16959-16963 гг.
Молодому вифрэю нравилось быть в постоянной дороге, он и представить себе не мог, что может променять это на добровольное заточение в магической академии.  В дороге, к слову, он не был одинок, частенько его сопровождал лучший друг, вифрэй по имени Хорт, с которым они часто шлялись по своему кварталу и который имел особое свойство, притягивать к себе неприятности. В пути их, к счастью, случалось не так уж и много, если не брать во внимание, что товар в селениях скупали не слишком бойко. Недолго поразмыслив, Джес понял, что если он хочет действительно начать зарабатывать, то смотреть нужно в первую очередь не на то, что лежит в твоих закромах, а на то, в чём люди нуждаются больше всего. Побывав во многих деревнях, он получил достаточно знаний, чтобы использовать их в деле. Вырученные с продажи родительского товара деньги, он пустил в дело, покупая у крестьян то, чем они жили и сбывая там, где другие люди в этом нуждались. Через пару-тройку месяцев в подобном темпе, торговля стала идти более бойко, а у юного вифрэя стали водиться деньги. Ему даже удалось собрать порядочную сумму, и вдвоём с другом они решили вознаградить себя за долгие старания. Хотя по чести, старания прилагал по большей части сам Джес, а не его друг-раздолбай.  Завалившись в первую попавшуюся таверну, они увлеклись, не смогли вовремя умерить кураж и спустили всё подчистую. Тогда они, помнится, знатно напились, а Хорт отличился тем, что ввязал их обоих в драку с местными, которая закончилась для обоих вифрэев тем, что их побитых, выбросили из таверны прямиком в ближайшую лужу. Несмотря на это, они смеялись и пришли к общему мнению, что время провели весело. Таким было первое свободное плавание Джеса, домой он вернулся без денег, с полупустой телегой, побитый, но зато получивший неоценимый опыт. Для родителей же это был первый звоночек к тому, чтобы начать беспокоиться за сохранность своего легкомысленного сына.

Выход виделся в том, чтобы нанять для его обучения инструктора по фехтованию, тот бы смог научить юношу постоять за себя, а заодно обуздал его беспечную горячность.  Ввиду того, что сам Джес уже знал достаточно магических трюков, чтобы активно использовать их в бою, выбор учителя был остановлен на светлом эльфе, умелом боевом маге, который учил парня обращаться как с мечом, так и с магией, а также сочетать их в бою вместе с некоторыми акробатическими трюками. Не лишним было так же и знание о свойствах защитной экипировки, к которой при данном стиле боя имелись повышенные требования по многим пунктам. За четыре года тренировок вифрэй многому научился, да вот только как ни пытался сломить оборону учителя, ни разу даже не приблизился к тому. Казалось, магические трюки его просто не берут, какие бы хитроумные комбинации вифрэй не проворачивал. Тогда как от боевой магии эльфа защититься было крайне сложно. Джес уже был готов оставить попытки сравниться с мастером, когда тот объявил о том, что считает ученика готовым к изучению основной техники, которая и составляла неуязвимость эльфа для паренька. Путь «лазурного убийцы», которым владел учитель, был труден для освоения, но Джесу, уже имеющего магический талант, освоить его было куда легче, чем другим.

И всё же годы практики не сделали главного, не сумели выгнать дурь из молодой головы вифрэя. Походы с Хортом по тавернам к тому времени стали для него постоянной практикой и частенько заканчивались новыми неприятностями на их горячие головы, причиной которым обычно оказывались их же собственные острые языки. Стычки происходили с завидной периодичностью, но со временем Джес научился драться так, чтобы после них у него оставалось синяков меньше, чем у противника, который зачастую сильно уступал ему в проворстве.

Выдававшиеся свободные недели юноша тратил объезжая деревни на своей лошади. Активно вести торговлю у него времени не было, но он занимался другими полезными вещами, прикидывал маршруты, наблюдал за причинно следственной связью в колебании цен, и просто присматривался к тому, как торгуют люди на улице. Ему не терпелось вновь вернуться к полюбившемуся ему занятию. Однако жизнь преподнесла более неожиданный поворот. Как то раз, вернувшись домой, он застал гостя, которого встречал отец. На удивление юного вифрэя, разговор они вели именно о нём. Оказалось, что Вайт, связавшись со своим знакомым из торговой гильдии под названием «Неисчерпаемый источник», решил договориться о том, чтобы устроить там место для своего сына. Знакомый пригляделся к юному Джесу, а через несколько дней вернулся в их дом с новостью - парня решили взять. Влекомый любопытством и возможностью научиться чему-то новому, Джес не стал противиться такому повороту судьбы. Вот только вскоре энтузиазм парня начал угасать, когда он понял, что на новой должности ему придётся заниматься по большей части одними бумагами - мелкими договорами, торговыми переписками и накладными. Привычного к свободе и частым поездкам, тесные своды кабинетов душили молодого вифрэя. И всё же, он работал усердно, вникал во все тонкости торгово-экономической сферы и не пропускал мимо ушей слова старших, решивших поделиться опытом с молодняком.  А опыт этот был куда значительнее, чем всё, что он уже успел узнать. Понимание этого и желание достигнуть чего-то большего, удерживали Джеса на рабочем месте, а развеивался он вместе с Хортом за кутежом и распутством в тавернах, либо же практикуясь в фехтовании со своим старым учителем.

16963-16968 гг.
Так прошло ещё пять лет. Младшая сестра Аджа в это время достигла того возраста, чтобы отправиться в школу, да только родители, рассудив, решили доверить её образование наёмным учителям. Как показала практика, это был хороший выбор. Диса вместе со своим возлюбленным, вернулась из своего затянувшегося странствия, но только лишь для того, чтобы начать планировать новое. В ту пору дома у Хешей было довольно шумно, царила суетливая атмосфера, но это, казалось, никого нисколько не смущало. А вот мысли Джеса были как никогда далеки от родного очага. Всё это время он потратил с пользой для себя, успел заслужить хорошую репутацию в «Неисчерпаемом источнике», и теперь грезил лишь дальними странами и караванами, которые будет возглавлять. И, в конце концов, ему удалось пробиться к своей мечте. Караван ему, правда, никто не доверил, но в одном из них он место всё-таки получил, причём не какое-то, а старшего помощника. Должность беспокойная и ответственная, однако, получив её, парень был рад как никогда. Путь его каравана пролегал по нескольким крупным городам империи, не слишком серьёзное предприятие, но к серьёзному Джеса пока бы и не подпустили. Простившись с родителями и обняв на прощание сестёр, вифрэй с трепетом в сердце отправился в дорогу. И с этого самого момента в отчем доме он стал гостем редким, но всё таким же долгожданным. На этом также разошлись и их пути с Хортом.

Попробовав один раз, остановиться было невозможно. Вскоре вифрэй познакомился практически со всеми караванщиками, работающими с гильдией, а со многими из них уже успел побывать в дороге, хорошо выполняя функции, которые на него возлагали, подчас оказывая и вовсе неожиданное, но неоценимое подспорье. Как в тот раз, когда их караван попал в засаду, возвращаясь из Кардоса. Разбойники напали внезапно, Джес и опомниться не успел, как оказался в гуще сражения. Нападающие ставили на стремительность нападения и магическую поддержку, которую оказывал самый даровитый из них. И то и другое сыграло как нельзя лучше, наёмные охранники были отброшены и разбиты почти поголовно. Если и должен был настать переломный момент, то настать он должен был без промедления. Молодой вифрэй понял это очень отчётливо, но по счастью для каравана и для него самого, он знал, что делать. Используя все свои навыки, полученные от учителя, он стремительной молнией метнулся к колдуну и в несколько отточенных ударов покончил с ним. Тот даже не успел понять, почему его магия не оставляет на теле вифрэя никаких серьёзных повреждений. Оставшись без поддержки, деморализованные внезапной расторопностью противника, остальные бандиты дрогнули, и тогда наёмникам уже не составило труда обратить их в бегство. С этого момента ценность молодого лиса в глазах «Неисчерпаемого источника» возросла вдвое. Сам же он, впервые зарубив человека, долго не мог отойти от произошедшего. Казалось, адреналин не покидал его до тех самых пор, пока он не смирился с осознанием того факта, что он оборвал чью-то жизнь, и что он поступил правильно. От реальности не убежишь, торговые предприятия всегда сопряжены с риском, а выездные торговцы рискуют вдвойне. Это была первая, но далеко не единственная стычка с бандитами, и ещё много раз Джесу приходилось отрабатывать на практике то, чему так долго он обучался у своего учителя.

