Удивление и восхищение вифреев можно было понять. Особенно местных. Многие из них никогда не видели настоящего живого Тёмного, и наверняка ещё меньшее из них число видели настоящего ездового ящера. Высокие, двуногие рептилии завораживали своим природным великолепием и разнообразием расцветок. И хотя сумерки уже давно поглотили большую часть окружающих красок, звериные лисьи глаза прекрасно различали отблески чешуи красного, бардового и даже синеватого оттенка. Эльфийка, привлекшая внимание Мии восседала на маэлиндо тускло-зелёного окраса и сейчас, он казался словно бы подёрнутым серой дымкой.
И всё же они были слишком… чуждыми. В изящных доспехах тончайшей работы, что легко таяли в лапах подкрадывающейся темени, с хищной остротой черт на лицах. Бесстрастные. Все как один, Темные, не проявляя признаков нетерпения, ожидали своего командира.
Закончив разговор со старейшиной деревни, он вернулся к отряду и, с кошачьей грацией вскочив на своего багрового ящера, направил его в сторону темнеющего леса. Остальные молча двинулись следом. Эрилимии даже не пришлось посылать маэлиндо вперёд – он, подчиняясь групповому инстинкту, присущему этому виду рептилий, сам сдвинулся с места.
Вифреи расступались, уступая дорогу величественным ящерам и их наездникам, путь которых теперь лежал на юго-восток, в сторону предполагаемого гнездовья.
Вереницей они проходили совсем близко от Мии - стоило лишь протянуть руку, и можно было коснуться прохладного бока огромного маэлиндо. Но насколько это было разумно, когда дело касалось тварей, для усмирения которых даже сами Тёмные порой используют магию и изощрённые приспособления болевого воздействия?
Эрилимия и её зелёный зверь замыкали шествие. Выхватив из толпы чужой взгляд, она повернула голову, столкнувшись жёлтыми звериными глазами. Золото живого янтаря на долю мгновения бликом отразилось в сером бесцветии прежде чем Тёмная отвернулась и, продолжив путь, вскоре скрылась из виду в густой растительности джунглей. 
- Не думал, что они так быстро появятся, - всё ещё не отошедший от уведенного великолепия вещал недавний знакомый Мии так, словно та была в курсе происходящего, - да ещё и с маэлиндо…
Судя по всему, зрелище произвело на молодого вифрея неизгладимое впечатление, и его хвост, распушенным маятником, торопливо метался из стороны в сторону.
Впрочем, не он один был столь неравнодушен визиту Тёмных, отовсюду слышался гомон и шёпот – вифреи стремились поделиться впечатлениями и надеждами со своими родными, или же просто с теми, кто волею судеб просто оказался поблизости. Некоторые, особо любопытные обступили старейшину - старого седого лиса с рваным ухом, в надежде узнать любые, даже самые незначительные подробности его разговора с тёмным эльфом. В конце концов, происходящее действительно касалось всех...

Темнота сомкнулась под пологом леса, но звериное чутьё вифреев прозревало её насквозь. Это была их родная стихия. Стволы деревьев, лианы, корни, листья, с которых, при касании срывалась капли влаги, а где-то там, наверху, застывшие тяжелые тучи, неповоротливее и грузные от скопившегося в них дождя. Перекличка ночных птиц, трескотня насекомых и одуряющий аромат прелой земли. Дети природы, они сливались с джунглевым буйством жизни, они были её неотъемлемой частью.
- Сюда… - крадущийся подле Мии вифрей вдруг схватил ту за руку и потянул куда-то в сторону. Цепкие пальцы лиса не давали ей возможности так просто вырваться, да и смысла в этом особо не было - за густым кустарником показался небольшой каменный выступ. Забравшись по камням можно было увидеть джунгли как на ладони, уходящие по склону вниз и несколько троп в прогалинах между кронами деревьев. В тени от этого небольшого скалистого утёса деревья росли не так буйно и вифреи могли наблюдать, как маэлиндо со всадниками рассредоточиваются по двое, дабы не пропустить основного гнездовья в густых сплетениях тропического леса простирающегося впереди. Пары при этом далеко не расходились, оставаясь  в пределах возможности сообщить остальным о находке или нападении.
Подчиняясь приказу главного, из центра строя отделился всадник и, развернув своего ящера, оказался возле той самой черноволосой эльфийки, что ранее ехала сзади. Приблизившись, Тёмный наклонился к ней и что-то произнёс. Та же, в свою очередь, лишь молча тронула шенкелем бока своего маэлиндо и направила его в указанную командиром сторону.
Чуткий слух Мии доносил до неё лишь отдалённое звучание наречия Нур и она могла лишь приблизительно догадываться о происходящим. Однако, даже несмотря на расстояние и темень, выражение лица этого Тёмного эльфа не сулило ничего хорошего. Впрочем…. это всегда можно было списать на игру тени и богатое воображение, свойственное хвостатому народу…

