Лавочник по-прежнему не отрывал от иллюзорного запятнанного света глаз, но выглядел растерянно и испуганно. Казалось, больше всего на свете он хотел бы забыть обо всей истории с проклятьем и всем, что было с ней связано. Петер пошарил рукой у пояса и достал небольшую флягу, обернутую тканью, из которой шумно отхлебнул. Элси не видела, что было у него во фляге, но не почувствовла ни запаха алкоголя, ни трав, да и магии не ощутила. Содержимым могло оказаться все что угодно от воды до холодного чая или ягодного настоя, хотя ни то, ни это не вязалось в ее представлении с образом Петера. Он был скорее из тех людей, что шли после работы в таверну за кружкой пенного пива, да и для успокоения души и нервов алкогольные напитки подходили куда как лучше. Хотя как знать, может, он всего лишь избегал пить в лавке, о которой заботился с таким трепетом.
Ролан бросил на нее очень намекающий и многозначительный взгляд, но растолковать его она была не в силах, только не после бессонной ночи. Предположив, что магу нужна была поддержка, она со значением кивнула головой, как бы придавая словам барона больше веса.
- Что же происходит, Иннос всеблагой, кому же я дорогу перешел, - лавочник тоскливо обвел глазами Ролана и Элизабет, будто сам надеялся получить ответ от них. – Ладно бы конкуренты были торговые, так один я тут и был всегда, место маленькое, две лавки не поставишь, две и разорятся. И сам я человек маленький, что с таким происходить-то может?.. Если бы я ходил куда, а так домой да сюда, да в трактир один только, вон тут за углом «Желтый парус». Верите, нет, господин маг, всегда так жил, одной только работой – и если б та денег приносила, - он поморщился и махнул рукой, но то было понятно, мелкие торговцы даже в многолюдной столице доходов особых не видели, не тот у Петера товар на лавках лежал, чтобы за него золотом расплачивались, - хоть записку какую от злодея получил бы, я ж бы ему все отдал, чтоб меня в покое оставили – а ну как на сына переключится, гниль чародейская? – и что ему только надо от честного человека! Нет, нет, ничего не припомню, ни денег от меня никто не просил, ни угрозы не писал, даже в окна камнями не швырялся.
Им еще только не хватало, чтобы неизвестный маг в дополнение ко всему швырялся камнями в окна или расписывал стены угрозами. Впрочем, настолько глупого мага было бы не в пример проще поймать. Петер вновь отхлебнул из своей фляги, на этот раз запрокинув голову, что говорило о том, что жидкости там оставалось на донышке, немного подумал и уже тиже добавил:
- Полюбовница у меня есть, да только у кого же ее нет-то, только не она это, вдова она и с магией не знается. Сын друзей нашел не приведи Иннос, да и они все на подбор один другого лучше, пьяницы, бездельники и солдатня неграмотная, побоялись бы да и незачем им... Нет, у нас тут люди живут маленькие, с колдовством не знаются, то для студентов да магов из квартала. Конечно, есть у кого дар, и у жены моей есть, у мальчишки Анжея с соседней улицы, да только наших-то в Аклорию не берут – платить нечем. А раз платить нечем, так и заезжий темный за дело не возьмется, шкурой рисковать не будет, дело я говорю?
Элси снова мгнозначительно кивнула. Она пока что не видела в словах Петера изъяна, рисковать тюремным заключением настоящий маг стал бы разве что за большие деньги. Но ведь то настоящий маг, а сила и грамотность этого проклятья едва тянули на работу первокурсника.
- Постарайтесь вспомнить, когда точно вы начинали чувствовать усталость, слабость, хотя бы в какое время суток они обычн начинались? Нам бы это могло помочь.
Полагая, что Ролан разбирается в рунах несколько лучшее нее, она спросила мага света:
- Проклятье не особо сильное, нет ли таких рун или оберегов, чтобы их хозяина нельзя было проклясть? Я знаю пару заклинаний, но у них недолгий срок действия, к сожалению.

Жаль, очень жаль, что не было известных средств отразить проклятие еще при его формировании. Из доступных простым людям, конечно, магистры еще и не такое умели, но ведь магистров так глупо никто и проклинать не станет. А веру «защищенному» придает и святая вода, не слишком-то эффективно, но придает же. Самообман великая сила, что в медицине, что в магии.
- Корень проблемы найти не так просто, я совсем не имею опыта в подобных делах и не знаю с чего начать, - шепнула она. Была бы это болезнь... источники распространения немагической заразы она могла бы вычислить за день-два, но такое дело требовало совсем иных навыков. Министерство или церковь справились бы не в пример лучше.
- А попробуйте также вспомнить, когда вы вообще впервые почувствовали недомогание. А также события, которые этому предшествовали, - продолжал расспросы маг.
Элизабет недовольно нахмурилась. Чуть ранее она задала точно такой же вопрос, но его Петер пропустил мимо ушей, со страхом не отрывая глаз от иллюзии и явно задумавшись о чем-то своем. А вот Ролану он ответил, на удивление, без запинки, словно и сам о таком думал и ничего припоминать не пришлось.
- Да одинаково оно всегда было, все то же что и всегда, к вечеру ложусь спать как обычно, а утром – будто и не спал вовсе, ни силы в руках, ни ясности в голове. А событий, господин маг, что этому самому пред... предштс... Иннос всемогущий, ну, это самое что вы сказали, ничего такого не было.
В ответ на коварный вопрос о возможном знакомстве его жены с любовницей Петер дернулся и впервые оторвал тоскливый взгляд от иллюзии проклятья. Впрочем, страх его перед разоблачением был намного слабее того, что он выказывал при виде зримого проявления или упоминания темной магии. На его лице читалась скорее унылая тоска человека, знающего, что жена будет безжалостно пилить его следующие десять лет и в конце концов сведет в могилу.
- Иннос упаси! – вырвалось у него. – Да только не могла она, ну вот никак не могла, она у меня, конечно, та еще ведьма, но это вот, - он обличающе ткнул рукой со все еще зажатой в ней флягой в иллюзию. Остатки жидкости заплескались на донышке. – Она у меня с водой хорошо управляется, хоть академий не кончала, а как и все из простых нахваталась понемногу откуда придется. Вещи там может мокрыми делать, снежка горсть призвать в летний зной охладиться – такое вот. А это нет, - он помотал головой, - уж я-то бы знал.
Элизабет версия с женой казалась бессмысленной. Пусть время наложения проклятья удачно совпадало, ей скорее представлялся таящийся под окном колдун, накладывающий его по ауре.
Бред, конечно. Но в ином случае...
- Как думаете, какова вероятность тайно открыть в себе темный дар, тайно найти учителя и тайно же его развить, чтобы потом практиковать на муже? – самой ей это казалось невозможным, но как она уже знала, барон был экспертом во всяческих невозможных вещах и несмотря на молодой возраст, видел не меньше, а то и больше ее самой.
Услышавший ее вопрос Петер тотчас помотал головой, в его представлении фокусы с темной магией непременно заметили бы если не муж с сыном, то уж любопытные соседи точно. И вообще, ни о чем таком жена не знает – ни о магии темной, ни о любовнице, - а то как раньше бывало скандал бы ему закатила на весь район или заставила бы мокрым ходить как бывало, или хоть со сковородой встретила. А пьет он воду волшебную, ту самую, что господин маг в прошлый раз зачаровал, в подполе еще почти полведра осталось. В доказательство своих слов Петер еще раз встряхнул флягу и вода внутри заплескалась о стенки. Элизабет ничем не выдала скептического настроя: как она и предполагала, если это и была освященная вода, теперь она давно выдохлась, магия ушла, но от простой воды лавочнику хотя бы вреда не будет. Незачем ломать веру «защищенного» в ее целительную силу.

