Переход из Черный Лес.

Под покрывалом густой ночи отряд Альфария приближался к лагерю. Внутри одержимого не было ничего... Ни ярости, ни боли, злости. Только обида, горькая, ядовитая, хищным червем обвившая душу. Возвращаясь на стоянку, они были похожи на облезлых, побитых псов. Прошедшее задание оказалось чрезчур сложным и многие его не пережили - что же теперь будет с Орденом? Его нужно восстановить. Найти новых людей, найти новое место и воспрять над болотной жижей, так жадно пирующей их душами...
Первым делом Альфарий приказал разгрузить награбленное и помочь Омегону. Он не стал приветствовать Герамира и ничего рассказывать - в его глазах все читалось само. И под толстым налетом обиды и позора, ощущался твердый стержень немой решимости... и невероятной, безумной силы.
- Как дела у Темира? Какие новости пока нас не было? Мы уничтожили масок и всю их армию... Больше они нам не помеха.

Отредактировано Альфарий (2017-12-16 09:24:43)

Альфарий удовлетворенно кивнул в ответ знахарю, скрещивая руки на груди. Его лицо нахмурилось пуще прежнего, а лоб, и без того покрытый шрамами, покрыла паутина напряженных, первых старческих морщин... Альфарий конечно не был молод, но его образ жизни прежде и события последних лет оставили свой беспощадный отпечаток - былая мужская красота обращалась в преклонную солидность, обличая опыт и нелегкий жизненный путь, а невидимое влияние Скверны и пробуждающаяся как никогда сила духа наоборот раздувала плоть в тугие канаты мышц, крепко натянутых на плотный каркас скелета. Демонолог физиологически становился  вместилищем сильнейших противоречий, слиянием мощи и слабости, решимости и отчаянья, храбрости и все ближе подкрадывающегося безумия.
Значит, поисковый рейд не вернулся... И при этом болота охватило затишье - неужели местные так скоро проиграли схватку с инквизицией? Впрочем, силы явно не соизмеримы, но Магнус допускал и куда более страшную мысль... Его бойцов поймали и подвергли допросу. А это означает, что фанатики почти наверняка узнали кто их главный враг и, заключив перемирие, решили сосредоточится на Ордене. Это серьезно путало карты... Определенно точно, следовало найти Торвальда с неофитами и прояснить ситуацию.
- Ясно. Для начала, загасите проклятый костер... Его за милю видно, - Альфарий расцепил руки и достал из сумки с алхимией исцеляющий отвар, силу коры и осеннее проклятие, размещая их в чехлах бандельера, а остальное содержимое, вместе с сумкой, протянул Герамиру, - Это будет тебе интересно. Есть еще трофеи, их сейчас сгружают на склад - изучишь все подробно сам, позже. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее поставил Омегона и Т'Мира на ноги... Кстати, о трофеях. Помнишь с прошлой вылазки я притащил оборудование для зачарования? Смог изучить? Оно может быть нам полезно? Впрочем, этот вопрос скорее к нашему магу...
Вспомнив о шедимце, одердимый вспомнил и о демоне. Ингр'Хвэ... Во время ритуала Совета Зла, он проявил особый интерес к магу, из-за чего тот и слег. Первым делом сейчас следовало как можно подробнее обследовать его на предмет демонического влияния... Получив все необходимые ответы от Герамира, Альфарий как раз намеревался направится к Темиру.

Отредактировано Альфарий (2017-12-16 22:03:36)

Шагнув за пределы возможностей тела и духа однажды, все меняется на всегда. Взгляд на жизнь, на мир... И реакция мира на тебя. Альфарий ощущал тяжесть и злость, дремящий импульс чудовищной энергии и великую усталость; слова Герамира о шедимце насторожили Владыку, но не более, чем досадная неприяиность. Внутренне он теперь всегда готов к тяжелым и радикальным решениям.

