1. Ванн Моррис (по документам)
Ванн ибн Джакомо (при рождении)

2. Свободный игрок.

3. Ассасин и просто прекрасный парень.

4. Человек. Знает о религиях достаточно, чтобы никому не поклоняться.

5. 29 февраля 17064. 23 года, кто не хочет считать, выглядит офигенно для своих лет.

6. Характер:
   Если вы будете следовать логике, что хорошего человека должно быть много, то вполне поймете Ванна и без встречи с ним. Да, он чертовски хороший малый. Но не дай Белиар кому-либо обидеть его, ведь в ответ он получит… улыбку человека, который явно отошел от оценочного восприятия мира и мог только смеяться над теми, кто так еще не поступил. Не обманывайтесь. Этим же вечером вас могут найти надетого седалищными холмами на шампуры для копчения и с отрезанным причинным местом во рту вместо яблочка. Возможно, эта черта характера, доставшаяся от отца. А может, результаты воспитания той же личностью. Но лучше не высказывать вслух эти мысли и радоваться, что Ванн не умеет читать мысли. Но все же это пережитки из детства, где Ванн не давал себя в обиду, какого бы рода она не была, равно как и Джакомо поступил со своей женой.
   В открытый бой вступать парень не любит от слова совсем, так же как и агриться на человека, несмотря на то, как сильно тот дерьмо. И вовсе это не пацифизм. Во-первых, Ванну лень совершать лишние телодвижения. Во-вторых, Ванну легче незаметно кольнуть ядом в мягкое место и пойти, насвистывая, по своим делам. Если дело дошло до боя, а пропитать оружие химикатами не удалось — ожидайте коварных подножек и «о, смотри какая телка!»-приемов. Поэтому с Ванном лучше не пересекаться или все-таки дружить. Жирных обижать нехорошо.
   Натура у ассасина романтичная, что бы о нем не говорилось. Например, он по-прежнему надеется найти свою принцессу Эль, укравшую сердце еще в юном возрасте, и зажить с ней надолго и очень счастливо, завести собственную пекарню и ушастых белых детишек. К другим девушкам Ванн относится так, будто те уже несколько лет добиваются равноправия. Но лишний раз оставаться наедине не любит, леди очень часто хотят сделать странные и непонятные вещи.
   Как собеседник, личность тоже приятная (во многом из-за восточного баритона и пронзительного прямого взгляда) и просвещенная. Вообще не останется безучастным, если попросить о совете. Насчет помощи сомнительно — ты должен быть либо родственником, либо заказчиком, ну, на крайний случай близким другом — чтобы он выполнил твою просьбу, причем Ванн уверен — ничто не может быть безвозмездным. Не стоит опасаться, что в помощи вам откажут, если у вас нет денег — Ванн большой почитатель кухни. Особенно слабовольный к округлостям хлебобулочных изделий.  Ах, как нежно их корка крошится под зубами, словно изысканное миндальное печенье, какой чарующий аромат ласкает нёбо, отправляя в небытие истинного ценителя пекарного мастерства… — его любимый собственно сочиненный философский трактат, намеченный на печать в старости. С выпивкой уровень сложности повышается. Ассасин банально не умеет пить и отправляется в восточные сказки с одного-двух бокалов. Поэтому либо не пьет, либо пьет когда удостоверится, что не очнется с голой жопой в церкви или загоне с вьючными животными. Так что не рискуйте его споить, иначе будете заподозрены в плохих помыслах.
   К воровству предрасполагает отсутствие совести как таковой. Если бы она у него была, ассасином Ванн бы не стал. Но и воровством это назвать не то, чтобы правильно — он берет вещи бесхозные (чаще в виду смерти хозяина, а не лежащие без присмотра перед носом) и, если не видит в них надобности, мигом сплавляет в первый попавшийся ломбард, зарабатывая денюжку.
   Собственно, он бесстрашен, но некоторые психологические травмы в детстве все же имеет, и вызывают те не просто трясучку, а прямо нервный тик с заиканием и полной сменой загара чуть ли не на эльфийский молочный. Конечно, он ни за что не поделится ни своими страхами, ни частью биографии, затрагивающей их. Так как имеет поддельные документы, в которых родиной отмечена неприметная деревня близ Восточного хребта, Ванн объясняет свою внешность редким путешествиями к родственникам в Шедим.
   Работа работой, но иногда закреплять приемы необходимо как пить дать. Для этого Ванн не постесняется выбрать безызвестную поляну, чтобы увидеть его могли исключительно древесные или речные нимфы. А иногда он без стеснений может попросить кого-нибудь побыть напарником (или грушей), но так как тренируется парень нечасто, то и просит об одолжении еще реже. Гораздо большее удовольствие приносит изучение и сбор иностранной травы. Перво-наперво Ванн купил карту и ботанический сборник, позже превращенный в гербарий. Чтобы случайно не перепутать мирный цветок с ядовитым или даже живым. В собственной комнате в гостинице он оставляет сушиться все собранное и прикупленное, а после, выделив для себя выходной, увлеченно раскладывает растения, разбивает в ступке, варит и т.д. — в общем, обновляет запасы лечебных, диетических и ядовитых зелий.
   Короче говоря, Ванн Моррис оставляет приятное впечатление и хлебные крошки после себя. «После» — потому что не факт, что завтра вы вновь встретите кочующего без особого энтузиазма ассасина. Хотя можете наведаться в пекарню.[/b]