-… Алар’ран, Эрилимия – восток, - командующий отдал последний приказ и направил своего двуногого скакуна вперёд. Он даже не повернулся проверить, будет ли исполнена его воля – в этом не было нужды. В отличие от людей, Тёмные не нуждались в надсмотрщиках, чтобы исполнять приказы вышестоящих.
Высокий и статный, Высокородный эльф, носящий имя Алар’ран развернул своего тёмно-синего ящера и вскоре оказался в неприятной близости от Эрилимии. Она сохранила лицо. Это было не так уж и много, если подумать…
Белокожий, черноглазый и такой же черноволосый, молодой, лишь немногим старше неё, он, однако, уже обрёл характерные для их народа хищные черты в своём облике. Он считался красивым. Она же считала его пугающим.
Жестокая, презрительная ухмылка исказила прекрасное лицо юноши, стоило ему лишь убедиться, что Эрилимия является единственным зрителем этого представления. В черноте его глаз мерцал триумф, и это заставило Тёмную внутренне напрячься, сдерживая непрошено скользнувшую по рукам дрожь. Подъехав, он склонился к эльфийке совсем близко, едва ли не коснувшись черных волос, точно зная, как именно ей будет неприятнее всего. 
- Ты ошиблась, если вдруг подумала, что это будет легко… - едко и вкрадчиво пропел Алар’ран, скользя взглядом по её непроницаемому лику, - безродная тварь…
Тёмная не ответила. Сердце пропустило удар, разливая по всему телу яд первобытного страха. Но она не позволила ему увидеть этого. Натянула повод, разворачивая маэлиндо и коснувшись шенкелем его прохладных боков, направила того в нужную сторону. Лишь повернувшись к Алар’рану спиной, Эрилимия на несколько мгновений прикрыла глаза, стараясь взять под контроль столь ненавистное ей чувство.
Страх убивал разум. Бояться не было смысла.
Тёмная слышала шаги ящера Алар'рана позади себя, и вскоре замедлив ход, поравнялась с ним, когда прогалины в кронах деревьев уступили место густому пологу. В отличие от осторожности, страх ещё никого не спасал. 
Едва заметная в густой растительности тропа, забирала на восток...

Тёмно-синий, отливающий антрацитом ящер взрыкнул и подчиняясь выработанному инстинкту, подался вперёд. Оскалив огромную, полную острых зубов пасть, он метнулся следом за свалившемся прямо ему под ноги чужеродным объектом. Воссидающий на нём эльф лишь ловко спружинил в стременах, дабы удержать равновесие на взбесившейся рептилии, уделив причине такого поведения лишь малую толику своего прохладного внимания. И кто бы знал, как сложилась бы дальнейшая жизнь темноволосой вифрейки, если бы ехавшая подле Тёмного девушка, в самый последний момент не успела перехватить повод чужого маэлиндо. Синий, не ожидав столь резкого болевого принуждения, затормозил, и неловко задрав морду наверх, отклонился в сторону, задев соседа своим чешуйчатым боком. Её собственный, дымчатый ящер при этом недовольно мотнул головой, в попытке куснуть оказавшегося слишком близко сородича.
Эрилимия никогда не ладила с животными...

Ситуация обрисовывалась действительно неловкая. Тишина, что подобно заиндевевшему хрусталю замерла между участниками происшествия, нарушалась лишь ночными звуками джунглей да сдавленными ругательствами более традиционно спускающегося со склона, нового знакомого Мии. Судя по периодическому треску сучьев, он явно спешил разделить участь желтоглазой лисицы. К её счастью... или же к ещё более полному позору.
Черноволосая эльфийка отпустила повод успокоившегося ящера и бросила короткий, совершенно нечитаемый взгляд на своего сородича. Тот же, не проронив пока ни единого слова, продолжал смотреть в сторону Мии. Черные глаза, в которых та вскользь прочитала тень жестокости, сейчас казались совершенно непроницаемыми. Темнее ночи, холоднее зимнего воздуха на северных отрогах гор. Тёмный смотрел ровно, насквозь, словно бы отказываясь признавать в вифрейке даже малейшее право на статус живого, мыслящего существа...

- Ты жива?... - ужас, скопившийся в ночной джунглевой темени был вдребезги разбит подоспевшим на помощь лисом. Тоже поцарапанный, но куда более целый чем Мия, он, с опаской обойдя маэлиндо, присел на корточки рядом с ней. И только сейчас, когда это липкое наваждение исчезло, желтоглазая могла бы почувствовать, что ужас этот предназначается отнюдь не ей...
-  Hto miart'han... zch'hen, - голос Тёмного - под стать его заиндевевшему, каменному лицу, ледяным лезвием вспорол оказавшийся, по сравнению, вдруг слишком тёплым, Каталийский воздух. После сказанного он лишь слегка тронул повод ящера и направился дальше по тропе так, будто ничего не случилось.

***

Эрилимия сделала вид, что не услышала очередную угрозу из уст Алар'рана и всё же его слова раз за разом, подобно беспокойному пещерному эхо бились в её сознании. Он был прав. Тёмная забылась. Более того, она знала, что просто так он этого не оставит. Она, низшая, zch'hen, посмела остановить его маэлиндо. Посмела прикоснуться, без его на то разрешения. Безумие...
- Возвращайтесь в деревню, здесь может быть опасно, - насилу вернув себе твёрдость сообщила эльфийка глядя на вифреев со спины своего дымчатого ящера. В отличие от Алар'рана, её голос не был холодным или резким. Он просто был... никаким. Как, впрочем, и выражение её лица. Лишь напряжение во взгляде могло выдать то, что происшествие это далось Тёмной не так легко, как могло бы показаться стороннему наблюдателю. Когда-нибудь, впрочем, она сможет скрывать и это...
Убедившись, что её слова были услышаны, Эрилимия поспешила догнать Алар'рана на тропе. Во всяком случае, она собиралась это сделать. Не успел ящер Эрилимии сделать и пары шагов, как его массивная голова настороженно повернулась вбок, туда, где под широкими листьями тропического кустарника непроглядной теменью чернел дикий лес. Где-то впереди на тропе другой маэлиндо издал предостерегающий, характерный стрекот...

Отредактировано Эрилимия (2016-07-24 07:00:19)

Протяжный, завораживающий звук тёмноэльфийского рога вспорол мерное потрескивание Каталийской ночи, заставив стаю ночных птиц беспокойно вспорхнуть с переплетённых между собой ветвей ближайших деревьев. Эрилимия узнала его - одиночный сигнал, поданный Алар'раном сообщал остальным, что они наткнулись на противника. Где-то в джунглях ему вторил другой, такой-же, обозначая только то, что соседняя группа столкнулась с той же проблемой. Они были крайними, поэтому помощи в ближайшее время ждать не приходилось - отосланные в подмогу пары, окажут поддержу ближайшим. Не им.
Чёрный, медленно действующий яд - страх перед собратом постепенно угасал, уступая место звенящей в своей прозрачности, ясности. Сердце в груди Эрилимии билось непозволительно быстро, но сейчас, это только помогало сбросить ту липкую паутину кошмара, что Алар'ран саваном набросил на её плечи.

