Можно было бы бесконечно размышлять почему Эрилимия вообще оказалась именно на этом тракте, вместо того, чтобы направится напрямик в Талькос, но ответ был до неприятного прост – она заблудилась. Спешно покинув Иридиум, девушка, в попытке избежать столкновения с группой не самых приятных на вид людей,  забрала чуть южнее, чем требовалось и в итоге оказалась ближе к Чаезу. Простой человечий люд был ей малопонятен, но после недавних событий она стала куда осторожнее с представителями этой породы, и даже научилась примерно прогнозировать их поведение исходя из внешнего облика. Здесь, в наземном мире напрочь лишенным порядка, этот навык мог оказаться весьма полезным.

Эрилимия покидала это место спокойно и без сожалений. Это было не её место. Это был ни её город, ни её война, ни её люди, ни её желания. Там, за спиной не осталось ничего, что бы Тёмная могла бы назвать своим. Конечно, раньше не было лучше – безродная, она не могла претендовать на то, чтобы что-то в Нур’Цураг стало её частью. Однако, там она хотя бы сама была частью Нур’Цураг. Здесь же она была чужой. Для всех и для всего. Для живых, для мёртвых… без разницы.
Возможно, если бы она узнала, что там, за стенами окружённого Иридиума ещё оставались те, с кем она делила одни и те же нити прошлого, то изменила бы своё отношение. Тогда, она возможно, заставила бы уйти и их тоже. Потому что посчитала бы, что то была и не их война.
Но к горю или счастью, она этого не знала…
Гулкий ритм  конской поступи был единственным, что нарушало неизменный мерный шепот лесной жизни. Выдохшаяся Черника шля тяжелым галопом и чтобы не загнать животное, эльфийка натянула поводья, осаждая кобылу сначала до лёгкой рыси, а затем и шага. Чуждость всего окружающего глядела на неё со всех сторон. Неизмеримо огромные открытые пространства казались опасными сами по себе и жалкие, тонкие и хрупкие, по сравнению с земной породой, стволы деревьев не казались подземной эльфийке надежной защитой. Эта была та плата за жизнь, которую Тёмная принесла, покинув родные земли. Здесь она просто не могла чувствовать себя хорошо.

Безлюдность успокаивала одних демонов и тревожила других. Война – странное время. Она стирала маски и из народа начинала ползти мразь. Те, кто отдавали свои жизни за «человечество» и не догадывались наверное о том, что в это же время то самое «человечество», лишённое буквы закона, начинало являть миру своё истинное лицо. К счастью или к сожалению но Эрилимия уже успела в него заглянуть. И было самим собой разумеющимся, что лик сей пришёлся ей не по нраву.
Мёртвые, живые… ответ на вопрос, с кем было бы предпочтительнее столкнуться на тракте, для Тёмной не был столь однозначным, как для большинства опрометчиво верующих в добро девиц. Если живых нельзя было перебить всех и сразу, то она предпочла бы мёртвых. Они просто убьют. Живые тоже… но после.

Эрилимия продолжила бы путь, но если сама она могла вытерпеть неудобства, то Черника могла запросто не пережить дальнейшей скачки. Сейчас необходимо выбрать место для того, чтобы можно было напоить лошадь и дать ей немного передохнуть перед последним рывком.

Отредактировано Эрилимия (2016-08-17 16:08:43)

Эрилимия довольно неплохо знала географию... однако, теоретические познания ни в какое сравнение не шли с понимаем того, как это может работать здесь - на этой ужасающей наземной плоскости, среди одинаковых с виду деревьев, одинаковых листьев и трав. Среди троп, не скованных надёжными ладонями пещер и хаотично разбросанных, неприкаянных камней. Огромных, дезориентирующих пространств.
Эльфийка тронула повод и кобыла, недовольно фыркнув, свернула с тропы, углубляясь в лесную чащу. Тёмная не хотела плутать ещё сильнее, стараясь всё время держать в голове направление и не терять из виду прогалину тракта.
Стоит обратить внимание, что темнота сама по себе никоим образом не могла стать помехой для зрения Эрилимии. Подземная жительница, она прекрасно ориентировалась даже в кромешной темени, и даже больше - именно в темноте эльфийка чувствовала себя наиболее комфортно. К свету ей пришлось привыкать. Привыкать через боль и непрошеные, ненавистные всему её существу, слёзы. Именно поэтому необходимость путешествовать под светом солнца, была для неё раздражающим фактом - она не хотела уступать ночь немёртвым. Не хотела заслоняться светом, тем самым, который причинял ей не намного меньше страданий, чем другим тёмным порождениям. Но так вышло, что ночь стала слишком тесной для них всех, и Эрилимия, не готовая кардинально менять свои привычки - решила просто поменять своё местоположение.
Вот только с ориентацией на местности вышла неувязка, что в свою очередь, также не прибавляло ей к себе особой любви. Ведь когда во всём мире можно рассчитывать исключительно на себя - право на ошибку упраздняется.
А путь, тем временем всё восточнее забирал от тракта, до тех пор, пока земля не пошла чуть в наклон, давая возможность предположить, что в низине этой можно будет обнаружить ручей, столь необходимый для капризного четвероногого.