7. Внешность:
   Во времена своей детской ссылки Ванн был, что называется, первым парнем на деревне — без преувеличений. Во-первых, детишки априори прекрасны как маленькие посланники богов, а во-вторых, он действительно красавчик дорогой породы. От отца ему досталась прямо-таки шелковая львиная грива, истинно черная, как ночное небо Шедима, и лоснящаяся как перья грифа. Конечно, ухаживание за ней было достойным, даже после особо трудного заказа или длительного похода Ванн старался держать в чистоте и порядке свои волосы, заплетая в косы, вычесывая из них песчинки и залетевших насекомых. Однако длинные волосы — наказание, и Ванн без сожалений постригся под миленькое гривастое каре.
   Братья утверждали, что глаза младшему достались от покойной матери и подсунули ему банку с чьими-то светло-карими глазами. Ну, а так у него прекрасные и зоркие очи приятного медового оттенка в обрамлении пушистых ресниц. Черты лица отцовские, спасибо братьям, что скальп не предоставили — прямой и острый нос, ловко чуящий за мили запах шашлыка. Кроме того от Джакомо Ванн взял моду на бородку с усами, от которых млели столичные иридиумские дамы, мечтавшие о влажном чмоке алых, как розы, пухлых губ. А еще у него классные мягкие щечки. Все это действительно смотрелось умилительно и контрастно на фоне смуглого загара; однако за время прозябания в резко отличимом от родного климате и пережитой зимы загар сошел до светло-шафранового цвета.
   Телосложением парень пошел бы в исполинских родственников, однако лишний вес оказал сопротивление, отчего парень рос не в высоту, а вширь. Но, в общем-то, это никак не мешало ему — Ванн попросту не загонялся из-за внешности, а если его пытались загнать — встреча в темном переулке обеспечена. Интересный факт: при округлом животике Ванн должен бы быть неповоротливым, как слон в пекарной лавке, однако нет — он был гибок как змея и ловок как кошка, в чем заслуга старшего брата, плюнувшего на набор мускулатуры и взявшегося за растяжку мышц. По прибытию в соседнее царство-государство Ванн немного похудел, ибо путь его был так долог… во всяком случае, доспехи прекратили предательски трещать.
   Касаемо одежды, то преимущество оставалось за удобством, потому как в работе было бы сложно тянуть на себе излишний вес помимо своего. Белоснежная рубашка из шелка, невесомая, как чья-нибудь матушка, добылась в одной из деревень, где пришлось пришить муженька эксцентричной мадмуазели с сочными габаритами, на чьем фоне Ванн оказался даже маловат. По секрету, за хорошее дело Ванну досталась не только дорогая рубашка, но и незабываемая ночь, которую он забыл из-за выпивки. Портянками снабдился уже в Мистирии — со своими льняными было очень холодно, поэтому Ванн с радостью выкупил грубые, но ужасно теплые штаны, еле отыскав нужный размер — заказывать он отказался категорически, боясь заморозить бубенчики из-за лишнего промедления. Ну и крепкие сапоги, потому как, опять же, родная одежда совсем не была создана ни для чужих погодных условий, ни для жестких каменных дорог. Кожаный доспех начал сидеть нормально по фигуре с относительно недавних пор, поэтому и надевать его стали чаще, и не только в качестве телогрейки. Ванн так же отдал предпочтение наручам, в каждом из которых скрывал по стилету. Сверху это было приправлено черным плащом, эдаким верхом изящества и таинственности горячего шедимского мужчины.
   За поясом неизменно скрывался кинжал. Конечно, Ванн неплохо обращался и с мечами, но согласитесь — бегать с ними не приносит какого-либо удовольствия, ведь металл то и дело мешает ногам. Там же на поясе висел кошель со строго однозначным запасом монет — таскать с собой всю сумму (а Ванн логичен в своих затратах) не слишком умно. Максимум должно хватать на хлебобулочные, выпивку и ингредиенты для ядов, которые хранились в небольшой наплечной сумкой. Ну, еще там он хранил еду, но в соседнем кармане.

