[float=right][/float]Всего несколько дней назад лисица повстречала старого знакомого в левианских лесах – поиски заповедной полянки неописуемой красоты, о которой ей не раз доводилось слышать, успехом не увенчались. «Шанс-то был, но… но настроение испортили два хладных трупа!», – раздражённый взмах хвостом и даже негодующее притоптывание ногой по ни в чём не повинному тракту. Разочарование затопило Мию, как и осознание, что лето-то подходит к концу! Следовало успеть как можно больше, на одной из последних точек её путешествия был юго-запад Империи. Югос.
– Какой город!.. Чуть менее отвратительный, чем Кардос. Но ненамного – порт он и есть порт, куча воришек и толстосумов варится в одном котле, – рассудила лисица, бодро расталкивая толпу зевак. На небольшой площади зрела неясная толкучка, а природное любопытство не позволило пройти мимо – сердечко так и сжалось от страха не узнать, не посмотреть, и вообще не-.
На скрипучем помосте лихорадочно расхаживал беловолосый вифрэй в маске, отдавая указания на родном языке. Вокруг него возводились неуклюжие, но подкупающие своей незамысловатостью для здешних мест декорации. От родной речи лисица мигом растаяла и навострила ушки, работая локтями и пробиваясь в первые ряды, прижимая к груди лютню, кабы не сломали. Когда на сцене тренькнул крар и полилась капель флейты стало понятно – в Югос пожаловали каталийские театралы. Звучавший напев Мия знала и широко заулыбалась: эту песню ни с чем не спутаешь.
Мотив был горячо любимый и вифрэйка сама не заметила, как начала слегка подыгрывать беловолосому, тоже схватившемуся за свою лютню. Голоса артистов на сцене сливались, имитируя мелодию природы: за лёгким тропическим дождём звенело пение птиц и шорох листвы, сквозь которую яркой нотой вёл песню масочник. Когда песня подошла к концу и артисты затянули другую, вытягивая из толпы ребятишек на сцену, Мия немного отошла, тоскливо улыбаясь. Она и не думала, что её так ела тоска по дому.
«– Тебе надо развеяться – того и гляди разревёшься от обиды на весь белый свет. И мангостинового варенья сто лет не ела, и в нормальном лесу столько же не была», – поддел её внутренний голос – вечный и неумолкающий собеседник, разумная сторона души лисицы. Хотя какой разум у души, по ней сразу видно – вот эта хвостатая думает лишь сердцем. Да и то не всегда – так, под настроение.
В поисках этого самого «развеяться» Мия зашагала по улицам. До вечерних выступлений в кабаках времени оказалось достаточно. Какой-то воришка стащил у неё несколько медяков, пока она не могла отвести взгляда от артистов – ну, да и пусть – она стащила ещё столько же по дороге к торговым рядам. «Озабоченные люди, всё бегут куда-то по своим делам, а за карманами не следят», – дотащившись до рынка с карманами, набитыми медной мелочью, лисица уже обратно развеселилась, запрятав тоску по Каталии в серебряный медальон, в свою очередь спрятанный под одеждой.
Да, на рынке человеков оказалось больше, чем она ожидала; сколько народу бывает только в выходной день. А в летний сезон следить за днями недели оказалось так сложно и необязательно, что это оказалось для Мии неожиданным и не то чтобы приятным сюрпризом – за своим добром пришлось следить вдвое внимательнее, чтобы не остаться без лютни или лихо срезанной сумки.
Едва оказавшись в этом живом, полном ругани и спешки муравейнике лисица первым делом шагнула к прилавку с замками. С другой стороны оказался ехидный вьюноша такого разбойничьего вида, что покупать замки здесь она бы поостереглась. Но они были ей и не нужны – после непродолжительного хождения вокруг да около Мия вышла из словесной перепалки с комплектом отмычек – свой она давным-давно потеряла по пути в Аклорию, а новый приобрести сумела только сейчас. Расставшись с заработанными чужими потом и кровью монетами, лиса зашагала к алхимикам: предстояло пополнить припасы полезных травок, а где это сделать, как не в Югосе? В Иридиуме затребуют за товар цену вдвое больше! А то и вовсе продадут подделку… Воспоминание об этом разбойнике Сиро, совсем свежее, ведь их повторная встреча была всего несколько дней назад, заставило покраснеть Мию от кончиков ушей. От досады на своё простодушие, свою глупость и за то, что вместо чудесной полянки «неописуемой красоты» она опять ввязалась в авантюру. «И как такого из Левиана не попёрли-то, а. Какой из него разведчик, пф. Бандит!»
Приобретя парочку болотных вьюнков, лисица незаметно прихватила с прилавка ещё столько же бесплатно и перешла к следующему ряду. Тут её внимание привлёк уже не товар, но покупатель. Вифрэй! В здешних местах их водится существенно меньше, чем в Кардосе, разве что вот такие «любопытствующие» приключенцы как она да колесящие по югу Империи театралы заглядывают. Хвост, выглядывающий из-под плаща, был такого насыщенного зелёного цвета, что Мие захотелось познакомиться стало интересно взглянуть уже на всю картину – с ушами и глазами. На своей памяти она встречала только одного такого вифрэя, но едва ли он оказался бы в таком месте в такое время, если только не…
Охотничий азарт тут же вспыхнул в янтарных глазах. Лисица загорелась желанием заглянуть в сумку вифрэя, точнее – что-нибудь из неё спереть. Если её поймают за руку, получится даже лучше – они вместе посмеются над ситуацией, Мия успокоит своё любопытство и они разойдутся по своим скучным делам.

