Обычно этот юноша не очень любит уходить на долгие странствия, когда можно посидеть в садике в Аклории или у пруда все в той же Аклории. Более того, можно посидеть у себя в комнате, все в той же самой Аклории и при этом потратить куда меньше времени и сил на перемещения. Но есть в жизни вещи куда более сильные и серьёзные, нежели лень. В такой момент всякий, посвятивший себя художественному искусству, способен забыть о лени, головной боли и выдуманных болях в спине и кинуться куда-то в совершенно неожиданное место с одной лишь целью - рисовать. Этакое странное наваждение нахлынуло и на Винсента, который, сидя в своей комнате за очередной художественной литературой, внезапно осознал, на почве прочитанного, естественно, что ему необходимо выбраться в лес и там на него обязательно снизойдет благословенное вдохновение. И дело в том, что сея вдохновенная мысль действительно возымела эффект - вложив в книгу закладку и убрав ее, Михаэлис тут же принялся собирать все свои многочисленные художественный принадлежности. Краски, кисти, холсты, мольберт - поспешно собирая все необходимое для будущего художественного процесса, Винсент поспешил собрать и другие полезные ему в предстоящем деле предметы: во-первых он оделся, накинул пальто, взял с собой немного денег, чтобы по пути прикупить чего-нибудь для перекуса, на тот случай, если придется задержаться в лесу, слишком увлекшись рисованием. Катану с собой не стал брать - смысла в этом особого не было, ведь если и ждет его в лесу какая-либо угроза, разрешить ее будет проще всего магией, но не мечом. А с мечом еще упражняться и упражняться, чтобы хоть что-то суметь с ним толковое сделать, кроме как держать в качестве красивого аксессуара, коим сейчас, по мнению Михаэлиса, и является, учитывая совершенно низкие навыка владения данным видом оружия. Так вот, собрав все необходимые предметы, вещицы и суммы денег, Винсент, закинув сумку на левое плечо, поспешил покинуть комнату, чтобы отправиться в путь. Щелчок замка и легкий звон ключей, отправившихся в один из потайных кармашков, возвести о начале этого маленького лесного художественного путешествия. Выбравшись с территории академии, морозный адепт поспешил на рынок, чтобы прикупить несколько вкусных и сочных пирожков и слоек, прежде чем отправляться дальше. Путь на самом деле не должен был быть долгим - что Дурной, что Волчий леса находились достаточно близко к городу, но мало ли, куда занесут неведомые тропинки нашего героя... оставалось надеяться, что юный адепт не умудриться заблудиться. В прочем, для адепта природы это не должно быть особо опасным - магия и общение с окружающей природой должны будут вывести его обратно к городу. Так что все же главным будет не влипнуть в неприятности, а таковое могло произойти. «Надеюсь, все пройдет спокойно...»

Окраины Дурного леса, почему именно Дурной, а не Волчий - сложно сказать, тут Михаэлис направление выбирал интуитивно. Создавая периодически с помощью магии себе лесной путь, когда необходимость призывала к этому, Ворон постепенно углублялся в лес, пытаясь отыскать нечто, что заставит его восхищенно охнуть и тут же прекратить свои поиски, потому что объект вдохновения и будущей художественной работы оказался уже найден. Сложно сказать, сколько пришлось побродить по лесным тропинкам, Винсент умудрился потерять счет времени, погрузившись в это свое маленькое путешествие, оглядываясь по сторонами и изучающими янтарными глазами подмечая каждое живое существо, попавшее в поле зрение, каждое деревце и растение. Конечно, во всем этом многообразии наш герой не особо смыслил - в биологии Винсент смыслил немного, возможно, даже вопиюще мало для того, чья вторая стихия - стихия Природы. Но что поделать, эти науки не привлекали внимания студента и потому он мало что знал о том, что входило в их зоны изучения. Эти скитания среди деревьев, кустарников и цветов закончились, когда мельком юноша заметил нечто довольно любопытное. Кажется, там, вдали, находилась какая-то лошадь, черная, абсолютно черная лошадь, изящная и такая красивая! Но нет, Винсент, к своему непомерному удивлению, ошибся. Это была не лошадь. Единорог. Черный единорог. «Быть того не может! Черный единорог! Неужели?.. Но как?.. Не мираж?» Животное на миг пропало из зоны видимости, но вскоре вновь показалось на глаза. «Какое же везение! Запечатлеть самого настоящего, живого черного единорога! Ох, какая же возможность!» Восторженно охнув, юноша начал медленно приближаться, на ходу читая заклинание Дар природы, чтобы суметь прежде, чем сблизиться, заговорить с мифическим зверем. Винсент очень боялся спугнуть единорога, а потому старался идти как можно тише и аккуратно. Насколько это было возможно для человека, редко бывающего в лесах.

