Ллойд сделал несколько шагов вперед, обходя вьюки и тела. Одно, с ожогами от темной молнии, принадлежало разбойнику, другое – в полутора метрах от него, его другу и напарнику, окончившему свой путь среди песков. Холодная решимость заставила мистика на миг забыть о ране, в этот миг он словно бы и не чувствовал боли, полностью сосредоточившись на магии. Он отнял от раны левую руку, чтобы сделать два коротких жеста и вложить в перчатку темную стрелу удвоенной силы. Если Сабира и это каким-то образом переживет... Шаг Уккунта, уже не раз помогавший ему в этом бою, успел восстановиться, чем маг и воспользовался, когда представилась возможность преодолеть расстояние до разбойницы одним-двумя шагами из-за необычайно высокой скорости темной формы. Конечно, ему все же пришлось обойти Падальщика, что стоял спиной к нему, вцепившись в пустынницу изо всех сил. Заклинание позволило быстро зайти Сабире за спину, потеряв лишь доли секунды на перемещение. Еще доля секунды, чтобы одним касанием разрядить заклинание в затылок женщины – у кого-либо другого такое задание вызвало бы некоторые трудности, в конце концов, пустынница была окутана густым черным облаком, не позволявшим разглядеть даже очертания ее тела. Мистик же видел сквозь собственную тьму без всякого труда. Согласно своему плану он действовал так быстро, приблизившись для единственного удара и тут же рванувшись в сторону, что просто не успел понять, что во время заклинания-выстрела предводительница разбойников уже была почти мертва.
Падальщик вцепился в нее поистине мертвой хваткой и не намерен был разжимать пальцы, чего бы ему это ни стоило. Он мотнул головой, когда в глаз попал кинжал, но до фатального предела повреждений было еще далеко, а зрение сейчас ему бы все равно не помогло. Реведант сжимал руку, державшую меч, и его близость не давала как следует размахнуться или провернуть искусный финт. Сабира, к удивлению и разочарованию вифрея, на экстремально близкой дистанции, лишенная зрения и своей ненормальной скорости ударов, оказалась далеко не так сильна как прежде. Ей не хватило бы сил вырваться, даже если бы женщина решила пожертвовать частью плоти на плече, а свободная рука взметнулась вверх... Падальщик этого не видел, но ощутил по движению воздуха. Впрочем, что бы она ни собралась сделать, ждать он не собирался. Ему стоило только качнуться с пяток на носки и вцепиться противнице зубами в горло. В последнем было что-то первобытное, ужасное, но желанное. Падальщик вгрызся в горло врага с первой же попытки. Слишком уж близко они стояли, чтобы вифрей не нашел цели, пусть даже разбойница выворачивалась изо всех сил. Кровь заполнила горло вифрея и теплыми потоками полилась по челюсти. Сабира издала какой-то короткий непонятный звук и выгнулась дугой, в последней предсмертной попытке спастись выронив меч и ударив по броне реведанта голой рукой. Тщетно.
Падальщик заметил Ллойда лишь как непроглядно-черную и очень быструю тень, почувствовал, как голова противницы резко дернулась в обратную сторону, ее подбородок сильно ударил рыцаря по челюсти, и услышал сильный хлопок от выпущенного в упор заклинания-выстрела.
Он разжал зубы только убедившись, что от прежней пустынной воительницы осталась не более чем тяжело обвисшее в его руках тело. Когда омрачение рассеялось, солнце как раз село и свет почти исчез, тело Сабиры освещало догорающее пламя оазиса. Теперь она казалась на удивление маленькой и хрупкой, и вовсе не опасной, как в первый момент их знакомства. Верблюды и лошади ревели и ржали, и рвались с привязи, но когда огонь удалось потушить, быстро успокоились. Во вьюках и уцелевшей палатке путешественники не нашли ничего ценного кроме нескольких отрезов ткани и маленьких мешочков со специями. Но обыскивая сгоревшую палатку, Ллойд увидел, что под сгоревшими коврами закопаны в песок несколько небольших сундучков. Их дерево также сгорело и ничто не мешало увидеть аккуратные стопки серебряных слитков. Стоило ли возвращать их заказчикам или продать в Торговой Лиге, им предстояло решить самим, ведь пожелай они молчать, и сожженный оазис ничто и никто не свяжет с их именами.