Отредактировано Мия (2018-04-15 13:28:51)

Лисица была приятно удивлена реакцией вифрэя и с удовольствием попалась в ловушку, испытывая при этом лёгкую гордость за бдительного собрата и легкомысленное веселье. Да, веселье! Её настроение стремительно подскочило до отметки «всё прекрасно» и так там и обосновалось до очередного скачка. Попытавшись вывернуть руку из чужих лапок, Мия сразу же перестала вырываться (да её вскоре и отпустили), поймав знакомый взгляд. Очень хорошо знакомый…
– Гурин! Гу-ури-ин! – воскликнула девушка, легко проскользнув мимо покупательницы, заинтересовавшейся товарами и мешавшей ей на пути, и кинулась на шею вифрэю. – Гурин, ох Войлар, я так давно тебя не видела, – лисица крепко обняла друга, ткнувшись ему в шею и чуть-чуть привстав на цыпочки, стараясь сгладить разницу в росте. Да, Окам был её хорошим знакомцем! Мягко говоря.
В последний раз они виделись в 17080 году, когда Мия под его патронажем выполняла задание на севере Ардении, в Катон Оре. За это время они успели прекрасно поладить, лисица была в восторге от ядовито-зелёного наставника и смотрела на него полными восторга и удивления глазами. Вот он – пример для подражания и первая серьёзная влюблённость. На которую, правда, не ответили взаимностью… Вскоре Гурин отплыл на тайное задание куда-то на большую землю: не зная подробностей, вифрэйка изводила себя тревожными мыслями, а спустя два года, так и не дождавшись весточки, отправилась изучать тонкости магии в Аклорию. И сейчас воспоминания о весёлых деньках на Каталии нахлынули на Мию с новой силой – со множеством тёплых вечеров, уютных переживаний (ведь они остались в далёком прошлом) и не самых безопасных поручений Ордена, которые они успели выполнить вместе.
– Как ты здесь оказался? Ты совсем сгинул – за четыре года ни весточки! – тыкнула его в бок вифрэйка, борясь с желанием прямо здесь накинуться на него со всеми упрёками и новостями о своей и чужой жизни, рассмеяться и разрыдаться одновременно – она и правда соскучилась. – Ты… ты меня не узнаешь? – как-то неуверенно переспросила лисица, с лёгким ёканьем в сердце и опасливым любопытством в глазах вглядываясь в лицо Гурина. Она наконец немного отстранилась от вифрэя, лишь ухватив его за рукав, словно боясь, что он убежит, но затем смутилась, покраснела до кончиков ушей и отпустила его окончательно.