8. Биография:
   Однозначно про семью уважаемого господина Джакомо можно было сказать, что глава семейства старался всунуть каждому родившемуся сыну золотую ложку в рот. Но ложка была единственной, и потому старшие братья обсосали с нее всю позолоту, прежде чем артефакт перешел к Ванну. И началось с того, что любящая мать и верная жена Эвалия ибн Альбо, экспрессивная торгашка и миловидная мадама, сразу после рождения младшего махнула рукой на сброд мужиков в доме и сбежала на родину. Ее чувства можно понять,  — думал Джакомо, отпуская любовь, — сердцу не прикажешь. А вот наемнику да, вполне.
   Как бы то ни было, Ванн ибн Джакомо был обречен на сожительство с суровым мужским коллективом в не менее суровой стране изгнанников. Отец был известен в Тезари как ювелирных дел мастер, с руками золотыми, как и его изделия. Помимо этого Джакомо разбирался во многих аспектах политической и экономической жизни государства, тонко чувствуя и приближающуюся инфляцию, и назревающий бунт на рудниках, что не оставлял конкурентам ни шанса. Своим сыновьям он втискивал в головки одно — без труда никаких достижений и собачья участь, как говорил дед, ныне покойный мэтр Формальдегид.
   Именно так Просперо, старшего брата, как только тому стукнуло совершеннолетие, отец мигом сплавил в военную академию набираться обделенного умом. Десятилетний Марселло и четырехлетний Ванн остались предоставлены самим себе, а чем займутся два шебутных ребенка, как не шалостями? Нанятых сиделок они в упор игнорировали и уверенно доводили до зеленого змея. После очередной загубленной души терпение у мягкосердечного бати дало течь, и погожим утром провинившихся сплавили к родственникам в Иль Шабат в качестве помощников. И в принципе с этого начинаются самые четкие воспоминания маленького Ванна — со стойкого запаха помета, смрада верблюжьего дыхания и чувства вопиющей несправедливости. Что греха таить, он слова «труд» не знал, потому что не дошел до него в букваре.
   К слову, учиться, пусть это и скучно, но все же лучше, чем гонять с утра до ночи с фекалиями в ведерке. И выбирая из двух зол меньшее, подросший Ванн рискнул намекнуть опекунам на то, что неплохо бы сыну ювелира вызубрить грамоту на должном уровне. Свои доводы он подкрепил тем, что добродушный Джакомо будет огорчен тем фактом, что его любимые сыны вырастают типичными деревенскими увальнями без толики знаний. Еще тогда парень смекнул: имя отца действует магически, так что можно уверенно давить на авторитетное лицо. И вот, мелкий шантажист добился помилования и окончания ссылки, дома поджидали хлеб да соль и в довесок — простертый палец в сторону толпы довольных наставников со звенящими от золотых брахм карманами. Испытания Белиара в образовании только начинались. Зато вблизи от ласкового моря, в Тезари, дышалось легче и свободнее.
   За домашним обучением девятилетний Ванн упустил тот момент, что и средний брат уже достаточно подрос (до третьего юбилея, если точнее), чтобы вся семья собралась вместе и дружно направилась в местный храм. Эмоций было невообразимо много, ведь мальчик впервые посетил пристанище мутных людей. Сказать, что ему не понравилось — ничего не сказать. Во-первых, смердило как в стойлище верблюдов, а это само по себе огромный минус из-за детской травмы. Во-вторых, фанатизм боговеров пугал масштабами. Джакомо