Успокоилась бы встревоженная душа вифрейки, если бы та узнала, что Эрилимия и не приметила вовсе каких-то особо тяжкий обстоятельств, порочащих весь пушистый род, в лице одной единственной желтоглазой и крайне миловидной особы? Падение, как и всё прочее Тёмная восприняла лишь как простую последовательность событий. Способную служить разве что наглядной демонстрацией и так всем известной любознательности этого хвостатого народа. Более того, даже если бы ей попытались объяснить смысл всей неловкости данного происшествия, эльфика не оценила бы и половины. Не тот уровень восприятия, чтобы видеть потеху там, где не было по сути ничего смешного. Тёмную не забавляли ни чужая боль, ни неудачи. Неловкость воспринималась ей потерей контроля над телом, смущение - потерей контроля над разумом. Не более.

Зачем люди скрывают свои эмоции? Вопрос, на который каждому, кто его сам себе задаёт, рано или поздно приходится ответить. Зачем умирающая мать с улыбкой отправляет ничего не подозревающее дитя погулять с друзьями в саду. Зачем полководец, идя впереди всего воинства, не демонстрирует им рвущийся наружу голодный страх. Зачем проводник, не выказывая и тени сомнения, уверенно шагает по узкой тропе, петляющей в болотной топи. Всех их объединяло одно - они знали, что истина может ранить. Знали, что она может породить страх. Страх - породить панику. А паника в итоге приводила к ошибкам, предвещающим неминуемую гибель. 
Эрилимия знала.

- Рабочий, - спокойный, уверенный голос, спокойный, уверенный взгляд. Какая разница, что было внутри, если это было тем, чем нужно для того, чтобы погасить возможный страх и избежать глупых смертей? Тёмным не нужны были вифрейские трупы во время зачистки.
Эрилимия перекинула ногу через седло и ловко соскочила со спины маэлиндо, придерживая того за повод. Оказавшись визуально в том же положении что и вифрейские подростки, она, тем самым постаралась минимизировать их чувство уязвимости перед полнящимся пауками, лесом. Там, на спине высокого ящера, эльфийка казалась слишком далёкой, а хвостатые, оказавшиеся не в то время и не в том месте, на этом контрасте могли чувствовать ещё большую неуверенность. Элементарная психологическая уловка.
- Я видела у тебя Свет. Они его не любят, - Тёмная на проверку оказалась не выше самой Мии, по-эльфийски хрупкой, лёгкой даже на вид, девушкой. Это, пожалуй ещё сильнее диссонировало с выражением её лица, напрочь лишённым неуверенности или подростковой наивности. Но она уже не была чем-то недостижимо далёким. Она стояла на той же земле. Совсем рядом. И она знала, о чём говорила.
- Избегайте нахождения в густой растительности, просматривайте пространство вокруг, не отступайте спиной не убедившись в безопасности пути, не разбредайтесь, - этого было уже достаточно, чтобы Эрилимия испытала некоторое ментальное истощение, однако она подавила готовый сорваться с губ, непрошеный вздох, - не попадайте в паутину и не бойтесь. Такие - не ядовиты.
В отличие от прочих.
Несколько слов, несколько жестов и с пальцев эльфийки сорвался ворох острейших стальных игл, быстро настигших и умертвивших сравнительно небольшую - метровую, и не слишком хорошо защищённую тварь. Разумеется, она была не одна и вскоре из леса показалось ещё несколько таких же - чёрных пауков на тонких, подвижных лапах.
Дымчатый ящер ощерил пасть и утробно зарычал, заставляя не слишком хорошо приспособленных к сражениям, рабочих арахнидам, настороженно отступить под защиту лесной темени. Ненадолго, впрочем, но достаточно, для того, чтобы Эрилимия окрасила свою кожу блеском стального покрова.
Это было затишье перед бурей.

Отредактировано Эрилимия (2016-07-30 05:09:19)

Зрение подземной эльфийки прорезало темноту не хуже остро наточенного лезвия, однако с теми, кто был лишён такой возможности, ночь неизбежно начинала играть злые шутки. Подкреплённые чувством опасности, фантазии накладывались на тени и неторопливый ветер, тревожащий листву кустарника и лианы, порождал чудовищ. Они шевелились, плясали и извивались, в листве, траве и ветвях, выглядывали из-за стволов тропических деревьев и угрожающе скалились на самой границе зрения.
Эрилимия, лишённая этих видений, не теряла даром секунды промедления противника, продолжая колдовать. Ритм привычно сплёлся с внутренним, извечным отсчётом, помогающим Тёмной сохранять спокойствие и не теряться в свойственных бою иллюзиях времени.

Выдав лисам инструкции, она замолчала. Спорить Эрилимия не любила, да и не видела в том практического смысла, посчитав, что возможно те последовали за отрядом из желания отомстить за смерть близких. Это было куда проще понять, чем то простое любопытство, приписываемое хвостатому народу.