16968-16978 гг.
Подобная жизнь, пусть и наполненная риском, была по вкусу Джесу. За три года он побывал уже практически во всех уголках империи, а так же в землях гномов и светлых эльфов. Уже тогда он начал проявлять интерес к незнакомым языкам, быстро для себя обнаружив, что их знание, даже поверхностное, помогало изрядно расположить собеседника к себе. Учитывая опыт вифрэя и его неоднократные заслуги, неудивительно, что в один прекрасный день он встал во главе своего собственного каравана. Занимался он примерно тем же самым, чем и до этого, разве что свободы в принятии решений и выборе пути было больше. Сопряжённых с этим проблем тоже добавилось, но Джес принял вызов с азартом, и со своими новыми обязанностями справлялся отлично. Через четыре года у «Неисчерпаемого источника» сменился глава, тогда и открылось внезапно, что гильдия задолжала каким-то влиятельным людям весьма крупную сумму. Вифрею было странно слышать это, ведь насколько он знал, дела у них шли хорошо, и гильдия не бедствовала. Но руководству, как всегда, было виднее. Со временем поручения и заказчики становились всё сомнительнее и сомнительнее, настолько, что в один момент Джес попросту понял, что его отправляют провезти контрабанду. Увы, но понял он это слишком поздно для того, чтобы что-то менять, а потому оставалось лишь завершить поездку, проявив всю осторожность и мастерство, чтобы не попасться с таким скользким грузом. Благо, вифрэй был не последним дельцом, да и зубы страже заговорить ему не составляло большого труда. Он и прежде этим занимался, правда безобидно, стремясь обычно сэкономить на пошлинах.

Вернувшись же в Иридиум, Джес решил основательно разобраться, в чём здесь дело и что откуда растёт. Он был одним из первых, кто начал понимать, что в гильдии дела обстоят весьма сомнительным образом, и именно вокруг него сплотились те, кому была небезразлична дальнейшая судьба «Неисчерпаемого источника». Вскоре, при помощи связей и активной расследовательской деятельности, удалось выяснить, что их теперешний руководитель был как-то связан с «Белой перчаткой», очень скрытной, но серьёзной преступной организацией. Имея подобную информацию на руках, действовать нужно было быстро. Так и получилось. Но, увы, действовать начала сама «Белая перчатка», один за одним устраняя всех, кто так или иначе был причастен к копанию под «Неисчерпаемый источник». Не став ждать, пока это коснётся его и семьи, Джес сразу же поднял тревогу. Он понимал, что его родные могут попасть под удар, а потому позаботился о том, чтобы обезопасить их. Аджа, его младшая сестра, давно мечтала отправиться посмотреть на Каталию, и похоже сейчас было самое подходящее время для того, чтобы осуществить эти планы. У родителей оставались родственники за морем, они всё ещё держали связь, а потому можно было не беспокоиться за то, где и как они будут там жить. Решено было, что Пада берёт дочь, пакует необходимые вещи, и отплывает на ближайшем корабле, в то время как Вайт отыщет и предупредит об опасности старшую дочь, гостившую на тот момент в Альштайте, родной деревне своего возлюбленного. Сам же Джес намеревался довести начатое до конца. Он заранее условился встретиться со сподвижником из гильдии, наиболее доверенным, который помогал копать под руководство. Этот человек должен был передать бумаги, обличающие преступную деятельность «Неисчерпаемого источника», и косвенно указывающие на его связь с «Белой перчаткой».  С наступлением темноты вифрэй пришёл в условленное место, но только лишь для того, чтобы застать своего сподвижника с ножом у горла, услышать вымученные слова извинения и стать свидетелем его гибели. Он не мог знать, какие именно события предшествовали этой западне, но он и не задавался подобными вопросами, когда из темноты прямо на него надвигались головорезы, отрезая все пути к отступлению. Вырваться ему удалось лишь благодаря тому, что он не стал терять головы и сориентировался молниеносно. Создав щит из металла, он протаранил окружение, и дальше принялся бежать что есть мочи, быстрые ноги и поистине звериная проворность, позволяли разорвать дистанцию с основной массой нападавших. С более расторопными, которых никак не удавалось сбросить с хвоста, Джес разобрался в скоротечной схватке, используя магию и умелое маневрирование, чтобы прикончить всех. Не без потерь для себя, конечно. На память об этой ночи у него осталось несколько заметных шрамов, один из которых стал сомнительным украшением для его лица. Но на этом его проблемы только начинались. Обличающие улики были потеряны, а без них на помощь стражи надеяться было глупо. Самым разумным решением было бежать из города, но Джес не мог себе этого позволить, не зная, что стало с его семьёй.

Следующие три года он провёл в подполье Иридиума, меняя трактиры и личности, скрываясь от преследования иногда явного, а иногда мнимого. Через пару-тройку месяцев после начала новой жизни, он, наконец, получил вести от родных. Они сумели устроиться на новом месте, что означало, что со старым домом можно проститься. Осталось лишь найти покупателя, что было весьма затруднительно сделать скрывающемуся от преследования вифрэю. Поэтому-то он и потратил на это так много времени своей жизни. Наконец, покончив со всем, Джес покинул город, испытывая в связи с этим невероятное облегчение. Он намеревался заехать Альштайт, чтобы передать часть денег отцу, а сам... Сам он просто хотел убраться подальше, подальше от имперских городов, от грязи которых уже воротило. Сидеть на одном месте лис не умел, а поскольку ничто его больше не держало, то он решил исполнить свою давнюю мечту. Из Серебряных доков отправлялся корабль в Торговую Лигу. Купив место в каюте и трюме, Джес истратил последние деньги на товар эльфийских мастеров и вместе с ним отплыл от родных берегов.