Янтарные глаза лисицы светились беспокойством и радостью от неожиданной встречи. И, возможно, именно поэтому она не сразу сумела понять, что имел в виду Гурин. Мгновения прошли в гнетущей тишине – вокруг вифрэев сгущались шелест толпы и шумы рынка, а Мия не знала, куда себя деть. «– Он тебя не помнит», – сердце пропустило удар, а лисица поспешила опереться на всё тот же прилавок, от которого хвостатые не удосужились отойти, перекрывая обзор на товары другим посетителям. Но сейчас это волновало Мию меньше всего; её подсознание, коварный внутренний голос продолжал череду издёвок: «– Что тебя больше всего пугает: то, что на задании он пострадал и потерял память или то, что он тебя забыл? Эгоистка, ни капли беспокойства о том, кто столько для тебя сделал!» Вифрэйка нервно взмахнула хвостом и встряхнула головой, рассыпав каштановые волосы по плечам в том ещё беспорядке. Наивная попытка избавиться от мыслей. «Ложь. Нет!»
– Отойдём. Здесь шумно, – «Мне нужно подумать, хорошо подумать, а этот гомон толпы так бьёт по ушам» Окинув тревожным взглядом вифрэя, Мия взяла его за руку и быстро вывела с рынка в укромный проулок, где они могут спокойно поговорить.
– Ты… ты не помнишь даже это? Он при тебе? – лисица слегка оттянула ворот рубахи (держащиеся на честном слове верхние пуговицы ветхой одёжки отлетели, но она этого даже не заметила), оголив шею и ключицу. На слегка загорелой коже особенно ярко выделялся серебряный медальон с особой символикой – причудливым узором Ордена. Побрякушка Мии отображала её статус в среде Зрячих – Прозревшая, обычный ранг для вифрэя, которому многому предстоит научиться. Девушка хорошо помнила медальон Гурина – когда они с последний раз виделись, он уже был Зорким. – Я не верю, что даже такую важную вещь ты мог забыть! – боясь словить непонимание на лице лиса, воскликнула хвостатая, скрестив руки на груди. В мыслях она уже успела себя накрутить и обеспокоить не только состоянием Гурина, но и тем, в курсе ли вообще Орден, что приключилось с их собратом? А сама она-то в курсе?..
– Ми. Мия Апетри. Мы были… близкими друзьями до того, как ты покинул Каталию, – вымученно улыбнулась лисица, приводя рубаху в относительный порядок и опираясь спиной о стену какой-то лавки. Камень приятно холодил спину, но не особо помогал в охлаждении рассудка вифрэйки – она не знала, с чего начать разговор, как себя вести, раз он её совсем не помнил. А хотел ли помнить? Что он тут вообще делает?.. Мию всё не отпускало беспокойство, и она решила повнимательнее наблюдать за Гурином – таким знакомым внешне и таким неправильным. Эта неправильность улавливалась краем глаза и сознательно лисицей не признавалась, но, если она проявит чуть больше бдительности, может её заметить. Впрочем, какая тут бдительность.

«Он не помнит Орден, даже Орден забыл», – лисица не отрывала взгляда от Гурина, в янтаре глаз плескалось искреннее сочувствие. Она была уверена: нет ничего хуже, чем жить в отрыве от всего, чем ты когда-то дорожил, и даже не знать, что именно это было. – «Потеря памяти его сильно изменило, совсем другой» Другой – но всё ещё тот же Рин, которого она знала. И теперь бросить его в Югосе без всякой информации, поддержки, помощи Мия не могла. Не хотела – у неё было полно времени, чтобы провести его с пользой для вифрэя. Может, и с памятью сумеют что-то решить! «Если это не магия. На Востоке всё продаётся и всё покупается – что мешало кому-то купить стирание памяти для способного раба? Раба…», – лисица поёжилась, чувствуя, как по коже проходят мурашки от мыслей о том, через что хвостатый прошёл.
– Рин... как же ты так? Ты был возмутительно талантливым и опытным во время моего обучения в Катон Оре, – укорила его Мия и сама себя прервала, переводя взгляд с руки вифрэя на него самого. Этот невинный жест всколыхнул дальние закоулки души лисицы, стряхнул пыль с давних чувств, и сейчас она чувствовала себя так же потерянно как и четыре года назад. «Что же ты вспомнил? Как отверг меня и укатил на задание? Как мы оба чуть не облажались, а потом я втайне лечила тебя, чтобы нам не попало?» – от вставших перед глазами эпизодов лисица ностальгически улыбнулась и отвела взгляд. Правда, мгновением позже она уже мягко спросила, опасаясь разбередить рану: – Как ты сбежал? Тебя выкупили? Что ты делаешь в империи?..
По выжидающему взгляду вифрэйки, её жестам и языку тела было видно – у неё куда больше вопросов, которые она могла бы ему задать, но Мия сдержалась. Больше всего она боялась, что ей начнут лгать, преуменьшать то, что довелось пережить, или тешить её надеждой, что её помнят: «Скажи, скажи мне как есть – правда не такая важная и ценная вещь, чтобы скрывать её!» 

