Кассандра уже собиралась окончательно поставить наглеца на полагающееся ему место возле упомянутой ранее помойной ямы (где ему, как было упомянуто ранее, было самое место), как произошло нечто, неупомянутое ранее. Точнее, произошла. Точнее, прошла.
Но сначала она сказала.
- Успокойтесь все, пожалуйста... Я пойду узнаю, где там трактирщик, его уже давно должны были привлечь все крики.
Её голос был, как прохладный ручей, что прорезал общее напряжение, забившее лёгкие и налипшее на щупавшие его пальцы. Как чистая, кристальная вода, которой так не хватало Кассандре в данный момент, ибо в горле её как-то внезапно пересохло, и сухость мыслей сделала невыносимо сухой следующую сказанную ей фразу:
- Да.
Кассандра долгим, прочувствованным взглядом следила за походкой эльфийки. Та весьма целеустремленно направилась в подсобное помещение, откуда доносились странные звуки, и по идее, должна была за считанные секунды до туда добраться, но время растянулось, как вязкая смола, и эльфийка все шла... И шла... И шла... И от того, как одновременно быстро и медленно она переставляла свои ножки, у Кассии закружилась голова - не то от абсурдности происходящего, не то от его совершенства. Стремясь СРОЧНО избавиться от головокружения и не очень хорошо соображая, что она делает, юная волшебница взяла воображаемый стакан и начала наливать в него воображаемую воду из воображаемого графина. Воистину, эта вода была еще более чистой и кристально прозрачной, чем походка юной эльфийки; и потому Кассандра просто позволила себе любоваться, как течет живительная влага, как толстая, мощная струя бьется о дно стакана, рассыпая во все стороны капли божественной росы, еще какое-то время подрагивающие на прозрачных стенках, а затем стекающие вниз нежными, еле заметными ручейками, вливаясь в страстный океан бурлящей жидкости, что стремительно, мгновение за мгновением, наполнял собой стакан, вытесняя из него воздух, теплое дыхание и прочие бессмысленные сомнения. С расширенными зрачками адептка наблюдала, как влага добралась до краев стакана, замерла на мгновение, натянувшись тугой, напряженной пленкой над поверхностью запотевшего сосуда - и лопнула, в сумасшедшем экстазе высвобождения выплеснувшись на стойку, на стулья, на пол, на сидевшую рядом Ахару и на саму Кассандру.
Решив, что такого количества влаги ей хватит, чтобы утолить терзавшую её жажду, Кассандра отставила в сторону воображаемый кувшин и обхватила пальчиками стакан. Острые стеклянные грани больно врезались в кожу, но с этой болью приходила и прохлада, приносившая наслаждение в этой бесконечно душной атмосфере. Не в силах сдержать желание с головой окунуться в эту божественную прохладу любой ценой, Кассандра еще сильнее обхватила стакан, отчего острые грани вызвали новый укол сладкой боли, и, запрокинув голову, будто её терзала агония, жадно впилась губами в край стакана, позволив величайшему дару богов, источнику всей жизни, излиться в нее. Жадными глотками Касси поглощала воображаемую жидкость, и горло её то и дело судорожно сжималось, не в силах справиться с неутолимой жаждой девушки. Целыми ручьями стекала вода по подбородку девушки, вычерчивая извилистые влажные дорожки на её изящной шее, стекая на грудь и растворяясь в рубашке, постепенно все сильнее набухающей от впитывавшейся в нее влаги.
Когда же стакан опустел, все еще не утолившая свою жажду Кассандра с остервенением высосала из него последние крохотные капли, после чего с силой швырнула воображаемый стакан об пол, но даже этот акт воображаемого разрушения не сумел заглушить её отчаянно неутоленное желание.
Медленным, вальяжным движением отерев последние капли влаги с подбородка, девушка, уже совсем забывшая об эльфийке, медленно повернулась к своей спутнице и просила её слегка хрипловатым голосом:
- Тебя не кажется, что тут стало немного... жарковато?..