16978-17008 гг.
Морское путешествие прошло без происшествий, хотя рассказами о пиратах моряки стращали плывших с ними торговцев  без всякой жалости. Джес, который уже успел побывать во многих стычках с разбойниками, лишь усмехался и угощал сказочников своими собственными историями. Достигнув берегов Торговой Лиги, вифрэй тут же окунулся в мир большой торговли, по-настоящему большой торговли, захватывающей разные страны и изобилующей невероятными приключениями, о которых он мечтал, ещё будучи совсем ребёнком. Правда, реальность оказалась куда прозаичнее и быстро спустила его с небес на землю. Конкретно в тот момент, когда весь его товар скупили по копеечной цене, не забыв при этом обложить просто грабительскими налогами. Итак, Джес оказался в чужой стране, с минимумом средств, которых едва хватало, чтобы оплатить себе жильё и удовлетворять повседневные нужды в течении не слишком большого срока. Что и говорить, а жизнь в этом краю песка и золота, для чужаков была довольно дорогой. Оправившись от подобного гостеприимства, Джес начал размышлять, как ему быть теперь. Очевидно, что в этом мире беспощадной торговли выживали только крупные игроки. Большие торговые гильдии пожирали малые, а о купцах-одиночках и вовсе говорить не приходилось. Чтобы получить здесь хоть какой-то вес, необходимо было влиться в ряды солидной организации. А что может быть солиднее гильдий, состоящей в «Монетном союзе»? Что ж, легко сказать, да трудно сделать. В течении всего следующего месяца вифрэй истоптал пороги представительств множества гильдий, много раз выслушивал вежливые и не слишком вежливые отказы, пока удача, наконец, не улыбнулась ему. Владельцы гильдии под названием «Золотой песок», очевидно, претендующим на солидность, услышав, об умениях лиса, решили дать ему шанс проявить себя. Пройти небольшой вступительный экзамен. Если говорить коротко, то он заключался в том, чтобы на полученную от гильдии ссуду закупить любой товар на рынках Лиги и сбыть его в любом угодном уголке мира, получая при этом прибыль. Её и нужно было предоставить гильдии, в качестве доказательства своей состоятельности, разумеется, со всеми накладными в придачу. К Джесу приставили наблюдателя, а сам он немедля приступил к делу. С неделю проходив по рынкам в поисках лучших цен, он готов был сделать выбор. Половину суммы потратив на покупку украшений, а вторую половину на механические устройства и детали сложного назначения, вифрэй готов был со всем этим грузиться на корабль, дабы отплыть к берегам Мистерийской империи. Он не был уверен, что именно будет пользоваться большим спросом, но точно знал, что качество аналогичной имперской продукции значительно ниже, а потому сам спрос будет наверняка. Корабль его должен был причалить в торговый порт Кардоса. Джес собирался сбыть товар прямо там, не сходя с корабля. Несмотря на то, что спрос в столице мог быть существенно выше, пошлины за провоз по дорогам импортного товара оставили бы его с куда меньшей прибылью в итоге. Вместо этого он решил закупить на все вырученные средства стройматериалы и уже с ними, наняв телегу, отправился по имперским дорогам, намереваясь в скором времени достигнуть Левиана. Наблюдатель от «Золотого песка» был всячески против подобного своевольного обращения с денежными средствами, за которые им обоим нужно было отчитываться, однако вифрэй оставался абсолютно непоколебим в своём решении. К чести его стоит отметить, что план удался как нельзя лучше, и сделка с эльфами обогатила его ещё сильнее, позволив отбить выданную гильдией ссуду в два и более раза. Оставалось лишь вернуться в Торговую Лигу и предстать перед управляющим с докладом, в котором без сомнения будет отмечена его своевольная инициатива. Впрочем, как выясниться впоследствии, она нисколько не помешает ему вступить в «Золотой песок» на правах полноценного члена.

Тридцать лет вифрэй посвятил этой организации и стране, что стала его новым домом. За это время он обзавёлся недвижимой собственностью, побывал в десятках караванах, преодолел множество лиг пути и посетил самые разные страны. Заносило его и в Ардэнию, где он не упускал случая поддержать связь с матерью и сестрой. Ещё не раз за все эти годы Джесу приходилось защищать свою жизнь с оружием в руках, не только от монстров и грабителей, что попадались на пути, но и от конкурентов, чьи интриги иногда выплёскивались из-за ширмы отношений между гильдиями. Несмотря на вид его деятельности, сильной тяги к накопительству лис никогда не испытывал, а потому, своё свободное время и средства тратил на приобретение новых знаний или опыта. Помимо развлечений, он не забывал практиковаться с мечом, оплачивая услуги восточных мастеров и постоянно совершенствуя свои собственные техники. Так же некоторый интерес вифрэй проявлял к изучению законов и психологии. Он понимал, что это был весьма полезные знания для торговца, ведущего дела с разными народами.

17008-17020 гг.
В конце концов, он стал одним из уважаемых членов своей гильдии, молодняк внимал каждому его слову, старшие внимательно прислушивались к советам. Теперь ему доверяли вещи куда серьёзнее, чем закрытие обычных сделок. Довольно часто Джеса стали отправлять на важные дипломатические миссии, когда требовалось заключить договор или вступить в переговоры по любому другому поводу с представителями иных гильдий. Ему доводилось быть голосом «Золотого песка» по многим  вопросам, а в составе делегаций он побывал практически во всех уголках мира, где разумные расы вели друг с другом торговлю. В это время ассортимент его приёмов на переговоров пополнился ещё одним весьма тонким и изящным в его исполнении инструментом - запугиванием.

Одна из таких миссий завела его в место, откуда всё начиналось, в Иридиум, столицу Мистерийской империи. Выполнив возложенные на него обязательства, Джес решил повременить со своим возвращением в Лигу и задержаться в родных краях на какое-то время. Так он узнал, что его сестра Диса уже давно рассталась со своим полуэльфом и носит детей от своего мужа вифрэйской крови. Мужа, которого звали Сэт Рааф. А ещё узнал, что их старый дом стоит цел и не вредим… Конечно, уже давно не их. Мысль о том, чтобы вернуться, крепко поселилась в сердце Джеса. Три года он потратил на то, чтобы собраться с духом и скопить достаточно денег, и ещё год, чтобы убедить жильцов съехать, раз за разом штурмуя их всё более и более выгодными предложениями. И всё-таки ему удалось. Письма были разосланы родным и те, не теряя времени, отправились в путь, чтобы воссоединиться в месте, которое было им домом. Настоящим домом.

С тех пор добрую долю от заработанных денег Джес отправлял домой, в Иридиум. Мать с отцом помогали старшей дочери поднимать её детей, маленьких Мису, Джара, Шоли и Син Рааф. В то время, как Аджа отправилась обратно на Каталию, решив связать свою жизнь с родными для вифрэев берегами. В жизнях семей Хеш и Рааф наступила идиллия, долгожданная, после долгих и трудных лет, проведённых в разлуке. Сам же Джес продолжал заниматься делами своей гильдии, в Торговой Лиге, оттачивая навыки лидера, управленца и дипломата.

Несмотря на то, что Джес всегда отличался свободолюбивым нравом и не имел недостатка в женском внимании, рано или поздно, он должен был встретить ту единственную, которая изменила бы всю его жизнь. И встретил он её в свои семьдесят восемь, уже в том возрасте, когда волосы его начали отдавать красным. Алария из семьи Самун-Урах, дочь влиятельного отца, имя её семейства было на слуху у многих аристократов и высокопорядковых торговцев в Лиге. Не устояв перед её красотой, вифрэй влюбился в девушку сразу, как только его взгляд коснулся её, а она этот самый взгляд заметила. Тогда Джес находился во дворце её отца по поручению «Золотого песка», но с тех пор ещё много раз повторял визиты, намеренно растягивая волокиту переговоров, лишь бы только снова получить возможность увидеть свою пустынную красавицу. Он был настойчив и обаятелен, в конце концов девушка поддалась и у них завязался роман. И всё шло замечательно, пока об этом не узнал её отец. Проблема заключалась  в том, что появление Джеса в жизни его дочери, пусть даже тот и являлся отличным дельцом, шло совершенно вразрез с его амбициями. Насколько было известно, Самун Касид аль-Урах уже давно метил на место в торговом совете, и едва ли мог позволить себе разменивать дочь на какого-то выскочу, связь с которым к тому же не оставит наследника. Вифрэй был достаточно умён, чтобы понимать, если он хочет связать жизнь с этой женщиной, ему придётся из кожи вон вылезти. Именно это он и собирался сделать.