Теперь лисица не могла поверить своим ушам – это был даже не Шедим, много хуже. Кончик хвоста вифрэйки возмущённо подрагивал, а уши невольно прижались к голове – на какое-то мгновение, вскоре она сумела взять себя в руки и ужасаться молча и без особых истерик. Пожалуй, теперь Мия взглянула на мага совсем по-другому – сбежать из Ману Зуала представлялось ей совсем нереальным. Что уж говорить, если дроу для неё были чудовищами из страшных сказок. Сказок, которые никогда не оканчивались хорошо!
– Да ты благословлённый Войларом, Рин! – проглотив очередную порцию вопросов, воскликнула вифрэйка. Несмотря на пережитое другом, она не могла не восхититься, что он сумел пережить всё это и не сломаться, остаться живым. Правда, пусть и не совсем целым – не физически, так ментально… – Дроу? – резкий скачок интонации, голос словно сел. – Ты связался с дроу – это очень, очень скверно.
– Вы ведь распрощались после побега? Тебе больше ничего не угрожает? – допытывалась вифрэйка, в процессе ещё раз цапнув Рина за руку больше по привычке, чем из необходимости его куда-то дёргать, и сразу отпустила. Сейчас она напоминала лисёнка, пытающегося устроить разнос умудрённому лису – взбалмошная, беспокойная, отлепилась от стенки и теперь не могла найти себе места, хотя по узкому переулку от стены к стене. – Мне это совсем не нравится. Ты один и без памяти в большом городе, да ещё и дроу где-то шатается… знаешь, я бы не удивилась, вбреди ему в голову перерезать всех вас, сбежавших вместе с ним. «Свидетели. Или это было подстроено?»
Чуть-чуть успокоившись, Мия подняла валяющиеся у стены лютню и сумку и закинула их обратно на плечо, опасаясь их от переизбытка эмоций позабыть:
– Тебе есть, куда идти? Ты где-нибудь остановился?

Лисица скептично посмотрела на Гурина и неопределённо взмахнула хвостом, всем видом говоря: «Дело твоё». Своё мнение о коварных и злых дроу она оставила при себе, искренне надеясь, что более вифрэй сам это понимает. И сведёт эти опасные контакты к минимуму. Правда, в итоге град занудства и ворчания на голову хвостатого всё же посыпался (что поделать, если лисица так выражала свою заботу):
– «Заключённый мира дроу», – ядовито передразнила Мия, обойдя вифрэя со всех сторон, а в конце осмотра внаглую цапнув вифрэя за подбородок и поводив им в разные стороны, разглядывая, не ранен ли Рин. «Вроде цел. Чудеса, наш Зоркий и впрямь у Войлара за пазухой» – Рин, ты себя-то слышишь? Если он изгой – тем хуже для тебя, тебя и ту девицу могут сдать. Продать за прощение и восстановление статуса. Или как у них там всё устроено – не менее наворочено, что у синдар или у тёмных, – снисходительный фырк был завершением отповеди.
Отпустив вифрэя и оставив его в покое, лисица отошла на пару шагов и выглянула в переулок, задумчиво вертя ушами в разные стороны и подметая хвостом каменную кладку улицы.
– Без памяти… не уверена, что к утраченной жизни ты сможешь вернуться, – оборачиваясь, обронила Мия. – Ты знал многое, о чём нельзя говорить в таких оживлённых местах. И вообще лучше не говорить вне Каталии. – Инстинктивно она коснулась амулета, видневшегося в разрезе потрёпанной рубашки. – Наверное, хорошо, что ты всё забыл; теперь ты ничем не рискуешь, не связан ни обещаниями, ни долгом – шанс начать новую жизнь! Может, даже здесь, в Мистерии…
– Но, если попросишь, я расскажу тебе всё, что может помочь тебе вспомнить, – промурлыкала вифрэйка, немного грустно улыбаясь. – Вечереет. Я первый день в городе, надо раздобыть монет на ночлежку, совсем об этом забыла после такой… удивительной встречи. Сродни чуду, вот уж правда, – заглянула в глаза вифрэю Мия, с интересом пытаясь вычитать, о чём он думает.

– Откуда же у тебя деньги, Гурин Окам? – с ласковой интонацией кошки, собравшейся загнать мышку в ловушку, промурлыкала Мия на вифрэйском языке и взяла Зелёного под руку, позволяя себя увести. Перед этим она не без нахальства сунула ему в руки свою сумку, рассудив, что старый друг не надорвётся, а ей и лютни за спиной хватит. Поиски более-менее приличного заведения заняли какое-то время, так что у лисы было время подумать и сложить кусочки информации воедино; как её учил сам Рин и другие Зрячие когда-то – по частям, из разных источников: поз, жестов, мимики, речи… запаха. «– Вот, что ты упустила – и не заметила, что пах он совсем не так, как Рин, а?»
«– Ошибаешься! Он побывал в стольких местах, где не был до этого, радикально изменил образ жизни. Еда в Ману Зуале или Шедиме уж поди не такая, как у нас. Запах – штука непостоянная», – мысленно возразила себе лисица, но всё же невольно принюхалась, поведя носом, и озадаченно нахмурилась.
«– Будь внимательнее. Детали~»
– Рин, долго нам ещё искать?.. – поинтересовалась Мия, чувствуя, как после дня прогулок по чужому городу начала уставать и была не прочь где-нибудь упасть. Осведомилась на вифрэйском, разглядывая лиса в профиль. «Разве можно забыть родной язык? Или помнит?..»
Однако вскоре хвостатые оказались перед дверьми трактира – на вид приличного, но с такой убогой вывеской, что хоть плачь: название Мия разглядеть не сумела. Дальнейшие шаги были за Зелёным: у кого деньги, тот и правит бал.