Единорог был не один. Винсент вздрогнул, напрягся, в голове тут же всплыло заклинание, которое через две напряженные минуты было готово. Водяное тело было заклинанием неплохим и очень полезным, особенно, когда любое движение и любое слово может вызвать агрессию со стороны неизвестного. С защитой Винсент ощущал себя более уверенно, но не достаточно - эльф, а это был эльф, стоял прямо напротив него, а ногу обвила лоза. Что может быть хуже, как бороться с противником на его территории? Михаэлис надеялся, что бороться не придется. Черный единорог оставался здесь и присматривался к студенту, осторожность призывала первым делом следить за действиями эльфа, как наиболее потенциального агрессора, но янтарные глаза то и дело обращались к прекрасному существу. «Он считает, что я охотник? Но разве похож я на охотника?» Винсент вновь вернул взгляд на эльфа. Было неуютно от того, что растение крепко обвило его ногу и сдвинуться с места в случае нападения окажется весьма проблематично.
- Я не охотник, я художник, - начал отвечать Винсент негромко, глядя эльфу в глаза. - И адепт природы. Уверяю, у меня нет желания навредить ни этому удивительному зверю, ни тебе, ни этому лесу. Я пришел сюда, чтобы найти вдохновения и нарисовать нечто, что пробудит мое вдохновение. И я нашел то, что хотел бы нарисовать. Точнее кого... При этих слова студент глянул на единорога, которых обходил его по кругу и изучал. Похоже, единорог не видел в нем опасности, которой и не было. «Это хорошо, ведь я и не хочу вредить...» На попытки коммуникации с единорогом, тот молчал, похоже, существо из легенд не было настроено на общение, однако, и враждебности или неприязни оно тоже не проявляло.

Эльф относился к нему определенно с ярко-выраженным подозрением и недоверием, но Михаэлис ни коим видом не выказывал недовольства, обиды или чего-либо еще. Он спокойно воспринимал слова говорящего, понимая, что, возможно, предыдущие встречи с людьми могли оказаться куда более тяжелыми для этого эльфа. Возможно так же, что какой-то человек, представившись адептом Природы, предал эльфа, предал природу. В общем, если эльф был столь насторожен и подозрителен, у него определенно были на то свои причины и как-либо усугублять ситуацию юноша не спешил. Наконец природные пути ослабли, лиана стала отступать, освобождая ногу юного студента. Морозный адепт внимательно следил за эльфом, не зная, чего дальше ожидать от него. «Он друид?» - внезапная догадка разгорелась в голове ясными зелеными витиеватыми буквами. Это казалось вполне логичным, судя по всему тому, что говорил эльф. А еще судя по его одежде, на которую внимание Винсент обратил только сейчас. Странные переплетения трав и листьев. «Какая необычная одежда? Неужели все друиды ходят именно в нечто подобном? И оно крепко держится, не спадает, не расплетается? Мм, интересненько.»