никогда не настаивал, чтобы любимое чадо уходило в религию, за что ему плюс в карму. А в-третьих, поляна, которую щедро накрыл батя для сынишки, не очень радовала желудок Ванна, привыкшего к безграничным изыскам домашней кухни. В общем, это положило начало противоречивым думам о смысле присутствия бога в жизни маленького поца, на глазах у которого разревевшемуся Марселло дали другое имя и с песнями-плясками пнули далеко во взрослую жизнь. Кстати да, папка и того сослал в военную академию, и Ванн совсем-совсем притих, дабы не потревожить дух родителя.
   Конечно, волноваться было не о чем — до возвращения в храм оставалось 6 лет, но Джакомо-младший заранее начал седеть. И дело не в косо брошенном взгляде улыбчивого пастора, о нет. Просто кое-кто был слишком нерасторопен и расчетливо медлителен, особенно познав тяготы потного труда, и отдал предпочтение существованию в менее энергозатратном положении. Иными словами, мальчик обленился, да и обзавелся парочкой сантиметров запасного жирка. Ну, а что? Учебе ни разу не мешало — держи учебник под рукой да учи в любом месте, любой позе. Но рано или поздно лафа закончится, и академия сделает из Ванна мужика, как об этом вздыхали служанки.
   Образование перло на одном дыхании (ну, ни экзаменов, ни контрольных, никакого стресса для ребенка). Ванн без проблем вызубрил историю изгнанников, географическое расположение той деревни, где настрадался на жизнь вперед, алхимические особенности и свежие слухи с рынков. Последние не могли не интересовать — мерзкие и ужасающие истории о работорговле, об ассасинах, об очередном проклятом Белиаром. Хотя звучали они увлекательнее истории становления родного государства, но все же были неразрывно с той связаны. В душе мальчика эта ситуация породила мечту. Нет, не освободить всех рабов или помирить империи — всего лишь свалить отсюда как можно дальше и желательно туда, где люди даже не знают о существовании верблюдов.
   Перед заветным днем рождения, до которого Ванн вычеркивал крестами дни в календаре, вернулся Просперо, и семья закатила пир на добрую улицу. Братья смотрели друг на друга баранами, потому как каждый ожидал увидеть не то, что в итоге увидел, но консенсус они достигли. Умудренный опытом попоек в опасной близости от комендантов брат повторил подвиг и лихо навалил стопку Ванну, без проблем скрыв это от папки. Эффект оказался впечатляющий, потому что Ванн напрочь забыл, чем занимался в тот вечер. Более-менее он протрезвел, когда знакомое лицо пастора появилось на горизонте, и пацана зажали в темном углу, любвеобильно поглаживая мягкие складочки. Как поведет себя пьяный малолетка? Естественно, неразумно, хватая все, что только попадется под руку, как вот, например, фамильный стилет, и тыкая им по брюху адепта мужеложства. К счастью, на шум и балаган прибежал Просперо и, увидев картину, сначала знатно изумился, а следом одобрительно похлопал мелкому — юное дарование нашпиговало мужика как барашка на шашлык! Труп подкинули в соседский сарай, предварительно умыкнув звенящий кошель, а дома Просперо твердо решил заняться воспитанием Ванна, уговорив отца не посылать того в академию в целях экономии денег и времени. Как ни странно, но Джакомо согласился, и младший вздохнул спокойно за свою участь.
