Розмари шла слишком медленно. Делая маленькие мягкие шаги, она старалась не просто не привлекать ничье внимание (раздирать животных просто так не очень хотелось), но и создать хоть какую-то атмосферу умиротворённости и собственного единства с природой. Пока что из ощущений складывалось только одно-единственное — то, что идти сюда не следовало. В бору было прохладно и в меру темно, обстановка вполне благоприятная, но вампирше всё равно хотелось обратно. Предчувствие нехорошее мучило. Девушка не знала, что именно не так, но почему-то чувствовала, что невинная прогулка обязательно обернётся какими-нибудь проблемами.
«А в особняке остались алхимические подвалы и библиотека», — жаловалась самой себе Бернэ. Всегда так. В доме Бернэ ей стало скучно, подвалы и склад книг ей невыносимо надоели, а лес казался чем-то вдохновляющим, мистическим и свежим, хоть она и ходила довольно часто именно в Сонный. Теперь, когда она до него добралась, скучным ей начал казаться именно этот бор, а библиотека и подвалы не выходили из головы. Мысли о том, чтобы повернуть обратно, всё больше и больше прельщали вампиршу. Но, как только Розмари, окончательно устав от скитания по лесу, собралась отправиться в особняк, ей помешали.
– ЭЙ! Ты из местных? Может, поможешь? Я походу заблудилась...
Больше всего этот крик хотелось проигнорировать, но Розмари, замерев на пару секунд, медленно повернула голову в сторону говорящей, вскидывая бровь. Странная лохматая вифрэйка с, кажется, лютней за спиной. Она могла бы стать неплохим завтраком, но хвостатой, похоже, сегодня просто невероятно везло — Розмари некоторое время назад уже ела, а с собой у неё была бутылочка с кровью. Впрочем, ещё не хватало охотиться здесь просто так, не зная, был ли здесь кто-нибудь из соклановцев. Итак, мысль о вкушении свежей вифрэйской крови Бернэ отмела, полностью повернувшись и с любопытством немного склонив голову вправо. Закон подлости всё-таки сработал, и вампиршу легко хлестнуло по спине веткой, которую она ухитрилась задеть.
— Из местных. А зачем мне тебе помогать? Чем больше это место усыпляет случайных путниц, тем меньше ему нужны для того же местные жители.
Запугивать заблудившуюся вифрэйку в полузнакомом лесу — отличное занятие, вполне равноценное бесконечному изучению одних и тех же исторических книг. А Бернэ ещё и пыталась подбить несчастную на разговор, пытаясь понять, стоит ли тратить на беседу с незнакомкой своё драгоценное время. Сбежать, во всяком случае, она всегда успеет. Помогать путнице не хотелось не только из экономии времени, но и из-за голода — подкрепиться, отпив из бутылочки, очень хотелось, а вот провоцировать лишние вопросы — нет. А если путнице тоже захочется выпить «вина»?.. Продумав, как обычно, мельчайшие детали наперёд, Бернэ поняла, что помогать сейчас будет себе дороже.
«Лютнистка?» — с интересом скользнув взглядом за спину вифрэйки, Розмари попыталась опознать инструмент, который был виден совсем немного. Мозг услужливо построил цепочку ассоциаций: лютня, детство, Барри, Ассоль, старшая сестра-предательница... Вампирша сделала невнятный мимолётный жест, то ли запустив руку в волосы, то ли попытавшись расцарапать себе лицо, но передумав уже в начале процесса. Помогло. От цепочки, во всяком случае, отвлечься удалось. Явно стараясь отвлечься и от навязчивого желания срочно вернуться обратно в особняк, девушка принялась сверлить внимательным взглядом лицо хвостатой, пытаясь понять, готова ли та пожертвовать собой ради спокойной жизни местных.