Вообще-ето лиса была в праведном негодовании! Проблема в том, что за душой у неё не было ни гроша, а этот Зелёный Хвост умчался наверх так быстро, что возмутиться и отобрать пару монет на хотя бы куриную ножку с чужого стола она не успела. По дороге к комнате лисица, правда, исправила эту оплошность за бесплатно и уже не чувствовала себя самой несчастной обладательницей хвоста на свете.
Мия деловито ступила за порог комнаты и осмотрелась, обежав все углы и убедившись, что местечко было очень даже ничего. Лисица блаженно улыбнулась, раскинула руки и рухнула на одну из постелей, которую застолбила себе. Лютня оказалась забыта в каком-то углу, а вифрэйка размеренно размахивала хвостом, полулёжа развалившись, разглядывая застывшего Рина с чувством всепоглощающей лени. Думать не хотелось – одна близость с кроватью, с мягкой кроватью делала её безгранично счастливой после стольких дней путешествий и мытарств по дрянным ночлежкам.
– Раньше ты не любил вино~ Вообще вроде не пил, хотя я могла просто не замечать – ты частенько сваливал в закат, не объясняясь ни передо мной, ни перед… остальными, – заметила лиса, старательно обходя тему Ордена. Она не была уверена, что о таком стоит говорить с потерявшим память, травмированным и сломанным – Гурин был уже не тем Зорким, который был полезен Зрячим. Оставаясь сильным магом, он мог напрочь лишиться исполнительской жилки, присущей всем военным, разведчикам и шпионам. Пожелай он вернуться, ему пришлось бы начинать заново, с нуля. «И кто знает, примут ли его? Не лучше ли отдохнуть после пережитого? Восстановить память… если возможно» – примерно такие мысли роились в голове Мии, когда она поспешила предупредить: – Мне много не давай пить. Я совсем горизонтов не вижу, когда выпью, – добродушно фыркнула вифрэйка и неохотно приняла сидячее положение, скинув мешавшую жилетку и обувь; оставшись в невнятного вида рубахе, которая теперь и не застёгивалась по-человечески, да в штанах, Мия устроилась на постели в позе лотоса и выжидающе уставилась на Рина:
– Для начала, пока я соображаю лучше всего, я хотела бы услышать твою историю. Расскажи мне подробнее о побеге, в особенности об участии лигийки и того дроу. Где они сейчас? Как я поняла, только вы поддерживаете связь.
Понимая, что такую информацию без бутылки не разуметь, лисица отобрала её, сделала пару неплохих глотков и тут же вернула трофей. Отерев тыльной стороной ладони заалевшие губы, Мия улыбнулась:
– Сама я, знаешь, просто не знаю с чего начать. Ты спрашивай, а я постараюсь ответить… всё же я не так хорошо тебя знала, если не смогла предугадать и разузнать, куда тебе пришлось отправиться после Катон Оры, – в голосе послышалась… досада? Да, пожалуй, вифрэйка всё ещё корила себя, что не отправилась с ним на задание. «– Хотя кто бы тебе позволил?» – прозвучал в голове резонный ответ.

Отредактировано Мия (2018-04-29 20:25:49)

– О да, это на тебя похоже – поднять кипишь и всех организовать, – тихо рассмеялась вифрэйка, не отрывая взгляда от бутылки в руках Зелёного. Не то чтобы ей так хотелось опять приложиться к ней – просто воспринимать слова Рина оказалось чуть сложнее для трезвой Мии, чем она могла предположить. Лисица решила больше не затрагивать болезненную тему побега, почувствовав, что немногословность Рина так и висит в воздухе нежеланием разговаривать о Ману’Зуале и кошмаре, который ему довелось там пережить. «– Да ты просто мастер такта и понимания!»
Хвостатая пересела на постель Зелёного, скользнув взглядом по его шее (искала шрамы? Опять?), и забрала у него бутылку, сочувственно покачав головой и ещё раз к ней приложившись к закрытыми глазами. С лёгким разочарованием отставила бутылку и прикоснулась к медальону, висящему на шее, чуть расправив ворот рубахи. Мия собиралась приоткрыть тайны его прошлого (без подробностей, лишь самое необходимое):
– Смотри. Это птица Рух. Если ты когда-нибудь ещё встретишь вифрэя на большой земле, она подскажет, что ему можно верить, – Мия задумчиво опустила взгляд, держа на ладони безделушку и рассматривая вкрапления аметиста. – Обладатель медальона – всё равно что гвардеец у людей, он на страже и защищает свою родину. Мы занимаемся тем же, но очень… – девушка перешла на шёпот, склонившись над ухом вифрэя. – очень тихо и незаметно. – С лёгким смешком хвостатая отстранилась. «Да, хватит пить»
– Практически всем, что я умею помимо магии, я обязана тебе: ловкостью и проворностью, – завершила лисица, чуть склонив голову и с любопытством наблюдая за улавливающим новую (новую же, раз потерял память?..) информацию Зелёным.