А потом лес ожил. Сначала из глубины, а потом всё ближе, подобно стремительно наступающей, отчётливо заметной стене дождя, прошел шорох. Ящер Алар’рана рычал где-то в отдалении, оттуда же слышался характерный треск молний и электрических ударов.
Тени, уже отнюдь не фантомные, выползли из кустарников, готовые защищать территорию близ гнезда. Один из арахнидов – чёрная, метровая тварь с подвижными тонкими лапами, выскочила из темноты в опасной близости от Мии, и если бы та не крутилась на месте, в попытках высмотреть врага, то запросто могла бы пропустить стремительный паучий укус. Луч света, послушно сорвавшийся с пальцев вифрейки угодил прямо в цель, заставив рабочую особь молчаливо забиться в пространстве, ища спасение в милостивой темноте.
Они действительно плохо переносили стихию Света. Существо казалось полностью дезориентированным, а от его блестящего чёрного тела исходил прогорклый дым, что едким жжением резанул по нюху чувствительных к запахам вифреев. Спущенный маэлиндо хватанул огромной пастью полузапекшуюся тварь, с неприятным хрустом ломая тому панцирь и пуская белёсый ихор. Тёмная держалась близко к ящеру, не давая тому окончательно почувствовать свободу и выйти из-под контроля.
Но то был всего лишь один рабочий.
Вслушиваясь в хитросплетения ритма, Эрилимия отстранилась как раз вовремя, чтобы увернуться от липких нитей паутины, и спустить с пальцев разряд молнии, угодившей в держащуюся в стороне тварь. Арахниды быстро обучались и явно не стремились повторить судьбу своего первого сородича.
Ещё несколько полупрозраных нитей, летящих из темноты неверно блеснули в свете электрического разряда.

Отредактировано Эрилимия (2016-08-08 00:59:17)

Эрилимия держала в голове множество деталей. Лес, листья, тьма, всколыхнувшееся паучье гнездо, расположение фивреев, магия, подвластная желтоглазой лисице. Тёмная, несомненно запомнит всё, что видела и слышала этой ночью. Как запоминала всегда. И всё же бегство одного из хвостатых напряжением отразилось на лице эльфийки. Это вполне могло бы спровоцировать их общую панику, но вопреки ожиданиям, вифрейская девочка не поддалась страху и осталась на месте.
- Не отвлекайся, - коротко бросила Эрилимия, замечая, что желтоглазая уделяет собрату слишком много своего внимания. Непозволительно много.
Факт того, что он покинул их, был, несомненно, неприятен, особенно при учёте того, что тёмным эльфам действительно не нужны были лишние трупы. Однако даже это не стоило того, чтобы терять концентрацию и подставляться под удары. Никто не мог выбирать за других. Предостеречь, поправить... но не выбирать. Многим было сложно принять тот факт, что за пределами их самих, заканчивалось и их абсолютное влияние на происходящее. Это сулило спорами, отрицанием и нежеланием принять очевидное... и это были не самые хорошие спутники для того, чтобы вести бой.

Магия не подводила вифрейку. Её сил было достаточно, для того, чтобы держать на расстоянии чёрную, рабочую мелочь, гибнущую и от губительного для их породы Света и от стихии Воздуха. Крупным особям, молнии, однако, причиняли не так много вреда, как хотелось бы. Пара арахнидов-воинов, испытавших на себе эффект ослепления, дезориентировано отступили назад, во тьму джунглей, давая Эрилимии время для сотворения новой порции стальных игл, с лёгкостью пробивших хитиновый панцирь одного паука. 
– Эй!.. ... - голос лисицы органично вплёлся в звокусочетание всё ещё играющего в голове эльфийки, ритма, позволяя той вовремя развернуться и пригнувшись, избежать захвата массивными мандибулами боевой твари. Ветер сорвался с пальцев Тёмной, довольно ощутимым толчком заставляя арахнида отступить назад. И всё же он был достаточно массивен, чтобы такая магия могла нанести ему существенный вред.
Маэлиндо нервничал. Его злил вкус паучьей крови и неприятные вспышки света, прорезающие то тут, то там, темноту Каталийской ночи. Однако, то была не последняя проблема - маневрировать стало куда сложнее за счёт большого количества паутины, выделяемой рабочими особями. Земля и кусты серебристо белели от клейких нитей, и сделав неосторожный шаг, можно было запросто оказаться в этой нехитрой западне.

К счастью своему, Эрилимия не обладала всей тонкостью звериного нюха, чтобы различать столь неуловимые ноты и акценты. Для неё всё было проще и сейчас, сосредоточенная на визуальном восприятии, запахи Тёмная просто напросто игнорировала. Молнии, срывающиеся с рук то вифрейки, то эльфийки, грохотом разрывали воздух, разя мелких, чёрных тварей до тех пор, пока в зоне видимости не осталось только двое крупных пауков с довольно массивными на вид хитиновыми панцирями. Эти казались, крепкими противниками, к тому же не лишёнными определённой толики интеллекта. Они не разделялись, не бросались опрометчиво в бой а лишь ползли между стволов, загибая в бок, по кругу. Точно бы изучая. Или примеряясь.
Молнии срывались, а с неба им вторила живая стихия... в низко ползущих, клубящихся тучах, то и дело мелькали электрические отсветы. Усилился ветер, приятными мурашками скользнув по коже обеих носительниц воздушной магии. Даже в бою, даже в окружении, даже со спутанными пальцами, нельзя было не ощутить это прикосновение необузданной мощи. Один из прекраснейших ликов ветра - его величество Ураган. С востока он гнал облака, клубил, вертел, закручивал. Поил их влагой из озёр, ручьёв и рек, насыщал штормовым солёным крошевом, бьющимся о скалы и берега. И здесь, над Каталийскими джунглями, готовился обрушиться шквалом. Готовился рвать ветви и листья, мять траву и застилать взоры. Готовился... и медлил. Но не застенчиво и с опаской, а так, словно бы в тишине этой только набирался ещё больших сил.
Ещё больших сил вместе с ним набирались и носители ветряной стихии. Златоокая зверица не могла не почувствовать некоторого прилива сил, однако, чего стоила мощь магии, если не было возможности колдовать?
В размышлениях своих, она краем глаза заметила как Тёмная вскинула голову, к самому, казалось бы уже касающегося верхушек деревьев штормовому кружеву. Бесстрастие?... Едва ли... горящая в темноте серость глаз отливала серебром. Распахнутый взгляд словно бы готов был объять целое небо, не замечая ни крон, ни ветвей. Небо врезанное, рваное, чёрное, клубящееся. Игра ночной темени или разыгравшегося воображения, но лисице даже показалось, на какое-то мгновение, что кончики приоткрытых губ тёмноэльфийской девушки, чуть дёрнулись, в намёке на улыбку...
Мгновение и наваждение бесследно истаяло, стояло лишь Эрилимии повернуться в сторону Мии, обжигая ту плавленным серебром и внимательной сосредоточенностью. Видимо и правда лишь наваждение... кому может прийти в голову улыбаться в такие моменты? Тем более если речь шла о той, на чьем лице и улыбку то представить было невозможно.
Цепкий взгляд скользнул к ладоням Мии, после чего Тёмная быстро сцепила с пояса фляжку и с той же свойственной ей невозмутимостью, плеснула содержимым ей на пальцы. Вода. Простая вода. От неприятных ощущений она не избавляла, да и паутина волшебным образом таять не собиралась. Однако, клейкости жидкость на пользу явно не пошла, и у вифрейки теперь появилась возможность хотя бы частично соскоблить паутину с пальцев, возвращая им былую подвижность.
Проблемой стало только то, что именно в этот момент, два громадных паука разом рванулись из леса прямо на них. Впрочем, всегда оставалась возможность рискнуть и воспользоваться светом...

