Она не любила смертных. Вычеркнула их из своей жизни, как ненужный для существования элемент, необходимый лишь для достижения каких-то целей. Таков был путь шамана - он не терпел близости общества, жестко требуя всю душу и всю любовь, на которые было способно сердце, лишь для себя. Ив потеряла тех, кого любила, лишившись нитей, что держали связь с прошлым, но не стала свободна от норм общества, слишком откровенно порой плюя на них. Пока ведьма была обречена жить среди людей, она была обречена прогибаться под рамки, чтобы они не сузились еще сильнее и не сломали ее, но в такие моменты, как сейчас, пускай и не наедине с духами, но с кем-то, кто не рвет покой на куски, моменты умиротворения и свободы грели душу и сердце. Продолжаться бесконечно они не могли, нужно было двигаться вперед, но каждый них колдунья помнила с трепетом, и сейчас его можно было приумножить. Девушка поднялась, внимательно и задумчиво посмотрев на шедимца долгим взглядом. Ей всегда нравились воины и мистики и никогда не нравились тощие маги, что могли лишь обрушивать небо на головы врагов. Когда клинком отнимаешь жизнь, чувствуя, как затухает биение сердца, это закаляет душу, находя отпечаток во всем - в характере, поведении, глазах, как хотелось верить, хотя Ив и не умела их читать. Шедимец был привлекателен - на ее взгляд. Высок, крепок, в меру жилист, с приятными чертами лица и очень интересной внешностью. Прямой, как тис, что было немаловажно - ведьма не любила тех, кто злоупотребляет словоблудием. - Да нет, не нужно. Есть только одно, что можно еще сделать - помнишь, я говорила о важности эмоций? А сильные положительные эмоции можно вызвать несколькими путями, - спокойный тон не оставлял намека, но ведьма не собиралась как-то томить шедимца догадками - она подошла ближе, вплотную, положив ладонь мужчине на грудь и смяв рубаху пальцами, чтобы, привстав на цыпочки, уверенно потянуть его к себе и коснуться губ. Горячо и откровенно, четко обозначив желания и полное отсутствие смущения или нерешительности. Ведьма точно знала и показывала, чего хочет, но поцелуй не был навязчив - всего лишь предложение, ожидающее ответа. Слабый, робкий порыв ветра качнул воздух, растревожив тонкий, едва ощутимый аромат вербены.

Отсутствие необходимости анализировать, выверять ходы, следить за словами и действиями, просто погрузившись в простые, открытые эмоции, было очень, очень приятно. Можно было сказать много слов об условиях, соглашениях, допустимых шагах - а можно было просто промолчать и шагнуть вперед, забыться на какое-то время, отдаваясь тактильным ощущениям. Жесткие волосы под пальцами, крепкие руки на теле, мягкая трава по коже и нет нужды сдерживаться, ведь на мили вокруг лишь лес, только дух витает где-то неподалеку, но какое до него дело... и над всем этим - свобода, разбавленная теплом, которое рождает простое обоюдное желание без каких любо обязательств. Ведьма была такой, какой была - прямой, открытой, лишенной ложной скромности и уж, конечно, скучной покорности, которой обладают некоторые женщины, не считая, что нужно в постели делать хоть что-то - она хотела удовольствия, а ведь оно намного слаще, когда доступно обоим, когда две жизни сплетаются с равным пылом, без оглядки бросаясь навстречу друг другу, чтобы опомниться лишь растеряв все силы. Лучики сместившегося куда-то в сторону солнца, пробивающиеся сквозь густую листву, заставляли щуриться, отчего и так ожившее под давлением эмоций лицо стало почти счастливым, когда девушка лежала, положив голову мужчине на грудь, в ожидании, когда восстановится дыхание, и просто наслаждаясь моментом. Да уж, злобный, мрачный и подлый шедимский убийца... Перевернувшись на бок, уперлась щекой в жилистое плечо, проведя пальцем по линиям татуировки - молча. Не стоило задавать вопросы, ведь сама она так и не сняла рубашку, лишь спустив с плеч, оставив закрытыми предплечья, как делала всегда. Выглядит, вероятно, странно, но порождает меньше вопросов, чем открытая кожа. Потянувшись, подставляя тело солнцу, но рефлекторно пытаясь скрыть уродливый шрам на ноге, девушка села вполоборота к шедимцу, кося на него хитрым взглядом, пригладив взлохмаченные волосы и застегивая рубашку.

Собравшись и приведя себя в порядок, под вечер Призрак и ведьма вернулись в деревню, разойдясь кто куда. Поведение девушки не изменилось ни капли, она никак не давала понять, что что-то случилось, разве что убавился градус настороженности по отношению к мужчине, но к ней вернулось спокойствие и равнодушие вкупе с внимательными взглядами. Ив устроилась в таверне, в углу, разложив инструменты и погрузившись в нанесение резьбы на кабаний клык, обращая на происходящее вокруг ровно столько внимания, чтобы заметить, если вдруг что-то пойдет не так. К вечеру таверна заполнилась местными, пришедшими пропустить стаканчик и послушать сплетни, главной, конечно, из которых была ситуация с лесом, и если молчаливая ведьма зыркала на любопытных с таким выражением, что лезть к ней не решались, то шедимец, если хотел, мог оказаться в центре внимания и вывалить на головы крестьян, сколько сложна была их проблема и как непросто было найти ее решение. Наверняка, таким рассказом очень бы заинтересовалась симпатичная официантка, бабочкой порхавшая между столов и разносящая заказы - и во все глаза глазевшая на Хакима, ведь нечасто в этой деревеньке можно было увидеть жителя Востока, тем более, мирно занятого ужином. Ведьма не занималась анализом прошедшего дня, полностью погрузившись в работу в ожидании завтрашнего дня и подтверждения законченной работы, наслаждаясь возможностью заняться резкой и не думать о бумагах, отчетах, баллах и всей этой раздражающей мелочевке, отвлекающей от творчества. Резец вгрызался в чуть желтоватую плоть зуба, оставляя после себя тонкое кружево вязи, сложные плетения, так похожие на жизнь...

Утром пришлось совершить прогулку по лесу во главе со старейшиной и пятком охотников, и Ив опять с чистой совестью спихнула на плечи Призрака все объяснения и беседы с людьми, беззвучной тенью следуя за отрядом, цепким взглядом наблюдая плавно начавшиеся изменения. Крестьяне серьезно выслушали советы, покачали головами, дивясь чуду и поражаясь находчивости Призрака, и заплатили ему обещанное. Едва вернувшись, ведьма бросила ему сухое "удачи", кивнув на прощание и вскочив в седло, направляясь обратно в Валенсию. Впрочем, если им было по пути, можно было отправиться, как говорится, не вместе, а рядом, ведь дальше путь у каждого был свой.