- Да, хочу, - чуть более эмоционально, чем нужно было, ответил Винсент. Но сложно было сдерживаться, когда представлялась такая возможность. Он мог нарисовать единорога по своим собственным представлениями, подключить воображение и знание по описания и картинкам, но нарисовать единорога с натуры... это была необыкновейшейная возможность. Тем более, что стоящий неподалеку единорог был мифическим черным единорогом, существование которого раньше казалось выдумкой. «Кто бы мог подумать? В прочем, если существуют белые единороги, дети леса и света, то почему бы не существовать черным, детям леса и тени?» Было очень любопытно узнать, владел ли этот единорог теневой магией, но со всем по порядку. Винсент ждал реакции эльфа и черного единорога, ждал смиренно, стараясь не выражать нетерпения, охватившее юного художника. Получив положительный ответ, Винсент тут же принялся устанавливать мольберт, доставать все необходимые принадлежности, вроде красок, дощечки для смешения красок, разные киски, служащие для разных целей. Параллельно с этим Михаэлис отвечал на вопросы эльфа.
- Я учусь в магической академии, - отвечал юноша. - Там много хороших учителей, каждый обучающий той или иной науке. Мне кажется, теория так же важна, как и практика. А по практиковаться можно и в лес выйти или же где неподалеку, благо, у нас, в Аклории, есть чудесные сады и пруды, чтобы немного попрактиковаться в магии. Не обязательно же жить в лесу, для этого нужно уметь выживать, а я лишь учусь еще магии. Вопрос про тролля немного обескуражил. С чего уж обычному адепту довелось бы увидеть живого тролля? Да и если бы довелось, вернулся бы он после такой встречи?
- Нет, троллей мне не доводилось видеть, - и пусть встреча сама по себе представляла смертельную опасность, все же было немного грустно от такого упущения. Все же увидеть тролля должно быть весьма интересно, увидеть само воплощение силы и мощи Природы! - Я ведь простой, скромный адепт, ученик, неофит. Рано мне еще троллей призывать и уж тем более искать. Парень слабо улыбнулся, заканчивая с приготовлениями.

Отредактировано Винсент Михаэлис (2015-08-14 22:26:33)

Все было готово. Наконец краски были открыты, а кисть окунулась в баночку с черной. Ловкими движениями кисти, парень делал легкий набросочек очертаний единорога, при этом продолжая слушать эльфского друида. Прекрасный, мифический черный единорог спокойно встал рядом с адептом, словно бы позволяя юному художнику нарисовать себя, позволял парню запечатлеть себя на холсте. Винсент улыбнулся, радуясь тому, что это прекрасное создание совершенно не против попозировать и принялся рисовать с большим рвением. Однако, слова эльфа заставили Михаэлиса все же нахмуриться.
- Я всего лишь студент, только-только поступившись на обучение, - с легким смешком самоиронии произнес парень. - Конечно я владею несколькими боевыми заклинаниями, в том числе и такими, чья задача отнимать жизнь. Но в реальной стычке я конечно вряд ли выживу против сильного врага. Парень вздохнул. Слова эльфа были даже изрядно пугающими, когда тот заговорил о звере. Михаэлис никогда не рассматривал магию природы с такого ракурса. Сам парень всегда больше предпочитал созидательный аспект магии, нежели разрушительный и в принципе, не особо стремился к борьбе и выживанию, тем более, что всегда жил в городе и никогда не оказывался в достаточно серьёзных передрягах, где его могли бы убить. Конечно, с далеко идущими и амбициозными планами нужна будет и сила, и способность выживать, но пока что он был лишь студентом-первокурсником, всего лишь второй месяц обучающийся магической науке. Винсент просто не думал, что ему так уж важно задумываться о борьбе за выживание.
- Опыт - это конечно хорошо, но если подкрепить его теорией, разве оно будет плохо? Наоборот ведь, даже хорошо, - молвил юноша, отвлекаясь от единорога и своего рисунка, чтобы глянуть на эльфа. Тот направился куда-то в сторону и принялся что-то колдовать. «Дар Природы, очевидно,» - предположил юноша, припоминая, что же из общих сборников отвечало за эффект, демонстрируемый магией эльфа. Парень кивнул, принимая слова эльфа.