Оказавшись внутри палатки, где отдыхал Темир, демонолог остановился. Жадно вдыхая воздух через ноздри, он словно пытался ощутить гнилостный аромат Скверны, всепроникающие энергии инферно... Его рука лежала на рукояти полуторного меча, а другая была сжата в кулак.
- Ты уже знаешь, что произошл, не так ли? - раздался грубый, хриплый бас Альфария, нарушая тишину импровизированного лазарета... Что у него было на уме? Убить колдуна прежде, чем тот что-либо успеет предпринять? Если он одержим, то гораздо проще будет уничтожить проблему, чем ее решать. Но Пэлагель и Темир были совершенно разными ситуациями... Если первый был символом, вбирая в себя перспективы и будущее Ордена, то второй был его настоящим - и произошедшее с ним было не только последствием ошибки Магнуса. Но это еще предстояло проверить... Ведь Омегон избежал злой участи, может, и колдун справился?

Услышать приятный, шуршащий голос шедимца оказалось куда милее сердцу Владыки, чем тот мог подумать... Словно чувствуя облегчение, он позволил себе немного расслабиться, отчего атмосферу в лазарете вдруг резко разрезал звенящий свист - так на сантиметр обнаженный клинок вернулся в ножны, издавая характерный звук трения о кожу. Кулак же тем временем разжался и ладони обоих рук переместились на роскошный змеиный кушак, опоясывающий могучий торс берсерка - так, сжав чешую пояса на животе, Магнус-старший начал двигаться вдоль стен палатки, приближаясь к колдуну. Ему было приятно слышать акцент Т'Мира, что напоминал ему о золотом песке и жарком солнце пустыни, с её манящими обещаниями и змеиным коварством... Так что не смотря на отсутствие видимых признаком одержимости, Альфарий не питал иллюзий и ожидал все того же искушенного коварства; от глаз демонолога вовсе не ускользал тот факт, что колдун сам желал овладеть инфернальной мощью, но его мотивы и конечные цели оставались скрытыми за песчаной бурей.
Ещё немного поразмыслив над словами Темира, берсерк вдруг поднял правую руку и коснулся парой пальцев до короны, что досталась ему в лагере Масок - с прикосновением он произнес "шедимское наречье", желая проверить работу зачарованного аксессуара. Предназначение серебрянной короны Альфарий понял в тот же миг, как увидел её в груде хлама; это был не просто символ власти и более высокого социального положения, но и элегантно замаскированный переводчик, часто и широко применяемый среди необразованной и праздной имперской знати, однако, бывший офицер не знал, работает ли она в отношении уникального языка народа пустынь. И с своей стороны варлорд желал усладить слух колдуна, перейдя на его родной язык... Должно быть, тяжело жить среди людей, что мыслят и говорят на совершенно другом языке.
- Со мной вернулись Долсур, Маат и Омегон, - кажется, что Альфарий намеренно не желал перечислять имена павших, чувствуя стыд и позор... Их смерть была всецело его виной, но куда хуже было то, что утерянные жизни были потрачены в пустую: он не добился ни одной из изначально поставленных целей. Якорь утерян, Ишранкох ускользнул, а вместе с ним и могущество - вместе с этим его душа теперь принадлежит старому и не самому могущественному демону, что был волен распоряжаться им как куклой...  А вместе с ним и Орденом, а это раздражало куда больше. Это были ЕГО люди и ЕГО власть над ними была незыблема. Таков порядок братства - только его члены способны оспорить власть и положение собрата и в том лишь случае, если понятия чести и закон сильнейшего это позволяют. По крайней мере Альфарий желал, чтобы так было, пускай славного звания рыцаря в его Ордене достиг только Омегон... И Ингр'Хвэ пытался нарушить эту иерархию, завладев Пэлагелем и, возможно, Темиром. Непозволительно. Магнус найдет способ сбросить оковы рабства... Иначе невозможно.
Недопустимо.
- Пэлагель стал одержимым и мне пришлось его убить. И мне нужно изучить тебя, Темир... во время Совета Зла Ингр'Хвэ пытался оставить на нас свои печати, потому я до сих пор жив и потому... не добились поставленных целей. Нам предстоит много работы, очень много - но прежде необходимо свести к минимуму влияние демонов в Ордене.