   На совершеннолетие послушники причастили Ванна к числу рабов божьих и нарекли Моррисом, но парень предпочел использовать прежнее имя. В храме, по случаю внезапной кончины представителя духовенства, масштабного праздника не разводили, тем более что погибший адепт отдал Белиару душу, будучи в гостях у Джакомо. И после этих событий Просперо начал гонять в хвост и шею брата, чтобы знал, чем отличается кухонный нож от охотничьего и за что вообще держать оружие. Если с теоритической частью проблем не было — Ванн по-тихому фанател к холодным металлам, то имелось обстоятельство, мешавшее полноценным физическим тренировкам — колтыхающееся пузо, которое ни диета, ни активный образ жизни не убирали, ведь Ванн оставался верен традициям и булочкам. Брат лишь чесал затылок и думал, откуда мелкий достает еду во время тренировок.
   Довольно часто, в качестве программы обучения, конечно, оба брата наведывались в местные таверны. В бордели водить Ванна попросту опасались — тут он хоть только выпьет, а там и выпьет, и поползет за чьей-нибудь юбкой или, не дай бог, церковным одеянием, и чей-нибудь дырявый труп опять придется прятать. К сожалению, произошла куда более глупая оказия — бедный мальчик влюбился. И не в кого-то там, а в служанку-рабыню. Ладно, если подобное может оказаться не самым ужасным на ваш взгляд, то уточнение — это была эльфийка, которую хозяин таверны самолично выбрал на аукционе и теперь потирал потливые ручки увеличившемуся потоку посетителей. Эльфийке было не до смеха и уж тем более до какого-то зажравшегося богатенького шкета, по ее меркам так совсем пускавшему слюни сосунку. Не смешно было и Просперо — Ванн сам просился в таверну, но перестал притрагиваться к алкоголю, а как так, не по-мужицки?! Еще и на тренировках мечтательно жевал булочки, пропуская мимо ушей матчасть. Со временем, к удивлению старшего, он начал очень активно внимать, особенно тему об отмычках… но мало кто мог догадаться, что за хаос скрылся за хитрющей рожей.
   Ванна влекло к эльфийке нещадно — никогда до рокового дня не представлялось увидеть белокурую лесную красавицу, уши которой словно хулигану в детстве оттянули, с голосом тонким, как разбитая мамина ваза. Идеал! Ругающийся как сапожник и злой как кошка в тазике с водой, но по-прежнему идеал! И имя, имя — Эрмелиндафридэль! Ванн повторял его перед сном как молитву, перед завтраком и перед вторым завтраком и так далее. В мыслях он звал ее госпожой и представлял, как укроет ее от бед своим мягким животиком, а она будет кормить пирожками и заливисто смеяться. Таким образом пришла в голову идея освободить возлюбленную и сбежать вдвоем туда, где их никто больше не потревожит до конца времен. Эрмелиндафридэль (или просто Эль) восприняла этот лепет без энтузиазма, потому что параллельно он состоял из комплиментов и непонятных бормотаний. Но суть она уяснила и решила — почему бы реально не воспользоваться шансом? — и пустила в ход женские чары, коварнее которых не найти. Она стала мила и добра к Ванну, отчего тот сильнее разошелся в своих геройских стремлениях спасти прекрасную эльфийскую принцессу из рабства.
   Назначенный день икс. Полночь. Ванн поджидал ненаглядную за городом, приготовленный к длительному путешествию — с сумкой еды, теплой одежды, еды, оружия и карты, еще еды… Вечером того же дня окрыленный надеждой влюбленный передал Эрмелиндафридэль отмычку с кинжалом, назвал место встречи и ушел, прихватив с собой бутыль хмеля — даже хозяин привык к его появлениям в таверне. Время текло как песок в сапоги Ванна, ночное небо становилось все светлее, растворяя в себе звезды. А Она все не приходила…
