Осколки жизни
Огромный круглый зал был украшен прекрасным витражом, изображающим жизнь молодого мага. Разноцветные картины, в которых преобладали красный, черный и серый. Огромный зал был практически полностью пуст, пол украшен мраморной плиткой, а в самом центре стоял юноша. Он с каким-то безразличием изучал витражи. Первое проявления Дара Огня, смерть матери и горящий дом, первое убийство на поприще наёмника и множество иных событий, что друг за другом выстраивались и переплетались, образуя историю жизни молодого полуэльфа. Взгляд темно-алых глаз скользил по этим фрагментам, заставляя пережить все это заново, пережить заново не самые легкие моменты из жизни теневого мага, а ныне архимага пламени, теней и стали. Вновь пережить утрату, становление на темный и мрачный путь, сражения и испытания, даже обретения и новые потери. Артемис Мориэл смотрел на свою жизнь, изображенную на этих витражах, но смотрел без эмоций, без чувств. Темно-алые глаза стали серыми, пламя гнева и злости утихло, непоколебимость металла ослабла, а тьма... тьма всегда была рядом, чтобы нашептать то, что было выгодно ей. Но не в этот раз. Все вокруг стало абсолютно серым, ненужным и бессмысленным. Тьма растворялась в этом сером пространстве, не в силах прошептать нужные слова, не в силах сделать хоть что-то, так же, как не смогли Огонь и Металл. Грохот многочисленных разбивающихся стекол - витражи вдребезги разбились, разлетаясь на крупные и малые осколки. Артемис развернулся и направился прочь из зала, на его лице не отразилось ни единой эмоции. Выйдя из святая-святых этого мира, Артемис очутился в ночном лесу. Деревья мирно покачивались от слабого ветра, шурша своими темно-фиолетовыми и сиреневыми листьями. Это буйство красок на миг захватило внимание Мориэла, но прошел лишь миг и он утонул в серости и бессмысленности. Эта серость не имела ничего общего с Металлом, эта серость была цветом бессмысленности, но не непреклонности. Это был совершенно другой, неправильный серый цвет. Выйдя на извилистую лесную тропинку, он вышел к большому лесному озеру, в котором отражалось ночное беззвездное небо. Он уставился в одну единственную точку, словно бы желая увидеть в отражении нечто, чего там, увы, не было. Огненная злость была готова вскипеть, но вместо нее была лишь безразличность поверженного и сломленного. Смысла более не было ни в чем, так к чему все эти эмоции?
Край этого мира. Позади была лишь бескрайняя пустошь, а впереди мрачный и ужасающий своим видом темно-серый, неприветливый лес. Жуткие, невероятные в своем безобразии деревья, чьи листья напоминали тоненькие железные лезвия, они словно бы были стражами, не желающими пропускать незваных гостей. Лес, подобно ощетинившемуся отряду копейщиков, стоял на страже этого мира. Но не только лес, все вокруг было пропитано ощущением угрозы, опасности и всем своим видом говорило о том, что нет здесь места ничему, что не принадлежит этому миру. Словно бы все вокруг, сам мир был против того, чтобы кто-то сюда приходил. Гостям здесь не были рады. Как и свету - неприветливый мрак, что окутывал окружающее пространство, будто бы говорил, что здесь царство тьмы и не быть здесь даже малейшему лучику света. Лишь отчуждение и темная злоба тьмы, никакой светлой, даже тусклой надежды. Но вот неожиданно загорелось два маленьких, но очень ярких шарика света, что подобно пугливым светлячкам беспокойно закружили вокруг призвавших их волшебников. Это были одни из мироходцев и тех, кто должны были помочь этому миру и тому, кто нераздельно связан с ним.
Группа волшебников, прибывших в этот таинственный и мрачный мир, состояла из двух людей, полуэльфа, эльфа и гнома. Самым высоким из них был светлый эльф, облаченный в удобные зелено-коричневые доспехи лесного народа, украшенные в лучших традициях левианских мастеров. В ножнах его покоились изящные эльфийские сабли, за спиной виднелся лук и колчан стрел с алым оперением, а в руках у него был магический посох с мерцающим красным светом рубином - реликвия и очень ценная вещь, передающаяся из поколения в поколение уже долгие, очень долгие годы и века. Золотистые волосы эльфа ниспадали на его спину и грудь, а внимательные фиолетовые глаза с болью и горечью изучали представший перед эльфом и его товарищами мир. Мир, неприветливый и угрожающий, мир, где царствует отчуждение, а оттого и боль на душе у эльфа, ведь знал он, что означает это. Гном был весьма высоковат для своих сородичей, но в окружении высокорослых людей и эльфа он все равно смотрелся низеньким крепышом. Он был облачен в знатные гномьи доспехи из титана, выполненные с изящество и мастерством подгорного народа, а на поверхности их мерцали слабым светом руны, начертанные истинным профессионалом своего дела. Поверх доспехов была накинута мантия бежевого цвета с красными краями и на рукавах ее были вышиты древние руны, а крепкие руки сжимали рукоять молота из небесного золота с мерцающими по всей поверхности боевой части рунами. Капюшон скрывал черную шевелюру гнома, но не в ней была гордость гнома, а в его бороде, длинной, хорошо ухоженной и украшенной косичками с золотыми кольцами. Девушка, облаченная во все красное, имела необычные, практически совершенно белые, светло-серого оттенка волосы. На голове у нее красовалась треугольной формы шляпа с белым пером, а в ножнах у левого бедра покоилась мастерской работы шпага. В руке девушка держала небольших размеров посох с аметистом, являющийся зачастую оружием не менее полезным, чем острая шпага. Она столь же внимательно, что и эльф, изучала окружение взором лиловых очей и не запечатлели эти очи ничего, что могло бы заставить девушку приободриться. Ощущение беспокойства лишь усугублялось обостренным предчувствием, которое так и твердило об опасности. Полуэльф был облачен в белую мантию с большим капюшоном, столь большим, что мог бы укрыть и голову крупного орка. Он носил очки с темно-зеленой оправой, а взгляд его задумчивых карих глаз был устремлен в сторону леса, казавшегося бескрайним темным воинством, в котором то и дело мелькают острые лезвия мрачных стражей. В правой руке, как и эльф с девушкой, держал он магический посох, но не украшенный каким-либо драгоценным камнем, однако все равно бывший весьма красивым, благодаря необычной форме и искусной работе мастера, создавшего его. И молодой человек, выглядящий не старше девятнадцати лет, облаченный в иссиня-черную мантию, украшенную вороньими перьями. Его темные волосы были сильно растрепаны, а в янтарных глазах отражалась грусть и неуверенность. Он так же смотрел на этот мир с болью в сердце и всей душой надеялся на то, что еще сможет он преобразиться и природа этого мира, заиграв новыми красками, вдохнет воздуха новой жизни, куда более светлой и радостной.