- Нулевой.
Элси коротко кивнула. Ну да, что-то подобное она и сама предполагала. Магию не выучить тайком и между делом в перерыве между прочими обязанностями. Раздобыть книги по теории можно, они хоть и дороги, но встречаются повсеместно. Зато открытие дара и тайная практика версия весьма и весьма сомнительная.
Маг света помассировал виски, жалуясь на нелогичные действия потенциального злоумышленника. Элизабет не пожалела для него эйфории, так как ей на минуту показалось, что от перспективы потратить еще несколько дней на поиски источника проклятья у Ролана разболелась голова. Петер принял еще более несчастный вид, должно быть, серьезно задумался, кому и где он мог перейти дорогу. Но после минуты молчания так ничего и не вспомнил и продолжал смотреть на целительницу и светлого мага будто в ожидании чуда.
В лавке за последние несколько дней ничего не изменилось. Разве что все тщательно осмотренные безделушки и горшки были расставлены иначе, как нравилось их хозяину, и в углу были сложены мешки из грубой ткани, которых раньше не было. В ответ на невысказанный вопрос Элизабет лавочник поведал, что купил через третьи руки партию кукурузной муки и уже десять раз успел о том пожалеть, но дальнейшие жалобы на неходовой товар она пропустила мимо ушей. Ничего темного, да и вообще ровным счетом ничего волшебного здесь не было и казалось и быть не могло. Слишком обычным и неприметным все выглядело.
Мысли Элизабет то и дело возвращались к жене Петера. Нельзя сказать, что она видела ту хоть раз, нет, только слышала от самого лавочника. Тот отзывался о ней как о ревнивой ведьме, что порядком проела плешь добропорядочному супругу, но настоящего страха или злобы в его словах не было. Ей пришло в голову, что постоянно торчащий в лавке и не интересующийся ничем кроме прибыли и товаров Петер наверняка не имел слишком уж много друзей, а то и вовсе чаще всего проводил вечера в кругу семьи. Да и кто кроме жены может больше сказать о муже?
- Петер, - проговорила она, жестом отменяя иллюзию тьмы, - вы не станете возражать, если мы поговорим с вашей женой? Видите ли, даже будучи необученным магом, она живет с вами в одном доме и, возможно, могла что-то заметить.
Женщины вообще были склонные подмечать мелочи и детали, вроде бы не относящиеся к делу. Спрашивать самого лавочника о чем-то еще явно было бессмысленно, если уж зримая демонстрация проклятья не заставила его выдать хоть какую-то версию свалившихся на него несчастий, то толку от него в расследовании не было никакого. Ей даже пришло в голову, что на самом злоумышленник пытался добраться до жены или сына Петера, шантажируя их здоровьем главы семьи, но ведь и это было бы как-то нелепо. Ну чего такого можно было бы от них добиться, чего сам темный маг никак не мог сделать?
- Люди с даром довольно чувствительны к проявлениям магии, - объяснила она, - а значит, если проклятье на вас накладывали ночью, и спите вы с женой в одной кровати, она вполне могла что-то почувствовать.
Даже если и так, вряд ли она без надлежащего образования поняла бы, что происходит, но об этом Элси умолчала. Ролан все это и сам должен был прекрасно понимать, а говорить Петеру, что новая ниточка тоже вполне может привести в тупик было бы глупо. Все равно что дать ему надежду и тут же ее отобрать. Пока же их изыскания явно зашли в тупик, и даже крохи информации могли оказаться полезны.

Некоторое время мужчина переводил глаза с Элизабет на Ролана и обратно, что-то обдумывая. Затем с некоторым сомнением кивнул, но предупредил:
- Да поговорить-то можно, зла от этого всяко не будет. Только сейчас на работе она у меня, вы вечером придите после заката.
Элизабет чувствовала, что он чего-то недоговаривает, но предложение прийти через несколько часов могло с одинаковой вероятностью означать желание Петера предупредить жену или же попросту раздобыть что-нибудь на ужин, что не стыдно было бы подать такому хорошо одетому магу как Ролан и его спутнице. А может, и что-то третье. Может, он и вовсе намеревался первым ее расспросить, недоумевая, как же раньше ему это в голову не пришло. Это было бы неудобно хотя бы тем, что могло насторожить злоумышленника, если бы тот узнал.
В любом случае причины настаивать на немедленном разговоре у них не было, и не было причины не верить, что жены лавочника действительно не окажется дома. Элизабет не решилась настаивать на немедленном разговоре или поисках необученной ведьмы средних лет, поэтому немного подождала, вдруг Ролану найдется что сказать или спросить, после чего попыталась узнать хотя бы адрес. Как она и предполагала, жил Петер совсем близко, хоть и не над самой лавкой, как многие други торговцы, но на соседней улице.
Наверное, ничто не мешало им с магом света подойти к дому и попробовать посмотреть на него духом света или тем же ясновидением, ничто кроме правил приличий. Все же не для того Гринграсс годами училась колдовать, чтобы потом подглядывать в окна обывателей, да и от фон Вайдера она бы такого не ожидала. Дождаться вечера и поговорить было бы куда проще и даже спокойнее для совести, твердившей, что начать искать что-то темное в чужом доме без ведома хозяев как-то неблагопристойно.
- Я была бы рада заглянуть к вам попозже, - решила она, прощаясь с ранним сном, которому собиралась предаться после визита и разговора с магом. Но ничего, от одних бессонных суток ничего страшного не случится, если разумно пользоваться магией. А вот за Ролана она ничего обещать не могла. Мало ли какие его могли ждать дела, возможно, даже то, что он смог прийти сюда сегодня, улучив час-другой в плотном расписании, уже было чудом. Наверняка у него были планы на этот вечер, и сейчас решение зависело скорее от него. Если бы маг захотел перенести встречу на другой вечер, ей соталось бы только поддержать его, одна она опасалась упустить что-либо, заметное только обладателю светлого дара, или не суметь задать нужного вопроса, сделать правильные выводы. Все же опыта в расследованиях у нее не было никакого. А работа ее редко отнимала вечерние часы, кроме того всегда можно было взять выходной в определенный день.

