Девушка ехала в седле, то и дело притормаживая коня, потягивая левой рукой за поводья. Служебный конь был явно не против ускорить темп и размять отёкшие мышцы. Шада ничего не могла поделать - травмированные нападавшие шли довольно медленно, хоть гонец и угрожала им мечом.
У заводилы на руке, из которой пришлось выбивать горящую ветку, увеличивалась опухоль, сопровождаемая понемногу синевшим подкожным кровоизлиянием. Шада заметила это, когда затягивала ремнём его руки. И ей не было жаль ни сколько! Ее хотели побить, изнасиловать и убить, а может и в другой последовательности, кто же их знает! Наказание за это проявлялось в виде не смертельных, но довольно болезненных травм у каждого. И каждый раз, когда тот или иной мужчина шипел от боли или ругался сквозь зубы, Шада прятала мстительную улыбку в ночной тьме.
На слова заводилы миледи гордо вздёрнула подбородок, прожигая возмущённым взглядом затылок мужчины. Но смолчала, разве слова этих опустившихся людей имеют какое-то значение? Плевать она хотела! И все же, все же... Шада мрачно подумала о том, что первый и единственный ее мужчина погиб, оставшись надорванной раной в сердце и подплывшим образом в памяти.
Вдруг у девушки екнуло сердце, она быстро заморгала, выпрямляясь в седле и ещё сильнее сжимая меч. На какое-то мгновение она чётко разглядела тёмную человеческую фигуру. По очертанием фигура была мужской, она стояла в высокой колышущейся на ветру траве, довольно далеко от троицы. Всего мгновение... девушка ощутила, как во рту пересохло, а глухие удары сердца отдавались в висках. Уж не это ли увидел коренастый пленник, когда увязал взглядом в поле?
- Ты... ты видел что-то там, в поле?.. - ответила он на слова коренастого, но совсем не по теме. Шада изо всех сил постаралась скрыть беспокойные нотки в голосе.

Под переменное ржание и топтание коня, возмущённое сопение корчившихся от боли в ударенных местах лесорубов, они вскоре добрались до лагеря. Больше миледи никаких фигур в поле не видела, хотя то и дело зорко осматривалась, не теряя бдительности. В голову лезли неприятные мысли о призраках из загадочных руин, расположенных впереди по тракту.
Увидев большой горящий костёр, Шада даже обрадовалась, будто он в силах уберечь от мистических видений. В лагере царила тишина - не удивительно, ночью люди все же спят! А Шаде поспать не дали, сначала очередной кошмар, затем... Девушка вспомнила блеск кинжала, склизкое чувство страха, полумрак... ее передернуло, ведь все могло закончиться не так удачно.
От костра поднялись двое дозорных, один сразу двинулся в сторону простеньких палаток, видимо, чтобы позвать главного. Второй же, конопатый юноша, вооружившись на всякий случай топором, подошёл к троице. Шада не хотела выглядеть враждебно, поэтому показательно спрятала меч, чуть приподнимая руки и показывая, что те пусты. С коня она слезать не спешила.
- Гонец Мистерийской Империи, нахожусь на задании валенсийского Лорда Венкуса! - отчетливо произнесла девушка, выпрямляясь в седле. Она кивком указала на связанных собственными ремнями мужчин.
- Эти двое из вашего лагеря? Мне нужен глава лагеря, буду с ним говорить, - Шада мотнула растрепавшейся косой и повела плечами, медленно рассматривая лагерь.

Шада покосилась на коренастого, согнувшегося в нелепой позе. Его слова подтвердили то, что девушка не сошла с ума, и видения человеческих фигур в поле - это не плод ее воображения. Хорошо это или плохо? От осознания того, что сейчас в ночной тьме по полю прогуливаются призрачные фигуры, способные с мгновенной скоростью исчезнуть, миледи почувствовала неприятные мурашки. Свет и тепло от большого лагерного костра притягивал ее, внушая подобие безопасности.
Не успела Шада что-то ответить низкорослому, как на глаза попался идущий к ним мужчина, следом за которым спешил второй дозорный. Этот явно был главным в лагере. Уверенная походка, манера держаться, внимательный взгляд. Да, возможно картина, представшая перед ним, могла с первого взгляда быть понята иначе. Но меч, висевший на поясе главаря, оставался в ножнах, хоть его люди, побитые и связанные, представляли прекрасную провокацию.
- Шада Мирштейм. Гонец Мистерийской Империи, нахожусь на задании валенсийского Лорда Венкуса! - ещё раз повторила девушка для подошедшего главы лагеря. Интересно, сколько раз за последние сутки она произносила свою должность? И сколько раз ещё предстоит это сделать...
- Теперь представитесь и вы. Ваши люди напали на имперского гонца! - "Ночью, подло, во сне!" - Они нарушили закон и я требую справедливого наказания для них... - голос девушки от гнева зазвенел. Коню словно передалось ее беспокойство и он затопал на месте, пофыркивая.
Шада оценивающе смотрела на главу лагеря, тот производил впечатление человека, не обделённого мозгами и умеющего видеть дальше, чем собственные кратковременные желания. Пленные, к удивлению миледи, молчали. Нечего сказать? Не хватает думалки для каких-то слов в свою защиту? Или они настолько бояться своего главу? Ну, это же просто лагерь лесников, а не солдатский полигон...