Выдрессированная внимательность и чуткий слух, привыкший различать даже тончайшие резонансы и путанные игры пещерного эха, не подводили Эрилимию. Тело её подобралось, разум уже выстроил последовательность - на кобылу, способную сработать тараном - покров, на себя щит шока и ветра, дабы избежать вероятно летящих в спину стрел и заклятий. И бежать. Точнее Лошади - бежать, а эльфийке, по возможности контролировать происходящее с её спины...
Тёмная подскочила к Чернике, пальцы её были уже готовы завершить последний волшебный пасс первого заклинания, как вдруг таинственный противник наконец показал своё лицо из дальних кустов на противоположной стороне озерца. Заклинание так и не было завершено...
Лошадь. Эрилимия озадаченно моргнула и наблюдая за животным, склонила голову к плечу, в ситуации этой не в силах отследить, а значит и взять под контроль этот свой, немного птичий жест удивления. Идиотская привычка. И чёртова лошадь. При том настолько невинного, миловидного облика, что была бы впору разве что юной купеческой дочке - отраде всей семьи, а не грозному лесному татю. Нелепо-светлая, с аккуратными серыми яблоками игриво рассыпанными по шее, спине и крупу.
Однако, Эрилимия не была бы собой, если бы думала, что в мире всё происходит просто так и коня, тем более столь подчёркнуто легкомысленного с виду, не могли отправить вперёд для отвлечения её внимания.
Дыхание фиолетового эфира, чуткие сплетения и почти безграничные возможности Разума. Озарив своё восприятие ясновидением, Тёмная внимательно оглядела окружающее пространство, теперь раскрытое перед ней подобно книге. Деревья, кустарник и все те, кто мог бы скрывать за ними... и даже те, кто был сокрыт покровом магии, все они могли бы теперь быть обнаружены...
Но... никого не было. Ни спрятавшихся за стволами ближайших деревьев разбойников, ни невидимок. Конечно, можно было предположить, что столкнулась она с по-настоящему могущественным магом, вот только смысла при таком раскладе, в том безобразии, которое сейчас неторопливо цокало навстречу Эрилимии, не было.
Всё ещё не избавившись от параноидальных подозрений, девушка глянула на Чернику, наблюдая за тем, как её собственная лошадь реагирует на приближение своего сородича. Но ни ожидаемых волнений, ни нервно косящего взгляда или попыток встать на дыбы кобыла не демонстрировала. Просто с некоторым интересом наблюдала. А потом и вовсе опустила голову в землю с явным намерением полакомиться сочной весенней растительностью. 
Возможно, действительно в этот раз Эрилимии в кое то веки повезло, и ни в этой серой кобыле, ни в этом самом месте действительно не было ничего странного. И пересев на свежую лошадь, пустив всё ещё не отдохнувшую Чернику налегке, она могла бы добраться до города до того как окончательно стемнеет...
Именно эта мысль не позволила ей сразу вскочить в седло и поторопиться вернуться на тракт.
Серая кобылица приблизилась и эльфийка, осторожно протянув руку, коснулась запылённой конской шеи. Белая кожа Тёмной отливала мерцающим серебром - даже будучи практически уверенной в реальности происходящего, она не могла не защитить себя стальным покровом. На всякий случай.

Эрилимия не мешала серой кобыле заниматься своими делами, ожидая, что та постепенно сама привыкнет к её присутствию. Однако, после более близкого осмотра пришлось признать - лошадь эта была совершенно бесполезна. Теоретически, её можно было продать, но практически, она только задержала бы её в пути своими капризами. А когда же кобыла завалилась на бок, то дальнейшие действия были ясны - доходяга, серая не смогла бы следовать за Черникой даже на поводе. Эрилимия не связала вместе воду и падение незнакомой лошади, по той простой причине, что вороная также пила из ручья, но не проявляла никаких признаков отравления. А вот общая загнанность животного в сочетании с иными деталями вызывала некоторые подозрения...
Очередной шорох заставил Эрилимию обернуться, а появление человека - задуматься о том, что она явно в чём-то прогневала свою Богиню.
- О Малласа, зачем ты так со мной... - едва слышно пробормотала девушка, кажется, только сейчас понимая насколько измучилась за последние несколько недель. Нить её судьбы, всегда ровная, идеально выверенная и продуманная ею заранее, стала напоминать хаотичный, растрёпанный клубок бесполезной, выцветшей шерсти. Петли узлы, засечки, множество других, чужих нитей, норовивших зацепиться за её собственную... Тёмная настолько запуталась в этих хитросплетениях, что уже не могла точно спрогнозировать, куда далее выведет эта эта тропа. Будущее, всегда прозрачное и распланированное, теперь было покрыто мраком.
Щит Шока хрустящим электрическим шелком лёг на плечи девушки ещё до того, как незнакомец открыл рот. Она не питала иллюзий относительно людей как бы дружелюбно они не вели себя поначалу. Возможно, если бы Эрилимия распознала в незнакомце вифрея - то проявила бы куда меньше осторожности. И дело было отнюдь не в репутации недалёких простаков, а в том, что именно хвостатый народ делил с Тёмными эльфами одну родину - Каталию. Но ни ушей под капюшоном, ни хвоста под плащом видно не было, лишь странная лисья маска... но она вряд ли могла быть расценена как свидетельство принадлежности к звериному племени.
Не обошлась эльфийка и без заготовки ярости ветра, оставив заклятие незавершённым воздушным колебанием касаться её пальцев лишь в одном жесте от воплощения. Всего лишь предосторожность, но в сознании Эрилимии - совершенно необходимая в её положении.
И как выяснилось - не зря...
Нечто шевельнулось под ногами мужчины и стремительно скользнуло в её сторону. Нечто... совершенно непонятное. Это был один из тех немногих моментов, когда бывшая воспитанница Сан-Моран действительно не могла сказать с точностью - с чем столкнулась. Незаметно поддерживая заготовленное заклятие, Эрилимия не теряла визуального контакта с целью, однако, было точно и совершенно заметным то, что девушка заметила волшебные поползновение со стороны незнакомца. Чуть опустила голову, периферийным зрением улавливая направление и отступила в сторону, подальше от расползающейся вокруг субстанции. На долю мгновение ей даже показалось, что она различила в потоке чьё-то лицо...
Всего лишь несколько мгновений... возможно, то была даже простая галлюцинация вызванная паранойей, усиленной многодневной усталостью...