- Ну так ведь никто не запрещает нам в академии практиковаться. Нас учат контролировать собственный дар, ведут практические занятия. Кроме того, никто не запрещает практиковаться вне занятий. Я, помню, практиковался в саду, выращивал цветы. Тоже практика, но без риска для жизни. Я все же не опытный друид, чтобы позволять себе жизнь в диких условиях, где каждый день тебе могут угрожать дикие звери, монстры и прочие напасти.

Единорог постепенно начал приобретать свои приблизительные очертания, как Михаэлис решил перейти к заднему фону. Одновременно с этим студент старался внимательно выслушать слова эльфийского друида, при этом не сильно отвлекаясь от рисования - не хотелось бы попортить холст и начинать все заново. Тем более, что просто-напросто не приятно будет испоганить собственный рисунок да еще и в такой ситуации, когда перед ним редкая возможность запечатлеть в живую столь редкое создание, считающееся мифическим, сказочным, но не более. Слова эльфа отвлекли Винсента от рисования, слишком уж сильное впечатление произвели они на него. «В его мире? Очень могущественного создания? Он бывал еще где-то, кроме нашего родного мира? Что же за мир или даже миры мог повидать этот друид? Ууууух... Как, должно быть, здорово бывать в других мирах... А он говорит чистая случайность.. Видимо очень сильно повезло...»
- Ну вот, тебе повезло, а другим - нет. Чтобы чего-то достичь к этому надо стремиться. Если хочешь научиться выживать - борись за существование, становись сильнее и беспринципнее. Я же хочу стать умнее, хочу знать намного больше и быть столь же могущественным, как магистры древности. Наивные мечтания наивного ребенка, согласен, но пока я стремлюсь к знанию - это хороший путь. Парень улыбнулся и вернулся к рисунку. Он аккуратным движением кисти обозначил стройную фигурку стоящего позади единорога деревца, а смыв коричневую краску с кисти, быстренько смешал желтый и красный в нужных пропорциях, чтобы нарядить дерево в осеннюю листву. А эльф говорил и со словами его сложно было не согласиться. Люди действительно зачастую были похуже всевозможных монстров. Да, были и хорошие, но были и плохие. И самое страшное, что не всегда удается распознать, стоит ли перед тобой честный и справедливый человек или же это подлый и жестокий убийца. Пока друид говорил, парень продолжал рисовать, равномерно распределяя свое внимание между художественным процессом, единорогом и словами эльфа. Чтобы ответить, юноша вновь оторвался от рисования.
- Да, с людьми намного сложнее, чем с животными. Но каждому дано свое. Кому-то по душе житие на природе, среди лесов, речек и холмов, а кому-то проще жить в городе. Не могу сказать, что я общительная личность. Обычно я жутко не разговорчив и нелюдим. Но тем не менее за стенами академии, где я могу получать знания без особых рисков, мне живется лучше и удобнее. Возможно, когда-нибудь, когда я закончу обучение, я отправлюсь в путешествие по миру, повидать разные его уголки, но сейчас я должен учиться. Было бы глупо из-за неопытности или слабости помереть где-нибудь в лесу. Хех, я же обычный мальчишка, только взявшийся постигать магию - рано мне еще бороться за выживание.
Парень усмехнулся. Он знал, что был слишком слаб, что был неопытен и мало знал, а потому прекрасно понимал, что не протянул бы долго здесь, на дикой природе, где нужно быть сильнее, здоровее и выносливее, если хочешь выжить. Винсент не был ни сильнее, ни здоровее, ни выносливее большинства жителей лесов, а так же многочисленных бандитов, некоторых лесных монстров и так далее. Так что житие в защищенной академии казалось самым лучшим вариантом, тем более, что именно там он мог получить то, что жаждал - знания.
