал. Используй свои ресурсы и полученные сейчас данные. В конце концов, за что-то же тебе должны были дать твоё звание? –Де Кри разглядывала Деко с таким выражением лица, будто ей, этой вифрэйке, лучше было бы думать головой хоть немного. Баронесса явно дала лисице понять – вдохновляющих речей мало для выполнения задачи. Она била её по слабым местам в её управлении отрядом с такой жестокостью, что, казалось бы, еще немного и Химари точно утонет в потоке критики и хуже всего было то, что критика эта оказывалась справедливой. Но была ли это критика ради критики? Ханна не была похожа на человека, которому просто доставляет удовольствие купать людей в дерьме. Больше всего происходящее было похоже на крайне извращенную форму прямого обучения… В конце концов, Деко получила несколько советов. 

Ханна де Кри: Привал через три часа. На нём рекомендую тебе получше изучить своё временное имущество и всё спланировать. С учётом неожиданностей…

Ханна де Кри: Я вижу, что люди просто выполняют приказ… Что ты вкладываешь в своё «сработало», которое произносишь с таким пафосом, девочка? – Ханна лениво, будто нехотя, приоткрыла свой поврежденный глаз, который всё еще восстанавливался. Судя по всему, её организм не очень хорошо реагировал на выпитое зелье… Интоксикация? Но от одного зелья такого быть не должно… Значит, это было далеко не первое ранение баронессы за сегодняшний день и не . Попытка же Химари произвести впечатление на де Кри… Полностью провалилась. Она отреагировала на её давление чуть менее чем никак. Только в здоровом глазу Ханны вспыхнул едва заметный уголёк, а губы сложились в жестокую усмешку. – Пытаешься произвести на меня впечатление? Прости, но ты не в моём вкусе, я люблю худощавых. Да и попытка жалкая.

Ни внешне, ни в сфере, доступной для анализа воинам, способным читать намерения противника и угадывать его состояние, де Кри не переменилась. Для Химари она продолжала казаться чем-то непонятным и будто бы даже чуждым в некоторой мере. К тому же, после подобной «проверки», лисица поняла, что Ханна находится на совершенном ином уровне если не силы, то способности владеть собой точно. Перед ней был тот редкий тип воителей, которые скрывают свою истинную силу и крайне редко пускают её в ход и, хотя, возможно, различие между Ханной и Химари было не таким уж большим, лейтенант стала для лисицы еще большей загадкой, чем прежде. К тому же этот поступок, очевидно, де Кри запомнит и вряд ли это в определенный момент может стать для Деко подспорьем. Скорее, наоборот…

Ханна де Кри: Я не «играю» с тобой. Я… Ясно даю тебе понять, что пропасть между нами для тебя сейчас непреодолима. Пойми, я не испытываю к тебе… «Негативных эмоций» или чего-то такого. Ты просто муравей. У колосса не может быть с насекомыми войны, он их даже не замечает. Ты говоришь – «если бы не я, ты бы погибла». Но ты не знаешь наверняка, однако, позволяешь себе отпускать подобные замечания. Какое высокомерие. Может соперничать с моим. – Ханна, ухмыльнувшись, полезла во внутренний карман своего дублета, под плащ и накидку, в вырез нагрудника. Пошарила там, вытащила наружу маленькую черствую булочку и принялась её грызть, с самым задумчивым видом, какой можно наблюдать у философа, пытающегося узреть истинный лик исчезнувших божеств. – Опять же… Я называю тебя насекомым не потому, что пытаюсь тебя унизить. Просто это факт. Как объяснить… Не знаю. У тебя, определенно, есть задатки, которые при должном старании могут стать талантом, но сейчас ты просто муравей. Я тоже когда-то была муравьем. Пока однажды не прогрызла сапог, которым меня пытались раздавить.

Баронесса посмотрела на булочку, недовольно нахмурилась, после чего, оттянув плащ в сторону, перегнулась через борт повозки и без расшаркиваний на тему «отвернитесь» опорожнила свой желудок, еще пару секунд повисев безвольной тряпкой на бортике, после чего выпрямилась и вытерла рот рукавом, пожав плечами не немое недоумение, мол, да, такое бывает.