Отредактировано Эрилимия (2016-08-19 20:45:07)

Так и вышло...
Здоровенная восьминогая тварь неслась в сторону вифрейки с огромной скоростью, прежде чем на неё обрушилась ярость воздушной стихии. Счёт в бою шел на секунды, порой, даже их мельчайшие доли, но для тех, кто принимал в нём непосредственное участие, он порой причудливо растягивался во времени. Кто-то предпочитал полагаться на инстинктивность, кто-то на холодность ума, но результат был один - мобилизованные силы организма помогали участвовать в битве на её правилах...
Ветер слушался златоглазую зверицу так легко, словно бы это он шумел у неё в висках вместо крови. Щит окружил её тело, приятно касаясь кожи пальцами ветреного эфира. Молнии холодным пламенем срывались с пальцев и паук, запутавшись в парализованных конечностях рухнул в непосредственной близости от лисицы. Его массивное тело подрагивало, но не было понятно жива ли ещё тварь, или это лишь разряды электричества заставляют арахнида поддерживать иллюзию жизни.
Второго паука взяла на себя Тёмная. Магические молнии, вторя небесным, сплетались в громовые перекаты. Что-то шикнув крутившемуся подле ящеру, эльфийка довольно грубо дёрнула его за повод и тот, оторвавшись трупа мелкокого рабочего паука, бросился на бьющееся в лёгкой судороге тело. Клыки в массивной, тяжелой пасти маэлиндо легко прошибли паучий панцирь.
Кажется, всё закончилось... во всяком случае лес затих. Не полнился больше шорохами перебирания многочисленных тонких лапок и щелканьем мандибул. Да и дымчатый ездовой ящер, пока не проявлял признаков настороженности полностью поглощённый окончательно замершей паучье тушей... хотя и не было похоже, что маэлиндо ел... скорее играл, утратив ощущение руки своего всадника.

- Ai se'r hta påtzie'et? - вдруг послышалось из темноты и Эрилимия, повернув голову обнаружила приближающегося Алар'рана. Он также был пешим, ведя своего антрацитового ящера на поводу. Нельзя было сказать, что его не потрепало в бою, однако лицом Тёмный был надменен как и всегда. С оскаленной пасти его маэлиндо свисали клочья белой пены - рептильей слюны вперемешку с ихором, а на левом боку виднелась пара довольно глубоких царапин.
- Niψu, - бесцветно ответила эльфийка, вынужденная несколько придерживать свой собственный повод контроля, ослабевший под воздействием опьяняющей силы дикой стихии...

Отредактировано Эрилимия (2016-08-26 22:04:45)

В последнем Тёмная была солидарна с вифрейкой. Лисица заметила как тонкие брови Эрилимии чуть сошлись на переносице, когда её взгляд застыл на черноволосом эльфе. Сейчас, когда он не восседал на спине своего ящера, можно было куда более точно оценить его внешний облик. Высокий, слишком высокий для тёмного эльфа, большинство из которых не пересекали границу в 170 см, он возвышался на все 175. Да... сколько бы Мия впоследствии не комплексовала из-за своего роста, факт оставался фактом - среди представителей подземного племени её рост был бы вполне средним.
Что же касается Алар'рана то он был красив, бледен, черноглаз и надменен. Именно о таких тайком вздыхали благовоспитанные барышни разных мастей, имея представления о реальном положении вещей лишь со страниц глупых романтических романов. Однако, приглядевшись повнимательнее к тому, что плескалось за бесцветием глаз Тёмной, то там можно было различить отнюдь не благоговение...
Отвращение. Отвращение и страх - вот что она испытывала по отношению к этому существу. Отвращение стойкое, густое. Отвращение заполняющее собой всё.
- Прошу, - ответил на всеобщем эльф, зло и насмешливо сверкнул чернотой глаз и убрав руку с повода, чуть посторонился. Синий маэлиндо не сдвинулся с места, однако, если бы лисица, потеряв бдительность после боя, побрела в его сторону, то была бы довольно жёстко остановлена тёмноэльфийской девушкой. Цепкие пальцы Эрилимии довольно неприятно впились в плечо вифрейки, однако сощуренный взгляд был предназначен отнюдь ни ей.
- Reћea kontrålie, -  жесткий но тихий голос черноволосой эльфийской девушки холодом вспорол тепло Каталийской ночи.
Верхняя губа Тёмного слегка дёрнулась, словно бы в намеке на оскал, когда взгляд его соскользнул с вифрейки на свою соплеменницу.
- Tåμμal ten waus... - так и не наметившийся оскал преобразился в усмешку, но, судя по всему он всё таки сделал то, что что потребовала от него эльфийка - рука Алар'рана снова крепко сжала повод ездового ящера.
- Alae raane ћaater, - сообщила ему Эрилимия и только после этого отпустила плечо зверицы, предоставляя ей возможность действовать самостоятельно.
- Kåurset.. - хмыкнул Тёмный так и не убрав со своего лица насмешливого выражения