17020-17021 гг.
Обстоятельства складывались удачно, как раз в это время «Золотой песок» намеревался заключить крупное соглашение с торговыми гильдиями из Ману-Зуал. Если бы у «Золотого песка» получилось, это открыло бы для него новый сектор торговли, и огромные возможности для обогащения. Дела с дроу вести было опасно, но выгода того стоила, поэтому Джес без колебаний предложил свою кандидатуру для ведения переговоров. И если бы ему удалось провести их с положительным для гильдии исходом, то он стал бы настолько богат, что смог бы позволить себе если не дворец, то уж точно более чем щедрые дары семье Аларии, которые послужили бы хорошим фундаментом для постройки благосклонных к нему отношений.

Перед отправкой вифрэй потратил достаточно времени на изучение культуры и традиции Ману-Астар. Поскольку «Золотой песок» не был первой гильдией, решивший вести торговлю с этим народом, то найти в Лиге людей с нужным опытом труда не составляло. Несколько месяцев подготовки и повторения, и вот Джес уже в полной мере готов отправляться на непростую дипломатическую миссию. На корабль, помимо делегации из «Золотого песка» так же сел караван другой гильдии. Его хозяин, шедимец по происхождению, был знаком лису. Не сказать, что хорошо, однако в лицо они друг друга узнали сразу. Проявив во время плавания практически подозрительное дружелюбие, шедимец дал немало ценных советов, которые, вкупе с уже полученными знаниями, помогли добиться на переговорах весьма и весьма удовлетворительных результатов. В обратный путь так же решено было двигаться всем вместе, хотя каравану для этого пришлось немного поспешить со своими делами, чтобы присоединиться к отряду Джеса, уже готовому выступать. Несмотря на то, что корабль ещё как минимум сутки должен был ждать их на якоре у побережья, им не хотелось идти сквозь опасные земли поодиночке. Собственно, этим и вызвано было ожидание, за время которого вифрэй успел приобрести поразительной красоты кольцо из лунного серебра, которое будто создано было для того, чтобы сидеть на пальце его возлюбленной. С ним он и собирался сделать ей предложение

Во время пути люди и нелюди не сводили глаз с зарослей, в воздухе осязалась атмосфера всеобщей напряжённости. Что-то должно было вот-вот произойти… Вот только настоящая опасность пришла с той стороны, откуда её никто не ожидал. Шедимец дал своим людям знак, и те обнажили оружие, бросаясь на спутников и охрану Джеса. Молниеносная реакция в этот раз не спасла своего обладателя. Сколь бы ни был он быстр, сколь бы ни было развито его предчувствие, они не могли спасти от внезапного удара в спину. Стоило вифрэю выхватить меч и развернуться на звуки боя, как в его живот вошёл кинжал шедимца, а у самого уха прозвучали наполненные ядом слова:
- Наилучшие пожелания от семьи аль-Урах,  -  лезвие провернулось в ране, и Джес с криком оттолкнул от себя убийцу, отправляя ему вдогонку удар мечом наотмашь. Верный клинок из алмазной стали легко распорол плечо противника, однако рана вифрэя была куда серьёзней, поэтому он, сгибаясь пополам, отступил за одну из повозок. Оттуда он уже окинул поле боя взглядом и пришёл к неутешительному выводу - ни ему, ни его людям живыми отсюда не уйти. Торговцы, отправленные в составе его миссии, молили о пощаде и сулили богатый выкуп, наёмники же отбивались молча и ожесточённо, но судьба и тех и других была уже предрешена. В этой ситуации лис принял единственное правильное движение – бежать. Пользуясь суматохой боя и проломив череп самому глазастому из нападавших метко выпущенным стальным шаром, Джес поспешил скрыться в растительном массиве. Придерживая окровавленную рану рукой, с трудом удерживаясь на ногах от боли, он перешёл на неловкий бег, стараясь удалиться от места сражения со всей доступной ему скоростью. Вифрэй бежал до тех пор, пока не затих лязг оружия и крики умирающих. Он не знал, было ли тому причиной пройденное расстояние или же то, что его людям пришёл конец, однако всё равно остановился, не в силах больше терпеть боль. Привалившись спиной к стволу дерева, он опустил взгляд на свою рану. Выглядела та ужасно, из-за непрерывного движения повреждения только усугубились. Кровь вытекала неумолимо, но медленно, кинжал перекрывал её ток. Извлечь его сейчас означало бы в разы приблизить свою кончину. Умереть быстрой смертью от кровотечения или ещё побороться за свою жизнь, почти без надежды встретить помощь? Вифрэй выбрал второе.

Перед его глазами предстало лицо возлюбленной, прекрасное, как никогда, и как никогда желанное. Всё, чего он хотел в этот момент, это быть рядом с ней. Быть вопреки всему. Вопреки воле её отца, вопреки суровой реальности, вопреки и наперекор всему миру! Но для этого, ему необходимо было выжить. Не ощущая силы в ногах, раненый лис опустился на землю и принялся ползти, загребая руками с жадностью тонущего человека. Подумать только, а ведь совсем скоро у него будет юбилей. Долгожданный праздник для всей его семьи, на который он обещал собрать всех их вместе. Как много лет назад они собирались за одним столом в последний раз? Впрочем, это было не единственное его обещание. Где-то там, за морями, его ждала возлюбленная, которая вместе с ним хотела бежать из душных дворцовых залов, которой он обещал показать целый мир, о котором она и представления не имела… Неужели все эти мечты были слишком наивны, чтобы стать правдой?
Джес сам не заметил, как забрался в дебри настолько гиблые и дикие, что здесь, казалось, не водилось ни единого живого существа. Даже деревья, иссохшие и скрюченные, стояли в этой топкой земле подобно мертвецам, навеки застывшим в своём пугающем  танце. Почва всё сильнее сочилась влагой, небо потемнело, но не было возможности понять, то ли из-за подступающих сумерек, то ли из-за густо переплетённых ветвей, которыми чаща мёртвых деревьев стремилась укрыться от солнечных лучей. А может быть, дело было в чём-то ином. Впереди, за деревьями и высоким кустарником, виднелись какие-то замшелые руины. От одного их вида разило чем-то жутким, но вифрэй остро ощутил, что лучшего шанса найти помощь у него уже не представиться. Он полз, с трудом продвигаясь в сторону входа, однако очередная волна боли переросла в настоящую агонию, заставив его корчиться на земле и кричать, позабыв о том, кто он есть. Симптомы говорили о том, что ткани и органы начали отмирать.

Дальнейшая его участь была незавидна и наполнена невероятными мучениями. Джес не знал, сколько времени пролежал в грязи, не в силах пошевелиться от снедаемой боли, ему казалось, будто все его внутренности пожирает пламя. Всё, чего он добился, это пара лишних, наполненных страданиями часов. Вифрэй охрип, но его так никто и не услышал. Он был в полном одиночестве, вокруг не было ни единой живой души, и никто так и не показался из руин, чтобы помочь ему. Единственным ответом на его крики была лишь циничная тишина. Вскоре началась лихорадка. Стоны и мольбы о помощи перемежались с бессвязными монологами, обращёнными к себе самому. Реальность и галлюцинации смешались воедино, жаром охватывая и без того воспалённый мозг. В конце концов, сознание покинуло несчастного.
То была середина осени. Пройдёт ещё немного времени, прежде чем семья начнёт собираться, ожидая его прибытия в родной дом. Пройдёт ещё немного, прежде чем выпадет первый снег. Но лис  до него уже не доживёт. Так же, как и до своего восьмидесятилетия.