Конечно Альфарий умолчал о собственной одержимости... Он не хотел говорить об этом, но знал, что скоро об этом узнают все сами - от тех, кто стал невольным свидетелем его воскрешения и потустороннего буйства. Как это изменит их отношения? Они должны бояться. Они будут его бояться... Страх и братство - разве эти понятия способны сосуществовать? Нет. Придется выбирать... Но шанс ещё был.

Если только он соберет осколки.

Сигил одержимости, абсолютно идентичный тому, что нес на себе сам Альфарий - это было единовременно и хорошее и плохое открытие... Значит, Ингр'Хвэ не собирался в пустую растрачивать потенциал Ордена, запихивая в людские оболочки своих ручных зверей, как то произошло с Пэлагелем. Действуя более элегантно и рискованно, он оставлял умнейшим и инициативным "сердцам" свободу воли и мысли. Да, в этом была искра разумности... И слабый проблеск надежды. Альфарий знал, единственный путь освободится от пут рабства, это убить старого демона - убить именно его, а не те ипостаси, что он принимает в смертном мире. Для достижения этой цели предстояло решить две задачи - выманить истинную сущность демона на бой и найти способ временно или навсегда нейтрализовать эффект демонического сигила. Что же он имел вначале? Клык Каада, зашифрованный фолиант Маграта и... Омегон. Да, Омегон - рыцарь, адепт духовной техники Непреклонного часового. Он смог избежать пленения демоном, находясь в самом эпицентре событий. Но почему?.. Это Альфарий собирался непременно выяснить, но сегодня они все заслужили отдых.
- Это Сигил одержимости. Он дает демону неограниченную власть над носителем, но оставляет тому свободу воли и мысли, - мелодичный, словно струящийся родник в бескрайней пустыне, и единовременно резкий ашрэфи приятно ласкал ухо и язык. Да, произносить слова на шедимском наречии воистину было приятно и Альфарий сам был несказанно удивлен сколь качественно работала корона согласованности! Хотя, конечно, магическое знания языка не исправляло миденландский образ мысли, катастрофически различающийся с пустынным. Язык, созданный для метафор и аллегорий, для несказанного блаженства и невероятных мук, все-таки нелепо смотрелся в неотесанных и подчиненных практичности "руках" миденланца, отчего слова демонолога на ашрэфи походили на добычу руду хитроумным аппаратом для зачарования. И все-таки свободное произношение слогов, словосочетаний и целый словесный конструкций несколько сглаживали этот эффект...
- Но то, что ты носишь его - всецело твоя вина. Не следовало полагаться на мифологию и собственные традиции во время проведения Совета Зла... Мои знания демонологии многократно превосходят твои и чьи-либо ещё. После смерти Масок, возможно, я остался единственным обширным хранителем знаний... И я собираюсь поделиться ими с тобой. Всегда собирался, но теперь это как никогда важно. Нам придется мобилизовать все свои силы и знания, чтобы выбраться из стой... - Альфарий вдруг запнулся, с трудом подбирая слово. На удивление, те, что ему "подсказывала" корона на языке ашрэфи совершенно не подходили по эмоциональному окрасу и лаконичности, и пришлось высказаться на Общем, -...задницы, в какой оказались. Сейчас ты можешь отдыхать, а утром мы отправимся на поиски пропавших неофитов.
Махнув ладонью на прощанье, Альфарий покинул лазарет и направился к собственной землянке. Конечно, перед этим он назначил часовых и проследил за наведением порядка в лагере, в том числе побеспокоившись об утреннем наряде, ведь им ещё предстояло плотно позавтракать; обычно этим занимался Омегон, но сейчас подобные обязанности приходилось выполнять Владыке самостоятельно, пока рыцарь не встанет на ноги.

Очутившись же в своей скромной обители, демонолог далеко не сразу устроился на лежанку - его разум, пылающий свежими впечатлениями, жаждал знаний! Устроившись за импровизированным столом, Владыка листал лезвием Клыка Каада страницы трофейного фолианта. Рядом лежали раскрытые фолианты собственного сочинения и доставшийся по наследству от дядюшки Альберта. Пытаясь расшифровать записи Маграта, Альфарий сверяться с существующими, он искал аналогии, перекрестки знаний, криптоключи... Ведь за всей этой бессмыслицей кроется некая стройная система.