- Не нравиться мне здесь, - молвил эльфийский волшебник, обращаясь то ли к своим товарищам, то ли к самому миру. Гном лишь фыркнул, ведь тоже самое мог сказать каждый из присутствующих. Так и остальные никак не отреагировали на слова эльфа, не считая сероволосой девушки.
- Ники, очевидно же, что всем нам здесь не нравиться, к чему эти очевидные высказывания? Может быть лучше определим, туда ли мы попали? Никослав, твой артефактный камушек ничего нам не может сказать на этот счет?
Волшебник в очках обратил взор к девушке, назвавшей его по имени. Никослав быстро полез в сумку, чтобы извлечь из нее Глаз мудреца. Когда-то этот артефакт принадлежал одному из героев войны с Марагором, но теперь его владельцем был юный заклинатель. За те несколько лет, что Никослав обладал этим артефактом, он успел неплохо освоиться с ним и знал, как задать свой вопрос так, чтобы получить максимально подробный и, самое главное, полезный в решении многих задач ответ. Так и сейчас, обратившись к силе артефакта, волшебник задал ему свой вопрос и ответ не заставил себя ждать. Видение захватило его сознание и унесло вдаль, ко входу в какое-то необычное здание, отдаленно напоминающее маленький храм. Неспешным шагом он вошел внутрь и оказался в просторном зале, в центре которого стояла темная фигура. На полу лежали бесчисленные цветные осколки, но молодой человек их словно бы не замечал. Он резко обернулся и уставился на Никослава своими бесчувственными, серыми глазами. Никослав вздрогнул - это был он, волшебник был в этом абсолютно уверен. Видение прервалось.
- Я увидел его. Это наверняка был Артемис Мориэл, но... но что-то не так. Не так с Артемисом. Когда наши взгляды пересеклись я не увидел ничего, совершенно. Словно бы он был бесчувственной статуей, созданной мастеровым, но безэмоциональным скульптором. В них не было ничего, лишь пустота.
- Что же это может значить? - вступил в разговор эльф.
- Не знаю, - честно признался Никослав.
- Давайте уже отправляться в путь, - встрял гном. - Мы и так торчим тут больше, чем требуется.
Словно бы некая сила не желала пропускать путешественников дальше, в самую глубь этого леса. Непроходимые темные заросли пытались остановить пятерку волшебников, но благодаря усилиям светлого эльфа удавалось более-менее бороться с растительностью, столь непреклонной в своем стремлении не пропускать чужаков дальше. Казалось бы, что бесконечному лесу нет предела, но вот, наконец, волшебники вышли на открытое пространство перед высоченной стеной. Это была невероятно огромная стена из темно-серого камня, тянущаяся ввысь и вширь словно бы бесконечно. Никому, даже эльфу с его острым зрением, не удалось отыскать взглядом, где же кончалась эта стена. Она словно бы врезалась в само небо и шла дальше, а может быть закруглялась и уходила в сторону, создавая этакий защитный купол вокруг того, что было сокрыто за стеной. Никослав и его товарищи чувствовали, что Артемис Мориэл находится за этой стеной. Нет, они знали это. Но не долго волшебники были предоставлены сами себе - вскоре появились стражи этого места. С первого взгляда их можно было бы принять за закованных в черные доспехи воинов, но стоило лишь взглянуть на открытые участки доспехов, как сразу становилось понятно - это тени, причем очень могущественные тени. Благодаря мистическому взору девушке и избраннику эфира - тому самому юноше в мантии с вороньими перьями, - удалось узреть в этих существах соединение стихий металла и тьмы, что явно говорило о явлении высшей магии. Опасные противники. Тени-стражи не стали медлить и тут же напали, у каждой из двух десятков теней были парные клинки и каждая была весьма быстрой и верткой. Волшебники оказались застигнуты врасплох, но мастерство позволило им успеть среагировать должны образом и сохранить свои жизни...