По иронии судьбы, развалины, до которых пытался добраться вифрэй, на самом деле вовсе не были необитаемы. Напротив, по каким-то причинам они были довольно популярны среди некромантов, которые периодически посещали их, для проведения своих чудовищных, тёмных ритуалов. Эманация энергии смерти пропитала буквально всё окружающее пространство, и бренное тело лиса, волей судеб заброшенное в это гиблое место.

17021-17024 гг.
Следующие полгода его труп лежал посреди болот, никем не замеченный, постепенно напитываясь энергией смерти и подвергаясь естественным процессам разложения. Когда лишённое памяти сознание вернулось к той оболочке, что некогда служила его вместилищем, ему было сложно не сойти с ума. Вспоминая об этом уже по прошествии довольно большого срока, даже сам Джес не смог бы сказать, как много времени он полубезумный скитался по мёртвым болотам и лесам, не в силах выйти за условную зону, где ощущалось воздействие тёмной силы, что вернула его с того света. Сам он, впрочем, никакого света не помнит, только тьму. Всеобъемлющую и опустошающую, оставшуюся с ним и поныне, в глубинах сердца и души, ни на секунду не дающую ему забыть о том, кто он есть.

Обуреваемый страстным отчаянием и злобой, лис прекрасно отдавал себе отчёт в том, что с ним произошло. Но понять, и принять – вещи совершенно разные. И у него не было ни малейшего понятия о том, как быть дальше. Неизвестно, какие удивительные метаморфозы совершил бы его разум, оставь всё как есть, если бы в один прекрасный день не произошла решающая встреча. Новоиспечённый реведант наткнулся на троицу некромантов, что шли в сопровождении десятков мёртвых. Первой, кто его заметил, была Лаэдра, горячая орчиха из местных кланов, обладательница неконтролируемого и разрушительного дара магии смерти, за который её чуть не убили её же соплеменники. Вторым, Эмиель Годфрой, бывший адепт академии, неудачник со слабой волей, втянутый своими неблагонадёжными друзьями в изучение опасных наук, и лишь благодаря, парадоксально, той же удаче, не составивший им компанию на виселице. Последним шёл их лидер. Именовавший себя Бароном, полуэльф, отвергнутый как людьми, так и тёмными эльфами, обуреваемый маниакальной ненавистью, самоуверенный и надменный, но куда более способный, чем его спутники. Именно он сковал Джеса узами контроля, желая заполучить в свои руки уникальную говорящую зверушку, которой с лёгкой руки дал прозвище - Псина.

Ренегаты обитали в руинах водяной мельницы, невесть кем и когда построенной у истоков реки Мутной. Заняты они были по обыкновению тем, что прочёсывали болота в поисках мест сосредоточения энергии смерти, которую смогли бы использовать для своих, без сомнения, значимых нужд. Вифрэй мог бы изрядно облегчить их задачу, да только сами они к нему не обращались, а помогать ублюдкам, которые поработили его и отняли любое имущество, резона не видел. Насколько он понимал, конечной их целью было создание могучей армии нежити, с помощью которой Барон должен был поставить кого-то на колени. Не раз, наблюдая за работой некромантов, мёртвый лис чувствовал, как внутри него откликается нечто доселе неведомое. Ненависть, которую он испытывал к тем, кто его поработил, откликалась могучей силой, что таилась буквально в каждой клеточке его тела. Это был дар магии смерти, и он пробуждался. Самоуверенность Барона мешала ему увидеть, как потенциал его Псины возрастает, мешала увидеть, как изо дня в день слабеет нить контроля над ним. В свободное от приказов время вифрэй уже не был бездумной игрушкой. В нём говорила его собственная сила, и сила эта искала способ облечься в осязаемую форму. Не обнаружив к тому препятствий, мёртвый лис стащил у некромантов несколько книг, которые принялся изучать, периодически «теряясь» от своих хозяев.

Подобное существование продолжалось около трёх лет, пока не произошло событие, послужившее своеобразной встряской. На убежище вышла стая гончих, и тогда некромантам пришлось бросить в бой все свои ресурсы. Псина был одним из тех, кого без раздумий использовали в качестве заслона от когтей и клыков чудовищ. У бездумной и не слишком качественной нежити, не было против них никаких шансов. Всё, что она могла - это погибать, удерживая хищников на расстоянии, пока хозяева подготавливают всё новые и новые заклинания. Однако Псину такой расклад не устраивал. На его счастье, когда он разжал пальцы на чьей-то оторванной руке и взял в руки меч, память всколыхнулась кругами, будто омут от упавшего камня. Оказалось, что тело само прекрасно знало, как обращаться с оружием и вести себя в бою. Это знание теперь стало таким ясным, будто лис пронёс его сквозь всю свою жизнь. Собственно, так оно и было. Его движения вернули несвойственную мертвецам  ловкость. Стремительно отклоняясь от атак противника, он без колебаний разил в ответ, и удары эти была точны и жестоки. Нет, смерть явно не ухудшила его способности. В действительности, тело стало даже более приспособлено для боя, ведь боли от укусов оно не испытывало, а на разрыв стало только крепче. Очень скоро четвероногие чудовища были обращены в бегство, а Барон понял, что его недооценённое приобретение можно использовать не только в качестве объекта для издёвок и самоутверждения. Об уважении речь даже не шла, Псину лишь стали держать ближе к себе. Как раз на следующий случай внезапной атаки, очевидно. К несчастью, для полуэльфа, его ручной реведант умел не только отмахиваться от наседающих монстров, но и использовать куда более сложную технику. Технику, с помощью которой его учили противодействовать вражеской магии.

Оставалось лишь улучить удачный случай, который как раз не заставил долго себя ждать. Когда Барон отослал Лаэдру и Эмиеля по очередному своему поручению, Псина использовал момент, когда на нём не был сосредоточено непосредственное внимание и контроль хозяина, чтобы предпринять попытку воспользоваться своей техникой. Когда вифрэй вошёл в комнату, где находился его хозяин, тот, похоже, даже не заметил, что нить контроля над одним из его мертвецов оборвалась. Он обернулся и открыл было рот, да только слушать его Псина уже не собирался. Бросившись вперёд, он в одно движение повалил полуэльфа на пол и вцепился тому в глотку. Охват укуса был таким широким, что клыки достали до позвоночника, а чудовищная рваная рана практически незамедлительно привела к обильному кровотечению и смерти. Не было необходимости полосовать его когтями и дальше, однако в удовольствии Псина себе отказать не мог. Ни магия, ни слуги Барону помочь так и не смогли, а над последними мстительный реведант с лёгкостью перехватил контроль уже после смерти некроманта. Когда Лаэдра и Эмиель Годфрой вернулись, начальство у них уже сменилось. Боб, как нарёк лис своего бывшего хозяина, не возражал. Оживлённый некромантией, он стоял, не подавая признаков разума, и кивал, подтверждая любые сказанные Псиной слова. Орчиха попыталась было оспорить его притязания, однако это едва не стоило ей жизни. В действительности оказалось, что реведанту не составило бы труда разделаться с ними обоими, однако жажда крови уже поутихла, а пользы от живых подчинённых виделось значительно больше. Удара в спину он мог не опасаться. Он, в отличие от своих сожителей, никогда не смыкал глаз. После этого случая вещи Барона, составлявшие большую часть имущества ренегатов, перешли к вифрэю, а его прозвище с ироничной подачи орчихи изменилось на более звучное – Кусачая бестия. Помимо новоприобретённого имущества, лис также получил назад свой старый меч, кинжал, рана от которого до сих пор уродовала живот, и кольцо. Кольцо было единственной вещью, о котором у мёртвого лиса не было никаких воспоминаний. Оно больно жглось, когда он пытался взять его в руки, однако что-то мешало просто избавиться от него. Что-то подсказывало Кусачей бестии, что это кольцо является очень важной частичкой его самого.