Ролан согласился заглянуть на огонек к лавочнику практически сразу, даже спросил, к какому часу подойти. Петер от такого вопроса немного растерялся, Элизабет подозревала, что это потому, что настоящих часов у него не было, и время он измерял очень и очень приблизительно, по солнцу и водной клепсидре.
- Так после заката вечером, вот как лавку закрою, так и милости прошу на ужин к нам, - тут он вновь замешкался, должно быть, вспомнил, что жена о гостях не предупреждена, а значит, ужина всем может и не хватить, - через час после заката, да-да, через час, - наконец заключил он.
Назначенное время давало им с Роланом еще часа три, которые надо было где-то провести. Она хотела было предложить зайти к ней, взяв для этого наемный экипаж, но маг света неожиданно поинтересовался:
- Элизабет, а Вы умеете читать мысли незаметно?
И это было настолько неожиданно, что Элси сбилась с шага, споткнулась и едва не наступила на полу своего же рабочего балахона. Нет, она не была удивлена, что барон знает о возможностях магии разума, хоть и не может пользоваться ими сам. Ее удивила скорее непринужденность, с которой тот практически предложил ей читать чужие мысли. Обычно люди относились к чтению мыслей в лучшем случае с недоверием и опаской, и с теми же чувствами они относились к людям, способным заглядывать в содержимое чужой головы. Предложение Ролана было не лишено смысла, она даже корила себя за то, что сама не догадалась узнать побольше от Петера, но легкость и естественность упоминания... ей на миг захотелось прочесть мысли самого Ролана, чтобы узнать, на самом ли деле он не видит в этом ничего особенного. Узнать, что заставило его первым заговорить о чтении мыслей.
- Боюсь, это не совсем так работает, - начала она, - нельзя заглядывать в чужой разум по малейшей прихоти, чтение мыслей – такое же заклинание как и все остальные, и оно подчиняется тем же законам магии. То есть я не могу ни читать чужие мысли постоянно, ни использовать эту магию в любой нужный момент. Оно работает всего минуту, после чего как и у многих других чар у него наступает время перезарядки. Боюсь, все интересующие вопросы мы не сумеем задать в течение одной минуты, как и получить ответы на них.
Этической стороны вопроса она предпочла не касаться. В конце концов не ей превращать обыденное для любого мага разума средней руки заклинание в драму, особенно если Ролан не только не против его применения, но и вообще сам это предложил.
- Я могу попробовать, к примеру, по вашему сигналу, и только на ком-то одном, а потом передать вам информацию мыслью-вестником. А пока... не хотите зайти ко мне ненадолго? – она указала на форменный целительский балахон. – Я бы сменила одежду на что-нибудь более подходящее для визитов, иначе соседи могут решить, что кто-то в доме смертельно болен и, вполне возможно, заразен, - попыталась пошутить она.

Ролан либо все еще не разучился хорошо думать о людях – качество, которому впору было позавидовать, - либо не сомневался, что сумеет задать все нужные вопросы в течении одной минуты. Элизабет не стала комментировать его заявление, но, желая показать, что будет готова к чтению мыслей, когда придет момент, медленно кивнула головой. Возможно, Петер изначально был скрытным человеком, поэтому и не желал ничего рассказывать, но в это ей не верилось – напротив, при первых встречах он показался открытым, душевным и довольно общительным. Конечно, до Ролана и его непринужденности ему было далеко, но по меньшей мере находить подход к клиенткам к месту сделав комплимент новой шляпке или цветущему виду лавочник умел. Чужое проклятье, должно быть, сбило его с толку, заставило подозревать врагов во всех малознакомых посетителях.
- С удовольствием к Вам загляну, - улыбнулся Руня, - действительно, форменная одежда привлечет внимание сплетников...
- И не говорите, - согласно усмехнулась она, - слухами земля полнится, да и люди всегда найдут о чем посудачить, несмотря на то, что мой балахон на улицах Иридиума не такая уж и редкость. Я, честно говоря, последнее время подумываю сделать перерыв на год или два, повесить форменные одеяния в шкаф и больше внимания уделять магии, а не практической части, да только все не выберу подходящего момента.
Она жестом подозвала свободного извозчика, чей экипаж выглядел совсем новым, но на дверце с левой стороны уже виднелась сетка мелких царапин, будто карета потерлась о стену. Пешком до ее домика можно было добраться за полчаса, и время у них было, но Элизабет не ощущала в себе сил на пешие прогулки. Не говоря уже о том, что не могла судить, понравится ли это магу. Пару дней назад он признался, что любил осматривать город и находить в каждом районе увлекательные и необычные мелочи, но хотел ли он заниматься этим сейчас?
Весь путь в маленьком экипаже не занял и десяти минут, во время которых им удалось договориться об условном знаке, а Элизабет еще и наотрез отказаться читать мысли светлого мага, заявив, что ей тренировка не нужна и она уверена в своей способности смотреть в чужой разум незаметно. Ну в самом деле, если только жена Петера сама не окажется магом разума, с чего ей заметить осторожное вторжение заклинательницы? Вдобавок она смогла рассказать немного об известной ей истории магического квартала, дабы ненадолго отвлечься от несуразного расследования.
- ... после выхода новых законов Аклория и прилегающие к ней территории остались едва ли не единственным местом в городе, где люди используют магию без оглядки. Конечно, официально простейшее и никому не вредящее колдовство не запрещено, но люди, - она немного помолчала, пытаясь подобрать слова поосторожнее, - смотрят с неодобрением и опаской, и оттого становится неуютно. Но вы и сами понимаете, даже если при виде вашей магии света они шарахаются и читают молитвы, что уж говорить об иных стихиях.
Колдовать было не запрещено до конца, но на практике не совсем комфортно, и как бы ей ни хотелось не зависеть от чужих взглядов – вот хотя бы как Ролан, когда тот создавал своих бабочек в переулке, - вольно или нет, но Элизабет считалась с чужим мнением и беспокоилась о том, как воспримут ее поступки другие люди.
Показ дома и сада много времени не занял, так как показывать там было особенно нечего, и на вид ее маленький домик не так уж и отличался от других. Особенно в это время года, когда деревья уже обзавелись зеленой листвой, не цвести еще и не думали. Оставив Ролана в гостиной с чаем, лимонадом и печеньем, она сменила балахон на повседневное платье в красно-коричневых тонах, и спросила, не хочет ли маг пообедать у нее, не дожидаясь визита к лавочнику.
А еще часа через два с купленным по дороге сырным пирогом, чтобы совсем уж не объедать гостеприимных хозяев, они наняли другой экипаж, довезший их до соседней с лавкой улицы. Дома на ней стояли свежепобеленные, ухоженные на вид, под окнами местились глиняные горшочки с цветами, в послезакатном освещении кажущиеся одинаково красными или лиловыми. Ставни в большинстве своем были открыты для апрельского ветра и шума, но окна занавешаны. Дом Петера на вид ничем не отличался от двух других, подпирающих его с двух сторон в типичной городской застройке, когда казалось, что перед прохожими представали не отдельные дома, а один длинный и снабженный несколькими входами.