- Прекратите, или мне придётся ответить, - спокойный, бесстрастный голос девушки, пожалуй, тоже можно было счесть крайне приятным слуху. Ей впору было слагать песни, да только подобным Эрилимия не занималась уже очень и очень давно. В голосе том не было ни дрожи, ни смятения. Ни вызова, ни гнева. Ничего. Ровный, прямой взгляд бесцветного серебра не мигая изучал лисью маску. Лицо застыло в спокойствии и решимости, довольно отчётливо диссонируя с юностью черт эльфийской девушки.
Блеф? Почти... ведь она действительно не знала с кем столкнулась и насколько будет эффективной её магия. Но... дело было в том, что и незнакомец также не мог сказать того же про неё. Мимика, голос, взгляд... всё это сейчас было взято под контроль.
Блеф... но, к слову, весьма удачный... ведь на помощь ей приходил не только спокойный облик, но и вещи, куда более материальные - кожа Эрилимии мерцала сталью, прекрасно защищающей от физического и немного магического воздействия, юркие, стрекучие молнии поблёскивали в сумерках, показывая, что владелица также куда больше защищена и от магии, а замерший волшебный жест, готов был отправить стихию в полёт в ту же секунду, как только чужое заклятие, коснулось бы её щита. Насколько хороша была её защита, насколько сильной была её магия? Разве мог мужчина знать такие вещи?
Блеф?... нет, учитывая всё с ней произошедшее в наземье - скорее просто тест на идиота. При любом исходе...

Не галлюцинация. Теперь Эрилимия точно это знала, ведь таинственный незнакомец сам подтвердил реальность её видений. Многим бы показалось это крайне странным, особенно в данной ситуации, но для девушки было крайне важным это знать. Крайне. Было в этом даже что-то отдалённо не слишком здоровое... словно червоточина пробившая себе путь через выдрессированную системность из самой глубины Тени. Она сомневалась в реальности увиденного и именно поэтому задержала вполне закономерную ответную атаку. Но... отнюдь ни из-за благородных побуждений, дабы не покалечить ни в чём не повинного путника. Просто ей было довольно тяжело однозначно действовать в неоднозначных ситуациях. Это можно было назвать чем угодно - ненормальностью, безумием, навязчивой идеей, но факт оставался фактом - то, что не вписывалось в заранее прописанный шаблон, частенько вызывало у Эрилимии вопрос: "Что я должна делать сейчас?". Спасала дрессировка и поставленное на автомат умение штамповать новые и новые шаблоны всякий раз, когда она сталкивалась с чём-то незнакомым. В этом и заключалась ей гибкость... как бы странным это не могло показаться на первый взгляд. Но лишь на первый взгляд. Ведь гибкость интуитивно чувствующих людей ограничивается их эмоциями, их моралью, их верой и их желаниями. Ничто из этого не ограничивало математическую гибкость Эрилимии, хотя, несомненно, чувства и эмоции небыли ей чужды, как и всем прочим живым существам.
О да... ошибка тех, кто видя демонстрируемую ясность, считали Эрилимию нормальной, состояла именно в том, что они так считали. И был прав тот юный маг Разума, с которым она встретилась в Талькосской библиотеке, умудрившись, возможно, даже сам того не ведая, считать с её ауры истину - "контролируемое безумие"...
Контролируемое. Порой, почти безупречно. Порой...

Её сознание обрабатывало поступающую из вне информацию с необычайной скоростью и точностью. Слова, тон голоса, тембр, последовательность, смысл. Всё это должно было пойти для конструкции нового шаблона. Вот только в эмоциональную сферу проникало совсем немногое - плата за перенасыщенность деталями содержания, столь необходимую для создания первичной конструкции. Возможно, именно поэтому Эрилимия отреагировала на ощущение мертвенной дурноты так, словно бы действительно раскусила незнакомца... а именно никак. То беспокойство, таки сумевшее проскользнуть через вычислительный шум, было взято под контроль. Если говорить более простым языком - эльфийка сохранила лицо.
Стоит оговориться, что к некромантии как таковой, Эрилимия не испытывала никаких особых чувств. Кроме вполне закономерного интереса, который, впрочем, она ощущала ко всем прочим магическим дисциплинам. А вот к некромантам... некроманты, как правило не слишком любили Эрилимию... как и всех прочих, собственно. Именно потому с ними следовало соблюдать особую осторожность, особенно сейчас, когда мир, сойдя с ума, вдруг разделился на два радикально противоборствующих лагеря.
И каждый из них заявлял: "Если ты не с нами - то против нас!" оставляя Эрилимию, которой было по сути всё равно - одну - против всех.
Первые её боялись, вторые не отличали от первых, третьи были выродками, четвёртые просто идиотами.

- Тогда забирайте и оставьте меня в покое, - в отличие от мужчины, Тёмная не изменила ни стиля своей речи, ни интонации голоса. Ей, разве что, пришлось сдержать совершенно нелепый, приправленный перцем безумия порыв спросить, что же странный поток из тел и рук она увидела при помощи своего ясновидения. Контроль не подводил. Контроль подводил её крайне редко. Во всяком случае, пока...
Эльфийку беспокоил тот факт, что незнакомец чует её магию, её беспокоил факт её утомления, факт того, что она ещё не добралась до города и  факт того что заблудилась. Это мешало, это путало, но с этим также необходимо было иметь дело как с фактом.

Черника также как и серая лошадь, была взволнована. Она пританцовывала на месте и обеспокоенно стригла ушами, не пустившись наутёк, возможно, лишь благодаря своему довольно смирному нраву. Или тому, что Эрилимия довольно жестко приструнила её, ухватив за повод. Лишиться средства передвижения - это было бы, пожалуй, финальным аккордом в этой пьесе нескончаемого абсурда.
Деактивировать заклятие или несмотря на активность щитов, продолжать соблюдать полную боеготовность? В последнем варианте она не могла бы так просто вскочить на лошадь и отправиться своей дорогой.
Щиты всё ещё работали и это стало ключевым фактором для выбора. Уехать хотелось как можно скорее. Ветер растаял под пальцами, однако только для того, чтобы дальнейшим своим действием девушка вскочила в седло и тронула шенкелем бока своей вороной кобылы с явным намерением просто оставить незнакомца и его кобылу наедине.