Ханна де Кри: Просто… Хавай, что я тебе даю, и засунь своё самомнение себе в задницу. Пока я не сказала тебе задуматься о вещах, на которые ты сейчас с умным видом распинаешься, ты и думать о них не думала. Можешь, конечно, сказать, что это у тебя было в списке дел после ужина, но это полное дерьмо. Пока что я вижу, что у тебя шило в заднице. Поэтому я сказала тебе его вытащить. До тебя еще не дошло, куда мы направляемся, это очевидно, но как только мы прибудем, я с удовольствием понаблюдаю за тем, как у тебя начнут вянуть уши и выпадать шерсть с хвоста, который ты так «грозно» распушаешь. Как ты думаешь, для чего это всё? – Ханна пнула один из ящиков, который подвернулся ей под ногу, и тот раскрылся, глухо громыхнув. Внутри оказались ровные ряды аккуратно упакованных лучных тулов. В каждом – полсотни стрел. В ящике таких тулов насчитывалось десять штук… - Это для того, чтобы одни имперские граждане высаживали мозги другим имперским гражданам за то, что они не совсем правы в выборе политического курса. Полтыщщи стрел рота стрелков расходует за час непрерывной стрельбы. Как ты думаешь, сколько они выкосят, если дать им стрелять по противнику целый час? Бывшие солдаты, деревенские тупицы, фермеры… Я скажу тебе, что будет. Как только мы прибудем к Чаэзе, тебя бросят в самую мясорубку усмирения мятежа. И там ты будешь на бравой девочкой в сияющих доспехах, ты будешь просто одной из сотен, копошащихся в говне и крови, среди пожаров. Личные навыки тебе не помогут. Так что пока тебя учит такая добрая тётя, как сладкая Ханна де Кри, заткнись, засунь себе своё самомнение под хвост и хавай. И, может быть, ты переживешь всю эту бурю из навоза. Может быть, даже добьешься чего. Хотя, скорее всего, сдохнешь. Что касательно твоих вопросов…

Лейтенант захлопнула ящик, поставив на него ноги, и пару минут обдумывала, как бы помягче посвятить Химари в таинства взаимодействия столичной стражи и имперской регулярной армии, но решила ответить как всегда.

Ханна де Кри: Почему обоз так слабо охраняют? С точки зрения командующего можно подумать, что это сделано для того, чтобы ваши замерзшие задницы привлекали меньше внимания. К тому же, этот обоз не единственный, я знаю, что есть еще один и существенно больше. Проще говоря, вы – мелкая рыба. Ну и еще, скорее всего, результат повального идиотизма в цепочке командования – если тебе память отшибло, по Мистерии прошлась война и кадровые потери иногда приводят в ужас. Прямо как уровень тех, кого на место погибших ставят. Так что да, скорее всего идиотизм. Почему забрали казенные вещи? А что у них забрали? Оружие вроде на месте, видела кольчуги… Или, по твоему, за ними должен был ехать еще один обоз, с довольствием? Что до заставы… Полагаю, ты о «Тишинной», которая первая от Затерии? Понятия не имею, меня там не было. В прошлое заглядывать я тоже не обучена. Хотя вопрос интересный. Кажется, там находилась сводная полурота, конные и пешие. Конный патруль и пеший отряд быстрого реагирования, почти все ветераны. Если что-то заставило их уйти... быть может, второй обоз? - Лейтенант пожала плечами и тоже уставилась во мрак. Ночь медленно опускалась на заснеженные равнины вокруг, а ветер завывал всё громче. Пурга приближалась и скоро, очевидно, она станет проблемой, настоящей.

Ни у кого не возникло возражений, так что дальнейший путь продолжался без каких-либо неожиданностей или перепалок. Очень скоро, через каких-то полчаса после того, как Химари в последний раз разговаривала со своим лейтенантом, власть тьмы вокруг установилась в полной мере. Теперь мрак сжимался вокруг тусклых огоньков масляных фонарей – два на головной повозке, по одному на тех, что были в середине, и еще два – на повозке Химари. Единственный способ ориентироваться – не выпускать из виду этот слабый свет, а для возницы впереди – полагаться на свою интуицию и очертания дороги, вырисовывающиеся впереди…

Тракт Иридиум-Талькос, полночь. Равнины и поля.
Пурга. Вой ветра заглушает слова, даже если их выкрикивать. Сильный снегопад. Обжигающий холод.