Этот Бертрам Ройн определённо отличался от остальных лесников. Глава лагеря, как никак, его нельзя назвать дурочком или простаком. Внимательно всматриваясь в непроницаемое лицо, Шада затруднялась увидеть на нем какие-то лишние эмоции. Похоже, этот человек отлично владел собой.
Ну чтож, Шада тоже была не лыком шита! Девушка не показывала страха или неуверенности. Сейчас за ней правда, это придаёт сил на борьбу за свои права. Справедливость должна быть восстановлена, иначе она явно чего-то не понимает в назначении закона.
Чуть помедлив, миледи спешилась, отдавая поводья коня в руки стоящего неподалёку молодого юноши, того самого, которому она представлялась первый раз. Девушка мягко сощурила глаза, доверительно склонив голову к нему.
- Пожалуйста, дайте ему попить... бедное животное, он тоже очень испугался.- гонец бросила похолодевший взгляд на связанную парочку. Странно, но в их глазах не было страха. Неужели они так уверены, что наказание их минует? Что им все сойдёт с рук?! В глазах коренастого снова колюче блестела самоуверенность. Как же захотелось сбить с него эту спесь, аж  руки зачесались! Шада снова начала закипать и поспешно отвернулась, подходя к главе лагеря.
- Пусть лекарь сделает все необходимое, - кивнула она. Затем потянула за фибулу, открепляя ее от плаща. Сжимая имперский знак двумя пальцами, она повернула его к свету от костра, чтобы Бертрам его разглядел. Затем Шада приколола фибулу обратно. На слова мужчины про "нападение" она усмехнулась. Он и правда считает, что она боится? Ее оружие при ней, а значит, это им следует бояться!
Они довольно быстро дошли до нужной палатки. Бертрам откинул полог и миледи вошла внутрь. Она держала руки скрещёнными на груди, а брови напряжённо съехались к переносице. Она в ожидании повернулась к главе лагеря.

В палатке было довольно тепло, во всяком случае холодный ночной ветер не проникал внутрь, посвистывая где-то вне ее границ. Зайдя туда с улицы, Шада отметила ещё и духоту, затхлый воздух в палатке застоялся, и благодаря этому нагрелся.
Шада с удовольствием присела, чувствуя, как возвращается усталость. Выспаться ей не дал ни кошмарный сон, ни последующее нападение. Потерев пальцами покрасневшем веки, девушка взглянула на Бертрама.
- Я хочу справедливости. Ваши люди напали на имперского служащего при исполнении. Я не казнила их на месте только потому, что хочу все сделать правильно, - немного слукавила Шада по поводу причины, по которой сохранила жизнь насильникам. Ведь у неё просто не хватило смелости собственноручно лишить жизни двух людей и понести за это ответственность.
Миледи зашуршала в наплечном мешке, выуживая свёрнутый кусок чистого пергамента, в правом нижнем углу которого краснело застывшее пятно сургуча.
- Я составлю прошение, - Шада принялась быстро чертить на  бумаге шаблонные фразы, которые обычно применялись при составлении имперских документов. Знание законов сослужило миледи благую службу. Некоторые подробности об именах нападавших, названия лагеря и его подданстве пришлось уточнять у Бертрама. Когда предмет преступления был расписан, пострадавшая и нападавшие стороны перечислены, указано место, время и дата, миледи приостановилась. Она послюнявила кончик заточенного графита, задумавшись. "За сим прошу назначить наказание, в исполнение Закона Имперского. Ответственным за исполнение назначить Бертрама Ройна, главу лагеря дровосеков, в подчинении коего находятся нарушители Закона."
Затем Шада поднялась на ноги и протянула письмо мужчине. В случае, если тот был безграмотен, она без проблем прочла бы все вслух. Гонец отстегнула фибулу, нагревая ее от масляной лампы, пока та не стала жечь сквозь перчатки. Затем она продавила сургучовую кляксу, вплавляя имперский знак в качестве своей подписи.
- Я сейчас нахожусь на срочном задании и держу путь в Трэдию. Там я передам прошение в соответствующую службу. Прошу расписаться вот здесь, в знак ознакомления и принятия ответственности за своих людей. Насколько я знаю весь процесс, совету палаты потребуется неделя, чтобы вынести наказание виновным и сообщить вам об этом. Вы ведь готовы сотрудничать и привести наказание в исполнение? - девушка слегка прищурила ореховые глаза, будто на мгновение засомневалась в благорассудстве мужчины.