Посреди лесной полянки слабо горел костерок, догорая, казалось бы, свои последние секунды. Но неусыпный "страж тепла" не терял бдительности, чтобы заставить костер загореться с новой силой. Подкинув в костер еще немного хвороста, полуэльф устало вздохнул и взглянул на лежащую рядом вифрэйку, закутавшуюся в тёплый плащ. Он в который уже раз задумывался над тем, почему позволил ей остаться здесь, почему накормил своим собственным ужином и почему сейчас сторожит ее сон? В животе неприятно заурчало, напоминая парню о том, что он все же желал есть, хоть и заявлял девушке об обратном, отдавая ей своего жаренного кролика. Но поделать теперь уже было нечего, оставалось лишь тихо сидеть и наблюдать за звездным небом и... ею? Молодой маг в который уже раз ловил себя на том, что невольно заглядывался на рыжую лисицу, мирно посапывающую рядом с ним. Удивительно, как легко эта девушка доверилась незнакомому, подозрительного вида магу. Или же он сам себе напридумывал этот образ, а на самом деле был совершенно иным? Почему он проявил к ней сострадание, почему захотел помочь? Он был уверен, что все это было так, но в то же время всячески это отрицал. Стена отчуждения покрылась трещинами, идеально выверенная защита дала сбой. Он был крайне недоволен этим, но и сделать ничего не мог. На лице невольно отразилось нечто вроде умиление, пока он наблюдал за нею, чего заметил не сразу, а как только заметил, что смотрит на вифрэйку не тем взглядом, с которым должен смотреть равнодушным ко всему и вся наёмник-убийца, отвернулся и в злости на себя зажег в руке огненный шар. «Нельзя!» Он просто не мог себе позволить привязаться к кому-то, ведь былая утрата все еще терзала душу юного мага, все еще напоминала о себе глухой болью. Он знал, что это его слабость и не желал, чтобы когда-нибудь могло повториться нечто подобное. Но вот погас огонь ярости в его руке и взгляд вновь вернулся к спящей вифрэйке и вновь он смягчился и приобрел непривычно тёплые и нежные оттенки...
Битва продлилась несколько минут, оставив на темной земле куски льда, глыбы камня, оставленные магией воронки и обожженные участки на стене. С трудом, но волшебникам удалось победить. Осматривая место битвы, Анастасии, - той самой сероволосой волшебнице, - удалось обнаружить нечто необычное. Это был крупный осколок цветного стекла - витража, судя по всему. На этом осколке была заметна часть находящегося вдали костра, а неподалеку часть чье-то ноги. Девушка несколько секунд рассматривала осколок, припомнив, как в свое время нередко сидела в лесу у костра вместе со своим учителем магии. Это были приятные воспоминания, могущественный эльфийский чародей разума смог многому обучить ее и девушка была очень ему благодарна. Она успела привязаться к нему и полюбить как учителя, наставника, давшего ей те невероятные и интереснейшие знания, благодаря которым она смогла стать той, кем является сейчас. В конце концов Настасия решила спрятать осколок в сумку - что-то ей подсказывало, что этот осколок имеет какую-то особую ценность, но насколько ценен - понятия не имела. В это же время светлому эльфу Никласу удалось своим зорким взглядом разглядеть в стене слабое место - несколько едва заметных трещин проходило по всей ее поверхности, что при некотором расчете и выверенном ударе могли позволить образовать дырку достаточную, чтобы пробраться внутрь. Медлить не стали и Балнар - бравый гном и, по совместительству, рунный жрец, - начал вырывать из земли огромные булыжники, готовясь отравить их в цель. По команде гном поочередно выпустил в трещины на стене заготовленные снаряды и после пятого удара стена наконец поддалась и стала обрушиваться в месте ударов, образуя проход. Сразу после этого юный избранник, обзаведясь большими черными крыльями похожими на вороньи, и Никослав, воспаривший благодаря магии воздуха, поднялись в вверх и залетели внутрь. Настасия, владеющая магией пустоты, просто напросто мигом телепортировалась наверх, а эльф с гномом обратились в вихри пламени и песка, чтобы подняться на стену. Вскоре все пятеро уже были среди пепельной пустыни и огненного ада нового для мироходцев местечка таинственного и опасного мира.
Испепеляющая ярость полностью завладела его сознанием. Огонь чувствовал его ненависть и злость, боль и гнев, Стихия чувствовала и понимала его, а потому была готова помочь высвободить вскипающие эмоции в разрушительной магии на того, кто вмиг превратился из нежелательного субъекта в кровного, смертельного врага. Его отец. Полуэльф даже не понимал, что делает, он просто взмахнул рукой и с дланей юноши ударил смертоносный поток дикого, бушующего пламени. Этот огонь не обжигал юного адепта Огня, но мужчину, только что убившего мать на глазах собственного сына, а так же деревянный дом и мебель, пламя пожирало с дикой жаждой, подобно человеку, голодавшему несколько дней и внезапно оказавшемуся на богатом пиру. Пламя дикой ярости убитого горем ребенка срывалось в чудовищный вихрь, пожирающий всю комнату. Пламя безраздельно властвовало вокруг, а в центре этого огненного ада был паренек, породивший его. Мужчина, совершивший чудовищное убийство корчился в муках на полу дома, с дикой болью в глазах смотря на своего сына. В этих глазах не было ничего, кроме бесконечных страданий и агонии умирающего человека. Понимал ли он, за что была эта кара, осознавал ли перед смертью, что совершил и каковы буду последствия? Полыхающий в пламени дом постепенно разрушался, но юноша уже был на улице. Он не помнил, как здесь очутился и что конкретно произошло. Он видел лишь вонзившийся в тело матери нож и ожесточенное лицо отца, а чувство невероятной утраты терзало его душу, что делает и до сих пор...
