1. Имя, Фамилия (прозвище или псевдоним, если есть):
Foriuel la Mitora / Фориуэль ла Митора
Возможные сокращения: Фор, Фори, Уриэль.
Известен также под именами:
Сикофар-полуэльф.
Ауннефоэн Лунный Всадник.
Прозвище:
Танцующий с тенями.

2. Классификация игрока:
Свободный персонаж

3. Деятельность:
Фактически: полевой диверсант отделения глубокой разведки.
Официально: сотник лучников пограничного гарнизона вольного ополчения.

4. Раса и религия:
Светлый (лесной) эльф.
     Не смотря на свою профессиональную принадлежность, глубоко религиозен. Почитает Этерию и Войлара, испытывая чувство благодарности к ним как к высшей покровительнице эльфийской расы и путешественников соответственно, уважительно относится к остальному пантеону. К специфическим особенностям иных рас (культ предков у гномов, воинские верования орков) относится с любопытством, но расценивает их как культурный, а не религиозный феномен.

5. Дата рождения и возраст/На сколько выглядит по человеческим меркам:

3 марта 16769 года
Возраст: 316 лет
Выглядит на 20-25 лет.

6. Характер:
     Кто скажет, что этот остроухий - подлец, трус и подхалим, что свет не видывал, будет прав. Тот, кто во всеуслышание заявит, что эльф ему как друг и брат, и что несть на свете честнее него, тоже не слукавит. Другое дело, что речь будет идти о какой-либо угодно его роли, но не о самом Форе.
     Если скинуть шелуху созданных личин, Уриэль еще в чем-то скромный и не созревший до конца эльф, способный насладится мгновением и понимающий неспешность жизни, но пока еще не созревший настолько, чтобы остановиться и осмотреться вокруг незамутненной и трезвой головой.
     Готов идти хоть к пчелам в улей, лишь бы только в коллектив, а потому ему всегда готов поддержать любое сборище вне зависимости цели и статуса собрания, будь то шумный дебош в таверне или тихое чтение романсов под бутылочку вина в ночи. Способен чувствовать общее  настроение собеседника и подстраиваться под его уровень речи, от чего без излишней скованности ведет себя в высшем свете или у костра углежогов.
     Умеет ценить и одиночество. Оставшись сам с собой, Уриэль, обычно, мурлычет под нос незамысловатые песенки, читает книги, отдавая предпочтение прозе, да проводит безумные - или вполне себе порядочные - смешения различных алхимических элементов, отдавая приоритет экзотермическим реакциям. Видимо, давний  контакт с пироманом посеял в душе зерна наслаждения видом пламени.
     Благодаря своему пониманию общего принципа мышления масс, способный оратор. Не обучен создать толпу или настроить её на определенное настроение, но может качнуть уже разогретое общество в какую-либо сторону, чем, порой, любит пользоваться в ситуации, когда необходимо куда-то пропасть из виду, что случается, чаще всего, под другой личиной. Актер из нашего героя во многом посредственным, но, эльф может почувствовать чего от него ожидают в этой роли и вести себя соответствующим образом, и главное - многолетний опыт перевоплощений наполнил коллекцию остроухого многими полезными клише и социальными сигналами.
     По старой традиции, перейдем к негативным или неоднозначным чертам личности.
     Перестраховщик, который знает, что всё предусмотреть невозможно. Само по себе сочетание забавно, если бы оно было исключительно в книге веселых историй. Как правило, Фор старается перебдить в тех случаях, когда стоит вопрос жизни и смерти (особенно своей), необходимость положиться на другого человека либо если информации удручающе мало или до невероятности много. В остальном позволяет себе некоторое легкомыслие.
     Способный к критическому мышлению шовинист, а потому, пусть и не ставя эльфов выше других рас, в любой ситуации будет симпатизировать представителю своего вида.
     Не любит бой в общем, в частности - убивать кого-то в ближнем бою, хотя и находится на военной службе. Поэтому всеми силами вырывается из контакта, драку ведет исключительно грязными методами и систематически пытается скрыться с поле боя куда подальше, если его жизни ничего не угрожает или ситуация не перерастёт в кровавую бойню со стороны противника. К дальнему бою относится более снисходительно, но без энтузиазма.
     Немного боится ответственности за вверенных ему подчиненных и весьма болезненно относится к их неудачам, хотя и столь же искренне радуется успехам. Соблюдая - и требуя - четкое понимание ситуации на поле боя и в строю, позволяет расслабиться вне этих событий.
     Страдает легкой инсектофобией, вследствие довольно замысловатого вида иных насекомых и совершенной непредсказуемости их в плане места, которым они кусают.
    В моменты напряженной мысленной деятельности начинает выражаться исключительно на родном языке и высокопарно, что весьма раздражает.

7. Внешность:

Не смотря на явное нежелание нашего героя хоть сколько-то выделяться из уровня "обычных" эльфов, природа и жизнь наградили его частью черточек, позволяющих явно опознать его среди других представителей своей расы.
Примечание: описание будет касаться повседневной жизнь Фора вне участия его в какой-либо запланированной игре.
     С первого взгляда в Форе можно опознать баловня, выросшего в высшем свете. Непринужденная в своей уверенности походка, умение и желание подбирать гардероб без особой шика, но со вкусом, легкий прищур насмешливых глаз, едва заметная полуулыбка. Каштановые волосы, едва не достающие до плеч, коротко острижены в районе висков и перехвачены лентой на манер банданы, чтобы длинная чёлка не закрывала глаз. Однако, стоит подойти поближе, и нам откроются новые подробности.
     Бледный цвет лица - хороший тон для высшего света - растворён заметным коричневатым загаром, выдающим в нашем героя путешественника с привыкшей к солнцу кожей. Под глазами имеется синева, образовавшаяся вследствие недосыпа и явного пренебрежения культурой питания в определенный период жизни. Вышеописанные факторы подтверждает и резко очерченный овал лица, заостряющегося к подбородку. Волосы, окаймляя шею, еще усиливают эффект видимой худобы.
     Под стать лицу и телосложение. Мышцы, без избытка мышечной массы, прекрасно видны вследствие малого количества жирового покрова. Опытный взгляд также отметит, что у эльфа руки сильнее развиты в районе предплечья и среднего плечевого пучка, что может навести на мысль о практике данным индивидуумом либо определенной воинской деятельности, либо альпинизма, либо аналогичной деятельности. Подобные выводы недвузначно говорят о том, что худощавость Фора есть нормальное состояние для его тела и не является следствием болезни, потому его физическое состояние не вызывает опасений.
     Из того, что принято скрывать: у эльфа имеется родимое пятно коричневого цвета формы кляксы чуть ниже предплечья. Но что более заметно - это нежно-розовая кожа тыльной стороны правой ладони, протянутая по предплечью на пять сантиметров выше - след застарелого химического ожога. Из-за отсутствия верхнего слоя эпидермиса, кровеносные сосуды прикрыты лишь тонкой пленкой, придавая кожному покрову такой цвет. Не смотря на то, что шрам застарелый, он весьма саднит при неудачном прикосновении и легко кровоточит при малейшем повреждении, а потому руки эльфа почти всегда скрыты перчатками из тонкой и мягкой вываренной кожи. Это, конечно, неудобно, зато меньше смущает незнакомцев. На фоне этого тонкий шрам, пересекающий правую бровь почти по центру, практически незаметен.
     Одежду, как говорилось выше, Фор предпочитает без излишнего нагромождения дорогими и сверкающими элементами на тип золотой вязи и иже с ней, хотя и пользуется недешевыми плодами рук своих соотечественников. К украшениям, как и любого эльфа, отношение равнодушное, но вследствие легкого фетишизма все же носит с собой парочку: сделанное из бронзового наконечника болта ожерелье, да кольцо-печатку одного уже сгинувшего сообщества.

8. Биография:
• Место рождения: Иридиум, столица Мистерийской империи.

Детство, ранее юношество.
Ключевые события: рождение, жульничество, восхищение отцом, ожог, неожиданный интерес, осознание, взросление - и переезд.
Место: Иридиум, верхнее кольцо.
Примерная длительность: 100-110 лет.