Шада заметила мрачное выражение лица главы лагеря. Его реакция не была удивительной - ничего хорошего от Шады он не услышал. Гонец привыкла к тому, что порой приходится приносить плохие вести, часто видела подобные выражения лиц у своих адресатов. Вот и теперь, смерив миледи тяжелым взглядом, Бертрам взял пергамент и стал медленно читать.
Шада терпеливо ожидала, взгляд ее наблюдал за танцем огонька в масляной лампе. Конечно, это всего лишь лесорубы, будь Шада более хитрой, она бы нашла, как договорится в свою пользу... но девушка чтила Закон, уповала на справедливость и словно возводила невидимый барьер меж своими убеждениями и реальной жизнью.
- Бертрам, я предлагаю вам наилучший вариант. Ваша подпись нужна, чтобы в случае, если подсудимые сбегут, вы несли за это ответственность. Это справедливо, согласитесь? Что до наказания... Я не просто так попросила назначить вас ответственным за это. В таком случае именно ВЫ решите, в какой мере стоит сократить количество ударов на показательной порке, чтобы..., - Чтобы они остались в живых... закончила мысленно Шада. Бертрам был мужик не глупый, он поймёт ее и с полуфразы. Ведь если исполнителями будут люди из судейства, двум незадачливым насильникам грозят долгие муки и в итоге смерть. На такие должности идут люди с извращённой тягой к чужой крови и мучениям, да они три шкуры сдерут, лишь бы вдоволь наслушаться стенаний и плача. Шада как-то виделась с парочкой таких... ужасные, пустые глаза, какие-то безжизненные лица. Эти люди, которым в руки давали власть над жизнью того или иного преступника, творили такое, о чем девушка предпочитала даже не думать...
- Бертрам, соглашайтесь. Тем, кто ни в чем не виновен нечего боятся! Наш Закон чтит добродетель и честь, наказаны будут лишь виноватые. Вот здесь есть приписка о том, что вы остаётесь по нынешним координатам и не меняете дислокацию лагеря, дожидаясь судейского глашатая... Поверьте мне, Бертрам, я действительно не виню вас и остальных ваших людей, и не желаю вам зла. Но двое из них заслужили справедливого наказания, и так просто я это не оставлю..., - Шада отступила на шаг, предоставляя делать выбор самому мужчине.
- ...Я понимаю ваше желание, но может мы всё же договоримся без посредников? - на этих словах лицо гонца окаменело, тонкие губы превратились в прямую линию, делая глубже складки у рта. В ее глазах, впервые за короткое знакомство, поднималась волна ярости.
- Никогда. Больше. Не предлагать. Мне. Такого! - под конец Шада перешла на крик, ее затрясло, она с силой сжала кулаки.
- Больше времени думать у вас нет. Я предложила наилучший вариант. Вы оскорбили меня, предложив нарушить Закон! Если не будете подписывать, то сценарий разыграется совсем другой, и вместо глашатая, который огласит вердикт и проследит, что виновные наказаны, сюда наведается группа людей, которые сами приводят наказание в исполнение, - в тёмных глазах Шады отражались блики от лампы, делая их выражение каким-то зловещим, - А они не будут тратить время на бюрократию и разводить с вами нюни, как делаю я. Им больше нравится устраивать кровавые спектакли..., - Шада устало повела плечами и протянула руку. С нетерпением, она ожидала, отдадут ей письмо с подписью или без оной...