Вифрэйка неопределённо пожала плечами. Ей уже вдарил в голову пьянящий напиток, а о её способностях справляться с алкоголем в Аклории бродили анекдоты (не без стараний одного противного огненного адепта), так что, без сомнений, это было время, когда у лисицы развязался язык и распушился хвост.
– Был одним из них, ага, – подтвердила Мия. – Подробностей о задании, которое ты выполнял, я и сама не знаю… Но видимо что-то важное, раз ты пропал без предупреждения и так… «И так кошмарно провалился» – незаконченная фраза повисла в воздухе. – Я? Переживала конечно, – слабая улыбка, – но учёба в Аклории меня съела, и я забылась. Справедливо затаив обиду на твою пропажу. Но долго злиться у меня всё равно не получается, да и ты к счастью нашёлся… – вифрэйка положила голову на плечо Гурина и прикрыла глаза. На недолгое время воцарилось молчание: Мия переживала забытые воспоминания, а чем занимался Зелёный ей было неведомо. «Магия Разума… Жаль, я так и не уделила ей время»
Лисицу не надо было дёргать и расспрашивать: она уже заговорила и вывалила на вифрэя всё, что о нём знала. По большей части это был разговор в пустоту, монолог – Мия и не давала толком вставить словечко. Пересказывала с ностальгическими нотками и тёплыми интонациями; затрагивала всё, что казалось важным: чем он занимался помимо службы Зрячим, как проходили их тренировки, затронула парочку забавных историй из их совместных вылазок на задания. Ничего нереального, секретного в рассказах не было: даже информация об Ордене подавалась обрывочно, с налётом тайны, да и хвостатая избегала «служебных» подробностей, опасаясь навредить воспалённой памяти друга. Не хотела снова втягивать его в «тихие стражи», не убедившись, что он в порядке.
– Примерно так всё и закончилось, но, согласись, это было ве… весело, – пробормотала едва слышно Мия, приткнувшись на плече Рина и сонно вздохнув. Истории подошли к концу, но не потому, что рассказать было нечего – баек у вифрэйки было несметное множество –, просто напряжённый день и вино сморили лисицу, которая уже спустя пару минут засопела, обняв руку Зелёного как подушку.

Едва погрузившись в сон, лисица цапнула лишь кусочек сновидения, не успев его толком распробовать и осознать – слишком быстро её выдернули обратно в мир. Не сказать, чтобы она была недовольна таким пробуждением… Осознание пришло позже, когда вифрэйка неуверенно, не раскрывая глаз, ответила на поцелуй и потянулась навстречу, чтобы обхватить руками чужую шею в решительном (лишь потому, что он был рефлекторным) жесте.
Мия не затягивала поцелуй и, едва оторвавшись от губ вифрэя, широко распахнула глаза, в янтаре которых плескалось столько эмоций… Недоумение, изумление, совершенное непонимание и капля странного удовлетворения, возможно, самой лисицей неосознаваемого – дань нереализованной, отвергнутой влюблённости. Возможно, гласу разума следовало зацепиться за эту искру, осадить и напомнить затуманенному алкоголем и полусном рассудку, что Гурин никогда бы так не поступил! Никогда… верно же?
Легко царапнув коготками по рубахе Рина, она потянула его к себе поближе, чтобы он сел на постель. Уверенности в жестах лисы не прибавилось, однако она всё же приблизилась и оставила краткий поцелуй на его губах, совладав со слабым внутренним ощущением какой-то неправильности происходящего. И ещё парочку, совсем лёгких поцелуев, закрепляющих её признание в собственной неопытности. В пристальном, пусть и сбитом с толку взгляде вифрэйки читался немой вопрос, на который она очень, очень хотела получить ответ.
А пока… язык тела лисы явно говорил о стремлении отстраниться, но явных признаков сопротивления не проявлялось; возможно, она лишь ждёт, когда пелена полусна окончательно развеется?