Похоже, с подозрительными взглядами Розмари перестаралась. Вифрэйка, во всяком случае, тут же принялась злорадно улыбаться, что новоиспечённой помощнице жадного до молодых девиц места не понравилось.
— Напомни название твоей деревни, ты, убийца, — потребовала незнакомка, продолжая улыбаться так, как будто завтраком здесь вот-вот станет сама Бернэ. Меняться с несостоявшейся жертвой ролями вампирше совсем не хотелось.
— Убийца? Я ещё не убийца. — Розмари сама толком и не поняла, действительно ли она собиралась добавить это загадочное «ещё», или же оно примешалось по пути само. Не зацикливаясь на этом, Бернэ продолжила словесный поединок. — Вот ещё. Я здесь и живу. Сплю на деревьях, животных ягодами закусываю.
Девушку совершенно не заботило, что она, специально надевшая любимые платье и плащ перед выходом и аккуратно зачесавшая волосы, совершенно не похожа на лесную жительницу. Главное — нести чушь уверенно и невозмутимо. Золотое правило любого лжеца, которому с тем же невозмутимым видом учили её саму в самом начале её вампирского пути. Нехорошее предчувствие тем временем всё расцветало. Если бы оно было материальным, оно уже начало бы цепляться к несчастной вампирше, одновременно дергая её за руку и обвиваясь вокруг шеи. Странная всё-таки путница. Может, опасность исходит именно от неё? Незнакомка же, пока Бернэ пыталась понять, действительно ли это просто заблудившаяся вифрэйка, всё распалялась.
— Это лютня. Я менестрель. Сыграть? Для жестоких убийц невинных дев в жуткой чаще леса – бесплатно, — Розмари приподняла бровь ещё выше. — Что-нибудь романтическое? — и ещё выше. — Или вы любительница свежатинки? — Бернэ издала какой-то странный звук, отдалённо напоминающий то ли подобие смеха (настоящий вампирше не удавался и при жизни), то ли подготовку к рыданиям. Свежатинки действительно хотелось, не поспоришь даже. Нащупав в кармане бутылочку, Розмари с уже нескрываемым любопытством наблюдала за юным менестрелем, даже начавшим что-то напевать. За ближайшими кустами послышался какой-то шелест, а затем хруст, и вампирша попыталась обратить своё внимание и на это. Проще убить медведя с расстояния, чем отпинываться от него. Похоже, животных вифрэйское пение тоже привлекает. Мозг продолжал импровизировать, предположив, что это неплохой способ приманивания жертв на охоте.
— Это всё очень и очень интересно, — дослушав куплет, не выдержала Бернэ. Замечание о том, что лютня несколько странно звучит из-за сырости, она оставила при себе. — Но вы по лесу бродили, пытаясь найти благодарного слушателя? Если да, то не нашли. — границу между язвительной беседой и хамством Розмари, отчасти отвлекшись на шорохи и шелесты в кустах, явно стерла. — Ближайшая деревня далеко отсюда. Я бы на вашем месте вела себя поосторожнее, мало ли, кто в такой чаще может встретиться.
На самом деле до поселения нужно было идти от силы минут десять, причём по вполне удобной дороге, но зачем делиться хорошими новостями, когда можно ненавязчиво намекнуть на себя? Бернэ отчасти была не только обычным вампиром, но и энергетическим. Раз уж кровь пить нельзя, пока незнакомка не удалится, можно хотя бы попытаться вызвать у путницы какие-нибудь отрицательные эмоции и поживиться ими.
«Если точнее, уже встретился», — мысленно усмехнулась вампирша, постукивая пальцами по пробке всё ещё покоившейся в кармане бутылочки. Делать это явно не стоило — перелить кровь аккуратно, как обычно, не удалось, и на пробке тоже были следы. Их Бернэ почувствовала мгновенно, равно как и усилившийся голод. Усилием воли подавив задатки жажды, Розмари понадеялась, что ей не придётся с уже упомянутой невозмутимостью пить прямо при путнице.

Розмари, впивавшаяся взглядом в лицо незнакомки, осознала, что ту унесло куда-то совсем далеко от несчастной вампирши, бора и сырости.
— Де-евушка, — бровь Розмари достигла, кажется, высшей возможной точки, ибо в последний раз к ней так обращалась торговка на рынке два года назад, — может, представишься?
Бернэ окончательно развеселилась. Её всегда забавляли живые, хамящие вампиру и даже не догадывающиеся, кто перед ними. Но девушка, возможно, скоро представится. Причём исчерпывающе.
— Вы не похожи на существо, которое выговорит моё имя с первого раза, поэтому не вижу смысла его озвучивать, — не удержалась Розмари, сохраняя невозмутимое выражение лица и ровный голос. Правда, по бутылочке она теперь постукивала ногтями, создавая еле заметный характерный звенящий звук. Незнакомка, однако, звук упрямо игнорировала, хотя Бернэ всегда казалось, что у вифрэев хороший слух. — Для вас, — кровопийца не преминула выделить обращение голосом, — Розмари.
— Ты слышала? Рассказывай, кто в твоем лесу водится, раз ты тут живешь? — требовательно и нагло продолжала незнакомка, создавая Молекулярный щит и тем самым показывая, что странное шуршание — не плод воображений Бернэ.
Бровь плавно опустилась на место.
— Глухота выборочная напала, — проронила вампирша, решив, что о любви некоторых вампиров к этому бору упоминать не стоит. Следующий хруст прозвучал где-то совсем рядом, а Розмари принялась перебирать в голове отрывки из курса монстрологии. Животное явно должно быть небольшим, что радовало, и, скорее всего, тёмного окраса, в противном случае ему не удалось бы остаться незамеченным. Хруст всё усилился, к нему добавился какой-то странный звук, тонкий и противный. Шуршание всё усиливалось. Розмари, всегда ненавидевшая чувствовать собственную беспомощность, постоянно поворачивалась на источник звука.
Когда прямо у неё за спиной послышался слишком громкий хруст, а затем два громких шага, ещё не отключившийся инстинкт самосохранения сработал быстрее, чем Разум. Мгновенно оборачиваясь, Бернэ скороговоркой выдала некий пугающий набор слов и направила в страшного врага Кровавый удар. Правда, она и в этот раз несколько перестаралась. Лисица, которую заклинание всё-таки настигло, рухнула на землю и начала судорожно извиваться, а затем перевернулась, издавая какую-то дикую смесь крика и свиста, и принялась кашлять с кровью. Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь воплями лисицы. Розмари оставалось только надеяться, что странница не настолько сведуща в мистике, чтобы сразу определить стихию — в противном случае придётся или слишком быстро бежать, или всё-таки вкушать не только эмоции, но и кровь несчастной странницы. Есть всё ещё хотелось, и запах крови лисицы словно приманивал Бернэ, предлагая начать пиршество прямо на месте. Остатки совести вампирши требовали добить кричавшее от боли животное, но Розмари стояла в полном ступоре, видя на её месте то убитого ею одиночку, то сестру. Похоже, голод и лес влияли на девушку как-то неправильно. Словно заворожённая, Бернэ следила за страданиями несчастной лисы, на месте которой она в данный момент видела Ассоль с разодранным горлом.