- О каком мире ты говорил? - решился таки на вопрос Винсент, глядя на эльфа. - Я знаю, что помимо Мистериума есть ряд других миров, далеких от нас. Но я мало что знаю обо всех этих мирах... Взгляд янтарных глаз скользнул по единорогу, окинул холст с наброском и вновь вернулся к эльфу. Очень уж было интересно послушать о том таинственном, другом мире, что даже не хотелось отвлекаться от возможно жутко увлекательного рассказа.

Мог ли парень ожидать, что встретиться с кем-то, кто был знаком с ДРАКОНОМ? Все, что юноша знал об этих существах, так это то, что драконы невероятно сильный и очень одаренные в плане магии существа, значительно превышая своей магической силой даже самых сильных смертных магов и волшебников. А так же знал, что драконы встречаются столь редко, что перечислить тех, кто был знаком с таковыми и еще жив, можно было, наверное, по пальцам обеих рук, ну может еще и ног, но не более. Драконы! Кто бы мог подумать? Эти существа всегда были укрыты вуалью тайны, загадочности и мистицизма. Студент многое бы отдал, чтобы и самому иметь возможность увидеть живого дракона, а уж поговорить с ним... Такое казалось чем-то за гранью возможного, чем-то, чего удостаиваются поистине избранные. И сейчас перед ним, обычным студентом-адептом, похоже был один из таких немногих избранных, которому явил свой облик величественный зеленый дракон. Хотя, конечно, в некотором ходе и сам юноша был знаком с драконом, вот только понятия об этом не имеет, а ведь этот дракон даже учился с ним на одном курсе и даже обладал той же стихией, что и сам Михаэлис. Но оно и не удивительно, в прочем, - не каждый дракон пожелает раскрыть свою истинную сущность, зная, что не все испытывают перед драконами благоговейный трепет и почтение. Да и никогда парень особо с тем юношей и не общался, учитывая замкнутость Михаэлиса.
Слова про магическую чуму заставили вздрогнуть - все студенты Аклории знали, что за магическая чума подкосила многих одаренных магией. Самому Винсенту повезло избежать пагубного влияния Благодати Астара, однако ему пришлось биться с один из тех несчастных, что потерял разум от переполнившей его магической силы. Адепту до сих пор было неприятно вспоминать тот день, ведь он считал, что все же должен был быть выход из ситуации, подразумевающий решения вопроса без применения боевой магии.
- Это так удивительно и необыкновенно. Побывать в мире драконов и даже иметь возможность поговорить с одним из них, - молодой художник отвлекся от своей работы, сложно было скрыть свое отношение к таким невероятным вещам. Парень был определенно удивлен тому, что рассказал ему эльф. - И эта чешуя... Она действительно принадлежала дракону? И содержит частичку его силы? Юноша внимательно смотрел на зеленую чешуйку, запоминая как она выглядит. Возможно, когда-нибудь парень попробует нарисовать дракона. Конечно, вряд ли удастся срисовать с живого дракона, но вполне можно было найти опору в воображении и изображениях двух художников и ученых в книгах, посвященных драконам. Но сейчас у него была картина черного единорога, которая требовала своего завершения. Парень вновь вернулся к рисованию, при этом обдумывая все сказанное и услышанное.

- Ох, ну я не заглядываю так далеко, - признался юноша, на этот раз не отвлекаясь от того, чтобы рисовать. - Сейчас моя главная задача научиться управлять силой, доступной мне, получить знания и постичь мудрость моих учителей в Аклории. Что же будет потом... Я не знаю. Жертвы.. Да, думаю, без жертв не обойдется. Но есть вещи, которые пожертвовать нельзя. Так что, все зависит от цены. Я не соглашусь и на десятикратную силу магистров, если буду знать, что за это должен буду заплатить жизнью матери. Тон из неуверенно-размышляющего перешел в достаточно серьёзный. И верно, матери он был многим обязан и очень любил ее. Винсент и подумать не мог, что посмеет когда-нибудь принести ее в жертву своим целям и желаниям. Нет уж, лучше уж остаться на всегда неумелым адептом. Но, к счастью, пока он него не требовали никаких жертв, а потому можно было спокойно продолжать свой путь в изучении магии.