Отредактировано Эрилимия (2016-08-27 18:37:14)

Возможно, если бы темноволосая зверица знала, что два тёмных эльфа перед ней крайне молоды, то перестала бы чувствовать себя так неловко. Но на деле ситуация обстояла так, что именно юнцам было свойственно то, чего были лишены разменявшие многие столетия Тёмные. Подросткам, едва переступившим порог юности часто были присущи такие чарты как немотивированная жестокость и жажда самоутверждения.
Лисице так и не удалось добиться от девушки внятных объяснений. Та видимо исчерпала лимит своего красноречия и теперь просто не сводила с происходящего своего бесцветного, пристального взгляда, словно бы контролируя со стороны этот процесс от и до. Антрацитовый ящер мотнул хвостом едва не задев вифрейку, но будучи крепко удерживаемый хозяином более не предпринял никаких попыток к самостоятельным действиям.
Вблизи раны оказались хуже, чем представлялись издалека, тем более в полутьме. Под разодранной шкурой виднелось белеющее, уже не сильно кровоточащее мясо, мерцающее синими блёстками раздробленной чешуи. Мягкое свечение исходившее из ладоней вифрейки касалось ран и те медленно стали затягиваться. Пожалуй все таки слишком медленно. Златоокой целительнице удалось остановить последние очаги кровотечения и немного подтянуть края порезов друг к другу, сделав ранение куда менее серьёзным, как визуально, как и практически. Однако до конца лечение ей не далось, то ли из-за волнения, то ли из-за того, что лиса уже потратила и так немало сил в сражении. Да и ночь, клубившая над их головами тяжелые тучи - предвестники урагана, не слишком способствовала действию светоносной стихии.
Кап.... кап... кап....
Первые дождевые капли, крупные и редкие сорвались с чернеющего неба и подхваченные порывистым ветром пали на землю. Лишь пара мгновений миновала прежде чем лес наполнился шорохом - проливной тропический ливень шуршал в листве деревьев и кустарнике, мелкой дробью отбивал ритм по тёмной земле.
Дымчатый ящер оторвал голову от арахнидского трупа и шумно раздувая ноздри принюхался к напоенному влагой воздуху. Сейчас запросто можно было представить, что под прикрытием урагана их снова окружают полчища укрытых в лесной черноте, таких же мглистых, тонконогих тварей. Представить как шуршат они между корней и лиан, незамеченные, всё плотнее и плотнее стягивая живое кольцо.
Но истинная опасность пришла не из леса...
Земля. Почва на которой они стояли, местами каменистая, после небольшого, гулкого толчка внезапно ушла из под ног, оказавшись на проверку лишь сводом пролегающей крайне близко от поверхности пещеры.
Эрилимия отскочила в сторону, за ней же последовал Алар'ран, а вот Мие, для того, чтобы не провалиться в кишащее пауками логово, пришлось бы выбрать противоположное направление, оказываясь отделённой от эльфов довольно широкой и глубокой прорехой. Это действительно походило на гнездо, или на его часть, но к счастью уже уставших Каталийцев, в разломе не было замечено крупных боевых особей - только чёрная рабочая мелкота. Она полезла из разлома, но отломившейся кусок каменистой почвы придавил нескольких особей и распугал тех, кто ещё не покинул подземного убежища. Так или иначе но Мия временно потеряла из виду тёмных эльфов, вынужденная столкнуться один на один с тремя мелкими, но от того не менее неприятными тонконогими. Вифрейка лишь могла предположить, что Тёмные также сейчас столкнулись примерно с той же проблемой что и она сама...

Порой мир действительно делал странные вещи. Порой его течение сбивалось с привычно темпа, неслось обезумевшей бурной рекой времени куда-то вперёд а тем, кому не посчастливилось угодить в этот поток, оставалось только отбивать колени и локти о пороги и подводные камни. Иногда так случалось, что справиться с этим потоком не представлялось возможным и единственное что можно было сделать - минимизировать получаемый ущерб. Ошибочным было бы ставить в вину попадание в этот поток, ведь он сносил без разбора всех и не было той силы, кроме способности предугадывать будущее до мельчайших деталей, способной противостоять этому свершению.

Так и сейчас никто из них не мог представить, что земля разверзнется у них под ногами, открывая взору арахнидское гнездо. Эрилимия бы могла сказать, что глупо было винить себя за то, что исцеляющая магия света хуже работала по ночам, что неправильно было сваливать на себя ответственность за обрушение пещеры и трёх пауков выползших из открывшейся расщелины. Что, как не печально, но не было возможности контролировать всё происходящее от и до. Вот только разговорить это нелюдимое и не слишком приятное создание пока не представлялось возможным, тем более сейчас, когда обстоятельства заставили их разделиться.
Лишь краем глаза вифрейка заметила вспышки воплощённого стихийного эфира с той стороны, где предположительно оказались тёмные эльфы, да и те скоро были поглощены ночной теменью и стеной тропического ливня.
Лисица правильно избрала тактику. Несмотря на ночь и темноту, ослабленность света с лихвой компенсировалась той врождённой уязвимостью, свойственную чёрным тварям.
Получив порцию ослепления, пара пауков в своём рывке в сторону желтоглазой вифрейки неловко столкнулись друг с другом, и запутавшись в тонких ногах лишились устойчивости. Другой же, подвергнувшейся куда более неприятному световому воздействию, издал пронзительный шипящий звук и метнулся в сторону, подальше от неминуемой смерти, источая в воздух прогорклую вонь горелого членистоногого - специфический и навязчивый запах, он, однако, довольно быстро таял в дождливой джунглевой влажности.