     Рождение 3 марта 16769 года нашего героя было вполне заурядным событием для его семьи и их близких друзей. Прожили родители уже не первую сотню лет вместе, отца приписали к одному посольству, остановив длительную череду переездов (если быть точнее, объект его надзора показал себя достаточно благонадежным для длительной службы в данном месте, но широкой публике это знать ни к чему), выдали казённое жилье в верхнем круге - в общем, все факторы сложились достаточно удачно для того, чтобы на свет появился Фор. Родился здоровым, развивался себе в своем темпе, что еще требовать от дитя, особенно эльфийского?
     Первые значимые события (то есть те, которые сам герой помнит сам, пусть и отдельными редкими образами) стали происходить к шести-семи годам. К этому времени малыш бодро лопотал на смеси человеко-эльфийских языках (приплетая слова как из "светлого", так и "темного" наречия), шустро бегал и проводил первые попытки манипуляции взрослыми. Что сказать, дети есть дети, и не способные достать себе что-либо, они быстро учатся действовать на нервы окружающим их великанам так, чтобы те достали это за них. Где-то это удавалось, где-то не особо, но Фор быстро приноровился менять линию поведения в зависимости от места представления. В посольстве, будучи незнатным сыном лекаря (пост достойный, но все же невысокий) вёл себя скромно, словно паломник в святом монастыре. Добравшись до комнаты обслуги, мог и притопнуть, а оставшись наедине с матерью вообще позволял себе капризы, после чего шел на улицу купаться в лучах внимания людских детей, пользуясь статусом диковинки. Тут нет ничего необычного и его судьбу во многом повторял сын архивариуса, однако Фор припоминал, что отец нередко потакал его желанию вести себя соответствующе обстановке, а не заложенной ранее норме. Нет, конечно общие принципы не подвергались сомнению, будь то аксиомы морали или общекультурные, но в остальном эльфененок в выборе модели поведения был предоставлен самому себе. Лаэле, хоть и порой ворчливо называла Фора "маленьким жуликом", особых препон такому воспитанию не ставила.
Эта вольность для нашего, пока еще юного героя, была подобна сливкам на усах кота. Что-то, без чего можно прожить, но что безусловно ценишь и за что урчишь, в благодарности. Так как эти сливки были не единственные, малец испытывал крайне теплые чувства к отцу, однако искреннее восхищение возникло позже, вследствие небольшого инцидента с ранее упомянутым сыном архивариуса.
     Детям сложно хвалиться чем-то, что они достигли сами, потому как этих достижений даже не кот, а мышь наплакала, посему нередко для повышения собственного статуса используется авторитет родителей. Мать Фора, фактически, была подчиненной отца Моэна, но при этом все же являлась тёмной эльфийкой. Детям было сложно выделить из этих двух фактов приоритетный, а потому переключились на отцов. Было сломано немало копий, но выбрать кто же быстрей, выше или сильней так и не удалось. Друзья-соперники разошлись при своём мнения, пообещав оппоненту вскорости поведать "страшный секрет" о своём отце, который вознесёт его авторитет в небесные выси. Естественно, об этом в скором времени забылось - до следующего спора. На сей раз Фор решил, что негоже оставлять вопрос, а потому, во что бы то ни стало, надо добыть хоть какой-то секретик. К отцу напрямую он обращаться боялся, потому что такие обсуждения Веонерэн порицал и Лаэле его в том поддерживала. Кроме семьи были и знакомые, но, вот досада, все взрослые и страшных секретов не знающие. Так бы и остаться Фору несолоно хлебавши, если бы не счастливый случай. Как-то ночью на эльфененка никак не хотел напасть сон. Глаза слипались, мысли путались, и всё впустую. Вспомнив о том, что у отца где-то было некое чудо-средство, которое он выдал одной даме, страдающей бессоницами, ребетенок решил сходить до домашней аптеки и раздобыть бутылёк и себе. Это было вопиющим нарушением установленных в доме правил, да только юного героя это сейчас ни капли не волновало. Как-то, в потемках, никого не разбудив и не уснув на пуфике в коридоре, Фор дополз до первого этажа и направился к кабинету отца. Что странно, дверь была лишь прикрыта, и из-за неё доносились голоса. Сонный разум не успел учесть все факты, а потому вынес простое решение - Веонерэн, как обычно, засиделся с кем-то больным или раненым. То, что он не позволит ни при каких обстоятельствах воспользоваться тем эликсиром было опущено за ненадобностью. Шаг, шаг, шаг... Отлично смазанная дверь даже не скрипнула, когда эльфененок потянул её на себя. Картина, которую он увидел, разом смахнула с него так и не дошедший сон. В кабинете, помимо отца, находился эльфийской посол. Сам факт его нахождения в их доме был нонсенсом - лекаря вызывали в любое время дня и ночи, случись чего у его подопечного, и самому дипломату не требовалось бы посещать дом его, фактически, слуги. Но что было более важно, так это то, что отец, словно растерзав правила этикета, сидел вместе с послом. Уж что-то, а уважению Фора научили быстро: посол является дипломатом высшего статуса в посольстве, и при нём стоит всегда стоять и во все обращения к нему добавлять "" Аналог "Ваша светлость". А тут такое... Поспешу вас разочаровать, но рассказать наш герой этого никому не смог, потому как отец очень (повторюсь, ОЧЕНЬ) внушительно потребовал от него этого не делать. К счастью, сам факт обладания таким секретом приносил его обладателю огромное удовольствие. Авторитет отца же, после увиденного, возрос прямо до небес.