Не первый раз он говорил о желании пробраться в Аклорию, и это несказанно удивляло Элизабет. Академия находилась не так далеко и попасть в нее было не так сложно. Не студентам могли дать дневной пропуск, порой даже прикрепить сопровождающего, или кто-то из студентов охотно показал бы гостю самые интересные места за пару монет. Когда она училась – впрочем, это было почти двести лет назад, - в знаменитых садах академии еще можно было встретить отдыхающих горожан, которым по какой-то причине не нравился городской парк. Еще она помнила, что длительное время после обучения ее как и многих других выпускников пускали в библиотеку, хоть уже и не давали выносить книги.
Маловероятно, чтобы Ролан не попытался попасть в Аклорию, скорее у него это не получилось по какой-то причине. Неужели вход закрыли? Она о таком не слышала, но ведь и была в академии последний раз лет десять назад, если не больше. Хотелось заверить мага в готовности помочь и организовать экскурсию, но она воздержалась, подозревая, что сейчас в крупнейшей школе магии империи и вправду появились новые строгие правила, запрещающие свободное посещение.
- Можно подождать немного и прийти на вступительный экзамен вместе с другими одаренными, - заметила она, вдруг вспомнив «фьюить – и через забор». Но предлагать магу последнее точно не стоило, ибо предугадать последствия такого отчаянного шага она бы не взялась. – Год или два вовсе не долгий отпуск, и это не то время, на которое стоит покидать империю ради исследований – не думаю, что мне будет удобнее в чужой стране. Бюрократия, конечно, и мне не дает полетать над городом, но зато здесь нет недостатка в источниках и знающих людях. Кстати, как вам город с высоты? Должно быть, совершенно потрясающее зрелище!
Если бы оно еще не было омрачено ругающимися снизу стражниками, нелепая, конечно, картина, но ведь на самом деле какой маг воздуха мог удержаться от того, чтобы не испробовать заклинание полета? Ролан не понимал, как можно было запретить маию, но ведь законы ограничивали не магию как она есть, это было бы все равно что приказать ветру не дуть, а воде не течь. Законы ограничивали волю волшебников, выступающую активатором для мелких и не очень чудес.

*   *   *

Стоило сменить одежду, и люди сразу перестали оглядываться на нее со смутной тревогой, а ну как случилось что, целители-то обычно сами по домам не ходят. В повседневной же одежде полукровка внимания не привлекала, мало ли таких еще по городу бродит. Зато теперь любопытные взгляды оказались направлены на Ролана, слишком уж хорошо одетого даже для такого благополучного района как этот. Обстановка вокруг ничем не намекала на достаток, но чистота и сам факт того, что жители без опаски выставляли цветы за окно уже о чем-то да говорили.
- Одну минутку, - маг задержался у порога, накладывая на себя уже знакомые Элизабет чары.
Сама она не предполагала, что осторожность вообще может понадобиться им этим вечером. В доме на первом этаже находились лишь двое человек, в одном из которых она узнала Петера. Дух света тем временем обрисовал все на несколько миль вокруг, густонаселенный Иридиум стал похож на опрокинутую коробку с бисером всех оттенков серого, черного и белого, но вблизи ничего опасного не выявил. В некоторых домах вокруг не ощущалось вообще ничего, словно их обитатели или отсутствовали, или были настолько нейтральны в поступках и убеждениях, что оставались невидимы для магии. В некоторых Ролан чувствовал самых обычных людей, не то чтобы светлых, но и не настолько темных, чтобы бить тревогу. В жилище Петера темными сущностями и не пахло, но вот второй обнаруженный внутри человек – предположительно, его жена, - оказалась заметно темнее лавочника.
Она настороженно зыркнула на магов из дверного проема, когда те постучались, и скомканно поприветствовав, впустила внутрь. Под ее взглядом Элизабет чувствовала себя так, будто не в гости пришла, а ложки воровать, и хозяйка об этом знает.
Сразу за узкой крутой лестницей, ведущей на второй этаж, нашлась общая комната, где в одном конце стоял широкий стол, а в другом очаг с кипящим на огне котелком. Запахи говорили, что внутри варится мясной суп, но видеть это все равно было немного странно. Будто в одной комнате сочеталась гостиная, столовая и отчасти даже кухня, хотя ясное дело, что готовить только на огне хозяйка не могла.
Петер при виде гостей засиял, поднимаясь и делая несколько шагов им навстречу.
- Добро пожаловать, добро пожаловать, - ликовал он, рассаживая магов за столом. – Специально для вас я открою бутылку лучшего вина!
Ролан видел, как женщина за спиной Элизабет зло сверкнула глазами, не одобряя начинающееся пьянство, но промолчала. Возможно, не будь в доме посторонних, и Петер бы легко не отделался.