У демонолога не было четкой цели закончить дешифровку - он просто жаждал знаний, жаждал власти и могущества, это был чистый импульсный порыв честолюбивого Владыки, который, безусловно, не находя отклика в продуктивности текущей деятельности, неминуемо обратиться в прах самозабвенного сна под невообразимой тяжестью всех произошедших в последние дни событий...

Вопреки ожиданиям сон не застал Альфария за работой, ибо его знаний и понимания все-таки хватило на то, чтобы остановить тщетные попытки расшифровать записи Маграта. Отставив раскрытые книги в сторону, в чрезвычайно темный час, при свете одинокой жирной свечи, демонолог побрел к своему скромному ложу... Подобно ранненому, истощенному медведю, он лениво и болезненно упал на влажные, обжитые всевозможными паразитами тряпки и ветки, имитирующими его раскошную кровать. Его доспехи гремели и скрипели сочлинениями при каждом движении и единственная доступная для него поза оказалась лежа на спине, где он и замер, сомкнув глаза... В бытность простым солдатом и опальным офицером, лишенным перспектив, отпрыск дворянского рода не питал каких-либо предубеждений по поводу обустройства и места ночлега, он мог бы точно так же уснуть и под открытым небом, поместив под голову походный мешок, как ни раз случалось на западном фронтире Империи. Но прежде чем кануть в мучительное забытье, в голове мелькнула злобная мысль покарать Герамирая и Кая за то, что те не следили за сухостью и благоустройством ложа Владыки...

И глупо было ожидать крепкий сон после всего, что произошло. Альфарию снилось его поражение: раз за разом он нырял в разверзнутую пасть Бездны, в объятия призрачных, вечно голодных до душ демонов. И проваливаясь туда, он слышал их ехидный шепот и злобный смех... "Это Альфарий, что попал в сети старого Ингра", "Человек, возомнивший себя сильнее самого Вечного Инферно" и "Мы долго ждали... и подождем ещё". Вспотевший, Магнус то и дело просыпался, ощущая, как грудь сдавливает кольчуга и тяжесть металла не дает ему встать, словно имитируя крепкий хват демонов. И после этого почти детского порыва паники, Мясник проваливался в сон вновь...

Окончательно Альфарий проснулся заслышав скрип ложки о дно котелка, отчего желудок болезненно скрутил голод и почти с сверхчеловеческим порывом берсерк "встал", резко переходя в сидячее положение. Он сидел так около минуты, часто моргая и пытаясь осознать свое местоположение в объеме вселенной и на извилистой времени, отделяя бредовые сны от настоящий воспоминаний прошедших дней и фантомную боль от истинной... Наконец, придя в себя, он начал вставать на ноги, не издавая почти ни звука. Он подогнал на себе снаряжение, проверил оружие, стойко борясь с демоническим голодом и, напоследок закрыв и спрятав фолианты под собственное ложе, покинул землянку, подставляя лицо влажному, гнилостому аромату болот. Утро было по истине благородным временем на болотах - в предрассветных заморозках вся мошкара оседала и засыпала, словно накапливая силы перед новым витком дневного цикла нескончаемого поглощения, размножения и увядания. В этой время можно было насладиться хотя бы относительной свежестью...