Эрилимия не могла догадываться о том, на что рассчитывал незнакомец, однако сама рассчитывала на то, что ей дадут уйти. Почему? Потому, что она сделала всё от неё зависящее для того, чтобы максимально увеличить шанс именно на этот исход - а именно не произвела впечатление беспомощной жертвы обстоятельств, с которой можно было безнаказанно делать всё, что заблагорассудится. Она не показала ни страха, ни нервозности, ничего того, что могло бы указывать на то, что девушка не могла представлять из себя угрозу. Таинственная эльфийская незнакомка тёмных кровей в лесу. Одна. Которая, при всём при этом, при встрече с не менее странным типом, вопреки всем законам жанра не попятилась, испуганно трепыхая длинными ресничками, несуразно что-то блея очаровательно дрожащим голоском. О нет, это было точно не про неё. Ведёшь себя как жертва или как герой - у этих двух путей был один крайне плачевный исход. И знание это постоянно было с ней. Такая на проверку могла бы оказаться кем угодно. Впрочем, Эрилимия, даже и без своих уловок могла стать проблемным противником, хотя, почему-то, порой забывала об этом, словно бы снова, раз за разом оказываясь в шкуре "безродной". Одной единственной, среди знати.

Черника вела себя столь беспокойно, что Эрилимия снова рисковала вылететь из седла. Лишь врождённая послушность кобылы и жесткая рука хозяйки, не позволяли ей окончательно поддастся панике. Но насколько ещё могло хватить несчастное животное? Тёмная могла только жалеть о том, что под седлом было нервное копытное, а не выдрессированная злющая тварь - маэлиндо, полная сбруя  которых представляла из себя довольно специфическую конструкцию управления и болевого воздействия, необходимого при работе даже с самыми послушными представителями этого вида. Это стоило того.

Когда призраки взвились из-под земли, а Черника разжала почти отчаянно, Эрилимии пришлось выбирать - лишиться лошади или повременить с оценкой ситуации на несколько секунд, необходимых для того, чтобы её утихомирить. Довольно непростой выбор, когда полупрозрачные, опасные даже с виду тени, с угрозой в мёртвых взорах, скользят в зоне видимости. Что могло с подвигнуть одинокого некроманта столь неоднозначным образом знакомить своих "друзей" с незнакомкой, о которой он толком ничего не мог знать? Возможно, он был просто уверен в том, что сможет избежать опасности, если таковая для него возникнет...
Успокоить лошадь здесь и сейчас было важнее. Потому что если та скинет всадницу и обезумев от животного ужаса устремиться в лес - это будет уже конец. Вцепившись одной рукой в луку седла и прикрыв глаза, дабы не отвлекаться на призраков, Эрилимия коснулась пальцами вороного загривка своей кобылы.
Чувство магии подсказывало мужчине, что эльфийка что-то сделала со своей кобылой. Вот только что - этого он знать не мог. Он не почувствовал угрозы от этого волшебства, лишь смутный, отдалённый факт его наличия. Чувство было очень слабым, ведь эйфория, которой Эрилимия наградила Чернику, никак не могла навредить некроманту.
Вороная всхрапнула, мотнула головой и успокоилась. Настолько, насколько это было вообще возможным в окружении призрачных фигур. Лошадь уже не пыталась сбросить всадницу, однако косила на призраков налитым кровью глазом, фыркала и насторожено ворочала ушами то в одну, то в другую сторону. Сама же Эрилимия вновь обретя устойчивое положение в седле, неслышно выдохнула, успокаивая мысли и наконец оценивая обстановку. Обстановка была скверной. Однако не настолько какой могла бы быть, если бы лошадь уже понесла в лес, оставив девушку смотреть на намечающиеся звёзды из молодой весенней травы. И не настолько скверной, если бы Эрилимия, подобно праведным рыцарям из дурных сказок, начала разить призраков на право и налево. И даже не только потому, что скорее всего не смогла бы эффективно противостоять нематериальным сущностям, а потому, что раз незнакомец вообще решился на столь интересный шаг, то явно обладал уверенностью. Вот только чем была она вызвана, эта уверенность... реальным положением вещей или свойственной большинству сторонников "тёмной" стороны глупостью?
Раз... два... три... привычный внутренний отсчёт, не позволяющий Эрилимии потеряться в путанице времени. Привычный отсчёт, продолжающийся до тех пор, пока незнакомец не показал своё лицо...
Тишина...
Мертвенная кожа, отчётливые следы гниения на левой половине лица, алые, растрёпанные волосы в которых, если приглядеться, можно было разглядеть птичьи перья. Даже рваные вифрейские уши и хищный звериный оскал... всё это меркло по сравнению с глазами мертвеца. Странные, мерцающие лёгким голубоватым свечением, за вуалью которого плескалось расплавленное золото. Яркое, дикое. Не в пример её прохладному серебру.
Сердце стучало о рёбра непозволительно быстро и гулко. Фанатик. Безумный фанатик. Кем ещё могла оказаться нежить? Но даже этот факт не отменял того, что игра продолжалась. И правила в ней оставались неизменными...

- Будем знакомы, Падальщик, - её собственный голос резанул льдом по пламени, замораживая всколыхнувшееся пространство. Тёмной было сложно отвести взгляд от его лица теперь, когда она могла видеть всё ясно и без прикрас. Как всегда. Как всегда, она не закрывала глаза ни перед чем, с чем бы ни столкнулась. Сердце колотилось непозволительно быстро, однако дыхание всё ещё оставалось под контролем, позволяя голосу её звучать неизменно. Неизменно никак.
Она чуть склонила голову, в лёгком, прохладно-учтивом приветственном жесте и было совершенно непонятно, серьёзно ли эта девушка здоровается с ним и его призраками, шутит или играет.

