1. Имя, Фамилия (прозвище или псевдоним, если есть):
Лигейя Ануид

При знакомстве никогда не называет своего настоящего имени, выдумывая что-либо подходящее спонтанно. 

2. Классификация игрока:
Свободный персонаж

3. Деятельность:
Драуф, разведчица клана Ануид

4. Раса и религия:
Вампир (человек). Не выделяет для себя никого из богов.

5. Дата рождения и возраст/На сколько выглядит по человеческим меркам:
22 февраля 16916 года, 171 год. По человеческим меркам выглядит приблизительно на 24.

6. Характер:
Если речь заходит о внутренних качествах Лигейи, следует говорить о двух сторонах её личности: о том, какой она была в прошлом, и о том, какой является теперь.
С раннего возраста она проявляла глубокий интерес к магии, а позже это переросло в призвание: Лигейя полностью посвещает себя исследованиям своих путеводных Стихий, в особенности - Крови. Однако, являясь одним из драуфов клана Ануид, предметом первостепенной важности она считает изучение истории и природы вампиров. Лигейя имеет ряд определённых идеалов и целей, самой важной из них считая создание единого, сильнейшего вампирского клана, состоящего только из достойнейших - под знаменем Ануид. Как и любой последователь её клана, Лигейя придерживается мнения, что вампиры, поддерживающие другие кланы - слабые существа, и что лишь Ануид достойны называться истинными вампирами. Она мечтает подчинить всех созданий ночи идеалам Ануид: силе, жестокости и превосходству. Лигейя считает, что вампиры заслуживают лучшего существования, и что жить в страхе быть уничтоженными от руки смертных - непростительная слабость. Её убедительные речи имеют достаточно сильную власть над нижестоящими вампирами: Лигейя способна пробудить в своих сородичах ещё большую ярость к другим вампирам и способна убедить их в том, что другие и вовсе не достойны называться вампирами, если они не сражаются под именем Ануид. Она испытывает глубочайшую ненависть к тем, кто, будучи обращённым, не способен забыть о смертной жизни или же каким-либо образом позорит род вампиров – в первую очередь потому, что она и сама испытывала подобные слабости в начале. За презрением к иным вампирам, однако, скрывается сильнейшее чувство гордости за своих сородичей и желание вознести собратьев на более достойную позицию, навсегда выйдя из тени.
Сама по себе она является хладнокровной и рациональной личностью: подобно своей Стихии, она способна скрывать ярость и гнев, когда это необходимо, без лишних слов делая своё дело. Однако, когда речь идёт о красноречивых убеждениях и рассуждениях о судьбе и предназначении вампиров, в её холодном голосе загорается невероятная страсть. Впрочем, не стоит также отрицать того, что ей не чужд юмор: в определённых количествах и в ограниченном кругу ситуаций. Ей интересен мир, знания мира: мистика, анатомия, история. В своём бессмерти Лигейя не испытывает скуки: для неё всегда находится то, что способно пробудить её интерес или страсть. Обладает определённым талантом лидерства и ораторства.
Для Лигейи не существует понятия зла или же каких-либо запретов. Нет ничего, что способно бы было оттолкнуть её чрезмерной, недопустимой жестокостью: ей не чужда ни магия Инферно, ни Хаоса, ни что-либо иное. Несмотря на то, что она состоит в клане, Лигейя не чувствует, что её свобода ограничивается тем или иным образом: снискав доверие в Ануид и добившись весьма высокого положения, она вольна делать всё, что идёт на пользу клану - и до нынешнего момента ей успешно удаётся работать во благо своих личных идеалов, так как они гармонично вписываются в концепцию Ануид.

7. Внешность:

Внешность Лигейи в какой-то мере возможно назвать типичной для вампиров: бледная кожа, алые, словно налитые кровью губы, и холодный, беспристрастный взгляд хищника. В её облике, как и в облике любого другого представителя Ануид, легко читается ярость и безусловная гордость за собственный род: это возможно отметить и в осанке, и во взгляде, и в жестах, и даже в походке. Лигейя достаточно высокого роста и обладает стройной фигурой. У неё длинные чёрные волосы и светло-серые глаза с лёгким оттенком серебра. Отличительной особенностью её является витиеватая татуировка на запястье левой руки - «Смерть возвышает» .
Большинству последователей Ануид свойственна любовь к чёрному цвету в одежде, однако Лигейя позволяет делать себе исключения, желая выделяться даже среди своих сородичей. Так как она работает в разведке клана и вынуждена контактировать со смертными и другими вампирами, порой возникает необходимость в «перевоплощении» или же маскировке: тогда заклинательница носит длинные платья из самых различных материалов и самых различных цветов, не обходя стороной даже светлые оттенки, и перевязывает запястье с татуировкой широкой шёлковой лентой. Впрочем, этот маскарад служит Лигейе лишь забавой: сородичи уже давно привыкли к её странным манерам держать себя, и эти странности простительны ей — благодаря авторитету. Самым частым нарядом чародейки, однако, остаются удобные, лёгкие одежды чёрного цвета, длинный тёмно-красный плащ из шёлка за спиной и её последний трофей, крепко закреплённый на поясе так, чтобы каждый мог разглядеть и заметить его издалека — голова возлюбленного супруга, Сандора Берне.