Всякие цепи человечности рухнули, когда Владыка сел перед костром и стал жадно пожирать жирный суп, сваренный с остатков не так давно убитого кабана. Теперь, когда их Орден сильно проредел, можно было не особо беспокоиться о размере порций и как следует всем наесться, но особенно - Альфарию. И даже после этого, вероятно, ещё где-нибудь осталась кость с куском жирного, червивого мяса, что можно было бы приготовить на "черный день". Осталось только понять, какой из нескончаемаой череды дневних циклов, действительно был "черным", ибо все смешалось в единую кошмарную субстанцию нескончаемых испытаний. И все из-за одного, страшного поражения... Впрочем, Альфарий не давал спуску собственным эмоциям, обильно черпая из них ярость и злобу, а из них - энергию, чтобы двигаться дальше. Оглядев присутствующих, Владыка наконец отставил опустевшую миску и удовлетворенно хмыкнул.
- Не хватает Т'Мира. Будем ждать, - избегая слов приветствия, Альфарий желал сразу перейти к делу, но отсутствие одного из ключевых фигур его будущего плана не давало этого сделать. Отчасти, демонолог осознавал, что колдун мог сбежать... Будучи магом, он мог бы прибегнуть к одному из своих колдовских фокусов, чтобы незаметно улизнуть из лагеря и раствориться в ночи. И едва ли гибель в топи ему угрожала в силу все той же магии, делавшей мир чудовищно несправедливым... Но и отчасти в Альфарии был уверен, что вот-вот шедимец явится на сбор, сядет рядом с своими назваными братьями и будет завтракать как все. Тогда, быть может, у этого мира ещё есть шанс...

Появление шедимца Альфарий встретил одобрительным кивком и приглашением присоединиться к костру. Возможно, колдун и не пожелает отведать с общего котелка того жирного варева, что им сготовил Долсур, но все-таки ему следовало занять свое место в круге воинов для предстоящего брифинга... В этот момент демонолог поймал себя на мысли, что Темир всегда осознавал и ставил себя как полностью автономная единица. Кажется, единственный, с кем он более менее общался из Ордена, был только Пэлагель... За исключением, конечно же, самого Владыки. Ему была присуща индивидуальная работа и такой же индивидуальный подход ко всему - даже злосчастный Совет Зла служил тому явным подтверждением, когда колдун понадеялся на собственные фокусы. И от того ещё больше возникало вопросов, что же так сильно держало его на орбите Магнуса де Кэсселя?
Но пока Т'Мир делал свое дело и делал его хорошо, остальное было не важно. Особенно в том положении, в каком они все оказались... В том числе и сам колдун.
Как только все были готовы слушать и внимать, Альфарий взял слово:
- Как все уже знают, нам предстоит поиск пропавшего отряда Торвальда. Мы имеем приблизительное представление о том, куда они отправились: кажется, это старый разрушенный форт, о котором мы узнали от Масок, а вернее от мага разума... Сейчас уже известно, что Грюндевальд - или тот, кто себя так называет, - шпион Инквизиции и вполне возможно, что на его совести лежит пропажа отряда. Это нам и предстоит выяснить, а заодно довершит миссию Торвальда. Вполне логично, что встает вопрос... зачем? - Альфарий мрачно оглядел лица присутствующих "сердец", и вместе с тем ощутил горький укол обиды. Его лагерь опустел и затих... Пустые палатки, тихое жужжание и треск костра. Только сейчас Владыка осознал, как было здесь шумно прежде - то и дело слышался циничный смех неофитов, разбавляющих томительные будни за игрой в карты и обсуждением грязных шлюх, и язвительная перепалка многообещающего Кирка и старого волка Торвальда. Теперь царила мрачная тишина... Остановив взгляд на Омегоне, Альфарий наконец продолжил, - Зачем нам нужно ещё больше оружия, если его даже некому держать и ресурсы, которые некому обрабатывать? Я собираюсь поглотить банду болотников Хвоста. Наши прошлые действия очевидно вызвали конфликт между ними и Инквизицией и сейчас это наш шанс оседлать "волну". Здесь в дело вступит Т'Мир: ты должен будешь внедриться в банду Хвоста. Я полностью полагаюсь на твои навыки и опыт... И хочу, чтобы ты собрал максимум информации или же подготовил почву. Я даю тебе полную свободу действий и буду рад проявлениям благоразумной инициативы. Тебе там будет гораздо виднее, чем и как ты можешь максимально помочь моим замыслам...