Не бывает неподходящих ситуаций. Просто потому, что слово "неподходящий" в сочетании со словом "ситуация" придумали те, кто любил закрывать глаза на реальность, происходящую вокруг них. Они жили в своих сказочных мирах, где всё было якобы подчинено их правилам. Они жили по расписанию, встречались только со строго определёнными людьми и никогда, ни при каких обстоятельствах не выходили за порог. Потому что там их ждали неподходящие ситуации, способные подпортить их лоснящийся блеск. Эрилимия же считала, что неподходящих ситуаций не существует. Зато существовало неподходящее ситуации поведение.
Всё что произошло... призраки и срыв покровов... всё это очень сильно напоминало то, что делала сама эльфийка некоторое время назад. Тест на дурака.

- Я - Лорелей, - ложь лёгким шёлком соскользнула с её губ. Она избрала единственное, подходящее в такой ситуации поведение, и сейчас даже всерьёз задумалась о том, чтобы сыграть сторонницу, - Так.. чем я могу вам помочь?

Отредактировано Эрилимия (2016-08-23 20:16:25)

Комментарий мертвеца относительной ложного имени неприятно царапнул слух, словно бы отделяя её саму от того морока, что Тёмная вполне осознанно возвела перед своим лицом. Стоило только немного расслабить внимание, и создавалось странное, почти пугающее впечатление, что она, Эрилимия, бестелесным духом просто равнодушно наблюдала со стороны, как некая Лорелей сейчас восседала на вороной кобыле, окружённая сонмом духов и говорила с со странным реведантом-вифреем. У Лорелей было красивое имя и сама она наверняка была куда лучше. У неё были длинные чёрные волосы, блестящие и шелковистые, белая как снег кожа и странные бесцветные глаза. Она наверняка была сильна и умна. И конечно, имела своё место в этом обезумевшем мире...
Мгновение и вот эльфийка уже сморгнула с ресниц это наваждение, вновь соединяясь воедино. Ложь снова стала просто ложью, а не чем-то, что норовило заменить её на пьедестале жизни. Это происходило не всегда, но с достаточной периодичностью, для того, чтобы Эрилимия не любила лгать. Именно по этой причине, а не из-за каких-либо моральных соображений. Впрочем, это всё равно давалось ей легко, а странные ощущения, иногда возникающие в такие моменты не приносили существенного вреда. Они были лишь немного неприятны.

Эрилимия наблюдала за действиями некроманта не пряча взора. Не отвела она глаз и когда серая кобыла забилась в агонии. То было неприятное зрелище и многие бы предпочли сделать вид, что этого не существует в их реальности. Всё неприглядное, всё гадкое, выжженное, отравленное... всё это накрывалось блестящим покрывалом неведения и отправлялось на дно Тени. Там оно росло и пока никто не видел - крепло, обретая поистине ужасающие черты. И всё для того, чтобы однажды, обезумев от всеобщей слепоты, постучаться обратно. И стук этот был как правило крайне настойчивым. И многие всю жизнь проводили в бегах от этого чудовища. Закрывали уши, одевали на дверь тяжелый засов и вылезая через окно стремглав неслись к следующему дому, только для того, чтобы в ночной темени снова услышать шаги на своём пороге.
Эрилимия не отворачивалась. Наблюдала за смертью, за страхом, за мукой, она словно бы отвечала за всех тех, кто никогда бы не решился на подобное. "Смотри - я вижу тебя и буду здесь, пока ты не скажешь всё, что хочешь" - словно бы говорила Эрилимия и бесцветием своих глаз впитывала все краски мира, которые только могла найти. Без разбора.

Заинтересованность действиями некроманта не была тем решающим фактором для того, чтобы приблизиться к реведанту. Он тоже был интересен, но до тех пор пока ходил, мыслил и мог сопротивляться - был для неё недоступен. Вороная кобыла продолжала стоять на месте, а вороная эльфийка сидеть в седле и наблюдать. Со стороны.
- Разум, - Эрилимия не видела практического смысла для сокрытия этой информации. Ответ прозвучал спокойно, без напряжения и мнительных нот. Просто слово. И ветер легко подхватил его, потому что оно было простым и невесомым.
Конечно, она обратила внимание на то, что красноволосый вифрей пока не торопиться озвучивать свою просьбу. И не сказать, чтобы это сильно нравилось эльфийке. Однако, в остальном она воспринимала речь мертвеца легко, не выказывая... да и не чувствуя от его интонаций и манеры даже толики раздражения. Как впрочем, и чего бы то ни было ещё. Окружающее было не более чем пустым, бездушным шифром, да и она сама не сильно то и отличалась...

Трудно сказать чего ожидал Падальщик после того, что он уже видел. Ужаса? Отвращения? Криков и паники? Было бы крайне глупым ожидать такой реакции, учитывая эмоциональный диапазон незнакомки, не выходящий за пределы диапазона многих древесных пород. Лишь благодаря несомненно огромному опыту, он мог чувствовать в ней странный диссонанс. Необъяснимую неправильность, подобно ауре застывшую возле этого подземного создания, но… то была точно не тщательно скрываемая паника. Возможно, даже что-то, совершенно не относящееся к "здесь и сейчас". Также он мог понимать, что был бы на его месте кто-нибудь другой, чуть менее внимательный к подобному, то тот не узрел бы ничего кроме совершенно искреннего бесстрастия. Если она и играла, то делала это не натужно, а если и подбирала слова тщательно, то следуя лишь некоему, неведомому бездушному вычислительному механизму, а не судорожному опасению.
Может быть, именно это заставляло Падальщика пытаться раз за разом ставить перед ней различные ситуации, дабы разгадать персональный шифр Эрилимии? Точно также, как и она делала со всем новым, с чем сталкивалась на своём пути. Правда, у неё было куда больше равнодушия. Не напускного и не демонстративного или того, которое появляется из-за отсутствия ума или интереса. Оно было настоящим.