— Не всегда считаю нужным переходить на «ты» с незнакомцами, — то ли имитируя уязвлённость, то ли действительно оскорбившись, отозвалась Розмари. Краем глаза она замечала, что странная спутница, от которой вампирша по ей самой не известным причинам ещё не сбежала, то и дело косится на Бернэ. Впрочем, девушка предпочла сделать вид, что слишком увлечена своими мыслями. Во всяком случае, это вежливее, чем останавливаться и громко интересоваться, чего же ей всё-таки надо.

Ассоль. Одиночка. И снова Ассоль. Розмари пыталась пошевелиться, но её словно сдавили. Давно утихнувшая ненависть к Барри, пропавшая почти сразу после его смерти, снова вернулась к девушке, едва она увидела убитую сестру. Несмотря на то, что разум Бернэ прекрасно понимал, что на самом деле это всего лишь лиса, а труп сестры — плод воображения, перестать его видеть или вести себя адекватно девушка не могла.
На плече оказалась чья-то рука. Ступор пропал мгновенно, а Розмари, наученная горьким опытом (в клане был вампир, который таким образом проверял бдительность новичков), инстинктивно отшатнулась, едва пальцы странницы коснулись её плеча. В труп Ассоль полетела молния. Бернэ снова впилась в него взглядом, как завороженная, и наблюдала за тем, на что способно её воображение. От молнии тело сестры вспыхнуло, через секунду превратившись в находящийся в очень странной позе труп лисы. На него девушка уже не смотрела, просто замерев и пытаясь собраться. Сделать это не удалось — кровопийцу безжалостно развернули и встряхнули, словно ожидая, что из неё сейчас полетят монетки.
— Всё в порядке? Хей? Розмарин!
Розмари посмотрела на хвостатую всё ещё расширенными от необъяснимого ужаса глазами. Встряхивание помогло окончательно избавиться от ступора, но общей собранности девушке-кусту совсем не добавило. Напротив, она снова сделала шаг назад, освобождаясь от цепкой хватки вифрэйки, и, продолжая хранить гробовое молчание, медленно покосилась на труп лисы, снова ожидая, что на его месте окажется Ассоль. К счастью, снова превращать жестоко убитое животное в мёртвую сестру сознание не спешило, что позволило Бернэ немного перевести дух. Помолчав ещё с несколько секунд, девушка нарушила тишину.
— Вполне. День болезненный выдался.
Ограничившись лаконичным уходом от ответа, Розмари сделала ещё один шаг назад, и запах лисьей крови ударил ей в нос. Проблем было достаточно и без жажды, а теперь приходилось ещё и сдерживать жуткий голод. Бернэ не смогла понять, опознала ли хвостатая её магию, но если прямо сейчас начать пить кровь из бутылочки или воспользоваться раной лисы, не догадается, кто перед ней. Несмотря на то, что странница совсем не походила на работницу Министерства, хотя бы минимальную осторожность соблюдать однозначно стоило — вифрэйка однозначно вела себя как существо, способное оповестить всю округу о любви к Сонному бору то ли магессы Крови, то ли вообще вампирши. Ни то, ни другое девушку совсем не радовало, поэтому она отодвинулась от трупа и спешно отвела от него же взгляд, твёрдо намереваясь сдержать жажду хотя бы до возвращения в особняк. Плохое предчувствие, похоже, ложным не было, но Бернэ несколько настораживало то, что оно всё ещё никуда не пропало. Успокаиваясь по мере своих возможностей, Розмари, немного нахмурившись, устало поправила выбившуюся и лезущую в глаза прядь.
«Ещё хуже?» — с отчаянием обратила внимание на предчувствие девушка. Ей казалось, что хуже уже просто некуда, но у мироздания фантазия явно была богаче, чем у подавленной из-за мыслей о своём предательстве вампирши.

Глубоко задумавшаяся Розмари действительно не обратила никакого внимания на сконцентрировавшуюся вифрэйку. Если бы тот вампир, в профилактических целях хватавший сокланников за плечо, её сейчас увидел, то девушка удостоилась бы хорошей порции не самых лестных эпитетов.
— Зачем ты здесь? Это не тот вопрос, который ты можешь проигнорировать.
«Я могу проигнорировать всё что угодно», — мысленно возразила Розмари. Тон, которым был задан крайне важный для путницы, судя по всему, вопрос, девушке совсем не понравился. Провоцировать и без того назревавший конфликт вампирша не видела смысла, оставив замечание о собственном умении игнорировать при себе.
— Цветы собираю, допустим, — снова склонила голову набок Гроун. Вопрос ей совершенно не нравился. Такие обычно не задают просто так. Несмотря на то, что вампирша почти не скрывалась, не особо опасаясь случайную незнакомку, она совсем не намекала на свою своеобразную особенность в виде пристрастия к крови. Да, Бернэ довольно долго поедала мёртвую лису взглядом, но разве этого могло хватить на то, чтобы добавить в голос этой вифрэйки столько холодности? Розмари откровенно сомневалась. Что-то здесь было не так.
— Это место твоей охоты?
Бернэ вскинула бровь, а затем медленно опустила её на место и немного прищурилась. Взгляд и общее поведение хвостатой ей совсем не нравились — в них появилась пусть и не очень явная, но враждебность. Розмари не привыкла оставлять за собой лишние трупы, да и убивать случайную девушку просто так не хотелось, поэтому Гроун ограничилась подготовкой к Пронзающей игле, надеясь, что применять её всё же не придётся.
— Охоты на цвет...
Заканчивать вопрос девушка не стала. Странная незнакомка сверлила вампиршу напряжённым, полным настойчивости и, как показалось Розмари, презрением. Пока она пыталась убить Бернэ силой взгляда, из кустов, расположенных прямо за спиной хвостатой, плавно выплыла пара волков. Несмотря на то, что во взгляде вифрэйки явно читалась неприязнь, скармливать её волкам Розмари не хотелось. Вампирша скорее инстинктивно наградила одного волка Кровавым ударом, а затем резко подалась вбок, пытаясь отвлечь от вифрэйки второго волка. Вытащив кинжала из спрятанных под фартуком ножен, Розмари быстрым движением резанула левую руку, направляя во второго волка Кровавое копье. По её расчётам, второго волка должно было озадачить и отвлечь если не выпущенное в первого заклинание, то хотя бы появление другой цели в виде вампирши, а значит, у Розмари будет несколько секунд на извлечение кинжала и подготовки заклинания.
Никаких рисков для собственной нежизни Бернэ не видела, а вот использовать нравившееся ей заклинание, до этого бывшее полезным разве что на тренировках, хотелось. Правда, инстинкты Розмари не учли, что прямо перед ней стояла не очень дружелюбно настроенная странница, которая легко могла автоматически запустить в Гроун чем-нибудь, испугавшись хотя бы её резких движений. Теперь, после очаровательного заклинания с разрезанием собственной же руки, у незнакомки не должно было остаться сомнений по поводу магии Розмари. И не сказать, чтобы последнюю это особо заботило — вифрэйку она не боялась, а те, кого действительно стоило бы опасаться, всё равно не могли оказаться здесь мгновенно.