Похоже, все слова Шады уходили в пустоту. Глава лагеря упёрся подобно безмозглому быку, он слушал гонца, но в его лице миледи не находила должных эмоций. Похоже, я просто теряю время... И стоило в это впутываться? Впрочем, я бы не поступила по другому, будь у меня шанс вернуть все назад. Только не после такого подлого звериного нападения. Оставить все как было, чтобы эти свиньи продолжали творить беспредел? Да не за что!
После того, как Шада повысила тон, а несколько фраз полноценно выкрикнула, Бертрам изменился в лице. Он, похоже, не ожидал такого и подался немного назад. Будто у меня сейчас изо рта пламя пойдёт прямо на него... С раздражением подумала девушка.
Тот факт, что глава лагеря предлагал в обходную закона уладить дела, конечно, разозлили законопослушную Шаду. А ещё больше ее разозлило, что Бертрам не осознал нанесённого оскорбления, теперь он смотрел на гонца с осторожностью и каким-то ещё чувством... От его взгляда Шада почувствовала, как возрастает между ними стена непонимания. Это было плохо, очень плохо.
Когда Бертрам начал заливать про сроки, боясь не получить прибыли, Шада только раздраженно отмахнулась.
- Вы ищете отговорки, что очевидно. Такие нюансы решаются соответствующими подтвердительными документами. Никто вас не уволит, пока вы участвуете в судебном процессе. Одна бумага вашему распорядителю и всего то делов!, - письмо гонцу так и не вернули. Более того, в глазах мужчины все ещё виднелось сомнение.
- Компенсация? Деньги меня не интересуют, я думала, Вы это уже поняли. Меня интересует, чтобы виновные были наказаны. Как вы можете откупаться, прикрывая такие гнусные дела? А если бы они меня убили? Вы можете представить, что бы Вас ждало тогда?.. - тон Шады подсказывал, что вопрос риторический. Она выразительно смотрела на Бертрама, письмо все ещё находилось в его руках.
- Я понимаю ваше беспокойство за своих людей, Бертрам. Но разбирательство будет, хотите вы этого или нет. В ваших силах снизить потери для лагеря к несущественным, для этого слушайте меня. Подпишите письмо, а я составлю извещение для вашего распорядителя, - миледи мягко склонила голову на бок, позволяя себе чуть улыбнуться.

Наконец, Шада добилось того, чего хотела. Бертрам с каменным лицом оставил свою роспись на документе и отдал его гонцу. Шада коротко кивнула, сворачивая пергамент в свиток и подвязывая тот льняной веревочкой. На слова главы лагеря миледи ничего не ответила. Люди в порывах злости от того, что что-то идет не по их велению могут многое сказать. Девушка не особо расценила попытку её задеть, но и давать сдачи не стала: с этого мужчины на сегодня хватит. Убрав свиток за пазуху, Шада достала новый пергамент после попытки Бертрама выставить ее из палатки. Так просто она не уйдет, все же обещала ему помочь. Миледи присела и составила дополнительное письмо, адресованное распорядителю рабочих лагерей лесорубов. Пусть он будет в курсе того, что происходит и, как надеялась Шада, смягчит санкции за нарушение сроков поставки дерева ввиду судебного дела.
Наконец гонец поднялась, протягивая Бертраму написанное письмо с идентичной печатью. Лицо ее казалось беспристрастным, хотя на душе бушевали противоречия.
- Вот извещение для вашего распределяющего, известите его. А ваши слова... повторяйте почаще их своим людям, и может быть, таких случаев больше не будет..., - Шада коротко распрощалась с мужчиной и вышла из палатки. Свежий воздух приятно охладил мысли, пока миледи шла до своего коня.
Внутри боролись две противоположности, разрывая девушку изнутри. С одной стороны, она была очень довольна тем, что поступила по справедливости, не перешла черту. Во всяком случае, она поступила так, как полагается представителю власти. Да, именно власть удалось распробовать миледи, и эта окрыляющая сила, чувство легкости и свободы ненадолго завладели ей. Она обрела контроль над ситуацией, она ставила правила и видела, как они выполняются! Как не хватало этого в Иридиуме, или в селах, до которых дошла война. В той суматохе, подточенной паникой и животным страхом смерти, Шада чувствовала себя мелкой песчинкой - совершенно ничего не значащей и не стоящей. Куда ветер подует - туда её и понесет, нельзя сменить курс, нельзя повлиять на то, где именно возникнет новый бархан...
С другой стороны что-то бесформенное, но холодное и противное грызло эту радость. Глаза Бертрама, их выражение... Она почувствовала то, что чувствовал мужчина, да тот и не прятал свое отношение к происходящему. Но ведь она права! Или нет?.. Все очень сложно и относительно, неужели если для одних какой-то поступок - добродетель, то для других - вред? Как же тогда найти и сохранить этот баланс, эту тонкую грань справедливости?..
Шада тихо вздохнула, поднимая воротник плаща. Нарушенный сон оставил после себя ощущение разбитости и раздражение. Девушка часто моргала, чувствуя как щипет покрасневшие глаза. Она дошла до стойла и, найдя свою лошадь, принялась отвязывать ее. В лагере оставаться возможности не было, хотя до встречи с главой лесорубов, Шада подумывала об этом. Возвращаться в поле и досыпать ночь там, среди непонятных видений призраков? Так себе идея... Темные глаза обежали небосвод, отмечая, что середина ночи точно уже позади, до рассвета несколько часов. Гонец огляделась, пытаясь найти кого-то из лагеря, быть может, того юношу, который позаботился о ее лошади.

