Сегодня был тот редкий случай, когда Мисия не следовала, как едва родившийся гусёнок, за Горионом, — когда у неё выпал свободный час или около того, изначально отведённый на чистовое переписывание дневников наблюдений. Но, так уж вышло, сегодня руки слушались её лучше, чем обычно, и потому переписывание начисто было закончено куда быстрее, чем планировалось.

Когда случались часы безделья, Мисия могла потратить их на то, чтобы посетить сестру — но пребывание Стрелиции в рядах стражи ограничивало эти встречи. Можно было найти Ковераса и выслушать тысячу и один рассказ о его освоении двух магических направлений. Наконец, можно было честно вернуться к Гориону и снова ходить за ним, как гусёнок следует за гусыней.

Неизвестно, что бы выбрала Мисия, не заметь она среди многоликой, но однообразной толпы кого-то, кто явно был чужим здесь. Низкорослая, крепко сбитая фигура выглядела чужой в этой круговерти светло-серого и нежно-голубого.

Артемисия могла пройти мимо — вообще-то, от неё не требовалось даже обращать внимание на посетителя. Однако, поправив плащ и пригладив ладонью волосы, Мисия подошла к скамье так, чтобы её точно заметили, поклонилась и спросила — так, чтобы её точно услышали, но не повышая голос так, чтобы это было почти неприлично:

— Могу я вам помочь?

Мисия хотела было вскинуть ладони в жесте, который означал что-то в духе "не стоит вставать", но вовремя остановила себя — только правая рука чуть дёрнулась, приподнимаясь. Не зря: он действительно искал кого-то, пусть поиски едва ли были спешными, но, к стыду своему, Мисия поняла, что слышит оба имени — точнее, имя и его сокращение — впервые.

— Элизабет Гринграс. — эхом повторила она, словно пробуя чужое имя, и задумалась пуще прежнего. — Да. Я попробую.

Если не знает она, знает кто-то другой. Если знает кто-то другой, он расскажет — особенно охотно это сделают для того, кто считается "своим", точнее, "своей". На худой конец можно натолкнуться на искомую, просто ходя по территории Ордена. Мисия почти с радостью ухватилась за возможность сделать что-то полезное.

— Прошу за... — Мисия осеклась, услышав, что собеседник представился, и, виновато улыбнувшись, кивнула, представляясь в ответ, — Артемисия. Можно называть "Мисия".

Вопрос ничуть её не смутил — с её лица не пропала улыбка, и взгляд она не отвела, только кивнула.

— Наши имена выдают с головой, не так ли?

Отредактировано Artemisia (2018-08-03 17:00:06)

— Вот как. — Мисия задумалась ненадолго, прямо на ходу сдувая чёлку так, чтобы она смешно встопорщилась и упала обратно, но уже чуть более растрепанной и неаккуратной. — Может быть, мы замечаем это меньше всего, потому что привыкли.

Она бросила короткий взгляд на гнома (для чего пришлось наклонить голову набок), уловив его последние слова. "Не совсем" — что это могло значит? Простой намёк на текущую по их жилам кровь, или намёк на собственные деяния?

Подозрения угасли так же быстро, как возникли — какая сейчас разница?

— С недавних пор — так. — согласилась она насчёт меток. — Не думала, что подамся в целители. Хотя, и это забавно, большинство женщин нашего народа становится магами-целителями, однако, — Мисия запнулась и замолчала ненадолго, — мне казалось, что у меня будет другой путь.

О том, что ей казалось, что она будет сражаться бок о бок со старшей сестрой, она умолчала. Зачем? Они же просто беседуют, не заглядывая в личное.

— Никогда не волновалась. Моё имя дала мне мать.

Лёгкая улыбка.

— Мы все гордимся своими именами, но сокращаем их для, — Мисия снова запнулась и, вместо "чужаков" прибавила, — иных народов, потому что обычно они испытывают с ними затруднения.

Она чуть прибавила шагу, уже выбрав точку их, возможно, очень долгого маршрута. В конце концов, у неё есть целых полчаса, чтобы ему помочь — и немного поговорить. Гномы для неё были чем-то вроде редкой диковины. Те, что были для их народа лишь нейтралами, и кому в правилах гостеприимства архонов отводилось место сразу после верных союзников, не очень-то стремились посещать Эден. По их взглядам на торговлю, разнившимся полярно, было очевидно, что дружить у них не очень-то и выйдет.