Отредактировано Розмари (2016-06-10 07:22:50)

– Отвернись! – донёсся до Розмари вифрэйский крик. О вампирше позаботились рефлексы, поэтому ослепление её не задело. Копье, попавшее в бок лежащего на земле волка, вызвало у того какой-то не поддающийся описанию сдавленный звук. Не желая терять простор для практики, девушка создала ещё один Кровавый удар. Смерть помогла бы разобраться с ним быстрее, но девушка не хотела её применять, причём присутствие незнакомки ни на что не влияло. Бернэ считала, что косвенно её стихия Смерти связана с гибелью сестры. Если бы дар не пробудился, девушка осталась бы в городе, а значит, Барри не стал бы вампиром и не убил бы Ассоль. Проблемой в этой картине мира оставалось лишь то, что сама Розмари осталась бы обычным человеком, а сейчас уже давно была бы мертва. Девушке не хотелось признаваться в этом даже себе, но её эгоизм вряд ли позволил бы ей изменить эту историю, даже если бы ей дали возможность путешествовать во времени. Внезапно осознав это, девушка потратила на размышления пару секунд, которые она провела, снова наблюдая с отсутствующим видом за страданиями несчастного животного.
– Спасибо. Это был инстинкт самосохранения или желание перекусить несчастной вифрэйкой?
Резкое осознание степени собственного эгоизма окончательно добило и без того не лучшее настроение вампирши, поэтому к хвостатой она поворачивалась уже с лицом человека, наблюдающего за домом, в котором горят его родственники, и раздумывающего над тем, сгорела ли его любимая картина в коридоре. На лице Розмари при большом желании можно было прочитать тихую, почти никак себя не выдающую, но вместе с тем такую тяжёлую ненависть. Что примечательно, ненависть девушки была направлена на неё же – в противном случае она не была бы так погружена в попытки разобраться в собственных же чувствах и обязательно скрыла бы эмоцию.
– У вифрэев кровь ядовитая, – лаконично буркнула Розмари, ненависть на лице которой плавно начала сменяться привычным для неё недовольством. Кажется, она хотела добавить что-то ещё, но замолчала не то что на полуслове, а ещё в самом его начале. Заметив жест, Бернэ как-то странно дернулась, словно сражаясь с желанием забраться на дерево, создать Портал и сбежать отсюда. Увы, о том, действительно ли она хотела сбежать, история умалчивает – еле слышно вздохнув, Розмари пошла вперёд, на ходу то ли действительно поправляя волосы, то ли пытаясь отвлечься хоть на что-нибудь и забыть о сестре. То посещение Иридиума действительно было лишним, но осознание этого, увы, пришло слишком поздно.