     Думаю, стоит немного остановиться и уточнить пару деталей, дабы не умалить роли Веонерэн в жизни нашего героя. Да, вышеописанные события были катализатором, скачком усилившие и уточнившие взаимоотношения отца и сына, но и до этого между ними были весьма доверительные отношения. Чуткий, твёрдый в убеждениях и имеющий в запасе такое невероятное множество историй про героев и чудеса Веонерэн был сперва эталоном для сына, а после дошел и до состояния кумира. Прошу прощения, что не упоминаю в рассказе Лаэле, но при описании связи меж эльфийской матери и её дитя даже грешно говорить об отдельных событиях, способных как-то повлиять на их привязанность друг к другу в столь нежном возрасте.
     Время шло. К четырнадцати годам Фор оставался дитя, но физически подходил к моменту перестройки организма. В это же время его взгляды на мир - если можно так выразиться - претерпели ряд изменений вследствие развития его окружения. Нет, мир посольства и друзей семьи остался почти неизменен, друг тоже, а вот человеческие дети неожиданно стали слишком взрослые. Кто-то уже вовсю помогал своим отцам, кто-то стал оруженосцем, кто-то ушел в подмастерье... Когда они успели? Фор не осознал, скорее - почувствовал, что разница между ним и любым человеческим ребенком куда глубже, чем их более высокий рост или его заостренные ушки, и что ему их уже не догнать. Это печалило, как ни посмотри. К счастью, родители вовремя заметили хандру своего чада и решили провести легкую трудотеропию.
Никаких серьёзных дел, конечно - все же ребенок. Плюс, до сего момента он не успел получить даже первой ступени классического образования, потому читал и писал с заметными усилиями. Так что его познакомили с внешней стороной профессий: отец показал красоту некоторых алхимических реакций, а мать продемонстрировала старинные гравюры, посвещенные Нур'Цагу, Левиану и другим красотам эльфийской родины. Стоит признать, и то, и другое было весьма прелестно для юного разума. К сожалению, его энтузиазм послужил причиной серьёзной травмы. И лучше бы это был бумажный порез.
     Большую часть времени Фор старался проводить с отцом, завоёвывая максимум свободного времени последнего требованиями показать "фонтанчик", "чёрную башню"  или "снизу-вверх дождичек". Во время всех опытов Веонерэн был критически осторожен, проверяя и перепроверяя все возможные ошибки со своей стороны. Однако, шрам Фориуэла был не столько ошибкой, сколько неточностью и недосмотром.
Во время очередной демонстрации чудес взаимодействия элементов отца вызвали на приём к одному из атташе. Отказывать было невежливо, и Веонерэн решил пока свернуть выступление до лучших времен. В силу ограниченности во времени, он позволил Фору помочь ему убрать инструментарий на место. И хотя всё опасное было запрятано Веонерэн им самим в первую очередь, он не заострил внимание на одной баночке с белым сыпучим материалом. А вот его сын - вполне. Неплотно закрытая крышка не поддалась рукам юного помощника и порошок щедро просыпался на руку. Неприятно защипало кожу. В голове сработало золотое правило, помогающее избежать почти всех проблем: "При попадании средства на кожу, смыть большим количеством воды". Вот и сейчас рядом с ним стояла услужливая бадейка как раз для таких случаев. Конечно, сперва бы должно было сработать другое золотое правило: "В случае опасной ситуации обращайся к старшему". Но где тут разбираться, какое правило первее?... Крик. Что там крик - вопль, издавшийся из уст Фори, услышали, наверно, в другом конце города. Отец, так некстати отвлекшийся на промывку колб у соседнего стола, в долю мига оказался у своего наследника. Однако, пока он сухой ветошью смахнул остатки действовавшего вещества вперемешку с выступившей кровью, пока опознал чем окончательно остановить реакцию и как обработать рану - время шло, и ожог, местами, уже успел распространиться под кожу.
     Руку удалось спасти, но план лечения затянулся на год и был весьма болезнен. Можно, конечно, было прибегнуть и к магии, но мать, скрепя сердце, запретила это делать - столь быстрое излечение такой ошибки могло привести к недооценке серьёзности ситуации, а пережить подобное еще раз в своей жизни она была не готова. Что ж, решение суровое, но не нам их судить. Тем более что последствия были весьма разнообразны и, в чем-то, неожиданны.
     Бумага многое стерпит, посему мы сделаем скачок на сто лет вперед и опишем прожитый век куда более скупо, чем первые два десятилетия жизни. Как уже говорил выше, ожог привел к неожиданному решению нашего героя: он решил, что терять еще год своей жизни на излечение очередной конечности будет весьма непредусмотрительно даже для эльфийских лет, а потому нужно знать врага в лицо. Проще говоря, он ударился в алхимию,  как кабан в камыши. В основном изучая, правда, теорию. Сперва это было изучение зарисовок, потом схем, потом дошло дело и до текстов. Ошибки, успехи, пробы, отступления, множественные проклятия и довольство. Помимо этого, естественно, шел процесс и обычной культуризации и присоединения к общему информационному полю. Чтение, чистописание, основы религии, закона небесного и земного есть малая толика того, что ему дали на протяжении ста лет приглашенные учителя. А были и наставления родителей, была и передача их опыта. Собственно, благодаря матери Фори нашел что-то интересное для себя в эльфийский и темноэльфийских танцах и  литературной прозе обоих народов, а отец подкрепил его теоретические знания о своем - и не только - теле. Практикой, правда, как-то не задалось заняться, потому как холодной четкости действий Риэлу определенно не хватало. Пока. Какие наши годы.
     В конечном итоге, в новый век вступил уже сколько-то подкованный, но все еще наивный и безобидный, как сытый кролик, эльф.