— А вы — кто вы? Не могу даже угадать. За разговором мы как раз доберёмся к первому месту, где стоит начать искать, так что, если вы не против...

Отредактировано Artemisia (2018-08-13 19:46:58)

— О, нет, — Мисия всплеснула руками так, как сделал бы любой человек, заметивший, что его не слишком верно поняли, — Дело в том, что мне казалось, что я выберу другой путь. Но, после тех трудных событий, которым я волей-неволей стала свидетельницей, я поняла, что моё место здесь.

Лёгкий кивок, словно указывающий на школу целительства в целом, и Мисия снова переплела пальцы, будто бы задумавшись. О чём? Да о тех самых "трудных событиях", упомянутых ею почти мимоходом, между словом, хотя за этими словами скрывалось куда большее, чем можно было представить. Горечь, беспокойство, собственное бессилие, тяжкие дни в госпитале, пропитанные запахом крови — но, в то же время, надежда, которая не оставляла её никогда.

— Но верно — мы не так ограничены во времени, как люди. — у неё перед глазами был живой тому пример, и им был её наставник. Дни Гориона, несомненно, близились к закату, но кто бы посмел сказать, что его жизнь была прожита неправильно? — Однако, сколько бы ни было отведено нам лет, тратить зря не хочется ни минуты.

И всё же, разница в отпущенных годах не могла не послужить причиной немалого числа дурных мыслей — пусть и не сейчас, когда Мисия шагала легко, спокойно, успевая мимоходом кивать знакомым, соблюдая вежливость. Что ж, они и правда скоро прибудут, а разговор был забавным — особенно забавным стало то, что гном прошёлся шутливо и по своему росту, и по чужому невежеству. Мисия чуть улыбнулась, пряча улыбку за ладонью.

— Бородатым ребёнком? Правда? Как невежливо. — и как забавно, хоть смеяться в открытую было не менее невежливо. Но, пусть спрашивала она не совсем о расе — даже такой архон, как она, мог отличить гнома от карлика, — ответ ей всё же был дан.

Кузнец? Путешествующий?

— Даже не верится! Вы были у эльфов? А ваш филиал Белого Ордена — там вы были?

Мисия, словно увлекшись тем, что говорил гном, принялась накручивать на палец прядь волос, лишь чудом уворачиваясь от тех, кто попадался ей навстречу. Мысль о том, что они ищут здесь кого-то вполне конкретного, была наполовину забыта — Артемисии казалось, что, если она сейчас попытается вернуть разговор в изначальное русло и станет расспрашивать гнома о том, как выглядела его знакомая или, быть может, где любила проводить свободное время, или какова её специализация; магия непринуждённой беседы разом рассеется, а оба её участника будут вынуждены вернуться к тому, с чего начинали.

Речь гнома плавно текла, складываясь с её мыслями, и образовывала презанятный узор — разумеется, лишь в воображении Мисии. Как и многие архоны, она не могла не иметь предвзятости по отношению к "маленькому народцу", представители которого были громкими, шумными и почему-то очень стремились торговаться. Архоны смотрели на них свысока, искренне не понимая, и это непонимание не могло не отразиться на отношениях между двумя народами. Но сейчас, когда речь не шла о торговле, "маленький народец", а, точнее, один из его представителей, оказался сравним по красноречию с кем-то из её народа.

— Дело целителей очень часто вызывает желание поговорить с теми, кто ушёл. — без тени улыбки ответила Мисия, когда Феррус закончил говорить. — Но вот с делами прошлого всё сложнее. Целительство развивается, и методы, которые казались фундаментальными ранее, вдруг резко оказываются в корне неверными. Нам приходится смотреть и в прошлое, и в настоящее, и выбирать то, что окажется правильным. Хотя иногда очень хочется спросить у кого-нибудь, так от чего же он всё-таки умер, как бы ни было это цинично.

Ещё несколько шагов и двое встреченных знакомых, которым Мисия коротко кивнула. Она уже не была уверена в том, что они идут правильно, и что вообще имеют целью куда-то прийти, но, тем не менее, не сбивалась с шага.