   Пришлось вернуться домой до полного рассвета, с разбитым сердечком, с остывшей едой. Парень до последнего надеялся, что Эрмелиндафридэль попросту не нашла назначенного места или была поймана, крича о помощи и плача горькими слезами… Просперо, однако, уведомил грустного братишку, что эльфийка дала по тапкам из таверны, и вообще-то он рад, так как тренировки теперь могут проходить в обычном режиме. И оказался прав — рвение вернулось во стократ. Стоит ли думать, что Ванн оставил мечты об Эль? Ахаха, нет.
   Уже под восемнадцатый год Ванну пришлось искать работу, потому как сидение на отеческой шее могло закончиться трагично. Но и здесь выручил старший брат, к тому времени активно наяривавший заказы у конторы ассасинов — учить-то мелкого оставалось все мало и мало чему. Просперо недолго думал, чтобы взять на легкий контракт Ванна, только после он самую-самую малость об этом пожалел. Целью стал пронырливый бедняк, соседствующий с какого-то понятного лишь ему рожна под заборами дома политиков. Стража могла его словить и открутить голову, но обычно тот успевал первее смылиться со своего места, а после вернуться с наглым видом и критиковать государственный аппарат. Где выявились сложности? Ровно в тот момент, когда цель рванула по улицам, и братьям пришлось гоняться за ним по всей округе. Не вдаваясь в подробности — бомжа поймали и дело свое сделали, но при том отсутствовал Ванн, и после закапывания трупа в песок под видом кошачьего лотка Просперо нашел парня в нескольких кварталах, отставшего из-за начавшейся одышки. Второй неожиданный эпик принадлежал ужасно узким оконным проемам, типичным для богатых палат пустыни. Да, Ванн попросту не протиснулся и остался висеть шепталом к улице и прохладным ветрам на растерзание, пока Просперо и жертва угорали внутри. В дальнейшем Ванн научился мыслить обширнее, чтобы не попадать впросак, например, поджидать цель в удобном для него месте и на всякий случай метаться дротиками с парализующими ядами (те, кстати, уверенно мутил сам). Думая дальше, он наловчился использовать оба варианта вместе, ведь кто заприметит в пышном пареньке свою смерть? Но легче было бы похудеть, а так… лень порождает гениальность.
   Работа приносила прибыль помимо заработанной платы за убийства — все добро, какое только мог унести исполнитель, меняло хозяина. Ванн даже пристрастился к этому подвиду воровства, да и как наследник ювелирного дела быстро отличал дорогую цацку от поддельной. Каждой монеткой он дорожил, откладывал на важное дело, потому как по-прежнему лелеял мечты найти милую сердцу эльфийку, только сомневался: стоит ли рассказывать кому-то об этом или хотя бы о переезде в другое государство? Когда гильдмастеры привыкли к обществу интеллигентного жирного наемника, то контракты пошли увереннее, опыт прямо-таки стал ощущаться, особенно, сравнивая его с прошлым. Вернулся домой Марселло. Семья Джакомо оказалась в сборе, и тогда Ванн, наконец, открылся, поведав за столом о желании отправиться в путешествие. Но предугадывая реакцию, сказал, что это будет все то же государство Шедим. Одобрение он получил. И еще верблюда.