Ролан ловко ушел от ответа на ее несерьезное предложение намеренно провалить вступительный экзамен, чтобы побродить по территории академии. То ли сама учеба его не прельщала, во что верилось с трудом, то ли он не мог сейчас позволить отдать шесть, а то и восемь лет на образование. Поэтому они дружно негласно забыли об Аклории и принялись восхищаться видами города сверху – Ролан как судивший о них исходя из собственного опыта, Элизабет как видевшая нечто подобное на пейзажах в городской галерее и домах богатых клиентов. Больше всего удивляло, что маг даже не коснулся вопроса, не было ли ему страшно во время полета, будто сама собо подразумевалось, что не было и вообще как можно опасаться чего-то при поддержке магией? Наверное, потому человек и умел летать, то есть получил стихию, что позволила бы ему это сделать, что не поддавался сомнениям и опасениям. В отличие от нее.
- Темная аура? – само по себе Элси это ни о чем не говорило. – Достаточно темная, чтобы она могла практиковать магию тьмы? – она не понимала, стоило ли им опасаться женщины или аура стала отражением склочного характера. Вроде бы мага света ее присутствие в доме не слишом настораживало, что давало надежду.
Пока Петер усаживал гостей за стол, у нее было время рассмотреть обстановку и заключить, что несмотря на малые размеры дома, обитатели его не бедствуют. Мебель была не новая, но крепкая и в хорошем состоянии, занавески и плед на диване так и вовсе новыми и еще не потерявшими изначальный глубокий цвет. Чувствовалось, что лавка приносит хоть и небольшой, но доход, и хозяева ее могут позволить себе сытую жизнь. А в огромном городе вроде Иридиума, да еще и через несколько лет после войны, это было уже немало.
Ролан взял на себя активную роль в разговоре и деликатно отказался от вина, чем сразу же заработал несколько потеплевший взгляд хозяйки дома. Последнее, правда, могло быть вызвано и магией света, но и предложение перейти на освежающие напитки сыграло свою роль. Петер если и разочаровался, то ничем этого не показал, словно вино на стол он собирался поставить только ради гостей, а вовсе не для того, чтобы иметь веский повод пропустить стакан-другой.
- Ох, Иннос, мои извинения, господин маг, не подумал я, дурак старый, вам, верно, нельзя... э-э-э, не рекомендуется... – он поспешно обратился к жене: - Хорошая моя, принеси гостям лимонад.
Было неясно, распространялись ли заблуждения Петера о "нерекомендованном" алкоголе только на магов света или магов в целом - кто же потом их творения расколдовывать будет? - но для большей ясности в голове целительница тоже предпочла бы лимонад. Элси улучила момент, чтобы вручить хозяйке пирог и попытаться предложить помощь, но та только замахала руками и вполголоса извинилась, мол, кухонька внизу в подвале и она такая маленькая, что двоим там никак не поместиться, а потому гостье не стоит ни о чем беспокоиться.
- Герта я, - не то чтобы неохотно, но с некоторой задержкой буркнула она, вместо мужа ответив на вопрос Ролана.
Женщина все еще смотрела на них с неким подозрением, и особенно подозрительные взгляды доставались Элси, верно, как претендентке на внимание Петера. Полукровка запоздало вспомнила, что лавочник уже упоминал о ревнивом характере жены, поэтому решила вести себя как можно тише и благопристойнее, чтобы не давать ей повода злиться.
После того как все четверо расположились за столом, больше места за ним и не оказалось. Магам предложили густой сырный суп и принесенный ими же пирог с мясной начинкой. В центр стола поместили глиняные кувшины с водой и лимонадом, имевший горьковатый травяной привкус, определить который у Элси никак не получалось. В Попытке немного расположить к себе Герту она сделала пару комплиментов еде и мило выглядящей гостиной, но видимого успеха не достигла. Зато Петер приосанился так, будто сам стоял у плиты, и гордо провозгласил:
- Герта из любых продуктов еду состряпает не хуже чем дворцовый повар, руки у нее золотые.
Проклятье на нем висело прежним черным облаком, и даже несмотря на близость к горящему очагу, лавочник казался бледным и усталым. Но больше его следов нигде в гостиной не наблюдалось, словно держалось оно за одну-единственную цель как и положено нормальному проклятью.

- Очень приятно, Герта, а я Ролан, - выглядел маг при этом так, будто разговаривал с лучшим другом. Эффект получался неожиданный и совершенно обескураживающий.
Задавать каверзные вопроса с порога было бы нетактично, и маги какое-то время посвятили еде. Элизабет поняла, насколько успела проголодаться, только отправив в рот пару ложек супа и кусочек пирога. Ей они показались вкусными, Петер гордился кулинарными навыками жены по праву. Да и маг света свою порцию проглотил с видимым удовольствием, хотя в его доме наверняка работали одни только именитые повара. В течение ужина Петер как мог развлекал гостей малозначимым разговорами о том и этом, но чувствовал себя неловко и мало знал о чем можно говорить с благородными господами или магами. Если бы в доме оказался кто-то другой, разговор мог бы перейти в неловкое молчание, но Ролан с открытым и добродушным видом мог разговорить даже камни на тракте, а Элси хорошо умела слушать.
Даже Герта, все ждавшая от гостей подвоха, сперва расслабилась, а затем и вовсе не удержалась от изумленного возгласа.
- Вы готовите?! – сразу же стало ясно, что она пожалела и о вопросе, и о проявленной эмоциональности, как только слова вырвались наружу. Женщина опустила голову, торопливо пряча взгляд в тарелке, с таким видом, будто сказала или сделала что-то, что изначально не собиралась и оттого была не в духе. После такой оплошности – Элси сочла, что женщина побоялась оскорбить Ролана недоверием к его словам, - участия в разговоре она не принимала, и отвечала лишь на прямо обращенные к ней вопросы, да и на те неохотно и после некоторого размышления.
Когда Ролан перешел к делу, она медленно ковнула, не сводя с него настороженного взгляда, и быстро проговорила:
- Ничего не замечала, чтоб мне провалиться на этом месте, ничего.
Элизабет пожалела, что все это время Герта прятала руки под столом, и оттого их не было видно. Вроде и не было причин сомневаться в ее словах, звучавших уверенно и твердо, но последнюю фразу она сказала несколько быстрее чем говорила до того. Будто заранее готовилась ее произнести. Целительница бросила в сторону Ролана многозначительный взгляд, пытаясь понять, заметил ли он эту маленькую перемену. Она ждала, что женщина скажет немного больше – усомниться в проклятии, посетует на старость и лень мужа, на неведомую болезнь, но та либо была еще подозрительнее и скрытнее чем Петер, либо слишком осторожничала в присутствии чужаков.