Хотя, она всё же сбилась, остановившись на долю секунды и чуть не запнувшись о собственные ноги, и, не зная, как сдержать смех, зажала себе рот так, будто собиралась чихнуть, ненадолго надула щёки и покраснела. Тому виной был невинный и короткий рассказ, уместившийся всего в несколько слов, но почти заставивший Артемисию захохотать вопреки всем правилам этикета. Бородатый ребёнок! Надо же!

Ей, вспомнившей все шутки о гномах, которые у архонов пересказывали без тени улыбки на лице, скорее, как злые байки, захотелось задать тысячу и один вопрос о взрослении гномьих детей, но воспитание приказывало сдерживаться, и покрасневшая Мисия, давясь сдерживаемым смехом, отчаянно пыталась придумать хоть какой-то ответ. Однако, гном всё продолжал говорить о кузнечном деле, и необходимость в ответе исчезла, пропала, растворилась, словно её и не было. За это Мисия была ему искренне благодарна — кто знает, что могло бы случиться, начни она, поддавшись почти детскому любопытству, расспрашивать его о теме, которая едва ли смешна для самих гномов.

Тем более что он подцепил тему, которая была интересна и самой Мисии. Доспехи. Лёгкие и изящные.

— Мне всегда казалось, что доспехи будут сковывать меня. — призналась Артемисия, наконец-то перестав сдерживать смех — её выдавали лишь покрасневшие щёки — Моя сестра относилась к ним спокойно, а я, когда на меня их надевали, начинала шипеть. Да-да, шипеть, прямо на мать и отца. Это, конечно, было давно, но отношение моё так и не изменилось. Поэтому я думала...

Мисия осеклась, не зная, продолжать ли ей тему собственных раздумий — ведь дальше неизбежно разговор бы пришёл к метаморфизму. Как к нему относились окружающие, она так и не понимала до конца.

— Разбирать мертвецов? — Мисия моргнула несколько раз, не от шока и святотатства предложения, а с непривычки. Для неё в своё время было огромным откровением узнать, что другие расы не растворяются в Свете, уходя к Люммину, а оставляют после себя пустые оболочки. Которые — и это она узнала куда как позже, чем первую истину — ещё и начинают разлагаться и источать смрад. — Да, этому здесь тоже учат. Простите, никак не могу привыкнуть, — она потёрла пальцами левый висок, словно пытаясь избавиться от лёгкой боли, — Вы ведь знаете, что мы не оставляем после себя тел?

Когда они достигли библиотеки — Артемисия, увлечённая беседой, как-то подзабыла, что одной из точек маршрута поиска была именно она, но ноги сами привели её сюда — Мисия торопливо заглянула внутрь, нахмурилась и сделала знак подождать. Простого осмотра было явно недостаточно, книжные полки закрывали половину, а то и больше, доступного пространства. Может быть, искомая девушка была там?

Пока она решала, стоит ли зайти туда вместе или предложить Феррусу подождать её в коридоре, вежливость требовала ответить на слова о доспехах.

Да, он мог быть прав — подгонять доспехи ей с одной стороны пытались, с другой... Мисия вспомнила, как, будучи ещё почти ребёнком, закусывала губу и пыталась сдёрнуть с себя наплечник, а он, как назло, зацепился за стёганку, и никак не хотел слезать — случай не единственный, но постепенно отвращавший её от доспехов.

Что ж, пусть будет магом, сказал тогда отец, и её неподогнанные доспехи так и остались висеть в оружейной. Циатея, носящая в себе дар Жизни, тогда понимающе кивнула и шёпотом утешала сестру, говоря, что ей эти доспехи тоже не нужны.

— Семья могла себе позволить подгонку старых доспехов, ковку новых — но, я думаю, вы видели архонские доспехи, если хоть раз бывали на Эдене. Я не раз видела, как ваш народ сердится при виде наших изделий, но не понимала, почему. Мы посвящаем свою жизнь войне, поэтому в обществе витает идея о том, что роскошь и избалованность — а именно таким считают настоящую подгонку — не подходят архонам. Я ненавидела их с первого взгляда, а день, когда их наконец-то унесли, стал для меня праздником... А теперь — Мисия кивнула в сторону открытых дверей, — давайте зайдем в библиотеку и попробуем поискать там? Или вы подождёте снаружи?