Пока Шада оглядывалась, служебный конь успел зажевать губами ее рукав. Дёрнув рукой, гонец лишила животное импровизированной игрушки. Но губы ее дрогнули в улыбке, а лицо смягчилось - она взлохматила гриву между ушками коня.
- Не наглей, я же видела как ты уминал зерно! - гонец потянула скакуна за поводья, выводя на улицу из стойл. - Понравилось тебе тут? Не хочется уходить?.. Да... Ну ничего, если отправимся в путь сейчас, то к вечеру уже достигнем Трэдии..., - так себе утешение, даже коню это было ясно. Всхрапнув, животное демонстративно повернуло голову в сторону стойл и оставшихся там четырёх лошадей.
Но Шада уже не обращала на него внимания, покрепче ухватив поводья, она направилась прямиком к костру. Она заметила знакомый силуэт  того самого юноши. Приближающиеся шаги девушки и топот копыт должны были привлечь к себе внимание. Оказавшись рядом с пареньком, Шада поблагодарила его за то, что позаботился о ее скакуне. Затем взгляд ее остановился на топорике, которым был вооружён юный дозорный.
- Топором рубят деревья, это не оружие. Вот держи, - она отстегнула с пояса кинжал, который отобрала у одного из напавших на неё. Протянув оружие юноше, Шада довольно вздёрнула подбородок. Можно было выдвигаться в путь. Гонец вскочила в седло, пуская коня быстрым шагом от лагеря на широкий тракт.
Шада куталась в плащ, ёжась от ночного ветра. Хотелось побыстрее вывести коня на ровную дорогу и пустить в галоп. Такая езда быстро согревала и прогоняла даже намёк на сон.
Миледи повела плечами, рывком руки запуская пальцы под воротник. Острый зуд показался знакомым, а когда Шада нащупала небольшую припухлость на шее, то сомнений не оставалось - кровососущим насекомым удалось полакомится ее кровью. Чертовы мошки! Едва снег сошёл, а они тут как тут! И ведь когда успели укусить... Девушка поморщилась, стараясь не поддаваться зуду и не расчесывать укус. Вкупе с болью в мышцах и недосыпом, состояние Шады оставляло желать лучшего.
Но гонец только покрепче сжала зубы, натягивая плотную шейную ткань на нос и скрывая лицо от встречного ветра. Она привычно освободила разум от ненужных мыслей, в пути они ей ни к чему. В планах Шады было проскакать все утро, а ближе к обеду устроить привал и, возможно, вздремнуть пару часов.

Путь продолжился несколько ранее, чем запланировала Шада. Но что поделать, не свезло! И сейчас ей захотелось оказаться как можно дальше от этого лагеря, от людей, вызывавших презрение и  разочарование. Казалось бы, военное время, смерть любимых, ужас и горе повсюду - впору зачерстветь, увидеть реальный суровый мир. Да Шада и думала, что повзрослела и набралась опыта, обросла крепким панцирем. Оказывается, ей еще далеко до крепких (и морально, и физически) и суровых имперцев, посвятивших себя военной службе. Быть может, играла роль заниженная самооценка девушки, которую она всеми силами пыталась вытянуть, занимаясь собственно мужской работой. Но так или иначе, Шада была уверена, что не достойна полноправно носить имперскую фибулу. "Ты слишком к себе критична!" Вспомнились слова матери. "У тебя все отлично получается и отец тобой бы гордился!.." Воспоминание об отце отозвалось глухой болью в области груди. Шада помотала головой - ведь она обещала себе в пути выбросить все мысли!
Солнце вот-вот должно было выглянуть из-за горизонта, ознаменовывая начало нового дня. Будто предвещая его появление, небо приобрело сказочные переливчатые оттенки. Было на что посмотреть, освобождаясь от гнетущих мыслей и покоряясь первостихиям. Остальное время до привала гонец успешно выполняла собственную установку - ни думать ни о чем. Ведь так или иначе, все мысли Шады скатывались в черную яму ее горя и страха. Пониже пригибая голову к шее коня, Шада мчалась по широкому тракту. Монотонный стук копыт действовал успокаивающе и вскоре девушка погрузилась в своеобразный транс.
Когда солнце полностью взошло, а небо стало голубым, гонец замедлила скачку. Теперь она внимательно рассматривала окрестности. Пора было устроить привал, дать отдохнуть коню, перекусить и, о чем Шада непрерывно грезила последние полчаса - вздремнуть.