Вспышки света прорезали густую темноту Каталийсткой ночи и в эти мгновения становились видны и трава и листья, и кажущиеся ещё более чёрными тени от окружающих деревьев. Мимолётные прозрения, но вифрейка тем не менее могла хотя бы примерно оценить происходящее вокруг. Она не видела новых врагов. Во всяком случае, их более не появлялось в непосредственной близости от лисицы.
Обожженный светом рабочий арахнид скрылся в пелене ливня и ночной темени, а двое оставшихся постепенно приходили в себя от последствий ослепления. Один из них было дёрнулся вперёд но снова отпрянул от окутывавшего вифрейку света - солнечный щит окружил её тело, не слишком надолго, но всё же довольно стабильно освещая окружающее пространство. Это позволило ей прицелится и пронзить паука лучом, свет которого угодил ему прямо в многоглазую голову, не только ослепив чудовище, но выпалив значительную часть уязвимой к этой стихии плоти. С противным звуком лопнули чёрные, блестящие шарики глаз, заливая паучью голову густой, белёсой жидкостью. Создание заверещало, метнувшись из последних сил куда-то в бок, уже не разбирая направления, после чего рухнуло на мокрую траву и околело, натужно вытянув в линию тонкие, острые ноги.
Последний же оставшийся арахнид-рабочий, обладая зачатками хоть какого-то, но интеллекта, поспешно отступил в темноту джунглей как только смог восстановить зрение.
Солнечный щит всё ещё горел на плечах зверицы и его отблески золотистыми искрами мерцали в срывающихся с небес дождевых каплях.
Громкий, искажённый шумом дождя грохот, внезапно раздался по другую сторону провала, после чего всё окончательно стихло...

***

Эрилимия выдохлась. Головная боль подступающего ментального истощения туго стягивала виски раскалённым стальным кольцом. Но не время было обращать на это внимание и её горящий в темноте взгляд упрямо скользил по теням, отыскивая между деревьев и кустов новых противников. Всему было своё время и проблемы решались только по мере их поступления, никак иначе. Живых вокруг не было, только она и Алар'ран. Трупы арахнидов, среди которых было несколько довольно крупных тел боевых особей, блестели мокрым от дождя хитином.
Системное мышление не располагает к паранойе. А болезненное тщеславие в купе с детской неуверенностью, не располагает к системности.
Поступь грома сбила лёгкую девушку с ног и та, едва успела подобраться, чтобы не получить слишком много повреждений, ударившись спиной о ствол дерева. Успевший восстановиться стальной покров послушно окрасил серебром белую кожу эльфийки.
- Сегодня ты была со мной слишком груба, - протянул эльф, приближаясь к Эрилимии, в самомнении своём явно недооценивая безродную. Неудивительно, учитывая что она крайне редко демонстрировала характер, в своём стремлении несмотря ни на что остаться в Сан-Моран имея при этом самое низкое происхождение, какое только может быть у Тёмного. Она умела выжидать. Выжидать и расставлять приоритеты - страшный талант. И сейчас, исподлобья глядя на самую ненавистную для себя тварь, эльфийка отнюдь не обречённо ждала расправы... несмотря на боль и истощение, она готовила ментальную атаку. Всему было своё время и некоторые вещи пока просто не имели значения.

Что является показателем силы с точки зрения зазнавшихся высокомерных психопатов? Правильно - громкий голос и умение посильнее ударить себя пяткой в грудь. То, чем они и занимались сами, большую часть времени...
Разумеется никому из них не могло прийти в голову, что совсем не острое на язык существо, предпочитающее молчать большую часть времени и не стремящееся непременно продемонстрировать себя, обладает хоть какими-то возможностями. Именно так считал и Алар'ран. Но он не был единственным, и не будет таковым в будущем. Там, дальше по реке времени, Эрилимии ещё не раз предстояло встречаться с подобными. И для каждого из них, нашлось место в её списке. На смерть.
Истошный вопль, разнесшийся по джунглям, был отнюдь не женским. В последний момент, единым коротким жестом спуская с цепи фиолетовый эфир, Тёмная опутала сородича раскалёнными цепями боли. Все нервные окончания в его теле взбесились, посылая в мозг информацию о многочисленных, несуществующих на самом деле повреждениях. Алар'ран отшатнулся и запнувшись о корень, упал на спину, пытаясь сбросить эти цепкие, жгучие лапы.
Тех мгновений, в течении которых длился болевой шок, Эрилимии хватило для того, чтобы вскочить на ноги обнажив блеснувший ядовитым зелёным всполохом кинжал, прижать противника к земле и коснуться лезвием его шеи. Её веса было недостаточно для того, чтобы удержать сородича, но ядовитая сталь у самой кожи, всё же держала его неподвижным.
- Если со мной... что-то случится, ты же знаешь... мой Клан этого не оставит... - зло прошипел приходящий в себя эльф, стараясь выглядеть уверенно, но безродная видела проскользнувший в его взгляде страх. И этот страх был сладок на вкус.
Даже не удосужившись ответить, девушка по птичьи склонила голову к плечу, едва слышно прошептав слова заклятия. Тень шевельнулась за чернотой зрачка Эрилимии, когда усталость ослабила столь ненавистное всему её существу, тело. Да, именно тело. Тёмная не видела за пределами этого сплетения мяса и кожи ни личности, ни души. Ни смысла.
Держа собрата под давлением холодного, сейчас остро отдающего привкусом смерти взгляда, девушка шевельнула пальцами свободной правой руки, уплотняя серый эфир до материальной формы стального шара... впрочем, шаром это было назвать весьма сложно. Уже в эти годы подходящая к тонкостям изменения формы магии, эльфийка иногда могла создавать весьма интересные вещи. У неё ещё не всегда получалось но сейчас, чувствуя кожей пьянящую сладость отмщения, она просто не могла ошибиться.
Лапа арахнида...
Да, именно она, вылитая из неверно поблёскивающего в темноте металла материализовалась в пространстве, чтобы нанести свой смертельный удар. Воссозданная во всех подробностях, со всеми выступающими бугорками и шипами... рану нанесённую таким оружием едва ли можно было бы так просто отличить от полученной настоящим пауком.
- Они... проверят... , - лишь настоящий, уже неприкрытый страх смог Алар'рану отчасти разорвать путы чужого заклятия, - они проверят... твою память...
Эрилимия замерла. Тень протестующе шекотнула прямо под кожей, но в этот раз Тёмной пришлось её осадить.
Он... был прав...
Непоколебимость пошатнулась, смятение нарушило чёткую сеть колдовства, позволяя собрату вернуть себе ещё несколько нитей контроля за своим телом.
- А ведь я вполне могу рассказать о случившемся... - почувствовав трещину в чужом намерении, произнёс Алар'ран немного растягивая звуки, точно пробуя свою идею на вкус, - и возможно тебя даже просто исключат... безродная T'chen...
Улыбка, расцветшая на лице высокородного, говорила сама за себя. Он торжествовал. И хотя ядовитое лезвие кинжала девушки всё ещё было прижало к его горлу, это теперь уже не имело никакого смысла.
Он был прав от и до, и осознание этого неприятной дурнотой разлилось в крови Эрилимии. За Алар'раном стоял Клан. Могущественный, древний. За ней... её защитить было абсолютно некому. И слово её не стоило ровным счётом ничего.
- Впрочем, у меня есть вариант, который может помочь тебе сохранить своё место в академии, - последствия пережитого ужаса смерти, сделало эльфа болтливым, хотя он и так не славился молчаливостью натуры.
Эрилимия вовремя отскочила от почти избавившегося от её воздействия Тёмного, всё ещё сжимая в левой руке уже бесполезный кинжал. Её сокурснику даже не обязательно было быть здоровым. Она не могла убить его - это означало бы смерть и для неё самой. А тем временем каменная кожа окрасила едва заметной земляной текстурой тело поднимающегося с земли Алар'рана.
- Снимай щит...