Ехидный вифрэйский взгляд Розмари полностью проигнорировала – к проявлениям язвительности со стороны окружающих у неё успел выработаться иммунитет. Сегодняшний день девушка явно решила посвятить совершенствованию своего мастерства игнорирования. Не менее ехидное, чем взгляд, переспрашивание по поводу ядовитой крови Бернэ тоже оставила без ответа. Явно расстраиваясь из-за того, что сохранить хоть какую-то таинственность в обществе такого существа невозможно, Розмари хранила гробовое молчание и наслаждалась тишиной. Вампирша явно пыталась отвлечься от всего, что так и всплывало сегодня в памяти, и решила занять несчастный мозг чем-нибудь нудным и рутинным.
– А у вас, вампиров, как бывает? Как живёте? Вы дышите? Сердце бьется? А что ты расскажешь про магию Крови? Порядок? Ро-озмаринчик, ну, расскажи-и! Ро-оз!
Розмари продолжала молчать, опешив не только из-за странности самих вопросов, но и из-за кощунственных издевательств над её несчастным именем. Реакция вифрэйки на жестокую кровопийцу была, мягко говоря, немного необычной. Вместо того, чтобы запустить в неё чем-нибудь из магии Света, незнакомка начала пополнять свои знания о вампирах, задавая их представительнице разнообразные вопросы, причём таким тоном, как будто обращается к старой знакомой. Бернэ задумчиво покосилась на вифрэйку, а её бровь снова медленно поползла вверх.
– Вифрэи всегда задают странные вопросы? А от магии Света есть польза? А в округе много вифрэев? А магов Света? – полностью проигнорировав вопросы собеседницы и прищурившись, отозвалась Розмари. С хвостатой явно что-то было не так. Подозрительность вампирши, видевшей угрозу практически во всех (сказались годы жизни в абсолютном одиночестве), нашла поводы для беспокойства и в магессе Света. Сам факт того, что маг этой стихии спокойно идёт рядом с вампиром, с любопытством задавая ему вопросы из энциклопедии «Путеводитель по высшей нежити для начинающих некромантов», уже настораживал, а дружелюбно-ехидный тон тревожил ещё больше. Богатое воображение подарило девушке мысль о том, что незнакомка вполне могла отправить кому-нибудь мысль-вестник, а сейчас просто пытается задержать её какими-то вопросами. Подумав об этом, Бернэ щедро добавила в свой прищур подозрительности. Она сомневалась, что сможет в одиночку справиться с группой магов Света, а умирать или калечиться вампирше почему-то не очень хотелось. Оставалось или спешно бежать, или оставаться здесь и полагаться на то, что у этой вифрэйки нет или магии Разума, или инстинкта самосохранения. Увы, познаний Розмари в магии Пустоты для телепортации не хватало, а бегать по лесу ей не очень хотелось. Зачем-то сделав шаг в сторону, Розмари махнула на это рукой и решила остаться, решив разбираться с проблемами в виде магов Света по мере их поступления. Вполне возможно, что очередная созданная вампиршей теория заговора не имеет с реальностью ничего общего. Во всяком случае, эта хвостатая вполне похожа на существо, лишённое инстинкта самосохранения – если бы он у неё был, девушка бы не стала продолжать диалог с вампиршей-магессой Крови, а хотя бы запустила в неё Лучом. Выдержав драматичную паузу в несколько секунд, Розмари решила изменить своей обычной традиции подбивать собеседника на монолог.
– А у реведантов вы спрашиваете, когда они умерли и как быстро отращивают конечности? – на лице Розмари появилась лёгкая усмешка, которую, похоже, сама девушка даже не заметила – в противном случае она бы не стала её демонстрировать.

Резко захохотавшая вифрэйка заставила Бернэ испуганно вздрогнуть. Если учесть шутки, которыми любят развлекаться на охоте некоторые вампиры и к которым девушка уже успела привыкнуть, это о чём-то, да говорит. Например, о том, что ехидный вифрэйский смех после некоторой доработки вполне можно использовать в качестве оружия массового поражения.
– К чему ты это спрашиваешь? У вашей школы, по слухам, есть полезное свойство – чувствовать всех живых в округе, возникни такая надобность. Возьми да и проверь, – с какой-то совсем уж подозрительной радостью предложила хвостатая, всем своим видом демонстрируя, что маги Света уже не просто прибыли, а успели разбрестись по ближайшим кустам и начать ожидать первого заклинания Крови, чтобы повесить на Бернэ ещё и запретную стихию. 
Розмари недоверчиво прищурилась. Значит, странная незнакомка ещё и слухи обожает собирать? Прекрасное увлечение, ничего не скажешь. От проверки вампирша воздержалась, решив сэкономить магическую энергию и сохранить её для толпы магов Света. Вифрэйка же продолжала развлекаться, клятвенно заверив Бернэ, что обязательно задаст пару бестактных вопросов первому попавшемуся ей реведанту. Переубеждать её Розмари не рискнула – пусть помирает, раз уж так хочется, у девушки всегда было довольно прохладное отношение к самоубийцам.
– Так ты ответишь на мой вопрос? Какой у тебя порядок? И вообще, давай уж как-нибудь по-нормальному представимся. Мия Апетри.
– Мне хватает. – уже с нескрываемой издевкой в голове отозвалась Бернэ, попытавшись метнуть Мию насмешливый взгляд. Задуманное девушке явно не удалось – она выглядела так, как будто уже отправила клану некий сигнал, и прямо сейчас сюда радостно направлялись голодные вампиры с садистскими наклонностями и острой аллергией на все виды крови, кроме вифрэйской. – Розмари, – упрямо повторила она, не желая называть ни клан, ни прошлую фамилию. Девушка сама не знала, с чем связана внезапно проснувшаяся скрытность, но почему-то не горела желанием рассказывать случайно встреченной в лесу вифрэйке, пусть и назвавшей своё имя, свою краткую биографию и выдавать ей план особняка.
Бернэ перевела взгляд куда-то в сторону, и не догадываясь о том, что только что напоминала не представительницу ироничной интеллигенции, к которой девушка всегда скромно себя причисляла, а страдающую мизандрией жительницу Шедима. Девушка так увлеклась разглядыванием дерева, на ветках которого активно копошились какие-то птицы, что и не заметила повисшей неловкой тишины. Для неё всё было в порядке вещей – с расстановкой приоритетов у Розмари, способной предпочесть рассматривание прыгающих с ветки на ветку птиц беседе, всегда были проблемы. Через пару секунд птицы почему-то улетели. Вновь вспомнив о существовании вифрэйки, девушка заговорила скорее ради поддержания беседы, чем из жгучего любопытства.
– А вы, – снова настойчиво выделив обращение голосом, начала Розмари, – Что вообще в лесу-то делаете? Я бы не назвала этот бор особо подходящим для прогулок местом.
Тот факт, что Бернэ сама пришла сюда ради прогулки, девушка сочла нужным просто опустить. Не всем же быть вампирами.