17024-17044 гг.
После смерти Барона минуло шесть лет. Это было время напряжённого затишья, когда мёртвый лис получил свободу и был предоставлен себе и своим мыслям. За то время, что он поднялся из мёртвых, и до сего момента, с ним произошло множество изменений, изучению которых он мог, наконец, уделить достаточно времени. Потраченные годы позволили Кусачей бестии заметно продвинуться в изучении тёмной магии, а так же сопряжённых с ней наук, некрологи, спектрологии и анатомии. Постоянно находясь в окружении нежити, он имел доступ к наглядному пособию, чьё изучение помогало лучше понять, как функционирует его собственное тело. Но несмотря на размеренное, спокойное течение дней, душа вифрэя не могла найти покоя. Тому виной странная неудовлетворённость, что лишь крепла одновременно с тем, как возвращалась память. Возвращались, в первую очередь, прикладные навыки, которыми реведант обладал при жизни. Так же довольно легко восстанавливалось магическое и боевое мастерство, чему способствовали множественные стычки с орками, дроу и прочими болотными монстрами. Однако это было далеко не главное. Главное было связано с теми воспоминаниями, что содержали информацию о его прошлой личности. Яркие переживания, память о дальних странах, событиях, наконец, лицо возлюбленной - всё это таило в себе пускай и неявную, но опасность. Чувство опустошённости, неудовлетворённости росло день ото дня, делая лиса всё более и более агрессивным. Не имея возможности узнать больше о своей прошлой жизни, он тешил себя тем, что додумывал недостающие части, но с каждым разом это становилось всё невыносимее. В конце концов, Кусачая бестия надолго покинул свои владения, в шутку оставив Боба за главного, а с собой забрав крупный отряд нежити. Чувство внутренней пустоты влекло его к живым. Он точно знал, что у них есть нечто, чего он лишён, но в чём страстно нуждается. Справедливость. Вспоминая о последующем периоде существования и кровожадных поступках, которые он совершал, реведант объяснил не иначе, как её поиском. Поддавшись самым тёмным порывам, он двинулся по окраинным территориям Захрэма,  вырезая всё живое. Разорённые поселения и лагеря, кровь, страдания и мёртвые тела сопровождали его на протяжении всего этого пути. Последние даже буквально.

Без малого десять лет он буйствовал в близлежащих землях, возвращаясь в убежище только для того, чтобы контролировать происходящее на своей территории и отдавать распоряжения. Это продолжалось до тех пор, пока безумный раж не завладел им целиком. В тот день Кусачая бестия собрал все доступные силы и выдвинулся к границе Мистерийской империи. Ничто не могло успокоить его мечущуюся душу, ничто не могло наполнить её пустоту. Чувства, что раздирали её на части, были сильны и болезненны. Бессильная злоба прожигала душу, требуя мести за ту участь, что её постигла. Несправедливую участь, которую вифрэй ничем не заслужил. Он не был хуже других, а другие не были лучше него. И тем не менее, они жили, а он нет. У него было достаточно сил, чтобы отомстить за эту несправедливость. А как известно любому борцу за справедливость - раз есть силы, то есть и право.

На четыре года мёртвый лис пропал для своих сподвижников и занимался исключительно убийствами. С боем прорвавшись через границу, потеряв в стычке с мистерийскими патрулями большую часть своего отряда, реведанту всё же удалось скрыться на территории империи. Трофейные карты, умение их читать, а так же безостановочный марш служили в этом деле хорошую службу. А поголовье нежити было восполнено в первой же разорённой деревушке. Там же внезапно для себя вифрэй столкнулся с призраком из прошлого. На глаза ему попалась телега, которую кто-то в спешке бросил прямо на дороге. Точно такая же телега, на которой он разъезжал, будучи ещё совсем юным. Смутные образы, воспоминания о давно прошедшей жизни тут же всколыхнулись в памяти Кусачей бестии. Память о том, что некогда он жил совсем другой жизнью, в которой убийства были не смыслом, а лишь суровой необходимостью, отныне не оставляли его в покое. Новые зверства уже не казались чем-то правильным и не приносили былого удовлетворения.

До поры до времени, эти мысли так и оставались мыслями. Но реальность такова, что сколь бы умело реведант не вёл свой отряд, в конце концов, он всё-таки был попасться. Если конкретнее, то он был перехвачен значительными силами мистерийцев, которые уже давно шли по его следу и были отлично подготовлены ко встрече. При всей своей кровожадности Кусачая бестия не лишился рассудка, а потому не стал даже пытаться сражаться. Бросив большую часть немёртвых, чтобы отвлечь преследователей, он вместе с небольшой группой скрылся, чтобы позже пробиться назад в Захрэм. Его собственное поражение стало его спасением, дав возможность переключиться на что-то кроме бессмысленной мести. Вифрэй увидел достаточно, но что более важно, вспомнил достаточно. Воспоминания предоставили ему выбор, и теперь своим существованием он намеревался распорядиться лучшим образом. Но для этого ещё предстояло вернуться.

17044-17045 гг.
За годы его отсутствия, сподвижники успели поделить между собой убежище и близлежащие территории. Возвращение Кусачей бестии не было встречено с восторгом, однако никто не посмел ему препятствовать. Во многом из-за того, что последнее время дела у орчихи и человека складывались и без того не самым лучшим образом. Лич по имени Верзиал, обратил на них свой взор, и сделал предложение, от которого, казалось, было трудно отказаться. Их жизни в обмен на услужение. Однако предложение было встречено отказом, и потому, в течении нескольких последних лет, лич реализовал вполне успешное вторжение на территорию ренегатов. Сопротивлялись они упорно, но силы были явно не на их стороне. И если с Бароном шансы выстоять ещё были, то после его смерти, оставшиеся территории и ресурсы стали лакомым куском для более могущественных обитателей Безымянных земель. Последние месяцы происходили особенно ожесточённые стычки, и в одном из боёв с разведывательным отрядом Верзиала, Лаэдра была смертельно ранена. Она скончалась в течение нескольких последующих дней, о чём рассказывала вифрэю с явным неудовольствием. Эмиель сумел поднять её в качестве реведанта, однако прежде чем возобновить активные боевые действия, ей необходимо было освоиться в новом качестве. Что и говорить, а Кусачая бестия для этих двоих вернулся очень вовремя.