***

Крик, сорвавшейся с губ лисицы потонул в вопле боли, разнесшимся в ночном, влажном от дождя воздухе. Одно было хорошо - вопль этот явно принадлежал мужчине, что могло говорить о том, что дела у высокомерного эльфа могут идти не очень хорошо. С другой стороны это означало, что у Тёмных хватает своих проблем и сейчас они вряд ли имели возможность прийти на помощь вифрейке. Впрочем соскальзывать совсем златоглазая зверица не спешила - образовавшийся склон хоть и был влажным от дождя, но отнюдь не был скользким - свежевыкорчеванная земля вперемешку с довольно крупными и острыми кусками камня небыли выглажены временем и на них вполне можно было найти опору и даже, возможно, суметь перевести дух. Хотя положение это, всё же не слишком хорошо располагало к продуктивному отдыху...

Отредактировано Эрилимия (2016-09-23 00:28:07)

Использовав помощь воздушной стихии и стихии света, вифрейка выпрыгнула из оврага и уцепилась за путанные, торчащие прямо из развороченной земли корни какого-то растения. На какое-то мгновение ей показалось что те поползли под её весом, готовые вот вот оборваться и низвергнуть её обратно, но те оказались крепче, чем лисице показалось на первый взгляд. Ещё одно небольшое усилие и желтоглазая зверица снова твёрдо стояла на земле. Дух света позволял ей чувствовать две чуть более тёмные, чем обычные, ауры. Они были совсем недалеко, буквально в паре-тройке десятков метров от того места где недавно произошло обрушение свода.

***

Слова Алар'рана заставили Эрилимию выщериться на него не хуже дикого зверя и отступить на шаг. Она больше не решалась атаковать, но всё ещё продолжала бороться с неизбежностью. Тянула время. Бессмысленное, исключительно инстинктивное действие.
- Тебе не стоит бояться меня, ты же знаешь - мне просто нравится, когда ты меня слушаешься, - приторно шелковый голос Тёмного плохо вязался с его самодовольной усмешкой растянувшейся на тонких губах, - только так ты сможешь продолжить обучение. Ты же так хочешь этого, единственная надежда своей безродной семейки, м?
Эльф неторопливо приблизился к застывшей на месте Эрилимии. Она больше не отступала, зная что теперь даже от одного её действия может случится так, что ей действительно придётся навсегда распрощаться с Сан-Моран.
Она не пошевелилась даже тогда, когда жесткие, укреплённые каменной кожей пальцы сомкнулись на её вылитом точно из серебра тонком запястье. Сейчас девушка не чувствовала этого касания, но даже так оно ей было невероятно противно.
- Я не сделаю тебе больно, я только хочу, чтобы ты меня слушалась. Снимай щит, - смотря эльфийке прямо в глаза сказал Алар'ран и поднял её руку выше, на уровень своего лица.
Она не могла больше рисковать даже несмотря на гнев, на страх и ненависть. На кону стояло больше, чем всё это вместе взятое. Больше чем её гордость, которой никогда толком и не существовало. Она умела выбирать, расставлять приоритеты, как никто другой. Нет, её научили. И пусть впоследствии найдутся те, кто в спеси своей будут кривить носы, Эрилимия, в достижении поставленных целей станет эффективнее всех их вместе взятых. Просто потому что у неё не было слабых мест. Не было ничего, во что можно было бы ударить и заставить забыть о конечной, главной точке её пути.
Сталь послушно стаяла с кожи, заставляя эльфийку наконец почувствовать чужую хватку. Даже одной её было достаточно, чтобы оставить уродливые синяки на алебастровой, белой коже.
Одно мгновение и хруст ломающейся кости перебил мерный шорох дождливого леса. Эрилимия приглушённо вскрикнула и до крови закусила губу, чтобы не доставить своему мучителю слишком много удовольствия. Впрочем, кажется, ему вполне хватало и так.
- Упс… кажется, я пошутил, - сказал он и рассмеялся, всё ещё до боли сжимая в пальцах повреждённую руку девушки.
А она должна была терпеть. Ради обучения.