Наконец Шада решила, что наиболее подходящего места для привала искать уже не хватало терпения. Гонец спешилась и повела коня с тракта по молодой траве. Выбор ее пал на небольшую рощицу. Листва на деревьях только-только расцветала, радуя глаз нежно-зелёными красками. 
Коня Шада привычно оставила пастись рядышком, накидывая поводья на ближайший сук. А сама принялась собирать ветки и сооружать небольшой костёр. Тёплые солнечные лучи припекали, так и хотелось поддаться дреме. Девушка подавила зевоту, пока ожидала, когда огонь поглотит ветви и весело затрещит, делясь своим теплом.
Чтобы как-то отвлечься, Шада принялась мурлыкать под нос какую-то задорную песенку. Она наскоро перекусила, чтобы унять бурчащий живот и уселась под деревом. По привычке, Шада начала перепроверять свои ножи и меч, подтачивая лезвия и полируя их. Тепло от костра и сытый желудок вскоре не оставили шансов, вздремнуть было просто необходимо. Шада закуталась в плащ, прислоняясь спиной к стволу дерева и скрещивая руки на груди. Едва она закрыла глаза, измученное недосыпом и пережитым стрессом сознание тут же отключилось. Девушка погрузилась в глубокую дрему.

Сквозь болезненную сонливость Шада услышала пение птиц. Затем и остальные окружающие звуки достигли сознания, которое медленно и неохотно возвращалось из сна. Миледи приоткрыла глаза, солнечный свет резанул их, и Шада вновь зажмурилась. Затылок болел от твёрдой коры дерева, на которое облокачивалась гонец. Девушка потёрла ноющую шею, заодно вычищая из растрепавшейся косы кусочки травинок.
На этот раз кошмары и видения прошлого не преследовали ее во сне. Удалось хоть немного отдохнуть, хотя, проснувшись, Шаде показалось, будто она чувствует себя ещё более разбитой, чем до полуденного сна. Миледи умылась прохладной водой из фляги, заодно промочив горло. Стало немного лучше, свежее. Шада потратила какое-то время на уборку костра, сбор вещей и приготовление коня.
Наконец гонец снова была в седле и гнала отдохнувшего скакуна на север по тракту к Трэдии. Перед тем, как продолжить путь верхом, Шада внимательно изучила реквизиты на посылке, освежая в памяти имя и место адресата. Теперь же, трясясь в седле и щурясь от встречного ветра, гонец могла обдумать свои действия по прибытию.
Бургомистру лично в руки, ага.  Интересно, большое у него поместье? Наверняка, там есть сад... Шада очень любила тихие сады, где единственными звуками выступают щебет птиц, шелест листьев и неспешное журчание фонтана. И, конечно, много всевозможных цветов, кустов, деревьев... Миледи даже захотелось вернуться побыстрее а Валленсам, в их сад. Но то было чужое счастье, чужое место. А что было ее? Полуразрушенный дом в Иридиуме? Шада нервно дёрнула плечами. В этом доме духами ушедших воспоминаний блуждали неясные тени. Там был и ее возлюбленный в те дни, когда помогал семье Мирштейм восстанавливать дом после "чёрного понедельника" - непрекращающийся смех, шум пилы и забиваемых гвоздей эхом отдавались в ушах. Там была тень ее отца, строгого вояки, когда редким вечером он оставался дома и рассказывал своей единственной дочери истории из своей службы - тихий треск огня в камине, который перекрывал зычный голос отца, возник в памяти и Шада будто действительно услышала его... Нет, в том доме уже ничего не будет, как прежде. Шада по возвращении в Иридиум даже не хотела переходить порог, лучше ночевать в казармах замка, чем там.
Интересно, какая обстановка у стен Иридиума? Удалось ли оттеснить немертвых? Впрочем, прошло совсем немного времени, а Сэмюэль говорил пару дней назад, что осада продолжается. Благо, хоть мирных жителей эвакуировали... К Шаде вновь пришло безутешное чувство, что наступившие перемены глубокой  и непреодолимой пропастью разделили ее жизнь на до и после.