Одолев очередную "стаю" огненных и магмовых элементалей, группе удалось добраться до спящего вулкана, которому Анастасия дала имя Артемис. Никлас почувствовал себя немного уверенней в окружении огненной стихии, в то время как Винсент - юный избранник эфира, - оказавшийся далеко от спокойной и размеренной стихии воды, чувствовал нарастающее беспокойство и страх. Все вокруг кипело яростью и злостью, словно бы сам мир желал выплеснуть накипающие эмоции. Оглядываясь вокруг, морозный волшебник чувствовал не только буйство враждебной стихии, он словно бы ощущал ту дикую ярость, что кипит во всем этом месте, что так отличалось от того спокойного, безэмоционального отчуждения, коим этот мир встретил их в начале пути. Внезапно, среди пепла блеснул в свете пламени окружающего буйства стихии какой-то осколок. Подойдя к нему, избранник аккуратно взял его в руки и обнаружил, что это был осколок какого-то витража. Осколок этот изображал горящую мебель. Почему-то парню вспомнилось свое заключение у вампиров, угрозы найти и жестоко убить его мать, одногруппников, Артемедес. Отчаяние и страх тогда охватили парня, он был готов пойти на все, лишь бы этого не случилось и чуть не совершил ошибку. Винсент оторвал взгляд от осколка, устало поднимая взор к мрачному беззвездному небу. Было больно думать о том, что все же мог тогда кто-то погибнуть из-за него, но теперь парень был сильнее и сможет сделать так, чтобы не пострадали его друзья и родные. Вновь глянув на осколок, избранник сосредоточился на нем, замечая нарастающую где-то глубоко внутри себя дикую боль и ярость. Его чувство магии не говорило о наличии оной в этом предмете, тем не менее определенно, что-то в нем было. В какой-то миг парню даже показалось, что он слышит яростный вопль юноши, но тряхнув головой, прогнал это наваждение. Еще немного посмотрев на осколок, волшебник спрятал его в сумку и поспешил присоединиться к остальным. Вскоре Балнар отыскал вход в пещеру, ведущую в самую глубь спящего вулкана Артемис.
Маленькие шарики света освещали дорогу пятерым волшебникам. Впереди группы шел Балнар, будучи наиболее сильным в ближнем бою из их пятерки, а так же мастером магии земли, что давало ему ряд преимуществ в подземных тоннелях. Следом шел Винсент, способный видеть и чувствовать магическую энергию и наделенных даром существ. Третьим в ряду был Никослав, который должен был быть готовым среагировать на любое происшествие с обеих концов их группы и отдать нужное указание или сотворить необходимое по случаю заклинание, дабы избежать опасной ситуации. Замыкали колонну Никлас и Настасия, оба имели неплохие навыки ближнего боя, при этом эльф был хорош в атакующей магии, а девушка могла защитить их обоих незримыми барьерами разума. Никослав рассчитывал на то, что его распределение таким образом исключит любую опасность и позволит без особых трудностей достигнуть конца пути. Он сильно беспокоился за каждого из своих товарищей и, как организатор экспедиции, чувствовал тяжесть ответственности, что лежала на его плечах. Волшебник боялся, что его неумелое командование или неверное решение приведет к гибели кого-нибудь из его друзей и молил Люммина, чтобы тот направил его в этом деле, ведь дело, что преследовали все пятеро было благим. Они обязательно спасут Артемиса из той пучины, в которую погрузился могущественный маг, он надеялся на это, верил. От размышлений его отвлек голос гнома, говорившего, что впереди пещера. Винсент тут же заверил, что не чувствует каких-либо проявлений магии, что сразу подтвердила Анастасия. Вскоре пятерка оказалась в большущей пещере, усеянной сталактитами и сталагмитами.
Внимательно осматривавшийся гном заметил среди тройки сталагмитов какое-то странное стеклышко. Привлеченный подозрительным предметом Балнар, прислушиваясь к своему чувству земли и распространив ауру духа света, направился к этой тройке, чтобы взглянуть на внезапную находку. Магия не говорила о угрозах в виде чего-то неприятного со стороны самой земли, так и никаких темных личностей или сущностей не оказалось замечено. Осторожно подобрав осколок стекла, жрец внимательно присмотрелся к цветному осколку. Это напоминало витражное стекло, на котором Балнар разглядел фрагмент изображения полусгоревшей таверны.