– Пф... я пришла увидеть руины. Тут какая-то безымянная магическая башенка была, давно хотела глянуть.
Розмари вперилась в вифрэйку полным подозрения взглядом. Правда, никаких подтверждений тому, что та нагло лжёт, Бернэ, увы, не обнаружила. Несколько расстроившись, Розмари предпочла не изменять своим традициям и промолчать. Пожалуй, молчать девушка умела лучше всего, и было бы просто кощунственно слишком часто пренебрегать таким талантом. К тому же, в подобной обстановке вампирша могла или молчать, или беспрестанно жаловаться, и она сомневалась, что странной спутнице так уж понравится второй вариант.
У Розмари этот бор всегда вызывал тоску и уныние. Именно за ними девушка сюда, похоже, и шла – когда ей казалось, что хуже уже просто некуда, бор вполне мог любезно доказать, что предел ещё не достигнут. Наслаждаясь мрачноватой атмосферой и заранее выбирая дерево, на котором будет удобно подвесить своё бренное тело, когда предел тоски всё же будет достигнут, вампирша и не заметила, как дошла с не самой обычной спутницей до пресловутых руин, ради которых, по словам вифрэйки, Мия сюда и шла. Бернэ, постепенно замедляясь, через пару секунд плавно остановилась, а вот Апетри предпочла ускориться. Радостно рванув навстречу долгожданным развалинам, инфантильная хвостатая не заметила, что летит прямо навстречу каким-то колючкам. Розмари приготовилась наслаждаться зрелищем, надеясь, что знакомство с ними подарит Мие довольно полезную в жизни привычку – смотреть под ноги и перед собой. Правда, она уже вряд ли могла чем-нибудь помочь – если закричать вифрэйке вслед, что Розмари всё равно не умела делать, та явно припустит ещё быстрее, а нестись за ней смысла не было – не успеет. Видимо, на уровне подсознания просчитав неизбежность происходящего, вампирша застыла, молча наблюдая. Правда, через пару секунд она соизволила присмотреться и заметить, что после встречи с настолько острыми колючками Апетри получит не только важную привычку, но и пару лёгких травм. Эта мысль Бернэ, как ни странно, не очень обрадовала, хотя обычно её кровью не пои, дай за чужими страданиями понаблюдать. Тем не менее, Розмари осталась на месте – она уже успела осознать, что уже ничем не может помочь. Бернэ попыталась вспомнить хотя бы название злосчастного дерева, но, к сожалению, биологии она во всех смыслах никогда не уделяла достаточно времени. Раздражаясь не столько из-за невозможности помочь, сколько из-за того, что она чего-то не знает, Розмари абстрагировалась от активно несущейся прямо навстречу колючкам вифрэйки. Вампирам вообще не стоит доверять – прогулки с ними, а в особенности с настолько эгоистичными экземплярами, как Розмари, редко заканчиваются хоть чем-то хорошим. Вампирше оставалось только надеяться, что после столкновения с колючками Мия ещё будет в состоянии извлечь из всего этого урок. Вынырнув из секундного ступора как раз в тот момент, когда колючки полетели уже в подбежавшую слишком близко вифрэйку, Бернэ как-то странно дернулась в её сторону, то ли с внезапным порывом помощи, то ли с желанием милосердно добить. Так и не определившись, что именно в этой ситуации стоит выбрать из двух равноценных вариантов, Розмари снова застыла, успев только выдать непонятное «М...». Похоже, сегодня вампирша отмечала своей персональный праздник – День Бездействия. Жаль только, что он всегда выпадал на совершенно случайный день в году, да ещё и не на один.

Розмари спешно избавилась от ступора, решив, что День Бездействия вполне можно будет отпраздновать немного позже. Пожалуй, она в кои-то веки сделала хоть что-то вовремя – Мия уже успела словить пару колючек и присесть на землю. Как ни странно, у Бернэ не появилось желания ни пожать плечами, буркнуть что-то про судьбу и гордо удалиться, ни немного подождать и испить вифрэйской кровушки. На мгновение на Розмари снова напал злосчастный ступор, и вместо еле слышно бурчащей что-то (отсюда вампирша даже не расслышала, что) Апетри она увидела... кого-то, чье мертвое тело в последнее время слишком часто вспыхивало у неё перед глазами. Снова отгоняя вызывающие желание облюбовать ближайшее дерево и всё-таки на нём повеситься видения, Бернэ направилась к Мие, с какой-то излишней ожесточенностью напомнив самой себе, что постоянные воспоминания о трупе не вернут никого к жизни. Девушка мужественно приготовилась ловить своим мертвым телом шипы, не особо опасаясь их по довольно простой причине – в кармане всё равно лежала бутылочка с кровью, способная значительно ускорить восстановление этих ран. Впрочем, несмотря на то, что мертвое тело Ассоль вместо ещё вполне живой Мии Розмари уже не видела, подсознание девушки продолжало методично над ней издеваться, выдергивая из памяти воспоминания об обращении. Девушка не могла перестать думать об этом. В самом начале, ещё в первые дни нежизни в качестве вампира, новоиспеченная Бернэ не чувствовала ничего, кроме жгучей ненависти к тому, кого она раньше считала своим лучшим и, пожалуй, единственным другом. Через некоторое время начались сомнения – вампирское существование, изначально казавшееся Розмари сплошным сборником минусов, начало показывать неожиданные положительные стороны. Ещё позже девушка убедилась в том, что почти вечная жизнь прекрасна, но недавно, когда её снова начала одолевать в прямом смысле смертельная скука, Бернэ снова вернулась к тому же вопросу. Сейчас, правда, её раса была бы скорее плюсом – если бы Розмари оставалась человеком, её, во-первых, сейчас бы не было не то что в этом лесу, а вообще в мире. К тому же, она бы просто осталась стоять в стороне – на людей, к сожалению, яды действуют куда сильнее, чем на вампиров, и шанса впервые в жизни сделать хоть что-то хорошее у девушки не было бы. Розмари постаралась не зацикливаться на бесполезных отвлекающих мыслях, которые в этой ситуации могли не только лишить вифрэйку последних шансов на спасение, но и повесить на Бернэ лишний повод для страданий и обвинений в собственный адрес – мало того, что не отомстила лично убийце сестры, так ещё и позволила кому-то умереть из-за своей рассеянности.
– Колючки ядовитые... вытащить! – половину слов хвостатой вампирша не расслышала – стояла слишком далеко, да и птицы, как назло, проявляли подозрительную активность, словно пытаясь извиниться за ту тишину, которой гуляющие наслаждались несколько минут назад. Впрочем, слушать явно не очень радостные и не совсем цензурные излияния Апетри Розмари не особо хотелось – главное, похоже, всё равно удалось разобрать. Добравшись до Мии, Бернэ почувствовала себя ещё более беспомощной – не зубами же эти колючки выдергивать. Девушка не смогла придумать ничего лучше, кроме как попытаться выдернуть злосчастный шип (руками – зубы Розмари было жалко), а затем попытаться помочь страдающей, вызвав у неё кровавый пот. Выводить яды более щадящими методами вампирша всё равно не умела, а если бы и умела, то всё равно не стала бы сейчас их использовать. Бернэ продолжала молчать, даже не пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова поддержки и крайне полезные просьбы в духе «не умирай» – в лечебных свойствах последних девушка несколько сомневалась.