Маг света поймал ее взгляд и едва заметно повел бровью, будто спрашивая, заметила ли она это маленькое несоответствие  между словами Герты и тем, чего можно было бы ожидать. Элси готова была поделиться с Роланом своими предположениями мыслью-вестником, но вспомнила, что тот их не любит, да и рано пока было делать какие-то выводы. Ожидаемого сигнала к чтению мыслей она не получила и сочла, что Ролан пока что ни в чем не подозревает жену лавочника.
- Провалиться, говорите... – если бы маг заговорил с ней таким задумчиво-отстраненным тоном, она и сама бы начала вспоминать в чем виновата. Особенно учитывая, что до того тон разговора был вполне дружелюбным и светским. - Видите ли, Герта, Ваш муж проклят...
Герта неловко подалась назад, словно пытаясь по мере сил оказаться подальше от мага и упрямо сжала губы. Упоминание о проклятье не произвело на нее того ошемлоляющего и опустошающего впечатления, что на Петера, но человека знакомого с азами магии пусть и поверхностно простое проклятье и не должно было испугать. Так ведь? Женщина с каждым словом Ролана становилась нервнее и встревоженнее, но на темную кляксу в руках мага смотрела скорее с омерзением и гадливостью чем со страхом. А ведь Элизабет создала точно такую же иллюзию как и для Петера раньше, и лавочник при виде уже знакомого «проклятья» вновь побледнел и сник, потеряв аппетит к остаткам пирога и горьковатого лимонада.
Герта внимательно изучила иллюзию, очень стараясь не показывать волнения и не кривиться при виде тьмы, пожирающей сгусток света, должный изображать человеческую душу. На самом деле даже весьма далекая от глубинного знания работы проклятий Элизабет знала, что на самом деле это все работает совсем не так, но откуда это было знать Петеру и его жене? Элси, может, и хотела бы спросить, насколько далеко та продвинулась в изучении магии, но сочла, что сейчас такой вопрос покажет будто они подозревают саму Герту.
- Я ничего не видела, - она наконец неохотно разомкнула губы и ответила с неожиданной, затаенной злостью, от которой каждое слово звучало почему-то только отчетливее. Вопросы и намеки Ролана явно раздражали ее, и женщина сверлила его неприязненным взглядом.
- Вам не стоит волноваться, это проклятие вполне излечимо, и мы пришли помочь, - Элси попыталась немного смягчить обстановку, притворяясь, что не замечает разлитого в воздухе напряжения. Но опыт говорил, что сделать это будет не так-то просто. У враждебности Герты могли быть причины, например, хотя бы зависть к людям развившим свой дар, или неприятный личный опыт встреч с другими магами. Это Элси допускала. Странным было то, что даже первые невинные вопросы Ролана заставляли ее нервничать, чего женщина изо всех сил старалась не показывать. Удивляло и то, что в такой ситуации можно было бы ожидать как раз противоположного, женщина бы не молчала бы ни секунды, рассказывая абсолютно обо всем что приходило бы ей на ум в попытке хоть чем-то помочь волшебникам, но каждое слово из Герты приходилось чуть ли не вытаскивать силой. – Возможно, Петер жаловался вам на плохое самочувствие? На самом деле не все из одаренных могут уловить влияние чужой магии своим чутьем, ничего страшного, если вы не заметили творящегося над Петером колдовства... – с неизвестной, но вряд ли высокой одаренностью, ведь в Аклорию она так и не попала, с обрывочными тренировками и сведениями о мистике она и впрямь могла ничего не заметить. Но не обратить внимание на вид бледного и осунувшегося мужа посреди весны, когда все вокруг понемногу обзаводятся загаром и румянцем? – Мы пришли чтобы помочь и вылечить вашего мужа, - повторила полукровка, пытаясь расположить ее к себе.
- Ну так помогите! – вспыхнула Герта и маги на мгновение увидели ту женщину, о которой Петер говорил, будто в порыве гнева может и водой облить, и сковородкой приложить. – От меня-то вы чего хотите?!