8. Биография:
• Место рождения: Иридиум, Мистерийская Империя

История Норбертов
Винсент Норберт был известнейшим мастером рун в городе. Его имя было известно многим в Мистерийской Империи, а в столице этот человек до самой смерти — до дня своего позора и сумасшествия — оставался почётным, талантливым господином. Любимая жена его, Аббигейл, была пусть и не столь известна, как её супруг, однако также обладала некоторыми талантами, в особенности увлекаясь алхимией. Семейное дело — зачарование предметов и создание алхимических составов — приносило супругам достаточную прибыль для того, чтобы содержать собственный особняк в верхнем кольце Иридиума. Они были счастливы друг с другом, счастливы в своём любимом деле, и, казалось, были образцом идеальной,  благородной семьи.
У них было три прекрасные дочери: Леанор, Верона и Лигейя. Леанор, старшая из дочерей, с раннего детства была увлечена музыкой и пением: ни дня она не проводила без любимого занятия, развивая свой талант. Средняя дочь, Верона, увлекалась танцами, и обладала не менее заметным талантом, чем её сестра. Верона и Леанор всегда хорошо ладили друг с другом: несмотря на то, что одна из них была младше другой на два года, они были, словно близнецы, проводя много времени друг с другом. Леанор играла на арфе и пела; Верона танцевала под её музыку.
Когда родилась Лигейя, Леанор было четыре года, Вероне — всего два. Невозможно сказать, что сёстры были рады её появлению на свет: в первое время они даже невзлюбили Лигейю, так как всё внимание родителей сосредотачивалось на новорожденной. Однако дети росли, время шло и со временем эта ревность становилась слабее, хотя, безусловно, не исчезла абсолютно. Они росли вместе; вместе они и открывали свои таланты. 
Для дочерей супруги делали всё возможное: в их распоряжении были разнообразные учителя и репетиторы по музыке, танцам, различным наукам, языкам, верховой езде — на выбор и желание. Винсент и Аббигейл были горды ими: у них росли красивые, талантливые дети, обучающиеся грамоте, математике, истории, анатомии и даже мистике — глава семьи считал, что иметь теоретические знания в магии, даже не обладая ею, крайне необходимо. Винсент и Аббигейл были горды ими: и белокурыми, жизнерадостными Леанор и Вероной, и меланхоличной, задумчивой Лигеей, не обладающей, в отличие от сестёр, какими-либо особыми талантами.
Она могла часами наблюдать за их музыкальными репетициями, но в итоге, будто глубоко опечалившись отчего-то, уходила в свою комнату, проводя оставшееся время за учебниками, которые оставляли в доме Норбертов преподаватели. Лигейя не обладала абсолютно никаким талантом, однако делала самые заметные успехи в науках среди сестёр несмотря на то, что была младше. С самых первых своих шагов в мистике она чрезвычайно заинтересовалась этой наукой, к десяти годам также получив учителя по спектрологии и эфирологии. С этого момента сёстры стали проявлять к Лигейе некое пренебрежение и неприязнь: они не понимали её увлечения магическими науками, не понимали, почему она отказывается обучаться вместе с ними музыке и танцам, почему не принимает их помощи в развитии прекрасных талантов. Лигейя отдалялась от своих сестёр в то время, как они с течением лет лишь становились дружнее и ближе друг к другу. Это крайне беспокоило супругов, однако они были не в силах изменить что-то.
Ничто не изменилось — более того, эти отношения стали намного напряжённее — когда в двенадцать лет у Лигейи открылся талант к магии Пустоты. С помощью упражнений ей удалось открыть в себе эту Стихию: многолетний интерес к магии не оказался бессмысленным. В тот день в семье было решено, что через четыре года девочка поступит на обучение в Аклорию, и Винсента переполняла гордость за младшую дочь. Это событие затмило таланты старших дочерей в глазах мужчины навсегда. Казалось, это было именно то, о чём он мечтал все эти годы: ребёнок, его ребёнок имеет дар к магии! Лигейя возвысилась в собственных глазах, перестала ощущать себя бесталанной, обделённой чем-то; Леанор же и Верона стали ещё более чужими для неё. Сёстры не завидовали, нет — для них не имело значение ничего, кроме их собственного прекрасного мира, за границы которого они не желали глядеть, однако всё чаще и чаще в глазах их можно было отметить некое разочарование и печаль, когда они смотрели на Лигейю.
Когда Леанор исполнилось восемнадцать, девушка поспешила выйти замуж и покинуть родительский дом. Этот год был особенно тяжёлым для семьи Норбертов, потому как брак Леанор не получил благословения со стороны родителей, и девушка обязана была покинуть семью на крайне напряжённой ноте, оставив также и любимую сестру. Избранником её стал юноша, уличный музыкант из Нижнего Кольца — непростительное решение для девушки из известной, знатной семьи. Винсент отказался признавать её своей дочерью после того, как Леанор заявила, что возлюбленный для неё важнее чести семьи, и что его она любит сильнее, чем мать с отцом. Безграничное разочарование возможно было прочитать в их глазах тогда, однако после этого заявления никто не смел задерживать её. Винсент был в ярости, Аббигейл  рыдала вечерами, Лигейя была опечалена... Верона же, казалось, готова была умереть в своей непередаваемой тоске. Ей было запрещено посещать Нижнее Кольцо и видаться с сестрой. В последующие два года девушка не занималась ни танцами, ни обучением; не заходила в музыкальную комнату и редко покидала собственную спальню.