– Ты-ы! Бел..и..ар-р! Р-роз! Ещё... под коленом... Т-ты что д-делаешь? – выдергивая злосчастный шип, Розмари стойко игнорировала воющую что-то вифрэйку – для неё же стараются. К тому же, ненавидящей любые издевательства над собственным именем девушке хотелось выдать что-то обиженное и язвительное по поводу крайне раздражавшего её сокращения, а это на пользу вифрэйке явно бы не пошло. Молчание, как всегда, показалось вампирше самым оптимальным вариантом.
Кровавый пот, кажется, помог – во всяком случае, в голосе Апетри стало меньше пугающей хрипоты, вызвавшей у Бернэ крайне неприятную ассоциацию с слишком долго гулявшей под дождем Ассоль. За всё время нежизни в качестве вампира большая часть детских воспоминаний стёрлась, но периодически какие-то мелкие моменты из прошлого вспыхивали в памяти девушки, для которой они за это время стали словно чужими. Временами ей казалось, что она просто прочитала слишком впечатляющую книгу и чересчур ярко визуализировала события из неё – люди, которых она когда-то считала родными, сейчас казались ей не менее далёкими, чем Ригард Лионхарт. Их лица почти стёрлись, в памяти остались неясные общие черты – мать была светловолосой, Ассоль любила снег. Мелочи и обрывки, никак не желавшие собираться в единую картину, мешали Розмари ещё больше, чем полное отсутствие любых воспоминаний. Ей было бы гораздо проще, если бы от её жизни с семьей не осталось ничего.
– Я от этого не умру?
– Надеюсь, нет, – не удержалась Розмари. Ответ на этот вопрос она знала – убить этим заклинанием было достаточно проблематично, но вот делиться им с Мией её никто не обязывал. Бернэ впилась в вифрэйку успокаивающим, по задумке Розмари, но, естественно, получилось совсем не то – девушка выглядела так, как будто только что воспользовалась самым мучительным заклинанием, которое ей вообще известно, и сейчас с нетерпением ожидала последствий. Выдергивать колючку ещё и из-под колена Розмари и не собиралась – если пот поможет вывести яд из рук, Мия и сама справится – полностью портить образ безжалостной кровопийцы вампирше было жалко. Правда, он был серьезно подпорчен ещё тогда, когда она согласилась на прогулку и не перекусила вифрэйкой ещё в середине пути, но добивать его окончательно девушка не хотела. Устало поднявшись, Бернэ попыталась отряхнуть платье, но вскоре оставила это бессмысленное занятие. Всё-таки вытащив бутылочку, вампирша щедро из неё отпила, не особо заботясь о чувствах хвостатой – та вполне могла и без помощи Розмари убедить себя в том, что на самом деле Бернэ – всего лишь известные ценители слишком тёмного вина. Закончив с восстановлением сил, девушка снова впилась в вифрэйку тем самым взглядом безумного учёного, наблюдающего за результатами своего самого громкого эксперимента.

Отредактировано Розмари (2016-07-12 10:22:45)