«Интересно, повезло ли еще кому из болевших Благодатью оказаться в числе странствующих между мирами и измерений? Хотя можно ли это назвать везением? Не всякому ведь могло в такой ситуации достаться местечко мирное и красивое, а, например, какое-нибудь мерзкое обиталище высших демонов. Мда. И таки встреча с драконами это все же достаточно крупное везение. Хотел бы я увидеть дракона, лазурного, например. А если бы еще и поговорить удалось с таким... Эх...» Замечтавшись, юноша и сам не заметил, как в его рисунке, в небе над лесом, внезапно объявилась маленькая, далекая фигурка зеленого дракона. Как-то само это образовалось на холсте, вышедшее из воображения молодого художника неосознанно, под воздействием вдохновения. Михаэлис и не придал этому моменту значения, он полностью доверял подобным наплывам и внезапным новым деталям рисунка, ибо еще ни разу они не оказывались лишними и всегда удачно вписывались в картину. Так и здесь все смотрелось весьма ровно. Черные изящный единорог посреди лесной поляны, где-то среди деревьев проглядывается серебристый ручеек, а в небе над лесом на весьма приличном расстоянии дракон с изумрудной чешуей. Конечно же, пока все это имело не особо-то точный вид, а было частично лишь наброском, а частично уже почти законченным изображением. Нужно было еще время, чтобы привести все в готовый вид, а время, к счастью, еще было.
- Планы на будущее... Ну, на самом деле многие их строят, но я... Даже не знаю. Я стремлюсь к развитию своих магических способностей, хочу стать мудрее, сильнее и умней, добиться высокого положения в магическом сообществе. Но в каком именно виде это будет, карьера ли в какой-нибудь гильдии или что-то еще... даже не знаю. Художественное искусство так же манит меня и это дело бросать я не хочу, как и музыку. Новые знания, новый опыт, рост способностей и силы - таковы мои планы на ближайшее будущее, весьма размытые, конечно, неопределенные, но какие есть.
Юноша прервал процесс рисование, как раз закончив вырисовывать единорога, ставшего почти завершенным элементом во всей картине, бывший так же и ее ключевой фигурой. Взор янтарных глаз скользнул от единорога к эльфу.
- А каким свое будущее видишь ты? - вдруг решил спросить Михаэлис. - Есть же что-то, к чему стремишься, что жаждешь реализовать, сделать, сотворить?
«Интересно, а как эльфы смотрят на свое будущее? Будущее человека это, считай, два-три года и уже весьма далеко впереди, хоть и совсем малое, относительно, конечно, время. А для эльфа это, наверное, лет двадцать-тридцать. Тут и отражение в менталитете и характере определенно выходит. Потому и неудивительно, что для эльфом мы, люди, выглядим всюду спешащими и бегущими детьми. Сами-то живут долго и никуда не торопятся, достигая своих целей размеренным шагом, в то время как люди, зачастую, стремятся достичь всего в самые короткие сроки, хм.»
Окружение единорога на холсте стало принимать более точный вид. Листья, деревья, камень, земля, ручей позади деревьев, что едва заметен между их стволами и кронами, а так же чистое лазурное небо. Кисть в руках художника плавно двигалась, наделяя природу на картине своими последними штрихами.