В тот же год, когда Лигейе исполнилось шестнадцать лет и она поступила на обучение в магическую Академию, Верона, казалось, ожила вновь: глядя на успехи младшей сестры, она медленно возвращалась к жизни и — к величайшему удивлению — изменила своё отношение к ней в лучшую сторону. Лигейя, бывая дома, подолгу рассказывала сестре о том, что знает: начиная со студенческой жизни в Академии и заканчивая различной интересной информацией, которую получала на занятиях. Благодаря Лигейе Верона даже открыла в себе талант к магии Пустоты: это не могло сделать её безмерно счастливой, однако заполнило мучительную тоску по Леанор. Лигейя продолжала делать успехи в обучении, став одной из самых заметных учениц Аклории; профессора отмечали в ней необыкновенный магический талант и искреннюю любовь, стремление к знаниям. На втором курсе она открыла в себе дар к магии Льда, и знакомство со второй Стихией прошло для Лигейи более болезненно, чем с первой: возвращаясь поздним вечером в Академию, Лигейя столкнулась в Нижнем Кольце со странным мужчиной, который быстро нагнал её и стал вести с ней разговор. Кем был этот человек, Лигейя не знала, и то, о чём он говорил, настораживало её: казалось, незнакомец был чем-то одержим, а когда Лигейя намеревалась попрощаться с ним, он резко схватил её за руку, и она вдруг почувствовала, что совершенно не может кричать. Её кровь стала закипать под воздействием какого-то заклятия, и Лигейя бы, возможно, не спаслась, если бы невесть откуда вырвавшийся снежный вихрь не оттолкнул противника. Спонтанно сотворённое заклятие сдержало незнакомца, и Лигейя смогла сбежать, рассказав о нападении в Академии. Через две недели в городе прошли слухи о том, что был казнён некий маг Крови, месяц назад прибывший в Иридиум и искавший некую студентку с длинными тёмными волосами и обладающую магией Пустоты.
В декабре 16934 года в дом Норбертов пришло мрачное известие из Нижнего Кольца. В письме, которое Аббигейл раскрыла дрожащими руками, говорилось о том, что Леанор, их дочь, скончалась при родах. В семье наступил траур. Несмотря на то, что глава семьи отказался считать её своей дочерью в тот день, когда Леанор опозорила честь их фамилии, Винсент не смел держать обиды после её смерти. Более того, супруги ощущали себя виноватыми в том, что Леанор умерла, однако и не желали признавать этого открыто... несчастная Леанор была прощена и погребена в семейном склепе, как полагается.
Пережив смерть любимой сестры, Верона тронулась рассудком. Отношения с Лигеей, ставшие, казалось, налаживаться в последнее время, вновь сошли на нет: Верона попросту отказывалась общаться с кем-либо, не выходя из комнаты. Несчастная девушка едва ли не круглосуточно беседовала с портретом покойной Леанор, и недуг её, её скорбь ничем невозможно было излечить.
Моя Леанор, моя дорогая, моя любимая Леанор... - это всё, что Верона была в состоянии произнести.
Похоронив одну дочь, Норберты, казалось, словно потеряли и вторую. Лигейя оставалась их единственной радостью, но, невзирая на её успехи, семья больше не могла быть прежней. Винсент стал крайне часто оставлять дом и выезжать из Иридиума, отсутствуя порой по несколько недель, и, разумеется, он более не мог заниматься своим делом так же добросовестно, как и раньше. Семейное дело стало приносить гораздо меньше прибыли, и Норберты были вынуждены отпустить всю свою прислугу. О том, куда отлучается глава семьи, знала только его супруга, а когда Лигейя пыталась поговорить с матерью и выяснить, чем занимается отец, Аббигейл лишь начинала рыдать, отказываясь рассказывать что-либо. Винсент будто бы прекратил быть собой: он более не радовался ни успехам любимой дочери, ни своим редким возвращениям домой. Он также прекратил заниматься руническим делом: семья кормилась лишь тем, что приносила алхимическая лавка Аббигейл, и тем, что скопилось за годы их благополучия и процветания.
***
Семейный склеп фамилии Норберт располагался прямо за их домом, и каждый член семьи имел доступ к нему. Шёл декабрь: Лигейя в тот день, как и всегда, находилась в академии; Винсент вновь был в отъезде, а Аббигейл, оставив больную дочь дома со старой сиделкой — последней, чьи услуги их семья была в состоянии оплатить — занималась делом в своей алхимической лавке. Возвратившись вечером домой, женщина ощутила в воздухе мерзкий запах разложения, и, услышав из музыкального кабинета короткие, нескладные звуки, первым делом направилась туда.
- Ну же, Леанор, давай... сыграй мне ещё раз... я ведь люблю тебя... Леанор... - рядом с арфой, поддерживая труп сестры, сидела Верона и, касаясь пальцами струн арфы, безумно шептала себе под нос.
...Аббигейл пришла в себя пасмурным утром: она не знала, сколько дней прошло с тех пор, как увидела всё это. Рядом с ней сидели Винсент и Лигейя. Первые несколько минут несчастная женщина не могла говорить, и первым, что ей удалось промолвить после шока, стал вопрос о том, где Верона.
Винсент поведал о том, что вернулся из поездки в тот день поздно вечером и обнаружил свою жену лежащей на пороге музыкальной комнаты без сознания и наблюдал ту же ужасную картину, что и она. О дальнейших событиях мужчина не рассказывал подробно, однако сообщил, что Верона, удушившая собственную сиделку и выкравшая труп сестры из склепа, теперь находится в городской лечебнице для душевнобольных.
Лигейя, как и её родители, была крайне шокирована всем произошедшим, однако возвратилась к учёбе через неделю после случившегося. Аббигейл же не смогла оправиться окончательно: возможно сказать, что её жизнь была разрушена, и лишь тонкая нить надежды связывала её с окружающим миров. Вскоре она забросила алхимическое дело и закрыла свою лавку. Финансовое положение семьи стало ещё более скверным.
Несколько месяцев после того ужасного случая Винсент не смел отлучаться из дома, проводя время с несчастной супругой, однако это не продлилось долго. Его таинственные поездки возобновились, а время отсутствия лишь стало более длинным. С каждым его возвращением Аббигейл слабела и падала духом, хотя со стороны казалось, что она уже пребывает в полном упадке; вечерами они обсуждали его дела, и женщина рыдала навзрыд едва ли не каждую ночь в своей беспомощности, однако она была не в силах что-либо исправить.