С тех событий прошло три дня и парень был твердо намерен вернуть долг. Полуэльф не знал, что случилось в итоге с той таверной, которую сам, случайно, поджег, пытаясь атаковать псионика, пришедшего за ним. Все, что он помнил с того момента - это загорающиеся деревянные стены таверны. Еще до этого девушке пришлось нелегко, когда на ее глазах ее родная бабка умерла от сердечного приступа. К сожалению, он не мог вернуть всего этого вспять, исправить то, что произошло и вернуть тех, кто был потерян, но хотя бы что-то сделать он был обязан. Юный маг пробирался знакомыми тропками, отмечая, что ведь именно ими тогда добрался до деревеньки. Иллюзии и миражи более не пытались сбить с пути и парню удалось добраться туда, куда он стремился. Увы, но было уже слишком поздно. Деревня была разрушена. Не веря своим глазам, полукровка пошел дальше, все ближе и ближе подходя к руинам деревушки. Мог ли парень быть виновным во всем этом? Взор скользил по обломкам и разрушенным зданиям, пока, наконец, взгляд не отыскал полусгоревшую таверну. Похоже, что потушить пламя жители деревни все же успели тогда, но наверняка не меньше половины имущества оказалось уничтожено в пламени, порожденном заклятием юного мага. Чувство глубокой вины вновь начало пронзать его душу зазубренным трезубцем, напоминая о его роли в произошедшем. Что же стало с той девчушкой, где она теперь? Полуэльф бессильно опустился перед полусгоревшей таверной, пребывая в бессильной злости на собственную беспомощность. Лишившаяся крова, родных и хоть какого имущества девчушка, что же теперь она сможет сделать, если осталась жива? Неужели одно лишь его появление стало причиной краха всей жизни этой бедной девушки? Неужели он сам, собственноручно, сломал ей жизнь?
Путешествие по туннелям вглубь вулкана Артемис напоминало гному о его давних экспедициях в Мал'Феросе, когда совсем еще молодой и неопытный адепт земли впервые спускался к самым недрам мира, впервые открывал для себя тайны матушки-земли. Свою первую экспедицию Балнар помнит хорошо, он так же помнит и то, что тогда судьба свела его с впечатляющим мастером рунного дела - Маркусом де Бадрином. Тогда его борода была еще коротка, а знаний в дурной голове было и того меньше, но умудренный опытом старший гном помогал советами младшему и всячески наставлял. После Балнару выпадала пару раз возможность пересечься с этим знатным гномом и пообщаться о таинстве рун или загадках земных недр. На лице появилась легкая улыбка, вызванная ощущением ностальгии. Жрец обратился к своим божествам с краткой молитвой, прося у них благополучия и хорошей выпивки для его родни и друзей в Мал'Феросе, отмечая, что уже сильно соскучился по дому с этими странствиями по мирам. Гном надеялся, что вскоре все это закончиться и они смогут вернуться обратно в родной Мистериум, где он обязательно угостит всех в лучшей таверне Мал'Фероса.
Хитросплетения туннелей-лабиринтов так и пытались завести путников в очередной тупик, заманить в ловушку. Эти туннели оказались не так просты, как казалось сначала. Пропасти в самую бездну мира, из которой, казалось, вот-вот начнут вылезать тени, подобные тем, что уже довелось повидать мироходцам-волшебникам; различные существа, попадающиеся на пути группе, в основном, конечно, являющиеся тенями или элементалями одной из трех стихий, властвующих в этом мире, но бывали и такие, которых сложно было категоризировать по известным пятерке типам существ. На пути им встретилась и парочка пещер, одна из которых даже имела маленький водоём. Пить из него, в прочем, никто так и не решился, даже эльф, который сначала хотел было использовать магию природы, но потом все же усомнившийся в своей идее. Этот мир был слишком опасен и рисковать было нельзя. Камень и почва вокруг имели темно-алые, словно кровь, оттенок, чем лишь усугублялась напряженность отдельно взятых личностей. Винсент с беспокойством поглядывал по сторонам и то и дело сосредотачивался на своих ощущениях магии вокруг. В конце концов он почувствовал в отдельных точках пространства вокруг хаотичное перемещение источников соединения красного и черного эфира, что напомнило о другом подобном явлении. Винсент тут же предупредил своих соратников и, помня о тех тенях, что встретили их у стены, единогласно решили стараться избегать любых стычек, но долго так им не удавалось продержаться - вскоре хаотичность движения сменилась на целенаправленное преследование. Они были замечены. В конце концов пришлось принять бой да и не при самых удобных обстоятельствах. Как и подозревали волшебники, это оказались огненные тени, порождения слияния теневой и огненной магии, в виду чего они были особенно сильны. Бой продлился чуть ли не с десяток минут и волшебникам все же удалось выйти победителями, пусть и получив некоторые существенные ранения. Благо, наличие двух светлых волшебников решает такие проблемы. Через пять минут они продолжили путь и вскоре добрались до комнаты. После нескольких часов блуждания по необработанным туннелям, аккуратная и обустроенная со всеми удобствами комната с уютно горящим камином была весьма неожиданной. Здесь было много книг и свитков, а еще здесь был маленький мальчик на вид не старше восьми лет с необычайно бледной кожей и темно-алыми глазами, излучающими любопытство, с которым мальчишка смотрел на своих гостей, держа в руках объемистую книгу.