Картина была закончена. Винсент и не заметил, но за разговорами с эльфом и рисованием единорога успело пройти приличное количество времени, а ведь между слова нередко возникали задумчивые паузы с обеих сторон. Парень задумчиво глядел на друида, понимая, что сейчас тот переживал какую-то особую потерю, что когда-то давно он кого-то потерял и до сих пор мучается от того. А еще, вероятно, жаждет отомстить тем, кто убил дорогих ему. «Кажется, он так переменился после того, как я упомянуть мать. Неужели? Ох, как я мог затронуть такую тему! Проклятье!» - парень прекрасно понимал чувства эльфа, ведь сам он рос без отца и осознавал, каково это, когда нет одного из родителей. Хотя, действительно ли мог юноша понять эльфа? Тот, судя по всему, был свидетелем гибели родителей и потерял наверное обоих, в отличии от Михаэлиса. Печаль легла на лицо студента от всех этих мрачных мыслей о смертях близких - нет, не та это была тема, что могла оставить равнодушной, сохранить в душе покой. Вновь глянув на единорога, а затем на рисунок, Ворон отметил, что уже закончил рисовать, чего не заметил сразу. Картина получилась неплохой, возможно, даже очень и очень неплохой, но парень всегда мог найти к чему прикопаться в своей работе - такой уж он был человек.
- Значит, ты и должен жить, так как и жил раньше, - предпринимает новые попытки философствовать Винсент. - Ведь они вряд ли будут рады узнать, что из-за их смерти ты живешь лишь мыслью о мести. Они умерли, чтобы ты жил дальше, так не позволяй себе разбрасываться этим даром. Живи дальше, радуйся каждому мгновению в своей жизни. Ведь ты друид, я же все правильно понял? Твоя сила... это чудесный дар, доступный не многим. Живи и забудь о тех, кто сделал это. Они действительно могут быть уже мертвы, а их дети и внуки... это уже не они сами, так что же тебе даст, если ты их найдешь?

Тема все дальше уходила в неприятные воспоминания, даже не столько неприятные, сколько болезненные. Винсент уже сожалел, что не постарался замять эту тему, ведь эльфу сейчас явно было тяжело, очень тяжело. А сколько он жил со всем этим грузом? Век людей мал, век эльфов же очень длинный. Сравнивать и пытаться понять было сложно, но Ворон старался, хотя не особо получалось. Очевидно, это стоило пережить самому, чтобы суметь сказать, каково это, не выстраивая гипотетические и не совсем уверенные последовательности событий, действия и происшествий.
- Извини. Я не знаю, что бы тогда было. Не знаю, как поступлю, если такое случиться однажды и надеюсь, что не придется с этим сталкиваться, - мягко отвечал с ноткой грусти и искреннего сожаления. - Но кое-что я все же понял и благодарю тебя за то, что поделился со мной своей историей. «Он уже наверняка не тот эльф, каким мог бы быть. У всех ли друидов подобная участь или же все это - результат жизненных перипетий? Магия влияет на тех, кто ею владеет, это несомненный факт. Очевидно, он идет путем мира зверей, а не растений, как и я. Точнее я - как и он. Значит ли это, что когда-нибудь зверь начнет просыпаться и во мне? Или же для этого нужен сильный катализатор, вроде тех страшных событий, о которых поведал мне этот необычный друид. Никогда бы не подумал, что друиды могут говорить так спокойно об убийствах, но ведь действительно - это просто выживание в жестоком мире. Так выживают звери, отстаивая свои права на жизнь. И так же мстят за тех, кого убили их враги.»
- Я закончил картину. Может быть, желаешь взглянуть? - перевел тему в более приятное русло. Винсент не знал, как друид относится к подобному искусству, но все же было интересно услышать мнение хозяина черного единорога. На миг Ворон подумал, что, может быть, стоит попросить эльфа обучить его мастерству призыва подобных животных, но понял, что это было бы наглостью. Да и с чего бы эльфу обучать первого попавшегося человека в лесу? Михаэлис мельком глянул на черного единорога, вновь восхищаясь красотой этого животного, после чего перевел взгляд в сторону имперской столицы. «Наверное, пора возвращаться. Картина закончена, осталось лишь попрощаться с эльфом.»