Юношество.
Ключевые события: осознание, решение, переезд, случайные эпизоды, побег - и вольнонаёмный.
Место действия: Иридиум, верхнее кольцо. Левиан, окраины. Северная граница Вечного леса.
Примерная протяженность этапа: 20-30 лет.

     Самый короткий, но один из наиболее значимых этап в жизни нашего - да что там таить, любого - эльфа.
     Запоздалая социализация в эльфийском обществе давно вошла в норму, где  проживший свой первый век эльф в обществе был на тех же правах, что и человек тринадцати лет от роду. Это замечательная по своей вдумчивости схема отлично работает там, где долгоживующие преобладают над остальными. В столице империи людей, дело ясное, данное условие соблюсти невозможно, а потому развитие и соответствующий ему статус Фора был скомкан. И это, как говорится, только часть большой беды.
Другая проблема выходила из того, что вокруг неспешно созерцающих время семейства Митора успело смениться от трех до четырех поколений людей и те, кто когда-то был с эльфами в дружественных отношениях, порой кардинально менял своё решение. Особую неприязнь Фор ощущал от семейств, где еще был жив старейший из их родственников, доживающий Мафусаиловы века. Юному эльфу подобный негатив, откровенно говоря, был непонятен. Но, как и в случае неудачного знакомства с алхимией, юный герой решил, что любую неприятность лучше изучить от и до, чтобы потом она не переросла в неожиданность. К сожалению, текстов с заглавием "Всё о человеке: пособие для начинающих" в природе пока еще не существовало, основы психоанализа разработать было некому, а потому почти единственная научная база, которая досталась Фору, был опыт наблюдений его самого, его родителей и прошлых поколений в виде сухих текстов жизнеописаний . Будучи уже более свободным в плане перемещений, Уриэль также наращивал свой объём знаний за счёт посещения храмов, святилищ и их архивов (в которые был доступ, конечно), изучая не только основы религии людей, но и сравнивая её с верованиями эльфов и оценивая служителей культа. Процесс был длительный, но не безрезультатный как для самого Фори, так и для его мировоззрения.
     Первое и главное, что понял наш герой, так это глубину пропасти непонимания между людьми и эльфами. Та злость, что он ощущал, была направлена не сколько против него, сколько относилась к присущему эльфам долголетию и почти вечной (для людской-то жизни) молодости. Как казалось некоторым людям, такая удаленность от смерти и такое множество лет позволяет достичь всё, чего только мечтаешь - пусть и мечты были не более чем желанием оказаться богаче, то есть властнее, других. Правда, Фор с некоторой неудовлетворенностью признал, что жажда власти присуща и эльфам в общем и ему в частности. И, наоборот, с удовольствием отметил, что среди людей встречаются те, чья жизненная позиция весьма походит на созерцательный склад расы долгожителей. То были священники, как правило, невысокого ранга, которые постоянно проводят беседы со своей паствой. С одним из таких Уриэль провёл много вечеров в общении, уточнив своё понимание Богов и религии в целом, после чего, проводил его в последний путь. На этом, можно сказать, положительные моменты и закончились, потому что с остальным обществом эльф сойтись не смог. Люди, по понятным причинам, не могли его принять как чужой, инородный элемент. Высший свет эльфийского посольства строго соблюдал негласную иерархию, в которой сын лекаря, почти дитя, занимал не самую высокую позицию. Слуги, откровенно говоря, опасались сказать лишнего сыну той, кто в любой момент может поднять архивы и припомнить многие их грехи. Средний класс в посольском обществе отсутствовал в принципе.
     Кроме родителей и единственного друга, вокруг Фора не было никого. Эта пустота, словно бы не существовавшая до того момента, как юный эльф стал о ней задумываться, неожиданно заполонила всё пространство вокруг. Это угнетало общительного юношу и он, после некоторых раздумий, попросил родителей разрешить ему посетить Левиан, родину эльфов. Целей на эту поездку у него было запланировано превеликое множество, а потому ему не составило труда убедить свою семью поверить в необходимость этой поездки. Отец был полностью и целиком согласен, а Лаэле... Кто её будет судить за излишнюю привязанность? Но, медленная осада со стороны мужского части семейства растопила её неуверенность и она дала своё согласие. Спустя пару месяцев, после получения разрешения со стороны управляющего посольством, Фори отправился в столицу эльфов. Как сказал отец, на окраине города обитает его троюродный брат-торговец Мальхирен. Как говорилось в письме, ближайший год он должен провести в Левиане, после чего вновь отправиться в путь.
      (Примечание: существует практика круговой проверки разведчиков: сеть соглядатев представляет собой сложный фрактал, где над каждой крупной единицей имеется неизвестный ей наблюдатель извне. Если у разведчика имеется семья, под надзор попадают все её члены как ради её безопасности, так и для сдерживания негативных порывов. Упомянутый "родственник" есть не более, чем новый надзиратель. Веонерэн это понимал, но, по-своему, был доволен тем, что наблюдателя выделили из его знакомых и четко обозначили, потому как в столице под его (отца) началом были допущен ряд крупных неудач, а потому отъезд сына и его гарантированная безопасность весьма успокаивали. Также, "родственные" связи позволяли племяннику обращаться к дяде без излишних сложностей).
     В одной детской сказке Фор однажды вычитал историю утёнка, выросшего в маленькой луже. Каждый день, каждый час утёнок видел большой пруд вдали и мечтал о том дне, когда же он сможет перебраться в него. Повзрослев, гусь выбрался из своей лужи и полетел к пруду. Путь был непрост, и когда добрался к своей мечте, то обомлел: пруд не глубже его родной лужи и пуст. Ни растений, ни насекомых не было на его поверхности. Урок сказки понимает каждый по-своему, наш герой же называл это просто "глаза шире разума". Весьма иронично, что он сам оказался обладателем именно таких органов зрения.
     Левиан, внешне, был прекрасен. Особенно для того, кто сто лет, почти без перерывов, видел лишь холодные дома, кирпичные стены и выложенную камнем мостовую. Величественные деревья, произрастающие до небес. Архитектура, гармонично вплетенная в структуру леса. Всё это вдохновляло, пробуждало трепетные чувства... Другое дело, что окраины города были лишь на самую малость лучше того, мимо чего проехал Фори во время своего переезда. А жить пришлось на восточных границах города, что не добавило оптимизма.
     Вторая проблема - это жители. Привыкший в посольстве к высшему свету эльфийского общества, Уриэль был совершенно не готов к встрече с иными представителями. Помимо этого, к нему самому относились не лучше, чем в городе людей: там он был иной, эльф; в Левиане он был иной эльф, "неправильный" как по способу мышления, так и по манере речи. Юноша впал в глубокую прострацию от такого столкновения с жестокой реальностью, и если бы не родственник, то вышел бы сам по себе из неё он весьма нескоро.
     В реальность его вытянул хозяин дома Мальхирен, ежедневно ведавший какую-либо историю из своей жизни. И хотя срок жизни дяди исчислялся семью сотнями лет, для Риэля даже такой багаж знаний казался неисчерпаемым. Удивляла и память родственника: все истории Мальхирен рассказывал по памяти, весьма точно рассказывая путь до места и где именно всё происходило, хотя дом был полон различных атласов и карт, а также изысканий авторов различных рас по развитию того или иного региона. Как объяснял сам торговец, это был необходимый минимум для того, чтобы знать куда и с чем лучше ехать, чтобы не оказаться "в орском поселении со своим топором". Подобная демонстрация возвратила интерес Фора к происходящему вокруг. Стоит признать, в будущем Уриэль был глубоко благодарен Малтиэрену (его настоящее имя) за такое пробуждение его к жизни, и, откровенно говоря, подталкиванию к будущему служению как разведчику.
     Чтобы не сидеть без дела, Фор, с помощью Мальхирена, устроился в подмастерье к одному гномьему алхимику. По случайности ли не особо, алхимик был знатный пироман и изучал различные горючие смеси, чему он, сперва неохотно (эльф не понимал чуда огня), а потом по желанию, обучал и Фори. Уже по собственному наитию наш герой нашел один публичный архив, в котором были изложены жизнеописания тех эльфов, которых юношами слушали старейшие. Вспомнив своё удачное знакомство с одним человеческим священослужителем, Фори прошелся по святилищам и наткнулся на одну жрицу, которая по складу ума и риторским способностям крайне напоминала того старца (это уже была чистая случайность, вне всякого влияния Мальтиэрена). Год шел за годом, и на поприще изучения мыслей и сущностей других личностей Уриэль достиг новых успехов и, с некоторой неохотой, признал, что он сам преувеличил среднего эльфа над другими расами: соотношение святых и дураков в эльфийском обществе было тоже самое, как и в любом другом. Однако уточнилось и ощущение разрыва, а потому здравый шовинизм в нашем герое все же сохранился.
     К 130 годам перед нами предстаёт наш герой, вернувший свою веру и желания жизни, но с заметно обогащенной палатой ума и небольшой навязчивой идеей, которой он заразился от Мальхирен. Будучи еще весьма восприимчивым ко всему новому и неизвестному, Фор захотел сам стать торговцем, дабы и мир посмотреть, и себя показать, благо "основную суть" он уловил и мог по памяти набросать почти любое место на материке. Родители, через письма, поддержали его начинания, хотя и посоветовали не спешить с выбором своей стези да осмотреться вокруг. Мальхирен, по секрету, также поделился опытом и порекомендовал хотя бы с десяток лет поучиться владеть оружием в ополчении, благо у него был один знакомый командир гарнизона на южных окраинах, близко от столицы. Мало ли, как говорится, что может встретиться у торговца в пути. Военная служба ни капли не привлекала Фора, но не признать резонность такого совета юноша не смог. Посчитав неудобным нагружать и без того много сделавшего Мальхирена, Фор незаметно (как он сам, наивно, полагал) направился к северным гарнизонам, где, по слухам, проходил очередной набор.
     На месте оказалось всё не совсем так, как говорили в столице: набор был, но "столичных вольняшек" - как уничижительно выражались опытные воины - особо не жаловали, потому как место было весьма оживленное на различные конфликты и нарушения границ, а потому подобные романтики очень быстро смывались. Так бы и вернулся Фор несолоно хлебавши, если бы не Мальхирен, которого торговая гильдия отправила в горы гномов (очень вовремя, правда?). Потратив всего пару часов на посещение определенного круга лиц, дядя  определил своего племянника в один из отрядов народного ополчения и удалился в неизвестном направлении.