Солнце медленно ползло к горизонту, слишком медленно по мнению Шады. Думы она уже все передумала, и последние несколько часов в голове гонца царила звенящая тишина и пустота. В ушах отдавался монотонный перестук копыт и лёгкий свист встречного ветра. Периодически Шада оглядывалась в поисках возможных попутчиков - но тракт пустовал. Может, оно и к лучшему...
Когда небосвод стал отливать розоватым заревом, гонец остановилась на небольшой привал. Вначале миледи сверилась с картой, удостоверяясь, что в течении следующего часа уже достигнет стен Трэдии. Следующие десять минут ушли на умывательно-очистные процедуры, смену рубашки на чистую, расчесывания волос и проверку одежды на грязь. Наконец, оценив свой вид как сносный для представителя Императорского двора, гонец снова вскочила в седло. Ее путь близился к концу, а это значит, что сегодня ночью Шаду ждёт нормальная человеческая кровать, ужин за столом и крыша над головой. Эти мысли приподняли настрой девушки и она даже затянула какую-то солдатскую браваду, услышанную во время подготовки к службе в имперском гарнизоне.
Уже стемнело, когда одинокая фигурка всадницы достигла городка. Фонтанная площадь Центрального района... Шада пустила коня шагом, чтобы успевать осматриваться вокруг. Путь ее лежал к центру города и, по логике, где-то там должен быть воздвигнут фонтан. Наконец миледи спешилась, ведя коня за собой. Наиболее богатый дом на площади она заприметила сразу, теперь оставалось узнать наверняка. Тёмные глаза гонца оббежали округу, дабы спросить у кого-то из местных о принадлежности поместья Редклифу. Впрочем, если у ворот участка стояла охрана, Шада бы отправилась непосредственно к ним с этим же вопросом.

Шаде было с чем сравнить маленький городок под названием Трэдия. И хоть тут она была в первые, подобные населённые пункты ей уже встречались. Расположенный на торговом тракте, в лесистой местности, городку выпала двойная удача.
С одной стороны, множество проезжающих странников, торговых караванов или одиночных купцов обеспечивали местным постоялым дворам постоянный спрос. Шада за свой путь к площади углядела на вскидку штук пять подобных заведений. Разница в них была определена лишь контингентом, а проще говоря - толщиной кошелька клиентов. Миледи постаралась по внешнему облику зданий понять, какая из гостиниц подойдёт ей по рангу. Кроватей с клопами и сквозняков она не потерпит, а щедрый аванс помощника валенсийского лорда позволит ей снять пригодный номер.
Второй же удачей (впрочем, понятие стратегического местоположения подходит лучше) для Трэдии является лесистая местность. Конечно, Шада не была подробно знакома с историей возникновения этого городка. Но могла предположить, что множество лесопилок, разбросанных по области, в итоге, должны были как-то координировать между собой. В качестве некого Центра возник пункт на пересечении основных вырубок. Местные дровосеки с семьями обжили его, создав посёлок. Ну а дальше время и, конечно, деньги сделали своё дело - развив Трэдию до того уровня, который нынче наблюдала миледи.
Мысли Шады застыли, в тот момент, когда она решила подойти к местному. Им оказался низенький старик, то ли прогуливающийся, то ли идущий по своим делам. Во всяком случае шёл он так медленно, что Шада сумела его обогнать, при этом ведя за собой коня. Старичок оказался вполне вежлив и добродушен, догадки Шады о доме бургомистра он подтвердил. Решив не упускать момента, Шада тут же поинтересовалась, в какой из гостиниц можно остановиться, чтобы не ввязаться ни в какую неприятность с местными, сыто поесть, да поспать в чистоте. Поблагодарив старика, она направилась к поместью бургомистра.