Взяв командование на себя, он решил использовать против врага хитрость, прекрасно понимая, что прямое столкновение может закончиться поражением. Пользуясь тем, что его персона в Безымянных землях оставалась безызвестной, он отправился в стан противника, чтобы предложить ему свои услуги. Найти убежище Верзиала было не трудно, ведь в отличие от некромантов он не прятался, а обосновался в хорошо укреплённой башне на близлежащем горном хребте. Представ перед хозяином, мёртвый вифрэй использовал всю свою хитрость, чтобы втереться в доверие, а так же предложил помощь в уничтожении конкурентов. В первую их встречу лич недружелюбно нарёк своего гостя Падальщиком, что хотел поживиться на чужом конфликте. Однако же услышав правдивую историю о том, как погиб Барон, и прикинув, какую пользу может принести хорошо информированный и мстительный союзник, решил сменить гнев на милость. Тем не менее, прозвище к реведанту с тех пор пристало. Руководя войсками Верзиала, и направляя его атаки, лис добился больших успехов, практически полностью разгромив некромантов, и захватив подступы к их убежищу. Разумеется, громил он их только на словах, в то время как сам активно искал способы переломить ход противостояния. Брать штурмом башню лича было самым настоящим самоубийством. Зато хорошей новостью было то, что Лаэдра владела магией пустоты и имела возможность открыть портал в обход стражи и защитных сооружений. Проблема оставалась лишь в том, чтобы показать ей точку, в которой его необходимо открыть. Решение, которое нашёл вифрэй, было одновременно изящным и в высшей степени бесчеловечным. Он выполнил обещание, данное Верзиалу, принёс ему отрубленную голову орчихи, добытую в последнем бою. Не упомянул он только о том, что самого боя фактически не было, вместо него они с Эмиелем совершили ритуал, запечатывающий душу Лаэдры в её собственный амулет. Они превратили её в лича. Филактерия, надёжно спрятанная под одеждой Падальщика, взяла контроль над головой, позволяя орчихе незаметно осмотреть главный зал башни, в котором Верзиал, ослеплённый триумфом, уже начал читать победные речи. А победа действительно была близка, оставалось лишь нанести последний удар. Такую честь лич возложил на свой лучший и самый преданный, как ему казалось, инструмент – на мёртвого лиса. План сработал идеально, правда с одной оговоркой. Вынести голову Лаэдры из зала так и не удалось, Верзиал сокрушил её с такой лёгкостью, словно это было сырое куриное яйцо, и с таким удовольствием, будто сокрушать яйца было его самым любимым занятием. Воспрепятствовать этому не было никакой возможности, и в тот момент Падальщик был готов поклясться, что почувствовал жжение на том самом месте, где располагалась филактерия.

Когда он подступил к убежищу ренегатов с солидной армией нежити за плечами, то, разумеется, надежд Верзиала не оправдал. Нити контроля были поделены между лисом и ренегатами, после чего Лаэдра начала готовить портал. Перед этим, правда, к её обезглавленному телу наскоро был приделан более-менее подходящий по размерам и форме, голый череп. Времени для поиска более эстетичного решения не было, поскольку троица боялась потерять эффект внезапности. Утихомирить разбушевавшуюся орчиху Падальщик сумел лишь опрометчиво брошенным обещанием найти самую симпатичную в Мистериуме орчиху, отсечь ей голову и преподнести Лаэдре в качестве компенсации. Много позже он не раз раскаивался в сказанных словах, ведь на проверку, имелись и другие пути вернуть женщине желанный ей облик, вплоть до отращивания головы идентичной потерянной. Однако теперь уже она сама от них отказывалась, не иначе как из вредности не позволяя вифрэю забыть о своём решении.

Внезапная контратака и предательство Падальщика застали Верзиала врасплох, и послужили причиной его скоропостижной гибели. Троица некромантов, разбившись на отряды, прочесала и полностью очистила башню от враждебной нежити, подчинив или уничтожив особо несговорчивых или неуправляемых. Через некоторое время после того, как убежище Верзиала было захвачено, об этом событии начали расползаться слухи. Некроманты понимали, что укрываться от чужого внимания, как раньше, будет невозможно. Но теперь у них было достаточно сил этого внимания не бояться. Падальщик был готов к новой агрессии от соседей, однако на его удивление, первой вестью, которая пришла в башню, было поздравление. И поздравителем выступал Рий-Кхар, лич, что служил ордену Марагора и Семерым непосредственно. Как выяснилось, Верзиал давно конфликтовал с зарождающимся культом и собирал силы для открытого противостояния. Выказанное расположение было весьма на руку троице некромантов и вифрэй уже знал, как им воспользоваться.

17045-17083 гг.
Умелая дипломатия обеспечила для троицы некромантов безопасный тыл и развязала руки. Всего за пять лет Падальщик стал полноценной частью общины, процветающей в Безымянных земелях, получил известность и возможность действовать свободно, даже почти без опаски. Он много времени провёл в Пепельном рае, общаясь с мёртвыми и живыми, узнавая всё больше о положении дел как внутри, так вовне общества, о взаимоотношениях между некромантами, личами и прочей нежитью, а так же об их амбициях и желаниях. Самое время было задуматься о собственных.

Существование большинства обитателей Безымянных земель так или иначе было связано с магией. Количество учёных, пусть и одержимых, безумных для привычного человеческого понимания, поистине поражало. Самому Падальщику было далеко до исследовательской деятельности в запретных областях магии - потенциал не тот. Но и просто пешкой в услужении он быть уже не мог. Приобретённая здесь репутация чего-то да стоила. А потому, вифрэй обратил своё внимание на сферу, практически отсутствующую в мире мёртвых, но потому, в его глазах ещё более перспективную. Экономика. У нежити было больше потребностей, чем могло показаться на первый взгляд. Но чтобы удовлетворить их, необходимо было изрядно постараться. Для начала, нужно было осуществить выход на внешний рынок и озаботиться о начальном капитале. Главная проблема заключалась в том, что внешний рынок принадлежал живым, а живые, как известно, дела с мёртвыми иметь не желали. Чтобы преодолеть подобную ксенофобию, необходимо было прибегнуть к дополнительным ухищрениям. К счастью, среди обитателей Безымянных земель было достаточно тех, кто ещё не вкусил даров Смерти, некоторые даже до сих пор не разрывали связь со внешним миром. Через них Падальщик и собирался выйти на чёрный рынок Мистерийской империи. В обмен на услугу, Рий-Кхар, одолжил мёртвому лису своего реведанта, гнома-ювелира, который хорошо разбирался в кристаллах маны. С помощью его знаний и навыков, а так же отряда подконтрольной нежити, Падальщику за три года удалось наладить добычу и огранку драгоценных и магических камней. Параллельно с этим, вифрэй прощупывал подступы к криминальному миру людей, а так же выбирал посредников для того, чтобы наладить необходимые связи. Несмотря на большой опыт, значимые успехи появились лишь по прошествии ещё семи лет. Но, в конце концов, ему удалось наладить более-менее стабильные каналы сбыта самоцветов, которые, к слову, щедро использовались и для подкупа необходимых лиц. Теперь, имея на руках свободное золото, Падальщик мог, не без удовольствия, вернуться к оставленной после смерти торговой деятельности. Он мог купить и перепродать некромантам практически любой необходимый им товар, однако быстро столкнулся с невозможностью удовлетворить таким образом их главную потребность, потребность в магической энергии. Закупать её на чёрном рынке было затратно, а пустые кристаллы маны, добываемые его нежитью, не пользовались большим спросом. Выход подсказал один молодой тёмный маг, что перебрался в Безымянные земли относительно недавно и был достаточно лёгкой целью, чтобы вифрэй тут же взял его в оборот. Группа ренегатов, промышляющих на территории империи, изгнала его из своих рядов, после чего ему пришлось бежать туда, где его точно искать не станут. Во всей этой истории Падальщику было интересно только то, что у бывших товарищей мага имелось оборудование для добычи энергии из магических источников. План созрел довольно быстро, после чего юнец был отправлен обратно к своим дружкам, чтобы передать предложение о сотрудничестве со своим благодетелем из Безымянных земель. Чтобы проконтролировать процесс, а так же поспособствовать принятию ренегатами верного решения, вместе с ним был отправлен Эмиель Годфрой, ныне достаточно сильный некромант. Он же должен был влиться в ряды ренегатов и после парочки успешных интриг встать во главе их группы. Таким образом, расплачиваясь золотом, кристаллами, запретными знаниями и материалами для исследований, Падальщик получал доступ практически к любой энергии, в которой нуждались маги Безымянных земель.