Пурга настигла их в девятом часу вечера. Ну, то есть, по прикидкам Химари было девять или десять часов, счет времени она потеряла и явно ошибалась в его определении – в общем, поздний вечер вступил в силу, когда снежный буран, пришедший откуда-то из-за Волчьего леса, обрушился на обоз. Ветер дул с такой силой, что от него не было спасения ни в плащ, ни в попытках прижаться друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Ханна, перекрикивая ветер, приказала передавать по цепочке – укрыть возниц, чем найдется, хоть плащами, которые вменялось пожертвовать другим стражникам. Свой плащ она передала человеку, который правил повозкой, в которой и находилась де Кри – тяжелый, с меховым воротником, он сильно помог человеку, во всяком случае, пока. Проблема была в том, что накидка поверх доспеха не способствовала согреванию…

В конце концов, холод заставил их ютиться всех троих под двумя плащами – и Химари, и Ханну, и Ольви, не смотря на взаимное недовольство друг другом, зубами стучали все одинаково. Лейтенант на чём свет стоял поносила интендантскую службу Иридиума, перечислив, наверное, всю родословную интенданта, отправлявшего обоз, вплоть до двадцатого колена, примешивая туда и собак, и коней, и степных волков, и пещерных троллей и посыпая это всё сверху такими витиеватыми выражениями, что для Химари не совсем было понятно, точно ли на известном ей языке изъясняется де Кри. В конце концов, лейтенант порылась где-то под своим нагрудником, снимать который уже не было никакого смысла, поскольку что в нём, что без него, холод всё равно делал своё дело, и вытащила наружу небольшую флягу. Содержимое оказалось чем-то вроде очень крепкого алкоголя, в который еще и всыпали невменяемое количество специй, так что у Деко настал момент сомнительного знакомства с сумрачной мыслью солдатского гения, ищущего способ согреться, но от ужасного пойла, которым де Кри потчевала своих соседок по скамье в бабском обозе, тепло по телу всё-таки разливалось. Пусть иллюзорное и быстро исчезающее, но всё же…

В конце концов, видимость упала почти полностью. Обоз стал сбавлять скорость – но как бы сильно не ругалась де Кри, проклиная проходящую мимо пургу, всё-таки зацепившую их, даже она не могла спорить с тем, что двигаться дальше всё-таки опасно. Слишком опасно даже по сравнению с перспективой не уложиться в срок. Снегопад усилился и стал таким плотным, что даже свет фонарей в конце концов оказался бессилен перед плотной стеной снега и раз или два обоз уже сходил с тракта…

Ханна де Кри: Нужно вставать на привал и укрыть лошадей! В такой буре потерять тракт – всё одно, что умереть, к тому же тяговые могут замёрзнуть! Но просто на тракте вставать нельзя – нужны костры, а значит деревья поблизости! Боюсь, сейчас мы не увидим даже сигнальных огней с застав, нужно искать место для стоянки! И вот он твой первый тест, который определит, годишься ты хоть на что-нибудь или нет! В кипящем котле сражения воин может положиться на командира, который указывает ему направление! Но если ты мнишь себя тем, кто ответственен за чужие жизни, именно ты будешь тем, кто обязан найти для своих людей дорожку в хаосе боя! Ищи! Не глазами! Не слухом! Отпусти логику! Полагайся на инстинкты!  Здесь всё как в бою! Ни черта не видно и ни черта не понятно! Пусть нутро подскажет, когда остановиться! – Перекрикивая вой ветра, де Кри вынуждена была сопровождать некоторые свои слова жестами, потому что буря глотала их неминуемо, делая малопонятными.