Талант Лигейи позволял ей обучаться в академии магических искусств бесплатно, и девушка была безмерно рада этому, так как доход её семьи не позволил бы оплачивать образование до конца. Лигейя не желала возвращаться домой даже на час, видя в Аклории своё будущее, а в родных стенах — сумасшествие, несчастье, одиночество и... смерть. Более всего она страшилась понести участь такую же, как её сёстры: Леанор скончалась вдали от семьи, отвергнутая и виновная; Верона утеряла рассудок. Отчасти Лигейя ощущала, что причастна к этим несчастьям: она могла бы помочь, давая своим сёстрам лишь чуть больше любви, чем они могли дать ей самой. 
Винсент влезал в крупные долги, и, что самое страшное — в надежде на выигрыш стал увлекаться азартными играми: именно по этой причине он редко бывал дома, проводя всё время за выпивкой и чередой бесконечных проигрышей. Норберты были вынуждены покинуть свой особняк в Иридиуме и переехать в охотничью хижину Винсента на краю Дурного леса. Он возвращался к жене раз в два или три месяца, но, даже будучи в родных краях, практически не появлялся дома: один день Винсент мог провести с женой, после чего уезжал в город - в таверны и игорные дома, больше не появляясь в доме. Аббигейл даже не знала, когда и с кем он уезжал: однажды он упомянул, что встретил другую женщину, и не желает возвращаться домой. Этот человек более не был похож на себя прежнего, он стал совершенно иным: в нём, казалось, начала зарождаться некая грешная, демоническая сущность, пожирающая его чистые помыслы, сердце и душу. Азартные игры и развлечения стали для него всем.
В один из таких дней он явился домой неожиданно рано, до полудня. В какой-то слепой ярости он бесцельно разбрасывал предметы в прихожей, и, услышав звук бьющегося стекла, слабая и больная Аббигейл встала с постели и спустилась к мужу.
- В чём дело, Винсент? Что происходит? - в смятении спросила женщина. Супруг взглянул на неё, успокоившись, казалось, на короткий миг.
- Я проиграл, - голос его прозвучал пугающе безразлично.
- Иннос Всемогущий, кому же на этот раз? Сколько? Сколько ты должен?! - Аббигейл схватилась за голову.
- Ты знаешь, кому, - в Винсенте вновь начала просыпаться ярость, и он едва не ударил собственную жену, стоявшую прямо перед ним, - Завтра Териан будет здесь, и он захочет получить свои три тысячи лионов. Если мы не отдадим деньги, его люди найдут и вырежут нас, с обоими нашими дочерьми. Ты в курсе, какой властью он обладает.
Аббигейл едва устояла на ногах и в страшном бессилии, отчаянии залилась слезами.
- Винсент... ты ведь знаешь, что у нас нет таких денег... - женщина горько плакала, однако, вместо того, чтобы попытаться успокоить супругу, Винсент не сдержал своей всеобъемлющей ярости и ударил её по лицу. Аббигейл разрыдалась ещё сильнее.
- Винсент, дорогой... если бы ты не начал тогда... всё было бы иначе. Это наказание, наказание мне и тебе... и я готова понести его вместе с тобой. Но почему же должна страдать Лигейя?
Услышав имя любимой дочери, мужчина, возможно было сказать, пришёл в себя. Ярость вновь отступила, и с ноткой сожаления он взглянул на Аббигейл.
- Она ведь... у неё ведь сегодня последний день там. Завтра вернётся домой, а у нас такое... - слова её становились всё менее и менее связными, - Я должна была рассказать ей всё... Нужно послать ей весточку! Весточку, чтобы она оставалась в безопасности!..
***
Это началось после смерти Леанор.
После того, как скончалась одна из его дочерей, Винсент отчаялся и долгое время пытался тщетно отыскать нечто, что могло бы избавить его от мрачных дум. Он искал утешение в любимой работе, но не нашёл; он искал утешение дома, у некогда любимой супруги, однако и она была поглощена беспросветным отчаянием. Тогда Винсент стал искать забвения в других местах: у него появились сомнительные товарищи, с которыми он играл, выпивал и разъежал по борделям, однако лучшим другом его был Териан Адро. Загадочный, таинственный и всегда при деньгах, он обещал Винсенту огромные суммы - такие, что тот смог бы "вернуть себе доброе имя и дом в Иридиуме" - но Териан никогда не проигрывал. Никогда и никому. Винсент знал о нём очень мало: лишь то, что у него было огромное влияние в определённых кругах и что благодаря своей власти он действительно мог помочь ему и его разорённой, несчастной семье. Желание Норберта вернуться к прошлой жизни и благополучию было столь велико, что он был более не в состоянии оценивать ситуацию здраво. Когда долг Винсента пересёк границу в три тысячи золотых, Териану надоело это, и он поставил условие своему верному "другу": либо он получает свои деньги в течение трёх дней, либо устраивает всё так, что семья Винсента и он сам будут жестоко убиты. Быть может, Винсент и его супруга ещё успели бы сбежать и скрыться от преследования в тот злополучный день, однако Териан Адро не был простым человеком, которого возможно обмануть. Он явился к ним на два дня раньше.
***
После шести лет обучения в Аклории Лигейя уже не допускала мысли о том, что когда-то покинет Академию: она планировала продолжить образование, в будущем став одним из профессоров. В тот день, день окончания обучения, Лигейя должна была навестить родных и покинула стены Аклории, так, однако, больше и не возвратившись туда. Получив тревожную весть от матери, она посчитала своим долгом немедленно навестить родителей и выяснить, в чём дело, несмотря на то, что родители велели ей не возвращаться. Войдя в дом, она услышала посторонние голоса, раздававшиеся из гостиной; немного помедлив, девушка приблизилась к комнате, оставшись стоять в дверях. На софе, рыдая, сидела её мать; отец обнимал Аббигейл за плечи, но во взгляде её читалась абсолютная отстранённость и безразличие. За исключением родителей в гостиной было шестеро незнакомцев: четверо стояли в разных концах помещения, словно стража, а другие же двое сидели на софе на против, беседуя с Винсентом. Это был мужчина в летах с уродливым, страшным шрамом на лице и молодой человек в тёмно-красной мантии мага и кожаном доспехе. Винсент заметно нервничал, однако его собеседники вели себя вполне расслабленно и раскрепощённо, словно бы это была некая светская беседа о сущей ерунде.
- Чего же ты медлишь, Винсент? - мужчина усмехался, - Я всего лишь хочу получить свои деньги.