Ролан рядом , всего-то в паре ладоней от нее и прямо напротив недоучившейся ведьмы, колдовал. Элизабет явственно это ощущала даже не смотря в его сторону и задавалась вопросом, чувствует ли Герта. Но если и да, виду женщина не подавала и более испуганной от магических манипуляций не выглядела. Зато сама Элси немного напряглась, ситуация и без того не располагала к возвращению к прежнему мирному диалогу, и предсказать, что сейчас сотворит Ролан, она бы не взялась. Хотелось бы верить, что ничего опасного, что взятый им напористый, едва ли не обвиняющий тон, не предвещает боевых заклинаний магии света.
Отвлекшись на Герту и Петера, непонимающе переводящего взгляд с жены на гостей и неуверенно порывающегося вмешаться, она едва не пропустила оговоренный знак. И надо сказать, хоть она и была уверена в своей способности разговорить женщину, будь у нее хотя бы пара часов, совесть при активации чтения мыслей ее не мучила. В конце концов это был быстрый, эффективный и безвредный способ добраться до правды.
- ... нельзя просто взять и снять... время... возвращается...
Следить за разговором и читать чьи-то мысли одновременно было похоже на попытку слушать двух разных людей, болтающих каждый о своем, но Герта оказалась напугана куда сильнее чем пыталась показать и при этом владела собой куда лучше чем можно было бы ожидать от жены лавочника. Мысли в отличие от языка тела и слов она контролировать была не в состоянии, и из обрывочного хаоса в ее голове, лишь чуть тронутой сединой, Элизабет не вытащила ничего связного и конкретного. Слишком путаными оказались услышанные ею обрывки, полными страха не то за Петера, не то за себя саму, сожаления, злобы, жалости, раскаянья и снова паники, которая могла бы вылиться в агрессию, контролируй она себя чуть хуже. Как передать все это словами, не привлекая внимания, Элизабет не знала. Мысль-вестник был хорош для передачи конкретной информации, но не стоящих за ней эмоций. Она протянула руку под столом и схватила Ролана за запястье, возможно, немного сильнее чем следовало, одновременно прекращая чтение мыслей. Полезной информации оно все равно не дало, только отозвалось болью в голове в ответ на попытку расшифровать отрывки чужих мыслей. Вроде бы простой жест и в то же время неожиданный, попытка привлечь внимание, сказать, что дело явно нечисто. Кажется, в этот момент Ролан говорил что-то о смертной казни. Кажется, она что-то пропустила, потому как не понимала, как дело дошло до упоминания смертной казни да еще и на месте. Петер придушенно выдохнул, и вид у него был такой, будто это его ждала плаха.
- Расколдуйте его, - тихо попросила Герта и вновь замолчала, отводя глаза. В тарелке перед ней остывал недоеденный суп, на ее краю лежала корочка темного хлеба. Жена лавочника в простом платье и небрежно подвязанными лентой волосами не выглядела как темная ведьма, но слишком боялась, чтобы оказаться совсем уж ни при чем. – Нет здесь ничего... я... я сожгла его в печи. Предмет. Да, тот предмет.
Ее словам совсем немного не хватало уверенности, и Элизабет чувствовала, что женщина если и не лжет, то уж точно недоговаривает. Маг ранее осматривал дом духом света и говорил, что темных артефактов не увидел, вполне возможно, что их и не было на самом деле. Нашли бы они что-ниубдь, вздумай обыскать дом тщательнее, или это было бы такой же пустой тратой времени как и поиски в лавке?
- Иннос всемогущий, правы были господа маги – порча эта! Да кто ж навел-то? Небось подбросили чего проклятого да прямо домой... – засуетился Петер, уже не помня, что за пару дней до того сам отметал такую возможность, потому как не знал за собой способных на такое врагов.

Вовсе не стоило владеть магией, чтобы заметить, насколько неуютно женщине стало в собственном доме в окружении разволновавшегося мужа и двух магов, один из которых к тому же был весьма дотошен и настойчив в требовании ответов. Не поднимая глаз от тарелки, она немного помолчала, то ли собираясь с духом, то ли обдумывая, что можно сказать, а что нельзя. Наконец она подала голос, выдававший все то, что Элизабет уже и раньше прочувствовала при чтении мыслей, и о чем Ролан мог догадаться по позе и старательному избеганию его взгляда, как только влияние добра вошло в силу, - вину и страх. Неясно было лишь, за что конкретно она испытывала вину и чего боялась.
- Д-да, в печи... Ну, это был... это была статуэтка. Из дерева, - начала Герта достататочно неуверенно, тихо, но постепенно голос ее окреп. – Не знаю, откуда она взялась, наверное, подбросили. Я не сразу сообразила, что это она, но когда муж рассказал о магии – о проклятье, - я сразу ее сожгла. Вот сегодня и сожгла. Больше у нас в доме ничего нового уже несколько недель не появлялось, вот я и поняла, что больше нечему Петера... В общем, проклятье больше не вернется, - последнюю фразу она сказала уже без тени сомнения.
Жалеет, что не подумала об этом раньше, оттого и чувствует себя виноватой? Элси подозревала, да нет же, знала почти наверняка, что она в чем-то лжет и вообще не до конца откровенна, но заверениям в безопасности Петера готова была поверить. Пожалуй, как раз они звучали искренне и убежденно. Магия света как ей и положено было вызвала совесть и раскаянье, но не более того. К откровенности оно не привело. И если в окончательное исцеление она готова была поверить, то рассказ о проклятом деревянном предмете явно нуждался в большем количестве деталей, которые Герта не хотела им давать.
- В ваш дом кто-то подбросил деревянную статуэтку, которую вы сперва не приняли за проклятый предмет, а догадавшись, сожгли? – уточнила Элизабет, стараясь не подпускать в голос скептических ноток и вообще выглядеть так словно верит каждому слову.
- Да.
Пусть Ролан с самого начала подозревал, что-то подобное и говорил, что скорее всего дело в проклятом предмете, но история звучала нелепо. Даже если бы кто-то и подбросил статуэтку с намерением навредить Петеру, то почему сразу не в лавку, где она затерялась бы среди сотен других мелочей? И наконец в чем была причина избирательности проклятья, обошедшего Герту стороной? Ролан уже задавал этот вопрос, но как раз на него женщина и не ответила. В данный момент Элизабет не видела на ней ни следа враждебной магии, но это не означало, что Герта не могла избавиться от нее при посещении храма... куда тем не менее не отвела мужа.
- А как вы себя чувствовали последние две недели? – кажется, примерно тогда она впервые зашла в лавку и заметила облако черной ослабляющей магии на ее хозяине.
И вновь Герта немного помолчала прежде чем выдавить из себя:
- Ну... обычно? – она словно сама спрашивала как ощущала себя последние две недели. – Да, обычно себя чувствовала, а если бы нет, я бы раньше догадалась в чем дело.
Элизабет допускала возможность избирательной деятельности артефакта, пусть даже избирательной по наличию дара, но ситуация от этого стала еще страннее, а вопросов только прибавилось. И потом, если бы все дело и вправду было в подброшенном предмете, не слишком ли скрытно вела себя Герта поначалу? Она пока не сказала ничего такого, в чем не могла бы признаться еще час назад, не боясь упомянутой чародеем смертной казни. Не она ли так напугала жену лавочника, что даже сейчас она едва ли делится информацией? Чем больше Элси думала, тем больше нескладностей и несостыковок появлялось в словах Герты. И дело даже не в том, что подбрасывать в чужой дом проклятую вещи просто так было глупо и нелогично, а скорее в поведении и тоне самой женщины, в ощущениях, что от них все равно пытаются что-то утаить. Пусть даже что-то неопасное и, возможно, незначительное... или опасное лично для Герты, сейчас пытающейся и спасти мужа, и вместе с тем выгородить кого-то еще.