Смысл для Химари оставался более-менее ясен… Ей придётся решить за всех. И в случае неудачи она окажется балансирующей на грани пропасти, на дне которой смерть от холода, в темноте, потеряв всякое направление. Но когда? Остановиться сейчас и надеяться, что в паре десятков метров от дороги удастся найти жидкую рощицу деревьев? Через десять минут? Через час? Когда? Когда? Этот вопрос медленно, но верно заполнил разум лисицы, постепенно вытесняя из него все другие мысли. «Когда?» - единственная мысль, которая гулко билась в её голове, не находя выхода. На ней сложно было сфокусироваться, потому что Деко постоянно подмывало куда-нибудь посмотреть и что-нибудь поискать глазами, например, силуэты деревьев, но всякий раз де Кри одёргивала её за одежду. Она, кажется, уже знала ответ, но явно хотела, чтобы её сержант хоть немного отступила от своей закостеневшей сущности.

Эти метания между логичным и нелогичным продолжались несколько минут и стали для Деко мучительной пыткой. «Не думать» оказалось очень сложно – хотя бы потому, что о том, чтобы не думать, приходилось всё-таки думать. Но вот, совершено неожиданно, откуда-то из глубины её «Я» выглянуло совершенно незнакомое нечто, сопровождающееся столь же незнакомым ощущением. Понимание чего-то, не поддающегося объяснению. И оно сказало «сейчас». Или сейчас или уже никогда!

Закономерным результатом попыток лисицы перекричать воющий ветер было то, что её практически никто не услышал, и единственным спасением в этой ситуации явился тот факт. Что её просто заметили, размахивающую руками. Вполне возможно, что в иной раз её команды могут просто остаться без намёка на исполнение. Например, они утонут в хаосе криков других команд и никто их не услышит. Почему-то в воображении всплыл вопрос де Кри – «Как ты думаешь, сколько сможет выкосить рота стрелков, если позволить им стрелять?» - и сцена, в которой подручные Деко, не расслышав приказа из-за общего гвалта, не успевают поднять щиты, чтобы укрыться от стрел, потому что не расслышали приказа… Возможно, об этом стоит поговорить с лейтенантом. Возможно, стоит попросить её поделиться знаниями о том, как выживать на поле боя… На настоящем поле боя, а не в стычках в подворотнях.

Так или иначе, обоз остановился. Четыре смазанных точки посреди серой из-за тьмы и теней от фонарей пелены снега. Никаких деревьев, конечно, видно не было, потому что не было и намека на видимость – дальше собственного носа различить что-либо было сложно. Люди соскакивали с повозок, сразу же оказываясь по колено в снегу, ругались и, яростно понукаемые одновременно Ханной и Ольви, составляли повозки в подобие буквы «П», стремясь создать хоть какое-то укрытие от ветра. На счастье Химари и прочих власть имущих дам в этом обозе, среди стражников нашлась пара умелых конюхов, для которых не составило особого труда распрячь лошадей и сделать это быстро. Их завели внутрь импровизированного лагеря и кое-как укрыли сдернутыми с повозок тентами, которые до этого защищали ящики. Лошади недовольно фыркали и рыли снег копытами, но судя по их поведению, сейчас особого дискомфорта они не испытывали. Во всяком случае, о них можно было больше не беспокоиться.

Затем Ольви посоветовала Химари отправить пару-тройку «ребят» на разведку в разные стороны от обоза, из-за чего получила нагоняй от де Кри, которая популярно обрисовала (в красках) десятнику перспективы такого предприятия. От перспектив веяло возможностью заблудиться в снегу, так что баронесса привнесла в план важный элемент – веревки и кучу факелов. «Разведчиков» заставляли привязываться друг к другу и последний в цепи обязан был оставаться в зоне видимости фонарей обоза. В конце концов, после получаса хождения по мукам, удалось обнаружить несколько кривых берез, растущих на обочине дороги – и усилиями пары топоров их удалось свалить. Затем начались проблемы.

Древесина заледенела и огонь никак не хотел браться за неё в такой ветер. Деревья и без того было трудно свалить, а после того, как люди потратили на это достаточное количество сил, они уставали еще быстрее – холод медленно выпивал их силы. В конце концов, скрепя сердце, Ханна приказала выпотрошить один из ящиков из обоза, пустив его на дрова, «под свою ответственность», и только после того в лагере наконец появился слабый, чадящий, но всё-таки костёр, который немного отодвинул перспективу остаться на тракте в виде ледяных изваяний. Ночь еще была впереди, а когда утихнет пурга оставалось совершено неясным… Но теперь выдалась возможность отдохнуть. И все жались друг к другу и одновременно к огню поближе – и лошади, и люди, и вифрэйки числом одна. Повозки помогали укрыться от ветра – их борта делали его слабее, но он всё равно задувал с завидной силой, темнота стала глубже и чернее. Сугробы вокруг росли. Сколько им ждать?...