Момент внезапности остался позади по течению реки времени и чем дальше бежали секунды реальности, тем более бесцветным становился эльфийский взгляд. Порой ей было трудно угнаться за мимолётностью происходящего. В помощь шёл внутренний отсчёт и дисциплина разума, умение правильно расставлять приоритеты и не распыляться. Но стоило только окружающему приходить в баланс и становится понятным – отпадала нужда даже в этих хитростях. Хитростях, способных сохранить в целости покров, занавешивающий сокрытое.
Внимательно она следила за магией некроманта. Лишь повод натянула туже, показывая Чернике, чтобы та не думала, будто осталась без внимания и могла делать что хочет. Например паниковать и жевать траву. Потребности в последнем, вороная, впрочем, особо не проявляла...

- Удобно, - равнодушно произнесла Эрилимия, мазнула серостью по животному, механически отметила отсутствие нервозности кобылы-нежити и её потенциальную эффективность.
Считала ли Тёмная это создание прекрасным? Нет. Считала ли она, лошадь прекрасной, пока та была жива? Ответ оставался всё тем же.
Девушка не питала люби к животным. Как, впрочем, и нелюбви.
Затем серость досталась Падальщику, заливая жгучее золото прохладой бесцветного серебра. Ни раздражения, ни гнева, ни чувства ущемлённого достоинства, так свойственное некоторым очаровательным дамам роковых пород. "Это всё, что вы от меня хотели?" - словно бы спрашивал этот взгляд. Спокойно и серьёзно. Без намёка на саркастичность или неудовольствие.

Отредактировано Эрилимия (2016-08-25 20:47:29)

Показалось и исчезло. Точнее даже не так... осталось в постоянности. В проницательности своей дойдя до какой-то определённой отметки, обусловленной смутными ощущениями, мёртвый лис так и не смог продвинуться дальше ни на йоту. Поведение Тёмной оставалось неизменным и завеса тайны не открывалась, оставляя вифрея в наедине с его неудовлетворённым интересом. И вероятно, самым неприятным для него во всём этом было то, что это "что-то" не пряталось от него, не стремилось вывернуться из цепких пальцев и в испуге бросится прочь. Нет.. это что-то было здесь, за прямым спокойствием бесцветного взгляда, словно бы смотрело в ответ из-за той непреодолимой черты, из-за тяжести полога, который у реведанта так и не получилось сорвать. Тем более невозможным это казалось учитывая совершенно неизменную манеру речи незнакомки, которая словно бы деперсонифицировала собеседника, низводя его в своём восприятии до положения несомненно опасного, но при том совершенно обезличенного табурета. Прохладная вежливость не касалась даже кусочка личности реведанта, а его лесть игнорировалась эльфийкой чуть больше чем полностью.

- Как я смогу отыскать ваших знакомых в Бувране? - последовал вполне закономерный вопрос. Взгляд Эрилимии стал более внимательным, изучающим, словно бы та не была уверена в том, что стоящая перед ней нежить имела хоть какие-то представления о деловом подходе. На самом деле, так оно и было - Тёмная, выросшая в жесткости законного общества Нур'Цураг была разочарована столкнувшись с тем фактом, что большинство наземных жителей ни во что не ставили понятие Услуг - огромная ценность которых была, в представлении самой эльфийки, несопоставима с ценностью каких было иных валют.
Возможно, лис ожидал иного. Например того, что девушка сразу согласиться непонятно на что, тем самым сделав очевидным тот факт, что на самом деле исполнять условия соглашения, не собирается. Таковое могло, например произойти, встреть он человеческую девицу. Или существо любых других кровей. Что же касается детей Тьмы и того, что вифрей о них мог припомнить - исполнение договорённости было для них далеко не пустым звуком. Именно поэтому обещания они давали крайне редко, особенно чужакам. То, что что Эрилимия стала интересоваться деталями, было для некроманта хорошим знаком.

Логика, порядок, деловой подход, уверенность. Это был тот язык, который был Эрилимии понятен более всего. И приятен. И хотя она разумеется, не могла знать наверняка, но при таком раскладе ей хотя бы не приходилось догадываться о том, что же от неё хотят на самом деле. Мир становился прозрачным. Простым и понятным. Девушке пришлось пройти долгий пусть от полного непонимания жизни вокруг себя, до того состояния, в котором она пребывала сейчас - понимания математического, подкреплённого множеством шаблонов и алгоритмов. Но она так и не научилась чувствовать окружающее спонтанно и интуитивно, так, как это делало большинство. Именно по этой причине ей крайне тяжело давался юмор. Точнее не давался совсем. А чужая ирония, подвергалась тщательному анализу, прежде чем таковой признавалась. Сама же Тёмная на подобные приёмы была просто напросто неспособна. Именно поэтому прямая осмысленная речь лишенная изворотов, завуалированности и подтекстов была для Эрилимии наиболее предпочтительной. Конечно, со временем она научилась читать и эти двойные смыслы, но делала это не без напряжения и тем более не получала от этого процесса и толики того удовольствия, которое могли получать другие, называвшие всё это просто "игрой".

- Отнюдь,- ответила Эрилимия на последний вопрос не уловив насмешки в чужом голосе. Слишком много её внимания уходило на то, чтобы наблюдать за приближением вифрея. Без страха, в котором не было никакого смысла, она почти не моргая изучала его лицо. Неровность тронутой гнилью кожи, пожелтевшие клыки виднеющиеся в прорехе щеки. И снова не человечески жгучий, звериный взгляд. В отличие от него, в прохладе эльфийских глаз не было ни дикости, ни жадности. Она, пожалуй, жалела, что не может вот так запросто залезть ему в голову. Мыль о невозможности этого действа неприятно царапала потаённые струны нетерпения и жажды, сокрытые тяжелым пологом контроля и бесстрастия. Это "что-то" всегда хотело заглянуть глубже. Вскрыть чужой разум и извлечь на поверхность то, что было спрятано внутри. Тень. Именно до этого "чего-то" так и не мог дотянуться в своей проницательности Падальщик. И в отличие от Эрилимии это "что-то" в жутком подобии улыбки скалилось ему в ответ...