- Статуэтка избирательно травила только Петера, - вновь заговорил Ролан.
Значит, ему тоже кажется, что это как-то слишком подозрительно. Кому бы это было выгодно? Значимых конкурентов у него нет, родственников, желающих получить наследство пораньше вроде тоже. Говорил ведь, что сын лавкой заниматься не хочет. Нет, не в том дело, проклятье само по себе его бы его убило в любом случае, так что на наследство рассчитывать никому не приходилось. А если распустить слухи, что товары в его лавке порченые, оттого и сам лавочник здоровье потерял, чтобы ему веры не было? Идея рабочая, да только сколько бы она ни заходила в лавку, там всегда были посетители, поодиночке а то целыми группами подыскивающие себе крупы, масла, посуду, приценивающиеся к муке и сахару.
- ... Герта, это значит, что предмет был не случайным, и навредить хотели именно ему. Создание такого предмета - весьма сложное и кропотливое дело.
Элизабет мрачно кивнула. Да, создание такого предмета было слишком уж сложно и кропотливо даже на ее неискушенный взгляд. Особенно учитывая, кто в итоге стал целью колдоствства. Первый пробный прототип для испытания артефакта в полевых условиях? Если да, то она предпочла бы связаться с церковью и инквизицией, жаль будет потраченного времени, ведь и ее, и Ролана будут опрашивать несколько дней - пусть даже как свидетелей, а не подозреваемых, но времени все равно жалко.
Бессонная ночь вновь давала о себе знать, ближе к вечеру влияние эйфории ослабло, и голова ощущалась тяжелой, мысли стопорились и путались. Нужно будет попробовать прочесть ее еще раз, когда она немного успокоится... Успокоится – а не применить ли озарение для лучшего и скорейшего эффекта? Пока что она решила немного подождать с магией и послушать, что еще Герта сможет и захочет им рассказать.
Ролан коснулся руки Элси, бросил взгляд на дверь и затем на хозяйку дома, а затем неспешно поднялся из-за стола.
- Вернитесь в прихожую, там под лестницей маленькая дверь, - пояснила Герта. – А вода в подполе, это лучше через кухню.
- Вы не могли бы показать? Ходить по чужому дому в одиночестве...
Не принято. Запрет негласный и не то чтобы строгий, возникший скорее из правил приличия чем реальной пользы и опасения за имущество или здоровье излишне любопытных гостей. Да и на знакомых он не распространяется, но то на знакомых, а они здесь в первый раз... и хотелось бы надеяться, что и в последний.
Еще она отметила, что Герта вовсе не возражала и ничем не выдала недовольства или опасения при мысли о маге света без сопровождения разгуливающем по дому. Должно быть, и впрямь была свято уверена, что ничего он не найдет как бы ни искал. Зато на просьбу его сопроводить, поморщилась и неохотно поднялась. А перед тем кинула на мужа пронзающий, немного раздраженный взгляд, в ответ на который Петер засуетился и начал подниматься из-за стола. Элизабет радовало, что степень понимания и количество прожитых лет между супругами позволяло им общаться без слов, но мужчина нужен был ей здесь, и она торопливо вмешалась:
- Петер, постарайтесь вспомнить что с вами происходило две недели назад, с кем вы встречались, с кем разговаривали?
Мужчина начал медленно опускаться на стул, почесывая затылок. Герте пришлось самой встать с видимой неохотой и опаской, словно она ждала что за дверью гостиной чародей будет ее убивать и с большим удовольствием предпочла бы остаться в комнате. А то и вовсе не видеть ни Ролана, ни Элизабет, без приглашения явившихся в их с Петером жизнь.
Даже за дверью она старалась не прибижаться и даже не смотреть на Ролана лишний раз, только указала жестом в сторону кухни и маленькой дверцы, ведущей под лестницу. Магу не составило труда догадаться, для чего та дверца предназначалась, так как в этой части Иридиума дорогие водопроводные системы установлены не были и ходить по нужде а также избавляться от последствий приходилось по старинке. На этом посчитав долг хозяйки дома исполненным женщина попыталась сделать шаг назад и не проводить наедине с магом дольше необходимого времени.

Первые несколько мгновений, пока Ролан настаивал на разговоре с неизвестным недоброжелателем - недоброжелателем ли? - женщина косилась на него исподлобья, и поза ее говорила о желании защититься или оказаться как можно дальше от мага. Возможно, мистик на месте чародея понял бы с первого взгляда, какой магии стоило бы ожидать от женщины, но и барону хватило бы умений распознать чужое колдовство тем более на расстоянии пары метров. Герта выглядела так, будто с удовольствием испепелила бы незваного гостя на месте или превратила бы в ледяную статую, чтобы затем спрятать в подполе лет на двести, но ей хватило разума даже не пытаться как-то воздействовать на Ролана. Зато влияние добра, капля за каплей подтачивающее ее решимость скрывать все до последнего, или, быть может, какие-то слова мага заставили женщину опустить голову. Перед этим губы ее неловко дернулись, как в последней попытке сжаться и не дать словам вырваться наружу, но они уже прозвучали:
- Вовсе не было никакой статуэтки! Я... - взгляд Герты на миг вернулся к закрытой двери, из-за которой доносились голоса. Слышимость была прекрасная, но Элизабет задавала Петеру все те же вопросы, а он из кожи вон лез, чтобы вспомнить хоть что-то стоящее внимания, но постоянно скатывался на рассуждения о товарах, поставщиках и поставках, сетования о сыне, у которого ветер в голове, горестные вздохи. Если бы лавочник не говорил сам, услышать жену ему бы труда не составило. - Не было статуэтки, - уже тише проговорила та, стараясь не встречаться лишний раз с золотыми глазами мага. - Это вы сказали, в проклятом предмете все дело, я и ляпнула... думала, вы уйдете... Не хотела я вот так, чтобы его убивать или душу чернить, вовсе не то хотела, - неожиданно она вскинулась и посмотрела прямо в глаза мага света, как до того ни разу за весь вечер. На вид ей можно было дать немногим меньше Петера, бледная кожа и темные круги под глазами ее не красили, но длине и густоте ресниц могли бы позавидовать многие женщины вдвое моложе. Светоч, слишком яркий в маленькой прихожей, высветил потертости и следы от отстиранных пятен на платье. - Убьете меня теперь, да?
За стеной слышался голос Элизабет, уже видно отчаявшейся выудить из лавочника полезную информацию  и готовой обсудить хоть особенности хранения мыльного порошка, хоть сложности покупки и запредельную стоимость чернил, лишь бы только потянуть время.