На этот раз время было потрачено с чуть большей пользой, хотя, по мнению де Кри, наблюдавшей за деятельностью Химари с подозрительно пристальным вниманием, эта самая польза всё равно стремилась к нулю. Ситуация с подчинёнными лисицы была не самая обнадёживающая – из всех них в седле держаться могли всего-то пара человек, но навыки управления повозками их точно были ниже посредственного уровня. Что до прочих навыков – то у отряда был полевой лекарь, прошедший битву за Иридиум вместе с Ольви, как раз тот, что из штрафников, и на этом всё. Обычные стражники, совсем не приспособленные для подобного задания.

После краткого совещания с возницами, при участии десятника и лейтенанта, стало ясно, что, во-первых, скорее всего пурга не отступит так просто. Ольви заявила, что если ветер не стихнет, буря уйдёт в сторону через три-четыре часа, Ханна же оказалась куда более скептична и считала, что буран продлится до самого утра. В последнем случае выйти к пункту назначения они не успевали, поэтому оставалось надеяться. Что из этих двоих права окажется всё-таки Палуха. Что до использования кого-то еще помимо возниц – так эта идея сразу же отправилась под нож. Факт состоял в том, что после того, как выпало такое количество снега, во всяком случае, здесь, поблизости, на «обозримой» части тракта, чтобы не завалить повозку в сугроб требовался опыт, которого у новичков взяться было не откуда.

Так что выбора не оставалось. План оставался неизменным – верить в то, что пурга уйдёт. И использовать время для того, чтобы хоть как-то восстановить силы. Ханна приказала выставить пару человек в качестве часовых, которых должны были сменить через пару часов, и вменила им в обязанность следить за огнём. Всех остальных, включая Деко, лейтенант согнала в кучу и приказала им постараться заснуть, едва ли не пятками уползая в огонь. Это было необходимо, поскольку впереди их ждал переход куда более сложный, чем ранее – просто потому, что физическая усталость накапливалась сейчас, в столь сложных условиях, в разы быстрее, тела, вынужденные тратить энергию на борьбу с холодом, восстанавливались худо. Диалога «по душам» у Химари ни с кем не вышло, по очень простой причине – ветер заглушал слова, приходилось кричать, и лисица быстро почувствовала, что скоро лишится голоса.

17087 год. 11 января. 3 часа пополуночи.

Что произошло раньше – начала стихать снежная буря или кто-то из часовых заметил то, что заметил, сказать было сложно, во всяком случае, на сонный с тяжелого и бесполезного во многом сна на холоде взгляд Химари. Да, пурга стихла – снегопад прекратился, а ветер почти полностью стих. Небо очистилось, выглянула луна и стали видны звезды – холодный свет отражался от снега вокруг и причудливо бликовал… Терялся в поднимающемся откуда-то с востока странном мареве. Ей пришлось вглядываться в ту сторону несколько секунд, прежде чем наконец понять, что это такое.

Ольви Палуха: Это же не то, о чём я думаю, да? – Ольви сумрачно сверлила взглядом столб дыма, сносимый в сторону потоком высотного ветра, гнавшего вместе с ним и облака. Сон не добавил ей настроения, казалось, даже наоборот, испортил его окончательно.

Ханна де Кри: Именно то, о чем ты думаешь, десятник. Пожар на заставе. Прямо посреди тракта, смотри-ка… - Баронесса вытащила из-под своего нагрудника сложенный пергамент карты и, развернув, несколько секунд вглядывалась в него. – Если противник продвинулся так далеко, значит, Талькос… Нет, это похоже на бред сумасшедшего. Деко, поднимай людей! Запрягайте повозки! Пусть готовятся выступать, только накорми их, что ли... В обычной ситуации я бы пошла в обход лесами, но обозы не пройдут, да и лошади без корма. Нам в любом случае придётся пройти мимо заставы, что бы там ни происходило.