Эрилимия приструнила кобылу довольно бесцеремонно натянув повод ещё сильнее и та наконец красивым вороным изваянием вросла в землю. Невысокая, но гармонично сложенная. Не в пример миловидной серой нежити, каким-то непостижимым образом умудряющейся выглядеть легкомысленно даже после смерти. Ещё одно движение повода и Тёмная развернула Чернику боком, предоставляя реведанту и его лошади возможность пристроиться на пути подле, не сталкивая коней нос к носу, провоцируя тем самым, возможно, не самую благовоспитанную реакцию со стороны живого копытного.
- Взамен я попрошу Услугу, - сказала наконец девушка, выслушав предложение немёртвого. В этот момент Падальщик возможно, мог бы подумать, что не зря многие предпочитали не просить помощи у Тёмных. Они не терпели легкомысленности в деловых вопросах, а неуместные игры с условиями или, тем более, неисполнение договорённости могли вызвать у представителей этого народа лишь стойкую ненависть. Слишком дорогое удовольствие учитывая присущую им злопамятность. И надежность подобного союзника, если вдруг, каким-то чудом, удастся заручиться его расположением.

Мерный цокот конских копыт да трескотня ночных насекомых. Такая ночь была бы даже приятной, если бы не собирающаяся поблизости буря. Дневной свет окончательно покинул землю, но это ничуть не мешало подземной эльфийке. Наоборот. Поблескивающие серебром глаза касались едущего чуть впереди всадника вне зависимости от того, следил он за ней в ответ или нет. Кажется, такие элементарные вещи как конспирация внимания Эрилимией просто напросто игнорировались. Она могла смотреть на спутника когда сама того хотела и не старалась прятать глаз, если бы тот вдруг перехватывал её взгляды. Скорее всего она даже не видела в этом ничего такого. Это могло бы показаться кому то странным, но если подумать, то в ином поведении было ещё меньше практического смысла. Как не было его также во многих других вещах, отчего то считающихся нормальными. Например в решении проблем не по мере их поступления и без учёта приоритетности.
- Да, - ответила Эрилимия без каких-либо эмоций в голосе. Ответила не сразу, лишь спустя десяток мгновений, все из которых она просто глядела в пустоту перед собой, словно бы пытаясь пропустить все услышанное через фильтр понимания того, что же от неё хотят услышать, - не слишком удачно.
Простая констатация факта не продвинула немёртвого дальше на пути познания едущего подле существа. Тёмная не сторонилась его попыток поддерживать беседу, но и не предпринимала никаких ответных инициатив. Неразговорчивость и отчуждённость следовали за ней по пятам, путались тенью в копытах её вороной кобылы и кажется были настолько естественны, что вифрей никогда бы не заподозрил иного, если бы не то одно единственное, почти граничащее с безумной ошибкой восприятия, чувство. Впрочем... может и правда то была лишь фантазия, вызванная встречей с представительницей расы, которая была в наземье далеко не самым частым гостем.

За ним было интересно наблюдать. Мимика, интонации, то, как он изъяснялся, строил фразы. Странно, легко, просто, не напрягаясь, без демонстративности и попыток переиграть, которые она замечала ранее. То ли они исчезли, то ли эльфийка перестала замечать, то ли ей просто не хватало интуитивной тонкости восприятия, чтобы считывать другие, незнакомые ей сигналы. По правде сказать это был действительно незнакомый опыт - её не боялись и при этом не пытались подавить. У Эрилимии не было паттерна для поведения в подобной ситуации. Она не знала как вести себя в подобной обстановке, но не отрицала того факта, что этот опыт был ей приятен.
- Это не всегда понятно с первого взгляда, - констатировала Тёмная, поймав хитрый взгляд реведанта. Не было понятно связала ли она сказанное с тем, что они сейчас взаимодействуют друг с другом вместо того, чтобы воевать, но факт оставался фактом - она вовлекалась в разговор. Вовлекалась не слишком активно, но всё же сохраняла минимальный контакт, окруженная этим странным ощущением нормальности. Непривычным ощущением, в котором было довольно легко забыться и потерять бдительность. Эльфийка не видела смысла в паранойе, но осторожность все же следовала за ней по пятам, куда бы та не ступала. А мертвец с ней рядом ехал или живой, не слишком влияли на этот факт - как сказал Падальщик, все они были одинаковы.
В какой-то момент пути Эрилимия опустила взгляд вниз и некоторое время ехала просто смотря на собственные руки, легко удерживающие кожаный ремень повода. Она укладывала происходящее в систему. Но не была уверена в том, что делает это правильно.
Чужой голос заставил её поднять голову и устремить внимание в сторону звука. Бесцветный, цепкий взгляд коснулся сначала незнакомки, а затем и вифрея, словно бы Тёмная сверялась с чужим шаблоном действия для того, чтобы выработать собственный. Она не чувствовала угрозы, хотя ей и не понравилось использованное Падальщиком слово. Она его запомнила.
Не зная как реагировать на обращение безликой немёртвой, которую реведант назвал именем Лаэдра, Эрилимия поступила так, как поступала всегда, если имеющихся ресурсов не хватало для адекватного взаимодействия - взяла паузу. Говоря проще - не отреагировала сразу.
Молча спешившись под желтым, горящим взглядом мёртвого лиса и взяв Чернику под уздцы, Тёмная направилась в его сторону, в ответ наблюдая за его собственной реакцией на происходящее.
- Охотник считает меня своим трофеем? - негромкий и спокойный, совершенно ровный вопрос сорвался с её губ легко и естественно, хотя, скорее всего и мог бы показаться совершенно диким и внезапным. Тем более что несмотря на своё содержание, в нём не было и толики иронии или намёка на игру, как впрочем и беспокойства - в последнем не было смысла. Серебряный в темноте, взгляд Эрилимии изучал лицо немёртвого. Прозрачный в своей неестественной прямоте. И было совершенно непонятно почему она спрашивала его об этом, почему спрашивала именно так и почему спрашивала вообще.