Лигейя решительно вошла в гостиную, мимолетно оглядев всех присутствующих. Она ощущала напряжение и опасность, витающую в воздухе, однако не позволяла панике охватить себя.
- Отец, в чём дело? Кто эти люди? Что здесь происходит? - в случае чего Лигейя была готова в любой момент приступить к сотворению чар, чтобы защититься от возможной атаки, однако ничего подобного не последовало. Во всяком случае, пока что.
Внимание всех присутствующих сразу же было переведено на неё. На мгновение Аббигейл прекратила рыдать, беспомощно, отчаянно взглянув на свою дочь; Винсент же застыл в неком оцепенении, отметив хищный, хитрый взгляд Териана и его сына.
- Дорогая моя! - самая омерзительная улыбка из тех, что Лигейя видела когда-либо, - Неужели, ваш дорогой папа не рассказывал вам обо мне? Какое огорчение, какое разочарование! - Адро безумно захохотал.
- Отец... - уверенность и сталь в голосе Лигейи звучала чуть менее отчётливо, однако договорить ей не позволили. Молодой человек, сидевший рядом с Терианом, со своей неизменной ухмылкой обратился к Винсенту:
- Скажи мне, - ещё один быстрый взгляд в сторону Лигейи, - А твоя дочь стоит дороже трёх тысяч лионов?
- Не смей думать об этом, мерзавец! - Норберт не выдерживает и, резко вскочив со своего места, пытается в гневе наброситься на незнакомца, однако один из его телохранителей оказывается рядом и силой удерживает мужчину.
- Иначе что? - с издёвкой интересуется молодой человек, также поднявшись на ноги.
- Я тебе вот что скажу, друг мой, - мерзко рассмеявшись, продолжает за него сам Териан, - Это чудесно, что твоя прекрасная дочь вернулась так кстати. Будет крайне досадно наблюдать, как мои люди перерезают ей глотку, не так ли? Я даю тебе шанс сохранить твою грязную жизнь, как и жизнь твоей драгоценной семейки. Времени на раздумье — до заката. Мы не покинем дом, пока не услышим решение. Правильное решение, если ты понимаешь, о чём я, - в один миг Адро стал гораздо более серьёзным, и его решительность не могла не внушать страха. Лигейя не понимала, что этот человек имеет в виду, однако, когда он договорил, стало ясно лишь одно — пора защищаться. Она приготовилась к сотворению заклятия, но, совершив лишь единственный жест, ощутила нестерпимую боль и, не удержавшись на ногах, опустилась на пол. В глазах её помутнело и последнее, что Лигейя запомнила перед тем, как очнуться вместе с родителями в подвале собственного особняка — голос Териана Адро, с издёвкой обращающегося к ней:
- Никогда не любил, когда нападают исподтишка.
***
Проникнув в дом Норбертов с помощью магии Пустоты, Териан и его люди пробыли в нём до заката, оставаясь совершенно незамеченными: стражу не интересовала охотничья хижина на краю леса, находившаяся во владении семьи, потерявшей своё благородное имя. Винсент, Аббигейл и Лигейя также были ослаблены с помощью магии и заперты в подвале их собственного дома.
Лигейя была не способна сконцентрироваться на магии; впрочем, даже если бы она ощущала себя лучше, то в любом случае не смогла бы справиться с людьми Териана. Девушка хотела отправить мысль-вестник кому-нибудь из Академии, воспользовавшись свитком, видя в этом единственный путь к спасению, однако и свитка - столь ничтожный крупицы для того, чтобы быть спасённой - у неё не оказалось. Воины Териана не спускали с них глаз: Адро оказался весьма могущественным магом и, более того, привёл с собой своего сына. Противостоять им было бесполезно: оружие, магия, сила - всё находилось в их руках.
Аклория, магическая Академия, в течение минувших шести лет бывшая для Лигейи оазисом в мрачной пустыне её горестей и печалей, теперь представлялась для неё недостижимым сном. Выхода не было: либо Лигейя расплатится за грехи своего отца, но останется жива вместе со своей семьёй, либо Адро исполнит своё немыслимое обещание, и уже через несколько часов все они будут лежать здесь, в подвале грязной, холодной хижины, мёртвые и забытые. Это было их участью - участью благородного семейства, за несколько коротких лет погрязшего в разорении, горе и позоре.
Долгие часы споров и слёз пронеслись, как одно мгновение, однако, когда наступил закат и Адро в сопровождении своего сына спустился в подвал, решение было уже принято. Лигейя обнимала мать, захлёбывавшуюся в собственных слезах, оставаясь при этом неестественно, пугающе спокойной. Винсент хохотал, словно умалишённый. Через несколько минут, оставив мать, Лигейя поднялась на ноги: в глазах её читалось отчаяние, однако голос её не дрожал.
- Я согласна. Я пойду с вами.
- Ты сделала правильный выбор, дорогая, - Териан усмехнулся в своей привычной манере; сын же его молчал, лишь мрачно улыбаясь. Отдав одному из своих людей приказ открывать портал, маг протянул руку Лигейе:
- Прошу, не смотрите на меня так. Я ничем не заслужил столь безграничной ненависти, - маг лицемерно улыбнулся.
- Вы — чудовища, - Лигейя сделала несколько шагов навстречу порталу и бросила взгляд на отца, едва лишь прекратившего хохотать, - А ты, отец... надеюсь, у тебя ещё будет много золота. Ведь для тебя оно важнее, чем семья, верно?
- Я лишь хотел вернуть нам наш дом! Наш дом, где лежит Леанор!..
Едва сдерживая слёзы, Лигейя первой шагнула в портал, проигнорировав жест чародея. Тот же, коротко обратившись к Териану, со своей прежней улыбкой проследовал за ней.
- Я свяжусь с тобой, когда поговорю с моей драгоценной невестой, - Териан кивнул, и маг растворился в сиянии портала. Подойдя к Винсенту, вновь начавшему безумно хохотать, Адро с отвращением плюнул ему в лицо.
- Слабак. Ничтожество.
История Лигейи
Оказавшись по другую сторону портала, Лигейя более не пыталась сдерживать слёз. В бессилии она опустилась на колени и разрыдалась так отчаянно, как рыдает погребённый заживо перед тем, как сделать свой последний вздох: волшебницу не спасало ни путеводное чувство ледяной Стихии, ни привычная рациональность собственного ума. Сандор, — так звали сына Териана Адро, - появился за её спиной через несколько секунд. Он не пытался заговорить с ней; не пытался угрожать или же утешать. Весь последующий час чародей молча простоял рядом — так, словно бы его вовсе не было там.