Взросление. Жизнь в гарнизоне.
Ключевые события: обретение друзей, большая политика, музыкальный интерес, танцы с тенью, амулет, разочарование - и академия.
Место действия: Северо-восточная граница Вечного леса.
Примерная протяженность этапа: 30-40 лет.

     За первую неделю Фор думал бросить всё раз так десять, за вторую - уже всего пять. Что ни говори, а оранжерейный цветочек, коим он был, совершенно неподготовлен даже к столь щадящей пародии, каковой являлась текущая его  военизированная жизнь. Собственно, всё, что его сперва удерживало, это мечта в "вот настанет день и я покину это место" и некое чувство обязанности перед Мальхиреном. В дальнейшем креп стало больше, да и мечты, откровенно говоря, пришлось пересмотреть.
Первое, что привлекло его, это эльфы, что его окружали. Здесь всем было до самого высокого дуба кем, чем или что он был. Полукровки делили кров с бастардами, мастеровые стояли в одном ряду с бывшими писарями, а городские и жители окраин устраивали дружные шабаши и столь же дружно отрабатывали штрафные часы. Это чувство единства было словно бальзам на душу Риэля, и отравить его не смогли ни иные индивидуумы, ни сложности в овладении тонким искусством "какой стороной к себе держать лук". Собственно, как прекрасно понимал это наш герой, не сдружиться они не могли, потому как у всех здесь присутствующих было, как минимум, две общих черты: молодость и толика романтичности, что привела их сюда. Их наставники также практиковали исключительно групповые методы поощрения и наказания, дополнительно сплачивая их подчиненных.
Особенно запомнились пара товарищей: тёмный эльф Алак и эльфийка Адалия. С обоими была связана пара историй, несколько украсивших жизнь нашего героя в этих краях.
     С Адалией, дочерью друида, у Фора было неудачное начало знакомства. Уриэль, как мы помним, "неправильный" эльф, а потому развивать видимость бурной деятельности для знакомства с противоположным полом он начал как-то лет так на пятьсот раньше, чем то должно было созреть само по себе. Ничего серьёзного, Этерия упаси, исключительно робкие и невинные попытки, но девушка была воспитана на столько правильно, что даже такие намеки казались вульгарными. К счастью, остановить героя-любовника удалось вовремя и пара из несостоявшейся романтической переросла в дружескую. Именно Адалия показала на сколько, порой, ценно то время, когда можешь побыть сам с собой, какие красоты и секреты таит лес. Наверно, именно эта девушка пробудила в Форе ту частичку истинно-эльфийского чувства прекрасного. Помимо этого, она открыла парочку секретов и иного характера: Фор, которого до сего момента водили за руку от одного места к другому, был совершенно беспомощен в мире гарнизона, особенно когда надо было достать что-то себе. Благодаря Адалии, он стал понемногу понимать что к чему и те наставки, что до сего момента казались драконами, случайно переродившимися в форме эльфов, оказались весьма дружелюбными и приятными в общении в неурочных ситуациях. Собственно, умом-то это наш герой понимал, недаром положил почти век на попытки познать личность других, а вот практиковать до сего момента свои познания боялся. Однако, как и в любой другой паре, и Фор смог дать что-то девушке. В особенности ей пришлись по душе танцы темных эльфов, которыми, кстати, удалось заинтересовать не только её, но об этом курьезе ниже. Также, коли уж заговорили про тёмных, не будем темнить и про второго товарища.
Алак был сыном иммигрантов, чистокровный тёмный эльф. В этот гарнизон его, как и многих других, завело желание подкопить знаний перед началом геройствований, но, заглянув чуть-чуть вперед, скажем, что тёмный не задержался, потому как высший эшелон военного искусства для него был полностью закрыт. Пока же Алак был в лагере, они с Фором составили весьма дружную компанию. И тёмный, и светлый были весьма довольны пообщаться на наречии Нур, обсудить то, что они видят, и то, что увидеть им не суждено. С удивлением для себя Уриэль отметил,  что Алак был близок к нему тем, что был "неправильным" тёмным  эльфом, но бесконечно далёк именно за счёт своего рода. Казалось бы, что две родственные по крови и похожие по длительности жизни расы должны быть похожи и культурно, но разница меж ними была огромна. Что, впрочем, не имело никакой разницы здесь и сейчас, и осталось лишь в виде пищи для будущих размышлений.
     Общее обучение длилось примерно десять-пятнадцать лет.  За этот период отсеялись почти все, кто не выдержал или не захотел оставаться, а "выжившие" научились сносно стрелять из лука и бодро орудовать копьём - самое простое, но весьма эффективное оружие для ополчения - против соломенных чучел. В это время, мало-помалу, началось деление общей толпы на отдельные специализированные группы, потому как эльфийское войско, как говорилось в предыстории, скорее совокупность отдельных профессионалов с общей целью, а профессионал потому так и именуется, что обладает высшей степенью навыков. Нашего героя, как и парочку других, выделили за их умение орудовать с различными смесями и перевели на довольствие в гарнизон. Сперва Фор не понял цели назначения, но когда принесли первую колбу, осознал свою роль. Теперь, помимо основных занятий, он проводил часть времени в импровизированной алхимической лаборатории, устанавливая достоверность тех смесей, что ему приносили. Изначально было трудно отследить, откуда и кем поставлялись образцы, но живой и пытливый ум, а также умение спрашивать и анализировать, приоткрыли перед ним завесу высшей политики. Как оказалось, эльфийское государство физически не способно полностью обеспечить свою армию всем необходимым. Некоторые металлы и минералы, травы и растения просто не существовали в пределах государственных границ, а потому поставлялись извне. Официальный канал был весьма дорог и являлся предметом споров дипломатов, а вот тёмные ручейки контрабанды были изящным решением вечной проблемы. Как домыслил Фор (и что подтвердил один из инструкторов) некоторые товары из полузапретных намерено пропускались через границу без издержек для купцов, но тёмный рынок требовал множества проверок качества сырья, а потому и потребовалось такие навыки, коими обладал наш герой.