Открытие дара к стихии Огня было само по себе большим праздником для еще совсем маленького полуэльфа. Необычное поведение пламени завораживало, а знание того, что причина этому необыкновенному явлению - он сам, делало мальчишку еще счастливей. Изучавший магическую науку и до этого, паренек еще больше возжелал вырасти и стать могущественным архимагом. Он знал, что его мать сильная волшебница, знал так же, что все темные эльфы были весьма одарены и сильны в магии, а потому твердо был убежден, что сам тоже должен стать сильным и искусным. Когда-то в прошлом, когда мальчик был еще совсем младенцем, его мать обидели. Она не желала рассказывать об этом, но все же мальчику удалось узнать, что его отец обманул мать и бросил их одних, исчезнув в тот же день, что они и познакомились. Знал ли он о существовании сына? Этот вопрос был безразличен мальчику. Куда больше его волновал вопрос, сможет ли он что-то сделать, если его мать снова захотят обидеть? «Именно поэтому я должен стать сильным. Я защищу ее и никто ее больше не обидит. А став еще сильнее, я смогу защищать всех-всех,» - воодушевленно думал мальчишка, прогуливаясь по одному из красивейших садов в нижнем кольце. Конечно, эти сады не идут ни в какое сравнение с теми, что обустроены в верхнем кольце, но разве это важно, если мальчик даже и не видел их и не может увидеть, а эти сады здесь и по ним можно погулять, полюбоваться их красотой? Задумавшись, полуэльф даже не заметил, как покинул свое излюбленное место прогулок. В конце концов он вышел в квартал магов, а поблуждав немного среди домов, оказался на площадке перед воротами. Академия Аклория. Мечта и первая цель мальчика на пути становления могущественным архимагом, способным защищать других от бед, - поступление в лучшую магическую академию в мире. Хотя, конечно, это был еще не факт, ведь была еще академия Сан-Моран, лучшая академия магии темных эльфов, но туда для мальчишки-полукровки путь точно был закрыт, а в Аклорию он еще мог поступить. За вожделенным местом обучения мальчик пронаблюдал еще с десяток минут, прежде чем поспешил домой. Мама обещала начать учить своего сына практическому применению открывшихся в нем магических способностей и нельзя было опаздывать.
Возвращаясь после прогулки по городу, полуэльф решил пойти коротким путем, но в итоге немного заплутал. Среди верениц улиц и переулков юноша не сориентировался сразу, а когда нашел верный путь было уже поздно. Пришлось поспешить и полуэльф кинулся в бег, но стоило завернуть за угол, как нечто, оказавшееся на его пути, остановило его, издав при этом сдавленный женский писк. Едва устояв на ногах при внезапном столкновении, он все же успел заметить молодую девушку лет шестнадцати, что вот-вот упала бы, не успей парень ее подхватить. Недолго думая, он решил извиниться перед нею и предложил помочь донести сумки, которые упали, когда от неожиданности девушка разжала руки и отпустила их.
- Да ладно, я виноват перед тобой, а это будет моим небольшим извинением, - улыбчиво заявил паренек, получив в награду милую улыбку от своей новой знакомой. Она вела его короткими переулками, избирая наиболее быстрый маршрут, чтобы успеть домой до темна. К сожалению, спокойно продолжить путь мило переговариваясь им не дали на середине пути. Это была парочка рослых мужчин, один был весьма крепко сложен, второй - кожа да кости, но блеснувший в руках кинжал сразу сделал его не менее опасным противником, чем громила без оружия. Парень чуть было не растерялся, но глянув на девушку, решил, что отступить не может. Бросив сумки где стоял, он вышел вперед, заграждая собой новую знакомую.
- Стой тут, я быстро, - уверенно заявил он. Конечно же последовали просьбы не рисковать, бросить все и убежать, но парень твердо решил дать отпор грабителям и защитить девушку. Он уже несколько лет изучал огненную магию и был уверен в себе и своих силах. Родная стихия чувствовала, что ее последователь желает наказать негодяев, что с наглыми усмешками медленно приближались к парню и девушке. И она поддержит его. Глубоко вдохнув воздух, юноша сделал внезапный шаг вперед, быстро, как учил, прошептал слова заклинания и выставил руки вперед в указующем мистическом жесте. Девушка удивленно смотрела на то, как из рук ее нового знакомого и, теперь, защитника вырываются потоки самого настоящего огня! В этот миг он чувствовал себя сильным и смелым магом, способным защитить кого угодно и от кого угодно. Конечно, обожженные бандиты бросились бежать, ведь ребятам повезло встретить не представителей организованной преступности, а двух бестолковых и бездарных грабителей, что нападали-то исключительно лишь на детей и подростков, а в данном случае эти подростки впервые за долгое время оказались способны дать отпор. И это-то при том, что в нескольких улицах в стороне находится Аклория - видимо до этого дня им весьма везло не нападать на подростков, владеющих магической силой.
До дома девушки они добрались без происшествий. Она пыталась уговорить его остаться, заверяя, что мама не будет против оставить на ночлег спасителя ее дочери, ведь уже темно и поздно, но мальчик твердо стоял на том, что должен идти. В конце концов они попрощались, но прежде, чем парень успел далеко уйти, она быстро выбежала и, развернув юношу к себе, скромно поцеловала в щечку. Еще раз поблагодарив и смутившись, она тут же кинулась домой, а полуэльф еще несколько секунд смотрел ей вслед, будучи слегка ошарашенным произошедшим.
«И все-таки это было чертовски приятно, защитить кого-то...»