Эрилимия не строила сложных цепочек и уж точно не размышляла о столь отдалённых вещах, вроде возможности считать мёртвого орка орком, а мертвого вифрея вифреем. Она была слишком далека от философии. Далека она была и от поэзии, так и не научившись самой слагать песни, сколько бы её мать не билась над её обучением. Зато повторять у Эрилимии получалось хорошо. Благодаря острой памяти и выученной способности подмечать мелочи девушка наизусть знала множество чужих историй, песен и сказок. Вот только пользы от этих знаний знаний было немного. После зачисления в Сан-Моран Тёмная прикасалась к лютне не более пары-тройки раз, а бежав из Нур'Цураг и вовсе не взяла с собой сей бесполезный предмет.
Сейчас, несмотря на внушительные габариты, орчиха оставалась лишь на периферии внимания Эрилимии, которое целиком было занято исключительно лисом. Его же самого она в первую очередь воспринимала как вифрея, а уже потом как мертвеца. Сложно было забыть о его расе, когда местами облезлый хвост порой приходил в движение, а лисьи уши, одно из которых было немного объедено сбоку, то и дело шевелились, словно бы прислушиваясь к окружающим звукам.
Этот реведант умело имитировал жизнь.

С того самого момента, когда Падальщик избрал именно эту тактику общения, он почувствовал интерес со стороны эльфийки. Ненавязчивый, но цепкий, теперь он был достаточно отчётлив для того, чтобы понять - если он хотел расположить её к себе, то ступил на правильную дорогу. Немалого опыта мертвеца в переговорах с лихвой хватало для того, чтобы понять этот, не слишком очевидный для неискушённого взгляда факт.
Даже продемонстрированный пленник не сбил этого внимания - мерцающее в ночи серебро лишь бегло мазнуло по скрюченной человеческой фигуре, только для того, чтобы снова перехватить золото вифрейских глаз.
- В чём тогда цель? - несмотря на заданный вопрос, Эрилимия не производила впечатление существа, наивно смотрящего на мир. Скорее существа, вынужденного смотреть на мир при помощи инструмента, по какой-то причине, отлаженного немного не так как другие, и теперь подбирающего к Падальщику особый, индивидуальный шифр. Ключ к возможности понимания хода его мыслей. И раз он предоставил ей возможность сделать это просто, прямо и в лоб, то она этой возможностью пользовалась.
Казалось, к пленнику Тёмная проявила минимум возможного интереса, однако от внимательного взгляда мёртвого лиса не ускользнуло некоторое напряжение, проявившееся в облике девушки и... вопреки всем ожиданиям, направлено оно было отнюдь не самого Падальщика. Создавалось впечатление, будто беспокойство у неё вызывал именно запуганный до смерти человек, а вовсе не тот, кто довёл его до подобного состояния. Эрилимия не приближалась к связанному слишком близко, стараясь оставаться в тени так, чтобы тот, даже при всём желании не имел возможности увидеть её лица.

Она не видела связи в этих аналогиях - с логической точки зрения они были совершенно бессмысленны. Однако выдрессированный к нормальности ум располагал информацией о том, какой смысл в них мог вкладывать Падальщик в данном контексте. Эрилимия моргнула, насилу остановив мысленное рассуждение о механизме возникновения дождя. Встреть он эльфийку пару десятков лет назад, то уже точно бы знал и причину возникновения осенних ливней и всевозможные варианты целеполаганий для свершения вероломства. Но вот только к поэтическим аналогиям и философским материям вся эта информация не относилась бы никак.
- Действительно ожидаешь, что я сейчас начну кричать от ужаса и назвав тебя чудовищем, брошусь в лес через толпу мертвецов? - совершенно спокойно спросила Тёмная рассматривая бледный хищный профиль реведанта. Внимания Тёмной касалось всё, начиная от повреждений на ухе, шрама на губе, бусинок и перьев в алых волосах и заканчивая совершенно поразительной мимикой, которую ей крайне сложно удавалось интерпретировать. Ей потребовалось некоторое время для того, чтобы сопоставить средства с вероятными целями, и учитывая что вифрей так и не перешёл от слов к делу, то не нашла другого объяснения происходящему, кроме как то, что это была простая демонстрация. Продолжение теста на дурака. Возможно лис не ожидал подобного, но ведь именно он сам и избрал прямоту главной манерой общения между ними, и в итоге получал её в той абсолютной степени, в которой её могла предоставить эта странная эльфийка. Также он не мог не обратить внимания на то, что девушка поменяла обращение, словно бы сама теперь пробовала на вкус новый шаблон поведения, не придавая тому, впрочем, какого-то особого значения.
Тем временем пленник, от взора которого Эрилимия была все также укрыта ночной тенью, стал привлекать к себе все больше её внимания. Точнее, внимания той её части, которая была порой не менее хищной, чем иной лютый зверь. Звуки ночного леса приглушались, возвещая о риске утраты контроля, доносились словно бы через толстую стену, не внятно и смято. Зато в слух остро врезались другие - рваное дыхание и бессвязное бормотание. Сломленный разум, страх, безнадёжность. Один из ликов вечно отвергаемой Тени мира...
Чуть нахмурившись, Эрилимия спустила жажду с поводка, позволяя себе проникнуть в сознание этого человека, читая его мысли, пробуя на вкус чувства. Было бы глупо сдерживаться, тем самым рискуя оказаться не в себе. Оказаться не в себе здесь, не будучи в безопасности. Хотя... разве было в этом мире хоть одно место, где бы ей не ничто не угрожало? Не угрожали те, кто боялся её, те, кто ненавидел её или те, кто просто хотел сделать ей больно, те, кто видели в ней просто товар или игрушку. Были ли вообще другие? А ведь утрата контроля сама по себе была крайне неприятна для Тёмной.