     Другая судьба уготовлена его тёмному другу. Алак был если не лучший, то весьма способный воитель. В отличие от Фора, он был назначен в отделение разведчиков взамен одного из раненых рейнджеров и его ждало многообещающее будущее. К сожалению, крест на его карьере поставило происхождение. Академия "Лесных Шепотов" - почти единственное место, где готовили офицерский состав - наотрез отказалось принимать тёмного эльфа. О гвардии Лесных теней, как мы понимаем, и речи не шло. Оставалась только выработка ценза и попытка получить звание в поле, но на это уйдут тысячелетия. Впрочем, что это для эльфа? Алак сделал свой выбор и направил запрос на перевод в более опасный восточный район. На прощание он подарил Фору свою арфу и, получив положительный отклик, отправился в новое место службы. Уриэль, пусть и с некоторой горечью, понимал правоту своих соотечественников: то, ради чего служил и улучшал свои навыки Алак в корне отличалось от веры и убеждений даже выросших среди людей полукровок, не смотря на схожесть их мировоззрения в отдельных чертах. Одной из черт, кстати, была любовь тёмного пощипать струны, а светлого, соответственно, послушать музыку этого скромного инструмента. Получив его как дар, он берег его как зеницу ока, но сам играть долгое время не решался - не было умения и времени его получать. Спустя пару лет, арфа как-то сама по себе легла в руки перед отходом ко сну, а дальше пошло по накатанной. Великим музыкантом, конечно, стать было не суждено, но аккомпанировать своему голосу так, чтобы не вызвать ушное кровотечение у слушателей, Фор обучился.
     Благодаря открытию музыкального талантика, Фори однажды попал в забавную ситуацию. Раз в несколько лет, в честь особо успешных воспитанников, закончивших полный цикл обучения, назначался скромный праздник с песнями, танцами и всем присущим любому эльфийскому развлечению. Фор, будучи уже вполне пронырливым, смог попасть на празднество и, вот незадача, впервые попробовал вина в количестве большем, чем то стоило делать. Ничего смертельно непоправимого не случилось, но на утро ему поведали следующее:
     на праздник, как можно догадаться, Уриэль проник как один музыкантов, а потому с приходом сумерек должен был быть в составе труппы, чего, дело ясное, не случилось. А вот на площадке для танцев наш герой отметился. Как рассказывали очевидцы, Фор бодро пересек площадку поперек, поздоровался с тремя знакомыми, и столь же бодро ушел в свой лагерь. Уже в своей палатке наш герой упоением рассказывал историю о том, как ему повезло пригласить на танец сразу трёх эльфиек и показать страшно секретно па, от чего иные гвардейцы ему страшно обзавидовались. Наутро ждал воспитательный период и ироничное прозвище Танцующего с тенями (были и более крепкие варианты, но они не прижились). Фор без пререканий принял себе полагающееся и потом, в будущем, любил пошутить над этим событием.
Была еще одна запомнившаяся история, правда, куда менее забавная, пусть и столь же счастливым финалом. Между отрядами периодически проводились спортивные игры, с нелетальным оружием, но весьма серьёзными тактическими ухищрениями и жесткой конечной целью. С учётом того, что план должен быть разработан такой, чтобы его поняли ополченцы, офицерский состав относился к играм очень даже серьёзно, затрачивая соответствующие усилия к подготовке. Видимо, излишнее рвение одного из участников привела к описываемым событиям.
     Фор, как и другие ополченцы, должен был включиться в игру ближе к финалу и создать плотную цепь для отсечения отступающих. Это знал их командир, это планировал капитан соперников, а потому против их позиции разместили стрелков. По звуку сигнала, нестройная толпа ринулась вперед, с разной степенью уверенности накладывая стрелы и болты на свои метательные орудия. Один эльф, будучи впереди Риэля, переволновался и замешкался, выронив стрелу, после чего излишне резко развернулся назад и благополучно ударил древком лука по брови Фора. Кость выдержала, а вот мягкие ткани рассекло знатно. Среагировал наш герой уже после времени, вскинул руку к лицу - и получил арбалетный болт в поднятое предплечье. Такого надругательства организм вынести уже не смог и в глазах помутнело.
В себя Уриэль пришел в палатке лекаря. Как поведал ему целитель, если бы не удар по лицу, то для эльфа можно было готовить погребальный саван и место для дерева. Медный наконечник арбалетного болта, неожиданно заточенный, был вручен в руки пострадавшему с рекомендацией сохранить как напоминание о невероятном везении. Фор пошел дальше и с помощью простой канатной нитки сделал себе амулет, только цель сохранения была иная - напомнить себе о том, что возможный срок в десять тысяч лет может резко сократиться вне любых планов и стремлений. Подобные мысли здорово остудили горячую голову, заставив, хотя бы порой, остановиться и задуматься. Собственно говоря, с  этого момента уже можно говорить о взрослении нашего героя и его развитии как эльфа.
     Как то принято в этом описании, сделаем скачок по годам и подведем итог: менялись обстоятельства, но и сам Фор наконец-то ощутил зависимость своей жизни от своих поступков, и, мало-помалу, начал взрослеть. По окончанию обучения он остался при гарнизоне, продолжая совершенствовать свои навыки и обогащая свои знания. Неизвестно какой доброжелатель однажды шепнул юному эльфу, что алхимик, способный работать "в поле", очень бы даже пригодился в одной не особо разглашаемой ветви Лесной гвардии. Отсев в это подразделение был требовательней, чем в обычную гвардию, и почёт службы в ней нигде не удастся засветить, но то, что она способна дать, не заменит ничего не свете.
Фор задумался. Мечта стать торговцем давно перегорела, хотя подвешенный язык и знание основных рычагов мотивации могли очень даже помочь в этом, а вот покидать уютный мирок военной культуры желания не было. Но также Уриэль понимал, что с текущим опытом (что там опыт - смех один, только и знает за какой конец копья надо держаться да как подкрасться ползком незамеченным, чем тут даже зайца не удивить) шанс крайне мал. Переписка с отцом еще углубила его сомнения, потому как Веон, не смотря на общий успокаивающий тон письма, резко порицал желание Фора. Юношу глубоко покоробило такое отношение его идеала к светлой и чистой идее, а потому он решил действовать словно бы вопреки воли родителя. Наведя некоторые справки, юноша адресовал свой запрос через командующего гарнизоном. Тот, в свою очередь, подтвердил наличие некоторого воинского ценза у юного эльфа и, пусть и не без сожаления, отправил своего алхимика. Начинается новый эпизод.
     (Примечание: отец, как то могло показаться, совершенно не порицал желания сына оказаться в той же структуре, где был он сам. Более того, Веон отлично понимал желание доброжелателей создать военную династию разведчиков, потому как иные исследователи общества с упоением рассказывали о пользе такого социального явления. Но правила хорошего тона предписывали не оказывать чаду никакой поддержки и не открывать ни на йоту ту завесу тайны, что окутывает разведку как защитный покров, хотя, конечно, все прекрасно понимали тот факт, что шпиону во втором поколении в любом случае будет дана некоторая фора)