Когда же Лигейя, наконец, нашла в себе силы подняться на ноги и прекратить рыдание, Сандор заговорил с ней.
- Мне казалось, адепты Льда не способны на человеческие чувства, - он вновь недобро улыбался.
- Откуда тебе известно о моей Стихии? - Лигейя смотрела ему в глаза, пытаясь выразить во взгляде безразличие и спокойствие.
- Твой отец рассказывал о тебе больше, чем ты можешь представить. Был так восхищен. Глупый старик, - чародей улыбнулся более открыто, - Но у нас будет время поговорить об этом позже. Теперь у нас будет много времени... - короткая пауза, - Для начала я объясню тебе правила поведения в моём доме, поскольку отныне ты живёшь здесь.
Это был мрачный особняк, оформленный в весьма пугающем стиле: повсюду возможно было отметить огромные картины с подробным изображением жестоких, кровавых сцен; полы и стены во всех помещениях были выполнены только в чёрном и тёмно-багровом цвете, что крайне угнетало любого, не находящего красоты в данном стиле. Более того, в доме не было ни единого окна, и эта темница, невзирая но богатые украшения и достаточно большую площадь, продолжала оставаться всего лишь темницей —  неизбежно умирающей вместе с Лигеей. 
Сандор Сангвис, приёмный сын Териана Адро, являлся адептом Крови и Смерти, оказывая отцу некоторую помощь в разрешении его проблем и интриг, которых у Териана было великое множество. Териан же обожал своего сына, исполняя любые его просьбы и предоставляя необходимый «материал» для всевозможных опытов и экспериментов над живыми - он обладал огромной силой и властью. Если бы Винсент Норберт знал, кем являлся его "лучший друг" на самом деле, он бы никогда не сел с ним за игорный стол и, более того, ни обмолвился бы с ним ни словом. Сандор не вмешивался в дела его организации: истинной страстью чародея с давних лет оставалась магия Крови, некромантия и, безусловно, раса вампиров, возбуждавшая его тёмный разум, изучению чего он и посвящал всё своё время. Особняк — возможно сказать — был завален различными учебниками и трудами о запретных знаниях, которым Сандор посвящал всё своё свободное время. Он обожествлял собственную Стихию, он обожествлял Кровь — и за эту любовь она платила ему могуществом.
Лигейя, которой в течение многих лет прививалось презрение и отвращение к запретной магии, долгое время продолжала пребывать в смятении, испытывая к супругу как неприязнь, так и — ей было страшно признавать это — некое уважение. Никогда прежде, проведя даже шесть лет в окружении достойнейших магов Аклории, она не видела той страсти и любви к родной Стихии, какой обладал Сандор; более того, она поняла, что не испытывала ничего подобного к собственным магическим направлениям несмотря на то, что всю свою жизнь была убеждена в обратном. С каждым днём в разуме Лигейи поселялось всё больше и больше сомнений: была ли она на правильном пути? Всё ли то верно, что внушалось ей в течение долгих лет? Был ли тот мир, оставшийся за стенами столицы, лучше и достойнее, чем этот, в заточении (заточении ли?) мрачной темницы безумного мага? Следовало ей проклинать или же благодарить судьбу?.. Лигейя более не была уверена ни в чём: она не верила в собственную жизнь. День за днём она вспоминала своё прошлое, вспоминала  отца, будучи не в силах уснуть ночью от всех этих сомнений — столь велики были они. Она начинала отмечать красоту в жутких картинах и чёрных стенах без окон; начинала отмечать красоту в том, что считала презренным — в запретных знаниях, в Сандоре Сангвисе и его необъяснимой, мистической страсти к магии Крови. Все её мысли отныне были заняты лишь этим, но Лигейя не смела высказывать своих мыслей и желаний чародею, продолжая «ненавидеть» его за «сломанное будущее». Сандор, однако, не был тем человеком, которого возможно провести плохой актёрской игрой.
- Если бы ты только могла использовать магию Разума, я бы, вероятно, поверил в весь этот цирк, который ты разыгрываешь для меня уже в течение нескольких месяцев, - однажды чародей обратился к ней прямо, вынудив прекратить её ложь, - Я полагаю, ты заметила, что мои слуги более не следят за тобой. Предполагал, что ты попытаешься сбежать и спасти твоё «сломанное будущее», выдав меня Министерству, однако вместо этого ты стала наблюдать за мной и моей увлекательной работой. Куда же делась твоя ненависть и ограниченные идеалы, навязанные «правильными» магами из столицы?
Слова Сандора поставили Лигейю в тупик невзирая на то, что девушка предполагала, что подобный разговор рано или поздно должен состояться. Впервые в жизни она не знала, что ответить, ощущая себя малым, провинившимся дитя: Лигейя страшилась признать свой интерес и желания в собственных мыслях, а Сангвис же не оставлял ей выбора, вынуждая произносить это вслух. Она начала говорить медленно, страшась смотреть чародею в глаза. На губах Сандора заиграла его привычная улыбка.
- Я встречала магов Крови в Иридиуме, - на несколько секунд она умолкла, не решаясь продолжить свою мысль, - Видела, что случается с ними... с ними, как и со всеми другими — некромантами, чернокнижниками. Они обречены на презрение и смерть или же остаются верными псами Министерства, никогда более не зная свободы. Я не понимала, для чего существует столь отвратительная магия, и как возможно, будучи презренным существом, проклятым ей, любить подобную Стихию. Теперь же... - она вновь умолкла, - Теперь же я вижу, что запретная Стихия заслуживает любви в такой же мере, как и любая другая. Я... я больше не...  - резкая боль пронзила руки Лигейи и она взглянула на собственные ладони. Сквозь кожу её сочилась кровь.
- Что ты делаешь?! Прекрати это немедленно! - в непонимании и ужасе она взглянула на Сангвиса, который, казалось, нисколько не был удивлён произошедшим.
- Это не я. Это ты, - чародей победно улыбнулся.