- Здесь хранятся приятные воспоминания из детства Артемиса, - пояснил мальчик, глядя на приходящих в себя после недавних видений волшебников. Никослав глянул на каждого из присутствующих, чтобы убедиться, один ли он подвергся внезапно пришедшему видению и, видя их удивленные лица, понял, что не один. Интересно было то, одинаковые ли эпизоды из жизни Артемиса Мориэла увидели его товарищи и он сам, но это было самым малозначительным вопросов из тех, что скопились у волшебника и которые в отличии от того были адресованы странному мальчику, а не его спутникам. Мальчик ответил на все. Как выяснилось, он - проекция Артемиса из детства, поселившаяся в этой части мира, чтобы охранять и следить за воспоминаниями из детства полуэльфа. Мальчик неоднократно высказывал недовольство по поводу того, что Артемис не хочет вспоминать хороших моментов из своего детства, в отличии от плохих. Когда он сам того не желая затронул тему смерти матери, Арти взгрустнулось, но ему удалось прийти в себя благодаря сочувствию и поддержке Анастасии. Никлас и Балнар решили изучить свитки и книги и - удивительно! - все они были о Артемисе Мориэле, словно бы они оказались в библиотеке, посвященной одному лишь этому магу. О его взрослении, учебе с матерью, о его прогулках по городу и редких проделках, а иногда и помощи тем, кто нуждался. Попалось им несколько эпизодов из взрослой жизни молодого мага, какие-то вызвали отвращение у эльфийского волшебника и гномьего жреца, а какие-то наоборот показались правильными и достойными, создавая ощущение неоднозначности в отношении этого полуэльфа. Винсент же занялся тем, что умел лучше всего - молча слушать и воспринимать информацию, которой щедро делился мальчик, отвечая на вопросы Никослава и Настасии. Наконец разговоры подошли к концу и пятерка собралась было идти через проход, открытый мальчишкой, но в последний момент он остановил Никослава и передал ему осколок витража, сказав, что это очень важная вещь и ее обязательно нужно донести до Артемиса и отдать ему.
Путь их лежал через длинный и нескончаемый, как казалось, туннель. Никослав поглядывал на своих спутников, когда группа решила остановиться передохнуть и перекусить. Почему каждый из них пришел сюда, каковы были их цели? После того, как Марагор был свергнут, о героях, вступивших с ним в бой, не было никаких известий. И темный магистр, и герои просто исчезли, не оставив и следа. А теперь, когда начали ходить слухи о их возвращении... «Может ли Марагор вернуться вновь, в третий раз? И был ли он вообще повержен ими?» Волшебник вздохнул и обратил взор к осколку. История Артемиса была во многом противоречива для него, но понять полуэльфа он мог. Отчасти. Все же, почему он избрал именно тот путь, по которому пошел, почему нужно было погружаться во тьму и уходить с той дорожки, по которой он так бодро и вдохновенно шел? Никославу было действительно жаль Мориэла, ведь тот определенно не заслуживал такой судьбы, как и многие иные хорошие люди и представители иных рас, чья судьба решила оказаться не самой радужной. Он очень надеялся, что когда они встретят его, им удастся вернуть Артемиса, вытащить из той бездны мрака, в которую он сам же и погружался. Еще можно все исправить и волшебник верил в это.
Вскоре они продолжили путь. После продолжительного пути показался выход из подземелий и вывел он их в лес. Этот лес отличался от того неприветливого и даже в некоторой степени агрессивного, что словно бы сторожил подходы к стене, но окружающая серость была куда более удручающей, чем все то, что они видели ранее. Словно бы все вокруг было лишь слабой, едва живой иллюзией, иллюзией разума, пытающегося нарисовать хоть что-то в бескрайней пустоте. Никто не понимал этих перемен. Уж точно не так должно выглядеть это место, думал каждый из пятерки. Они продолжили путь, следуя случайно найденной тропинке и вышли к большому лесному озеру. Все тут же рассредоточились, чтобы отыскать новую тропинку, в то время как Никлас замешкался, залюбовавшись красотой лесного озера. Удивительно, но оно было единственным, что не потеряло своей красоты в этом месте, полном безграничной серости. И вдруг, в какой-то миг, эльфу показалось, что в отражении мигнул свет звезды, но внимание привлек блик от света магического светоча, и, быстро глянув в ту сторону, где заметил блик, у самого берега волшебник увидел осколок витража золотистого цвета. Звезда уже пропала, словно бы была всего лишь миражом, а вот осколок по прежнему был на месте и к нему эльф подошел, чтобы коснуться и почувствовать необыкновенное тепло...
Яркая, согревающая душу звезда горела в небе и только на нее и мог любоваться парень. Из памяти мигом вышибло все, что случилось с ним за прошедшие годы, была лишь эта звезда и образ той далекой возлюбленной, что сейчас сияла ради него на небосводе. Глаза наполнились слезами, а губы сложились в мягкую, нежную улыбку, с которой смотрит на свою супругу любящий муж, с которой молодые люди взирают на своих будущих невест, а мальчики, впервые влюбившись в милую и хорошенькую девочку, смотрят на объект своей первой любви. Он долго стоял на обдуваемой всеми ветрами скале, глядя на одну единственную звезду и на душе становилось невероятно тепло. Он знал, что и она смотрит на него, знал, что точно такая же радость и безумное счастье испытывает эта невероятная особа, глядя на него. Как же он страдал все это время, желая хотя бы разок увидеть ее! Эти глупцы так ничего и не поняли, но это было и не важно. Он вновь стал преступником, теперь уже разыскиваемым по всем мирам агентами миронской службы безопасности, но это было не важно, ведь он вновь смог увидеть ее. Парень был бессилен пред пленительными чарами, не способен вдоволь налюбоваться ею и просидел так всю ночь, глядя на единственную звезду и радуясь тому, что она жива, жива и светит на небосводе для него...