Тот, кто не отбрасывает тени
Место действия: многочисленные перемещения по Вечному Лесу и некоторым регионам Мистерийской империи.
Примерная протяженность этапа: до 316 лет, то есть примерная протяженность эпизода составляет 130 лет.

     Эта глава, самая протяженная, самая насыщенная, была финальным поворотом в судьбе нашего героя. О нет, к её концу мы не обретём украшенного сединами героя, который положил свою жизнь на алтарь служения родине, но вполне зрелого в своих суждениях и поступках эльфа (без всяких эпитетов "неправильный").
Данная глава, в силу насыщенности событий, будет разбита на подразделы, каждый из которых будет охватывать только один эпизод из жизни с парой важных событий, в нём произошедшими.

Начало пути. Академия Лесных шепотов
Ключевые события: страх, смирение, решимость - и свой путь.

     За тот недолгий путь от своего привычного места службы в академию, юноша натерпелся многих страхов из-за излишнего обдумывания ситуации. Во-первых, его действия были чистой водой авантюрой, и он сам это осознал лишь на выезде из лагеря. Во-вторых, он не высокородный, что ставит его на ступеньку ниже. Было множество в-третьих, в-четвертых и так далее. Когда, уже в преддвериях академии, он пообщался с теми, кто не смог попасть в неё, нашего героя охватил тихий ужас - это такие лица не смогли туда пройти? Что же ему тогда остаётся, уповать на удачу? К счастью, передышка на время отдыха позволила привести мысли в порядок и действовать достаточно грамотно в сложившейся ситуации, используя как полученную рекомендацию командира, так и демонстрацией некоторых собственных талантов. На сей раз удача несколько отвернулась от него и желаемого поступления наш герой достиг спустя несколько месяцев, до этого проживая на остатки накопленных сумм.
     Стоит отметить, что желание поддаться страху и отказаться от всего порой было на столько велико, что по десять раз на дню Фор выбирал место на карте, где он проведет остаток своей жизни в тишине и покое, но холодная решимость доказать упавшему идолу отца, что тот зря сомневался в нем, брала вверх. Месть тени того величия, в которое верил Уриэль, вела его вперед.
Время в стенах академии шло медленно, по-своему - мучительно. И если кто-то считает, что прошлые тридцать лет жизни чему-то подготовили нашего героя, то они будут правы и неправы одновременно.
     О том, что он ничего не смыслит в окружающем его лесе, эльф узнал при первой тренировочной вылазке в поле. О том, что его меткость заставит плакать кровавыми слезами только его самого, он понял при первом посещении стрельбища. Наконец о том, что его тело физически не способно выдержать режим, наш герой разузнал при первом дальнем походе. К счастью, в нём уже был духовный стержень, позволяющий вынести те нагрузки, что на него накладывало обучение, хотя особо это жизнь не облегчало, с учетом стабильно нарастающего количества занятого учёбой времени.
     Помимо общей базы, которую давали всем новичкам, учеников разделили на отряды согласно их навыкам и степени подготовки. Фор, как и несколько других экс-алхимиков, были собраны вместе и их навыки в создании эликсиров стали уточнятся согласно надобности. В стенах академии Уриэль периодически встречал того самого алхимика, у которого он когда-то учился. По-своему было приятно встретить старого знакомого, но как быстро убедился юный герой, у пиромана, не смотря на огромный опыт, иного мира, кроме мира смесей, не существовало. У него не было ни малейшего представления зачем и кого он учит, все лица для него уже смылись в одно. Подобный пример заставлял задуматься и пересмотреть своё отношение к профессиональной деятельности и сути служения в целом.
     Помимо зажигательных смесей и смазок, изучались и более мирные рецепты, и более едкие. Фор с удивлением отмечал, что многое, чему их учили, считается либо давно утраченным, либо чем-то на грани невозможно. Хотя, стоило признать, ничего сверхневероятного все же не встречалось, не смотря на слухи, что наводило на мысль о грамотно проведенной пропаганде этого места. Пока эта мысль особо не обдумывалась, оставшись как зарубка на будущее.
     Список не ограничивался алхимией и чисто военными навыками, их отряд обучали ораторскому искусству и актерскому мастерству, искусно дополняя эти навыки познаниями в психологии личности. Актерству, правда, давали больше "для души" и особой трагедии не было, если воспитанник не мог представить себе иной роли, кроме своей собственной, но успешных в этом деле выделяли. Фор, не сказать что реализовал себя как хороший актёр, но его прельщало желание показать себя не тем, кто он есть на самом деле. Детство в разнородном обществе и жизнь с некоторыми поворотами приучила его легко перестраиваться под любую ситуацию, а давний опыт наблюдения за обществом позволял нашему герою демонстрировать то клише поведения, которого от него ожидали. Как отметили инструктора, такой энтузиазм впечатлял, но порой его стоило ограничивать, чтобы не создавать иллюзию наигранности происходящего.
     С ораторством тоже сложились вполне доверительные отношения, пусть и с оговорками: Фор умел понять желание слушателей, но не мог создать его. Также, юное дарование был почти бессилен, если приходилось выступать перед малой комиссией или тех, кто отлично разбирался в повествуемом вопросе. Нет, выступить Уриэль мог, а вот при указании ошибок или неточностей в его рассказе быстро тушевался, предоставляя роль ведущего опытному оппоненту. Это было крупных промахом и его долго исправляли.
Последнее значимое событие этого периода обучение - выбор "родного" оружия. Опыт, накопленный в академии, позволял обучить ученика владению чего угодно, а потому воспитанникам, помимо классической и обязательной связки меч-копьё-лук, настоятельно рекомендовалось выбрать что-то еще, потому как классика на то классика, чтобы её владели все, а чем меньше предсказуемости в жизни рейнджера, тем больше шансы его выживания. Откровенно говоря, во многом их обучение было направлено скорее на узнавание и понимание опасности "обычного" вооружения, чем на особое мастерство владения (ибо чему можно научиться за жалкие десятилетия, когда процесс совершенствования стиля непрерывен?).
     В качестве оружия, которое должно стать его верным спутником, Фор выбрал красту (оружие, представляющее собой продукт естественного развития оружейного мастерства. Является промежуточной ступенью между копьём и алебардой, одним из подвидов глефы. Утяжеленный конец рукояти может быть использован как дробящее оружие, либо затачивался для добивания раненых). С точки зрения логики, выбор был непогрешим, потому как функциональные возможности красты, в силу её универсальности, были ограничены фантазией владельца. А вот о том, что после копья и меча ему к такому чуду надо будет еще привыкнуть, Уриэль понял как-то не сразу. Со временем, конечно, удалось обучиться всему необходимому, но в первую пору наш герой послал не одно проклятье на свою дурную голову и на голову того кузнеца, что когда-то выдумал такое оружие.
     По окончанию определенного этапа, как то было с обучением в гарнизоне, было проведено очередное отсеивание. Многие, не выдержав тягот учёбы, покинули стены академии в поисках своего места в жизни, другие вошли в новый виток обучения. Забавно что часть группы Фора оказалась и там, и там одновременно.

Отредактировано Фориуэль (2016-07-20 18:23:26)