Альфарий, переводя взгляд с одного "сердца" на другого, говорил с тяжелыми паузами, обозначая важность каждого произнесенного слова. У него, безусловно, был собственный взгляд и веденье того, как все следует провернуть шедимцу... но не будет же он учить прирожденного шпиона шпионажу?
- Когда мы вернемся с поисковой миссии, то следующий наш шаг будет именно контакт с Хвостом. Все, что мы наработали за эти годы, необходимо реализовывать, а нам самим набирать силу, о которой раньше некоторые из вас лишь робко мечтали - время фантазий прошло. Настало время войны! И каждый из вас будет вознагражден с полна, помимо того, что каждый... кто вернется со мной, будет возвышен в ранг рыцаря. И мы, наконец, оформим иерархию Ордена, его порядок и идеалы. Его цели.
Последние слова, безусловно, были направлены на Омегона. Старый сержант, грезящий о власти, о людях, подчиняющихся беззаветно ему... Да, это определенно должно его взбодрить. Но вместе с тем, радуга заоблачных перспектив была окрашена кровью испытаний и окутана тенью Ингр'Хвэ. Неизвестно, вмешается ли в планы Альфария демон, но, в конце концов... Раз уж он все равно потерял душу, то уже нечего было терять и можно будет попытаться договориться. Быть может, с помощью Ингра... С той силой и с тем, что имел Орден... они ещё могли возвыситься и даже, возможно, обрести силу для освобождения. Как жаль, что слишком многим пришлось умереть ради этого - и ещё большим предстоит в будущем.
- Кай и Герамир, тем временем, превратят наш нышний лагерь в схрон, как мы делали прежде. Все добро, что мы сюда стащили, необходимо спрятать, а следы нашего пребывания зачистить. Когда вернемся, они присоединяться к нам и вместе мы отправимся в лагерь Хвоста. К тому времени я надеюсь у Темира... уже будет, что мне предложить. Вопросы?

Реакция людей была ожидаемо одобрительной - без радостных искр в глазах, без воодушевления, но неизменно чувствовась решительность. И сейчас Альфарию становилось абсолютно не важно, порождена она из страха перед "чернолесским чудовищем", в одиночку уничтожившим личную армию Маграта или клятвой, данной в присутствии все того же старого змея. Они могли и следовали за ним до сих пор - и это было в высшей степени удовлетворительно. Подобная преданность, вне зависимости от природы её истоков, будет одинакого щедро вознаграждена и здесь Владыка не лукавил. Больше всего это, конечно, касалось Долсура и Маата, что выжили в крайнем их походе исключительно благодаря случаю... Пережив ночь неопределенности, кошмар резни и позор унижения одержимым Пэлагелем, они были глубоко морально истощены. Само по себе "повышение" не значило теперь ничего, но в случае успеха с болотниками... Их положение будет поистине царским.
Но все это пока ещё оставалось в фантазиях и планах. Самое главное, что его люди с ним... и он даст им маленькую победу, что они так желали.
"Да, это действительно хороший вопрос... Твое присутствие в Ордене - это сюрприз для наших врагов. Ты единственный маг и искуссный лазутчик - на поле ли брани или в политических интригах ты козырь, которых хочется приберечь до последнего, решающего момента... С другой стороны, неизвестно, что заставило старого волчару Торвальда исчезнуть. С ним были крепкие парни, а он сам - матерый воитель. Может быть, нам может гораздо сильнее пригодится маг в битве. Хм... Альфарий, подперев голову рукой, нахмурился, взвешивая все "за" и "против"; впрочем, довольно быстро он дал властный ответ, быстро развеивая весь налет сомнений на своем разуме.
- Отправишься с нами. Нам понадобится твое магическое чутье, чтобы выйти на след исчезнувшего отряда и в предвиденье угрозы. Омегон, ты отдавал распоряжение Торвальду; ты же вместе с Тормундом перед этим разведал место, так что поведешь нас через болота. Если Торвальд попал в засаду, то нам следует быть настороже, а кроме тебя никто не знает этот маршрут так же хорошо... Теперь, если вопросов больше нет, выдвигаемся.
Отдав последние распоряжения Герамиру и Каю по сворачиванию лагеря и организации схрона, Альфарий наконец был готов отправится на болота.

Переход в Запад Мидленда: Старый Ристел

Отредактировано Альфарий (2018-02-02 06:30:56)