Возмущенный вифрэйский вскрик Розмари благоразумно проигнорировала.
– А... как тебя всё-таки зовут? И ты магесса крови 4-5 порядка? – попыталась воспользоваться интуицией вифрэйка, подозрительно быстро забыв о собственной смерти и внезапно озаботившись составлением досье.
– Розмари, – с совершенно невозмутимым видом повторила девушка. Выдержав театральную паузу и понаблюдав за выражением лица Мии, девушка нехотя продолжила. – Бернэ. Может, и 4, а может, и выше, – всё-таки сохранила хоть какую-то неопределённость она. Кровавый пот явно шел вифрэйке на пользу – жизнерадостности у той явно поубавилась. Гордо отметив положительный эффект любимой стихии, Розмари принялась с каким-то странным интересом изучать на наглядном примере то, как заклинание сказывается на внешнем виде.
– Розмари, подай мне мою сумку. Пожалуйста.
Медленно подняв бровь, Бернэ серьёзно задумалась над тем, когда она успела докатиться до того, чтобы подавать случайно встреченным вифрэйкам сумки. Так и не найдя ответа на этот довольно непростой вопрос, Розмари смирилась со своей участью и с каким-то странным отрешенным лицом вручила Мие сумку, снова отвлекшись на что-то. Когда мысли Бернэ вернулись к происходящему, вифрэйка уже отмывалась от уже упоминавшихся последствий заклинания. Розмари же продолжала стоять совершенно неподвижно – со стороны могло показаться, что это просто излишне реалистичная статуя.
– Не могу встать. Вообще. – статуя ожила, а на её лице даже проявилось какое-то подобие сочувствия. Она его, впрочем, очень быстро убрала, продолжая заботиться о классическом вампирском образе. От последнего, правда, уже почти ничего не сохранилось, но за эти жалкие остатки девушка отчаянно боролась.
– А если бы меня здесь не было? – ворчливо поинтересовалась наличием у Мии каких-либо запасных планов Розмари. Опыта общения с вифрэями у Бернэ почти не было – если бы она знала общие черты расы несколько лучше, сейчас она бы могла понять, что, скорее всего, у этой её представительницы никаких продуманных планов нет. Впрочем, Бернэ, к счастью для Апетри, по характеру не успела приблизиться к типичному представителю реведантов, поэтому она не стала слишком долго ожидать ответа, скорее для вида выдержав ещё одну драматичную паузу, а затем, явно расстроившись из-за собственных доброжелательных наклонностей, протянула Апетри руку. Путь до Альмерры, по представлениям Розмари, не должен занять слишком много времени, а в поселении девушка сможет вручить относительно живую хвостатую местным лекарям, а затем сбежать обратно в дом, не дожидаясь, пока кто-то начнет разбираться в том, откуда у столь подозрительной личности бледная лохматая вифрэйка с несколько окровавленными волосами. Более глупую вещь, чем появление в поселении без плаща, было сложно представить, но Бернэ при всём желании не могла прогуляться за ним до особняка. Она и сама не понимала, зачем тратит время на спасение совершенно случайной девушки, но просто так уйти почему-то не могла. Видимо, не только люди, когда им слишком хорошо и спокойно живётся, пытаются разнообразить свою жизнь самыми странными способами.

– Я бы умерла. Или ты бы меня нашла уже в скверном состоянии, раз тут прогуливалась, и решила поживиться лёгкой добычей и... тоже бы траванулась, – жизнерадостно отозвалась Мия, как-то подозрительно быстро оживляясь после недавней близости к смерти. Кровавый пот, похоже, ей только на пользу пошёл, доставив только немного неприятных ощущений. Вампирше даже немного обидно стало.
«Не траванулась бы», – мысленно возразив, Розмари всё-таки промолчала – не было необходимости разочаровывать вифрэйку, пусть хоронит обеих, если ей так больше нравится. Апетри же занялась попытками встать, решив использовать для этих целей удачно подвернувшуюся под руку вампиршу. Последняя была слишком занята обдумыванием вероятности собственной смерти от отравленной крови, поэтому опомниться и ускользнуть, не сыграв роль опоры, не успела. Всегда так – стоит хоть немного замешкаться и отвлечься, как тебя уже бесцеремонно эксплуатируют. Зарекшись хоть когда-нибудь хоть кому-нибудь помогать, Бернэ, тем не менее, не стала пытаться отцепить руку вифрэйки от своего плеча – та, скорее всего, упадёт, а выслушивать после этого поток оскорблений – то ещё удовольствие.
– Если сможешь поднять меня на руки, мы доберёмся до Альмер-р-ры быстрее, – всё больше наглея и явно перестав воспринимать Розмари как источник угрозы, предложила Мия. Бровь Розмари снова взметнулась вверх, красноречиво делясь с вифрэйкой не очень утешительной новостью – переносить случайных незнакомцев в клане Бернэ не учат, а делать что-то без предварительной подготовки девушка-куст не будет, не желая принимать дальнейшее участие в торжестве эксплуатации.
– Не смогу, – лаконично отозвалась вампирша, оставляя за кадром истинные причины отказа. Возможно, она действительно просто не смогла бы поднять вифрэйку, а возможно (и вероятно), просто не хотела. Впрочем, проникнувшись внезапной жалостью, появление которой Розмари даже не успела заметить, Бернэ подставила Апетри своё уже испытанное сегодня в качестве опоры плечо, но с таким видом, как будто кто-то выдавил в её бутылочку с кровью плод лимонной осины и заставил её это пить. На самом деле происходящее скорее забавляло Розмари, явно имевшую специфические вкусы в плане веселья, но как-то демонстрировать это вампирша явно не собиралась. Она вообще редко демонстрировала окружающим положительные эмоции – у неё как-то сам собой сложился образ вечно и всем недовольной девушки, умеющей только брови вскидывать, и разрушать стойкие представления окружающих о себе, равно как и образ мрачной кровопийцы, Бернэ не хотелось. Правда, впечатление той самой мрачной кровопийцы она не могла произвести даже тогда, когда очень старалась. Видимо, это просто не её, поэтому девушка давно решила повесить на себя ярлык «слишком мрачная для человека, слишком доброжелательная для вампира» – нормальный вампир давно или просто перекусил бы вифрэйкой, или невозмутимо удалился, решив, что с ядом и колючками она и сама разберётся. Мие определённо везло.