   Не обещая присылать писем, Ванн покинул родное гнездо и двинул вдоль Восточного хребта. Его намеченной локацией стал Иридиум: если покорять, то сразу столицу. Расстояние он прикидывал, силы тоже, как свои, так и арабского горбатого скакуна под ним. Только выходило долго и сложно, а вот так Ванн не любил. Куча пыльных милей, куча ночных пристанищ, куча новых контрактов… Граница пересеклась без лишних проблем, что не могло не радовать. Верблюда, с превеликим удовольствием продали на дальнейшую эксплуатацию, если не на опыты к таксидермисту и повару, как бы хотел этого парень. Открылся совершенно новый мир, такой контрастный в сравнении с родиной. Непривычно было видеть людей светлых, без характерного пустынного загара, непривычно было слышать разгульные песни, ведь поклонение Белиару не предрасполагало к празднествам. И… эльфы. Кого-кого, а этих прекрасных ушастых женщин и мужчин в колготках без внимания оставить не удавалось. Несколько раз Ванн рисковал и спрашивал у них о ненаглядной Эрмелиндафридэль, но в ответ получал высокомерное хмыканье и игнор. Может, — думал Ванн, — такие простачки, как я, не достойны знать о принцессе?
   Чтобы не заявлять во всеуслышание о своем прошлом, пусть и мало-мальски, Ванн категорически избавился от «ибн Джакомо», взяв вместо фамилии свое второе имя — Моррис. Документы подделал в первой попавшейся подпольной конторе, где звон монет заглушил распросы. Путь лежал через Бирвилию, Талькос и бесконечные леса, которые были в новинку пустыннику, как и многие погодные явления. Зимой, на 22 году жизни, он дошел до столицы и скоро обжился в ней. Она очень понравилась ассасину, который и без рабочего места не остался, хотя новоявленному шедимцу поначалу с трудом доверяли работу. За прожитый в Иридиуме год Ванн разжился новыми знаниями и неплохим состоянием, но долгое путешествие оставило свой след — зажить где-либо в одном месте не захотелось. Облюбованный постоялый двор домом называть также не хотелось. Дом — это особенное место, пропитанное запахом пирожков, а тут вечные дебош, пьянство и дамы. В общем, контракты повели его в другой город. Ванн Моррис живенько уложил свою коллекцию оружия и выпечки по сумкам и направился в Блекмор, где, в принципе, зажил по той же схеме — один постоялый двор, одна контора, одна кондитерская.

• Место рождения: Тезари

9. Мирные умения:

10. Боевые способности персонажа:
Владение одноручным мечом
Владение кинжалом
Владение метательными ножами
Владение метательными топориками
Владение щитом
Рукопашный бой

11. Тип распределения опыта: автоматический.

12. Ваше состояние:
10 золотых, 10 серебряных и 50 медных под кушеткой на постоялом дворе. При себе 5 серебряных и 50 медных.
Из вещественного: два стилета, кинжал, 4 склянки разно действующих ядов и 2 лекарственных, буханка хлеба, пара булочек с корицей, фляга с водой, большая часть этого беспорядка в небольшой наплечной сумке.

Анкета игрока
1. Имя: Аркаша
2. Возраст: 16
3. Пол: мужской
4. Связь с вами: ryas.rual@yandex.ru
5. Как часто будете приходить? В неделю наведаться несколько раз смогу.
6. Оцените ваш опыт в ролевых мирах. Единичка.
7. Читали ли правила форума, согласны ли вы с ними? С правилами ознакомлен, исполнять обязуюсь .
8. Каким образом вы вышли на форум? Проспорил по-пьяни.

Отредактировано Ванн (2018-01-22 20:53:26)