– Я наконец нашёл то, что искал в своих воспоминаниях... – Очередное прикосновение губ, такое нежное и совершенно не сочетающееся с хрипловатыми интонациями вифрэя, пробирающими лисицу до лёгкой дрожи в руках и неясного предвкушения. Она не смогла добиться этого в Катон-Оре, а эти годы не прибавили ей ни особой привлекательности, ни опыта – так почему сейчас, именно сейчас ей достаётся желаемое так просто? Шутка судьбы, насмешка Войлара, бред сумасшедшего! Взмах хвостом, мгновением спустя оплетшим её собственную талию, и вот девушка уже снова впивается пристальным и настороженным взглядом в такое знакомое лицо, прерывая поцелуй и отстраняясь.
Что-то грызло её. Такое неправильное, глупое, просто возмутительное несоответствие, когда она могла просто взять и забрать то, что давно хотела – Гурина, целиком и полностью; душа, тело – она добилась всего! «Так что не так?..» Глухое, неясное предчувствие заставило Мию медленно расцепить руки, обнимающие шею вифрэя, и уклониться от объятий, сев на край постели.
– Лжец.
Вифрэйка отвела взгляд в сторону, неловким и нервным жестом поправляя соскользнувшую с плеча полурастёгнутую рубаху. Внимательный взгляд мог заметить, что губы у неё слегка подрагивали. Коготки впились в постель, глубокий вздох – и жесты резко стали нарочито расслабленными и неестественными. «Что не так?! Это он или я его… боюсь? О боги», – на лице лисицы отразилась целая гамма противоречивых чувств, после чего она вскочила с постели и торопливо направилась к выходу из комнаты, не оглядываясь.
– Рин, ты чёртов лжец, – на ходу бросила Мия, позволив вырваться раздражению наружу. Часть её не могла не сожалеть о произошедшем, при чём обо всём сразу: о встрече, поцелуе, а особенно – о его несчастной фразе, запустившей целую череду ненужных тревожных мыслей, ведь он явно, явно ни черта не помнил из их прошлого! Иначе он бы ни за что не искал её в своей памяти как возлюбленную – как бы лисице этого не хотела, с горечью она признавала: будь вифрэй при своих воспоминаниях, он бы ни за что не дал ей ни единого шанса на взаимность. А если он не вспомнил, так зачем солгал?..

Лисица громко хлопнула дверью и замерла на пороге, чутко прислушиваясь к происходящему в комнате. Тишина. В глубине души Мия надеялась, что вифрэй её остановит и успокоит. С десяток шагов по узкому и тёмному коридору – и лиса уже была на лестнице, медленно по ней спускаясь, слушая звуки скрипучих половиц. На последних ступеньках Мия остановилась и уселась на них с краю, чтобы не мешать посетителям двора возвращаться в свои уютные постельки после ночи кутежа в безумном угаре. Веселье, судя по всему, только начиналось: даже здесь хвостатая слышала, как развлекается местный люд – только что драться ещё не начал и мебель ломать.
Мия разглядывала испещрённую трещинами половицу. За стеной – пьяные песни и легкомысленный хохот незнакомой девицы.
В голове эхом отдавался окружающий шум, ни единой своей мысли, даже самой простенькой. Состояние прекрасной пустоты нарушилось её собственным голосом, шепчущим: «Лжецлжецлжец». И пустота пропала – началась буря.
«– Скажи мне пожалуйста, тебе эта маленькая ложь мешала? Что плохого во лжи во благо – это была попытка слепца сделать тебе приятно; слепца, который ни черта не знает не то что о тебе, даже о себе! Он ведь ходит как в потёмках, весь вечер слушал твои бестолковые байки!» – взорвался внутренний голос, а лисица тихонько взвыла от досады и злости на себя, возводя глаза к подсгнившему потолку.
«– Если твоя проблема в чувствах – ну так ты же не думаешь, что он, потерявший память, внезапно тебя полюбит? Тебе этого надо?»
Лисица прижала в голове уши и накрыла их руками.
«– Или всё-таки дело в том страхе? Что, нервишки шалят от одной мысли о близости с Рином, поэтому сбежала, сорвавшись? А он сейчас сидит и не понимает, что происходит!»
Мия зажмурилась и глубоко вздохнула. В голове творился неясный хаос, который подогревало неясное волнение и беспокойство за вифрэя. Вдох. Выдох. Во-от так.
Хвостатая и не заметила, что за сеансом рефлексии минуло чуть больше часа. В себе так и не разобралась, но теперь хотя бы сердце не срывается в галоп от одного воспоминания о поцелуях вифрэя, а значит, жить можно. Пожалуй, больше всего лисицу заботила резкость собственного поступка – в конце сеанса самокопания она уже почувствовала внушительный груз вины на своих плечах, хотя, казалось бы, какая вина? Не она спаивала и не за ней был первый шаг. «В чём твоя проблема, Мия? Как ты собираешься возвращаться обратно? Все вещи там. А ещё Рин там – и из-за какой-то мелкой неловкости ты ведь не бросишь его одного почти без денег и совсем без памяти? Ты же не настолько эгоистична, верно?»
Хвостатая медленно поднялась со ступенек и поднялась обратно. Рука неуверенно зависла над дверной ручкой и безвольно опустилась обратно. Мия негромко, но от души стукнулась пару раз лбом о стену, посидела у самой стены ещё с десяток минут, обнимая колени и упираясь ими в подбородок. «– Ехехе!~ Миюшка, да ты та ещё тряпка, оказывается!» В спонтанном порыве злости на себя, Рина и дядьку-на-облаке-с-улыбкой-Войлара распахнула дверь и вернулась в комнату. Молчаливо стоит на пороге, смотрит. Шевеления на соседней койке не было, темновато – подробностей не разглядеть. «Уснул? Притворяется? Где же он так научился лгать… а в рабстве, видимо, и не такому можно обучиться…» – Мия тихо вздохнула и затворила дверь, бесшумно скользнув к своей постели. Села в позе лотоса, чувствуя, что снова разыгрались нервы. Ещё один вздох – уже совсем напряжённый. «Может, ну его? Просто лечь спать? Как будто я сейчас усну, ха~»
– Рин… спишь? – робкий полушёпот. Лиса нервно ухмылялась, разглядывая свои руки в неровном лунном свете из маленького окошка в другом конце комнатки. Если ответа не последует, хвостатая продолжит говорить – тихонько и комкая в ладонях измятую рубаху. – Извини за этот… срыв. Я… наверное, испугалась. Эта фраза звучала поддельно, не по-настоящему, и ты бы это понял, если бы помнил меня и то, что у нас было… а именно – ничего не было. Совсем, ты мне даже шанса не давал, – смешок. – Возможно, ты хотел как лучше, фраза без контекста была бы очень пикантной после такого, кхм, пробуждения.
– Ах Войлар, какая это всё глупость; надеюсь, ты в самом деле спишь, – обронила в торопливом бормотании хвостатая, излив душу и чуточку успокоившись. Ещё несколько минут она сидела неестественно ровно, упершись задумчивым взглядом в мутное окошко, отвернувшись от Рина. «Это действительно то, что я думаю?.. Сама себя разочаровываю всё больше»