Никлас ошарашено смотрел на осколок. Какое-то время эльф просто стоял и смотрел на осколочек витража. В памяти всплыл образ давней возлюбленной, о которой эльф до сих пор вспоминает с трепетом и горечью. Он так и не решился признаться Хлаани, а после увиденного лишь больше понял, чего именно лишился из-за своей нерешительности. Эльф глубоко вздохнул, возводя очи к небу. «Где же эта звезда?» - подумал он, но от поисков его отвлек неуверенный голос Винсента, крикнувшего, что он нашел тропинку. Взглянув на Винсента, эльф подумал, что кое-что схожее между ними есть - оба, что эльф, что человек, были не особенно решительны, а то, как юный избранник держался рядом с представительницами женского пола напоминало эльфу его самого в еще раннюю молодость, хотя, конечно, он не так сильно волновался в их присутствии. «Надо будет поговорить с ним, когда все это закончиться...» - решил эльф, считая, что обязан помочь парню как старший и придать ему уверенности в себе в меру своих сил. Эльф присоединился к остальным и они продолжили путь. Группу повел Никлас, ведь среди пятерки он лучше всех ориентировался в лесу, что не было удивительным. Извилистая тропинка вывела волшебников к какому-то необычному строению, чем-то отдаленно похожему на храм, как показалось мироходцам. Двери этого храма были раскрыты, а окна разбиты. Каждый из них почувствовал, что они нашли того, кого искали и это было так. Артемис Мориэл вышел навстречу к тем, кто решил вторгнуться в его мир и дойти до самого его сердца, чтобы встретиться с ним.
Его звезда погасла, так он сказал. Удар оказался сильнее, чем он ожидал, заставив вновь столкнуться с тем, сколь же уязвим он и слаб. И теперь, понимая, что ничего не может изменить, он вновь закрывался в себе. Жизнь оказалась разбита, осколки витража разлетелись по всему этому миру. Артемис постарался выбраться из этой пучины самостоятельно, ему почти удалось восстановить витраж своей жизни, но не хватало нескольких осколков. Полуэльф не смог сдержать улыбки, вспоминая тот день, когда пробудил свой дар к огненной стихии, как обрадовался тогда и всю неделю уговаривал мать перейти уже к практическим занятиям. А тот первый раз, когда он применил боевую магию на практике? Имя той девушки он ведь уже и не помнит да и, наверняка, она уже несколько лет как померла от старости. С сжавшимися в бессильной злобе кулаками он вспоминал, как на его глазах была убита мать, как сжег убийцу-отца и пытался прийти в себя последующие несколько дней. Дни, когда кому-то удавалось пробиться сквозь все те барьеры, что воздвигает между собой и другими Артемис, можно пересчитать по пальцам и одним из самых запоминающихся для полуэльфа была встреча с Элери. Он не мог этого не признать, уж точно не сейчас, когда вся его жизнь проноситься перед его глазами, раскрывая ему всю ту правду, от которой он порой так яро пытался убежать. И тогда он считал, что лишь из гордости и чувства долга был намерен отплатить девчушке за случившееся в Тихом холме, но и это, конечно, все было попыткой обмануть себя. А вот и она... Его погасшая, отныне, звезда. Он не мог вспоминать Аврору со спокойной душой, без трепета сердца, ведь та была для него всем, его путеводной звездой, светом надежды, мечтой, ради которой стоит жить. А теперь ее не стало.
Витраж вновь украшал этот храм, хотя еще совсем недавно был разбит на мелкие осколки. Мир словно бы переродился, когда Артемис смог коснуться утерянных осколков своей жизни и вернуть их на место, восстанавливая целостность витража. Листья снова приобрели свои краски, ветер вновь подул с приятной прохладой. Лес преобразился, преобразилось и кое-что еще. Не все могло быстро измениться и огненная пустошь так и осталась огненной пустошью, но стена... в стене появились ворота. Мориэл не мог перемениться в миг и позволить себе подпускать других, страхи все еще жили в его душе, но он старался и делал шаги к тому, чтобы преодолеть их. И эта пятерка была первой, после Авроры, кому удалось заглянуть ему в самую душу, в самое его сердце. Он был благодарен им за помощь, но вынужден был сказать, что не сможет ничем помочь. Артемис совершенно ничего не знал о судьбе Марагора или своих товарищах, бившихся с ним бок о бок.
- Я сильно сомневаюсь, что они мертвы. Не все уж, по крайней мере. Я бы помог вам с их поисками, но у меня есть одно очень важное дело, которое не требует отлагательств и промедления.
- Ты хоть знаешь, с чего начинать? - хоть она и произнесла это с легкой иронией, но на самом деле переживала за безрассудного полуэльфа. Оба знали ответ на этот вопрос, она сама прочитала это в его голове. Он, конечно, знал об этом, как и знал о том, что его идея - самоубийство чистой воды. Но иначе и не могло быть и архимага это вполне устраивало. Большую часть жизни он стремился к одной лишь силе, теперь у него есть эта сила и он может использовать ее для защиты тех, кто ему дорог. Она определенно была в плену, она просто не могла умереть и теперь нужно сделать все, чтобы ее спасти. Пятерке волшебников удалось сделать свое дело и Артемис выбрался с их помощью из той бездны, в которую падал. Теперь он вновь стал самим собой и знает, что должен делать.