В тот вечер всё изменилось: с открытием дара к магии Крови в жизни Лигейи началась новая глава, навсегда изменившая её судьбу и заставившая позабыть о мечтах утерянной жизни. Сандор Сангвис стал её учителем, наставником и истинной любовью: отныне Лигейя знала, что ей следует лишь благодарить судьбу за столь странный, но ценный подарок. Погружаясь в знания о магии Крови, она понимала, что отыскала свою путеводную Стихию, и не было для неё большего счастья ни в чём ином, чем в этих запретных свитках, жутком особняке, ставшем родным, и, конечно же, в длинных, увлекательнейших беседах с возлюбленным, который, казалось, совершенно также изменился в тот вечер, относясь к Лигейе, как к равной себе самому, испытывая к ней такую же любовь, как и к собственной Стихии. Она стала интересоваться некрологией, демонологией и анатомией, стремясь отточить свои знаниях в этих сферах так, будто они представляли нечто несоизмеримо важное. С каждым днём Лигейя всё отчётливее и отчётливее понимала, что единственное, чему она желает посвятить всю свою жизнь — магия Крови, однако... время шло, и волшебница также понимала, что посвятить возлюбленной Стихии всего лишь жизнь — ничтожно мало. Она желала подарить Крови вечность.
В один из дней Сандор был вынужден отлучиться из дома по очередному делу своего отца на несколько дней, оставив Лигейю одну в особняке. Он обещал, что вернётся через три дня, однако Лигейя не дождалась его ни через пять дней, ни через неделю. Заподозрив, что с Сандором что-то произошло в пути, она не находила себе места и, спустя долгие часы раздумий, решилась покинуть дом и отправиться на поиски супруга, что обернулось для неё смертельной ошибкой.
Лигейя намеревалась отправиться в путь с помощью магии Пустоты, и, выйдя из дома на закате, приступила к сотворению необходимого портала, однако неизбежное, навязчивое ощущение чьего-то присутствия рядом с трудом позволяло волшебнице сосредоточиться. В тот момент она прервала сотворение чар, чтобы возвратиться в дом и скрыться от невидимой, необъяснимой опасности, приближающейся к ней, однако Лигейя не успела. Её окликнули.
- Даже не пригласите войти?
Удар. Кровь. Темнота.
История Ануид
Первым, что ощутила Лигейя, очнувшись, - была жажда, и эта жажда пробудила её, заставив безумно озираться по сторонам в поисках того, что могло бы немедленно удовлетворить это чувство. Поднявшись с холодной постели, на которой лежала, она увидела перед собой высокого, беловолосого мужчину: Лорд Ануид смотрел на неё испытующе, с высокомерием и снисхождением.
- Добро пожаловать, - холодно сказал он.
Лигейя не понимала, каким образом и для чего она понадобилась клану Ануид, и никто не давал ей никаких объяснений. Она была шокирована, испугана, силилась сбежать, однако все её попытки оборачивались жестоким провалом. Лигейя чувствовала себя зверем, запертым в клетке, а неизвестность сводила её с ума. Как? Почему? Для чего? Что станет с Сандором? Будет ли он её искать?..
Убеждения о клане Ануид, которые Лигейя привыкла считать верными в своих фантазиях, разрушились в первые же дни её пребывания среди этих созданий ночи. Последователи Ануид были яростными, безжалостными и страстными в своей ослепительной жестокости натурами, не допускающими и не позволяющими слабости. Фантазии Лигейи мгновенно рассыпались в прах, и новая бессмертная жизнь принесла ей лишь малую частицу того, чего она так страстно ожидала когда-то... Всё это проходило невыносимо долго и мучительно, в безграничной тоске и тревоге по Сангвису, чья судьба оставалась для неё неизвестной; в неизбежном осознании собственной опрометчивости и слабости, в безбрежном океане губительных, неотступных чувств. И — самое ужасное — у Лигейи не было пути назад; она разрывалась между двумя мирами — между своей прошлой жизнью, из которой её вырвали против собственной воли, и между жизнью среди вампиров, о которой она так страстно грезила. Ей представлялись лишь два пути: забыть о смертной жизни, обрести истинную силу и стать достойной последовательницей клана Ануид или же с позором умереть — шанса на побег и возвращение домой у Лигейи не было. В безумии, в истерике она тщетно стремилась выяснить, для чего её ничтожная жизнь понадобилась лорду Ануид, и для чего он выбрал именно её для этого страдания, но время шло, и никто не желал объяснять что-либо бездарной новообращённой.
Вампиры из клана Ануид признавали лишь тех, кто был силён: для слабых здесь попросту не находилось места. В первые годы пребывания в клане Лигейя считалась одной из самых худших и слабейших среди своих сородичей: в ней не было той безусловной жестокости и страсти, присущей большинству из последователей Ануид, её тоска и ожидание губили в ней всякую силу; магия Лигейи была сильна, однако недостаточно могущественна для того, чтобы позволить ей хотя бы в самой меньшей мере возвыситься над другими. Многие презирали её, и, разумеется, никому из высших созданий ночи ни в коей мере не было интересно, как она ощущает себя. Единственным утешением для Лигейи оставалась её Стихия, которую теперь волшебница имела возможность развивать в полной мере, исполняя многочисленные задания под командованием своего Драуфа, и также тренируя физическую ловкость и выносливость. Стихия направляла её, не позволяла сдаться и умереть, и Лигейя не смела сбиваться с пути, настойчиво продвигаясь вперёд, невзирая ни на что. Она знала, что однажды, когда станет сильнее, будет вольна идти куда угодно и отыщет возлюбленного, не сумевшего отыскать её за все эти минувшие годы...
Волшебница также совершенствовала свои умения в магии Льда: путеводные чувства этой Стихии позволяли ей сохранять свой дух, медленно обретать хладнокровие и силу — то, что заставило бы других уважать её, то, что позволило бы ей обрести власть.
Да, Лигейя была слишком слаба для того, чтобы значиться в рядах лучших воинов Ануид; но вместе с тем она была и достаточно сильна для того, чтобы преодолеть себя и выжить среди этих властных, жестоких, могущественных созданий — истинных детей ночи. Таким образом минуло десять лет.
Смертная любовь Лигейи медленно угасала, уступая место хладнокровию и жестокости, одна ко она не желала верить в это. Жив ли он вообще? Быть может, Сандор, подобно ей самой, тоже был обращён другим кланом, и тоже ищет её? «Однажды я найду его...» - этой фразой Лигейя любила утешать себя едва ли не каждый час. Встретиться с Сандором не представлялось возможным: Лигейя находилась под контролем своего Драуфа и других вампиров, следуя исключительно их указаниям и не смея противоречить — те, кто оспаривал приказы вышестоящих последователей клана, умирал быстро.
Время шло. Ничего не менялось. Сандор не приходил... и в одну из ночей для Лигейи всё изменилось. Она прекратила ждать и надеяться. Смертная жизнь была кончена навсегда.
Лигейя стала меняться слишком быстро, и смертный облик её души стремительно угасал и уходил в небытие: она более не думала о Сангвисе. Отныне Лигейя стремилась лишь к тому, чего способна была достигнуть и к тому, что видела рядом с собой: к власти, к могуществу, к силе. Её истинная цель наконец обрела законченный образ: вознести любимую Стихию до самой высокой вершины, заставить других верить в то, что она сама — не слабее их всех и, более того, из едва только обращённой смертной способна стать одной из тех, чьим именем сильнейший из всех кланов мира будет горд по праву.
Следующее столетие пролетело для Лигейи словно один день. Всем существом своим она была сосредоточена лишь на совершенствовании собственных магических Стихий и искусстве убийства; сородичи прекратили узнавать в ней слабую, наивную новообращённую, собственными глазами узрев, как за это короткое столетие Лигейя обратилась в истинную последовательницу клана Ануид, достойную носить это гордое, жестокое имя. Она стала одной из Драуфов... и тогда вопрос, мучивший её долгие десятилетия, наконец получил свой ответ. Лорд Ануид поведал Лигейе о мотивах её «похищения»: он желал заполучить Лигейю потому, что её кровь содержала в себе частицу крови древних вампиров и обладала невероятной силой. Всё встало на свои места.
Многие стали уважать и бояться её: собственный отряд выражал восхищение, и никогда не позволял Лигейе усомниться в верности её воинов. Когда минуло ещё несколько десятков лет, и заклинательница наконец сумела возвыситься до титула Лорда Крови, ей казалось, она достигла всего, чего так страстно желала. Лигейя была убеждена в полном превосходстве собственной расы и своего класса над всем сущим. Она была великолепно осведомлена об истории и природе вампиров в самых мельчайших деталях, и в один прекрасный день это чувство превосходства и обожание стало требовать разумного воплощения. Простая охота более не была так интересна: смертные представлялись слишком простой жертвой. Куда интереснее — охотиться на себе подобных, уничтожать, лишать воли, подчинять и... экспериментировать?..
Межклановые распри и охота на других вампиров стали её смыслом. Лигейя очень много говорила о том, что вампиры достойны более лучшего существования, что пришло время прекратить скрываться в тени, что возможно подчинить своей воле все прочие кланы и таким образом воцарить в Мистериуме «новую эру», эру Ануид. Её красноречие действовало весьма убедительно на многих членов клана, благодаря чему Лигейя сыскала ещё большее уважение и доверие со стороны вышестоящих лиц. Однажды под её командование был передан весьма крупный отряд вампиров — для того, чтобы провести нападение на Берне.
Эта схватка была очень важна для Ануид. В случае победы клану бы удалось расширить границы своей власти: необходимо лишь было разбить Берне в прах и пепел. Кроме того, у Лигейи была персональная миссия: уничтожить командующего отрядом Берне и принести его голову лорду Ануид. Она не имела представление о том, кто выступит против неё в этой схватке, однако была уверена в том, что одержит успех: пока Стихия была с ней, угрозы поражения не возникало.
Впрочем, в самом разгаре битвы произошло нечто, чего Лигейя не была способна вообразить в своих самых безумных фантазиях: её холодный разум не допускал подобного поворота событий ни при каких обстоятельствах. Знакомый голос...
- Прости. Я опоздал.
В нескольких метрах от чародейки стоял Сандор Сангвис, однако Лигейя не решалась оборачиваться на его голос. Сердце, десятки лет назад застывшее в груди, словно камень, заставило вспомнить о себе болезненным, резким уколом. Лигейя не могла пошевелиться.
- Я ждала. Все эти годы... - короткая пауза.
- Я тоже. Но теперь слишком поздно, верно?
Удар, заклятие, ещё одно — и всё было кончено. Безжалостно, без единой капли сожаления Лигейя варварским, грубым движением отсекает возлюбленному голову, крепко держа её за волосы. На Крыльях Крови она поднимается в воздух и демонстрирует трофей своим воинам, уже празднующим триумф над позорным поражением Берне.
***
Спустя два года после окончания войны в клане Ануид стали происходить некоторые изменения, и Лигейя ощутила их на себе одной из первых. Двенадцатого июня 17087 лорд Ануид поручил ей особую миссию - отыскать и привести к нему Эфраима, бывшего сподвижника Тёмного Магистра. За успешное выполнение задачи он обещал заклинательнице некое "особое" место в клане - если она выживет.