Отредактировано Мия (2018-06-06 18:26:38)

Лисица вслушивалась в слова, не оборачиваясь. Было досадно; «Всё же не спал». Но это было такое слабое и незначительное чувство в сравнении с испытанным вифрэйкой облегчением; хвост мгновенно выдал её настрой, легкомысленно покачиваясь в такт мыслям хозяйки. «Стоило прояснить всё сразу – и всей этой неловкости можно было бы избежать. Глупая. Это было верное решение, не сбегать, не бросать его» Мия не сдержала улыбки, повернувшись к Гурину и обняв подушку, чтобы хоть куда-нибудь деть руки. В полумраке комнаты она слабо видела черты лица вифрэя, но ей хватало и звука голоса, чтобы представить его выражение. «– Ты сама себе создаёшь желанный образ, Апетри. Будь бдительнее», – лисица лишь отмахнулась от назойливого гласа разума. Какая бдительность, какая осторожность? Это Гурин, которого она так хорошо знала и по которому всё это время скучала, какой вред он может ей причинить? «Поцелуй был всего лишь ошибкой, неправильной интерпретацией моих слов… ха~, забавно…»
– Наши – лисица рефлекторно опустила «В Ордене» – тебе помогут восстановить память, по крайней мере попытаются. Если ты этого действительно хочешь… вернуться в Ардению, на родную Каталию? – хвостатая немного подалась вперёд, откидывая подушку. Янтарный взгляд взволнованно и радостно блестел. До последнего ей не верилось, что Гурин хотел восстановить прошлое, а не отринуть его и жить новой жизнью. Без памяти, связей, ошибок и обязанностей, о которых ему непременно напомнят по возвращении.
– Риин! – Мия снова оказалась рядом с вифрэем, кинулась ему на шею с довольной улыбкой, торопливо продолжая говорить, на ходу выстраивая план действий: – Знаешь, можно добраться до Ривилэна, а там сесть на корабль до Катон Оры. Я уверена, на материке тебя считают давно погибшим… но не переживай, я пошлю весточку нашим, и они тебе помогут. С памятью, с восстановлением контактов, со всем… Я не могу поехать, я бы с радостью, но у меня в империи свои дела, вскоре мне придётся вернуться в Иридиум. Возможно, быстрее, чем я бы того хотела. И ещё, может, ты и не захочешь возвращаться на службу, ноо… – лисица глубоко вздохнула и потеряла нить повествования, растерянно замерев. Что «но» Гурин уже не узнал, как и сама вифрэйка. – Как бы то ни было, я безумно рада, что ты хочешь домой, – завершила хвостатая и умиротворённо фыркнула, отстраняясь.