Двадцать три года предпринимательской деятельности, бартера с нежитью и теневой торговли с людьми, не прошли даром. Мёртвый лис снискал славу того, кто может достать для обитателей Безымянных земель всё, что им только может понадобиться. Насколько оправданна была такая слава, Падальщик предпочитал не задумываться. Для ордена Марагора, куда за последние годы переметнулись практически все его клиенты, он действительно был одним из самых надёжных, постоянных поставщиков. А потому, старался соответствовать сложившейся вокруг него репутации. Уже долгое время его мысли были заняты расширением своего дела, созданием полноценной гильдии. Это была амбициозная и трудновыполнимая задача, однако отказываться от неё вифрэй был уже не намерен. Первоочередные проблемы виделись в том, что посредники с теневым миром Мистерийской империи были не слишком надёжны и единственное, что реально их приструняло – это понимание, что в случае чего, долго их жизнь по возвращению в Безымянные земли не продлится. Необходимо было найти более надёжных, но вопрос это, опять же, нетривиальный. Не слишком обнадёживающие вести в последнее время приходили и от Годфроя. Старик чувствовал приближение смерти, пусть и оттягивал её, насколько это было в его силах, своей нечестивой магией. Ему в кратчайшие сроки необходимо было переродиться в качестве лича, а при таком раскладе продолжать командовать разросшейся за последние годы группой ренегатов ему будет гораздо проблематичнее. Мало того, назревала война, а её хаос едва ли будет способствовать простому разрешению возникших проблем. И всё же, за свою мечту реведант готов был побороться, не тот у него характер, чтобы сдаться так просто.

17083-17085 гг.
Когда силы тьмы начали свой марш на живых, Падальщик решил пойти по их следу, не гнушаясь нажиться на войне там, где это было возможно. На тот момент у него ещё было достаточно каналов и связей, чтобы продолжать снабжение ордена, однако предчувствие говорило, что вскоре о стабильности можно будет забыть. Разумеется, если своевременно не предпринять соответствующие шаги.

Вифрэй продолжал поставки оружия, снаряжения, кристаллов и ядов для высшей нежити культа, однако в свободное время не гнушался мародёрства. Разорённые деревушки и города, жители которых покидали свои дома в спешке, были щедры на трофеи. Так же следовало думать и о комплектации своего собственного отряда, на чьи нужды как раз и пускалось найденные на местах побоищ снаряжение и тела. Это было не прихотью, но жизненной необходимостью, ведь за всё время войны мёртвый лис часто оказывался в опасной близости от линии фронта. И хотя его основной вид деятельности не был связан непосредственно с ведением военных действий, ему всё же приходилось отбиваться от разного вида отребья. Будь то имперские патрули, крестьянские ополчения или же обыкновенные мародёры, опыт многих пережитых боёв и любовно взлелеянный отряд нежити позволяли Падальщику, разбивать врага практически без потерь.

Несмотря на то, что реведант тесно сотрудничал с силами культа, сам он никогда не являлся его частью. Достаточно узнав о его целях и о его магистре, он нарисовал для себя весьма скептическую картинку. Которой ему хватало благоразумия ни с кем не делиться. За шестьдесят лет в шкуре мертвеца, вифрэй перерос свой посмертный максимализм, и теперь идея бездумного уничтожения всего живого его больше не прельщала. Не прельщало ему так же служить чужой воле, пусть могущественной и властной, но при этом в высшей мере эгоистичной. Польза от Марагора могла была только одна - если ему удастся сокрушить королевство людей, то Падальщику и ему подобным станет заметно легче дышать. Хотя бы потому, что на тысячи и тысячи километров вокруг будет куда меньше желающих их уничтожить.

Так же в последнее время мировоззрение мертвеца подтолкнуло его к формированию ещё одной, довольно глобальной идеи. Он понимал, что ему с Марагором не по пути. Более того, понимал, что не все из тех, кто идёт в бой ради него, делают это по собственному выбору. У многих просто не было альтернативы. Как раз той, о которой вифрэй и начал задумываться. Неужели усопшие были достойны лишь того, чтобы служить пешками в чьей-то самопровозглашённой войне тьмы со светом? Это не было ни правильным, ни справедливым. Зная о маниакальной ненависти, которую большинство живых испытывают к вернвшимся с того света, очень легко понять, почему последние сплотились вокруг Марагора. Мёртвым нужно было место в этом мире и король, что укажет им путь. Но действительно ли Марагор сражался за них? Достоин ли он был стать их лидером? Королём среди мёртвых? По мнению Падальщика – нет.

9. Мирные умения:

10. Боевые способности персонажа:
Владение одноручным мечом
Рукопашный бой
Магия смерти
Магия тьмы
Техника "Лазурный убийца"

С детства его учили правильно сочетать в бою магию и собственный клинок, а также противодействовать вражескому воздействию  с помощью техники «Лазурный убийца». С тех пор путь боевого мага Падальщик практиковал на протяжении обоих своих жизней, вследствие чего его магическая одарённость имеет весьма неплохой, развитый уровень. После перерождения его магические способности и ассортимент уловок, с одной стороны, возросли, пополнившись стихиями тьмы и смерти, но с другой, способность управлять стихией металла была полностью утрачена. Безвозвратно или же нет, покажет лишь время. Тем не менее, среди всех своих навыков главный упор лис делает всё-таки на меч, в обращении с которым стал практически так же искусен, как и мастера, у которых проходил обучение. Жизнь тоже учила его, как постоять за себя, и её уроки вифрэй усвоил очень хорошо. В рукопашной схватке он не уступает даже тренированному противнику. Что касается защиты, то здесь лис тяжёлым доспехам предпочитает магическое усиление, а так же собственную скорость и реакцию. Надо отметь, что для мертвеца Падальщик обладает действительно поразительной ловкостью, так как при жизни его тело было хорошо развито и подвижно. В целом, стиль его боя довольно агрессивен, хотя и видоизменяется под каждого отдельного противника. Так, тяжеловооружённого латника реведант постарается максимально ослабить с помощью магии, прежде чем вступать в ближний бой. А на легковооружённого врага может броситься практически сходу. Мертвец не боится боли и ранений, удары лёгкого оружия он зачастую просто игнорирует, особенно если в то же время у него есть возможность нанести встречный удар. Его тело обладает чудовищной прочностью, и это преимущество особенно активно используется в сражении с живым, обременённым слабой плотью существом. Бывало и так, что Падальщик сам бросался на клинок противника, блокируя его в своём теле и экстремально сближая дистанцию, чтобы потом разорвать безоружного врага когтями и клыками. Последние он особенно любит смазывать ядом перед боем. Впрочем, рисковать своим существованием, при наличии иных альтернатив Падальщик спешить не будет. Тому, кто захочет его умертвить, прежде придётся иметь дело с отрядом подконтрольной нежити, и мерзкой атакующей магией, которую он обязательно применит.

11. Тип распределения опыта:
Вручную.

12. Ваше состояние:
Серая в яблоках кобыла. Свежая. Нежить.
Грузовая телега, наполненная оружием и доспехами разного качества, кристаллами маны, а также трупами животных и ядом. Содержимое накрыто брезентом.
Эскорт из прилично вооружённых мертвецов. Отдельного упоминания заслуживает хорошо сохранившийся полуэльф тёмных кровей, который несёт длинный шест, с притороченным к нему белым флагом.
Кинжал джамбия(фелирион).
Полуторный меч (алмазная сталь).
Рубаха. Кожаные штаны. Бронированные армейские сапоги. Укрепленная кожаная броня. Шарф. Плащ. Наручи с металлическими накладками. Перчатки-краги. Кожаный пояс. Поясная сумка с полезными мелочами.
Деревянная маска лисы. Обручальное кольцо из лунного серебра. Другие украшения.
Состав отравления (Укус кобры) 3 штуки. Ограненный кристалл маны (Эфир смерти) 2 штуки.
Около 50 золотых.

Анкета игрока

Отредактировано Лис (2016-08-08 08:29:45)