>> Мидленд >> Мистерийская Империя >> Трэдия

Эльтхейм >>>

Первый час после того, как караван выехал из Эльтхема, Ролан был не очень разговорчив. Он задумчиво присматривался к Грему, будто прикидывая, насколько этот мужчина может быть дружелюбным, и размышлял о чем-то своем. А потом Руня все же решил пристать к Грему и начал задавать вопросы. К его удивлению, собеседник не показывал никакого раздражения. Наоборот, он вполне охотно рассказывал Руне о тонкостях караванной службы, не все, конечно, но многое. Нельзя сказать, что Ролан многое запомнил, ему в принципе была не особо интересна работа наемника, но кое-что полезное определенно для себя извлек. А еще его возмущало невероятное количество правил, которые, впрочем, были не только в караване, а вообще практически в любой деятельности любого человека. Ролан всю жизнь был свободен, никаким особым правилам или регламенту не подчинялся. Никаких особых ограничений наставница на него никогда не накладывала, парень по сути делал, что хотел. И вот сейчас он серьезно задумался о том, что далеко не любая деятельность будет ему по плечу. Нет, в своих возможностях он не сомневался, а вот в подчинении всевозможным правилам очень даже. Парень прекрасно понимал, что, вероятнее всего, будет уволен практически отовсюду за неподчинение правилам. Многие из них ему и вовсе казались смешными.
Когда Руня полностью удовлетворил свое любопытство относительно каравана, он начал расспрашивать все, что только приходило на ум. Но и тут Грем был вполне разговорчив. Единственное, он немного напрягся, когда Руня спросил про Лин. Пробурчал что-то о не самой удачной теме для беседы и ненадолго замолчал.
"Хм... пока дело не касается его сестры, Грем очень даже приятный собеседник. И умный к тому же, много знает, - думал про себя Ролан, - а еще он не реагирует на меня, как Дрой! Дреяра я либо раздражаю, либо он в шоке от моего неосведомленности в какой-либо сфере. А Грем... ну, если не трогать его сестру - вполне можно с ним нормально общаться!"
Так, за разговорами, летело время. Впрочем, парень успевал не только языком чесать, но и по сторонам смотреть. Он был безумно рад оказаться там, где никогда не был. Несмотря на то, что деревья и дороги были все те же, парню они казались чем-то новым. Он искренне восхищался, если видел где-то на обочине пробегающего кролика или ежа, хотя, казалось бы, видел же раньше, чего удивляться? Грем в такие моменты лишь усмехался, но Фланджеру было все равно. Он упорно продолжал дергать мужчину за что-нибудь, указывая на очередную зверушку.
Путешествие прервалось, когда у одной из телег внезапно сломалось колесо. Ролан с интересом наблюдал, как суетятся гномы, пытаясь исправить поломку. Гном-казначей, имя которого Руня благополучно забыл, снова злился, и парень даже посочувствовал Зейму, которому пришлось с этим гномом ехать. Самого же Фланджера поломка колеса вообще не волновала. Он, как всегда, нашел себе занятие. Спрыгнув с телеги, парень отошел немного от дороги, приземлился на травку и начал колдовать. Он пытался сконцентрироваться, как учил Дреяр, чтобы использовать магию воды, но так ничего и не вышло. Серьезные заклинания Ролан применять опасался, помятуя о совете Дроя. А простые манипуляции снова ни к чему не привели. Лишь маленькие искорки света слетали с пальцев Ролана вместо желаемых капель воды.
Отдельным развлечением для Ролана стало поочередное использование духа света. Внешне он этого никак не показал, но в мыслях откровенно забавлялся этой странной "игрой" в заклинание. То, что очередь дойдет и до него, парень как-то не предполагал. Он вообще не любил это заклинание, оно почему-то притупляло его природную интуицию, на которую Руня полагался куда больше. Но спорить парень не стал, послушно выполнил, что от него требовали и сообщил о двух двигающихся светлых существах, которые были очень далеко и шли медленным шагом.
Кстати об интуиции. Грем как-то странно посмотрел в сторону леса и насторожился. Даже прервал разговор с Роланом, когда последний уже открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос. История о всадниках Фланджеру очень не понравилось, он совсем не горел желанием вступать в бой, тем более с обычными людьми. А вот предложение защищать гномов Руню даже немного смутило. Он еще не забыл, как Дреяр рассказывал, что эти ребята голыми руками могут гнуть железные пруты. Таким особая защита не требуется, разве что магическая? Но Фланджер твердо решил не демонстрировать свои возможности в полную силу.
"В случае чего, придется отбиваться простеньким колдовством, - думал парень, - конечно, если дело примет скверный оборот, выбора у меня не останется. Я не дам помереть этому каравану, пока он не довезет меня до Талькоса! Но я все-таки надеюсь,что до такого не дойдет".
В любом случае, Руня опасений Грема не разделял. Не сейчас во всяком случае. Его интуиция молчала, а значит никакой опасности не было. Он бы почувствовал. Так было всегда. И этот раз тоже не стал исключением. Караван благополучно доехал до нового города, и Руня очень надеялся, что в этот раз ему позволят купить сувенир! Позже. Сейчас все мечтали только о том, чтобы немного отдохнуть.

>>> Бирвилия

Отредактировано Руня (2017-02-13 23:39:23)