9. Мирные умения:

10. Боевые способности персонажа:
В возрасте двенадцати лет открыла в себе талант к магии Пустоты, а позже, во время обучения в Аклории — к Воде и Льду. Путеводной Стихией Лигейи, впрочем, остаётся магия Крови.

11. Тип распределения опыта:
Вручную

12. Ваше состояние:
14 золотых лионов
Владения/укрытие в лесах на юго-западе Империи
Одежда (наиболее частое снаряжение: чёрные кожаные поножи с рубашкой и корсетом, высокие сапоги также из кожи и длинный тёмно-красный плащ из шёлка, накинутый на плечи. В случае необходимости/для маскировки носит платья из самых различных материалов).
Кольцо-коготь из орихалка
Огранённый кристалл маны с багровым эфиром

Анкета игрока

1. Имя: Юлия
2. Возраст: 18
3. Пол: Женский
4. Связь с вами: Skype - ornellamort
5. Как часто будете приходить? Ежедневно
6. Оцените ваш опыт в ролевых мирах: Заполняя свою первую анкету, тогда я слегка переоценила себя, поставив оценку 7/10. На семь из десяти я оцениваю свой опыт сейчас.
7. Читали ли правила форума, согласны ли вы с ними? С правилами ознакомлена, исполнять обязуюсь. (не перечитывала правила с 2012 года)
8. Каким образом вы вышли на форум? На самом деле я некромант. (Орнелла Мортикус)

Отредактировано Лигейя (2017-04-06 18:52:17)